Текст книги "Очень узкий мост"

Автор книги: Арие Бен-Цель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 11
Праздничный концерт

Кфиру не спалось. Это было начало того периода, когда давление Симона, неясность со стороны начальства, психологическое подливание масла в огонь со стороны Раза и совесть, требовавшая действия, довели его до бессонницы. По ночам, когда все затихало, его мучил вопрос, как он должен себя повести, если начнется война. Имеет ли он право, не получив никаких полномочий от начальства, взять на себя какую-то ответственность, предприняв что-нибудь несанкционированное. Он знал, что в этом случае путь до увольнения самый что ни на есть короткий. С другой стороны, имеет ли он моральное право ничего не предпринимать перед лицом такой опасности. Сомнения не давали покоя.

Днем психологическое состояние несколько улучшалось, так как сомнения на фоне ежедневных проблем оставались где-то на заднем плане. Однако он был менее сосредоточен и менее спокоен, чем обычно. При виде Раза, с его наивной улыбкой, сомнения вновь возникали. Иногда Кфиру казалось, что в этом человеке было нечто сверхъестественное.

Ночью спалось плохо, зато днем сильно зевалось, что не раз вызывало удивленные взгляды сотрудников. Да, как бы мы не решали вопросы совести, в конечном итоге мы всегда остаемся с ними один на один. Период бессонницы длился недолго. Нередко хорошие идеи и решения приходят во сне. Проблема, однако, в том, что в большинстве своем они там и остаются. Как-то в очередной раз, проснувшись ночью, Кфир понял, что больше, чем увольнение ему ничто не грозит.

Он твердо решил, что не станет сидеть, сложа руки. Еще не зная, как поступить в случае войны, он предполагал, что время и ситуация подскажут какой-то путь. Решение не держаться за престижную должность оказалось правильным. В первую очередь, он вновь обрел сон. Интересно, что, несмотря на столь судьбоносное решение, Кфир ни разу не задумался, будет ли он способен сделать то, что сочтет нужным, когда придет время. У него была какая-то странная и непонятно откуда взявшаяся уверенность в себе. Бен-Гай начал подумывать о том, что может быть стоит относиться к поведению Раза с большим терпением, хотя и не собирался посвящать его в нерешительность своего руководства.

Кроме негласного соглашения с самим собой никаких других перемен в окружающей среде не происходило. Отношения с Ланой были все на том же уровне. Она не всегда приходила на свидания. Когда же Кфир переставал ей звонить, внезапно появлялась и была неестественно хороша. Ремонт продвигался все так же, но время делало свое дело, и постепенно становились заметными кое-какие результаты. Шай продолжал свои мелкие пакости, но Кфир уже не обращал на это особого внимания. Поездки, как всегда занимали существенную часть времени и сильно утомляли. Иногда приезжали гости. С ними всегда было много хлопот. Тему Приднестровья Кфир больше не затрагивал. Они уже все знали, а он уже все понимал.

На Пурим из Киевского посольства в Одессу приехал прямой начальник Кфира – Яир. Несколько дней они ездили по самым разным местам на различные встречи. Он лично осмотрел здание и с кислой улыбкой оценил процесс ремонта.

В антракте во время общинного праздничного концерта к ним подошел Раз и попросил встретиться, чтобы поговорить после концерта. Они встретились прямо в здании театра, в котором проходил концерт, в одной из комнат за кулисами. Без особых обиняков Раз перешел к делу, спросив у Яира, в курсе ли он того, что происходит в Приднестровье. Получив утвердительный ответ, сопровождаемый профессиональной улыбкой, Раз спросил, что они собираются делать в случае войны. В ответ Кфир услышал уже знакомый ему по содержанию, но все еще неясный по смыслу, расплывчатый, длинный ответ ни о чем. Улыбнувшись в ответ Яиру одной из своих профессиональных улыбок, после короткого обмена любезностями Раз откланялся.

Буквально через несколько дней Раз попросил Кфира о встрече с ним и Шаем. Это удивило Кфира, но он решил не отказывать Разу. Договорились встретиться у него дома. Кфир не совсем понимал, как смог Раз убедить Шая о встрече, да еще у него дома, тем более учитывая, что формально Шай был начальником Раза. Когда они собрались, Кфира еще больше удивило достаточно дружеское к нему отношение Шая.

Увидев карту Приднестровья, прикрепленную к внутренней стороне двери спальни, Раз улыбнулся, сказав, что никогда не сомневался в Кфире. Если бы он имел хоть малейшее понятие о том, как сам Кфир сомневался в себе…

Раз начал издалека. Он сказал, что если война начнется, то они должны быть к этому подготовлены. Если появятся беженцы, они будут обязаны им помогать. Если будет возможность добраться до Тирасполя или Бендер, или других городов, необходимо будет проверить, какова вероятность оказания помощи местным общинам. Шай и Кфир молчали. Было ясно, что оба согласны с Разом, однако ничего конкретного, к сожалению, никто из них так и не произнес. Наверное, это был первый и единственный случай, когда они с Шаем во всем были согласны. Если говорить официальным языком «было достигнуто соглашение о сотрудничестве», а также «встреча прошла в теплой, дружественной обстановке».

Когда гости ушли и Кфир остался наедине со своими мыслями, у него было странное ощущение того, что он невольно и даже несколько подсознательно становится участником какой-то возможной операции, задуманной где-то и руководимой кем-то на расстоянии. Этот самый некто постепенно приближался и медленно реализовывался непонятно откуда, взамен на более существенную степень влияния или даже манипуляции в среде, в которой Кфиру была отведена, по-видимому, не последняя роль.

Было очевидно, что «встреча за кулисами», в театре была своего рода разведкой перед общей оценкой ситуации, с последующей встречей у Кфира на квартире, где, по-видимому, начинался переход к конкретике. Так началась интеграция абстрактного или переход от стратегии к тактике. Наряду с этими мыслями, которые Кфир все еще причислял к категории теоретически-романтических фантазий, он все больше и больше ощущал сужающийся вокруг себя круг.

Шло время. Напряжение в Приднестровье нарастало. Раза перевели в Киев на должность главного представителя его организации. Благодаря этому резкому повышению он оказался начальником своего бывшего начальника Шая. Столь блистательный поворот в карьере Раза, учитывая момент и обстановку, добавлял очередной знак вопроса ко всему, касающемуся его личности. Однако дополнительный вопрос уже ничего не менял. У Кфира они уже давно слились в один большой знак вопроса. Теперь, будучи ответственным за всю Украину, Раз часто бывал в Одессе и задерживался там на несколько дней. Во время более редких встреч Раз продолжал удивлять своей осведомленностью и знакомствами в Киеве. По оценке Кфира, уровень его знаний не соответствовал периоду времени, проведенному в этой среде.

Глава 12
Начало

Прошло еще несколько месяцев, в течение которых продолжала поступать информация о постоянном обострении ситуации, инцидентах с использованием огнестрельного оружия.

Для Кфира Приднестровская война началась с сообщения одной из секретарш Шая о телефонном звонке откуда-то с Левобережья. Какой-то перепуганный человек сообщил, что «началось». Точной информации не было, но слухи стали быстро распространяться по городу.

Тем же утром, в спешке собравшись, Арт на своей шикарной машине, Фельдштейн, Семеновский в качестве представителя местной власти, Раз и Кфир поехали в Тирасполь. Добрались без проблем. В кабинете Симона получили отчет о том, что было известно. Во время брифинга Симона его верная секретарша Тоня, постоянно отвечая на телефоны, поставляла текущую информацию.

Вырисовывалась следующая картина. Заднестровская, т. е. Правобережная сторона Молдовы при поддержке румынских сил (непонятно, официальной или нет) атаковала Бендеры, пытаясь захватить город. По-видимому, попытка оказалась неудачной, и на данный момент линия фронта проходила где-то в черте города. Все это сопровождалось немалыми жертвами с обеих сторон, как среди военных, так и среди гражданского населения. Кфир с Разом выразили желание подъехать к мосту через Днестр. У болгарской деревни Парканы, где формировали части добровольцев, они видели автобусы с солдатами. Запомнились их взволнованные лица. Подъехав к самой реке, из-за автобусной остановки они некоторое время наблюдали за противоположным берегом. За это время на том берегу было несколько взрывов, по-видимому, от артиллерийских снарядов. Кфир не впервые наблюдал такую картину. Раз, отставной офицер флота, был гораздо опытнее. Когда решили возвращаться, их спутников рядом не оказалось. Они нашли их невдалеке под укрытием домов.

Да, впечатление было не из легких. Невольно посещала мысль о том, что самый постоянный из всех жизненных процессов – это процесс разрушения. Однако жизнь при всех ситуациях диктует свои законы, и как бы это ни было парадоксально, вернувшись в Тирасполь, они пошли обедать в ресторан. Во время еды обсуждали, что и как может быть сделано. По слухам, из Бендер в Тирасполь просачивались беженцы. Не исключалась попытка захватить Тирасполь. В городе ощущалось напряжение. Нужно было каким-то образом попытаться обеспечить эвакуацию Тираспольской и по мере возможности Бендерской общин. Так как офис Симона находился в здании кинотеатра, было решено, что он попытается договориться использовать зал кинотеатра как накопитель для эвакуирующихся. Арт предложил от своей организации гуманитарную помощь. Семеновский пообещал официальное содействие со стороны Одесских городских властей. Пообедав, они попрощались с Симоном и поехали обратно в Одессу. Одесса как всегда цвела летом. Масса нарядных туристов гуляла по этому городу-красавцу, наслаждаясь отпуском, погодой и красотой, а рядом шла война…

Так как с некоторых пор Кфир начал относиться к Разу как к партнеру по Приднестровскому проекту, с утра на следующий день он пришел к нему с предложением опять поехать в Тирасполь – с тем, чтобы на месте получить свежую информацию, а также проверить, как идут приготовления Симона.

Может, он был и не прав. Быть может, ему просто не сиделось на месте в это сложное время. Раз отнесся к предложению без особого энтузиазма. В какой-то момент, когда Кфир сказал, что поедет один, Раз без особого желания сказал, что будет готов через несколько минут. Кфир как и прежде не понимал его.

В Тирасполе все выглядело еще более напряженно, чем за день до этого. Это ощущалось на улицах и в лицах людей. Казалось, что в городе никто не работал, и ничего не функционировало. Симон рассказал массу последних новостей, свидетельствовавших о том, что обстановка нагнетается. Что же касалось подготовки, о которой они договорились, то ему удалось за «символическую» цену договориться с администрацией кинотеатра, в котором находился его офис, о том, чтобы они смогли использовать зал кинотеатра в качестве накопителя для эвакуирующихся. Тоня, секретарь Симона, уже готовила список тех членов общины, которые хотели эвакуироваться. Теперь дело было за Одессой. Они должны были подготовить транспорт, на котором можно было бы эвакуировать беженцев, а также уже в Одессе обеспечить их ночлегом и всем необходимым. Эти и другие вопросы они с Разом обсуждали на обратном пути. Фельдштейн должен был проверить все то, что касалось Одесской логистики. Проблема состояла в том, что у них не было никакого понятия, о каком количестве беженцев могла идти речь.

Уже у въезда в город Раз сообщил, что завтра уезжает в Киев. Это было очень странно и, как казалось, совсем не вовремя. Однако Кфир уже перестал удивляться тому, что касалось Раза.

Вернувшись домой поздно вечером, он позвонил Фельдштейну, и они договорились встретиться рано утром у него в кабинете в начинающем функционировать здании общины.

Глава 13
Первая поездка

Когда на следующее утро Бен-Гай зашел в кабинет Фельдштейна, тот сразу же сообщил ему, что с транспортом проблемы, а в отношении ночлега и остального дела продвигаются. Весь его штат, включая добровольцев, занимался решением этих проблем. Когда Кфир рассказал Фельдштейну, что ночью ситуация усугубилась (под утро звонил Симон), они решили без отлагательств ехать на автобазу с тем, чтобы попытаться договориться обо всем на месте.

Директор автобазы отнесся к ситуации с пониманием. Собрав шоферов, он обратился к ним, сказав, что на них возлагается благотворительная миссия вывоза беженцев из Приднестровья. Не забыл он упомянуть и обещанную существенно повышенную оплату. Однако, почти все как один, шоферы заговорили о том, что не поедут рисковать в зону боевых действий. Уговоры не помогали. Начальник автобазы тоже оказался бессилен. Наступило напряженное молчание. Кфир не исключал возможность пешего марша из Тирасполя до Кучургана[24]24
  Кучурган – река, разделяющая Приднестровье и Украину.


[Закрыть], где-то в районе 30-ти километров. Учитывая стариков, детей и багаж, это конечно было нереально. Они уже не знали, что делать, как вдруг один из шоферов, молчавший до сих пор, встал и сказал, как это обычно выглядит в фильмах: «Да что с вами, мужики? Сегодня в Приднестровье проблемы. Завтра, может быть, будут у нас. Неужели мы не поможем? Я лично готов поехать». Это был мужчина средних лет, высокий, с сединой. Говорил он спокойно, без драматизма, но твердо. По-видимому, он пользовался авторитетом у своих коллег. Мысли лихорадочно проносились у Кфира в голове. Если есть один автобус, он сможет курсировать между Тирасполем и Кучурганом, вывозя стариков и детей, которые могли бы там пересаживаться в другие автобусы к менее отчаянным шоферам. Остальные беженцы, может быть, смогли бы за это время начать двигаться пешим ходом, до тех пор, пока первый автобус не закончит перевозить тех, кто не может идти пешком… Ничего не говоря, еще четверо шоферов подошли к первому шоферу, демонстрируя свое согласие, хотя и ограничили свое участие в поездке Тирасполем.

Было решено выезжать не откладывая. Фельдштейн, вернувшись в центр, должен был оповестить Симона о том, что пять автобусов в пути, и их можно ожидать часа через три. Кфир, с присоединившимся к нему Жаном, ехали в первом автобусе.

Это была хорошо знакомая дорога с известными пейзажами. Сначала Молдаванка, затем городская черта. Потом пригородные развилки, которые выводили на трассу. Пять автобусов с автобазы, наверное, были единственными, ехавшими в сторону Приднестровья. Навстречу им двигалась нескончаемая пестрая колонна, состоявшая из всевозможных средств транспорта и перегруженная чем угодно. На многих машинах мелькали белые флажки. Люди бежали. Часто шоферы из колонны Кфира, а также и они с Жаном, ловили на себе недоумевающие взгляды из проезжающих в обратном направлении машин. Через два часа колонна пересекла Кучурганские болота и выехала в зону знаменитых молдавских фруктовых садов. Оттуда до города было уже совсем близко.

В городе они объехали кинотеатр таким образом, чтобы автобусы стояли в направлении обратного пути. Предварительно проинструктировав шоферов держать автобусы закрытыми, Кфир с Жаном пошли к Симону. Симон был очень рад их видеть. Он рассказал, что в зале кинотеатра уже собралась пара сотен человек, и Тоня делает список собравшихся в алфавитном порядке.

Во избежание беспорядка, Симон предложил провести инструктаж перед посадкой в автобусы. Они спустились в зал кинотеатра. Да, толпа была пестрая и явно не вписывалась в атмосферу, привычную для кинотеатра. Люди сидели семьями, от мала до велика. У всех были сумки, чемоданы, баулы.

Встав перед залом, Симон, которого здесь все знали, обратился к беженцам. Он сказал, что Одесская объединенная община, при содействии израильских и международных еврейских организаций осуществляет эвакуацию Тираспольской еврейской общины. В Одессе беженцам будут предоставлены ночлег, еда и все самое необходимое. При посадке в автобусы важно соблюдать порядок, поэтому людей будут вызывать по списку в алфавитном порядке.

После этого Симон позвал Тоню с ее списками и попросил одного из помощников открыть двери зала, как это делается в конце сеанса. Увы, сеанс только начинался. Как только двери открылись, к ним хлынула неудержимая толпа, смывая на своем пути помощников Симона, стоявших у дверей.

Симон, Жан, Кфир и еще несколько руководителей общины, стоявших рядом, бросились на улицу через черный ход. Подбежав к автобусам раньше толпы, они пытались криками и даже силой ее остановить, однако моментально были смыты этим людским потоком. Им повезло, что их не затоптали. Испуганные люди не могли сдержать своего страха. Вряд ли их можно было винить. Хорошо, что автобусы, как Кфир и просил, были закрыты. Шоферы ждали распоряжений Кфира. Когда после неудачной попытки зайти в автобусы в толпе начали осознавать, что так дело не пойдет, Симону дали пройти, и наконец-то, к его словам стали прислушиваться. Постепенно началась посадка, проходившая в относительном порядке.

В толпе оказалось достаточно много провожающих и просто любопытных. Удалось распределить всех уезжающих в четырех автобусах. Назначив Жана ответственным, Кфир отправил их в путь. Пятый автобус, а точнее первый, с шофером, который так хорошо себя показал, он решил оставить до прояснения ситуации.

Когда беженцы уехали, Кфир напрямую сказал шоферу, что хотел бы проверить возможность поездки в Бендеры. Этот смелый человек спокойно ответил, что согласен. Кфир не знал, обрадовал ли его этот ответ. Симон сказал, что нужно получить особое разрешение из аппарата так называемого президента ПМР (Приднестровской Молдавской Республики), правительство которой расположилось в бывшем горкоме партии, у памятника Суворову – основателю Тирасполя.

Шофер остался ждать в автобусе, а Кфир пошел в горком проверять обстановку. В здании царил революционный хаос, напоминающий историческую ситуацию в Смольном. Узнав, где кабинет президента, Кфир направился туда. У входа в кабинет вооруженный не то охранник, не то секретарь сказал, что у президента люди. После примерно получасового ожидания из кабинета вышел сам Смирнов в сопровождении автоматчиков. Президент был одет в камуфляжную форму, в руках он держал портфель. Однако то, что поражало, это прическа (если можно так выразиться) и бородка. Да, это был вылитый Ленин. На какой-то миг Кфир встретился взглядом с этой современной версией Ильича. Чувствовалось, что Смирнов доволен посторонним интересом. Однако на этом инициатива Кфира ограничилась. Что-то в виде этого человека, напоминающего экспонат из музея восковых фигур, остановило его. Только гораздо позже он понял, что, как всегда, побоялся спровоцировать всплеск антисемитизма. Да, только евреи пытались сделать что-то для своих.

Вернувшись в кабинет Симона, Кфир с удивлением увидел там Геннадия из Бендер. Да, это был тот самый Гена, с которым его не так давно познакомил ни кто иной, как Раз! После коротких приветствий Гена рассказал, что беспрепятственно переехал мост через Днестр и добрался до Тирасполя. На вопрос Кфира, сможет ли он отвезти его в город, тот почти сразу же согласился. Было решено загрузить в багажник его машины несколько ящиков гуманитарной помощи, которой так щедро снабдил Арт. Эта попытка распределить кое-какую помощь могла послужить объяснением в том случае, если их задержат, а на следующем этапе, уже после распределения, могла запустить так называемый «телефонный» эффект об их деятельности, на что Кфир очень надеялся.

Тем временем они с Геной, миновав Парканы, въехали на мост. Слева остался сгоревший автобус. Впереди стоял подбитый танк. На второй части моста Гена заметно нажал на газ. Он объяснил это тем, что эта часть моста простреливалась снайперами с правой стороны от них. Кфир невольно прищурил правый глаз, представляя себе, как он сейчас выглядит в оптическом прицеле. Через пару минут въехали в город.

У самого въезда их остановили на заставе ПМР, но почти сразу же дали проехать дальше. Гена объяснил, что везет представителя международной гуманитарной организации. Все это время Кфир ощущал страх и напряжение, которые пытался не выдавать, что, по-видимому, и удавалось, в большой степени благодаря удивительному спокойствию и уверенности Гены. Не имея определенного плана, Кфир очень внимательно слушал, как Гена с терпением опытного гида показывал, где прокатила волна огня: «Вот здесь у крепости взлетела заправка. Весь город слышал! А вот тут за каких-то двадцать минут боя полегло шестнадцать человек. Хотите, попробуем подъехать к горисполкому. Там одно из самых жарких мест. Конечно, опасно. А, ничего с нами не случится», – сам себе ответил Гена, махнув рукой. «Чем больше душа, тем меньше в ней места для компромиссов с совестью», – подумал Кфир, глядя на Гену.

Долго бояться нельзя. Обычно у нормальных людей, знающих страх, он ограничен временем. Если среда более или менее постоянная, начинается процесс адаптации, и страх проходит, а с ним напряженность и бдительность. Кфиру это было знакомо еще по Ливану и другим местам. Прислушиваясь к объяснениям Гены, он параллельно думал, что и как он здесь и сейчас может сделать, но ответа пока не было.

В какой-то момент Гена предложил подъехать к его знакомым, живущим около горисполкома. На улицах было пусто, и Гена попросил Кфира остаться около машины, чтобы присмотреть за ней. Через считанные минуты он вышел из здания и сообщил, что его друзья, узнав, что ему нужно вернуться в Тирасполь, попросили взять их с собой, и уже собирают вещи. Он вернулся, чтобы помочь им с багажом. Кфир стоял счастливый и гордый тем, что не зря приехал, что они вывозят троих человек из этого ада, и где-то мысленно переносился к тому времени, когда его отцу и его семье некому было помочь. Может быть, для него это был своего рода психологический цикл. Наш герой понятия не имел, как ему повезло. Уже когда они отъехали, их пассажиры с облегчением людей, вырвавшихся из огня, рассказали, что за считанные минуты до приезда Гены и Кфира возле их дома работал снайпер.

Снайперы – это особая тема Приднестровской войны. Рассказывали, что почему-то именно женщины из Прибалтики, мастера спорта по стрельбе, использовались противником в качестве наемниц для наведения паники. Многим их деятельность стоила жизни. Не стоит описывать того, что по слухам с ними делали, когда их удавалось взять живыми.

Кфира не оставляла мысль о том, что если бы они приехали на несколько минут раньше, его гордость за этот успех не продолжалась бы долго. Вероятно, что снайперская пуля резко прервала бы его счастливое состояние. Да, как сказал кто-то из мудрых: «Гордость заменяет разум». Еще кто-то сказал, что «дуракам везет», и это обосновано статистикой, другими словами – народная мудрость.

В Тирасполе они отвезли своих пассажиров к каким-то родственникам. Затем у Симона в кабинете они втроем договорились о том, что Гена распространит между членами общины по мере возможности гуманитарную помощь и будет на связи. Постоянная связь (по возможности) между Кфиром и Симоном уже была оговорена. Затем, на последнем автобусе Кфир отправился в Одессу. У самого выезда из города, на месте, называющемся «Балкой», стояла толпа беженцев в ожидании какого-либо транспорта. Кфир попросил шофера остановиться, объявив беженцам, что может довезти их до Одессы, в первую очередь, женщин с детьми. Автобус был набит битком. Всем места не хватило. Хорошо запомнился парень лет 22, крепкий блондин, который без всякого стыда умолял со слезами взять его тоже. Этих беженцев они высадили у Одесского вокзала.

Вернувшись в Одесский центр, несмотря на позднее время, Кфир обнаружил, что все люди Фельдштейна еще на месте. Они были заняты размещением беженцев и их обеспечением. Как ему рассказали, удалось прийти к соглашению с одним из местных санаториев, что, в общем-то, решало сразу несколько проблем, таких как жилье, еда, а иногда и медицинская помощь. На следующее утро было назначено заседание координационного совета общины.