Текст книги "Дар чародея"

Автор книги: Арина Теплова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Глава V. Газета

Через пару минут Надя, отмечая, что боли больше нет, медленно села на постели и чуть помотала головой.

– Вам лучше, сударыня? – спросил он участливо.

– Да, – кивнула она, ей действительно стало лучше.

Навязчивая мысль закружила в голове Нади о том, что надо поскорее покинуть этот дом, где ей точно было не место. К тому же она недолюбливала богачей и мажоров, было в их поведении что-то неискреннее, напускное и лживое, когда они пытались или делали благие поступки, как будто они боги, которые раздают милостыню беднякам. Она более понимала их, когда они вели себя высокомерно и нагло. А такие, как этот Сергей, были непонятны ей. К тому же он говорил о непонятных вещах и изъяснялся старинными словами.

Она откинула плед и спустила ноги с кровати. На ней была рубашка, которая задралась, и перед взором молодого человека тут же предстали ее обнаженные до бедер ноги. Чернышев невольно уставился на прелестные стройные икры девушки и на верх пухлых соблазнительных бедер и вмиг смутился, покраснев. Его взор словно прилип к ее прелестям. Надя же, видя его странное замешательство, возмутилась:

– Ну и что вы глазеете на мои ноги?

– Ох, простите! – воскликнул Сергей, опомнившись, и стремительно отвернулся. – Вы могли бы прикрыться? Это не совсем удобно.

– Такое впечатление, что вы никогда не видели женских ног, – сказала она, искренне не понимая его смущения. Ведь ее ноги были обнажены лишь до бедер. Отметив, что на ней чужая рубашка и что молодой человек так и остался стоять к ней спиной, Надя вздохнула и прикрыла ноги пледом. – Поворачивайтесь.

Он повернулся, и она насмешливо улыбнулась.

– Еще скажите, что ни разу не видели девушек в мини-юбках, которые едва прикрывают ягодицы.

– В каких юбках? – спросил он.

– А на пляже женщин в бикини вы тоже просите прикрыться? – решила пошутить она.

– Извините, но я не знаю, что такое бикини.

– Вы смеетесь надо мной? – уже вспылила она, хлопнув кулачком по постели.

– Простите, Надежда Дмитриевна, я и не думал этого делать, – серьезно ответил он.

Она долго пронзительно смотрела на него. А потом шумно вздохнула и устало заметила:

– А впрочем, мне нет дела до ваших непонятных речей. Но вы все же странный человек.

– Отчего же?

– Живете и говорите будто заигрались в каком-то театре времен Екатерины Великой. Однако мне все равно. Я вижу, Сергей, что вы чувствуете свою вину в происшествии со мной. И обещаю, что не буду подавать заявление в полицию. Мне пора. Я и так у вас пробыла неизвестно сколько. Куда вы дели мою одежду?

– Эту? – уточнил граф и указал на бархатный стул, где на спинке висело ее палевое платье.

– Угу, – кивнула Надя и поднялась на ноги. Ее голые ступни вмиг утонули в мягком ковре. Голова почти не кружилась, и она приблизилась к платью, спросив: – А мою сумочку вы, случайно, не находили?

– Сумочку, нет. Когда мы нашли вас на дороге, при вас ничего не было.

– Плохо, там телефон и карточка проездная, – промямлила она, пытаясь припомнить тот момент, когда выбежала из леса, и то, что делала до этого. Но помнила только одно. Как вышла из кафешки с подругами, перевела деда через дорогу и далее уже очнулась в лесу. Обращаясь к самой себе, девушка хмуро добавила: – Неужели посеяла ее? Вот ворона.

– Не стоит себя ругать, – по-доброму успокоил он. – С кем не бывает.

– Нет, со мной такого точно не бывает. Потому как я всегда помню, что и где делаю, – она помолчала и, хмурясь, сказала: – Вернее, помнила до сегодняшнего дня. И сумочку я в жизни не теряла.

– Мне очень жаль, Надежда Дмитриевна.

– Вы-то тут при чем? – ответила она, взяв в руки платье. Повернув лицо к молодому человеку, девушка насмешливо велела: – Отворачивайтесь, а то я вас опять засмущаю.

– Да, да, конечно, – согласился он и вновь отвернулся.

Кося на него взглядом, Надя проворно сняла с себя чужую рубашку и быстро натянула платье. Тут же стояли ее босоножки на низком каблуке. Торопливо засунув в них ноги, она попросила:

– Скажите, пожалуйста, сколько времени, а то я без телефона как без рук.

– Половина третьего пополудни, – ответил Сергей, быстро вытащив карманные серебряные часы, раскрыв крышку и взглянув на циферблат.

– Как это? Мы вышли из пиццерии около восьми вечера. Я что же, у вас всю ночь пробыла?

– Нет, около полудня я привез вас сюда.

– И где же я была? В лесу, что ли? Ужас, ничего не помню. Точно ударилась головой как следует. Ладно, – отмахнулась она, нахмурившись и осматривая себя. – Все, я готова. Можете повернуться.

Послушавшись, он прошелся по девушке взглядом. Ее наряд показался ему, как и на дороге, невозможным, вульгарным и похожим на соблазнительную нижнюю сорочку. Взгляд Чернышева невольно пробежался по тонкой талии, высокой девственной груди и сильно округлым бедрам. Одеяние без корсета и нижних юбок сильно обтягивало совершенные соблазнительные линии фигуры девушки. Оно доходило до колен, открывая обнаженные ноги. А ее туфли, похожие на сандалии гречанок, опоясывали изящные ступни.

Отметив красноречивый восхищенный взгляд молодого мажора, как она окрестила его в своем сердце, Надя решила немедленно уйти из этого дома. Ибо взор Сергея, наполненный нескрываемым вожделением, ей совсем не нравился.

– От вашего дома в какую сторону ближайшая остановка? А то мне не очень хочется долго идти, – спросила она, обходя его и направляясь к двери.

– Вы пойдете на люди в таком наряде? – выдохнул он.

– Пойду, а что такого? – удивилась она, не понимая странного взгляда, которым он описывал круги по ее фигуре.

– Прямо по улице в неглиже?

– Ну да, в этом платье я и была, – ответила она нервно, не понимая, к чему он клонит.

– Но это совершенно неприлично! Это не платье, а какая-то нижняя сорочка! – воскликнул он взволнованно. – Она вульгарно вас обтягивает и ничего не скрывает. Если позволите, я приглашу мадам Ломотье из дамского салона. Думаю, она сможет привезти вам подобающее платье с корсетом и нижними юбками.

Надя моргнула несколько раз и вымолвила:

– Не смешите меня своими приличиями. Мне уже вовсе не смешно.

Она направилась к выходу, но он быстро встал у нее на пути.

– Одумайтесь, – наставительно сказал он, даже не повысив голос. – Не ходят благовоспитанные девицы в таких вульгарных нарядах.

– Секундочку, Сергей Михайлович! – возмутилась она, пытаясь держать себя в руках. На миг ей в голову ударила боль, и она схватилась за висок. Но уже через минуту боль отступила, Надя недовольно посмотрела в его добрые глаза и твердо заявила: – Во-первых, мое платье вполне приличное. На вчерашнем выпускном на половине моих одноклассниц было надето в три раза меньше одежды. И простите, я не хочу ждать какую-то вашу мадам. Вы, возможно, привыкли сорить деньгами, как я прекрасно вижу, и жить в каком-то старом кино, но меня избавьте от этого. Я пойду в этом платье, нравится вам это или нет. А во-вторых… – она чуть замялась и уточнила: – А во-вторых, это не ваше дело, я так думаю.

– Вы правы, я не имею права вам указывать, – очень вежливо сказал он. – Но все же не могу отпустить вас в подобном наряде. Это выше моих сил.

– Что значит отпустить? Я все равно уйду, – добавила она и быстро обошла его.

– И что вы за упрямица такая? – всплеснул он руками, оборачиваясь.

Но у двери она резко остановилась, как будто о чем-то вспомнила.

– Ах да, я же потеряла свою сумочку. И у меня нет денег, – пробубнила она себе под нос и обернулась к молодому человеку, который так и не спускал с нее внимательных глаз, и вежливо попросила: – Вы не могли бы одолжить мне немного денег, чтобы доехать до больницы?

– Конечно, я одолжу вам. Но не понимаю, зачем вам в эту больницу? Там много холерных больных. Если не доверяете моему осмотру, давайте я привезу к вам другого доктора. Только не надобно вам ехать в больницу. Это опасно.

– И сколько это будет стоить? Нет уж, у меня нет денег, чтобы оплачивать частных докторов, к которым вы привыкли.

– Я и не прошу с вас денег.

– Нет, так не пойдет, не нужно мне ваших одолжений, – ответила она. – Просто дайте мне рублей семьсот и все. Я сама далее разберусь. Да и телефон свой напишите, я переведу вам потом эти деньги.

– Хорошо, – согласился он и сделал пару шагов в ней. – Но мне надо сначала вызвать сюда поверенного, чтобы он привез эту сумму. Придется обождать. Я не храню более пятисот рублей в имении.

Наденька опять непонимающе уставилась на него и решила, что он над ней издевается. Что, неужели семьсот рублей для него такие большие деньги? Да и еще, какой такой поверенный? В какой-то книжке, которую задавали прочесть по литературе в школе, она читала об этих поверенных. Но для чего они были нужны, не помнила.

Сейчас же у нее была ватная голова, и она ощущала себя как в каком-то дурном сне с этим широкоплечим незнакомцем, добрый обволакивающий взор которого уже начал смущать ее.

– Ладно, раз уж вы такой… – она замялась, побоявшись назвать его ненормальным. – Просто вызовите мне такси, и я договорюсь с ним в долг, поеду до дома и там отдам ему деньги.

– Такси?

– Да, такси! – уже нервно выпалила Надя, не понимая, отчего он такой непонятливый.

– Извините меня, Надежда Дмитриевна, но я опять не понимаю, о чем вы говорите.

– Блин! – выругалась девушка и тут же осеклась. – Простите, я не хотела. Но с вами так трудно. Дайте мне хотя бы телефон, я сама вызову.

Чернышев молчал и лишь как-то странно растерянно смотрел на девушку.

– Сотовый телефон, – тихо повторила она и устремила на него просящий взор. – Вы что же, не знаете, что это такое?

– Нет, – честно ответил он.

– Вы издеваетесь надо мной?! – воскликнула она ему прямо в лицо. – Хорошо! Я пойду пешком! И пусть вам будет очень стыдно!

Она нервно дернула головой и устремилась к двери.

– Надежда Дмитриевна, может, я могу одолжить вам свою коляску? – немедленно бросился он за ней. Она уже положила ладонь на ручку двери. И он, потянувшись туда же, невольно накрыл пальцы девушки своей широкой ладонью. Они оказались в опасной близости друг от друга, и Надя подняла глаза. Его горящий пронизывающий взор смутил ее.

Сергея обдало жаром по всему телу, едва он прикоснулся к ее нежной руке.

Инстинктивно всем своим существом почувствовав его желание, она отпрянула от Чернышева.

– Пустите! – нервно выпалила она, выдернув ладонь из-под его руки.

В этот момент дверь спальни широко распахнулась, и в проеме появился лакей в парадной темной ливрее.

– Газеты и кофей, ваше сиятельство! – отчеканил он, и молодые люди невольно отпрянули от двери, давая пройти слуге с подносом.

Надя неосознанно прошлась взором по усатому лакею, который со своим облачением и видом будто сошел со старинной картины. И ее взор остановился на газете, лежащей на вычурном серебряном подносе. Серая неприглядная бумага и непривычные глазу витиеватые очертания букв отчаянно не походили на современные глянцевые обложки. Слуга прошел к столику, но девушка вдруг устремилась к лакею и схватила газету с подноса.

Большой черный заголовок русскими буквами вперемешку со странными i и твердыми знаками на конце вызвали у девушки панику. Когда же ее взор упал на строчку чуть ниже, она тихо прочитала:

– Двадцать шестое мая 1860 года… – Ее дикий взор переместился на лицо Чернышева, который стоял тут же и как-то чересчур ласково смотрел на нее, Надя пролепетала: – Что это все значит?

В ее голове забилась дикая мысль о том, что она попала в какое-то прошлое, словно тупая попаданка из глупого романчика, и это была не сказка, а реальность. Но она не могла никуда попасть и уж тем более в 1860 год. Наверняка это все ей просто кажется, или она пребывает в каком-то кошмарном сне. Ее голова загудела от напряжения, и в следующий миг она ощутила шум в ушах и упала в обморок.

Глава VI. XIX век

Она пришла в себя спустя пару минут. Открыв глаза, Надя отметила, что находится на руках у Чернышева. Он легко удерживал ее у своей груди. Девушка тут же смутилась и воскликнула:

– Поставьте меня, поставьте!

Молодой человек осторожно позволил ей встать на ноги, но все же рукой бережно придерживал девушку за талию. Слуга уже исчез, и они опять были вдвоем. Она несчастно посмотрела на мужчину и прошептала:

– Отчего вы так возитесь со мной? Зачем?

– Как же, именно я виноват в произошедшем, моя же лошадь…

– Да перестаньте извиняться. Я уже вам все простила, – перебила она его, нахмурившись. Молодой человек смотрел на нее так нежно и тепло, что Наде стало не по себе. Она не могла поверить, что мужчина может вообще так на нее смотреть: жадно, нежно, трепетно и поглощающе.

– Я рад этому.

– Мне очень надо в туалет, мой живот, – замялась она, не зная, как назывался в то время туалет. – Ну, в эту комнату, как вы ее зовете, не знаю, где я смогу остаться одна и…

– Я понял, в уборную, – просиял он, наконец хоть что-то поняв из ее речей. – Пойдемте.

Он увлек ее в угол спальни и там открыл небольшую дверцу. Надя зашла внутрь и плотно прикрыла за собой дверь. Здесь было окно, которые освещало небольшое пространство комнаты. Убранство туалета показалось ей непривычным и вычурным. Она сделала свои дела и еле нашла, как спустить воду. Вода пошла ржавая и мутная. Затем она вымыла руки из странного умывальника, отметив, что в углу стоит большая деревянная ванна.

Когда Надя вышла из уборной, как назвал ее молодой человек, она тут же наткнулась на Сергея. Снова оглядев молодого человека с головы до ног, она отметила, что одет он очень необычно: в шелковую рубашку с черным шейным галстуком, длинный приталенный пиджак темного цвета, светлые брюки в мелкую клеточку. Его облик теперь показался ей совсем несовременным, как будто его нарядили для исторического кино. Сначала Надя не посчитала это необычным, ибо сейчас в России, да и в мире носили все что угодно, но в эту минуту, сопоставляя факты, побледнела.

Она быстро приблизилась к газете, которая лежала на столике, и вновь пробежала глазами по строкам, поняв лишь часть текста из-за неизвестных букв, которые присутствовали на лицевой странице. Стремительно переведя взор на большой канделябр, стоявший так же на столе, Надя потрогала потушенные свечи мягкого желтоватого цвета. Они точно были восковыми, так как от них шел натуральный аромат. Но нынче не пользовались свечами, а если и применяли, то уж не восковые. Именно в этот момент она окончательно запаниковала, инстинктивно чувствуя, что находится не в своем времени.

– Вы пользуетесь электричеством? – глухо, с некой надеждой в голосе спросила она, обернувшись к Сергею. Он почтительно стоял за ее спиной и молчал, наблюдая за всеми действиями девушки.

– Электро… что? – переспросил он.

В следующий секунду, не выдержав напряжения и испуга, который охватил ее, она стремительно подбежала к окну и, отодвинув штору, увидела, что находится на втором этаже. Перед ее взором раскинулся зеленый парк с кустами и палисадниками. А у одного из деревьев стояли две женщины в длинных темных сарафанах на русский манер. Надя резко отпрянула от окна и, вскрикнув, выбежала прочь из комнаты.

Вылетев в коридор, девушка едва не сбила с ног старую женщину в длинном старомодном платье и в белом чепце.

– Простите! – воскликнула Надя и устремилась вперед, увидев лестницу, ведущую вниз.

Старушка попятилась от нее и начала креститься.

– Свят! Свят! Лидочка! – запричитала Велина Александровна ей вслед.

Около старой женщины тут же оказался Сергей, который так же выбежал из спальни вслед за девушкой. Только на миг задержавшись около старушки, он вымолвил:

– Бабушка, это не Лидия Ивановна, вы ошиблись!

– Бог ты мой, а я-то уж подумала…

– Я сейчас, – бросил молодой человек, устремившись далее, видя, как девушка уже достигла лестницы.

– Что происходит, Сережа?! – воскликнула ему вслед Велина.

– Потом, бабушка, – бросил ей через плечо Чернышев.

Лишь на мгновение Надя замерла наверху мраморной широкой лестницы, отметив, что дом Чернышева не что иное, как дворец, ибо широта коридоров и лестницы была просто шокирующе вульгарна и огромна. Богатые хрустальные люстры свисали с вычурного высоченного потолка. Она вмиг опомнилась и побежала вниз по мраморным ступеням.

Едва Надя приблизилась к входной двери, где стоял дворецкий, как тот услужливо распахнул перед ней дверь, поклонившись.

– Надежда Дмитриевна, постойте! – услышала она окрик молодого человека откуда-то сверху, но даже не обернулась. Дикое ужасное предположение уже завладело ее существом, но девушка упорно не хотела думать о том, что казалось ей правдой.

Сломя голову она выскочила на улицу и побежала по липовой алее, которая вела к чугунной ограде. Уже через минуту схватившись за чугунные прутья-листья, она потрясенно огляделась.

Перед ней простиралась широкая немощеная дорога, в некоторых местах выложенная булыжниками, по которой перемещались груженые телеги, старинные кареты. Горожане, проходящие мимо, так же выглядели старомодно. Она заметила дам в дорогих платьях в пол, женщин в свободных русских сарафанах, бородатых мужиков в простой одежде, которую носили в деревнях крестьяне, и импозантных франтов-мужчин в изысканных сюртуках и высоких шляпах. Вся эта картина жизни показалась ей такой реальной, что девушка впала в оцепенение.

Страшное предположение, что она все-таки каким-то неведомым образом оказалась далеко в прошлом, в этом газетном 1860 году, вновь пронзило ее сознание. Но вдруг ее ум выдал некую спасительную версию происходящего. Услышав шаги за спиной, она резко обернулась к Чернышеву и выпалила с надеждой в голосе:

– Я поняла! Вы снимаете кино?

– Кино? – поднял брови Сергей. – Никогда не слышал подобного слова… Последний час вы, милая, говорите о каких-то странных неведомых мне вещах, так что я не знаю, что и ответить вам.

– Что это за место?

– Где?

– Вот прямо здесь! – вымолвила она нервно. – Это старый Екатеринбург? – он смотрел на нее как-то обеспокоенно, и она почти умоляюще спросила вновь. – Ну, город это Екатеринбург ведь так?

– Нет. Воронеж, Воронежская губерния, усадьба Михайлово.

Не в силах выдержать происходящего и ничего не понимая, Надя прислонилась к чугунной ограде и диким взором посмотрела на молодого человека. Через миг на ее глазах выступили слезы.

– Боже! Только не плачьте! – воскликнул Сергей, приблизившись к ней на минимальное расстояние.

Она тут же выпрямилась и нахмурилась.

– Я и не собиралась, – тяжко вздохнув, прошептала она, отводя взор, вновь оборачиваясь к улице и сквозь пелену слез, уже застилавших ей глаза, смотря на прохожих.

– Как же! – порывисто добавил Чернышев и склонился к девушке. Она была чуть ниже него и доставала ему макушкой до носа. – Я все прекрасно вижу. Вы чем-то сильно расстроены. Расскажите мне.

Она повернула к нему лицо и нервно заметила:

– Да, я расстроена! Очень расстроена! А что бы делали вы, если попали в незнакомый город и увидели незнакомых людей!

– Не надо так переживать, Надежда Дмитриевна, – попытался успокоить он. – Пойдемте в дом. Обо всем поговорим. Вы успокоитесь.

– О чем поговорим? Я хотела ехать домой, а теперь понимаю, что это невозможно!

– Отчего же?

– Да оттого… – она замялась и яростно просмотрела на него. – Вот скажите, какое сегодня число?

– Двадцать шестое мая, – просто ответил он.

– Да год же, год! – нетерпеливо вспылила она.

– 1860 от Рождества Христова.

Из ее глаз брызнули слезы.

– Видимо, я и в правду сошла с ума, – пролепетала она, закрыв лицо тонкими ладонями и чуть осев вниз.

Он тут же наклонился над ней и увещевательно предложил:

– Надежда Дмитриевна, пойдемте в дом, крепостные смотрят. Зачем перед ними-то…

– Крепостные?! – вымолвила она глухо, убрав руки от лица. Она действительно заметила, что неподалеку стоят те самые две женщины, которых она видела в сарафанах. Они с интересом смотрели в их сторону. Только теперь с ними топтался еще бородатый мужик с метлой. Значит, эти люди были крепостными. А крепостное право существовало в России два века назад. Это было какое-то помешательство.

Она вновь всхлипнула и удрученно посмотрела на Сергея. Располагающее доброе выражение его молодого лица навело ее на мысль, что он не заслуживает грубости, с которой она говорила с ним последние четверть часа.

– Прошу вас, не говорите мне больше ничего, – взмолилась она. – Чем больше вы говорите, тем больше я нервничаю.

– Как прикажете, – кивнул молодой человек.

Она медленно поднялась на ноги, и он придержал ее за локоть.

Но в следующее мгновение она ощутила, как сильно сжалось ее сердце и закололо. Страшный врожденный порок, который еще с детства доставлял ей столько проблем, вновь напомнил о себе. Ей стало трудно дышать, и она стиснула грудь рукой, хватая ртом воздух.

– Вам дурно, милая? – обеспокоился Сергей.

Надя в упор болезненным взором посмотрела на молодого человека.

– Мне плохо… очень… надо…

– Что мне для вас сделать? – спросил он, придерживая ее. – Где у вас болит?

– Сердце… сейчас… мне надо подышать как следует, – она сжалась всем телом от нестерпимой нощей боли.

– У вас больное сердце? – предположил он, прижимая ее к себе, чтобы она не упала.

– Порок.

– И как я не увидел этого, – пролепетал он и приложил ладонь к ее спине в районе сердца, тут же прощупывая энергетически ее внутренний орган. Действительно, сердце ее было с изъяном. Он нахмурился, поняв, что, когда осматривал ее в спальне, видимо, так увлекся ее прелестями, пораженный сходством с Лидией, что не заметил этого страшного недуга. Ласково смотря на девушку сверху вниз, молодой человек гладил ее по спине, как будто успокаивая и вводя в ее сердечко светлую энергию, стараясь очень осторожно окутать ею больное место. Уже через несколько минут Сергей отметил, что девушка стала менее напряжена. – Отпустило? – спросил он сочувственно.

– Вроде уже лучше, мне просто больше не надо думать об этом всем.

– Верно. Пока позабудьте. Вам нужно отдохнуть. Поесть. Помыться, если захотите. Пойдемте в дом.

– Мне неудобно опять идти к вам, – неуверенно сказала Надя. – Чувствую себя как приблудная собака, которую вы нашли на улице…

– Не надобно так говорить, Надежда Дмитриевна. Вы будете моей гостьей, пока мы во всем не разберемся, – улыбнулся он, удерживая ее за талию и направляясь с ней в сторону дома. Она послушно шла с ним, пытаясь глубоко дышать. И ей нравилось то, что он говорил. – Я живу только с братом и бабушкой. Знаете ли, скучно. А вы хоть немного разнообразите мое существование, даже если и на некоторое время. Вы согласны, Наденька?

Так… уже и Наденька! Это его обращение вместе с нежностью и каким-то трепетом в голосе затронуло потаенные струны ее души. Она мгновенно растаяла и печально улыбнулась ему, чувствуя, что сердце уже не колет, а тело покрывается предательскими мурашками от его прикосновений и слов, которые, словно успокаивающий бальзам, лились в ее душу. В этот миг Чернышев казался ей таким добрым, спокойным, надежным и, будь он неладен, таким привлекательным, что Надя не могла поверить во все это.

Ну не мог же мужчина быть таким… таким, словно герой-принц из сказки…