Текст книги "Победителя не судят (СИ)"
Автор книги: Ардана Шатз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
Сейчас я чувствовала, будто та худенькая массажистка промяла мне все тело, от пальцев ног до корней волос. Я с трудом приоткрыла глаза. Вокруг было мутно, я никак не могла разглядеть, где нахожусь, и почему так больно. Хотела что-то сказать, но язык отказывался шевелиться. Во рту пересохло и по нёбу будто провели наждаком. Ужасно хотелось пить. Я моргнула два раза и очертания предметов стали четче. Светлые стены без обоев, кровать почему-то выше, чем обычно. Я чуть повернула голову и вздрогнула от очередного разряда боли. Возле руки стояла система для капельницы. По тонкой трубочке мне в руку медленно вливалась какая-то прозрачная жидкость. Что произошло? Я в больнице? Не очень-то похоже на обычную больницу. Комната маленькая, всего одна кровать. Вот только лампа светит очень ярко, как в обычных поликлиниках. Я прикрыла веки. Как позвать кого-нибудь? Я даже пискнуть не могла, а кнопки вызова медсестры, как в зарубежных сериалах про врачей, тут явно не было.
Словно в ответ на мои мысли, дверь медленно открылась. Я ожидала увидеть врача или медсестру, любой врачебный персонал, обязательно в белом халате. Но в палату вошел мой любимый мужчина, и я с облегчением выдохнула.
– Боже, Крис, ты очнулась?
Он взял со столика в углу, который я не могла увидеть, стакан воды, поднес к моим губам и медленно наклонил. Прохладная жидкость смочила горло, пролилась внутрь, даря небольшое чувство облегчения. Оказалось, что вместе с физической болью меня терзала жажда. Я осушила стакан до дна и кивком попросила еще.
– Крис, я не уверен, что тебе можно много пить сейчас. Давай я уточню у врача.
Он скрылся за дверью, а я облизала пересохшие губы. Как я здесь оказалась? Судя по состоянию, по мне либо проехал каток, либо я попала в серьезную аварию. Но я не помнила, что случилось. Попробовала пошевелить пальцами ног – все в порядке, пальцы рук – тоже слушаются. Значит, я по крайней мере, не парализована. Надеюсь, у меня нет сотрясения. Мысли вяло перекатывались в голове. Почему я в одноместной палате? Сколько я уже здесь лежу?
При попытке что-то вспомнить, в голове взрывался фейерверк, и я оставила это дело. В конце концов придет врач и все расскажет. Я не знала, как долго мне придется здесь лежать, но надеялась, что у меня ничего не сломано, а если и есть сотрясение, то оно не сильное. Я вновь прислушалась к себе. Вроде бы не тошнит. А тошнота – первый признак сотрясения мозга. Значит можно надеяться, что все обойдется ушибами и синяками. Небольшая рассеянность сознания не давала мне покоя. Я привыкла контролировать ситуацию, а теперь ощущала полную беспомощность.
Наконец дверь снова открылась и мне дали вволю напиться.
– Сейчас врач зайдет. Крис, ты бы знала, как я волновался!
Я слабо улыбнулась.
– Дима, я так рада, что ты со мной.
46. Память
Дима улыбнулся в ответ и погладил меня по щеке.
– Поправляйся милая.
В палату зашел врач и Дима деликатно вышел в коридор.
– Что ж, барышня, рассказывайте, как вы докатились до жизни такой? – Мужчина лет сорока в белом халате, с уставшим лицом, но веселыми морщинками у глаз, наклонился ко мне.
– Я думала, что вы мне расскажете. – Прошептала я.
Он засмеялся. Дотронулся до моего лба, посмотрел уровень жидкости в капельнице.
– Мы и сами не знаем. Вас нашли на тротуаре, на велосипедной дорожке, судя по всему, вы сильно ударились головой. По анализам почти все в порядке. Слегка повышены тромбоциты, но это скорее всего от обезвоживания. Ничего страшного. Небольшое сотрясение, переломов нет, внутреннего кровотечения нет. Но мне кажется, что дело не в простом падении. У вас множество синяков по телу, местами кровоподтеки. Думается мне, что какой-то лихач на велосипеде мог вас сбить. Не помните, как все случилось?
– Простите, я не помню даже, как вышла на пробежку.
– Ничего, это бывает при ударе головой. Отдыхайте. Чуть позже к вам заглянет медсестра. И не волнуйтесь! Не волнуйтесь! У вас очень заботливый жених. Вы в надежных руках.
Врач вышел и ко мне вернулся Дима. Я чувствовала себя виноватой, видя сострадание в его глазах.
– Дим, что произошло? Сколько я была без сознания? И как я оказалась в одноместной палате?
– Палату твой начальник оплатил. Я с ним связался, и он сказал, что в одноместной тебя быстрее поставят на ноги.
Я усмехнулась. Все-таки шеф чересчур печется обо мне. Но это лучше, чем сейчас лежать в большой комнате на шесть-восемь человек, слушая ночью их храп.
– И сколько я здесь..?
– Второй день. Тебя привезли вчера около восьми, сейчас уже почти семь вечера следующего дня. Ты упала на пробежке. И почти сутки была без сознания.
Почти сутки! А какой сейчас день? В голове завертелись обрывки воспоминаний и смутные образы. Свадьба. Мы уже поженились? Я перевела взгляд на руку. Кольца нет. Мы не женаты или здесь снимают украшения? Скорее всего сняли, мне ведь наверняка делали мрт.
– Какое сейчас число?
– Девятнадцатое июля. Пятница, если важно.
Значит свадьба уже прошла. Почему я ничего не помню?
– Дим, а мы… поженились? – Вопрос казался ужасно нелепым, но мне важно было знать. Да и врач назвал его моим женихом, а не мужем.
– Милая, тебе нельзя волноваться. – Дима осторожно погладил меня по руке. На меня накатила ужасная усталость. Захотелось провалиться в сон и проснуться, когда боль пройдет, а еще лучше, проснувшись, вернуться к прежней жизни.
– Неужели ты ничего не помнишь? – Его голос стал очень ласковым и тихим, будто он боялся моей реакции и заранее успокаивал меня. – Мы решили отложить свадьбу.
У меня дернулся указательный палец. Еще один разряд боли. Хотелось застонать, но я не решилась волновать Диму. Если мы решили отложить свадьбу, на то была какая-то очень веская причина. Еще бы вспомнить, какая?
Мысленное напряжение снова отозвалось болью, и расплывчатые образы замельтешили быстрее. Подготовка к свадьбе, шеф объявляет о новом проекте. Алина. Почему я вспомнила Алину? Уж не она ли толкнула меня под колеса вероятного велосипедиста?
Ощущение, что я забыла что-то важное. Что-то ускользало от моего сознания, а я никак не могла ухватить это воспоминание за хвост. Скорее всего, это и есть причина того, что мы решили повременить со свадьбой. Других причин просто не может быть. Мы оба были уверены и с нетерпением ждали четырнадцатого числа. Что произошло за те две недели? И почему моя память никак не дает мне это вспомнить?
47. Больница
Дима пробыл со мной до тех пор, пока в палату не заглянула медсестра и не сказала, что время посещений давно окончено. Он собрался уходить, когда я вдруг вспомнила.
– Дим, принеси, пожалуйста, завтра мне чистую одежду. И где мой телефон?
– Его при тебе не было. Только ключи от квартиры и плеер.
– Наверное, оставила дома, не стала брать на пробежку, – растерянно сказала я. – А может быть потеряла, или кто-то прибрал к рукам, пока я лежала на асфальте без сознания.
– Я посмотрю дома. Приеду завтра как можно раньше. Дима осторожно коснулся моей щеки холодными губами. Несмотря на то, что я весь вечер пролежала почти без движения, на меня навалилась усталость. Спать не хотелось, читать или смотреть телевизор мне было нельзя. Да и даже если бы было можно, все равно в палате ни телевизора, ни книжной полки.
Пока Дима был со мной, мы о чем-то говорили, но теперь я даже не могла вспомнить, о чем. Все казалось покрытым туманом. Серой пеленой, сквозь которую видны лишь неясные, бесцветные очертания. Но я хотя бы могла убить время. Теперь мне оставалось лишь таращиться в потолок, считая квадраты потолочной плитки. Без телефона было совершенно нечем заняться. Один раз зашла сестра и вытащила из моей руки иголку капельницы. Я кое-как поднялась с кровати и дошла до туалета. В зеркале отразился ночной кошмар. Волосы свалялись в плоскую мочалку, под глазами черные тени, бледные губы и впавшие щеки дополняли образ. За один день вот так измениться? Надеюсь, Дима догадается принести мне зубную щетку и расческу с косметикой.
Остаток вечера я лежала, то и дело погружаясь в дремоту, но никак не могла крепко заснуть. Стоило мне слегка задремать, из глубины подсознания начинали всплывать какие-то образы. Я пыталась их разглядеть и просыпалась. Образы тут же рассеивались, как туман на ярком солнце.
Когда я в очередной раз открыла глаза, за окном было уже светло. Видно, в какой-то момент я все-таки уснула. Часов в палате не было, но судя по солнечному свету, было уже больше девяти утра. Я, как смогла, умылась, и услышала, как кто-то вошел в палату. Кое-как пригладив волосы, я выглянула из-за двери. Дима улыбался и протягивал мне целую сумку вещей.
– Неплохо выглядишь. Вот, принес, что тебе может пригодиться.
– Спасибо, ты вовремя.
Я подхватила сумку и шмыгнула обратно в ванную. Сверху лежало все, что было нужно. Зубная щетка и паста, маленькое полотенце, влажные салфетки, смена белья и все крема, которые стояли в ванной на полке. Я улыбнулась. Дима никогда не разбирался в моей косметике, считал, что ее слишком много. И в этот раз решил не выбирать из трех кремов, а захватил сразу все. Расческа и заколки нашлись в боковом кармане сумки. Я умылась уже более тщательно, расчесала волосы, нанесла крем на обезвоженную кожу и сразу если и не стала выглядеть на все сто, но хотя бы перестала пугаться собственного отражения.
Жаль, что здесь не было душа. Я обтерлась влажными салфетками и переоделась. Все, можно жить дальше.
Телефон был разряжен и я поставила его на зарядку. Сама вернулась в постель, но чувствовала себя уже не такой несчастной, хотя все тело еще болело.
– Как спалось?
– Не знаю. Долго не могла уснуть, а потом просто отключилась и проспала до утра. Вот только перед твоим приходом проснулась.
– Выглядишь лучше, чем вчера. Вчера даже смотреть на тебя было страшно.
Я поморщилась. Конечно я не красотка с этими темными кругами под глазами, но таких сомнительных комплиментов я еще не получала.
– Спасибо, что принес одежду и вещи… и вообще.
Я попыталась улыбнуться, но настроение испортилось. Не хотелось разговаривать. Но Дима и сам поднялся.
– Ладно, мне пора. Вечером после работы еще забегу, если получится. Надеюсь, тебя скоро выпишут. Люблю тебя.
Он послал мне воздушный поцелуй, а я вяло помахала в ответ.
Что со мной не так? Ведь это мой жених, почти что муж. Я должна была чувствовать к нему любовь, но почему я только обрадовалась, что он уходит. Неужели меня так расстроили его слова по поводу внешнего вида? Но Дима никогда не отличался деликатностью, и я привыкла закрывать глаза на некоторые его высказывания. Почему же теперь меня это так покоробило. Словно я привыкла к другому отношению.
Я взяла сумку. На дне была еще стопка вещей. Интересно, что Дима выбрал в качестве сменной одежды? Узкие джинсы, рубашка с короткими рукавами, почему-то ярко-красная блузка с рюшами. И где только откопал. Я уже и не помнила, когда в последний раз ее надевала. Что-то еще лежало на дне. У меня возникло чувство дежавю. Словно я когда-то уже так доставала со дна сумки маленький круглый флакон.
48. Воспоминания
Круглый флакон из прозрачного стекла с круглой черной крышкой. Это не мои духи. Я отлично помнила свой любимый аромат. Он упакован в дымчатое стекло с резкими гранями, словно алмаз. И внутри плескалась нежно-розовая жидкость.
Я сняла крышку и вдохнула запах.
Светлая комната завертелась перед глазами и мне пришлось зажмуриться. Чем дольше я вдыхала новый аромат, тем знакомей он становился. Перед глазами замелькали образы. Омут серо-зеленых глаз, прикосновение руки, от которого пронзает молнией. Спокойный, мягкий баритон, овальное окошко самолета и рядом знакомый мужской запах. Ресторан, прогулка по Москве, силуэт, наклонившийся так близко, что я вот-вот потеряю сознание, горячий шепот и прикосновение дыхания к коже. Стас! Как я могла забыть? Воспоминания словно вливались в меня, и я почувствовала, что задыхаюсь. Сердце бешено заколотилось, любовь, страх, страсть – чувства затопили меня, поглотили и не отпускали, пока я не вспомнила все до самых мельчайших подробностей. Первый поцелуй, от которого даже сейчас у меня сладко заныло внизу живота, первая ночь, первая близость. В горле пересохло. Я с трудом встала, дотянулась до бутылки с водой и сделала глоток.
Дима решил воспользоваться моим состоянием. Хотел вернуть все на прежние позиции. Любовь и нежность сменились злостью. Как он мог? И ведь ничем себя не выдал. Я была уверена, что все так, как он говорил. Что мы не расставались.
Но откуда тогда он узнал, что я в больнице? Он нашел меня? Следил за мной, когда я отправилась бегать? А значит видел, то произошло, видел ту аномалию. Или же нет? Если ее можем видеть только мы со Стасом, то со стороны выглядело, конечно, странно. Я делаю непонятные движения руками, а потом падаю и, видимо, сразу же теряю сознание. Значит тогда мне не показалось и я действительно слышала голос Димы. Как только он придет, потребую объяснений.
Я сорвала телефон с зарядки и едва дождалась, пока он включится. Нужно было срочно позвонить Стасу. Шеф наверняка сказал ему, что произошло. Но он в Москве и не может сорваться, чтобы приехать. Иначе сделка может полететь ко всем чертям, а вместе с ней и весь номер. Нет, на это ни он, ни Вячеслав Евгеньевич не согласятся. Но я хотя бы услышу его голос. Скажу, что со мной все в порядке.
Странно, в телефоне не было ни одного пропущенного. Он не звонил? За два дня ни одного звонка? Я нажала кнопку вызова. Длинный гудок сразу же сменился короткими. Я ошалело смотрела на телефон. Набрала еще раз. Перепроверила, я точно позвонила Стасу. Снова короткие гудки сразу после одного длинного. Я прекрасно знала, что это означает. Черный список. Он заблокировал мой номер.
Я открыла мессенджер. Нашла в списке Стаса. История сообщений была пуста. Не может быть. Он не мог так поступить, не мог удалить нашу переписку! Технически это возможно – стереть все у себя и у собеседника, но почему он лишил меня даже этой малости?
Я набрала короткое "привет" и нажала кнопку "отправить", заранее зная, что сейчас увижу. Галочка отправки не сменилась двойной галочкой, оповещающей о том, что абонент получил сообщение.
Боль, пронзившая меня была гораздо сильнее последствий нападения аномалии. Казалось, что сердце горит в огне. Хотелось разодрать себе грудь и вырвать его, лишь бы оно так не корчилось от боли. Я обхватила себя руками в попытке закрыться от страшной правды. Я ему больше не нужна. Что-то изменилось и он скорее всего сейчас наслаждается обществом Алины. Как бы я хотела снова впасть в кому и больше не приходить в себя…
49. Письмо
Целый день я лежала в прострации. Просто смотрела в потолок и не шевелилась. Иногда по щекам сбегали слезы, оставляя мокрые дорожки и щекоча шею. Но вытирать их не было ни сил, ни желания. Какие-то мысли вспыхивали в голове, но тут же гасли. Возвращение в пустую квартиру, на работу, к прежней жизни. Вот только жизнь уже не сможет стать прежней. Когда я нашла того, кого искренне полюбила, кому, казалось, я не безразлична. С кем на двоих есть общая тайна, которую больше никому нельзя доверить. К сожалению, у нас в городе вряд ли есть клуб по интересам, раскрывающий загадки непонятного явления.
Попросить Ксюшу пожить со мной пару недель? Уехать в другой город? Но от себя не убежишь. Мне было нужно, чтобы кто-то был рядом. Не давал мне погружаться в воспоминания. Помог мне забыть о то, что я потеряла. Всего неделя абсолютного счастья. Пустых надежд и сбывшихся страхов.
Дима приехал ближе к вечеру. Увидел мои красные глаза и взял меня за руку.
– Кристиночка, что случилось? Ты плакала?
Я хотела убрать руку, но передумала. Пусть хоть кто-то будет рядом.
– Я все вспомнила. Ты меня обманул.
– Прости. Я хотел тебя вернуть. И надеялся, что со временем ты поймешь.
Ну вот. Диме я все еще нужна. Раз уж все так случилось, может быть дать ему шанс?
– Ты мне обещал, что будешь доказывать свою любовь каждый день. Помнишь?
Он решительно кивнул и погладил меня по пальцам. Такой знакомый жест, но в этот раз не вызывающий никакого волнения. Под прикосновениями Стаса я сразу таяла. А сейчас было все равно.
– Может быть у нас получится начать все заново… – я тихо размышляла вслух. – Только если ты больше не будешь мне врать.
– Я обещаю.
Я отвернулась к стене. Самое глупое решение, которое я когда-то принимала. Вернуться к человеку, к которому ничего не испытываю. Но сейчас меня поглотила пучина безразличия ко всему. Просто нужно, чтобы кто-то занимал пространство в пустой квартире. А может лучше стоило завести кота? Он хотя бы не обманет. И не уйдет, когда ему надоест.
А может быть в этот раз Дима на самом деле изменится. Станет более внимательным, заботливым, как сейчас.
Я тихонько фыркнула. Люди очень редко меняются. А еще реже – меняются в лучшую сторону.
В тишине раздалось жужжание телефона. Я приподнялась, но Дима похлопал меня по плечу:
– Это мой. Нужно ответить. Сейчас вернусь.
И вышел из палаты. Я упала обратно на подушку, сдерживая слезы. Никакой кот и уж тем более Дима не сможет заглушить то, что творилось внутри меня. Клубок раскаленных змей обжигал сердце. В груди ныло так, что впору просить обезболивающее. Хотя вряд ли таблетки помогут заглушить это состояние.
Дверь скрипнула, но я даже не обернулась. Не хотелось даже смотреть на Диму. Еще насмотрюсь. Но тут кто-то тихонько меня позвал.
У кровати стояла пожилая женщина в белом халате и со шваброй в руках.
– Он пока вышел, слушай, что скажу.
Она заговорщицки зашептала так, что я едва ее слышала.
– Позавчера ночью я дежурила. Сюда ворвался мужчина. Красавчик, просто как в кино! Глаза сверкают, сам бледный. Не знаю уж, как его пустили, у нас тут строго обычно.
Мое сердце забилось, в ушах зашумело и мне пришлось напрячь слух, чтобы не упустить ни единого слова.
– Так вот… он сразу к тебе. Что-то шепчет, видно, что переживает. Я тут в углу мыла, он, кажется, меня даже и не заметил. Потом выбежал, вернулся через секунду с листком бумаги и давай строчить. Свернул конвертиком, что-то внутрь запихал, да на столе оставил. И умчался. Только дверь хлопнула. А утром, значит, этот пришел. Тощий. Который вышел вот сейчас. Я потом стала мусор выносить, смотрю, а в ведре бумажка мятая валяется. Ты уж прости, я женщина старая, любопытная. Не удержалась, развернула. А это то письмо, что красавчик писал. И побрякушка в письме. Я так и поняла, что это твой заревновал и выкинул, чтобы ты не узнала. Так что я уж прибрала, чтобы тебе отдать, а ты все не очнешься никак. А потом уж не моя смена была. Так что вот дождалась, когда этот уйдет. Держи.
Женщина сунула мне в дрожащую руку смятый листок и что-то, сверкнувшее металлическим блеском. Быстренько махнула шваброй, оставляя на полу мокрые разводы, и вышла за дверь, напоследок обернувшись и подмигнув.
50. Побег
Биение сердца заглушало все звуки. Если бы я была подключена к кардиомонитору, в мою палату сбежались бы все дежурные врачи. Руки дрожали так, что я с трудом удерживала то, что мне дала пожилая санитарка. Отложив записку в сторону, я раскрыла руку. Цепочка с кулоном в виде яркого желтого камня, который удерживают две ладони.
То, что ночью ко мне приходил Стас, я не сомневалась уже после рассказа санитарки, но сейчас у меня в руках было доказательство, что я не придумала себе этот разговор и не приняла желаемое за действительное. Я развернула письмо. Строчки прыгали перед глазами, и мне пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы немного успокоиться и суметь прочитать записку.
"Крис, не знаю, когда ты очнешься, чтобы прочитать это, но я очень хотел бы все это время пробыть с тобой. Чтобы быть уверенным, что ничего страшного с тобой больше не произойдет. Меньше всего я хочу оставлять тебя одну, когда ты так уязвима. Я не должен был улетать без тебя. И ты не представляешь, как я жалею, что не ответил на твое признание. Я хотел до конца убедиться, что это не просто страсть и помешательство. Но когда я узнал, что ты в больнице, я понял, что потерять тебя – самое страшное, что может со мной случиться. Я люблю тебя, Крис. Вернусь как только разберусь с этой проблемой, из-за которой ты пострадала. Не знаю как, но я придумаю, как раз и навсегда закрыть эти чертовы дыры.
Надеюсь, что буду рядом, когда ты очнешься.
Люблю тебя. С."
Клубок змей в животе растаял, а тиски, сдавливавшие грудь, разжались. Я вдохнула полной грудью. Но тут же облегчение сменилось непониманием. Почему тогда я не могла дозвониться или написать Стасу? Что-то не так с телефоном?
Я открыла список вызовов. Последний набранный – Стас. Детализация показала, что я сделала на этот номер всего два звонка. И номер телефона выглядел странно. Я каждый раз ругала себя, что не запомнила его номер, но я точно знала, что среди остальных цифр есть две семерки. Еще подумала тогда, что не хватает третьей, чтобы пошутить насчет "блатных номеров". Сейчас же я не видела в номере ни одной цифры семь. Это не его номер!
В мессенджере оказалось то же самое. Кто-то влез в мой телефон, удалил контакты Стаса и заменил их на левый номер, после чего поставил блокировку, создав иллюзию, что я в черном списке у Стаса. Вопрос на миллион – кто это сделал? Тот, кто позаботился обо мне настолько, чтобы съездить домой и привезти мне забытый мобильник.
Дима еще не вернулся и мне резко захотелось подпереть чем-нибудь тяжелым дверь, чтобы он не смог зайти.
Я набрала номер шефа и почти подпрыгивала на постели, ожидая, когда тот возьмет трубку.
– Крис, ты…
– Шеф, срочно пришлите мне номер Стаса. Все вопросы потом. Это срочно! Вопрос жизни и смерти!
Я бросила трубку и обвела взглядом комнату. Моей спортивной одежды не было видно, но в сумке была запасная. Я уже натягивала узкие, неудобные джинсы, когда телефон пиликнул сообщением. Что я ценила в шефе – он не задает вопросов, несмотря на все свое любопытство. Потом конечно я не отверчусь от подробного допроса, но сейчас он не стал перезванивать, а просто прислал номер с двумя семерками. Я тут же нажала вызов. Гудки-гудки-гудки. "Вы можете оставить сообщение". Не берет трубку. Попробовала еще раз – не берет. Сердце стукнулось в горле. Значит с ним самим не все в порядке. Что-то явно произошло.
Я стащила с себя футболку и поспешно надевала чистую рубашку. Она абсолютно не сочеталась с джинсами, но сейчас было не до внешнего вида. Перехватила волосы заколкой, убрала их повыше, чтобы не мешались. Беговые кроссовки нашлись по кроватью. Хорошо, хотя бы их не забрали. Кажется, они мне пригодятся. Хотя в моем состоянии бегать было опасно, я наплевала на свое здоровье. Врач сказал, что из травм у меня легкое сотрясение. Я мысленно пообещала себе, что как только найду Стаса и буду уверена, что с ним все в порядке, вернусь в больницу, сделаю МРТ и все остальные анализы, чтобы успокоить внутреннего невротика.
Я осторожно выглянула в коридор. Дима куда-то запропастился. Пост медсестер пуст – сегодня выходной, наверняка дежурные сестры слегка филонят в такие моменты – процедуры закончены, таблетки розданы, можно и отдохнуть. Быстрым, но аккуратным шагом я дошла до выхода из отделения, снова выглянула в приоткрытую дверь и выскользнула на лестницу. Понятия не имела куда идти, но зеленые таблички с бегущим человечком указывали на выход. В руках я сжимала телефон, на случай ответного звонка от Стаса. Ключи от квартиры лежали в заднем кармане. Больше ничего из вещей я не стала забирать. Будут только мешаться, да и все равно я сюда еще вернусь. Стоя на лестнице, я вызвала такси ко входу. Спустилась на первый этаж, уверенно прошла мимо охраны, с видом посетителя, а не больного-беглеца. Такси примчалось на удивление быстро. Уже в дороге, когда автомобиль мчался к дому Стаса, телефон зазвонил.
51. Поиски
Я подскочила, но звонок был от Димы. С досадой поморщилась и сбросила. Наконец такси затормозило у подъезда. Я крикнула «спасибо» и «извините» за излишне сильно хлопнувшую дверь и ураганом пронеслась по ступеням, успев заскочить внутрь, пока подъездная дверь медленно закрывалась за вышедшим жильцом. Лифта на первом этаже не было – успел уехать и сейчас поднимался куда-то на верхние этажи. Я нетерпеливо притопнула ногой и пошла по лестнице. Голова немного кружилась, но я сосредоточилась на своей цели и старалась не обращать внимание на самочувствие.
К шестому этажу у меня сбилось дыхание и от слабости начали трястись ноги. Я стиснула зубы и вышла на площадку с квартирами. Долго жала на кнопку звонка, одновременно набирая и набирая телефонный номер. Потом затарабанила в дверь, но никто не отозвался. Значит точно не дома. Я устало сползла по стене и села прямо на бетонный пол.
Где же тебя искать? Стас, ну хоть намекни…
На работе? Но сегодня выходной. Вряд ли он в офисе. Сперва я подумала снова вызвать такси и мчаться к нему в агентство. Но разум прояснился и я просто нашла в справочнике телефон офиса и позвонила. Секретарь ответила, что Станислав Олегович на работе сегодня не появлялся. Я окинула потухшим взглядом светло-бежевые стены подъезда. Понятия не имела, где его искать. Я постаралась собраться и рассуждать логически. Он написал, что должен справиться с той аномалией. Но прошло уже почти два дня. До сих пор ищет? Бегает по всему городу, надеясь почувствовать тепло, которое приведет его к этой огромной дыре? Или уже нашел и сейчас лежит на той же поляне без сознания, а та черная штука прожигает его изнутри?
Страх поднял меня на ноги. Такси все-таки пришлось вызвать. На этот раз я ехала туда, где так травмоопасно закончилась моя пробежка. Из авто я выпрыгнула почти на ходу и сразу устремилась в глубину леса. Голова уже раскалывалась. Я морщилась, но не сбавляла шаг. Деревья поредели, появился просвет. Все, как в прошлый раз. Немного стемнело, но поляну было хорошо видно. Я замерла и осмотрелась. Ничего, похожего на ту огромную прореху, теперь не было. Я даже учуяла легкий запах дыма. Кто-то недавно жег костер. И, судя по лежащим у бревна пустым бутылкам, пил пиво. Значит как минимум пару часов все было спокойно. А раз Стас не вернулся домой, и не приехал в больницу – значит эта штука вылезла где-то еще. И судя по тому, что он не берет трубку, он как раз занят ее устранением.
Что ж, теперь придется мне поездить по городу, прислушиваясь к ощущениям. Задача не из легких, но другого выхода нет. Разве что только сидеть и ждать, когда он справится сам. Но тогда я рискую сойти с ума от волнения. Ничего, за рулем будет легче, чем пешком. Так что нужно всего лишь дойти до дома, заодно выпить что-то от головной боли, которая разрывала мне сознание.
Я быстрым шагом, но стараясь не растревожить больное место еще сильнее, шла к дому. Поднялась к себе, проглотила сразу две таблетки обезболивающего и сунула блистер с таблетками в карман на всякий случай. Схватила ключи от машины и вышла на улицу. Возле подъезда меня опять ждал Дима.
52. Медальон
– Уйди! – Злость моментально поднялась из глубины, вытеснив волнение за Стаса и переживания за свое здоровье. – Просто уйди!
– Крис, куда ты убежала? Почему сбежала из больницы? Тебе нужно вернуться.
– Вернуться? А может быть еще к тебе вернуться? И делать вид, что ничего не произошло, что мы снова счастливы?
В его глазах мелькнуло непонимание.
– Ты подменил контакты в моем телефоне! Ты влез в мою личную жизнь!
– Крис, я твоя личная жизнь! Ты – моя невеста. Почти жена. И ты должна хотя бы иногда думать о нашем будущем.
– Да что ты несешь? – Я задохнулась от негодования. – Тебя в моей жизни больше нет и никогда не будет!
– Из-за одной ошибки ты хочешь перечеркнуть все, что у нас было? Кристина, не будь такой эгоисткой, ты сама сказала, что мы попробуем еще раз. Хочешь, мы прямо завтра пойдем в ЗАГС и заново подадим заявление.
Я не верила своим глазам, но он улыбался. Словно уговаривал непослушного ребенка съесть еще одну ложечку каши. Он считает меня полной дурой? Или я раньше позволяла ему так со мной поступать и даже не замечала этого?
– Я хочу только чтобы ты исчез. А идти ты можешь куда подальше!
Я жестом пресекла его попытку прикоснуться ко мне и почти бегом бросилась к машине. Двигатель взревел и я выехала из двора на проспект.
Двигаясь в потоке машин, я прислушивалась к себе, но пока ничего не выходило. Ненавистное тепло в груди, предупреждающее об опасности, не появлялось. Когда я проехала по центральной улице в одну и другую сторону, а никаких идей, в каком направлении двигаться, не появилось, я решила сделать передышку и припарковалась в кармане за остановкой. Несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, постаралась собраться с мыслями. Провела рукой по шее, растирая затекшие от напряжения мышцы и коснулась чего-то непривычного. Цепочка с медальоном! Я совсем про него забыла. Сразу после того, как я прочитала письмо Стаса, я надела его медальон на шею, чтобы не потерять, а в итоге забыла. Точно сотрясение дает о себе знать.
Я сжала в руке серебряную подвеску и ощутила тепло желтого камня. Нужно будет расспросить Стаса об этой вещице. Явно не новая, но судя по тому, что он с ней не расставался, многое значит. Камень все теплел в моей руке, а в голове стало на удивление ясно. С каждым разом прорехи в пространстве становились больше. Сперва это не было заметно, но если подумать, за год они сильно разрослись. Но каждый раз они появляются в тех местах, где их сложно увидеть, где не так много людей. Предпоследняя была во дворе заброшенного дома, а последняя вообще в лесу, где было достаточно места. Если так подумать, то следующая должна стать еще больше. И должно быть место, которое может вместить эту громадину. А если прибавить к этому, что каждый раз эти дыры появлялись недалеко от многолюдных улиц, и судя по тому, как мало сил оставалось после контакта с ними, они будто питаются человеческой энергией.
Я до сих пор не знала, что это, но цепочка размышлений казалась логичной. Прорехи высасывают жизненные силы и с каждым разом растут. Не знаю, в каком состоянии был Стас, когда закрыл ту, что отправила меня на больничную койку. Но на следующую ему явно может не хватить сил. Значит времени у меня совсем мало.
53. Догадка
Я откинулась на сиденьи и закрыла глаза. Где у нас достаточное скопление людей, чтобы питать здоровую аномалию пространства? Плюс нужно место, рядом с которым есть что-то заброшенное, закрытое от посторонних глаз, где не ходят случайные прохожие.
Торговый центр! Тот самый, что построили совсем рядом с недостроенным комплексом. Недострой закрыли, оградили забором, но никак не могли снести – насколько я знала, какие-то бюрократические заморочки не давали убрать это здание и расчистить землю. В итоге четырехэтажный торговый центр стоял почти вплотную к серому недострою, стены которого успели расписать граффити. Это соседство продолжалось уже несколько лет, так что все привыкли и почти не замечали бетонное недоразумение, прикрытое баннерными растяжками с видами природы.
