355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Арина Теплова » Дар чародея » Текст книги (страница 7)
Дар чародея
  • Текст добавлен: 5 марта 2022, 14:03

Текст книги "Дар чародея"


Автор книги: Арина Теплова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Глава XIII. Родственник

К ужину Надя переоделась в вечернее платье цвета сольферино, ярко-сиреневого оттенка, модного в то время, более открытое и кокетливое, как и полагалось по этикету. Около восьми в сопровождении Дуни, которая собралась в прачечную, она вышла из спальни. Девушки направились к лестнице, но Надя вдруг остановилась и, указав на одну из дверей, спросила:

– Мне помнится, про эту комнату говорила мне Велина Александровна. Эта же спальня покойной Лидии Ивановны, Дуня?

– Да.

Отчего-то Надя подумала о том, что, возможно, в комнате она найдет нечто такое, что прольет свет на исчезновение и смерть графини. Так подсказывало ей внутреннее чутье. А она очень хотела узнать всю правду, ведь это все было связано с Сергеем, который стал далеко не безразличен ей.

– А можно туда зайти? – поинтересовалась она, приблизившись к спальне и дергая ручку, но дверь оказалась заперта.

– Никак нет-с, барышня. Сергей Михайлович запретил ее открывать. И ключи только у нашей экономки, Марьи Степановны.

Нахмурившись, девушка понятливо кивнула и поспешила к лестнице, не желая опоздать на ужин, который, как сказал граф, подают в восемь вечера.

В гранатовой столовой на вечерней трапезе присутствовали граф, Велина Александровна, Марья Степановна и Надя. За столом царила добродушная атмосфера, даже несмотря на то, что лицо экономки было мраморно неподвижно, и она упорно молчала, то и дело недовольно зыркая в сторону Нади, которая с аппетитом ела. Сергей и Велина Александровна рассказывали о соседях, о своем имении и об интересных мероприятиях, происходящих в городе в эту пору. А девушка с интересом спрашивала их и поддерживала разговор.

Все было спокойно до того момента, пока в середине трапезы в столовую не вошел высокий худой франт с ехидной усмешкой на красивом лице и колючим взором, одетый в модный костюм: синий сюртук, желтый жилет, светлые рубашку и брюки. Он быстро прошел внутрь обеденной залы и, оглядев всех, остановил удивленный взгляд на Наде.

– Приветствую вас, сударыня! – сказал он кратко.

– Аркаша! Вот и ты! Здравствуй, дорогой, – воскликнула приветливо Велина Александровна и представила его: – Это Аркадий Иванович Бакунин, братец Лидочки. Надежда Дмитриевна, наша гостья, племянница Ивана Карловича Тургалева, партнера Сережи по делам, из Екатеринбурга.

– Очень приятно, мадемуазель, – кивнул Аркадий, подходя к девушке и протягивая ей руку.

– Приятно познакомиться, – улыбнулась Надя, чуть замешкавшись, но быстро подала ему ладонь.

Аркадий дежурно чмокнул ее пальцы и, отодвинув стул, по-свойски уселся рядом с девушкой напротив Велины Александровны.

– Мы уж тебя потеряли. Три дня носа домой не кажешь, – заметила старушка.

– Я не маленький все же, Велина Александрова, – огрызнулся молодой человек, которому на вид было не более двадцати пяти лет. – И не обязан отчитываться в том, где провожу время.

– Не обязан, Аркадий, – заявил Сергей спокойно, но как-то предостерегающе. – Но раз проживаешь в этом доме, должен уважать здешних обитателей. Трудно было, что ли, записку оставить? И не пропадать вовсе? Бабушка волновалась за тебя.

– Ах-ах, какие все волнительные, – буркнул Бакунин и на вопрос слуги ответил: – Жаркого только и картофеля положи, любезный. – Лакей быстро положил указанное в его тарелку и, поклонившись, вновь отошел от стола. – Вы бы так о моей покойной сестрице при жизни волновались, Сергей Михайлович. Может, она жива бы была.

– Ты опять начал, Аркадий? – нахмурился Сергей. И Надя впервые увидела, как лицо графа сделалось озабоченным и печальным.

– Да опять! – выпалил Аркадий и бросил на Чернышева злой взор. – Некоторым господам, как я посмотрю, можно все, даже руки распускать на жен, и ничего им за это не бывает.

– Аркаша, ну зачем ты опять поднял эту старую историю. Мы же уже всё выяснили. И все твои обвинения против Серёженьки не подтвердились, – заметила Велина Александровна.

– Конечно, не подтвердились! – не унимался Бакунин. – Он купил судей, оттого мои показания не помогли свершиться правосудию!

– Вот те на, – опешил Сергей и на гневный окрик Аркадия спокойно ответил: – Это что, твои новые выдумки, Аркадий Иванович? Какие подкупы? Зачем это мне?

– Знаешь зачем!

– Ну, полно прекратите, – возмутилась старушка. – Что ж вы перед нашей гостей свои недовольства выказываете друг другу, что она подумает о нас?

– Извините, Надежда Дмитриевна, – обратился Бакунин к девушке. – Но в этом доме творятся такие вещи, что жить тут опасно.

– Так не живи, – отрезал Чернышев. – Твоя же сестра просила позаботиться о тебе. И я ни разу не попрекнул тебя ничем.

– Моя сестрица была ангелом во плоти! И мухи не обидела. А умерла как черт знает что! Даже не похоронена нигде!

– Я не держу тебя в своем доме, Аркадий, – тут же парировал Сергей. – Не по нраву – уходи.

– Мне некуда идти, и ты о том прекрасно знаешь, Сергей Михайлович! – вскричал Бакунин, переходя на фальцет. – Вы же, милостивый государь, прикарманили все мои деньги после смерти Лидочки!

– Таково было ее завещание, – пожал плечами граф. – Хотя я думаю, что, если ты озвучишь мне сумму, я выдам ее, и ты сможешь уехать из моего дома. Раз мы так противны тебе.

– Это и дом Никиты Михайловича. И он мой друг! И я живу здесь и по его милости тоже!

Увидев удивленный взор девушки, Велина Александровна вымученно улыбнулась и объяснила:

– Это родной братец Сереженьки. Никита тоже мой внук. Он нынче в отъезде, в столице, но скоро обещался быть.

– Так ты готов назвать сумму, Аркадий? – поинтересовался строго граф, и Надя впервые увидела жесткость в его взоре. – Мне, право, надоели твои постоянные претензии.

– Ладно, так уж и быть! – ответил Бакунин. – Я подумаю и озвучу. Но не думай, Сергей Михайлович, что это будет маленькая сумма! Посмотрим, какой ты щедрый, такой, как все говорят, или нет?

– Считай, я подожду. А теперь будь добр перестань перед нашей гостьей высказывать свои недовольства. На ней и так уже лица нет.

– Конечно, Надежда Дмитриевна, правда порой бывает неприятной, – бросил колко Бакунин.

– Довольно, Аркадий! – уже вспылил Сергей, бросив вилку на стол. – Если тебе угодно, мы немедля пройдем в мой кабинет и там все обсудим.

– Нет уж, уволь. Я голоден и не хочу ничего обсуждать.

– Тогда довольно гадких слов и будь любезен ешь! – насупился Сергей, думая о том, что девушка наверняка после слов этого повесы думает о нем бог весть что. И это действовало ему на нервы.

Далее ужин проходил уже более спокойно. И в основном говорили о недавних беспорядках в губернии. Вот уже какой год антиалкогольные бунты сотрясали не только соседние, но и дальние губернии империи. Крестьяне поголовно отказывались пить вино и водку, а в некоторых городах даже громили трактиры, питейные заведения и требовали запретить продажу водки, на которой наживаются откупщики. Поначалу власти надеялись быстро утихомирить народ, но у них ничего не вышло, и в некоторых городах бунты достигли такого размаха, что, например, в Вольске бунтовщики даже побили полицейский отряд, посланный на их усмирение, и разгроми тюрьму, выпустив на волю заключенных.

Даже Марья Степановна, которая до этого молчала, кисло высказалась:

– И не пойму, чего этим крестьянам надо? Не верю, что они трезвыми решили ходить!

– Они и ходили трезвыми. Только по праздникам и выпивали немного, – ответил Сергей.

– Согласен, – кивнул Аркадий. – Вы, Марья Степановна, очень мало общаетесь с простыми людьми. А я, знаете ли, постоянно по деревням таскаюсь, нужно же лошадей продавать. Так беспробудных пьяниц единицы.

– Верно, – поддержал граф. – Просто откупщики совсем совесть потеряли, цены взвинтили. А мужики все верно сделали, начали бойкот.

– Уже второй год, как наши три села и все в уезде деревни отказались от водки и вина. И трезвыми ходят. А власти от этого и бесятся, – заметила Велина Александровна.

– Конечно, в казну деньги от продажи спиртного не поступают, – добавил Чернышев. – Посчитай кругленькая сумма выходит. Вот и начали власти всякие запреты на трезвость вводить. Наплевать им на людей, главное, побольше налогов получить.

После ужина Велена Александровна проводила девушку до ее спальни и уже у дверей сказала:

– Вы, Надежда, не подумайте ничего такого про нашего Аркадия. Он ведь не плохой. Только не везет ему в жизни.

– Почему?

– Покойный отец его и Лидочки оставил все свое состояние именно ей. А ему вообще ничего, ни копейки. Поговаривают, что незадолго до смерти батюшки Аркадий сильно повздорил с ним, и тот угрожал лишить его всего наследства, да так и сделал. И все Лидочке отписал, мы об этом только из завещания покойного узнали два года назад. Уж так гневался Аркадий на отца, не приведи Господи.

– Печально, жаль его, – согласилась Надя.

– Потому Лидия и попросила Сережу взять на жительство к нам Аркадия. Все-таки их дом достался покойной вдове, второй жене его батюшки, а с ней у Аркадия еще хуже отношения.

– Но здесь ему вроде рады, мне так показалось.

– Вы правы. Но Аркадий хочет все же свою долю. Очень он надеялся, что Лидия перепишет на него часть наследства, и просил ее и даже пару раз бранился с сестрой из-за этого. Но она говорила, что не может нарушить волю отца. Однако добавляла, что написала завещание и после ее смерти Аркадий получит то, что хочет, ведь на том свете ей уже будет все равно. Вот только умерла она быстро. И я видела, как Аркадий надеялся, что после ее смерти наконец разбогатеет, но, как адвокат прочел завещание Лидочки, все ахнули, ибо она все свое состояние завещала мужу Сереженьке. Уж как тогда кричал бедный Аркаша. И говорил, что это заговор против него! Но это, кончено, глупости, все его любят в этом доме, и никто не замышлял ничего против него. Такова Лидочкина воля была, мы ее и сами не ведали до ее смерти.

Глава XIV. Правое крыло

Отчего-то Наде совсем не хотелось спать. Теперь она стояла в одной ночной сорочке, доходившей ей до пят, на своем небольшом балкончике и вдыхала легкий аромат душистых летних трав и цветов, окидывая трепетным взором окружающий ее пейзаж. Уже было около полуночи и ночной мрак спустился на сад и окрестности усадьбы. Но девушка мечтательно вспоминала события сегодняшнего дня и чувствовала, что этот новый мир, точнее, давно минувший век встретил ее хорошо и приветливо.

Весь ее день прошел как в каком-то необычном историческом кино: с изысканными старинными нарядами, с увлекательной поездкой в двуколке, с изучением жизни, протекавшей два века назад, трапезами в огромной зале дворца и с людьми, которые изъяснялись очень вежливо, даже тогда, когда им хотелось послать друг друга на три буквы. Именно это и ощутила она, когда Сергей и Аркадий спорили за столом.

Все эти впечатления вызывали в ее сердце некую эйфорию, и, она словно ребенок, которого вывезли в сказочную страну, смотрела на все с диким восторгом. Но более всего во всем этом ее впечатлял граф Сергей, который уже так прочно вошел со своим мужским шармом в ее сердце, что Надя опасалась неистово и дико влюбиться в молодого человека, который казался ей идеальным. Его мужественная красота, чудесный характер, добрые глаза и трепетное отношение к ней были до того привлекательны, что она в эти два дня боялась поверить в реальность существования подобного мужчины. Нет в их XXI веке таких мужчин точно не было, по крайней мере, она таких ни разу не встречала.

Лишь одно омрачало эту сказочную историческую реальность – смерть жены графа Лидии. Причем смерть эта была странной и уж очень подозрительной. Надя любила читать и смотреть детективы в своем времени, особенно Агаты Кристи. И ей отчего-то казалось, что умерла графиня неспроста, на это указывало и то, что до сих пор тело ее не было найдено. За два неполных дня Надя отметила не менее двух человек, которым явно было на руку исчезновение графини.

Первой подозреваемой числилась у Нади неприятная экономка, а вторым – Аркадий Бакунин. Марья Степановна была по уши влюблена в молодого графа, ибо ее страстные взоры за ужином девушка отчетливо заметила, а второй наверняка был одержим получением наследства. Но самым печальным был тот факт, что несколько людей открыто обвиняли ее притягательного сексуального Сережу в убийстве жены. Но Надя не думала, что к убийству жены он причастен. Его взор был слишком открыт и добр, чтобы он смог причинить кому бы то ни было вред.

Она долгое время стояла у перил балконной балюстрады, размышляя над всем, что случилось с ней за эти двое суток, как вдруг невольно увидела сбоку в окнах дворца странный свет. Ее балкон располагался во внутреннем дворе особняка. Здесь было тихо и более спокойно, чем в комнатах, выходящих окнами на шумную улицу, которая простиралась в трехстах метрах от дома за чугунной оградой. С места, где она стояла, хорошо просматривалось правое крыло дома, возведенное перпендикулярно главному фасаду.

Неожиданно девушка заметила в окнах второго этажа правого крыла свет. Было явственно видно, что кто-то идет через анфиладу комнат со свечой или канделябром в руке, и свет перемещается вперед, переходя из одной комнаты в другую.

Удивленно следя за огоньком, Надя нахмурилась, не понимая, кто это мог быть. Ведь и Велина Александровна и Дуня ее заверили, что в том крыле никто не живет, и прибираются там только один раз в неделю, а все комнаты закрыты на замок. Однако этот кто-то шел по коридору, но зачем? Это точно не была одна из горничных, которые ходили туда убираться, потому что стояла полночь, но кто тогда? Надя не понимала, но очень хотела понять. Свет достиг крайних окон и исчез. Девушка же напряженным взором смотрела на то последнее окно, где свет погас, ожидая чего-то. Но более ничего не произошло.

Простояв на балконе около получаса и чуть озябнув, Надя вошла в комнату и, потушив свечу, стоящую на прикроватном столике, легла на широкую постель. Белье на кровати было накрахмаленным, но на удивление шелковистым, и девушка, уже засыпая, думала о том, что в эти времена, где не было электричества и водопровода, люди знали какие-то хитрости, позволяющие сделать подобное чудо с простынями и наволочкой, отчего ей казалось, что она лежит в мягком воздушном облаке, обволакиваемая нежной тканью.

Она ощущала, что ноги и руки не слушаются ее, и она лежит на некоем твердом ложе, похожем на плоский холодный камень. Глаза ее были закрыты, и Надя как будто смотрела на себя со стороны. Недвижимая в своем выпускном платье, она находилась на камне в небольшой комнатушке, а над ней стоял лохматый старик. Он был одет в простую, оборванную одежду, в темные штаны и свободную подпоясанную рубаху. Старик склонялся над ней, словно рассматривая, и Надя вновь перенеслась в тело, лежащее на камне. И тут она распахнула глаза и увидела его морщинистое лицо, отталкивающее, с горящими глазами. Он поднял руку, прикоснувшись к ее лицу, и Надя инстинктивно ощутила дикий страх, который пронзил ее существо. Ее губы раскрылись, и из ее горла вырвался яростный крик.

Надя отчаянно завопила и, тут же проснувшись, села на кровати. У комода стояла Дуня, которая аккуратно и тихо раскладывала ее белье в верхнем ящике комода. Надя уставилась осоловелым взором на горничную, которая испуганно смотрела на нее, и поняла, что это был всего лишь кошмар.

– Вам приснилось что-то плохое, барышня? – спросила участливо Дуня, оставив белье и быстро подойдя к кровати.

– Да… – кивнула та и упала обратно на подушку, прикрыв глаза и благодаря ангела-хранителя за то, что это всего лишь дурной сон.

– Ох, ну и напугали вы меня, Надежда Дмитриевна! – склонилась над ней Дуня.

Открыв глаза, Надя посмотрела в приветливое лицо горничной и вздохнула.

– Сколько времени?

– Почти семь доходит, – ответила Дуня.

– Ты так рано пришла?

– Марья Степановна всех девок работных еще засветло поднимает. Ведь служба у нас шестнадцать часов. Спасибо вам, барышня, вы меня вчера сразу после ужина отпустили, хоть выспалась я всласть.

– А выходные у вас бывают? – уточнила Надя, вновь садясь на постели и зевая.

– Выходные? Нет, что вы! Нам бы хоть час лишний свободный подарили, мы и тому рады. Я вот у вас уже с шести часов прибираю в комнате, старалась не шуметь, а все равно разбудила.

– Да нет, Дуняша, что ты. Если бы не кошмар, я бы не проснулась. Ты тут ни при чем.

Встав с кровати, Надя медленно приблизилась к трюмо и, осматривая свое заспанное лицо в зеркале, поинтересовалась:

– Скажи, Дуня, а в правом крыле кто-то все же живет?

– Нет, барышня, – ответила горничная, которая в этот момент начала заправлять постель.

– Точно?

– Да.

– А какие там комнаты?

– В основном спальни, две гостиные и галерея.

– И туда никто не ходит? – спросила Надя.

– Да, в то крыло редко ходят. Девки-служанки убирают там только раз в неделю, по четвергам.

– Дуня, а знаешь, я вчера ночью видела там свет, когда стояла на балкончике.

– Не может того быть.

– Точно тебе говорю! Около полуночи.

– Вам, наверное, показалось, барышня. Те комнаты открывают, когда большой прием какой устраивают графы. А так там все заперто на ключ, а ключи только у Марьи Степановны.

– И это очень, очень странно, Дуня.

– Почему?

– Потому что свет мне не привиделся, и там действительно кто-то ходил по этим комнатам, и ночью.

– Я бы на вашем месте, барышня, не думала об этих странностях. Как бы у вас помутнения рассудка не случилось, как у покойной графини.

– Ты что-то знаешь?

– Нет. Но покойная Лидия Ивановна перед своим исчезновением тоже о разных небылицах говорила, о каком-то старике, и вообще, о том, что не любит ее здесь никто.

От слов горничной Надя напряглась и быстро вымолила:

– Давай больше не будем говорить об этом, а то я что-то нервничать начала.

– Как прикажете, барышня.

– А знаешь, милая, скажи мне, ты случайно не знаешь какую-нибудь здешнюю ведьму или знахаря?

– Ведьму? – опешила горничная.

– Ну да, кого-то, кто умеет всякие чудеса делать? Например, гадать искусно или ворожить?

– Нет, не знаю. Правда, слышала про одну полоумную вдову, она на окраине живет, слышала, что ее от церкви отлучили за то, что она с потусторонними силами знается.

– Правда?

– Сама-то я к ней не ходила, но девки дворовые сказывали, что она якобы умерших видит и говорит с ними.

– А ты могла бы узнать о ней поподробнее. Где она точно живет? И можно ли к ней прийти?

– Как прикажете, барышня. Вы про умерших узнать хотите?

– Ну да, и не только, – кивнула Надя, мрачнея.

Она думала о том, что хоть с чего-то надо начинать свое возвращение домой. Хотя бы с этой вдовы, может, она что-то знает про перемещение во времени или, по крайней мере, скажет, кто может об этом знать. Хотя девушке и нравилось здесь, она понимала, что не должна находиться в этом времени. Ведь в любой миг она могла нарушить шаткий баланс и повернуть исторические события в другое русло, разум твердил, что ее долг – попытаться немедленно вернуться домой, а не нежиться от счастья в доме графа.

Во время завтрака, на котором, кроме нее, присутствовали только граф и его бабушка, девушка впервые попробовала каравай с салом и луком. Старушка обожала это кушанье и просила кухарку печь его каждое утро. Это оказалась какая-то жутко невкусная вещь с неприятным привкусом топленого жира, но девушка, боясь показаться невежливой, все же съела весь кусок, который в ее тарелку положил слуга. Велина Александровна весьма довольная этим, приветливо спросила:

– Как вам у нас, милочка? Уже свыклись?

– В вашем доме очень душевно, все так добры ко мне, – ответила Надя. – Но мне неудобно далее стеснять вас.

– Глупости, Наденька, – быстро заметил граф. – Я говорил, что ты можешь жить у нас сколько пожелаешь. Твое присутствие мне в радость.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю