Текст книги "Вселенная за углом"

Автор книги: Ариадна Громова

Соавторы: Рафаил Нудельман
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Через пять минут он уже был в милиции и, навалившись грудью на деревянный барьер, втолковывал дежурному, что надо срочно отправляться на Красноармейскую и спасать людей.

– Сестренка у меня там, понимаешь, старшина? – твердил он, отчаянно ероша густой темный чуб. – И муж ее… и вообще – люди!

Старшина Касаткин слушал его, хмурясь и даже слегка постанывая от напряжения.

– Нет, но ты понял?! – сказал он наконец, обращаясь к сержанту Воронкову. – Опять этот самый дом!

Сержант Воронков встал и одернул китель.

– Так я отправлюсь на место происшествия? – полувопросительно сказал он. – Пошли, что ли, приятель! – Он развернул Сергея от барьера к двери и спросил на ходу: – Слушай, а розовые деревья с белыми перьями ты видал?

– Какие розовые деревья?! – ужаснулся Сергей, тараща на него глаза.

– Идем, идем, я тебе по дороге все обрисую! – пообещал сержант.

– Давайте я еще раз позвоню! – предложила Анна Лазаревна.

– А! С этим дурнем говорить – только время терять! – сердито сказал дядя Мирон. – В городскую милицию если? Номера я не знаю, да и кто там в воскресенье? Дежурный один. Опять сюда же отправит, в отделение.

– Если бы Шурик был здесь! – вздохнула Анна Лазаревна. – Но его сейчас даже в Москве нет, он в Сочи… Подождите, я позвоню Сергею Ивановичу! – сообразила она. – Это лучший друг Шурика, понимаете… он работает в институте… – Анна Лазаревна набрала номер, послушала: отвечали монотонные долгие гудки. – Воскресенье… все где-то гуляют…

– Гале, вот кому позвонить нужно! – Дядя Мирон двинулся было к телефону. – Эх, номер-то я ее не знаю! Вы тоже нет? Эй! Славка! – крикнул он, высунувшись из окна. – Маме на работу как позвонить?

– Не зна-аю! – огорченно ответил Славка. – Папа знает!

– Папа знает… – ворчал дядя Мирон. – А папа гуляет себе в лесочке…

– В самом деле, – тревожно отозвалась Леночка, – где они? Почему так долго не возвращаются?

Ей опять стало страшно, и она накинулась на Бандуру.

– Вы тоже, – сказала она презрительно, – наговорили: я да я! А даже на дежурного милиционера воздействовать не сумели!

Дядя Мирон побагровел так интенсивно, что Анна Лазаревна испугалась.

– Леночка! Леночка! – укоризненно заговорила она. – Нельзя же так! Вы же видели, что по телефону ничего объяснить не удается. И все же я уверена, что они скоро примут меры.

– Какие там меры… – Лена махнула рукой. – Ну сидите ждите у моря погоды…

Лена все же недаром подзуживала дядю Мирона: он, что называется, завелся.

– Правильно говорите! – забыв недавнюю обиду, поддакнул он Лене. – От такого дурня, что там в милиции сидит, никаких мер не дождешься. Разве ж он может своей дурной головой додуматься, что надо делать?

Анна Лазаревна тихонько вздохнула: она всегда огорчалась, если люди сердились друг на друга.

– Я все же уверена, что они примут меры… – бодрым тоном повторила она. – Но через некоторое время я им снова позвоню и узнаю, что именно они сделали.

Бандура с минуту подумал.

– Тогда сделаем так! – решительно сказал он. – Вы, значит, у телефона будете дежурить. А я около дома разведку произведу. Где-нибудь они все равно обнаружатся! Я их из-под земли достану! И тогда конкретно сообщу в милицию!

– Я все же не совсем понимаю, кого вы рассчитываете найти, – заметила Анна Лазаревна. – Здесь никого нет, вы же сами видите.

– Такого не может быть, чтобы никого не было! – уверенно заявил дядя Мирон. – Это не суть важно, что воскресенье…

– Ой! – простонала Лена. – Ну при чем тут воскресенье! Неужели вы не понимаете…

– А вы всё думаете: другой мир! Да? – проницательно заметил дядя Мирон. – Всё не убедились? Из другого мира можно по телефону с милицией говорить? Эх вы, женщины! Ну если вам телефона мало, я еще на фактах докажу. Значит, так: где тут радио? Ага, вот оно! – Дядя Мирон подошел к репродуктору, повернул ручку; далекий голос заговорил о биологических методах защиты растений. – Видите: работает!. Теперь свет тоже есть, я так думаю! – Он щелкнул выключателем: желтоватым слабым огнем разгорелась люстра. – Есть свет!

– А я и не обратила внимания, действительно! – сказала Лена. – Холодильник-то работает и у меня и здесь, я только сейчас сообразила.

– Ну вот, и холодильники действуют. И откуда же ток бы шел, если б мы в другом мире были? Поняли теперь?

– Ничего мы не поняли! – упрямо заявила Лена. – И вообще: какая разница? Все равно неизвестно, что же случилось и как отсюда выбраться!

– А вот я сейчас пойду и все выясню! – грозно пообещал дядя Мирон. – Я с ними по-свойски поговорю! Нашкодили, понимаешь, и прячутся! Но-о не выйдет! От Мирона Бандуры не скроешься, не-ет! С-под земли выкопаю! И поговорю!

– В таком случае, – деловито заметила Анна Лазаревна, – я вам советую одеться.

– А? Одеться? – изумился Бандура, поглядев на свое нестерпимо-голубое одеяние. – Так я ж вроде не голый!

– Видите ли, в пижаме можно разговаривать только по телефону, – терпеливо объяснила Анна Лазаревна.

– Ну-ну… для вас только! – наконец согласился Бандура. – Зайду по дороге оденусь – и на разведку.

– Я с вами! – вызвалась Лена.

– Это можно, – разрешил Бандура. – Выходите, я в два счета управлюсь.

Возле дома № 12 уже начали скапливаться люди. Они ходили туда-сюда, трогали ладонями невидимую стену, глазели сбоку на перекошенные стены, ахали, увидев, что с фасада дом вообще не существует. Шофер с азартом исполнял роль экскурсовода на общественных началах.

– Потрогал? Убедился? Во какое дело! – комментировал он. – Ничего нету вроде – а не продвинешься! Теперь, значит, двигайся вот таким манером, бочком – и на дом все время гляди: сейчас новые фокусы будут! Ну, видал? Теперь беги во-он туда, на мостовую, – и стань в аккурат против дома! Да держись за что-нибудь, а то на ногах не устоишь: такие там чудеса! Что, бабуся? Тоже хочешь посмотреть? Давай, давай, просвещайся! Вот так, ладошки приложи! Ну, чувствуешь?!

Мальчишки как угорелые носились вокруг дома и визжали от восторга: вот это забава!

– Юрка, ты меня видишь?! Я тут, на мостовой! Не видишь? Ага, а я тебя вижу! Ты ухо трогаешь! А сейчас ты ногой дрыгнул! Ну, теперь давай меняться – ты сюда, а я на твое место! Видишь меня? А я тебя не ви-ижу! Ух, здорово!

Сержант Воронков посмотрел на все это с большим интересом, потом проделал то, что делали другие: пощупал невидимую стену, понаблюдал, как меняется дом, если его обходить сбоку, и как он исчезает, если на него смотреть с фасада. Окончив эти действия, сержант Воронков крякнул и пошел к автоматной будке у стадиона звонить начальству. Вскоре он высунулся из будки и поманил к себе Сергея.

– Ну-ка сообщи, какой у них номер телефона! Да у сестры у твоей! – Он повторил в трубку номер телефона Анны Лазаревны и на этом закончил разговор.

– И что мы теперь будем делать? – с надеждой спросил Сергей.

– Мы с тобой, приятель, будем ждать дальнейших распоряжений! – весело объявил сержант. – А начальство что будет делать, это вскоре выяснится.

Сергей хотел было спросить его, что он обо всем этом думает, но решил не спрашивать. Что он знает! Молодой совсем и несерьезный. Ему всё шуточки да смешочки…

– Тебе-то что! – неприязненно сказал он. – Сделают что, не сделают, тебе без разницы. А у меня…

– …а у тебя там сестра! – докончил сержант, и лицо у него стало чуть серьезней. – Ты зря думаешь на меня, что я не сочувствую. Я как раз сочувствую. Но у меня такая идея, что все обойдется. Раз они живы-здоровы, и по телефону говорят…

– Слушай! – закричал Сергей, осененный идеей. – Так ведь и я могу позвонить?!

– Звони! – согласился сержант Воронков. – Только, смотри, недолго! Им теперь начальство будет названивать.

Сергей ринулся в будку, на ходу нашаривая две копейки в кармане, но вскоре выскочил разочарованный.

– Что, занято? – спросил сержант. – Ну значит, начальство подключилось… А вот и подкрепление к нам движется… О, смотри-ка! Сам полковник Чегодаев прибыл!

Тут Воронков с немыслимой скоростью пересек улицу. Когда Сергей перебрался на ту сторону, сержант уже стоял навытяжку перед грузным седым человеком с полковничьими погонами и рапортовал о происшествии. Рядом с полковником стояли двое в штатском. Сергей остановился чуть поодаль и стал слушать.

Когда Воронков закончил свой рапорт, полковник вздохнул и покачал головой.

– Такие вот пироги, Андрей Ильич, – сказал он, обращаясь к одному из своих спутников. – Может, вы тут разберетесь, а я, прямо говоря, пасую. Не по моей это части.

– По моей тоже не совсем, – отозвался долговязый лобастый человек. – Впрочем, посмотреть бы надо…

Полковник вполголоса отдал распоряжение молоденькому лейтенанту. Милиционеры редкой цепочкой окружили дом, оттеснили любопытных подальше. Народу набралось уже порядочно, начиналась толкотня, шум, мальчишки шныряли повсюду с субсветовой скоростью, так что распорядился полковник правильно. Но Сергей отчаянно запротестовал, когда его попробовали тоже оттеснить за оцепление.

– Сержант, скажи им! – шумел он, увертываясь от пожилого милиционера, который норовил ухватить его за локоть. – Не имеют права!

– Давай, давай! – ворчал милиционер. – О правах еще будешь разговаривать!

– Товарищ полковник! – сказал сержант Воронков, услыхав вопли Сергея. – У него сестренка в этом доме… Можно ему тут остаться?

Полковник рассеянно кивнул, и милиционер отступился от Сергея.

…Анна Лазаревна старательно несла обязанности дежурного. Она положила у телефона блокнот и авторучку и записывала все: время разговора, имя собеседника, основные вопросы. А телефон уже добрые полчаса почти не умолкал: с тех пор, как позвонил старшина Касаткин и сообщил, что делом их занялось начальство в городском масштабе, все время кто-то звонил и что-то выяснял.

Теперь позвонил очень вежливый человек, доктор физико-математических наук Андрей Ильич Иконников. Отвечать на его вопросы было хоть и трудновато, но приятно: чувствовалось, что он и разбирается в происшедшем больше, чем все, кто звонил до этого, и всерьез интересуется всякими деталями, до которых прочим нет дела. Он попросил, чтобы Анна Лазаревна попыталась описать, что делается на кухне. Спросил подробно про деревья, про траву и про небо. И про туман, который был утром, после ухода Галины Михайловны. И про самочувствие Анны Лазаревны и всех остальных. Потом сказал, что еще позвонит, и очень вежливо поблагодарил за ценнейшие сведения, которые дала ему Анна Лазаревна. Очень это был милый и хорошо воспитанный человек. И Шурика он, конечно же, превосходно знал и с такой теплотой о нем отозвался… Анна Лазаревна даже прижмурилась от удовольствия, слушая, как он говорит о Шурике и о значении его работ для науки. И только потом сообразила, что так и не спросила о самом главном: что же с ними происходит и когда все это кончится. А уж Андрей-то Ильич наверняка сумел разобраться в обстановке, и кто, как не он, мог бы…

Тут телефон снова зазвонил, и Анна Лазаревна потянулась к трубке.

– Нет, пока никто не вернулся, – сказала она. – В доме только я и десятилетний мальчик… Да, я слушаю!

Дядя Мирон с самого начала заявил, что в лес он не пойдет, а лучше обшарит все вокруг дома: «они» наверняка не в лесу, а где-нибудь поблизости затаились, но от Бандуры никто и никогда не укроется. Поэтому он сразу повернул за угол, и Лена тоже; они наткнулись на невидимую преграду, начали ее обходить впритирочку и наблюдали все загадочные метаморфозы, которые на их глазах претерпевал дом.

Лену все это ужасало и угнетало, хотя Костя успел ей кое-что рассказать, и она была подготовлена. А совершенно неподготовленный Бандура вел себя до невероятия хладнокровно и «все эти штуки» воспринимал как ловкие трюки затаившихся кинодеятелей. Он ничуть не испугался, даже когда зашел сзади и увидел, что дом исчез. Лена невольно вскрикнула и уцепилась за его рукав, а он снисходительно улыбнулся.

– Вот, видали, что делают, черти! – с некоторым даже удовольствием заметил он. – Какие фокусы освоили! Да, техника кино – она у нас на высоте, ничего не скажешь.

– Выдумываете вы все! – тоскливо сказала Лена, продолжая цепляться за его рукав и с ужасом глядя на пустую поляну. – Они да они, а где же вы их видите? Никого здесь нет… даже наших! – Тут Лена чуть не расплакалась от страха и тоски.

– Потому и нет, что они схоронились, – внушительно покашляв, заявил Бандура. – Ежели они целый дом могут от наших глаз укрыть, так самим-то им спрятаться ничего не составляет… Эй, выходите, я вас все равно вижу! – закричал он вдруг. – Выходи, вот ты! И ты! Чего прячетесь? Нашкодили – и в кусты? Совесть имеете хоть немного?

– Где вы их видите? – полушепотом спросила Лена.

Бандура знаком велел ей молчать и продолжал взывать к совести своих невидимых собеседников.

– Не поддаются, гады! – сказал он наконец, отдуваясь и утирая мокрый лоб большим клетчатым платком. – Думают, отсидятся и всё им забудут. Не-ет! Я-то уж не забуду, не надейтесь! За Мироном Бандурой не пропадет!

– Пойдемте лучше домой, Мирон Остапович, – жалобно попросила Лена. – Я больше не могу смотреть на эту пустую поляну без дома… Мне страшно!

– Думаете, дом и правда пропал? Не переживайте, есть он! – утешал ее дядя Мирон. – Это все ихние фокусы-покусы!

– Да я знаю, что есть! – нервно ответила Лена. – Костя мне говорил… Но все равно неприятно. И Анна Лазаревна там одна со Славкой… И никого вы не найдете, бросьте вы, в самом деле…

– Добре, – сказал, слегка обидевшись, Бандура. – Я вас отведу домой, чтобы вы не переживали, а потом сам пойду пошукаю этих… деятелей!

Поговорив с Анной Лазаревной, Андрей Ильич Иконников довольно долго стоял в сторонке, хмурился, хмыкал и поглядывал на дом.

Потом подошел к Сергею и спросил, хорошо ли он знает этот дом.

– Так я же тут жил! – сказал Сергей. – До самой армии. Еще как знаю!

– Эта вот задняя стена – почему она глухая? – спросил Иконников.

– А это купец такой был, Жигунов, – начал объяснять Сергей, – и у него было два сына. Дом им в наследство пополам достался. А потом они стали между собой ссориться. Младший взял да свою половину на слом продал. А старший стену тогда замуровал…

– Понятно. А что же за стеной внутри? Вот в этом месте, например?

– В этом? – Сергей прикинул. – Лестница, по-моему. Ну да, лестница! А что?

– Да вот, если дыру пробить… – задумчиво проговорил Иконников.

– Дыру нельзя, что вы! – испугался Сергей. – Дом аварийный, ветхий. Тут только ткни, все сразу развалится. Да слушайте! – вдруг сообразил Сергей. – Не надо никакой дыры! Тут чердачное окно есть!

– Где ты видишь окно? – недоверчиво спросил сержант Воронков, слышавший весь разговор.

– Да вот оно, слева! Оно только закрыто! Анна Лазаревна всегда просит, чтобы закрывали и запирали: воров боится! Слушайте! – закричал он, еще больше воодушевляясь. – У меня идея!

– Сережа, насчет Лены ты не беспокойся, она вот-вот вернется, – сказала Анна Лазаревна. – А идею товарищи из милиции придумали правильную… Ах, это ты и придумал? Ну молодец! Я сейчас позову Славика… Минуточку!.. – Она положила трубку на стол, высунулась в окно и сказала: – Славик, тебя просят влезть на чердак и открыть там окошко. Ты сможешь?

– А то! – с восторгом отозвался Славка. – Уже иду-у!

– Он уже идет, – сообщила Анна Лазаревна, взяв трубку. – Даже пришёл: я слышу, как он подымается по железной лесенке на чердак… Ну, разумеется, я останусь у телефона… Ничего, мне Славик потом все расскажет…

Андрей Ильич и Сергей только успели перебежать через улицу, как в толпе уже задвигались, заговорили:

– Смотри, смотри, окно в крыше открылось! Ой, батюшки, мальчонка вылез!

Сергей задрал голову, увидел Славкины белобрысые вихры в чердачном окне и заорал:

– Славка! Привет!

Славка высунулся по пояс из окошка и замахал руками, улыбаясь во весь рот.

– Привет, Сергей! Когда нас забирать будете?

– А Ленка где? – вместо ответа закричал Сергей. – Костя где?

– Все в лес пошли, на разведку! И папа тоже! – А лес-то где? Далеко?

– Где далеко? Как вон тот дом! – Славка показал на обгорелый остов соседнего дома. – Трава, а потом лес!

– Слыхали? Лес какой-то! – изумленно переговаривались в толпе. – До лесу-то электричкой надо ехать, а он говорит: прямо тут, у дома! Что ж это, батюшки?!

– Нас с утра перенесло! – восторженно орал Славка, чувствуя, что он в центре внимания. – Я еще спал! Все спали, только Анна Лазаревна не спала!

– Никуда вас не перенесло! – крикнул Сергей. – Дом-то, вот он, где стоял, там и стоит!

– Так он и у нас стоит! Только вместо улицы – лес! А у вас тут улица есть?

– Есть улица! Все есть!

– Так в тогда идите к нам с улицы! – обрадовался Славка.

– Нельзя с улицы! – уныло крикнул Сергей. – Если с улицы идти, так дом пропадает!

– Во! А у нас он, сзади если зайти, пропадает! У нас все наоборот! – в восторге орал Славка. – У нас тут и деревья и трава такие… ух!

Полковник Чегодаев, слушая этот диалог, вполголоса переговаривался со своими спутниками.

– Конечно, вы правы, надо с Москвой связаться, – говорил он немолодому темноволосому мужчине. – Дайте команду, пускай ваши там в горкоме…

– Дело тонкое, самому мне придется объяснять…

– Тоже верно. А вы, Андрей Ильич, кого считаете нужным вызвать?

– Из Москвы? Вероятно, Линчевского и Курилова. Ингермана еще, пожалуй. Хотя, в общем-то, я плохо представляю…

– Дайте координаты Павлу Васильевичу, он сейчас будет звонить в Москву, так заодно…

– Да, но пока надо из нашего института доставить кое-какую аппаратуру и двух-трех человек мне на подмогу, – сказал Иконников, вручая секретарю горкома листок с фамилиями и телефонами. – Я сейчас позвоню своему шефу, но думаю, что он на даче…

– Это мы организуем, – пообещал Павел Васильевич. – Напишите тоже, кто нужен, что нужно…

– Славка! – кричал тем временем Сергей. – Ты пойди погляди: может, они уже вернулись из лесу?

– Ла-адно! – Славке явно не хотелось уходить. – Я сейчас вернусь!

– Подожди, мальчик! – закричал Андрей Ильич. – Ты не можешь там отломить ветку дерева и бросить сюда из окна?

– Не-а! Не могу! У них веток нету!

– Ну листок хотя бы!

– А листья у них вот такие большие! – Славка во всю ширину развел руки. – Даже больше! Белые! И растут высоко-высоко! Не долезешь! Травы могу нарвать, хотите? Она, правда, жжется, но не очень.

– Давай траву, что ли…

Славка повернулся и исчез в окне. Толпа снова зашумела.

– Мальчонку-то зачем обратно погнали? Хоть его бы вытащили!

– Что ж одного-то? У него там, слышь, отец! Всех надо спасать!

– А чего там у них происходит, кто понял?

– Пойди тут пойми! Прямо чертовщина какая-то!

– Анна Лазаревна! Никто не вернулся? – закричал Славка, вбегая в комнату. – Где же они пропали! Нас бы сейчас вытащили!

– Правда? – обрадовалась Анна Лазаревна. – Уже нашли способ?

– А чего искать-то? Я хоть сейчас могу спуститься по водосточной трубе – все и дела!

– Славик, но не каждый же может по трубе… – возразила Анна Лазаревна.

– Лестницу можно подставить! Подумаешь!

– Нет, Славик, я не такой способ имела в виду, – огорченно сказала Анна Лазаревна. – Конечно, в крайнем случае придется… Но тогда мы все останемся без квартиры… и даже без вещей… Впрочем, квартиры все равно дадут новые, а вещи… и вообще я не о том думаю, о чем следует… Но как-то это… ненаучно! Правда, Славик? Через чердачное окно…

Славке эти рассуждения показались нудными. Вещи, квартира… да ну их совсем!

– Анна Лазаревна, я пойду погляжу, где дядя Мирон и тетя Лена, – сказал он. – Они здесь ведь где-то, у дома. И травы я обещал нарвать… ну, туда! – Он показал рукой на потолок.

– Иди… – нерешительно согласилась Анна Лазаревна. – Только очень прошу тебя, Славик: никуда не отходи от дома! Травы ты можешь прямо у крыльца нарвать…

Славка обещал Анне Лазаревне, что никуда не отойдет от дома, и собирался честно выполнить свое обещание. Он покрутился на крыльце, покричал: «Дядь Миро-он! Теть Ле-ен!» – но никто не ответил.

Славка, сопя от натуги, с трудом вырвал две горсти травинок: трава была скользкая и прочно сидела в почве. Ладони начало жечь и покалывать. Славка поспешно бросил траву на крыльцо и старательно обтер руки о штаны.

И в эту минуту он увидел, что на опушке леса показался Володя.

Вид у Володи был какой-то странный: волосы взъерошены, клетчатая ковбойка расстегнута чуть не донизу, рот раскрыт. И почему-то он не пошел прямо к дому, а, неуверенно ступая, бочком, двинулся вдоль опушки, будто чего-то боялся. У Славки сердце екнуло. Почему Володя возвращается один и почему у него вид такой странный? Уж не случилось ли что с отцом… и с Костей?!

– Володя! – заорал он не своим голосом. – Володя!

Но Володя его не слышал. Тогда Славка от страха забыл про свое обещание и ринулся через поляну наперерез Володе.

– Славик! Куда же ты! – встревоженно закричала Анна Лазаревна, высунувшись из окна. – Славик, вернись!

Но тут зазвонил телефон, и Анна Лазаревна кинулась к письменному столу.

Лена и дядя Мирон вышли из-за угла дома и остановились, недоуменно глядя на мчащегося по поляне Славку.

– Я же вам говорила, что Славка нас зовет! – сказала Лена. – Но куда же это он помчался? Славка-а! – звонко крикнула она.

Славка мчался дальше, не оборачиваясь. Лена хотела было бежать за ним вдогонку, но в это время произошло нечто странное. Ни с того ни с сего обвалился угол дома. Посыпались кирпичи, грохоча, рухнула проржавевшая водосточная труба. Сквозь грохот камней и ржавого железа отчетливо послышался чмокающий звук – будто всосалась вода в какую-то гигантскую воронку, – и прямо на глазах у Лены и дяди Мирона мгновенно встала на поляне за домом ровная травянистая гряда метра в два высотой. Она аккуратно срезала угол дома.

И в то же время они услыхали, как наверху, в комнате, Анна Лазаревна с глубоким отчаянием проговорила:

– Какое несчастье! Боже, какое несчастье! Что же теперь с нами будет?!

Лена, прыгая через две ступеньки сразу, кинулась наверх. Бандура, тяжело пыхтя, двигался за ней.

Анна Лазаревна, странно съежившись, сидела у письменного стола и бессмысленно глядела на зажатую в руке телефонную трубку.

– Что случилось? Анна Лазаревна! – крикнула Лена. – Вам плохо?

– Телефон… – слабым, совсем больным голосом сказала Анна Лазаревна. – Телефон вдруг перестал работать… только что… Я как раз говорила со старшиной Касаткиным… с тем дежурным, который нас сначала не понял… очень симпатичный человек… и вдруг…

Бандура, стоя на пороге, щелкнул выключателем – свет не загорелся. Ожесточенно сопя, он прошагал к репродуктору, безрезультатно покрутил ручку.

– Отключили! – мрачно констатировал он. – Начисто все отключили!

– Но почему? За что?! – простонала Анна Лазаревна. – Они же ничего не говорили… Не предупреждали… наоборот… И что теперь с нами будет?!

– Тихо! – сказал вдруг Бандура, подняв палец и указывая на потолок. – Слышите? Там кто-то есть!

Действительно, на чердаке глухо загремело, потом будто бы упало что-то тяжелое. А потом явственно послышались шаги.

Толпа у дома № 12 все росла. Появились уже люди с фотоаппаратами и кинокамерами – кто из газеты, кто с телевидения, а кто и от себя. Обснимали весь дом – и сзади, и спереди, и с боков, но все им было мало.

– Мальчонка почему не возвращается? – переговаривались в толпе. – Сказал: «Сейчас вернусь» – а сам пропал… Может, с отцом что случилось… в лесу-то!

– Скажите, а он, по идее, обязательно появится? – спросил Иконникова худенький рыжебородый парень, держа наготове кинокамеру «Кварц».

– По идее, да… – неопределенно ответил Иконников.

Сергею очень не понравился тон, каким были сказаны эти слова. Да и сами слова тоже. У него прямо сердце заныло. Действительно, Славке давно бы пора вернуться. А раз ни он, ни кто другой не появляется, значит, что-то стряслось… что-то уж непременно плохое… Может, с Ленкой? Стой тут без дела и ломай себе голову. И сколько же можно вот так стоять, руки в брюки? А они там, может, в опасности…

Сергей подошел вплотную к дому и прижался ухом к стене. То ли у него в ушах шумело от напряжения, то ли и вправду в доме был какой-то шум… грохот. Сергей позеленел и судорожно выпрямился.

– Нет, ребята, как хотите, а я так больше не могу! – пробормотал он, обращаясь неизвестно к кому.

Сергей огляделся. Эх, народу полно, и все на дом уставились… плохо дело! «Все равно не отступлюсь! – подумал он. – Надо только побыстрее, чтобы они не успели опомниться!» Он с независимым видом прошелся вдоль стены, на углу прислонился спиной к водосточной трубе, сунул руку за спину, осторожно ощупал, покачал трубу… «Проржавела, конечно, насквозь… но держится… крюки, главное, крепкие… Ничего, выдержит, я же по-быстрому – раз-раз, одна нога здесь, другая там».

И тут Сергею повезло. К дому подкатила серая «Волга» и с ней – закрытый фургончик.

– Наконец-то! – со вздохом облегчения сказал Иконников. – Наши!

Из «Волги» вылезли трое. Иконников прямо с ходу начал им обрисовывать обстановку; из фургончика вытаскивали какие-то аппараты, устанавливали их неподалеку от дома, в толпе спорили, что это за аппараты и зачем они, – в общем, внимание у всех было отвлечено, на Сергея никто и не глядел.

«Ну!» – шепнул он сам себе. Подпрыгнул, уцепился обеими руками за перемычку, подтянулся…

Его заметили только тогда, когда он ступил на крышу, и гулко загрохотали железные листы, прогибаясь под его шагами. Но пока они сообразили, в чем дело, Сергей оказался уже у самого окошка.

– Эй, друг! Ты что, сдурел? – заорал снизу сержант Воронков. – Слазь немедля! А то будет тебе! За хулиганство!

Сергей обозлился.

– Соображай, что говоришь! – крикнул он. – Я сестренку спасать иду! А ты – хулиганство! Совесть надо иметь!

– Спаситель объявился! Без тебя не управятся! – ехидничал сержант. – Слазь, говорю, не нарушай!

– Послушайте, Сергей, – крикнул Иконников, – я убедительно прошу вас вернуться! Вы можете все испортить! Очень прошу вас!

Иконников был явно встревожен. Сергей заколебался. А что, если он и в самом деле напортит ученым… нехорошо ведь будет! Вернуться, что ли? Да, а Ленка?

– Ничего я вам не помешаю! – вызывающе крикнул он. – Вы наукой занимаетесь, а там, может, люди погибают!

И Сергей сунул голову в окошко.

– Постойте! – с отчаянием закричал Иконников. – Вы ведь понятия не имеете, что можно там делать и чего нельзя! Вы такого натворить можете! Вернитесь!

– На месте разберусь! – обернувшись, крикнул Сергей. – Что я, маленький? Я осторожно буду!

– Стой, стрелять буду! – вдруг завопил сержант Воронков и действительно расстегнул кобуру. – А ну, быстро прекрати! Слазь, говорю!

– Иди ты, сержант, знаешь куда! – невнятно отозвался Сергей и нырнул в окошко.

Сержант Воронков, побурев от негодования, кинулся к водосточной трубе.

– Я т-тебе покажу! – прохрипел он на бегу.

– Стой! – крикнул вдруг Иконников. – Назад!

Очертания дома внезапно расплылись, заструились, как отражение в реке. Но все же было видно, что тот угол, к которому устремился сержант, обваливается. Посыпались кирпичи в белом облачке известковой пыли, увлекая за собой проржавевшую водосточную трубу. Но грохот камней и железа был тут же приглушен странным чмокающим звуком – будто вода без остатка всосалась в незримую гигантскую воронку. И вслед за этим…

– А-ах! – как один человек, простонала толпа.

Дом исчез. Исчез на глазах у всех. Теперь со двора отлично была видна Красноармейская улица, мостовая, ограда сквера. А на месте, где только что стоял дом № 12, возникла невысокая кольцевая гряда, похожая на кольца плоских лунных кратеров. Она обрисовала очертания довольно правильного круга метров двадцати в диаметре. И пространство внутри круга и сама гряда выглядели так, словно существовали тут извечно: росла на них та же пропыленная, с проплешинами гусиная травка, что и на всем дворе, и так же торчали из почвы красные обломки кирпичей.

Иконников бессознательно схватился за щеки и, мучительно морщась, словно от нестерпимой зубной боли, раскачивался и повторял: «Что он наделал, ох, ну что же он наделал!»

Оцепенение начало постепенно спадать, люди зашевелились, ошеломленно и встревоженно переговаривались.

Иконников, бормоча что-то себе под нос, подошел к странной гряде, шагнул на крутой скат – и вдруг остановился, недоверчиво разглядывая что-то у себя под ногами.

– Любопытная штука! – негромко сказал он, обращаясь к ученым. – Очень устойчивая оптическая иллюзия. На деле здесь нет ни малейшего подъема.

Не дожидаясь, пока подойдут коллеги, он двинулся дальше. Неуклюже ставя ноги и смущенно улыбаясь, он добрался до самого верха – по крайней мере всем казалось, что он стоит на гребне гряды. И все видели также, что он вдруг резко качнулся назад, с трудом удержав равновесие, а потом как-то странно, бочком двинулся по гребню гряды, вытянув перед собой руки ладонями вперед. Пройдя таким манером метров десять, он спустился вниз.

– Это мнимая гряда – нечто вроде загородки, – вполголоса сказал он ученым. – Над ней – защитное поле. Вроде того, что начиналось у боковых стен. Только здесь оно совершенно прозрачно и не искажает изображения, видите?

– И что же это, по-вашему, должно означать? – криво улыбаясь, спросил высокий полуседой человек с болезненно-желтым лицом.

– Есть у меня кое-какие предположения… – неуверенно начал Иконников.

– Ой, что же это? – с ужасом прошептала Лена, уставившись в потолок. – Кто может там ходить? Никто ведь не может! Ну, Мирон Остапович, ведь никого там нет, правда? Это нам просто кажется! Потому что нервы у всех никудышные.

Бандура долго откашливался и утирал лоб платком: ему не хотелось огорчать Лену. Но что поделаешь – истина дороже.

– Нервы, они, конечно… – сказал он осторожно. – Но это одно дело. А другое дело – это то, что в данный момент у вас по чердаку кто-то нахально топает. И я его сейчас на горячем застукаю! От меня не уйдет!

– Да нет там никого! – с отчаянием сказала Лена. – Ну откуда он там возьмется, сами подумайте!

И тут Анна Лазаревна сообразила, что они оба ничего не знают про чердачное окно.

– Видите ли… – начала она. – Возможно, что кто-нибудь все же пролез сюда через окно…

Анна Лазаревна сбивчиво и поспешно начала излагать, что произошло в их отсутствие. Но Лена даже не дала ей договорить.

– Ой, так чего же мы тут сидим?! – закричала она, сияя от радости. – Надо звать наших мужчин – и вылезать туда! Ой, нет, ну просто не верится! Анна Лазаревна, золотко, у меня ну просто камень с души свалился!

Бандура молча вживался в радость. Он только поматывал головой и блаженно щурился. Однако он, как и подобает мужчине, сохранял ясность разума. Поэтому шаги на чердаке ему не понравились своей бестолковостью.

– Ну залез в окно – хорошо, – сказал он, прислушавшись к беготне наверху. – Так ведь не затем же он лез, чтобы чердак осваивать, верно? Он к нам сюда должен в первую очередь бежать! А этот чего-то как дурной на чердаке толчется туда-сюда! Вот он, может, там всю проводку и попортил! Может, это хулиган какой! Ну я ж его!