Текст книги "Предатель. Не вижу нас вместе (СИ)"

Автор книги: Ари Дале

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Миг, и я “вижу” мужа, обнимающего меня со спины.

– Что ты такого вкусного готовишь, – бормочет Демид мне в шею, разнося по телу приятные мурашки.

Веду плечами, чтобы хоть немного избавиться от жара, который вмиг пронесся по венам, учащая мое дыхание.

Во рту пересыхает, поэтому приходится тяжело сглотнуть, но все равно сиплю, когда произношу:

– Блинчики.

– М-м-м, – Демид ведет носом по моей шее вверх. Вдыхает мой аромат? Или пытается меня завести? А может и то, и то. – С вишней? – касается кончиком языка чувствительного местечка за моим ухом.

Меня словно током пронзает. Все мысли вылетают из головы, сердце разгоняется до предела.

– Не слышу, – шепчет мне на ухо Демид, забираясь пальцами по шелковую ткань пижамных штанов, касаясь кромки трусиков. Дразнит, ведь дальше не проникает.

Горю. Я словно в жгучем пламени сгораю. Мысли превращаются в пепел.

– Эм… – пытаюсь в голове найти хоть что-то стоящее. – Да? – звучит как вопрос.

Веселый смешок раздается у уха, одновременно обжигает щеки и заставляет тело вибрировать.

– Обожаю, – муж проводит губами по мочке уха, – вишню, – переходит на раковину, – и тебя, – выдыхает.

Миг, и на мочке смыкаются острые зубы.

Не понимаю, в какой момент Демид меня разворачивается, лишь чувствую его губы на своих губах, руки на ягодицах и твердый член на своем животе.

– Ты моя, Ксюша! Ты якорь в бушующем во мне шторме. Ты мое все, – шепчет признания между поцелуями, разбивая мое сердце на осколки и одновременно собирая его заново, присваивая себе.

Прекрасное воспоминание стирается другим. Тем, в котором присутствует панорамное окно и блондинка, у которой все еще лицо моей подруги.

Теперь мое сердце некому собрать из осколков.

– За что ты так со мной? – само по себе срывается с моих губ, как только я слышу поворот ключа в замочной скважине.

Демид все также продолжает молчать, только его пальцы сильнее впиваются в мою кожу и, скорее всего, оставляют следы. Вот только боли я не чувствую. По сравнению с той, которая острыми клыками разрывает мою душу на ошметки, физический дискомфорт – ничто.

Муж, не разуваясь, направляется вглубь квартиры. Не понимаю, куда он меня несет и зачем. Лишь когда Демид начинает подниматься по лестнице, догадываюсь, что он направляется в спальню. Не ошибаюсь с предположением. И второй вопрос отпадает, когда муж бросает меня на кровать, а сам… нависает сверху.

Горячее дыхание обжигает губы, хвойно-сандаловый аромат становится отчетливее. Тяжесть мужского тела сковывает мое. Поэтому вырваться не удается, когда я слышу яростный рык:

– Тебе мужика не хватает, раз ты на чужих вешаешься? Так я это исправлю, – впивается в мои губы жестким поцелуем.

Глава 15

Застываю.

Пытаюсь осмыслить происходящее, но оно отказывается откладываться в голове.

Я вроде бы нахожусь в своем теле, чувствую жесткие губы мужа, которые сминают мои, ощущаю жар кожи Демида.

Муж грубо кусает мою губу. Боль стреляет в теле. Выводит меня из ступора.

Сердцебиение учащается. Дыхание застревает в груди.

– Пусти, – цежу, стискивая зубы так, чтобы настойчивый язык Демила не мог прорваться в мой рот.

Начинаю возиться, пытаюсь выбраться из-под неподъемного тела мужа. Вот только он лишь расслабляется, еще сильнее вдавливая меня в матрас.

– Слезь с меня! – шиплю, нащупывая плечи Демида. Давлю на них.

– Что такое? – муж проходится языком по моим губам, словно пытается оставить на них свой запах. – Не нравится? – рычащие нотки наполняют каждое его слова.

– Нет! – отворачиваюсь, но от настойчивых губ Демида так просто избавиться не получается. Муж скользит ими моей щеке, кусают скулу.

Слезы брызгают из глаз.

Пытаюсь бороться, правда, пытаюсь. Отталкиваю Демида, впиваюсь ногтями в его плечи, царапаю. Вот только в следующее мгновение муж перехватывает мои запястья, заводит их мне за голову, фиксируют.

– А что такого? – проходится языком по моей шее, вызывает в теле дрожь.. дрожь ужаса. – С другим мужиком лизаться можешь, а собственный муж противен? – даже по голосу слышу, что Демид слетел с катушек.

Я никогда не “видела” его таким… безумным.

– Да не лизалась я ни с кем! – пробую впиться пятками в матрас, чтобы сбросить с себя тело мужа, но ноги скользят по покрывалу..

Слезы во всю текут из незрячих глаз, темнота еще сильнее обостряет отвратные ощущения. Меня начинает мутить от страха, трясет от ужаса.

Не понимаю, что с Демидом происходит. Не понимаю…

– Я все видел! – рявкает муж.

Взрагиваю от ярости, пропитавшей его голос.

Демид на секунду останавливает свои издевательства надо мной, но не успеваю я выдохнуть, как муж перехватывает мои запястья одной рукой, а второй – стискивает мой подбородок, заставляя “посмотреть” на себя.

– Что он тебе пообещал? Что сохранит твою пиявку? Что вернет тебе зрение? Что такого он мог тебе пообещать, раз ты решилась предать меня? – чистое бешенство считывается в словах Демида.

– Ты первый предал меня! – срывается с моих губ еще до того, как я успеваю подумать.

Демид замирает, но всего на мгновение, а в следующее – жестко усмехается:

– Так это месть?

Ледяная лавина заваливает тело, стоит выводам мужа уложиться у меня в голове. Вот только сказать ничего не удается, ведь Демид опережает:

– Ты так мне отомстить решила? Да, Ксения? – рычит мне прямо в губы, грубые пальцы, скорее всего, оставляют следы на моем подбородке. – Если да, то ты крупно ошиблась. Я такого не прощаю. Ты же прекрасно знаешь, что принадлежишь мне! Если ты это забыла, то я тебе сейчас напомню, – муж снова впивается в мои губы.

Начинаю возиться под мужем. Делаю все, чтобы избавиться от мучений, через которые он заставляет меня пройти. Вот только Демиду удалось обездвижить меня. Единственное, что могу – дергать ногами. Но это никак не помогает. Я даже дотянуться до мужа не могу, чтобы причинить ему хоть какой-то вред.

Демид словно недосягаемый.

Это мысль забирает остатки сил.

Обамлеваю.

Пусть делает, что хочет.

Пусть берет, что хочет.

Пусть доказывает, что хочет.

Я устала…

Я устала бороться. Устала сопротивляться. Устала биться головой о стену.

Демид откровенно сильнее меня. И если он вбил что-то в голову, то доведет дело до конца, как бы я не боролось с ним. Проще позволить ему сделать то, что он хочет. А потом попытаться собрать воедино осколки не только сердца и души, но и себя.

Как может человек, которого я безмерно любила, быть настолько жесток ко мне?

Всхлип срывается с губ. Очередной поток слез брызгает из глаз. Нос закладывает.

Зажмуриваюсь, даже несмотря на то, что ничего не вижу.

Но почему-то кажется, что такой простой жест поможет мне поверить, что ничего не происходит. Поможет мне забыть…

– Ты такая… жалкая, – голос мужа врывается в затуманенный отрешенностью разум. Не сразу понимаю, что Демид не двигается. Его губы тоже покинули мои. Не шевелюсь. Даже вздохнуть боюсь, вдруг спугну удачу.

– Знаешь, что самое смешное? Я всегда защищал тебя, Якорь. От всего мира защищал, даже от себя. А ты… – замолкает. Пару секунд ничего не происходит, а в следующую – раздается скрип матраса, и я оказываюсь свободна.

Свободна…

Не могу поверить в свое счастье, поэтому не двигаюсь. Лишь слезы текут по моим щекам, когда я прислушиваюсь к тяжелым, удаляющимся шагам. Кусаю щеку, стоит им затихнуть. Металлический привкус разливается по языку. Сердце пропускает удар за ударом, в тишине напоминания удары гонга.

Не знаю, как долго ничего не происходит. Может, вечность, а возможно пару секунд. Паника постепенно начинает снова накрывать меня. А мысль: “Демид сейчас передумает и вернется”, словно на повторе, крутится в голове, лишь ухудшая мое состояние. Я так сильно извожу себя, что едва не пропускаю момент, когда муж начинает говорить. Зато стоит улавливать его слова, в очередной раз жалею, что в дополнение к слепоте еще и не оглохла.

– Кстати, я только сейчас понял… тебя даже запирать не нужно. Ты все равно никуда не денешься, – пренебрежительно усмехается и уходит, оставляя меня одну. В темноте.

Глава 16

Не знаю, сколько просто лежу в темноте и плачу. Кажется, из моих ничего невидящих глаз течет нескончаемый поток слез. Они скатываются по вискам, мочат волосы, падают на кровать. Я просто не могу остановит их. И если честно, даже не пытаюсь.

Мне нужно выпустить весь пережитый ужас… отпустить все страдания. Я не могу больше держать их в себе. Все! Чаша переполнилась. Если чувства не покинут тело, то я просто взорвусь. Не вытерплю.

За что Демид со мной так поступил? Откуда в нем такая неистовая жестокость? Да, муж – жесткий бизнесмен. Несгибаемый, умеющий идеально контролировать свои чувства даже в сложных ситуациях. Ходят слухи, что его невозможно вывести из себя, и он принимает сложные решения по щелчку пальца. Вот только мне, как никому, известна его вторая сторона: нежная, мягкая, заботливая.

Куда все это делось? И безэмоциональный бизнесмен, и любящий муж исчезли словно по щелчку пальца.

Сегодня рядом со мной будто был не Демид вовсе. “Незнакомцу” конкретно снесло крышу, и я до сих пор не понимаю, в чем причина. Я же ничего такого не сделала – просто всеми силами пытаюсь спасти нашего малыша от… его собственного отца.

Всхлип срывается с губ.

Господи, никогда не думала, что мне придется произнести что-то подобное. Даже мысленно.

Я действительно защищаю нашего ребенка от Демида! Это происходит на самом деле. Моя жизнь превратилась в самый настоящий кошмар.

Холод, который все это время не оставлял мое тело, пробирается в самые дальние уголки души, заставляет заледенеть изнутри.

Проходит наверное немало времени, прежде чем слезы окончательно высыхают, рыдания останавливаются, а в груди образуется дыра… примерно в том месте, где находится мое сердце.

Не скажу, что мне становится легче. Я все еще чувствую себя вываленной грязи и… беспомощной.

Демид правильно сказал, я жалкая. Мало того, что отпор мужу не смогла нормальный дать, просто опустила лапки и сдалась, позволяя делать со мной все, что взбредет ему в голову. Так еще и просто лежу на кровати, утопая в жалости к себе.

Да, я ничегошеньки не вижу, но… разве могу просто так взять и сдаться? Я же обещала защитить малыша. Обещала, а сама лежу и реву в подушку, пока Демид где-то там шляется. Вот только, не сомневаюсь, он скоро вернется домой. И тогда… Что будет тогда? Демид хочет закончить начатое? Все-таки накажет меня за то, чего я не делала? Или же хуже… самолично потащит меня на аборт?

Последняя мысль моментально приводит меня в чувства. Резко сажусь. Сердце, или его остатки, разгоняется до невероятной скорости. Дыхание сбивается.

Нет! Я не могу просто так сдаться! Не могу позволить, чтобы моя судьба и судьба моего ребенка оказались в руках демона, который вселился в тело моего мужа. Иначе просто не объяснить настолько резко изменившееся поведение Демида.

Но что я могу сделать, ничего не видя? Сбежать?

А почему бы и нет!

Я нашу квартиру с мужем знаю, как свои пять пальцев. Да и до лифта даже с закрытыми глазами доберусь. А стоит выбраться на улицу, мне же там кто-нибудь поможет, правда? Мир не без добрых людей.

Крылышки надежды снова оживают, хоть и вяло, но все-таки начинают порхать у меня в животе. Пока я не растеряла всю уверенность, аккуратно сползаю с кровати – вроде бы даже с нужной стороны и неуверенными шажками в полной прострации направляюсь к выходу из спальни. Не факт, что иду в нужном направлении, но не останавливаюсь, лишь выставляю руки перед собой.

Тихо.

Слишком тихо.

Лишь шарканье моих шагов и тяжелое дыхание разрывают оглушающую тишину комнаты. На мгновение замираю. Знаю, что в квартире никого, кроме меня, нет, но все равно прислушиваясь к каждому звуку. Мое сердце бьется так громко, что его гулкий стук отдается в ушах. Руки холодеют, кончики пальцев пульсируют. Дрожу. Так сильно дрожу, что удивляюсь, как еще мышцы держат меня, но я все-таки стою на ногах. По привычке прикрываю веки, судорожно вздыхаю и продолжаю идти.

Вот только даже пару шагов не успеваю сделать, как… натыкаюсь на что-то твердое.

Желудок ухает вниз, сердце пропускает удар. Страху требуется всего мгновение, чтобы наполнить меня полностью. Окончательно замерзаю еще до того, как осознаю, что наткнулась на стену.

Стоит этому осознанию уложиться в голове, шумно выдыхаю. Облегчение колючими мурашками бежит по коже. Мышцы слабеют, поэтому я переношу весь свой вес на стену, упираюсь в нее ладонями. Даю себе секундную передышку, а потом набираю полные легкие воздуха и снова начинаю двигаться.

Мои пальцы дрожат, когда я скольжу ими по гладкой холодной поверхности, пытаясь найти дверь. Я знаю эту комнату наизусть, но сегодня все кажется чужим, неправильным. Мои ноги подкашиваются, но я заставляю себя двигаться. Шаг. Еще шаг. Босые стопы едва касаются пола, почему-то не хочется издавать ни звука.

Внезапно моя нога натыкается на что-то твердое. Теряю равновесие, лечу вниз. Слышу, как что-то разбивается. Инстинктивно вытягиваю руки, чтобы смягчить удар. Боль пронзает меня. Вскрик срывается с губ. Слезы брызгают из глаз. Хватаю ртом воздух, закусываю губу, а спустя мгновение понимаю, что что-то острое вонзилось в мои ладони.

Аккуратно кончиками пальцев провожу по ним. Кожа влажная, немного… липкая? Кровь?

“Да нет, не может быть”, – проносится в голове, а следующий миг натыкаюсь на инородный предмет. Осколок? Откуда? Перед глазами тут же вспыхивает картинка спальни. “Вижу” комод около кровати, на котором вместе с разными моими мелочами стояла ваза.

Невольно задумываюсь, когда Демид в последний раз дарил мне цветы? Не помню. Действительно не помню, а раньше букеты от мужа с завидной периодичностью сменяли друг друга. В груди что-то больно колит.

Взмахиваю волосами. Хватит переживать из-за того, что уже не вернуть. Не знаю, что случилось с Демидом, но это уже не мой муж. Единственное, что сейчас важно – наш ребенок. Вот о нем я как раз и должна думать.

Сильнее впиваюсь зубами в губу и аккуратно, чтобы не задеть осколки, поднимаюсь на ноги. Они трясутся, но я все равно снова начинаю двигаться. Держусь стены, надеюсь, что смогу избежать очередного ранения осколками. Колени саднят. Похоже, они сдерлись от соприкосновения с полом. Руки дрожат, но я все равно продолжаю идти, касаясь кончиками пальцев стены. И в какой-то миг, натыкаюсь на небольшой выступ.

“Дверной косяк”, – подсказывает интуиция.

Протягиваю руку дальше и… нахожу пустое пространство.

Да, Демид не закрывал за собой дверь.

Выдыхаю, а спустя секунду выхожу в коридор.

Наощупь. Шаг за шагом добираюсь до лестницы. Хватаюсь за перила, хоть раненой, но без торчащего в ней околка рукой, глубоко вздыхаю и начинаю спускаться.

Преодоление каждой ступеньки ощущается словно зависание над пропастью. Сердцебиение то и дело сбивается. Желудок раз за разом делает кульбит. На лбу выступает холодный пот.

Лестница кажется мне бесконечной. Бедра горят, мышцы дрожат. На лбу выступает холодный пот. Дыхание прерывается. Сердце колотится так сильно, что кажется, вот-вот вырвется из груди. Я вцепилась в перила так крепко, что костяшки пальцев начинают ныть.

В какой-то момент начинает казаться, что спуск по обычной лестнице длиться целую вечность. Даже молится про себя начинаю, чтобы эта пытка наконец закончилась.

И видимо, кто-то там наверху меня слышит, потому что, сделав еще шаг, я не натыкаюсь на очередную пропасть. Нет. Наоборот, чувствую твердую землю под ногами. Сначала даже не верю в свое счастье. Поэтому делаю еще шаг. Да, это точно пол. Выдыхаю.

С силой разжимаю пальцы и продолжаю идти, не давая себе расслабиться, как… цепляюсь за что-то стопой.

Спотыкаюсь. Снова падаю. На этот раз на мягкую поверхность.

“Ковер”, – мелькает в голове, когда жесткий удар приходится на мое плечо.

Из меня вышибает весь воздух. Боль пульсирующими волнами проносится от плеча по руке, протирается в остальные части тела.

Кое-как сажусь на этот самый ковер, и чувствую, что силы покидают меня.

Если я из квартиры не могу выбраться без происшествий, то как до улицы доберусь? Не говоря уже том, что мне придется одной как-то справляться в большом мире.

Отчаяние снова возвращается ко мне, накрывает огромной волной с ног до головы. Давит на плечи, грудь. Слезы во всю льются из глаз. Всхлипы один за другим срываются с губ.

– Почему? – неуклюже бью кулаком по ковру. – Почему все так сложно? Разве я заслужила подобное испытание? – замахиваюсь, но на этот раз рука падает вдоль тела. – Я же просто хотела стать мамой… хотела, чтобы у нас с Демидом был малыш, которому мы могли передать всю нашу любовь. Я так мечтала о полноценной семье, а получила… – рыдания не дают договорить.

Плачу в голос, захлебываюсь слезами. Но не могу их остановить.

– Прости малыш, – бормочу сквозь слезы, обнимаю себя. – Наверное, зря ты ко мне пришел. Тебе нужно было выбрать мамочку получше, не такую… жалкую, – сил даже на то, чтобы сидеть не хватает.

Опускаюсь на бок. Подтягиваю к себе колени. Обнимаю их.

Плачу.

Плачу.

Плачу.

Пока…

– Ксюша? – мужской голос заполняет пространство комнаты.

Демид?

Вздрагиваю. Замираю. Из-за слез, не понимаю, когда в комнате появился посторонний. А когда слышу быстрые, тяжелые шаги, зажимаюсь, словно пытаясь спрятаться от всего мира.

– Пожалуйста, оставь меня в покое, – бормотание срывается с моих губ, смешиваясь с рыданиями. – Просто оставь меня…

Шаги затихают. Но я все равно чувствую чужое присутствие. Оно жаром оседает на коже, сдавливает горло, заставляет сердце биться чаще. Надо мной кто-то стоит. Кто-то наблюдает. А когда я улавливаю легкий шорох, начинаю дрожать еще сильнее.

– Это Демид с тобой сделал? – кое-как разбираю слова, наполненные сожалением и злостью.

И принадлежат они явно не моему мужу.

“Руслан?” – мелькает в голове осознание.

– Ты же в больнице должна быть, – произносит он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Мысль попросить его о помощи проносится в голове, но я тут же отмахиваюсь от нее. Руслан – друг Демида. Верный, преданный, как пес. Он никогда не пойдет против него.

Окунаюсь в еще большую безнадежность. Рыдания новым потоком вырываются из меня. Кажется, я могу только плакать. На большее у меня просто нет сил.

– Твою же мать! – выплевывает Руслан. – Демид меня убьет, – ворчит он, аккуратно просовывая под меня руки. – Но я тебя забираю.

Он поднимается на ноги. Тянет меня за собой, подхватывает, крепко прижимает к себе. Сопротивляться бесполезно. Да я и не могу больше противостоять всем подряд.

– Просто держись, – голос Руслана звучит тихо, но твердо. – Я тебя не оставлю с ним. Уже давно нужно было тебя забрать. Если бы я только знал…

Глава 17

Не запоминаю, как мы с Русланом покидаем квартиру. Как оказываемся на улице – тоже не откладывается в голове. Лишь щелчок ремня безопасности и последующий за ним хлопок дверцы возвращают меня к реальности.

Втянув в легкие воздух, чувствую сладковатый, немного тошнотворный аромат, который явно принадлежит освежителю, висящему в машине. Он настолько насыщенный, что кажется, будто оседает на языке.

Холодный ветер врывается в салон, видимо, открывается водительская дверца. Я машинально поворачиваю голову к Руслану.

– Откуда ты взялся? – спрашиваю тихо, почти безжизненно, и тут же отворачиваюсь, прислоняясь затылком к подголовнику.

Прикрываю глаза – так спокойнее. Можно притвориться, что я не такая жалкая, какой считает меня муж.

Руслан молчит. Слышно только, как он садится за руль, захлопывает дверь и включает зажигание. Но не трогается с места. Складывается впечатление, что ему трудно решиться сделать последний шаг.

Не удивлюсь, если Руслан, в итоге, передумает, вытащит меня из машины и отправит домой.

– Демид дома документы подписанные оставил, я за ними заехал. Что между вами произошло, Ксюш? – осторожно спрашивает он. Боится ранить мои чувства или услышать правду?

– Не хочу, – мотаю головой. Стоит только представить, что нужно “вернуться”, даже мысленно, в спальню, где не так давно Демид издевался надо мной, кожа покрывается ледяными мурашками, а дыхание спирает в груди.

До сих пор не могу поверить, что со мной на кровати был муж. Может, я перепутала, и это чужой человек пытался взять меня силой, а потом назвал жалкой? Вот только самообман не помогает. Даже сейчас я прекрасно чувствую, горячее дыхание мужа, хвойно-сандаловый аромат его парфюма, настойчивые губы, грубые прикосновения. Такое чувство, что все это впилось в мою кожу, захватило мысли и заставляет раз за разом переживать испытанные страдания, чувствовать заполняющий душу ужас.

Меня потряхивает даже сейчас, хотя прошло немало времени с того, момента, как Демид бросил меня одну, в темноте, напоследок так точно описав мое теперешнее состояние.

– Ладно, – выдыхает Руслан, сдаваясь и отвлекая меня от самобичевания. – Откуда кровь?

Стоит другу мужа задать мне этот вопрос, как боль в ладонях жжением напоминает о себе. Надо же, я так глубоко заперлась в себе, что забыла о физических ранах, растворилась душевных.

Поворачиваю ладони вверх.

– Отсюда, наверное, – голос жутко хрипит. Тяжело глатываю, но это не помогает смочить саднящее горло, ведь во рту тоже перехосло.

– Твою же мать, – выдыхает Руслан. – Сильно болит? – почему-то кажется, что он смотрит на мое лицо.

– Не-а, – даже не вру. Боль от ран – ничто, когда тебя изнутри сжигает самая настоящая агония.

– Можно я сфотографирую? – как-то настороженно спрашивает Руслан.

– Зачем? – свожу брови к переносице, но глаз не открываю.

Зажмурившись, могу хотя бы представить, что я ничего не вижу по собственной воле, иначе мне никак не справиться с отчаянием, которое пожирает меня изнутри, оставляя зияющую дыру в груди.

Руслан секунду мнется, после чего как-то быстро произносит:

– Врачу знакомому отправлю, чтобы посмотрел, насколько все плохо. Нам, по-хорошему, лучше как можно скорее покинуть Москву.

Что-то меня настораживает в объяснении друга мужа, но выпытывать подробности попросту нет сил. Поэтому глубоко вздыхаю и на выдохе произношу:

– Делай, что нужно.

Моментально раздается какой-то шорох, а потом я слышу несколько щелчков камеры. Даже кажется, замечаю свет вспышки у своего лица, но подозреваю, это воображение играет со мной злую шутку.

– У тебя есть еще какие-то раны? – строго спрашивает Руслан.

– Душевные не считаются? – не знаю, откуда у меня берутся силы шутить. Скорее всего, это защитная реакция. Вот только Руслану, похоже, не до смеха. Поэтому, когда тишина затягивается, просто произношу: – Подозреваю, что я еще коленки содрала, когда падала.

– Покажи, – чеканит Руслан.

Сначала хочу сказать, что это ерунда, но даже не видя, чувствую, как Руслан прожигает меня непоколебимым взглядом. Поэтому собираю в себе остатки сил и отталкиваюсь от спинки сиденья, чуть наклоняюсь, на ощупь задираю штанины. Видимо, раны тоже задеваю, потому что снова чувствую достаточно сильное жжение.

Очередной щелчок камеры звучит почти сразу, и я отпускаю легкую ткань.

Снова откидываюсь на спинку сидения, выдыхаю, глаз не открываю.

Какое-то время мы с Русланом сидим в тишине. Никто из нас не двигается. Ничего не говорит. Лишь урчание двигателя разрывает гнетущую атмосферу в машине. Не решаюсь ничего спросить. Догадываюсь, что Руслан размышляет, как ему быть дальше: предать друга и помочь мне или…

Это “или” пугает до чертиков.

Такое чувство, что я стою над пропастью и только от Руслана зависит, буду ли я чувствовать твердую почву под ногами, либо же упаду и разобьюсь насмерть.

– Я отвезу тебя в свой старый дом недалеко от Москвы, – озвучивает свой приговор Руслан. Выдыхаю. – Там неподалеку живет моя сводная сестра, она тебе поможет адаптироваться. Демид о ней, конечно, знает. Но вряд ли будет искать тебя настолько близко, – раздается какое-то шум, и машина трогается. – Но запомни, тебе нельзя ни в коем случае возвращаться в Москву. Здесь тебя Демид найдет тебя на раз два. Поняла меня?

Какое-то время молчу, не веря в свою удачу. Руслан правда мне поможет? Правда?

– Ты действительно…? – не договариваю, но этого и не требуется.

– Да, – Руслан понимает меня без слов.

– Но почему? – спрашиваю, все-таки открывая глаза. Очень хочется увидеть лицо Руслана, убедиться, что он не врет. Вот только все, что мне удается рассмотреть – тьму. Разочарование смешивается с отчаянием, и разливается по венам.

– Я давно знаю Демида, – задумчиво произносит Руслан. – Видел его… разные стороны. И то состояние, в котором он сейчас находится, как минимум опасно для окружающих его людей. Демид любит тебя. Действительно любит. Ты же знаешь, что он называет тебя “Якорем”? – Руслан ненадолго замолкает. А когда я не отвечаю, пытаясь справиться с резью в сердце, которая вспыхнула, стоило назвать прозвище, придуманное мне мужем, продолжает: – В общем, даже если его “Якорь” попал под горячую руку, я боюсь, как далеко Демид может зайти. Тебе в ближайшее время попросту небезопасно находится рядом с ним.

– А как же ты? – вопрос сам по себе вылетает из меня.

– Я справлюсь, – немного нервно отвечает Руслан. – Если он, конечно, не узнает, что это я тебе помог, – сдержанно усмехается. – Если что, ты же ему не скажешь?

– Нет, конечно. – Вот только кажется, что Демид в любом случае узнает, кто мне помог. Но вслух этого не произношу.

– Вот и отлично, – похоже, Руслан пытается улыбаться. Хотя вряд ли у него выходит что-то путное. – Поспи немного, нам ехать несколько часов, если пробок не будет, – произносит немного напряженно.

Я же понимаю, как сильно он рискует. Не только дружбой с мужем, но и всем, что они создали вместе с Демидом. А может быть, и своей жизнью. Боюсь даже представить, что будет, если Демид узнает, кто мне помог.

– Спасибо, – выдавливаю из себя сдавленное слово.

– Пока не за что, – хмыкает Руслан. – Отдохни, Ксюш. Нам, правда, долго ехать.

Мне больше нечего сказать, поэтому следую совету. Прикрываю глаза. Вот только сон не идет, а я снова возвращаюсь к мыслям о будущем во тьме… в одиночестве.

Ладно, бы я просто потеряла зрение. Это еще не конец. Многие живут в темноте и ничего. Вот только я потеряла все, что у меня было. Семью, работу, стабильность… возможность увидеть своего ребенка.

Последние несколько дней я живу во тьме. Не вижу своего тела, не вижу израненных рук, не вижу глаз, наполненных печалью. Мне страшно. Еще никогда не было так страшно.

Будущее во тьме – это еще та пытка, и я боюсь с ней не справиться. Боюсь, что, в итоге, каждый шаг станет испытанием. Каждый звук – угрозой. Каждый день – борьбой. Мир вокруг меня непременно сузится, а ощущение, что я заперта в клетке собственного тела, станет перманентным.

Не знаю, как жить дальше. Хочу плакать, но я так много слез пролила, что с уверенностью могу сказать, они не приносят облегчения. Просто текут по моим щекам, горячие и бесполезные.

А хуже всего – это чувство беспомощности. Оно постепенно поглощает меня, заставляя бояться следующего дня, следующей секунды.

– Черт! – доносится до меня словно издалека.

Руслан резко бьет по тормозам. Меня бросает вперед. Ремень безопасности впивается в грудь.

Адреналин впрыскивается в кровь. Сердцебиение разгоняется. Дыхание сбивается.

– Что такое? – выпрямляюсь, инстинктивно поворачиваю голову к Руслану.

Сейчас как никогда жалею, что не вижу его. А может, это и к лучшему, потому что следующие слова друга мужа ввергают меня в самый настоящий ужас:

– Кажется, приехали.

Конец первой части