Текст книги "Тебе не сбежать (СИ)"

Автор книги: Арина Ярцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Глава 19

Ксения

Почему в жизни часто подводят самые близкие? Этот вопрос я задавала себе всю ночь, прокручивая в памяти этот жуткий день с момента, как злосчастный мяч попал мне по голове. И потеря сознания оказалась не самым страшным… Вердикт врача, вот, что по-настоящему пугает меня. Я конечно стараюсь быть стойкой и храброй, но это пока не остаюсь одна за своим шкафом. Тогда уже могу выплеснуть все эмоции в подушку, и то тихонечко, чтобы все остальные жители нашей квартиры не могли порадоваться моему тоскливому состоянию.

После вердикта врача, другой реакции мачехи я и не ожидала, но вот отец… тут я почувствовала боль. Он даже слова не сказал, пока эта властная женщина кудахтала. Мне было так больно, что еле сдерживала рвущийся наружу ужас, осознавая, что без обследования и операции, я попросту стану инвалидом.

Спасибо, что ребята меня не оставили и хотели мне помочь, но не хотелось, чтобы Игорь жертвовал своим любимым мотоциклом, о котором рассказывал мне. Стоит он, конечно же, много, отец соседа мог себе позволить купить такую игрушку для сына. Хотя сейчас у них не самые лучшие отношения.

Мой же родитель поступает еще хуже, даже не пытается мне помочь. Я просто его не узнаю и не могу понять, когда он успел стать таким бесхребетным. Он стал бледной копией себя.

– Ну что ты тут смотришь несчастной сироткой? – возмущается мачеха. – Саша, ты посмотри, уже и видит все снова, а притворялась несчастной! – продолжает наезжать на меня.

Словно не им доктор объяснял возможные последствия бездействия. Но я продолжаю стоять и просто нет сил возразить, ощущение, что сейчас из меня все силы вышли вместе с воздухом из легких.

– Но доктор сказал… – попытался отец донести мысль до Ирины, которая тут же перебила его.

– Да ты нашел кого слушать! Да этим докторам лишь бы деньги наши тратить, – не успокаивалась женщина.

А мне стало так противно на это смотреть, что просто молча решила уйти в свою комнату, жалко, что приходится делить ее с Юлькой, и не могу побыть одна.

– А ты куда пошла? – заприметила Ирина, как я уже направилась в коридор.

– А смысл мне тут оставаться, ты уже все решила? За всех! – не выдержала я, посмотрев презрительно на отца. – Да, папа? – и так выделила это "папа", что он аж поежился.

Только этого недостаточно, я ждала, что он стукнет кулаком по столу и скажет свое мужское слово. Но этого так и не произошло, он лишь виновато посмотрел на меня, а я просто ушла из кухни, понимая, что надеяться я могу теперь только на себя.

– Нам еще тратиться на твои капли придется! – крикнула Ирина мне в след.

Ар-р-р… Скряга.

Как же она меня бесит, сама почти ничего не зарабатывает. Приживалка. Захожу в комнату, где на меня внимательно смотрит Юля. Такое ощущение, что тоже пытается меня в чем-то уличить, только я, не сказав и слова, ложусь на свою кровать и, закрыв глаза, одеваю наушники, включаю любимый трек, стараясь успокоиться. Но разве в этом доме можно спокойно спрятаться или прийти в себя. После таких новостей? Три раза ха-ха.

– Да отдадим ее в интернат, если совсем ослепнет, и дело с концом! Или ты мне предлагаешь за ней тут утки выносить? – кричала мачеха так, что я слышала, музыка играла не настолько громко. Да из-за любопытства сделала тише.

– Ирина, она же не инвалид, – попытался возразить отец.

– А я что прямо сейчас ее гоню? – с удивлением спрашивает эта злобная женщина. – И вообще мне нужно думать об отпуске, я уже задыхаюсь в этом пыльном городе.

Точно… отпуск, который мы планировали давно, как раз выпадает на осенние каникулы. Только вот меня брать на море никто не собирался. Да и я четко помню запрет врача на перелеты. И билеты стоят немалых денег, я смотрела в инете, если их сдать, то может хватить на обследование у хорошего специалиста. Ну да, разбежится мачеха жертвовать своим отпуском ради моего здоровья.

Не выдержав такой безразличности собственно отца, решила позвонить маме и попросить о помощи, уж она-то должна меня спасти. Вышла на балкон – это единственное место, где я могу поговорить без свидетелей.

– Алло! Мама… привет, – радостно начала говорить, как только услышала родной голос, а в горле опять ком, который не дает нормально говорить.

– Ксюшка! Привет, родная! Как дела? Только давай быстро, времени у меня совсем мало, – щебечет радостным голосом женщина, которая дала мне жизнь, а потом переложила ответственность на папу.

– Ма… тут такое дело…

– Говори громче, я тебя плохо слышу, – перебивает меня.

– Мне нужны деньги… много, на обследование и, возможно на будущую операцию… я могу потерять зрение, – начала говорить срывающимся голосом, в надежде, что она сейчас меня пожалеет, успокоит и пообещает переслать нужную сумму, взяв ее у своего состоятельного нового мужа.

– Ксю… тут дело такое, Алекс только вложился в новый проект и свободных денег нет, – начала она говорить, словно чужой мне человек, а я какая-то попрошайка. – Пусть папа меньше тратиться на свою лохудру и будет тебе обследование и операция. Все, люблю тебя, мне нужно бежать на массаж. А то меня уже ждут, – и не дождавшись моего ответа положила трубку.

А я стою как пришибленная и смотрю расплывчатым зрением на свой мобильник и не могу поверить, что мой родной человек отбрила меня так жестоко. Слезы текут ручьем, обжигая щеки, я просто задыхаюсь и не могу понять, как так. За что?

– Ксю? Ты что там плачешь? – слышу голос Игоря, доносящийся сверху и не могу ответить, нет сил, нет воздуха. – А ну, быстро иди ко мне домой! – слышу строгий его голос, да такой, которого раньше не было. – А то если я спущусь, будет хуже, втащу бате твоему. И так еле сдерживаюсь.

Меня его слова испугали, мне еще этого не хватало, потом же я буду виновата, и Ирина меня просто заклюёт. Не заметила, как по стенке сползла на пол, ноги совсем не держат, и голова кружится, глаза почти ничего не видят.

– Ты плохо меня слышишь? – рычит сосед, а я понимаю, что его гнев направлен не на меня, а на папу.

– Иду… – это все, что я могу сказать.

Плетусь, чуть ли не сшибая косяки, почти на ощупь одеваю уличные шлепки. Выхожу из квартиры, спотыкаясь об порог и тут же попадаю в объятия Игоря.

– Держу, ангел, – говорит мне тихо, но я услышала. И так приятно стало, осознание теплом разлилось по телу, что я в этом мире не одна и он рядом, пусть только на время, но такой нужный. – Пойдем ко мне. Там мама чай травяной заварила.

А мне плакать хочется, ненавижу свою беспомощность, истерика уже на подходе. Ответить не могу, просто не получается, только киваю ему, а сосед, не убирая с моих плеч рук, ведет по лестнице в свою квартиру, где мне намного лучше, где чувствуется уют и тепло, как должно быть дома.

Глава 20

Ксения

Сижу в кухне соседей, пью с ними чай и мне стыдно, за себя, за свою семью, которая наплевала на меня. А еще после разговора с мамой стала видеть немного хуже и даже опрокинула полупустую чашку.

– Все хорошо, я сейчас уберу, – тут же спохватился Игорь.

– От меня одни только неприятности, – вздыхаю сокрушенно, пытаясь встать и помочь.

Сижу тут такая вся несчастная, жалкая, аж самой от себя противно. Мама Игоря меня успокаивает, желая, как лучше, а мне не хочется, чтобы меня жалели. Даже Айко помогает расслабиться, улегся возле, под столом, его густой мех греет мои озябшие ноги.

– Ничего, на днях поедем в столицу, пройдем обследование и тогда будет понятно, что с тобой, – безапелляционно заявил сосед.

– Папа не даст денег, – начинаю злиться на парня.

Вот зачем он так со мной? Ведь все видел, знает, как мне тяжело. А сейчас заставляет меня вновь пережить безразличие близких.

– Ксения, я же сказал, что продам моцик, на обследование хватит.

– А толку от него, если мне родные операцию не оплатят? – спрашиваю его, а на глазах слезы. – И я не позволю тебе тратиться на меня. Так что…

– Возможно, все обойдется, после обследования станет ясно, может нужно будет только медикаментозное лечение, – услышала маму Игоря. – Позволь ему помочь, а там уже будем думать. В любом случае перестанешь гадать и точно узнаешь, что тебя ждет дальше.

В ее словах был смысл. Мне хотелось согласиться, хотелось позволить Игорю помочь мне, больше ведь некому. Но обида, что это должны делать мои родители не оставляла меня.

– Гоша, дай нам поговорить наедине с Ксюшей, – попросила соседка своего сына.

Игорь спокойно вышел из кухни, и как только дверь закрылась с тихим щелчком, тетя Лена села рядом.

– Ксения, я рада твоему появлению в жизни Игоря. Я очень боялась, что деньги отца окончательно его испортят. Поэтому, прошу, пусть он тебе поможет, – со вздохом попросила меня. – Я верю, что он сможет сам заработать на новый мотоцикл. Я даже не давала денег на Айко, чтобы он чувствовал ответственность, – она взяла меня за руку. – Никогда не видела своего сына таким заботливым и неравнодушным, ты его изменила.

Я улыбнулась и, кивнув, выдохнула, мне было так приятно, не ожидала, что мой недуг может кого-то сделать лучше.

– Я верну ему деньги, пусть и не сразу.

– Ну, это вы уже сами решайте, – усмехнулась женщина.

А у меня такое чувство, что Игорь еще меня за это отчитает. Я согласилась на помощь, и мы записались на приём. Воронцов позвонил своему другу, чтобы продать мотоцикл и тот заверил, что деньги будут уже на другой день.

Чтобы мы не блуждали по огромной клинике, Елена, мама Игоря, договорилась с подругой, работающей там. Она проведет нас на прием, и объяснит ситуацию врачу, чтобы не возникло вопросов, почему я без родителей.

Вот мы сидим в холле поликлиники, куда приехали на новое обследование. Меня всю трясет от страха. Игорь сидит рядом со мной, держа за руку – это мне придает силы. Он сбежал с уроков ради меня. Соня тоже порывалась поехать с нами, но Игорь ей сказал, что мы и сами пока справимся.

– Снова скажешь, что ты мой парень? – клацаю зубами, будущее представляется мне ужасным и мрачным, так страшно, вдруг сейчас доктор объявит, что уже ничего нельзя сделать.

– Снова скажу, – обнимает за плечи, спокойно улыбаясь, – и чтобы не врать больше, давай встречаться, по-настоящему?

– Ну… давай. Все равно я тебе быстро надоем. Больные быстро утомляют.

Игорь не успел ответить, только нахмурил брови, как открылась дверь кабинета.

– Белинская, – как выстрел прозвучала моя фамилия.

– Не волнуйся, я буду рядом, – прошептал Гоша, помогая встать на мои онемевшие ноги.

Заходим в кабинет, где сидит женщина. Она рукой указывает на стулья для посетителей. Я тяжело сглотнув присела напротив врача, а Игорь отдал мою карточку.

– Так… посмотрим, что у вас тут.

Женщина внимательно читала те показания, которые я получила при обследовании в моем городе.

– Нам нужно сделать MРТ и тогда я уже смогу точнее поставить диагноз, – "обрадовала" меня врач. – Но в любом случае согласна, органы зрения здесь ни при чем. Скажи, были травмы головы, преимущественно затылка? Может не сейчас, а несколько лет назад.

– Были, – киваю, вспоминая как лет пять назад соскользнула с качелей во дворе, и они сильно ударили мне по затылку. Я об этом и думать забыла. Рассказала доктору про этот случай.

– А на прошлой неделе ей баскетбольным мячом попали по голове, – добавляет Игорь, – сознание потеряла и ничего не видела сначала, а потом зрение вернулось.

– Снова по затылку мячом попали? – интересуется женщина, записывая что-то в новую карту.

– Нет, по лбу, но я сидела у стены и стукнулась затылком, – морщусь, вспоминая ту боль, когда очнулась.

– Ну, в принципе мне все понятно, сейчас пройдете в этот кабинет и умный аппарат покажет, с чем мы имеем дело, – неожиданно по-доброму улыбнулась врач, протягивая Игорю белый лист, который я видела, как мутное пятно.

Результаты мы ждали два часа, поэтому пошли в кафешку на первом этаже при клинике. Есть я не хотела, от переживания тугой узел не давал расслабиться.

– Ангел, ну хоть немного поешь. Тем более тебе нужны силы, рухнешь ведь скоро, – взволнованно говорит Воронцов, придвигая тарелку с чем-то, по запаху распознаю картофельное пюре с котлетой.

– Не хочу, от переживаний нет аппетита, – отвечаю, зная, что он заставит проглотить хоть одну ложку, которая, кажется маячит у моего носа.

Игорь не привык, чтобы ему перечили, но со мной старается быть терпеливым. Это очень приятно, я так ему благодарна. Все же соглашаюсь немного поесть, и Игорь радуется, как ребенок. Мне стало даже смешно. Не хотелось, чтобы обед заканчивался, но пора было идти за результатами.

– Ну, что я вам могу сказать, – начала врач, когда мы уже сидели в ее кабинете, – раз вы без взрослых, скажу простыми словами, но желательно, чтобы в следующий раз пришли с родителями, – я активно закивала, отложив решение этой проблемы на потом. – Ксения, у вас обнаружена доброкачественная опухоль, которая давит на зрительный нерв. По этой причине вы теряете зрение постепенно. Любой стресс, удар или повышение внутричерепного давления провоцирует рост опухоли, если не убрать ее, то вскоре вы совсем перестанете видеть.

Я тяжело сглотнула вязкую слюну, стараясь дышать ровнее. Гоша слегка сдавил мою руку в немой поддержке.

– Мы справимся, – шепчет мне, а я не могу сдержать горькие слезы, которые против моей воли текут по щекам.

– Если у вас нет денег, то мы можем поставить вас на очередь по квоте, но лучше сделать операцию быстрее. Чем позже будет сделана операция, тем меньше шансов на восстановление.

– Мы найдем нужную сумму, – отвечает за меня сосед, – только распишите все.

Как только хотела возразить, мой парень, аккуратно сжал руку. Не стала перед посторонней женщиной спорить. Гоша забрал листочек с рекомендациями и мы, поблагодарив врача отправились домой.

– Большая сумма? – решилась спросить уже, когда мы сидели в автобусе.

– Неважно, мы ее соберем и тогда тебе не нужно будет ждать очереди на операцию. И помни, что сказала врач, тебе нужно, как можно меньше нервничать, – строго сказал Воронцов.

Вот сейчас он похож на ворчливого мужа, но мне было так приятно осознавать, что хоть кому-то я небезразлична, что не одна в этом мире. Прижимаюсь к его плечу и закрываю глаза. Но тут же спохватываюсь.

– И где я найду столько денег? – спросила его, пока сосед вчитывался в рекомендации, которые, кстати, он так и не озвучил.

– He ты, а мы! – воскликнул парень. – Забыть это слово "Я", теперь есть только "мы".

Я улыбнулась ему и, не сдержав эмоций, поцеловала в щеку. Игорь удивился моему порыву, но улыбался так, словно выиграл кубок мира.

***

– Ну, раз он так богат, что оплатил твое обследование, пусть и операцию оплатит, – скандалит Ирина, когда я рассказала домашним про результаты поездки, – а еще у тебя есть мама, которая кстати, замужем за богачом.

Бьет по самому больному. Когда вернулась домой, застала картину маслом – у них идут полным ходом сборы на море. Повсюду в гостиной раскиданы новые вещи, от которых так и прет магазинным амбре. А мне так обидно, что я еле сдерживаю рвущиеся наружу эмоции.

– Ирина! Прекрати, моей дочери нужна помощь, – начал заступаться отец, ну лучше поздно, чем никогда.

– Она встала на очередь? Встала. Вот пусть и ждет! – возмутилась мачеха. – Зачем тратить деньги, если ей и так сделают эту чертову операцию, – шипит эта змея.

А я замечаю, как хмурится Юля, впервые на моей памяти, не поддерживает свою маму. Она внимательно слушала перепалку и недовольно поджимала губы.

– Тебе не стыдно, Ира? – спросил отец.

– Саша! Ей и так сделают эту операцию, а я устала и хочу в отпуск. Мы уже давно собирались. А если ты будешь со мной ссориться, то я могу и без тебя обойтись.

Вижу, как папа начинает сдаваться, а я не могу понять, чем она его держит.

– Хорошо, вернемся с этого чертового моря, и потом решим, как быть, – удивил меня ответом мой родитель.

– А как же я? – спросила, переведя взгляд с него на мачеху и обратно.

– Летать тебе противопоказано, но зато отдохнешь от нас, – как ни в чем не бывало говорит мачеха.

Они собрались меня оставить одну? Стою словно получила мешком по голове. Я уже плохо справляюсь с обыденными делами, сегодня чуть не почистила зубы папиным кремом для бритья. Ладно Юля зашла в ванную за забытым смартфоном и отобрала у меня тюбик, вручив зубную пасту.

– Мама! – неожиданно услышала возмущенный голос Юли. – А если бы я была на месте Ксении, ты тоже со мной бы так поступила? Вот так запросто бросила?! – продолжает кричать, и даже слово не дает ей сказать в оправдание. – Я видела, как эти дни ей было тяжело, как она сбивала углы, вместо зубной пасты чуть не выдавила крем для бритья. Так нельзя… – уже тише начала говорить, – если вы не хотите, то я останусь с ней.

Последней фразой она вообще выбила меня из колеи. Удивила, так удивила. Может не все потеряно и ее можно перевоспитать?

Глава 21

Ксения

Прошло две недели, я становилась все более неуклюжей. Пару раз умудрилась упасть в душе, и как нарочно больше всего страдал мой затылок, получая новые удары. Зрение прыгало, то лучше видела, то хуже. Иногда вместо предметов видела расплывчатые пятна, угадывала наощупь больше.

– Стоять! – слышу голос Юли однажды утром, когда пыталась налить себе чай и хоть как-то позавтракать. – Замри!

Я слушаюсь, застыв на месте и держа руку над газовой плитой. Что-то булькает на конфорке, и я вижу вроде пузатый чайник с яркими клубничками на боках. Юля берет мою руку и отводит меня от плиты, усаживает на стул.

– Чего не сказала, что завтракать пойдешь? – ворчит сестрица, гремя посудой. – Я тут нам борщ варю, а ты чуть руку не сунула в кастрюлю. Вот был бы нам обед из твоей конечности. Вот, пей. Не горячо, я молоко добавила. И печенье бери.

Она вкладывает в мои пальцы чайную чашку и подвигает вазу с печеньем. Но у меня такое настроение, что вряд ли смогу проглотить хоть кусочек. Цежу теплый чай с молоком, едва сдерживая слезы. Как мне жить дальше?

Я благодарна Юле, она третий день даже моет меня в душе, постоянно рядом, одевает и расчесывает мои длинные волосы. Даже кажется, что ей нравится возиться со мной. А ведь могла бы нежиться на теплом берегу, у моря, давно туда хотела. Я ей все планы спутала.

Жалею о своей работе. Мне она нравилась. Хоть меня и уверила хозяйка, что снова примет, как только я поправлю свое здоровье, но не очень верится. Ни во что уже не верится. Даже в школе просто сижу и слушаю уроки. Игорь водит меня везде за руку. По вечерам прогуливает и меня, и Айко.

Жаль, что не вижу лица Игоря. Только по памяти помню четко, а так только пятном светлым. Кажется, я влюбилась. Сердечко ускоряется, когда он подходит и я чувствую запах его парфюма. Он другой, не как наши мальчишки. Интеллигентный, чтоль, временами заносчивый и дерзкий, высокомерный. Но только не со мной. Со мной он нежен и ласков, чем подкупает. Часто просто обнимает и мне становится уютно и спокойно, укрывшись за его руками.

Сегодня выходной, хотели прогуляться по городку, погода хорошая. Игорь звонил уже, велел собираться. Легко сказать, если ты не видишь, как выглядишь.

– Да красотка, – смеется Юля, глядя как я пытаюсь напялить свитер. – Погоди, вывернуть нужно. Вот, почувствуй, здесь шов же.

– Как я выгляжу? – спрашиваю, поправляя бесполезные очки. – Все нормально?

– Да, – вздыхает сестра, и перечисляет:

– На тебе голубой свитер-лапша, новые джинсы и белые кроссы. Говорю же, красотка.

Игорь сказал по телефону, что отнесет продукты домой, возьмет Айко, и зайдут они за мной. Но я решила выйти на улицу и подождать их на лавке. Звонила мачеха и мне неприятно было слушать как Юля отчитывается о моем самочувствии, о делах дома. Я даже из другой комнаты слышу, как она визжит, выговаривая дочке, чтобы меньше возилась со мной, неблагодарной. Закрываю входную дверь и сразу легче.

Сижу на лавке, жду моего парня. Так странно, что у меня есть парень. Хотя мы даже не целовались по-настоящему, только так, в щеку. Интересно, насколько разовьются наш отношения?

– Ксю! – слышу голос Сони откуда-то сбоку. Вижу, как она идет через детскую площадку, вроде машет рукой.

Я соскучилась по ней, вскакиваю со скамейки и делаю несколько шагов навстречу. И вдруг мир будто взрывается криками и визгом тормозов, а меня кто-то хватает сзади за куртку, и так сильно тянет, что я плюхаюсь на пятую точку.

– Ударилась? – слышу голос Игоря, открываю глаза, но вокруг тьма кромешная. – Урод! Здесь двор, вообще-то!

– Ох, если бы не пес, то… – стонет Соня, меня поднимают на трясущиеся ноги, отряхивают.

Айко тычется в руку головой, благодарю его, плача. Я ослепла от испуга. Совсем. Будто ночь настала.

– Что, Ксю? – переживает парень и куда-то ведет меня. Ощупываю пространство, под рукой деревяшка. – Садись, не бойся, это скамейка. Ты опять ничего не видишь? Вроде головой не стукнулась.

– Ужас, так гонять по двору! – ворчит подруга, дуя на мои сбитые ладони. – Идиот! Надо донести на лихача, здесь и детишки бегают. Если бы Айко тебя вовремя не оттащил от края тротуара… страшно подумать… Ладони расцарапала, надо перекисью обработать.

Но физическая боль ничто, по сравнению с отчаянием, чернильным облаком, разливающимся в душе.

– Ничего… – твержу, – скоро снова все прояснится, я снова буду видеть… как тогда, зрение же вернулось.

Все молчат сначала, потом Игорь берет меня за руку, и мы идем куда-то. Чувствую запах реки, потом под ногами деревянный настил моста. Октябрь подходит к концу, скоро станет холодно совсем, уже ветер не теплый.

– Короче, я нашел часть нужной суммы, – как-то виновато говорит Игорь, и я вцепляюсь в перила моста, чувствуя, как горят ладони. – Мама дает немного, продал кое-что, занял. Но этого мало совсем.

– Вот, я тоже принесла немного, возьми, – слышу голос подруги. – Можно сбор организовать в инете, думаю, многие откликнутся.

– Пока откликнутся, время пройдет. Нам надо через десять дней всю сумму собрать. Я Айко на выставку записал, там соревнования будут, денежный приз дают. Тоже мелочь, на корм типа, но все же… Мы должны выиграть, да малыш?

– Не надо! – взрываюсь я, чувствую себя ужасно ущербной, будто заставляю ребят из кожи вон вылезать. – Мне сделают бесплатную операцию, подожду.

– Через год? Ксю, надо будет, я к отцу пойду. Ради тебя, я на все готов… – прижал меня к себе и шепчет в ухо. – Все будет хорошо. После каникул ты вернешься в школу прежней.

Он считает отца предателем, ненавидит его, злится. И ради меня переступит через себя? Зачем? Как я могу позволить ему так унижаться?

Через неделю приехали отец с мачехой. Сначала она щебетала в гостиной, расписывая дочери свой отдых. Потом принесла в мою комнату подарок. Не знаю, что там было в пакете, даже на ощупь не смогла определить. Зрение так и не вернулось больше, врач предупреждала меня об этом.

– Что, все? Совсем ослепла? – с ехидством спрашивает Ирина, я только съеживаюсь, прикрываясь подушкой. – И как дальше жить собираешься?

– Мам, лучше уйди, – вступается Юля, – не видишь, Ксеньке и так тошно.

– Я кредит возьму, – слышу неуверенный голос отца, – когда надо заплатить?

– Я тебе возьму! – визжит мачеха, закрываю уши. У меня будто слух обострился, лучше слышать стала. – А расплачиваться кто будет? Мышь твоя? Да и кто тебе даст, с твоей-то зарплатой белой.

Молчу. Я уже вообще ничего говорить не хочу.

Через два дня ненароком услышала, как мачеха говорит отцу, что нашла выход.

– Я нашла специальный интернат для слепых, в другом городе. Будет там жить и учиться, пока очередь подойдет на операцию.

– Ир, ты головой-то думай, как мы ее туда… это же… – мямлит снова папа.

– А что такого? А вдруг она и после операции не прозреет, тогда что? Я с ней возиться не собираюсь!

Закусываю губу, чтобы не закричать. А вдруг Ирина права и операция не поможет?

По стенке крадусь на выход. Мне нужен Игорь. Хочу спрятаться в его объятьях… только он умеет меня успокаивать. Только с ним мне тепло и уютно. Выхожу из квартиры и осторожно поднимаюсь по ступеням вверх, наощупь нахожу его дверь, жму на звонок, по памяти находя кнопку. В квартире заливается лаем Айко, а у меня слезы ручьем и уже дышать нечем от надвигающейся истерики.

– Ксю? Что случилось, ангел? – слышу бархатистый голос и падаю в сильные объятия.