Текст книги "Невеста бальзаковского возраста"
Автор книги: Арина Ларина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Настя тем временем скинула последние тряпки и начала вертеться перед зеркальной дверцей шкафа, выворачивая шею и опасно закручиваясь вокруг своей оси. При этом она явственно косила глазом на супруга и чего-то ждала. Хотя какое там чего-то! Ясно чего. Только он же не телевизор, который включается при нажатии на кнопку, взаимоотношение полов – это более тонкая материя и одной физиологией тут не отделаешься. В общем, примерно что-то подобное Анатолий и озвучил, жалостливо добавив, что сегодня не готов.
– А когда ты был готов последний раз? – неожиданно разозлилась Настя, абсолютно забыв, для чего разделась. Собственно, и ей сейчас от муженька нужно было вовсе не какое-то там «взаимоотношение полов», а вполне конкретная реакция на ее дефекты или на их отсутствие. Или он потому и не был готов, что как раз все ее недостатки уже давно видел и просто из вежливости не тыкал в них пальцем?
– Мне интереснее общение на духовном уровне, – начал сбивчиво оправдываться Толик, обвиненный понятно в чем.
– Ага, поэтому ты все время смотришь бокс и новости, – понятливо закивала Настя. – Так, давай по фактам…
– Ну, хорошо, давай, – весьма непоследовательно отреагировал Анатолий и раздраженно вскочил, начав стягивать тренировочные.
– Толя! – рявкнула жена. – Сядь! У меня к тебе разговор, а не что-то там еще. Это было небольшое ответвление беседы.
– Ни фига себе ты ответвляешься, – пробормотал супруг, впрочем, тут же торопливо и радостно подтянув треники на место. – Давай разговаривай. И это… может, оденешься?
– А что? Я такая страшная? Какая тебе разница, голая я или одетая?
– Ну, кхм… разница есть, но если тебе так удобнее, то конечно… – замямлил Толик, совершенно сбитый с толку ее тоном и голым задом, которым она вертела у него перед носом, при этом, оказывается, собираясь всего лишь поговорить!
– Я старая? Только не ври! Отвечать честно, смотреть в глаза, – резко перебила его Настасья и разве что лампой в лицо не посветила. А так ощущение гестаповского допроса было почти полным.
– А что случилось? – опасливо проблеял обескураженный Анатолий. Он точно знал: когда женщина задает такие странные вопросы, нужно тянуть время и пытаться угадать, как ответить правильно, чтобы не проколоться. То есть в данном случае мало сказать, мол, что ты, никакая ты не старая. Нужны еще убедительные аргументы, которые не попадут в противофазу с мыслями дамы.
– Не увиливай. У меня морщины есть? – Настя сунулась ему прямо в физиономию и покрутила головой.
– Где?
– Толик! На лице! – Настя еще раз медленно повернула голову слева направо и обратно. – Ну?
– Нету! Господи, тебе лет-то еще всего ничего! Откуда у тебя могут быть…
– Не надо подлизываться, сейчас это очень некстати, потому что я сама прекрасно вижу, что они есть, – рявкнула жена и угрожающе всхрапнула.
– Я не вижу никаких морщин! И вообще, даже у детей кожа не бывает идеально ровной, ты ж не резиновый шарик, в конце концов! – Толик тоже начал орать. И сразу полегчало. Даже обстановка слегка разрядилась.
– Ладно. Это проехали. А на животе? – переключилась на другую тему Настя. – В смысле живот у меня есть?
– А как без живота-то? – ошарашенно моргнул супруг.
– Мозги включи. Ты что, не понимаешь, о чем я спрашиваю?! У меня живот или талия? – теперь Настасья маячила у него перед носом пупком.
– Так… это… и то и другое, – мучительно придумывая правильную формулировку, выдохнул Анатолий.
– Как это? Я спрашиваю: живот у меня висит или нет?
– Да ты не так спрашивала! Ужас какой-то! Чего тебе надо-то, Насть? Я не понимаю, что происходит! Почему у тебя живот должен висеть? У тебя грудь висит…
– Грудь? – ахнула Настя. – Висит?
Об этом она как-то не подумала. Бюст у нее был очень даже ничего, но о том, что с возрастом и он подвержен усушке и утруске, она как-то забыла, сосредоточившись на целлюлите и животе.
– Я не то хотел сказать! – взвыл Толик, аж вспотев от напряжения мысли. – Я к тому, что грудь есть, а живота никакого нет. То есть грудь выпирает, а живот – нет! И талия есть! И вообще, хрен с ним, с пивом, давай детьми займемся! Я уже, кажется, в настроение пришел, пока ты тут голая скакала.
– Скачут – блохи, – неожиданно холодно отчеканила жена, бодро начав одеваться. – Перебьешься с детьми. Иди, пиво свое допивай.
Толик никуда не пошел. Так и сидел, затаившись в углу дивана. А Настя размышляла.
Муж, конечно, врал. Неидеальность собственных форм она в очередной раз проинспектировала и убедилась: жизнь пошла под уклон, нужно торопиться, а то скоро вообще в тираж можно выйти. И как, скажите на милость, заводить любовника при таком раскладе? Да он в обморок рухнет или ускачет на одной ноге, на ходу надевая носки. Зато теперь ясно, почему с возрастом женщины начинают активнее ратовать за семейные ценности. Разумеется, только это им и остается. Выбора-то нет. Это мужчины почему-то ценятся, невзирая на кривые волосатые ноги, пузо арбузом, двойной подбородок и прочие прелести. А к женщинам требования предъявляются завышенные. Или это они сами себе придумывают завышенные критерии, а мужчинам плевать?
Жизнь все время подсовывала какие-то гнусные проблемы, которые нужно было решать, а они не решались. Это гусеницей быть просто. Жрешь, спишь, а потом – хлоп, и сразу бабочка. У дам все наоборот: не ешь, изводишь себя диетами, не спишь от голода и переживаний, а утром смотришь в зеркало – гусеница гусеницей.
Настя задумчиво посмотрела на притихшего мужа. Черт его знает, может, не рисковать, родить от него, а уж останется он или нет – не так уж важно. Или устроить себе праздник хоть раз в жизни и покутить со Славой? А там будь что будет?
– Такое чувство, что ты прикидываешь, на мясо меня пустить или на расплод, – осторожно пошутил Толик.
Если бы он знал, что попал прямиком в яблочко!
Настасья молча дооделась и щелкнула дверным замком. Настроение было отвратительным, хотелось его срочно чем-нибудь заесть, а по всему выходило, что после шести ей нужно голодать, чтобы хоть как-то приблизиться к канонам женской привлекательности.
– В последний раз поужинаю, – договорилась она со своей совестью. – Только йогурт и банан, а то на голодный желудок не уснуть.
Не успела она дойти до плиты, как в двери позвонили.
– Кого там еще черт принес? – негостеприимно пробормотала Настасья, озадаченно притормозив. Открывать двери не хотелось. Вдруг это какие-нибудь очередные богемные гопники к Елизавете? Или вообще деревенская родня жениха. Судя по незатейливой простоте и наивности будущего родственника, вполне могло нагрянуть какое-нибудь чудо с десятилитровой бутылью самогона и мешком семечек в виде гостинчиков.
– Это к нам! – гордо сообщила сестрица, продефилировав мимо в легкомысленной маечке и то ли крошечных шортах, то ли вовсе в трусах.
Это действительно пришли к ним, только не гости. Тощий вертлявый парень принес пиццу и суши.
Предположив, что деньги за доставленный на дом ужин сейчас начнут трясти с нее, Настя торопливо скрылась в ванной и закрылась, включив воду. К ее огромному удивлению, никто в двери не ломился. Устав сидеть и любоваться на струю воды, она осторожно выползла наружу. В коридоре пахло чем-то вкусным, Лизка гремела на кухне посудой.
– На какие шиши праздник? Кого грабанули? – озадаченно бросила Настя в спину весело напевавшей сестрицы. Вопрос теннисным мячиком отскочил в пустоту. Лизка начала петь еще веселее, с явной издевкой. Чтобы основательно кого-то позлить, самый верный способ – не отвечать на вопросы. Особенно на принципиальные.
На запах подтянулся Шурик и по-хозяйски уселся за стол, по обыкновению выставив в проход свои конечности. Судя по всему, тут планировался семейный ужин, на котором Настя со своим бананом и йогуртом была лишней.
Если вожак стаи дает слабину, его загрызают. Это Настасья усвоила давно, поэтому уступать не собиралась.
– Лизка! Я кого спрашиваю? Откуда деньги? – строго потребовала она отчета, но поскольку Лизавета к ней категорически не поворачивалась, Настя уставилась на горе-жениха. Шурик тут же воровато отвел глаза и начал колупать угол стола. Судя по напряжению, повисшему в воздухе, будущие молодожены упомянутые деньги не заработали, иначе не преминули бы погордиться.
– Чего ты вяжешься? – раздраженно буркнула сестрица, странно пришепетывая. – Злишься, что без тебя обошлись? Привыкла всех своими копейками попрекать! А вот взяли и обошлись без твоей помощи. Что, съела? Не твое дело, где взяли. Почку продали!
– Надеюсь, не твою, а его, – процедила Настя. – Что у тебя с дикцией?
– У меня со всем все в порядке, – высокомерно отрезала Лизавета, водрузив на стол пиццу. – Тебя не приглашаю, у нас же бюджет теперь раздельный. Спокойной ночи.
– Ну, во-первых, кухня общая, – ошарашенная подобной наглостью, выдавила Настя. – И я тоже собираюсь ужинать. А во-вторых, что у тебя на бороде?
Она, прищурившись, вгляделась в какую-то непонятную фигню, блестевшую у сестры под губой.
– Ага, нравится? – неожиданно вполне дружелюбно взвизгнула Лиза. – Хочешь, и тебе такую сделаем? Это недорого! Смотри, чего у меня еще есть!
Тут сестра победоносно вывалила язык, на котором тоже блестел шарик. После чего выпятила тощее пузо. В пупке болтался колокольчик.
– А у меня вот чего! – добил онемевшую Настасью Саша, тоже задрав футболку и повернувшись к будущей родственнице прыщавой спиной, на которой здоровенными буквами, стилизованными под готику, было вытатуировано «ЛИЗА». – А еще у меня тоже есть колокольчик, не скажу где!
Настя очумело замотала головой, выражая полную солидарность с тем, что про второй колокольчик ей не скажут. Не больно-то и хотелось.
– Это что, пирсинг? – заторможенно кивнула она в сторону сестрицыного шарика. – А говорить не мешает?
– Не мефает, – снисходительно прошепелявила Лизавета, дрыгнув животом, на котором жалобно звякнул колокольчик.
А еще через час Настина жизнь рухнула.
Сытые и от этого болтливые, сестра с женихом поведали ей о том, откуда взялись деньги.
Обычно тихий и индифферентный Толик топал ногами и пускал слюни веером. Цензурных слов в его выступлении не было почти совсем. Настя даже мимолетно почувствовала к приевшемуся супругу легкую вспышку интереса. Мол, вон он, оказывается, как может. Но мысль эта была поверхностной и почти призрачной, так как было вовсе не до Толиковых плюсов.
– Кредит, – как мантру, твердила Настасья это дикое, несопоставимое с инфантильными молодоженами слово. – Кредит! Да вы идиоты! Вы… вы…
Тут ее выручал Толик, вступавший в беседу на повышенных тонах со своими идиоматическими конструкциями. Другие слова к сложившейся ситуации подходили плохо.
– Чем вы отдавать будете? – вопила Настя, содрогаясь от бессильной ярости.
Молодожены снисходительно улыбались и нежно переглядывались, изредка кося глазами с поволокой на буйных родственников. Им все было ясно. Как-нибудь все уладится. Жить нужно сегодняшним днем. А если все время страховаться и думать о том, что и как будет завтра, так и будешь прозябать между прошлым и будущим, не успев порадоваться жизни.
– Зато я теперь знаю, что такое состояние аффекта, – неожиданно устав орать, пробормотала Настя. Соседи стучали по батарее и, судя по воплям, планировали вызвать полицию, если скандалисты немедленно не заткнутся.
– Неправильно ты живешь, Настька, – с сочувствием улыбнулась ей Лизавета. – Глупо и бездарно.
Скрипнув зубами, Настасья предусмотрительно спрятала сжатые кулаки за спину и промаршировала в свою комнату. Нужно было срочно выпустить пар, рассказав все Даше.
Подруга, вопреки ожиданиям, отреагировала как-то вяло.
– У тебя что, случилось что-то? – обиженно спросила Настя, которой требовалось сочувствие и понимание. А Дашка ее явно понимать не собиралась, занятая какими-то своими проблемами.
– Ну, даже не знаю. Можно сказать, что случилось, – неуверенно проворчала Даша. – Но ты ж меня все равно не услышишь, пока мы твою чокнутую сестрицу не обсудим?
– Не услышу, – честно призналась Настя. – Я просто сейчас на таком взводе, что сама себя плохо слышу и понимаю. Мне прям плохо. Такое чувство, что меня со всей дури обухом по башке приложили.
– Ладно, давай объективно про тебя, только не перебивай. – Дарья вздохнула. – Но только ты должна меня услышать и не начинать препираться.
– Я не начну, – горячо пообещала Настасья.
– Тогда так. Они кредит под долю в квартире взяли? – деловито поинтересовалась подруга.
– Нет, просто паспорт дали и получили деньги. То есть не сам паспорт, а паспортные данные. И им дали! Ты представляешь! Им триста тысяч дали! Я вообще не знала, что такое может быть! Но они деньги взяли не в банке, а в какой-то конторе под дикие проценты. При этом Лизка все время талдычила, что там ноль процентов годовых, а то, что мелким шрифтом – не считается. Так там мелким шрифтом половина договора! Это ужас! Это катастрофа…
– Ты, конечно, сейчас страшно удивишься, но давай по пунктам. Ты сестру любишь? – деловито начала шагать по фактам Дарья.
– Она мне осточертела. Я просто уже слышать про нее не могу. Я, наверное, какая-то неправильная родственница, но я, кажется, ее ненавижу. У меня сил уже нет. Ее как посадили еще в детстве ко мне на закукорки, так эта кобыла до старости и собирается на мне кататься, попинывая меня под зад, чтобы я веселее гарцевала, – злобно отчеканила Настя. – Я хочу жить от нее отдельно, чтобы соскучиться и в старости пригласить ее на чай. Но это несбыточная мечта.
– Отлично. То есть ты согласна, что ее проблемы – это не твои проблемы?
– Нет, Даш! Живем-то мы вместе. Ты не понимаешь…
– Это ты не понимаешь! – перебила Дарья. – Мало ли с кем вместе ты живешь. Представь, что ты живешь в коммуналке с алкашами. Ну, вот у них проблемы. Тебя это волнует? Нет, тебя будет беспокоить только одно: чтобы они не плевали на пол в коридоре, не тырили мыло в ванной и не вытирались твоим полотенцем. А их проблемы – это их дело. Так вот это не ты взяла кредит, а твоя сестрица. И единственное, что я могу сказать, – это знак свыше. Вам надо удвоить усилия и съезжать от этой невменяемой дурищи. Чтобы, когда к ней придут этот кредит выбивать, не то что тебя рядом не было, а чтобы она даже адреса твоего не знала. Объясни своему Толику, что это вопрос жизни и смерти. Может, это его как-то расшевелит.
– Даш, ну ты опять… Как ты себе это представляешь? На какие шиши я с ней разъедусь? Тоже кредит возьму? Да я его в жизни не отдам! – взвыла Настя.
– У меня одолжи. Не так уж много тебе не хватает, чтобы купить однушку в области. В конце концов лучше ездить на работу на час дольше, чем жить в таком дурдоме. Иногда мне кажется, что тебе проще жаловаться, чем решать проблему, – мрачно заявила Даша.
– Да я не умею в долг брать! И не отдам я тебе, Даша! Ты ж понимаешь, Толик не будет работать. То есть он будет работать, но зарабатывать так никогда и не начнет. Черт бы побрал этот проклятый жилищный вопрос! – Настя чуть не плакала.
– Настена, а ты сейчас понимаешь, что у тебя нет других проблем, кроме как разъехаться с сестренкой? – усмехнулась Даша. – А вот ее кредит тебя вообще не касается. Делай ноги, и решатся все проблемы сразу. Кстати, я тебе больше скажу: пока есть возможность, делай ноги и от своего муженька тоже. Иначе не видать тебе светлого будущего. Найди себе другого, с решенным квартирным вопросом, переезжай на его территорию, рожай ему ребенка и живи спокойно. А свои полквартиры просто продашь при случае. Мне кажется, ты сама себя загнала в тупик.
– Ага, – не стала спорить Настя. – Ты все правильно говоришь, но я не представляю, как на это решиться. Хоть бы Толик мне изменил, был бы повод развестись.
– У тебя уже есть повод. Он не твой принц. Это называется «не сошлись характерами». Совершенно необязательно ждать, пока он тебе наставит рожки. Займись личной жизнью. Сейчас есть куча сайтов знакомств, где можно прямым текстом писать, что ты ищешь мужа и отца своему ребенку. Девушка без багажа в виде ребенка от бывшего мужа – это очень ценный кадр. Тем более что при наличии наследника бывший муж продолжает маячить на горизонте до ребенкиного совершеннолетия, портя нервы всем, и себе в том числе. А нет наследника – нет повода для общения. Все с чистого листа – Дарья неожиданно подозрительно воодушевилась, расписывая плюсы сайтов знакомств.
– Дашка, – перебила ее Настя. – Ну-ка, колись. Ты что, уже с кем-нибудь познакомилась так?
– Да как сказать, – туманно застеснялась Даша. – Вроде да, но по сути – нет.
– Это как?
– Ну как-как… Нашла мужичка, положительный, по параметрам все мне подходит, я ему тоже понравилась. Не в том смысле, что он от меня в экстазе бился, а в том, что я ему тоже по параметрам вполне гожусь. Как говорится, две одинокие звезды сошлись на небосклоне. Его все устраивает, меня все устраивает…
– Ну, и как? – заволновалась Настя. С одной стороны, ей очень хотелось, чтобы у подруги хоть что-то получилось, а с другой, было важно узнать, насколько вообще реально устроить свою жизнь подобным образом.
– Ай, никак, – горестно выдохнула Дарья. – Я не первой свежести, хотя и вполне еще годна для амуров, и вообще – в моем возрасте и рожают еще вовсю. Он… Настена, ты не представляешь! Он в машине такой импозантный был. Костюм, галстук, дорогой парфюм. Деньги есть, не нахлебник какой-то будет, а вполне мне по уровню дядечка. Да, старше меня, но хочет семью, детей, театр любит, классическую музыку. Я даже наврала, что Стаса Михайлова не слушаю и Ваенгу знать не знаю, соответствовать пыталась. Устриц в ресторане ела – меня чуть не стошнило. Они еще, заразы, из щипцов выскальзывают, а зубами их колоть нельзя. Политес, так его разэдак… В общем, изо всех сил пыталась соответствовать и понравиться. Аж, знаешь ли, взопрела, старавшись. Платье вечернее, морда умная – прям он аж растрогался, мечта я его, такую всю жизнь ждал. Ну, приехали домой ко мне. А там… Тьху, в общем. Пузо волосатое, стоит в носках и трусах семейных, галстук аккуратно так развязывает, костюмчик на плечики в шкаф пристраивает. Зубы, говорит, надо непременно почистить, а то неромантично будет – все же морепродукты ели. Ты представляешь? Вот, конечно, только зубы и осталось почистить, а все остальное для романтики в наличии! И такая меня тоска взяла. И его все устраивает, и меня, а в итоге будет как у тебя с твоим Толиком. Ни чувств, ни эмоций – только терпение и ожидание старости. Больше-то при таком раскладе ждать нечего. Короче, сказала я, что не готова, так сразу не могу, мол, я девушка честная, засунула его обратно в костюмчик, галстук в кармашек пихнула и отправила красавца восвояси. Я это к чему все… Если у тебя какая-то страстишка с твоим Кофтуном на работе наклевывается – даже не думай отказываться. В жизни так мало настоящего и так много попыток притереться и перетерпеть, что надо ценить любые крохи, которые подсовывает судьба. А вдруг это как раз твой шанс?
– Какие у тебя, Дашка, переходы резкие, – опешила Настя. – Так что, у тебя с этим пузатым продолжение будет?
– Нет, не будет. Но я буду искать. Должна быть искра. В конце концов, сама я дура. Написала, что хочу найти серьезного любителя классической музыки. Цену себе набить хотела. Ну, набила – шишку только, а не цену. Теперь буду писать правду. Надо вообще меньше врать, а то мелкое вранье порождает крупное, и потом ты всю жизнь за это расплачиваешься. Я извиняюсь, но сколько у нас той жизни осталось-то? Надо быть настоящими. Дипломатия еще никого до добра не доводила. – И тут же Дашка без перехода добавила: – То есть если правду-матку в лицо крыть, так можно и в лоб огрести. Так что честность и открытость нужна в разумных пределах. И вообще. Я б сейчас с тобой выпила. Но ты далеко, поэтому я выпью одна. За тебя и за себя.
На том подруги и распрощались.
Разговора с Толиком у Настасьи не получилось.
– Как это съезжать? – кипятился он. – Мы кафель в ванной положили новый! Шкафчики новые в кухню еле-еле нашли нужного размера. Унитаз тоже мы покупали! И что, теперь все им оставить и начинать все с нуля где-то в другом месте? Да еще кредит брать? Хватит, есть уже одни, которые кредит взяли. Сама видишь, что вышло из этого. А если придут требовать к нам, мы вызовем полицию или скажем, что мы ни при чем. И все.
Окончив свой монолог, супруг спокойно улегся перед телевизором и включил канал «Спорт».
– И что? – нахмурилась Настя. – Это мы поговорили? Дальше можно жить спокойно?
– А что теперь, убиваться, что ли? – проворчал Толик, тем не менее послушно повернувшись к жене и покорно уставившись на нее. Если женщина хочет высказаться, ей надо дать такую возможность, иначе будет хуже. Женское недовольство – как пар в котле: если давление периодически не ослаблять – бабахнет и разнесет все.
– Нам нужны деньги, чтобы переехать отсюда. Того, что отложено, не хватает. Причем очень сильно не хватает. Ты что планируешь делать? – Настя явно настроилась на скандал. А когда еще расставлять все точки над «i», если не сейчас?
– Что я планирую? – Толик к теме тоже решил подойти основательно и серьезно. Раз его спрашивают, то он ответит, тем более что явно пора занимать оборонительную позицию и потом идти в контрнаступление. – Я планирую поставить коронку на зуб, давно пора, но тебе ж до этого дела нет. Мне, между прочим, давно пора заняться своим здоровьем. Потом я планирую дать матери деньги на ремонт. У нее уже штукатурка на голову сыпется, и обои от стен отходят, как кора у старой березы. Сантехнику ей нужно поменять. Так что из отложенного ничего и не останется.
Это он сказал зря. Толик интуитивно почувствовал, как резко изменилась атмосфера, но не понял, с чем это связано. Ничего особенного он вроде не говорил.
– Толя, а тебя не смущает, что откладывала эти деньги только я? – тихо, с расстановкой, чтобы не сорваться на визг, выговорила Настя.
– Не смущает, – слегка подумав, ответил обнаглевший супруг. – Почему меня это должно смущать? У нас семья, общий бюджет…
– А мне вот кажется, – свистящим шепотом просипела медленно вскипавшая Настасья, – что вкладываю в бюджет только я, а пользуются все остальные. Это, знаешь ли, как в нашем государстве, которое ты так самозабвенно ругаешь. Недра вроде общие, полезные ископаемые, промышленность, но работают одни, а на «Майбахах» ездят другие. Какое-то нелогичное разделение идет на тех, кто пашет, и тех, кто ждет урожая.
– При чем тут политика? – не понял Толя.
– Да я пытаюсь перейти на глобальные темы, которые тебе ближе, чем всякая домашняя мелочовка, – саркастически хохотнув, рыкнула жена. – Я к тому, что зарабатываю у нас только я. И зачем мне тогда вы все? У нас даже бартера никакого нет. Я вам силы, время, деньги, а вы мне что? Теплое общение? Да у нас его давно нет, общения-то. Секс раз в месяц? Так ты больно дорого оцениваешь свои некачественные услуги…
– Но-но-но, – оскорбился Анатолий, напряженно формулируя контраргументы. – Ты не заговаривайся!
– Это ты не заговаривайся, Толя! Я говорю, что хочу ребенка и другую жилплощадь. А ты только соглашаешься и уже несколько лет ждешь, пока я на это все заработаю. И чего, я из-за одного твоего сперматозоида должна терпеть? Да вас таких, осеменителей, пруд пруди! Тоже мне, ценный экземпляр!
– Ася, ты белены объелась? – опешил муж.
У Насти тоже где-то в глубине сознания появилось колкое ощущение, что ее заносит. Но лучше уж так, когда заносит, чем когда молча тратишь свою жизнь на ерунду. Наверное, для того, чтобы построить в жизни что-то новое, нужно, чтобы старое было разрушено вот таким тайфуном или землетрясением. Иначе никогда не соберешься с духом и своими силами не развалишь. Мы очень тяжело и неохотно меняем что-то в своей жизни, предпочитая катиться по наезженной колее.
– Скажи, у тебя есть деньги, чтобы сделать ремонт у моей мамы? – требовательно спросила Настя. – Только не надо говорить, чтобы я взяла из наших общих денег. Никаких общих у нас нет. Так вот, у тебя есть какие-то свои, которые заработал именно ты? Потому что моей маме тоже надо что-нибудь поменять. А мне…
– Что, тоже зубы нужны? – ехидно поинтересовался супруг, который по необъяснимой причине продолжал считать, что у жены обычный ПМС, а правда на его стороне. Иначе с чего она вдруг взбрыкнула?
– Нет, грудь хочу пятого размера сделать. А это дорого, – не моргнув глазом заявила Настасья. – Денег дашь?
– Ну, ты сравнила: ремонт у моей матери, которой мы никогда не помогали, и силиконовые сиськи. Да ты мне и такая нравишься, зачем тебе грудь?
– Ну, твоей маме не помогал ты, а не мы. Она меня не растила, я ей ничего не должна вроде. Грудь мне для красоты, а нравлюсь я тебе или нет, меня уже не особо волнует. Я всем хочу нравиться, и в первую очередь себе. И раз уж на то пошло: а зубы тебе зачем делать?
– Чтобы жрать твои продукты, – замогильным голосом прогудела за дверью Лизавета.
– Подслушиваешь? – обозлилась Настя.
– Учусь на чужих ошибках, – нахально огрызнулась сестрица, умилительно шепелявя. Из-за этого дурацкого пришепетывания на нее даже рассердиться как следует было трудно. Надо ж, дурища, взяла и сама себя изуродовала. – Вы так затейливо грызетесь, что я теперь точно знаю, что у нас с Шуриком все правильно по жизни. Потому что если бы правильно было у вас, вы б не собачились.
– Иди кредит отрабатывай, умная ты наша! – заорал Толик. – Все проблемы из-за тебя!
– Ой, а из-за тебя у нас никаких проблем. Кормилец ты наш! – Лиза уперла руки в тощие бедра, острыми краями костей тогда выпиравшие из приспущенных шортиков. – Ты вон за столько лет даже племянника мне заделать не смог! И какой от тебя толк? Знаешь, сеструха, гони ты его в шею и ищи другого. От мужика хоть какой-то навар должен быть. А с этого – один бульон после яиц.
Дальше культурная программа пошла по накатанным рельсам. Толик с Лизаветой вдохновенно орали друг на друга, выкатывая глаза и пытаясь изничтожить соперника морально. Соседи снова стучали по батарее. Потом пришел Шурик, увел буйную невесту, а Толик тут же, как ни в чем не бывало, улегся смотреть свой обожаемый спорт. Речи о грядущих тратах, детях и переездах даже не шло. Вероятно, для него проблема была решена. Умиротворенный Анатолий и не подозревал, что именно в этот момент Настя тоже для себя все решила.
Окончательно.
Когда люди вокруг тебя самозабвенно строят свою жизнь, а ты лишь старательно подносишь кирпичики для чужого строительства, однажды все же должно наступить прозрение. У Насти Дороховой оно тоже пусть поздновато, но наступило. Да не просто наступило, а сорвало крышку, и понесло Настасью по кочкам.
И первым это ощутил на себе Слава Кофтун. Он совершенно извелся, придумывая пути завоевания неприступной и удивительной Анастасии. Ведь это была не какая-то там безмозглая Барби, это была приличная женщина, умная, начитанная, с ней было не стыдно появиться в обществе, показать друзьям, да и вообще – он видел в Настасье небывалый скрытый потенциал. Уж кто-кто, а Вячеслав в дамах разбирался, как старый ювелир в камушках.
И то, что она его избегала, лишь дозированно принимая ухаживания, то приближая, то отдаляя, распаляло Вячеслава невообразимо. Он чувствовал себя охотником, выслеживающим прекрасную пантеру. Причем подсознание убежденно нашептывало, что он таки ее одолеет, но вот как и когда – в этом была непередаваемая интрига. Почему-то вариант с обглоданными косточками отважного следопыта в итоге ему в голову не приходил. И немудрено. Прецедентов-то не было.
Едва увидев переводчицу в холле конторы, он бросился наперерез, вспоминая заготовленную речь. Вячеслав твердо знал: нельзя женщине показывать свою чрезмерную заинтересованность. Ее надо держать в напряжении, слегка поддразнивать, заставлять переживать, думать о себе… Но с Дороховой этот вариант не проходил. Наверное, загвоздка была в том, что до сих пор в сети Славы попадалась дичь попроще, попримитивнее. А Настя была из другого теста. И нравилась ему совершенно иначе, не как предыдущие длинноногие девочки со сквозняком в хорошеньких головках. С ними было легко и понятно – это был просто бартер. Он им – поездки в теплые страны, шубки, побрякушки, они ему – свои тела, красоту и молодость. Именно поэтому Слава очень щепетильно подходил к вопросу ухаживания за Анастасией. Он даже речь репетировал, чтобы не выглядеть просителем, но и дать понять, что для него это важно.
Но женщина его мечты так сосредоточенно неслась к лифту, ничего вокруг не замечая, что выступление получилось скомканным и совсем не таким, каким должно было быть.
– Настя, давай сегодня покатаемся на катере, ужин закажем, – выпалил Кофтун, даже не успев поздороваться. Мало того, ему пришлось схватить Настасью за руку и оттащить от лифта, на котором она чуть не уехала.
– На катере? – изумленно переспросила Настя. – С экскурсией?
– Да нет. – Слава приосанился, вспомнив, что нельзя выглядеть мальчишкой. Все же солидный мужик и предложение делал солидное. Катер, ужин и все остальное. Про «остальное» Настя должна была каким-то образом догадаться. Проще говоря, если они мыслили на одной волне и хотели одного и того же, то дама должна была схватывать подтекст на лету. Но вот хотела ли Анастасия того же и как ее настроить на нужную волну, Слава пока не разобрался. Ему казалось, что пока скорее нет, чем да. Поэтому Вячеслав осторожничал. – Романтическое свидание тет-а-тет на катере с ужином. Как ты на это смотришь?
– Положительно, – почему-то сурово поджав губы, кивнула Настасья, словно соглашалась не на приятный вечер вдвоем с симпатичным мужчиной, а на совместный подрыв фашистского поезда с риском для жизни.
– Ну… тогда… отлично, – промямлил обескураженный кавалер, опасливо попятившись.
Вроде все получилось, как он хотел. Но это теоретически. А фактически опять осталась масса неясностей. И из ее согласия никак не явствовало, что будет продолжение банкета. Вероятно, ему нужно было вести себя смелее и удивлять.
Женщины любят, когда их приятно удивляют. И что бы они там ни говорили, отнекиваясь и делая вид, что не ждут никаких дорогих сюрпризов, любой будет приятно, если на нее потратятся. Приличную женщину это обязывает, она начинает чувствовать, что немного должна. Не всегда, конечно, но чаще именно дорогие подарки склоняют чашу весов в пользу ухажера.
Поэтому в обед, спонтанно решив шикануть, Вячеслав съездил в ювелирный магазин и купил цепочку с кулоном. Ничего особенного, но за довольно приличные деньги и в красивой коробочке. Женщины вообще иногда красивой упаковке радуются сильнее, чем содержимому. Им важен в первую очередь антураж, а уже во вторую – суть. Сначала Слава, конечно, хотел купить колечко, но, не зная размера, рисковать глупо. Тем более что иногда девушки слишком бурно радуются подобным сюрпризам, сдуру размечтавшись, что им преподносят кольцо невесты.
