Текст книги "Ищу мужа после развода (СИ)"

Автор книги: Арина Вильде

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 18

На следующий день, к счастью, никуда не нужно было идти. Я могла позволить себе небольшую передышку. Но надолго оставаться в отеле – не вариант. Нужно быстрее решать вопрос с квартирой. Тогда и Леру можно будет забрать.

Как же я соскучилась по ней.

В обед я встречаюсь с риелтором. Он показывает мне несколько вариантов – от унылых крошечных студий до шикарных апартаментов, которые, конечно, были не по моему нынешнему бюджету.

Одна квартира сразу приковывает мой взгляд – просторная, светлая, с панорамными окнами и видом на парк. Сердце замирает, когда я стою у стекла, наблюдая за людьми внизу. Как же здесь хорошо. Я уже представляю, как утром буду пить кофе у окна, глядя на пробуждающийся город.

Но, черт возьми, нужно быть разумнее.

Я не знаю, что ждет меня дальше, и точно не могу себе позволить дорогую аренду ради красивого вида.

Поэтому выбираю вариант проще. Двухкомнатная квартира в обычном жилом комплексе, но зато с новеньким ремонтом. Аккуратная, уютная. Вполне подойдет.

Мы подписываем договор, я получаю ключи. Вдох-выдох. Все. Первый шаг к новой жизни сделан. Но без Леры это все равно не имеет смысла.

Я набираю ее номер, прижимаю телефон к уху.

– Мамочка! – голос Леры тут же растапливает все внутри.

– Привет, котенок, – улыбаюсь, вглядываясь в ключи в своей ладони. – Слушай, ты сегодня после репетитора свободна? Может, встретимся?

– Мам, у меня сегодня нет немецкого, – отвечает она. – Поэтому могу приехать к тебе в любое время!

Я чувствую, как сердце делает какой-то странный скачок. Она сама хочет ко мне. Боже, как же мне этого не хватало.

– Тогда жду тебя, – выдыхаю я, с трудом сдерживая счастье в голосе.

Лера смеется, что-то быстро отвечает, и мы договариваемся о встрече. Я отключаю звонок, прижимаю телефон к груди и зажмуриваюсь. Сегодня я впервые за долгое время чувствую, что всё действительно будет хорошо. К тому же в голове вырисовывается хоть какой-то план. Нужно привести квартиру родителей в порядок, ее можно сдать. Это треть месячной арендной платы за мою квартиру. Шаткое, но хоть какое-то равновесие.

Наконец-то приезжает дочь. К тому времени я уже успела заказать доставку еды, в холодильнике ведь совсем пусто.

– Мам, ну она же совсем маленькая, – Лера с хмурым выражением лица осматривает квартиру, цепляя взглядом всё подряд – от размеров гостиной до вида из окна.

Я закатываю глаза.

– Лер, ну ты же не в замке жила до этого, – фыркаю я, опуская пакет с едой на кухонный стол.

– Наш дом разве не похож на настоящий современный замок, – её губы поджимаются, а носик морщится, как у маленького критика.

Я вздыхаю, прислоняюсь к стене, скрещиваю руки на груди.

– Не всегда бывают хорошие времена в жизни. К тому же, многие и такого не могут себе позволить, – напоминаю я ей, но Лера не спешит успокаиваться.

Она идёт по коридору, заглядывает в спальню, потом снова возвращается в гостиную, рассматривая стены, потолок, мебель. Взгляд её цепкий, внимательный, и в какой-то момент она неожиданно выдаёт:

– Мам, а почему бы тебе не помириться с папой?

Я чувствую, как внутри всё сжимается.

– С чего ты взяла, что папа хочет со мной мириться? – спрашиваю ровным тоном, раскладываю на столе приборы для еды.

Лера пожимает плечами, садится на стул и начинает расстёгивать молнию на своей куртке.

– Просто он с тётей Ритой не живёт, а ждет тебя.

Я прищуриваюсь.

– С чего ты взяла?

– Подслушала, – дочь заговорщицки улыбается.

– Подслушала? – повторяю я, подходя ближе. – И что ты услышала?

– Они ругались. Тётя Рита говорила, что пора уже оформить развод, а папа сказал, что не собирается.

Меня будто током прошибает. Не собирается разводиться?

Я усмехаюсь, пряча волнение.

– Это потому что он не хочет на ней жениться, Лер, а не потому что хочет остаться со мной.

– Но он тебя любит, – уверенно заявляет Лера.

Я смотрю на неё, и у меня на мгновение пересыхает в горле.

Любит? Как же странно слышать это слово в отношении Олега после всего, что он сделал.

– Если бы любил, разве посмотрел бы на другую женщину? – интересуюсь я, поднимая одну бровь.

Лера отводит взгляд.

– Нельзя же сердцу приказать, кого любить, – произносит она неуверенно. Я почему-то уверенна, что это не ее слова. Либо Олега, либо Ритки. Надо же как-то отбелиться перед ребенком.

Меня мгновенно накрывает раздражение.

– Вообще-то можно, Лера, – говорю я, стараясь держать голос ровным. – Есть ещё такое понятие, как порядочность.

– Я не оправдываю его, – произносит она. – Просто… тётя Рита ведь тоже не плохая.

Я подавляю смешок.

– Нет, Лера, она плохая, – твёрдо говорю я. – То, что она тебе разрешила купить сумку, которую я запрещала, не делает из неё хорошего человека.

Лера тут же резко краснеет.

– Ещё не хватало, чтобы она подкупала тебя подарками, а ты вдруг начала считать её чудесной.

– Это не так! – восклицает дочь.

– Это именно так, – твёрдо говорю я, пристально глядя на неё.

В воздухе повисает напряжение. Лера сжимает губы, отодвигает от себя тарелку с едой.

– Я не голодна, – отрезает она.

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза.

– Не хочешь есть – не ешь.

– Мне пора домой, водитель уже ждёт, – холодно заявляет она, поднимаясь со стула.

Я наблюдаю, как она натягивает куртку, берёт сумку и идёт к выходу.

– Лера, – зову я, но она даже не оборачивается.

Просто уходит. Дверь захлопывается, оставляя после себя звенящую тишину. Я опускаюсь обратно на стул, прикрываю глаза. Проклятие.

Мне казалось, что я сделала первый шаг к нормальной жизни. Что всё начинает налаживаться. Но сейчас мне кажется, что я всё только усложняю.

Лера – моя дочь. Я люблю её. Я пытаюсь оградить ее от всего этого, учесть ее мнение и желания, но такое ощущение, что мне стоит быть с ней строже.

Глава 19

На следующий день я просыпаюсь ни свет ни заря, будто организм сам понимает, что сегодня нужно многое успеть.

Собравшись на автомате, я первым делом направляюсь в автосервис.

– Всё в порядке, – говорит мастер, вручая мне ключи. – Заменили все четыре колеса, как договаривались.

Я киваю, расплачиваюсь и сажусь в свою машину. Привычное кожаное сиденье, знакомый запах в салоне – всё это возвращает хоть какое-то ощущение контроля.

По дороге на работу я не могу не думать о вчерашнем разговоре. Яковлев. Его холодный, уверенный голос всё ещё звенит у меня в ушах.

"Я готов помочь."

Тогда я отказалась. От страха. От отвращения. От чувства, будто загоняю себя в угол. Но теперь... теперь сомнения поднимают голову.

Ведь он – враг Олега. А мне разве не хочется увидеть, как Олег теряет всё? Как он стоит в прахе и обломках того мира, который выстроил на чужих жизнях?

Я сжимаю руль крепче.

Но потом вижу в воображении лицо дочери. И я понимаю, что не могу. Он – отец моей дочери. И какой бы ни был, если я ударю – больнее всего будет ей.

Я впаркуюсь и направляюсь внутрь.

Весь день проходит в каком-то бешеном ритме. Я почти не встаю со своего места.

– Лиз, ты как? – спрашиваю я, бросив взгляд на девушку, которая держит руку на животе и выглядит безумно уставшей.

– Отлично, – усмехается она. – Хотя честно, уже тяжеловато.

– Сколько осталось?

– Четыре недели, – отвечает она, криво улыбается. – Я вообще-то должна была быть уже в декрете, но… решила до последнего. Деньги лишними не бывают. Да и дома с ума сойду. Лен, я на минутку отойду, – говорит Лиза, вставая со стула и морщась. – Если вдруг звонок – возьми, ладно?

– Не переживай, – киваю я. – Я справлюсь.

Линия загорается практически сразу после того, как Лиза скрывается за дверью. Я быстро нажимаю на кнопку.

– Служба спасения, слушаю вас, – стараюсь говорить уверенно.

– Алло! Девушка! Спасите, пожалуйста! У меня Тося на крыше!

– Кто? – не расслышав, переспрашиваю.

– Тося! Он на крыше! И не может слезть! Он туда вылез, а обратно никак! Я уже звала, уговаривала… ну не слушается совсем!

Я и сама начинаю паниковать. У меня ведь тоже ребенок есть! Если бы моя дочь вылезла на крышу, я бы с ума сошла!

– Скажите, сколько Тосе лет?

– Девять месяцев, – тяжело вздыхает женщина.

Я моргаю несколько раз. Правильно ли я расслышала?

– Простите, девять месяцев?! – уточняю с искренним ужасом. – Вы... вы хотите сказать, что ребёнок девяти месяцев залез на крышу дома?!

– Девушка, вы чего?! – возмущается она. – Тося – это кот!

– Кот? – переспрашиваю я, чувствуя, как у меня начинает дергаться глаз. – Вы хотите сказать, что вы звоните в МЧС... из-за кота?!

– Там высоко! Я не знаю, что делать! Я уже звала его, шуршала кормом, трясла банкой с тунцом! А он сидит как проклятый!

– Женщина, – я медленно выдыхаю, – нам каждую минуту звонят люди, которым действительно грозит опасность. Вызывают из-за пожаров, аварий, утечек газа... А вы хотите чтобы мы прислали бригаду МЧС, чтобы они сняли вашего кота с крыши?!

– А вы что, против котиков, да?! – обиженно возмущается она. – Ужас какой! У вас сердце есть?! Это живое существо! Он мой сын! Понимаете? МОЙ СЫН!

Я уже открываю рот, чтобы объяснить этой кошачьей мамочке, куда она может отправиться вместе со своим Тосей, как вдруг в помещение возвращается Лиза, перехватывает мой взгляд, подходит и… выдёргивает у меня трубку из рук.

– Алло, добрый день, – сладким голосом говорит она в трубку. – Конечно, мы высылаем бригаду. Да-да, адрес, пожалуйста…

Я хватаюсь за голову.

– Ты серьёзно?! – шепчу я ей.

– Да, Лена, – хрипло отвечает Лиза, закрыв микрофон рукой.

Я закатываю глаза и откидываюсь на спинку стула. С ума сойти просто!

Лиза кладёт трубку и тяжело выдыхает.

– Ты б ещё поспорила с ней, – говорит она, устало потирая висок. – Вот серьёзно, Лена, такие вызовы – это не шутка.

– Это был кот, Лиз, – я смотрю на неё с абсолютно искренним изумлением. – Кот! На крыше! Вызов бригады, сирена, наряд – всё ради пушистого хулигана, который, скорее всего, сам спрыгнет, когда проголодается?

Лиза закатывает глаза.

– Для нас спасение животных не менее важно, чем человеческие жизни. Это тоже часть работы. Иногда такие вызовы даже сложнее. Ты бы видела, как однажды собака застряла в вентиляционной трубе – двое суток вытаскивали. Или когда кто-то выбросил в старый люк коробку с котятами. И знаешь, что самое обидное? Иногда на такие вызовы приезжают позже, потому что все бригады заняты настоящими проблемами. А потом начинаются письма с жалобами и «где была ваша человечность».

Я вздыхаю. Конечно, она права.

– Ладно, – мямлю я, – я поняла. Больше не буду нападать на котов. Пусть живут.

Лиза усмехается, откидываясь в кресле.

– Вот и славно. А то у нас была одна бабка, которая жаловалась на нас куда только можно. Её попугай вылетел в форточку, и она потребовала вызвать вертолёт. Ты к этому ещё не готова, поэтому тренируйся на котятах пока что.

Я смотрю на неё в полном шоке.

– Вертолёт?

– Угу. Сказала: «Пусть облетят округу. Он у меня умный, голос узнает, если крикну».

Мы обе начинаем смеяться. И впервые за весь день я чувствую себя немного легче.

Глава 20

Я сижу за столом, облокотившись локтями на край и, кажется, впервые за день могу немного отдохнуть. Один из парней, работающих в МЧС, притащил нам кофе – крепкий, в пластиковом стаканчике, с размытой наклейкой и кривой крышкой.

Я делаю глоток. Горячо, но приятно. Тепло растекается по груди, и я только собираюсь насладиться этим мгновением, как…

– Чёрт! – взвизгиваю.

Крышка открывается, и обжигающий кофе выливается прямо мне на штаны. Я вскакиваю, резко поставив стакан на стол.

– Да ё-моё, – шиплю сквозь зубы, хватаясь за бедро. Штаны промокли. И, конечно, пятно – аккурат в самом неудобном месте.

– Что случилось? – Лиза поднимает голову от бумаг и уже закатывает глаза. – Ну ты даёшь. Иди в третий кабинет, – говорит строго. – У Романова ещё оставалась форма. Попроси у него запасные штаны, пока не обварилась окончательно.

– Ага, – бурчу я.

– Не ной, – усмехается она. – У всех бывает. Хотя… у тебя почему-то каждый день.

Я криво ей улыбаюсь и, прикрываясь курткой, иду по коридору в сторону третьего кабинета. Дверь приоткрыта, внутри слышны голоса, кто-то смеётся. Я стучу пальцами по косяку и заглядываю внутрь.

– Эм… привет. Мне бы штаны. Я кофе пролила. Говорят, у вас можно раздобыть новенькие. – Ааа, конечно, – понимающе усмехается один из парней, встаёт и лезет в шкафчик.

Минутой позже я, держа в руках аккуратно сложенные тёмно-синие штаны, семеню в сторону уборной, стараясь не привлекать внимания к пятну на своих.

– Ну что за день… – шепчу я себе под нос, запираясь изнутри и глядя на своё отражение в зеркале. – Ты просто магнит для позора.

Я стягиваю мокрые штаны, бросаю их на умывальник.

– Стоит поехать купить себе одежды, почти нечего одеть, а еще лучше проникнуть тайком в дом и забрать свою, – бормочу себе под нос, ловко просовывая ногу в одну штанину. Но не успеваю даже взяться за пояс, как…

Дверь резко дёргается, и слабенькая щеколда предательски отлетает вниз. Я замираю. Сердце срывается в пятки. Широко распахивается дверь.

Я стою в трусах. Одна нога в штанине, вторая – голая. И на пороге…

– …да, я подойду позже, разберёмся с планом эвакуации… – говорит Демьян в телефон, не сразу поднимая глаза.

– Э-э-э?! – вырывается у меня, и я прижимаю штаны к бёдрам, как будто они способны прикрыть мою честь.

Он только теперь отрывает взгляд от пола и замирает. Мы смотрим друг на друга. Он. Я. Мои трусы в миленький цветочек.

– Блядь, – выдыхает он, будто сам в себя не верит. – Лена?

– Ты чего творишь?! – визжу я. – Ты что не видел, что дверь закрыта?

Он, кажется, все еще в ступоре. Резко закрывает дверь. Изнутри.

– Выйди! – практически ору я, ощущая, как уши и всё лицо полыхает красным.

– Прости! – Демьян отмирает наконец и поднимает руки, будто сдаётся. – Серьёзно, Лена, я думал, тут никого. Это вообще-то мужской туалет. Тут часто заедает замок, я уже говорил, чтобы починили… – тараторит он, словно его заело.

– Демьян! Выйди уже, Господи! – Всё тело горит, как будто я в бане, а не в гребаном туалете.

Он вздыхает, тянется к ручке и открывает дверь, чтобы выйти, но тут…

– Ой… – слышится женский голос. – Ого! – и второй, с явной веселостью.

Два любопытных взгляда смотрят за спину Демьяна. А там я. Прикрываю штанами свои трусики в цветочек.

Демьян резко замирает, а потом, не оборачиваясь, рявкает:

– Тут не на что смотреть!

Он вылетает в коридор и резко захлопывает за собой дверь. Секунда тишины – и я слышу, как он кому-то шипит сквозь зубы:

– Закрой рот и иди отсюда.

И следом:

– И чтоб никто не вздумал нести чушь! Я случайно зашел, понятно?!

Но, конечно, что не ясно. Потому что через двадцать минут по зданию уже ползёт шёпот, как таракан по кухне в два часа ночи.

"Ты слышала?"

"С Леной? Да ну!"

"В мужском туалете!"

"Прямо в рабочее время!"

"Да он её на умывальнике, говорят…"

Я сижу за компьютером, тупо пялюсь в экран. Лиза усмехается и говорит:

– Так значит, между вами ничего не происходит, да? И ты здесь не ради его внимания?

Я опускаю голову на стол.

– Убей меня. Лучше прямо сейчас. Или найди мне билет в Монголию. В один конец.

Лиза только смеётся и выдает:

– Ну, если начальник пошел против своих принципов и даже на рабочем месте…

– Да неправда это! Ты же сама знаешь, что я штаны кофе залила!

Я издаю стон. Это конец.

А внутри, где-то глубоко – против моей воли – всё ещё тепло от его взгляда. От этой дурацкой, неловкой, но до ужаса живой встречи с ним.

Глава 21

– Все бригады заняты, – Лиза кидает трубку и смотрит на нас с обречённым выражением лица. – Только что поступил вызов: в лесу, за дачами, пёс попал в капкан. Серьёзно травмирован. Мужчина не может сам его вытащить, а ехать некому. Сегодня случайно не пятница тринадцатое? Слишком много всего происходит плохого.

Я напрягаюсь.

– Так кто поедет?

– Да некому, – она устало потирает виски. – Еще авария случилась, десять машин пострадали.

Я склонилась над планшетом, внимательно всматриваясь в таблицу поступивших вызовов.

– Если все заняты, то спасать собаку поеду я, – раздаётся позади голос.

Я вздрагиваю, едва не роняя планшет. Чёрт. Когда кто-то вошел в кабинет, я даже не обернулась, тут весь день как проходной дом, а стоило бы. Тогда я бы не была так шокирована тем, что Демьян здесь.

Я не оборачиваюсь. Не могу. Просто… продолжаю смотреть в экран, будто ничего не произошло.

– Ближайшая бригада всё ещё на выезде. Я пытаюсь перекинуть… – объясняет Лиза.

– Не надо, – перебивает он. – Я сам поеду.

Теперь я всё-таки поворачиваю голову. Он стоит в форме, перчатки в руках. Переводит взгляд от Лизы ко мне и я сразу же краснею и резко отворачиваюсь. Делаю вид, что у меня очее-е-е-нь много дел.

– Лена, поехали со мной.

– Что? Я?– я резко выпрямляюсь на стуле.

– Поедешь – посмотришь, как всё устроено изнутри. Это же тебе полезно. Погружение, так сказать.

– Погружение… куда? В лес?

– В реальность. Надень куртку, поехали.

Я открываю рот, чтобы отказаться. У меня миллион причин. А точнее – одна. Он.

После случая туалете я едва могу на него смотреть. Но…

– А так разве можно?

Он усмехается.

– Нужно же кому-то светить мне фонариком дорогу. Пока доедем уже окончательно стемнеет.

Я всё ещё сижу. Всё ещё надеюсь, что сейчас, вот прямо сейчас, кто-нибудь вмешается и отменит это безумие. Но никто не вмешивается. И Демьян всё так же стоит рядом. Взгляд цепкий, сосредоточенный. Как будто знает, что я не откажусь.

– Ладно, – выдыхаю, вставая и на ходу накидывая куртку. – Но я еду только смотреть. Никаких контактов с обезумевшим псом. И вообще, я, если что, диспетчер.

Я прохожу мимо него, стараясь не задеть плечом. Это непросто – он как всегда близко. Слишком близко.

Через пару минут мы уже в машине. Я пристёгиваюсь, натягиваю капюшон, потому что холод пробирает до костей, и пялюсь в окно.

Машина подпрыгивает на кочках, и я, сжав зубы, хватаюсь за ручку двери. Поездка с Демьяном по проселочной дороге на максималке – это нечто.

– Тебе обязательно нестись как угорелому? – огрызаюсь я, когда из-за очередной ямы я подпрыгиваю и ударяюсь головой о стекло.

– Если хочешь доехать до собаки до того, как она там от боли с ума сойдёт – да, обязательно, – отрезает он, не отрывая взгляда от дороги.

Я сжимаю губы. Опять молчим. Вообще не понимаю зачем он меня с собой потащил. Демьян резко тормозит у обочины, выключает двигатель и поворачивается ко мне.

– Приехали.

Я резко открываю дверь и вываливаюсь наружу. Холодный воздух обжигает кожу. Он захлопывает дверь и молча направляется в сторону лесополосы. Я несколько секунд стою на месте, но черт страшно! Одна, а вокруг ни черта! Еще и темно. Поэтому быстрыми шагами семеню следом за ним.

– Слушай, а он точно в там? – смотрю с сомнением на деревья впереди.

– Что? – он оборачивается через плечо.

– Собака. Ты уверен, что идешь правильно?

– Лес, третья линия от шоссе. Собака застряла возле старой охотничьей хижины. Да, я уверен.

Я киваю. Отлично. Прекрасно. Лес. Капкан. Заброшенная охотничья хижины. Разве здесь вообще можно охотиться? Ладно, лет десять назад, кажется, можно было. Олег часто с друзьями то на кабана, то на зайцев ходили.

Вот чего мне не хватало в жизни – приключений, от которых потом будут ночные кошмары.

Найти собаку оказалось не так уж сложно. Она и правда застряла в капкане. Большая, лохматая. Скулила жалобно, но не рычала, даже когда Демьян стал подходить ближе.

– Эй, девочка, – пробормотал он, присев на корточки. – Спокойно. Сейчас вытащим.

Я тоже опустилась рядом, но с другой стороны. Видеть кровь – не самое приятное, особенно, когда это животное. Оно не пожалуется, что ему больно. Оно просто будет смотреть и ждать помощи.

– Чёрт, – бормочет Демьян, – нужно будет аккуратно отжать зубцы. Держи фонарь.

Я киваю, стою рядом, пока он опускается перед собакой. Свечу перед ним, и в этот момент...

– Чёрт! – шипит Демьян, отдёргивая руку.

– Что?

– Порезался. Металл острый, зараза.

Я тут же бросаюсь к нему, хватаю из кармана бумажную салфетку, прижимаю к ране, но он резко отмахивается.

– Не сейчас, Лена. Потом, – выдыхает он и с усилием наклоняется снова к капкану.

Я смотрю на него в ужасе – кровь капает на землю, а он будто не замечает. Напрягается, сжимает зубы и обеими руками начинает разжимать капкан. Собака скулит, но к счастью не пытается укусить.

– Держи фонарь ровнее, – рычит он, и я в панике поднимаю его повыше.

Мышцы на его руках напрягаются, он кривится от боли, но продолжает давить на капкан, пока наконец не раздаётся мерзкий металлический скрип. Зубцы капкана отпускают лапу собаки.

Пёс – крупная, лохматая овчарка – вскакивает на три лапы, оглядывается и… срывается с места, ныряет в темноту между деревьев.

– Эй! – кричу я, вскидывая фонарь, но там уже только хруст веток и тени. – Никакой благодарности, – хмыкаю.

– Бежит домой.

– С чего ты взял, что она не бродячая?

– У нее ошейник, – выдыхает Демьян и тяжело опускается на поваленное дерево. Прикрывает глаза, сжимает раненую руку.

Я подхожу ближе.

– Ты весь в крови. Ты в порядке?

– Не при смерти, – усмехается он, – но будет шрам. Хотя… девчонки любят шрамы.

– Ага, особенно когда они от ржавого железа. Ты же делал прививку от столбняка – бурчу я, присаживаясь рядом.

Ни одного звука. Только наше дыхание. Темнота вокруг и… странная близость, от которой мне становится душно.

– Ты в порядке? – спрашиваю снова. На этот раз тише.

– Буду, – он поворачивается ко мне. Наши лица – в нескольких сантиметрах.

Я чувствую, как жар поднимается от шеи вверх. Как сердце начинает биться быстрее. Я отвожу взгляд, резко встаю.

– Надо ехать, – выдыхаю. – Руку нужно перевязать и обратиться к врачу. Кто знает, что за это время было в этом капкане, в рану могла попасть инфекция. Это опасно.

Мы идем обратно по тропинке, пробираясь сквозь кусты. Темно, ветер усилился, и я уже почти не чувствую пальцев. Периодически поскальзываюсь на подмерзшей земле.

– Осталось немного, – говорит Демьян слишком спокойно для того, кто сейчас истекает кровью.

А я вся на нервах. Крови слишком много, рана глубокая, еще и не могу перестать думать о чертовом столбняке. По статистике сколько там каждый год от него умирает?

– Главное не навернуться, – бормочу себе под нос, щурясь в темноту. – Только бы не грохнуться в этой жиже…

Но, конечно же, вселенная решает, что мне слишком хорошо живётся.

Нога скользит. Подошва уходит вперёд. Я хватаюсь за первую попавшуюся опору. Этой "опорой" оказывается Демьян.

– Чёрт! – ору я, и он не успевает даже понять, что происходит, как тяну его за собой.

Мы падаем. Прямо в мокрую землю. Под нами – жижа, подмёрзшие листья и мерзкий запах сырости.

– Твою мать, – выдыхает он, лежа на спине. – Лена…

– Я случайно! – сразу оправдываюсь, при этом всё ещё лежа сверху, уткнувшись ему в грудь.

Мы оба грязные, в бурой жиже.

– Выглядишь как лесная ведьма, – комментирует он.

– А ты – как её жертва, – парирую я, пытаясь подняться.

Он смотрит на меня и вдруг смеется. Громко. Заразительно. И я, чёрт побери, тоже начинаю смеяться.

Мы стоим, мокрые, грязные, замерзшие, среди ночного леса и ржём, как сумасшедшие.