Текст книги "С моим мужем что-то не так? (СИ)"
Автор книги: Ариана Миллс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
Глава 7.
Смятение окутывает мой разум, когда губы Дэниела задерживаются на моих, нежное прикосновение одновременно успокаивает и тревожит. Его пальцы продолжают исследовать меня, обводя контур моей челюсти, прежде чем спуститься к затылку.
– Что не так, любовь моя? – спрашивает Дэниел, его голос звучит как тихое бормотание у моих губ.
– Кажется, ты чем-то обеспокоена.
Я слегка отстраняюсь, ища ответы на его лице.
– Я... Я не знаю, – признаюсь я, озабоченно хмуря брови.
– Просто... это чувство, эти мысли... они не мои.
Выражение лица Дэниела становится серьёзным, его хватка на моей шее слегка усиливается.
– Постарайся расслабиться, – уговаривает он, его тёплое дыхание щекочет моё ухо.
– Позволь себе вернуться в сон.
– Я буду рядом с тобой на каждом этапе.
Взглянув на часы рядом с кроватью, я недоверчиво моргаю, когда они бьют полдень. Неужели я действительно проспала так долго? Эта мысль вызывает у меня беспокойство, а в голове роятся вопросы.
Что произошло за эти потерянные часы? Почему Дэниел сегодня казался таким другим, вторгаясь в моё личное пространство так, как никогда раньше? И почему воспоминания о моём сне казались такими болезненно реальными, словно обрывки полузабытой правды?
Я пристально смотрю на Дэниела, пытаясь понять, что за загадочные выражения мелькают на его лице. Он всегда был загадкой, но теперь, когда на меня давят странные события этого утра, даже его привычное присутствие кажется чужим и неопределённым.
– Почему ты так на меня смотришь? – спрашивает Дэниел, и в его голосе смешиваются развлечение и любопытство.
– Смотрю как? – спрашиваю я, едва повышая голос.
Этот небрежный вопрос выдает бурю, бушующую внутри меня, тревожное ощущение, что между нами что-то фундаментально изменилось.
Взгляд Дэниела становится пристальным, он смотрит на меня с пугающей глубиной.
– Как будто ты увидела призрака, – отвечает он с ноткой мрачного юмора.
– Или, возможно, кого-то более ужасного...
Это утверждение повисает в воздухе, наполненное подтекстом. Я чувствую, как по спине пробегает дрожь, пока я пытаюсь разгадать его смысл, и мой разум лихорадочно пытается связать воедино мой сон, необычное поведение Дэниела и загадочный комментарий.
Однако, прежде чем я успеваю ответить, выражение лица Дэниела смягчается, и он протягивает руку, чтобы убрать выбившуюся прядь волос с моего лица.
– Ты слишком много думаешь, моя дорогая, – говорит Дэниел, и его голос успокаивает бурные воды моих мыслей.
– Иногда грань между реальностью и мечтами размыта, особенно когда сон такой яркий, каким показался тебе твой.
Он наклоняется ближе, и его дыхание смешивается с моим, когда он говорит.
– Возможно, пришло время нам изучить эту... связь подробнее.
– Вместе.
От этого предложения меня охватывает волнение, смешанное с тревогой. Что именно Дэниел подразумевает под связью? И как далеко он готов зайти в этой новообретённой близости?
Прежде чем я успеваю сформулировать ответ, Дэниел прижимается губами к моим в обжигающем поцелуе, его язык проникает в глубины моего рта с собственническим жаром, от которого у меня перехватывает дыхание и хочется большего.
Мне удается слабо возразить, и я слегка отталкиваю Дэниела, когда он углубляет наш поцелуй.
– П-постой... – бормочу я ему в губы, мой голос дрожит от желания и нерешительности.
Когда он наконец отпускает меня, я делаю прерывистый вдох, и мое сердце бешено колотится в груди.
– Тебе не нужно на работу? – спрашиваю я, стараясь говорить спокойно, несмотря на жар, всё ещё пылающий между нами.
Дэниел усмехается низким, соблазнительным смехом, от которого у меня по спине бегут мурашки.
– Работа может подождать, – отвечает он, и его глаза сверкают хищным блеском.
– В конце концов, в первую очередь я должен позаботиться о том, чтобы моя жена была по-настоящему удовлетворена.
То, как он произносит «жена», вызывает у меня трепет, тайное удовольствие от того, что этот загадочный мужчина принадлежит мне.
Кровь приливает к моим щекам от смелого заявления Дэниела, мой пульс учащается в предвкушении того, что он может сделать дальше. Несмотря на мои первоначальные сомнения, я чувствую, как прижимаюсь к нему, желая ощутить тепло и безопасность его объятий.
– Но... а как же обед? – спрашиваю я, пытаясь придать ситуации хоть какое-то подобие нормальности.
– А моя работа?
– Я не могу это просто пропустить.
Дэниел ухмыляется, его пальцы скользят вниз по моей руке и останавливаются на выпуклости моего бедра.
– Предоставь это мне, – мурлычет он, и в его голосе слышится обещание.
– Я позабочусь о том, чтобы у тебя не было причин покидать эту комнату, пока я не сочту это нужным.
Рука Дэниела скользит ниже, его ладонь уверенно ложится на мой живот. Я издаю тихий стон, инстинктивно выгибаясь навстречу его прикосновениям. Тепло его кожи обжигает меня, разжигая пламя желания, которое грозит поглотить нас обоих.
– М-м-м... – бормочет Дэниел, его пальцы гладят мой живот, исследуя его контуры.
– Разве для людей не естественно желать потомства?
Его вопрос повисает в напряжённой атмосфере, наполненной намёками и невысказанными желаниями. Я тяжело сглатываю, мой разум кружится от возможностей, которые открывают его слова. Неужели он действительно хочет детей от меня?
– П...подожди... Дэниел... что ты?.. – я заикаюсь, мой голос дрожит, а проницательный взгляд Дэниела, кажется, проникает в самую суть моей души.
Его рука остаётся на моём животе, тепло его прикосновения проникает в мои кости и воспламеняет мои нервы.
В вихре мыслей, кружащихся в моей голове, возникает мучительное сомнение: что изменилось в Дэниеле? Еще вчера он был непреклонен в стремлении избежать отцовства, но сейчас говорит о потомстве с пылом, граничащим с одержимостью.
И еще есть тревожащее ощущение, что он больше не совсем похож на человека. Произошла ли его трансформация глубже, чем просто физические изменения, изменив саму его сущность способами, которые я не могу постичь?
Пока эти тревожные мысли пробегают по моему позвоночнику, как ледяные пальцы, я ловлю себя на том, что изо всех сил стараюсь поддерживать зрительный контакт с Дэниелом.
Выражение лица Дэниела меняется, на нём мелькает что-то нечитаемое, прежде чем он снова прячет это за своей обычной загадочной улыбкой.
– Прости меня, моя дорогая жена, – говорит он нежным, как ласка, голосом.
– Я иногда забываю, что не все разделяют мою... уникальную точку зрения.
Он убирает руку с моего живота и вместо этого проводит пальцем по изгибу моего бедра. От этого прикосновения по моей коже пробегают искры, и он продолжает:
– Давай сосредоточимся на настоящем моменте, хорошо?
– Есть гораздо более насущные дела, чем далёкое будущее.
С этими словами Дэниел наклоняется и снова обжигающе целует меня. На этот раз в его страсти появилась новая интенсивность, необузданная настойчивость, которая не терпит сопротивления.
Внезапно Дэниел отстраняется, оставляя меня задыхающейся и жаждущей большего. Когда я смотрю на него, по моему позвоночнику пробегает холодок, потому что я снова замечаю в его глазах зловещее красное свечение – завораживающий, почти потусторонний свет, от которого моё сердце начинает биться со смесью страха и восхищения.
Мгновение Дэниел просто смотрит на меня, его зрачки расширяются, словно впитывая каждую деталь моего лица. Затем плавным движением он поднимается с кровати, возвышаясь надо мной в ореоле силы, которая, кажется, заполняет всю комнату.
– Мне нужно заняться некоторыми... делами, – объявляет он низким и размеренным голосом.
– Но не волнуйся, моя дорогая.
– Я скоро вернусь, и мы продолжим с того места, на котором остановились.
Не задумываясь, я опускаю руку на живот, задерживаясь на том месте, где несколько мгновений назад лежала рука Дэниела. Ощущение пустоты ощутимо, эта пустота требует заполнения. Я ловлю себя на том, что размышляю о перспективе материнства – мысль, которая до сих пор не приходила мне в голову.
Почему я раньше не задумывалась о детях? Просто потому, что Дэниел всегда был против этой идеи, или же моим внезапным любопытством двигало что-то более глубинное? Пока я размышляю над этими вопросами, меня начинает одолевать чувство ответственности.
Неумолимая череда мыслей, кружащихся в моей голове, не прекращается. Должна ли я воспользоваться этой возможностью только для того, чтобы Дэниел снова изменился, возможно, безвозвратно? Неопределённость терзает меня, как гноящаяся рана, которая угрожает отравить каждую надежду, которую я осмелилась лелеять.
Образы Дэниела преследуют меня – зверь, чудовище, тёмная фигура, нависающая надо мной с ненасытным голодом. Каждая итерация приносит новые страхи, новые ужасы, с которыми приходится сталкиваться. Как я могу быть уверена, что он не изменится вновь, если я рожу от него ребёнка?
И всё же, несмотря на мои сомнения, часть меня жаждет испытать радость материнства. Носить в себе жизнь, наблюдать, как крошечное существо растёт и развивается под моей опекой...
Когда я спускаюсь по парадной лестнице, тишина пустого особняка эхом разносится вокруг меня, словно скорбный шёпот. Обычно в доме кипит жизнь, но сейчас он кажется пугающе пустым, словно его обитатели растворились в воздухе.
Я ищу Лейлу, намереваясь попросить что-нибудь лёгкое на ужин, но на её обычном рабочем месте никого нет. Слуги не спешат по своим делам; до моих ушей не доносится ни звон посуды, ни приглушённые разговоры. Как будто я попала в город-призрак, где единственная живая душа – одинокая, бесцельно бродящая вокруг.
По спине у меня бегут мурашки, пока я иду по огромному фойе, и мои шаги эхом отдаются от мраморных полов. Куда все подевались? Ушли ли все по неожиданным делам, бросив меня одну в этом огромном роскошном пространстве?
Я бесцельно брожу по пустым коридорам, и с каждым шагом удаляюсь от утешительного присутствия других людей. Тяжёлое одиночество давит на меня, заставляя плечи болеть, а сердце – тяжелеть.
Когда я прохожу мимо особенно богато украшенного окна, угасающие лучи солнечного света отбрасывают на пол длинные тени. В угасающем свете я мельком вижу своё отражение в стекле – одинокую фигуру в простом белом платье, черты лица которой искажены беспокойством и неуверенностью.
Меня пронзает чувство одиночества, и на мгновение мне хочется позвать кого-нибудь, хоть кого-нибудь. Но тишина остаётся гнетущей, осязаемым барьером, который не позволяет даже моему голосу вырваться за пределы моего пустого мира.
Вздохнув, я продолжаю своё одинокое паломничество в поисках хоть какого-то подобия дружеского общения в этом заброшенном дворце.
Глава 8.
Когда наступает ночь, окутывая особняк мрачной пеленой, я обнаруживаю, что меня тянет в библиотеку – своего рода убежище посреди жуткой тишины. Теплое сияние ламп манит меня внутрь, обещая утешение и передышку от гнетущей тишины.
Войдя, я окунаюсь в затхлый запах старого пергамента и тихий шорох переворачиваемых страниц. Ряды высоких книжных полок тянутся к потолку, их корешки в кожаных переплётах свидетельствуют о многовековых знаниях и мудрости.
Я брожу по проходам, провожу пальцами по корешкам в поисках вдохновения или наставления. Возможно, в этих древних томах кроется ответ на мои терзания, ключ к пониманию загадочной натуры Дэниела и неопределённого пути, который мне предстоит.
Пока я пробираюсь по лабиринту полок, тихий стук моих каблуков по деревянному полу создает успокаивающий ритм, биение сердца в безмолвной библиотеке. Я провожу кончиками пальцев по корешкам, ощущая выпуклые буквы и замысловатые узоры, которые рассказывают свои собственные истории.
Некоторые тома потерты и выцвели, их обложки потрескались от старости, в то время как другие сияют первозданным совершенством, их позолоченные края отражают свет лампы. Я останавливаюсь перед особенно старым томом в переплёте из мягкой коричневой кожи, украшенным странными символами, которые, кажется, мерцают в тусклом свете.
Заинтригованный, я вытаскиваю книгу с места, где она лежала, сдуваю слой пыли и открываю обложку. Пожелтевшие от времени страницы шепчут о забытых знаниях и мистических искусствах.
Когда я пытаюсь расшифровать название, вытисненное на выцветшей обложке, меня охватывает разочарование. Когда-то разборчивый почерк выцвел за прошедшие века, оставив после себя лишь слабые, призрачные очертания. Несмотря на все мои усилия, слова остаются неуловимыми, затерянными в тумане времени.
Вздохнув, я осторожно ставлю древний фолиант на полку, восхищаясь тайнами, которые, несомненно, таятся на его пожелтевших страницах. Кажется, что библиотека гудит от шёпота бесчисленных невыдуманных историй, каждая из которых ждёт, когда её раскроет бесстрашный искатель знаний.
Я продолжаю своё исследование, привлечённый ближайшей полкой, заставленной томами в кожаных переплётах насыщенных цветов. На обложках пляшут замысловатые узоры, намекая на экзотические истории, которые в них содержатся.
По мере того как я углубляюсь в лабиринт полок, меня встречает едва заметное изменение атмосферы, словно я попадаю в совершенно другое царство. Воздух становится тяжелее, почти осязаемо давит на грудь. Тени сгущаются, поглощая тот скудный свет, который пробивается сквозь плотные ряды книг, и отбрасывают зловещие мрачные тени на пространство.
Я в смятении осознаю, что никогда раньше не заходила так далеко в глубины библиотеки. Привычный комфорт проторенных дорожек и предсказуемого окружения уступает место незнакомому, зловещему пейзажу. Каждый скрип деревянных половиц под моими ногами вызывает дрожь по спине, как будто само здание предупреждает меня повернуть назад.
Несмотря на растущее беспокойство, любопытство толкает меня вперед, побуждая раскрыть секреты, скрытые в этих темных уголках.
По мере того как я продвигаюсь вперёд, темнота, кажется, сгущается, окутывая меня, словно удушающий плащ. Воздух становится холоднее, и я вижу, как моё дыхание превращается в пар, словно я шагнул в зимнюю ночь. Тишина абсолютная, её нарушает лишь отдалённый шелест страниц, шуршащих на ветру, который проникает сквозь трещины в древних стенах.
Внезапно мой взгляд привлекает слабый мерцающий огонёк, исходящий из узкого коридора, уходящего в сторону. Привлечённый обещанием света, я направляюсь к нему, и моё сердце бешено колотится в груди. Когда я заворачиваю за угол, источник света оказывается одинокой оплывшей свечой, стоящей на ветхом деревянном столе.
Подойдя к ветхому столу, я поражаюсь невероятной древности фолианта, лежащего раскрытым в мерцающем свете свечи. Его пожелтевшие до прозрачности страницы, кажется, дрожат от старости, как будто от малейшего прикосновения они рассыплются в пыль.
Переплёт книги, когда-то, вероятно, богатый и украшенный, превратился в хрупкую потрескавшуюся оболочку, которая едва удерживает тонкие листы внутри. Я почти чувствую, как на этот артефакт давит груз веков, как каждая страница хранит в себе суть забытых знаний и давно утраченной мудрости.
Осторожно я протягиваю дрожащую руку, колеблясь всего в нескольких сантиметрах от древнего текста. Искушение узнать, какие секреты скрыты на его ветхих страницах, непреодолимо, но страх, что он может рассыпаться, удерживает меня.
Как только я собираюсь с духом, чтобы рассмотреть почтенный фолиант повнимательнее, из теней позади меня доносится внезапный шум, и я испуганно оборачиваюсь. Однако, когда мои глаза привыкают к тусклому свету, я понимаю, что там никого нет – ни скрывающейся фигуры, ни движения в темноте.
Звук, низкий гортанный шёпот, кажется, исходит от самих стен, как будто древние камни шепчут какую-то тайную тайну. По спине пробегает холодок, когда я пытаюсь разобрать слова, но они исчезают, оставляя лишь тревожное эхо, которое разносится по просторному помещению.
С колотящимся сердцем я медленно поворачиваюсь лицом к столу, и мой взгляд снова падает на хрупкие, потемневшие от времени страницы.
Собравшись с духом, я протягиваю руку и осторожно поднимаю обложку древнего фолианта, его хрупкие страницы протестующее скрипят. Когда я смотрю на первую страницу, меня пробирает дрожь, потому что, несмотря на выцветшие чернила и изношенный пергамент, изображённое на нём слишком знакомо.
Там, запечатлённое в грубых, но безошибочно узнаваемых деталях, изображено существо с изогнутыми рогами, растущими из его лба, – сущность, которую я уже видела в тёмных уголках своего разума, которая преследовала меня во снах. Но не только сходство заставляет меня дрожать от страха; я осознаю, что это существо поразительно похоже на кое-кого, кого я слишком хорошо знаю.
Черты лица Дэниела на месте, его пронзительные красные глаза сверкают потусторонним блеском, но его лицо искажено, изуродовано демоническими рогами, венчающими его голову.
Сердце бешено колотится, я уже собираюсь перевернуть страницу, отчаянно желая получить больше ответов, когда позади меня раздается голос, который я слишком хорошо знаю, и я вздрагиваю от неожиданности.
– Что моя дорогая жена делает здесь одна? – спрашивает Дэниел, и в его тоне слышится беспокойство и намек на что-то ещё – что-то более тёмное, более хищное.
Боясь обернуться и столкнуться лицом к лицу с рогатым призраком из моих кошмаров, я замираю на несколько секунд, после чего резко поворачиваюсь к мужчине, стоящему передо мной. Я испытываю облегчение, когда вижу его знакомые черты, лишённые чудовищных дополнений с иллюстрации в книге. Это просто Дэниел, мой муж, который смотрит на меня с беспокойством на красивом лице.
Но даже когда я испытываю облегчение, меня не покидает мучительное сомнение.
– Почему ты здесь, Дэниел? – мне удаётся спросить, мой голос слегка дрожит, пока я пытаюсь осознать эту сюрреалистичную ситуацию.
– Я думала, ты... в другом месте.
– Разве ты не говорил, что будешь занят?
Он подходит ближе, его пристальный взгляд впивается в мой, и я чувствую в воздухе что-то необычное – мускусный, первобытный запах, от которого у меня по спине бегут мурашки.
– Я чувствовал твоё присутствие, любовь моя, – бормочет он, протягивая руку, чтобы убрать прядь волос с моего лица.
Его прикосновение тёплое, успокаивающее, но я не могу избавиться от ощущения, что с нашей последней встречи в нём что-то кардинально изменилось.
– Я почувствовал огромную потребность, отчаяние, исходящие от тебя, – продолжает Дэниел, проводя пальцами по изгибу моей щеки.
– Когда я последовал за этой энергией, она привела меня прямо сюда.
Когда Дэниел приближается, его ноздри раздуваются, он глубоко вдыхает мой запах. Воздух между нами, кажется, вибрирует от напряжения, заряженный грубой, первобытной энергией, от которой у меня по коже бегут мурашки, а пульс учащается.
– Итак, моя дорогая жена, – повторяет он, и его голос становится хриплым, почти гипнотическим, – что же ты делаешь здесь, одна в глубине этого заброшенного места?
Его слова звучат мягко, но за этим успокаивающим тоном я улавливаю нотку чего-то большего – едва заметный подтекст требования, ожидания. Как будто он уже знает ответ, как будто он каким-то образом может читать самые сокровенные, самые тёмные желания, бурлящие в моём подсознании.
Я чувствую, как слегка покачиваюсь, неумолимо притягиваемая к нему, несмотря на сомнения, кричащие в глубине моего сознания.
– Я просто осматривала библиотеку, – отвечаю я едва слышным шёпотом, встречаясь с пристальным взглядом Дэниела.
Это в лучшем случае полуправда – притягательность таинственного тома была слишком сильна, чтобы ей противостоять, она манила меня потусторонним притяжением.
Пока я говорю, я чувствую, как тепло его тела согревает меня, проникая под кожу, словно клеймо. Его близость одновременно успокаивает и нервирует, заставляя моё сердце биться чаще, а чувства – бурлить головокружительным коктейлем эмоций.
Взгляд Дэниела не отрывается от моего, его выражение лица невозможно прочесть, пока он впитывает мой ответ. Мгновение мы молчим, слышатся лишь тихое потрескивание пламени свечи и тяжёлое биение моего собственного сердца. Затем на его губах медленно появляется улыбка, превращая его черты из загадочных в откровенно соблазнительные.
– М-м-м... – бормочет Дэниел, его дыхание касается моих губ, когда он наклоняется ближе.
Его слова – это шёпот, тайное признание моего обмана.
– Моя жена, такая неопытная в искусстве лжи...
Его тёплые губы находятся всего в нескольких сантиметрах от моих, и дрожь пробегает по моим венам. Я чувствую слабый привкус вина в его дыхании, смешанный с пьянящим ароматом книг в кожаных переплётах, который исходит от его кожи.
Пока он говорит, его рука скользит вверх по моей руке, его пальцы очерчивают изящный изгиб моего локтя лёгким прикосновением, от которого по моим нервным окончаниям пробегают искры. Это электризующее ощущение заставляет меня затаить дыхание и желать большего.
– Скажи мне правду, любовь моя. – уговаривает Дэниел, его губы теперь на расстоянии дразнящего шёпота от моих.
Его прикосновение остаётся на моей коже, постоянно напоминая об электрической связи, пульсирующей между нами.
В этот момент, когда его пронзительный взгляд удерживает мой в плену, а его тёплое дыхание смешивается с моим, я разрываюсь между желанием признаться в своих истинных намерениях и страхом перед тем, что может случиться, если я это сделаю.
– Мои секреты не предназначены для чужих ушей, – удается мне пробормотать, стараясь говорить вызывающе, хотя моя решимость колеблется.
Слова горьким привкусом оседают на языке, но это всё, что я могу выдавить из себя перед лицом неотразимого обаяния Дэниела.
Низкий смешок вырывается из его груди, вибрируя в моем теле, когда он прижимается ближе.
– Ах, но мы оба знаем, что это ложь, – подтверждает Дэниел, и его голос звучит соблазнительно, посылая восхитительную дрожь по моему позвоночнику. Его слова повисают в воздухе, наполненные невысказанными обещаниями и запретными искушениями.
Без предупреждения он завладевает моими губами в обжигающем поцелуе, его рот накрывает мой с жадностью, от которой у меня перехватывает дыхание. Его вкус опьяняет, пьянящая смесь виски и греха, которая затуманивает мои мысли и разжигает огонь глубоко внутри меня.
Пока наши языки танцуют и переплетаются, руки Дэниела свободно блуждают по моему телу, поглаживая изгибы моих бёдер и обводя выпуклости моей груди сквозь тонкую ткань платья. Каждое прикосновение обжигает мою плоть, наполняя её жаром удовольствия, который грозит поглотить меня целиком.
В этот момент Дэниел перестаёт походить на человека и превращается в существо из чистой, нечестивой тьмы. Эта мысль пронзает мой разум, как удар молнии, и внезапно на меня нисходит божественное озарение.
Я снова смотрю в эти завораживающие глаза, и там, где раньше был намёк на малиновый цвет, теперь они пылают раскалённым, огненно-красным. Как будто сама сущность ада поселилась в их глубинах, сжигаемая ненасытным демоническим голодом.
Это откровение должно было бы наполнить меня ужасом, но вместо этого оно разжигает тлеющие во мне угли желания. Осознание того, что я нахожусь в присутствии существа, движимого первобытной, неутолимой похотью, лишь усиливает захватывающий трепет от нашей встречи.
Пока губы Дэниела продолжают безжалостно терзать мои, осознание того, что мужчина передо мной – не мой муж, начинает с новой силой крутиться в моей голове. Эта мысль не даёт мне покоя, я не могу её игнорировать, даже когда моё тело поддаётся переполняющим меня ощущениям.
В этот мимолётный момент ясности я поражена абсолютной невозможностью нашей ситуации. Этот мрачный, загадочный незнакомец с глазами, горящими, как адские угли, никогда не мог быть тем мужчиной, который стоял рядом со мной у алтаря, обмениваясь клятвами вечной любви и верности.
Но даже когда мой разум пытается осознать эту шокирующую правду, мои чувства остаются во власти мощного магнетизма Дэниела. Его прикосновение пробуждает во мне первобытную потребность, желание, которое превосходит разум и противоречит всякой логике.
