355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Арина Холина » Абонемент на убийство » Текст книги (страница 1)
Абонемент на убийство
  • Текст добавлен: 10 октября 2016, 04:28

Текст книги "Абонемент на убийство"


Автор книги: Арина Холина



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Арина Холина
Абонемент на убийство

– Открою эту бутылку и умру! – выдала Лена.

Может, она думала – это смешно, но все, в том числе и я, опешили. Пить коллекционный виски 1974 года как-то расхотелось – уж больно мрачной была прелюдия.

– Я просто ляпнула это, когда мне ее подарили! – Лена вытащила бутылку из коробки. – Давайте покончим с суевериями!

– Знаешь, Лен, – подала голос я, – тогда ты просто обязана будешь умереть. Обстановка у нас и так чрезмерно детективная: большой загородный дом, практически незнакомые люди, хозяйка – то есть ты – богатая красивая вдова…

– Супер! – подтвердила Лена и открыла виски.

Я была знакома с ней часов пять – меня вытащил из квартиры приятель, который сначала два часа уговаривал поехать на дачу к подруге друга по телефону, а потом не выдержал и заехал за мной на машине. Дача какой-то неизвестной подруги неизвестного друга – зимой, в Рождество, в мороз… Я воображала курятник в три комнаты, с кривой печкой и удобствами на улице – большая радость в мороз бегать в туалет в шубе! Я уже приготовилась капризничать, нудеть, морщить нос и отсиживаться в углу с книжкой…

Но оказалось, что «дача» – это трехэтажный загородный дом с теплыми полами, ванными на каждом этаже, просторным гаражом на три машины и хозяйкой – роскошной блондинкой, которая вышла к воротам встречать нас в собольей шубе от «Ярмак».

Что интересно, большинство гостей даже не были между собой знакомы. Тот самый друг Антон, чьей подругой была Лена, познакомился с моим приятелем Лешей неделю назад в клубе. Известный продюсер Гриша Рубин с новой женой Оксаной – в два раза младше его – месяц назад встретил Лену в самолете. Невысокая блондинка Таня, знакомая жены продюсера, случайно приехала из Питера под Новый год, и пришлось взять ее с собой. Кроме того, в гостях был Костя – парикмахер из салона, принадлежащего Лене, и Леньчик – странный молодой человек, которого пару дней назад забыли другие гости.

Компания подобралась пестрая, но веселая – до пяти утра время пробежало незаметно. Даже безумный Леньчик, которого то и дело собирались выгнать на мороз и остудить, не сильно раздражал, несмотря на все его фортели: он то бросался девушкам в ноги и выдавал сложносочиненные комплименты, то мертвой хваткой вцеплялся в мужчин и увлекал в танец. Еще Леньчик пару раз исполнил стриптиз, а потом напялил Ленины чулки, халат с меховой оторочкой – и так бродил по дому.

Только слегка приторможенная девушка Таня, кажется, восприняла его заигрывания всерьез – она млела, ревниво следила за другими девушками и делала Леньчику глазки.

Проснувшись утром, я возблагодарила господа бога, свой здравый смысл и жизненный опыт за то, что не пила вчера виски. Я умудрилась наделаться и шампанским – голова гудела, во рту было препротивно, а все тело стало таким томным и ленивым, что я минут двадцать собиралась с силами, прежде чем отправиться в туалет.

Часа в три все встретились внизу. Вернулась Ленина двоюродная сестра Марина, кроткая девушка с армянскими глазами. Странная девушка. На первый взгляд казалась рохлей: синий свитер по колено, коричневые штаны, невзрачные очки, но, если приглядеться, становилось очевидным: Марина – красавица. Пышные черные волосы, большие влажные глаза, полная, но хорошо сложенная фигура, высокая грудь… Если бы не одевалась, как кулема, то выглядела бы не хуже, а может, и лучше холеной Лены…

– Где Леньчик? – перебила мои размышления Таня.

Никто не ответил – всем было лень искать Леньчика.

– В спальне его нет, – добавила Таня. – Я проснулась, а он ушел. Может, в город уехал?

– В доме пятьсот комнат, – сообщил Гриша.

– Наверно, пошел ночью в туалет и перепутал, – вставил Костя.

– Пойду посмотрю, – Таня оторвалась от стула и вышла из гостиной.

– Лена спит? – поинтересовалась Марина.

– Она уехала, – сквозь зевок ответил Антон.

– Куда?

– В салон. Голову мыть, – еще шире зевнул друг подруги.

– А как она уехала, если машина здесь? – Марина обвела всех злым и напряженным взглядом.

– Н-да… – пробормотал Антон. – Пойду в ванной посмотрю.

Все неохотно поднялись с диванов и кресел и разбрелись по дому. Ни Лены, ни Леньчика нигде не было. Я застряла в какой-то спальне на втором этаже, прилегла на кровать и никак не могла подняться – так уютно и тепленько было на пышном одеяле, укрытом пледом. И вдруг мой взгляд наткнулся на шкаф – большой, просторный, с раздвижными дверьми, – за которым, в самом углу, виднелась оклеенная обоями дверь. У Лены вообще странный дом: например, на первом этаже, кроме кухни, соединенной с гостиной, были еще две просторные комнаты – столовая и бильярдная, в которые никто не заходил. На втором и третьем этажах, кроме удобных спален, имелось несколько крошечных комнат, в которых стояли кровати, трюмо и коробки с каким-то хламом. Кроме того, на каждом этаже располагалось не меньше пяти кладовок – от больших гардеробных до крошечных чуланов. Видимо, хозяйка имела страсть к стенным шкафам, иначе зачем здесь такое несуразное количество темных комнатушек?

Я встала, открыла дверь и сразу – как ни странно – увидела ее. Нога торчала из груды тряпья. «Напился», – подумала я, решив, что Леньчик – нога была мужская – забился в укромное местечко, чтобы никто не мешал ему пережить похмелье, которое, судя по тому, как залихватски он вчера хлопал ром, шампанское, а потом еще и виски, обещало быть звонким.

Я дотронулась до ноги и не сразу поняла, что она ледяная. Не отдавая себе отчета, я дергала за нее, пока не поняла, что это нога мертвого человека.

Конечно, я прочитала и посмотрела тысячу (не преувеличиваю!) детективов и иногда думала: что будет, если я сама когда-нибудь, не дай бог, найду труп? Если честно, я была уверена, что начну метаться, орать, визжать, телефонная трубка будет падать из рук, и милиция вообще не поймет, зачем я им звоню. Но, оказывается, я реагирую на стресс по-другому. Я оглянулась, словно ожидала, что за мной следят, и включила в шкафу свет. Без сложностей не обошлось: от ужаса я все-таки растерялась и пару раз стукнулась головой об стену, прежде чем нашла выключатель, а потом полезла туда, где должна быть голова. Я раскопала Леньчика и, уставившись на его почти голое, в одних трусах, тело, – дурацких, кстати, трусах, с совершенно отвратительным кармашком, – поняла, что мне каюк. Тошнота, нестерпимый страх перед всем мертвым, шок – все это навалилось сразу. Свои последующие действия я не поняла, так как чувствовала одно, а делала другое – как все это уживалось в одной мне, до сих пор неясно. Сдерживая вопль, который обещал быть истошным, я расстегнула этот стремный кармашек, который очень подозрительно (почему я решила, что подозрительно?) топорщился, вынула оттуда комок бумаги, развернула, увидела нечто странное, застегнула карман, спрятала бумажку и, наконец, заорала. Конечно, это было не так, как в фильмах ужасов – я просто кувырком скатилась по лестнице, горлопаня: «Сюда! Сюда!», потому что, как выяснилось, выговорить: «Леньчика убили!» – было ох как непросто. Невозможно.

Пока не приехала милиция, все молчали. То есть были, конечно, отдельные вздохи и охи: «Как же так?», «Этого не может быть!», но говорить боялись.

И только когда на дороге показалась милицейская машина, Марина спохватилась:

– А где Ленка?

– Вон она… – Антон ткнул пальцем в окно, за которым милиционеры что-то доказывали хозяйке дома.

Она размахивала руками и крутила пальцем у виска: видимо, оперативник пытался объяснить, что в ее доме произошло убийство, а Лена ему не верила, наверное, считала, что он сам «убитый» – после очередной пьянки. Но Марина уже неслась к ним. Лена схватилась за сердце, а опер вместе с бригадой довольно хмурых милиционеров пошел к дому.

Во время допроса я дважды разревелась: подлый, мерзкий опер, кажется, был на сто процентов уверен, что это я убила Леньчика, и старался уличить меня в том, что я прекрасно знала убитого до вчерашнего дня, возможно, он меня бросил, я решила ему отомстить или же мы вдвоем торговали наркотиками… Конечно, я понимала, что он меня запугивает – на случай, если я что-то знаю и скрываю, – но разве можно так терзать человека? Я уже видела себя за решеткой, в окружении бывалых зэчек – и это отнюдь не было похоже на Бриджит Джонс в тайской тюрьме! Только выйдя из бильярдной, где нас по очереди пытали милиционеры, я заметила, что моя майка взмокла от пота, и поплелась к себе – переодеваться. Я еле вползла на свой этаж – казалось, я не спала три дня и три ночи, настолько усталой, несчастной и вымотанной я себя чувствовала. Дверь в ванную была приоткрыта – я уже почти схватилась за ручку, как вдруг услышала голоса.

– Убить должны были Лену, – произнес женский голос.

Таня? Оксана? Марина?

– Может, сорвалось? – тихо ответил мужской.

– Но это нелогично! – возразила женщина.

– Когда речь идет о таких бабках, логика роли не играет, – отозвался мужчина.

Сердце дернулось и застряло где-то в горле: что, если в ванной убийцы? Вдруг здесь целая банда – это заказчики, но есть еще и исполнитель?

Я отступила назад, развернулась, чтобы осторожно спуститься, но тут в моей комнате раздался страшный грохот. Я замерла в идиотской неестественной позе: колени полусогнуты, руки прижаты к голове. Из ванной выскочили Гриша с Оксаной.

– Это что, война? – закричала она.

– Машка, ты что натворила? – бросился ко мне Гриша.

– Ничего… – промямлила я, выпрямляясь и стараясь придать лицу естественное выражение.

Мы зашли в комнату и увидели, что телевизор, который стоял у окна, упал – створка распахнулась и опрокинула ящик.

– Сквозняк, – подытожил Гриша.

– Что у вас тут происходит? – заорал участковый.

Он ворвался в комнату в грязных сапогах, оставив следы на красивом светлом ковре, но даже не извинился. Мы сбивчиво пояснили ему ситуацию с телевизором – казалось, он очень не хотел нам верить и видел в этом случае злой умысел. Наконец Оксана чуть ли не силой выставила его за дверь и с таинственным видом села слева от меня. Гриша разместился справа.

– Слушай… – неуверенно начала она. – Тебя ничего не смущает?

Я удивилась:

– Вообще-то, меня все смущает. Сколько живу, никак не могу привыкнуть к трупам в стенном шкафу.

Ирония, возможно, была не к месту, но я ведь все еще считала Гришу с Оксаной убийцами.

– Почему убили Леньчика? – настаивала Оксана.

– Ты меня спрашиваешь? – я всплеснула руками.

– Ты никогда не видела Леньчика, мы никогда не видели Леньчика, никто, кроме Лены, не был знаком с Леньчиком, но ей-то зачем его убивать? – бубнила Оксана. – Что он такого сделал, чтобы Лене срочно понадобилось его прикончить? Хотя она, конечно, могла бы, но вот зачем?..

– А почему это она могла бы? – заинтересовалась я.

– Ну, это я, конечно, только предполагаю, все-таки у нее муж был бандит, – Оксана пожала плечами.

– А ты откуда знаешь? – насторожилась я.

– Костя рассказал, – сообщил Гриша. – Он ее знает уже лет пять. Мужа братва завалила, а Лена около года отсиживалась в Европе. В подвале ее салона нашли целый склад боеприпасов – она об этом даже не знала, только после обыска все вскрылось.

– Так и не знала? – не поверила я.

– Со слов Костика, – Гриша развел руками.

– Н-да… – задумалась я и поднялась с места. – Подождите.

Я ночевала в комнате Марины – в лучшей спальне после хозяйской. Здесь была личная ванная с туалетом, куда я и отправилась за жидкостью для контактных линз – от переживаний глаза совершенно пересохли. Плотная, непрозрачная шторка была задернута. Я нахмурилась – не люблю, когда маленькие помещения становятся еще меньше, – распахнула занавеску и через секунду выскочила в комнату. Наверное, вид у меня был еще тот – Гриша с Оксаной бросились в ванную, а через несколько минут весь дом стоял на ушах.

Тело Тани лежало в ванне – бледное, скрюченное, с пробоиной в голове. Девушка была одета и обута – то есть мыться у меня, вернее, у Марины, не собиралась. Это было все, что я успела заметить, перед тем как меня стошнило в общем туалете, где я потом заперлась и отказывалась выходить, несмотря на призывы милиционеров. Мне казалось, что здесь, в ванной, безопасно: окна нет, дверь крепкая – лучше уж здесь посидеть, пока все не закончится. Это же не может длиться вечно? Или может?..

– Маш, я понимаю, тебе сейчас тяжело, но открой на хрен эту долбаную дверь, а то мы здесь точно все рехнемся и переубиваем друг друга, – стонал за стеной Леша.

И тут во мне что-то сломалось. Я отперла замок и, рыдая, бросилась ему на шею.

Дальше был кошмар. Нас всех отвезли в отделение, долго там мучили, но потом все-таки отправили обратно под присмотром участкового, который должен был следить, чтобы мы не сбежали. Я оказалась самой слабой: добравшись до дома, просто рухнула в гостиной и заснула – сил моих больше не было жить на этом свете. Проснулась в темноте и тишине – все разошлись, а мне, как назло, захотелось с кем-нибудь поговорить. Хоть с кем-нибудь. Я подошла к телефону и уткнулась взглядом в свою записную книжку. Ура! Вчера мы заказывали суши – я звонила в любимый японский ресторан и, к счастью, не убрала книжку в сумку, которая была наверху, а уж туда я бы ни за что не пошла.

Л. Мне нужна Светочка Левитина – самый разговорчивый человек на свете. Леньчик. Что за Леньчик? Какой Леньчик? Откуда у меня телефон Леньчика – домашний, рабочий и мобильный? Лаура… Леонтьев… Лара… Боже, кто все эти люди? Я сошла с ума? Не узнаю своих знакомых?

Я принялась листать книжку. Никого не знаю. Никого! Наконец догадалась открыть первую страницу. Константин Андреевич Троицкий. В экстренном случае обращайтесь… Какой такой Константин? Костя! Это его книжка! Такая же, как у меня! Но, извините, откуда у него телефон Леньчика? И не один, а целых три? Может, он записал его вчера? Нет! После Леньчика еще пять или шесть телефонов… Что за дела?

– Проснулась? – поинтересовался низкий голос.

Я вздрогнула и выронила книжку. Стук сердца оглушал – даже уши заложило, но, к счастью, это была Марина.

– Да, – кивнула я. – Очнулась после тревожного забытья.

Марина вошла на кухню, вынула из шкафа бутылку виски и предложила:

– Будешь?

Я согласилась, Марина налила мне и себе щедрую порцию напитка, села в кресло напротив моего дивана и заявила:

– Страшные вещи происходят в этом доме.

– Да уж… – согласилась я. – А ты видела этого Леньчика… живым?

– Видела, – кивнула Марина. – Редкостный придурок. Прости господи, царствие ему небесное, – поспешно добавила она. – Не могу привыкнуть к мысли, что он умер.

– А как он здесь появился? – любопытствовала я.

– Да непонятно как… – Марина хлебнула виски. – Я так и не поняла, с кем он пришел. Была компания, а потом как-то образовался Леньчик. Ну, ты понимаешь, здесь всегда столько народу… Не пойми кто. Извини, конечно, это я не о тебе…

– Да ладно, – отмахнулась я. – Мы же знакомы пятнадцать минут, не считая ментовки. А у вас, кстати, всегда такой бедлам?

– В общем, да, – подтвердила Марина. – С тех пор как Сережа умер. Мне иногда кажется, что Ленка не в себе – она как будто не может оставаться одна. Всегда толпа. И никто долго не задерживается – как в кабак приезжают, уезжают. Ни минуты покоя…

– А нельзя знакомым позвонить, узнать, откуда Леньчик взялся?

– Да из всех знакомых был только Антон, а он понятия не имеет, – с досадой ответила Марина. – Притащили толпу из Б-2, вот и поди разберись…

– А Костя был?

– Костя? – удивилась Марина. – Вроде нет. Точно не был. А что?

– Просто так, – я пожала плечами. – Он ведь единственный… друг семьи. Ну, кто давно знает Лену.

– Это да, – кивнула Марина. – Ладно, я спать пошла.

Марина ушла, а я, обессиленная и мрачная, выключила свет в наивной уверенности, что снова забудусь тяжелым, жарким сном с черно-белыми сновидениями. Но так как я все-таки нормальный человек, а не монстр со стальными нервами, то мне, разумеется, стали мерещиться призраки. С полчаса я вздрагивала от всех шорохов, которых в загородном доме, к несчастью, навалом, а потом приняла решение сбежать. А что? Зачем на нас всех целый час орал этот придурок-следователь и обещал каждого посадить в камеру на весь период следствия, если мы завтра днем не организуемся и не дадим внятные показания? Это же превышение полномочий, за которое можно ой как получить по голове от какого-нибудь Международного комитета по правам человека! Я вообще, как журналист, такой хай подниму, что все эти Дракулы в погонах сильно пожалеют… «Два убийства, – прошептал гаденький голос. – Два убийства за день».

Стало совсем плохо – я натянула на голову плед и сжалась в комок. Может, он и прав, этот следователь… Кто-то из нас завалил двух человек. И это еще гуманно, что нас не посадили. А может, лучше было остаться в милиции? Там, по крайней мере, безопасно. Может, зря Гриша звонил какому-то суперчеловеку из МВД, чтобы за нас замолвили слово?

Кому, в самом деле, понадобились Таня и Леньчик? Пусть Костя знает Леню, но Таня-то точно никого не знает – она первый день в Москве! Конечно, она могла бывать в столице раньше, познакомиться и с Леней, и с Костей, но что это за преступный клан? И тут я вдруг вспомнила бумажку. Белую бумажку с какими-то детскими казюлями-мазюлями, которую украла с места преступления. Что это может значить? Спросить Костю насчет Леньчика? А вдруг он убийца и грохнет меня?

– Ма-аш… – зашептал кто-то у меня над головой. – Ты спишь?

Я осторожно стянула плед и в ужасе уставилась на бледное лицо с вытаращенными глазами.

– Не спишь? – переспросила Оксана.

– Нет, – прошептала я.

Она села на диван.

– Ты в курсе, что Леньчик спал с Таней?

– В каком смысле? – я округлила глаза.

– В смысле секса, – Оксана всплеснула руками.

– У них был секс?! – я подскочила на диване.

Она кивнула.

– И ты позволила ей с ним спать? – ужаснулась я.

– А ты что, думаешь, она у меня спрашивала совета? Типа, никто не против, если я пересплю с таким-то таким-то? – съязвила Оксана.

– Но это ведь не такой-то такой-то! – воскликнула я. – Это же Леньчик! Спать с ним – это… Позор! Он же клоун и придурок! Был…

– Злая ты… – вздохнула Оксана. – Я случайно налетела на нее в ванной. Наша, на третьем, была занята, и я пошла вниз, а там Танька – забыла дверь закрыть. Она еще сказала, что Леньчик отлично трахается…

– Тебя не вырвало? – поморщилась я.

– Опять ты за свое! – возмутилась Оксана. – Если она с ним спала, может, что-то знала…

Наконец и до меня дошло: Таня могла что-то видеть, слышать… поэтому ее и убили.

– А кто был в ванной на третьем этаже? – поинтересовалась я.

– Я знаю кто, – с загадочной улыбкой сообщила Оксана. – Марина!

– Ты бредишь! – воскликнула я шепотом. – Марина приехала утром.

– Ни фига! – сторжествовала Оксана. – Танька ушла. Я засела в ванной, потом выключила везде свет и пошла вниз – жрать захотелось ужасно. Тихо доела салат, поднялась по лестнице и… Помнишь, на площадке третьего этажа такой выступ, за шкафом?

Я кивнула.

– Так вот, я услышала, как в ванной выключают свет, и отчего-то кинулась за этот выступ – думала, может, оттуда голый Леньчик выпрыгнет, а встречаться с ним не хотелось. Ну, и когда она спускалась по лестнице, я ее разглядела. Вот. Я еще тогда не знала, кто это такая, и немного испугалась, что по дому расхаживают незнакомые женщины в халатах.

– А почему ты вообще решила, что Леньчик будет расхаживать по дому голым? – хихикнула я.

– Потому что он – беспардонный идиот… был.

– А какой была Таня? – спросила я.

– Таня… – Оксана задумалась. – Не то чтобы она моя близкая подруга… Просто я ее давно знаю, а вообще, она просто тупица. Реально. Глупая женщина. Она вроде стилист, но я лично не понимаю, как она работает – даже не может найти телефон модельера в Интернете, представляешь?

– Черт! – выругалась я. – Как Марина ночью оказалась в доме?

– Приехала, – предположила Оксана.

– А зачем врала? – напирала я. – И что она делала в этой ванной?

– Ну, ее ванную заняла ты, так что все логично.

– Не, – отмахнулась я. – Тут стопудово подвох.

Мы с Оксаной по третьему кругу обсудили последние события, и она наконец ушла.

Наутро я проснулась раньше всех – сон был тревожный и прерывистый. Я просыпалась каждый час, включала свет, заглядывала под диван, а потом тяжело и долго засыпала снова.

В восемь утра я поставила на плиту джезву с кофе, запихнула в тостер хлеб и вспомнила, что так рано не вставала со времен школьных занятий. В восемь часов пять минут на кухню ввалился заспанный Костик.

Он хмуро буркнул нечто, что можно было расценить как уверение: такого хренового утра у него в жизни не было, даже когда он после выпускного проснулся на заднем сиденье «Запорожца» в обнимку с зубрилой Коростылевой, которая даже на праздник заявилась в колготах с обвисшими коленями.

Когда мы выпили апельсиновый сок, кофе и съели по йогурту, Костик слегка подобрел. Воспользовавшись этим, я поинтересовалась:

– А Марину ты давно знаешь?

– Марину? – он как будто удивился. – Давно… Но она в доме живет года два – переехала после того, как Ленкиного мужа грохнули. Занимается хозяйством.

– А она официально занимается хозяйством или на правах бедной родственницы?

Костик опечалился – видимо, пояснить систему взаимоотношений в доме Лены было нелегко.

– Ну… – начал было он, но опять впал в задумчивость. – В общем, Ленка их всех содержит.

– Кого всех? – удивилась я и даже зачем-то огляделась – нет ли поблизости этих самых всех.

– Тетку. Мать мужа. Домработница еще есть. Какие-то родственники из Подмосковья. Толпа народа. Потом, у нее всегда кто-то живет. И всех она кормит, дает деньги…

– Что значит «дает деньги»? – поразилась я.

– Ну, может просто так сто долларов дать, пятьсот… – Костик пожал плечами.

– А у нее эти настроения по графику или спонтанно? – даже не скрывая разыгравшейся алчности, спросила я.

– По спонтанному графику. – Костя, видимо, решил, что сказал нечто смешное, и захихикал. – В общем, у нее здесь целый двор.

– И ты? – поддела его я.

– И я, – без тени смущения признался он.

– И Марина тоже на содержании? – я наконец вспомнила, с чего начался разговор.

– Ну, у нее есть какая-то работа, она медсестра, что ли… – поморщился Костя. – Но, в общем, да, живет с Ленкой, покупает продукты, следит за ремонтом… Не знаю я! – вдруг разозлился он. – С Антоном трахается.

– С каким Антоном? – опешила я.

– С этим, который здесь, – высокохудожественно ответил Костя.

– А он же вроде с Леной… – промямлила я, боясь спугнуть удачу. Кое-что вырисовывалось…

– И что? – Костя всплеснул руками. Но вдруг он как-то сжался, пододвинулся ко мне и зашептал: – Марина – крутая телка, только Ленка об этом ничего знать не хочет, вот она и шуршит у нее за спиной…

– То есть ты считаешь, это правильно? – разозлилась я.

– Меня вообще не волнует, как они мужиков делят! – воскликнул Костя.

Тут спустились Гриша с Оксаной, и наша увлекательная беседа закончилась.

Пока остальные изучали содержимое холодильника, я думала, как все странно складывается. Лена встречается с Антоном, который втихаря спит с Мариной, Леньчик знаком с Костиком – был знаком, что парикмахер усиленно скрывает, Таня спит с Леньчиком и тоже умирает… Что такого сделал этот Леньчик?

Мы приехали в милицию, и нас затолкали в вонючий грязный коридор, где громоздились ведра с краской и мешки с сухой смесью. Пока остальных по очереди насиловал следователь, мы с Оксаной выбрались на улицу покурить.

– Да, обломались наши денежки, – вздохнула Оксана.

– Что ты имеешь в виду?

– Неважно… – отмахнулась она.

– Если бы было неважно, ты бы этого вслух не сказала! – возмутилась я. – Раз уж кинула затравку – давай, колись!

– Неделю назад Грише позвонила Лена и наплела какую-то чушь о том, что ей, бедняжке, некуда вложить триста тысяч долларов, она не знает, что с ними делать, и готова отдать под любой проект… бла-бла-бла… Гриша посчитал, что она пьяная, а потом вдруг решил проверить. Знаешь, как бывает – чем черт не шутит! В общем, мы потому к ней и поехали – все разузнать, но теперь выясняется, что деньги есть, только их забрал Антон.

– Как это забрал?

Мне казалось, что я нахожусь в каком-то нереальном мире, где деньги – что-то вроде яблок в урожайный год, их так и подсовывают всем знакомым сердечные дачники, совершенно опухшие от сладковатой фруктовой гнили на участке.

– Ну, у него там тоже какие-то планы, долги по бизнесу, и он наши денежки отбил, – вздохнула Оксана.

– А что у него за бизнес?

– Как и у Ленки – салон красоты. Только он занял денег, вложил кучу бабла в ремонт, а на все остальное не осталось. Идиёт!

К нам присоединился Леша, вид у него был совершенно невменяемый: синяки под глазами, руки трясутся, лицо бледное.

– Ты как? – спросил он глухо.

Я потрепала его за плечо.

– Хреново, если честно. Хочу домой.

– И я, блин! Надо было тебя слушать, дома сидеть!

Леша выглядел совершенно несчастным. Я обняла его, прикурила для него сигарету и как можно бодрее и веселее произнесла:

– Да ладно! Прорвемся!

Но прорываться оказалось ой как сложно. Следователь, которого, оказывается, звали Тимофей, был злой, как кобра, – шипел и бросался на ни в чем не повинную меня, пока я не выложила и про записную книжку Костика, и про триста тысяч долларов, и про Марину. Позже выяснилось, что не одна я такая умная: все рассказали то, что знали, в результате чего арестовали – то есть, извините, задержали – Антона.

В такси мы почему-то оказались вместе с Костей. Когда проезжали последнюю перед Кольцевой дорогой станцию метро, он разволновался, засмотревшись на ряды торговых павильонов, и, когда мы уже отъехали от магазинов метров сто, вдруг бросился ко мне и принялся умолять:

– Давай выйдем!

У него был не очень здоровый вид, так что я быстренько попросила таксиста остановиться, вытолкала парикмахера из машины, и он потащил меня к ближайшему кафе.

К счастью, внутри было много народу. Мы затесались в угол, заказали коньяк. Едва официантка отошла, Костя схватился за голову и заныл:

– Я попал! Вот я попал…

Только когда нам принесли выпить и мы выпили, я осторожно (осторожно, но требовательно – я очень рассчитывала, что окажусь тонким психологом) спросила:

– Костя, в чем дело?

– Ты не представляешь… – застонал он.

От волнения у меня даже ладони вспотели. «Только не спугнуть, только не спугнуть!» – повторяла я про себя, но так как тянуть резину было нельзя, предложила как можно ласковее:

– Кость, мы все круто попали. Выкладывай, что там у тебя?

Костя допил коньяк, закурил (несмотря на то что недокуренная сигарета дымилась в пепельнице, я тихонько ее затушила) и сказал, глядя на пустой бокал:

– Месяца два назад мы с Ленкой напились в дым, и она мне сказала, что есть тайник, где ее муж хранил деньги. Это была казна мафии, около ста пятидесяти тысяч долларов, как она поняла.

Он замолчал, а я боялась пошевелиться.

– После того как ее мужа убили, к ней приходили его… коллеги, спрашивали про деньги, а она сказала, что ничего не знает. Они все обыскали, но не нашли.

Он опять заткнулся. Черт!

– Но она знала. Даже бумажку мне показала. Там под кафелем нычка.

– Где? – прошептала я.

– Х… знает где, – ответил Костя. – Не в доме. Там Леньчик все обыскал. Наверное, в салоне.

– То есть Леньчик?..

– Я идиот! – Костя стукнул себя по лбу. – За фигом мне вообще нужен был Леньчик? Растрепал всем подряд…

– И Тане? – догадалась я.

– Наверняка… – пробормотал он.

– А кому еще? – насторожилась я.

– Знаешь, мне что-то хреново, – сообщил Костя. – Пойду-ка, я тут живу недалеко.

Он не ушел – сбежал, а я еще ненадолго осталась в кафе.

Странная картина… Какой-то пафос с этим Антоном. Убил тех, кто знал, что он спит с Мариной, но вообще-то, совсем не тех, кого надо. Наверняка ведь знали Марина и Костя, а не Леньчик с Таней. Но тайник… Бред! Тайники, деньги – это что вообще такое? Какой-то клан Сопрано, честное слово! Настроение было паршивое: вместо счастливого Рождества – трупы, следствие и толпа незнакомых людей, замешанных в убийстве.

Когда я вернулась в дом, там было холодно – входная дверь нараспашку – и уныло: все молча собирались, никто друг с другом не разговаривал. Оксана с Гришей подвезли меня до центра, я выбралась из машины в надежде никого из них больше не увидеть.

Но эта история просто намертво застряла у меня в голове. Я даже позвонила знакомому менту, который – счастливое совпадение – работал в отделе заказных убийств. Паша был другом детства одной моей хорошей приятельницы, и, откровенно говоря, я его недолюбливала. Нет, он был очень милый и хороший человек, но уж слишком простой и какой-то… неизящный. Говорил коряво, пил много, после первой бутылки начинал всех любить, а самое страшное, что за первой всегда следовала вторая, после чего Пашино тело приходилось куда-то носить, устраивать, а с утра поить его пивом, выслушивать покаянные речи и сочинять оправдания для жены… Но сейчас я была просто счастлива, что знакома с Пашей, – готова была напиваться с ним каждые выходные, лишь бы только он мне что-нибудь рассказал.

– Ты его пригласи в кафе, угости там… – инструктировала Оля, наша общая знакомая. – А то неудобно – он ради тебя старался…

Я пригласила. И угостила.

– Значится, так… – заявил Паша, закусив. – Кто завалил Сергея Воробьева – история умалчивает. Типа, есть догадки, но никаких доказательств. Он у своих был в авторитете, и бабу его они не тронули, несмотря на то что Сергей держал общак. Они там у нее все прошмонали, и наши тоже, только ни хрена не нашли.

– Слушай, а как шмонают – кафель отрывают? – поинтересовалась я.

– Ну, простукивают… – хмыкнул Паша. – В это дело никто особо не лез: местные с нашими договорились – сами разберутся. Но там была хитрая такая мулька: этот Серега, по разговорам, через подставных нае…л… пардон, обманул одного серьезного человека, и нае… обманул по-крупному. Огромные деньги – какая-то афера с хлопком.

– И где деньги? – я вся подобралась.

Паша выразительно пожал плечами.

– Теневая экономика, – он расхохотался. – Концов не найдешь.

– Паш, не обижайся, но я не понимаю – милиции что, все это не интересно?

– Маш, ты пойми, один бандит обманул другого – че расследовать?

– А на какую сумму Ленин муж обманул того, другого, ты случайно не знаешь? – без всякой надежды спросила я.

– Лимонов пять.

– Долларов? – Я сползла под стул.

– Их, родимых, – усмехнулся Паша.

– Слушай, а почему Ленка еще жива? – поинтересовалась я. – Они же должны были…

– Ну, эта дамочка железная – как на нее только не наезжали… – Паша махнул рукой. – Со всех сторон. Наши у нее в подвале нашли склад оружия – это от мужа привет, – чуть не посадили. Свои ее пасли круглые сутки, а потом еще и похитили. Нас подельники ее мужа привлекли к переговорам – отпустили ее. Даже сестру его тряханули…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю