Текст книги "Из чаши (СИ)"

Автор книги: Аран Зегрян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Зегрян Аран Робертович
Из чаши

Пролог

Приговоренный человек сидел, привязанный к креслу, а кресло находилось в старом автобусе, лежавшем без колес среди мусора и чахлых деревцев. Главарь небольшого отряда поднялся по скрипучим ступенькам, прошел в салон, походу раздавив пустую жестянку на полу, и снял с головы жертвы мешок.

– Будешь убивать? – глухо спросил приговоренный.

– Увы, да, – тихо ответил боевик, – если ты конечно не оставишь мысли о подготовке и не улетишь ближайшим рейсом. Ты это сделаешь, если тебя отпустить?

Человек в кресле помолчал, глядя в запыленное окно автобуса. Там была грязная серая дымка, на уцелевшем стекле кто-то давно вывел пальцем значок любви, сердце со стрелой. Кто-то позже, но все равно давно, пририсовал пальцем к сердечку "= туфта".

– Нет, – ответил приговоренный, вновь посмотрев в лицо главаря, – блин, никогда бы не подумал, что у меня хватит принципов отказаться уйти сейчас, ради правды.

– Ты уверен в своем выборе?

– А ты?! – срывающимся голосов воскликнул пленник. – Ты уверен, что мы дальше сможем жить так? Что ничего нельзя менять?

– Слышал про Вавилонскую Башню? Не кажется, что ваша затея – куда хуже, если смотреть с точки зрения порядка?

– Порядка нет. Ты его искал, я знаю, ты много всякой дряни натворил, надеясь, что в конце у тебя будет какая-то награда, справедливость. Но факт в том, что ни Конгресс, ни Доминиканцы, никто не живет по заповедям. Никто не хочет жить по заповедям. Порок – это их цель, хаос – куда они идут. Все мы. И если нам не удастся сделать чудо сейчас...ну, куда уж хуже? Тогда Башня рухнет на нас, и так нам и надо. Это событие должно рано или поздно случится, его не остановить, пристрелив меня!

– Ты считаешь себя вправе решать, что должно произойти?

– Я не вправе решать ничего. Я попытался приблизить пришествие, но теперь мое дело сделано. У меня к тебе просьба. Мне страшно сейчас. Сделай быстро и неожиданно, что бы я не успел понять.

– Хорошо. Это честная просьба. Ты не хочешь помолиться?

– Я уже успел, пока сидел в мешке... Я же не строго соблюдаю каноны, помнишь?

– Ну да... полагаю. Иначе бы ты тут не сидел.

Пленник еще помолчал, затем вдруг прерывисто вздохнул.

– Я не думал, что буду умирать так. В этой забытой земле. Возле заплеванного окна, под которым предавались пороку.

– Смерть везде одинакова. Я видел. Что в шелках, что в хламиде, это всегда страшно. Даже на людном поле боя, каждый уходит из жизни будто бы одиноким. Ну, это всего лишь шаг. Первый и трудный. И ты пойдешь дальше.

– Я только надеюсь, что там не будет боли. Здесь ее слишком много. Боли от того, что люди без причин несчастливы. А раз нет причин, нет и лекарств...

Главарь неожиданно выхватил из внутреннего кармана пороховой пистолет с автоматическим предохранителем и точно выстрелил в сердце жертве. Тот как раз смотрел в окно. Пленник охнул и сразу обмяк среди веревок. От громкого выстрела стекло пошло трещинами, с него отвалилось несколько пластов грязи. Стрелявший проверил пульс на шее и сказал: "Покойся с миром. Надеюсь, когда увидимся вновь, ты сможешь меня простить". Потом закатал рукав убитого, среди черных вен нашел свежую рану, разъеденный кислотой нарост, в котором виднелись спутанные и оплавленные провода. Убийца плеснул на рану жидкости из непрозрачного флакона, пошел дым.

Отпустив безвольную руку, боевик вышел из автобуса. Здесь ожидал его отряд. Всего два человека. Раньше их было больше, много больше, но кто-то погиб, кто-то сбежал, кто-то разуверился в целях этой войны. Хотя внешне два бойца были в чем-то похожи, смуглые, ловкие в движениях, в одинаковой полувоенной форме серого цвета, но разница все равно бросалась в глаза. Видно было, что их разделяет не только возраст, но что они вообще с разных планет, буквально с разных миров.

Тот, что был постарше, смотрел на мир с выражением неторопливого, уставшего мудреца, который привык наблюдать, как самые смелые и справедливые начинания рассыпались в прах, который мело горячим ветром по бездушным пустыням. И теперь, с годами, человек привык никого не обвинять в крушении собственных надежд. Он смирился.

Второй же боец, помоложе, выглядел куда опасней. Его взгляд, взгляд человека джунглей, где либо съедаешь добычу, либо сам становишься добычей, постоянно искал, метался, выискивал угрозы. Движения у него были какие-то птичьи, стремительные и дерганные.

Кроме бойцов, на площадке перед сломанным автобусом была женщина, сидящая на корточках у костра и помешивающая ложкой в закопченной кастрюле картошку с луком. Женщина была неопределенного возраста, со слегка отекшим лицом. На ней был синтетический платок и утепленный серо-голубой плащ. Вообще, ее равнодушное выражение на лице подсказывало, что женщина в прошлом злоупотребляла наркотиками, скорее всего, химический "Аль-Хазред", который использовался не по обычному назначению, для осознанных снов, а просто что бы расслабиться. А если еще и дорогой наркотик мешают с более дешевой "дурью", последствия для мозга самые неприятные и трудно обратимые.

При появлении главаря двое бойцов встали со стопок старых покрышек, почти синхронно произнесли фразу: "Ad majorem Dei gloriam !"( на латыни это означало "К вящей славе Господа!") и перекрестились. Женщина просто молча перекрестилась, причем справа налево, в то время, как остальные осенили себя крестом по-католически.

Главарь поправил куртку, что бы под ней не было видно пистолета, и уселся на пустой ящик из-под дешевой модифицированной картошки. Отряд не боялся, что их "пикник" заметит какой-нибудь дрон с камерой, летающий по белому небу этой планеты. Дело в том, что место стоянки располагалось возле ограды электростанции. По сути, энергия на ней добывалась из обогащенного звездолетного топлива. В атмосфере планеты такой способ обеспечивал большую эффективность, чем традиционные атомные электростанции, но близлежащая территория превращалась в непригодную для обитания зону, где все живое заболевало и старело буквально на глазах. К тому же, сильные магнитные аномалии делали опасными полеты над станцией и сбивали электронику. Из-за этого влияния возле ограды станции и образовался замусоренный пустырь, где высились припорошенные свежим снежком груды строительного песка и чахлые кривые кустики, которые, тем не менее, успевали за недолгую жизнь отдать семена земле, что бы на ней появилось еще одно поколение хилой поросли. Так что никто не летал над этой местностью, а большинство спутников не пробивались сквозь облачную муть. И при этом в каких-то ста метрах от площадки для "пикника" шумела автострада.

– Он не мучился? – спросил пожилой боевик у главаря.

– Нет, я быстро.

– Еще один смертный грех, – вздохнул пожилой.

– Ну что ж, всякий, кто способствует такому богохульству, должен осознавать, чем это может закончиться. Но этот человек верил в Бога. Верил искренне, так, что предпочел смерть утрате веры. Только Суд Божий покажет, кто из нас совершил смертный грех.

– Брат, что мы будем делать дальше? – спросил молодой боевик.

– Эту возможность мы упустили. Лаборатория сменила расположение, этот несчастный, которого только что... он ничего не знал. Думаю, у нас осталось около трех земных месяцев прежде, чем их замысел станет реальностью и мир содрогнется.

– Но ведь теперь они не смогут выкинуть это сразу в эфир. Теперь нет доступа к передатчикам.

– Да, не смогут... Но скажи, брат, если они хотя бы осуществят задуманное, если святотатство произойдет, воплотится в мире, будет ли важно, что оно не дойдет до алчущих зрелищ людских масс? – и главарь спокойно глянул на молодого, но тот от этого взгляда съежился.

– Нет, конечно, нет.

– Отнимая чудо жизни у этой заблудшей души, я не ощутил почти ничего... Сколько всего сделано вопреки заповедям, и я пытаюсь услышать голос ангелов, но от всех выстрелов я оглох. Вот это самое страшное. Если мир тоже оглох. Если такое событие пройдет для него просто незамеченным. Если он даже не обрадуется такому святотатственному событию и просто продолжит свое прозябание.

– Еда готова, – тихо сказала молчавшая до этого женщина.

– Возблагодарим же Господа нашего за сию трапезу,– бойцы достали из карманов принимающие жесткую форму тарелки и складные вилки.

Некоторое время они молча жевали картошку, как вдруг со стороны автострады послышалось шуршание колес. От трассы вела короткая извилистая дорога между терриконами, раньше по ней самосвалы возили строительный мусор. Еще секунда, и показался старенький автомобиль. На переднем сиденье сидели два человека, явно не из высшего общества. Но при виде расположившейся компании машина сделала резкий разворот и поспешно убралась тем же путем, каким и прибыла. Может, это были местные искатели металлолома, или наркоманы в поисках места для употребления дозы, или просто кому-то понадобилось справить нужду во время дороги.

– Проклятье, – тихо сказал молодой боевик, – вот и пообедали! Это очередные псы корпорации?!

– Не знаю. Но теперь придется нам сворачиваться. Жаль, место хорошее, что бы укрыть следы, – главарь с сожалением глянул на видневшуюся из-за куч песка и сквозь решетчатую ограду монолитную тумбу реакторного здания.

Небольшой отряд засобирался. Главарь достал шашку для безаппаратной сварки, прилепил к кастрюле, активировал и швырнул посудину в сторону. Пошел пар, взвилось пламя, и кастрюля расплавилась.

– Брат, все-таки, у тебя есть план? – спросил младший боец.

– Думаю, они пришлют еще одного газетчика, – главарь пытался скатать тарелку в трубочку, что бы засунуть в карман, но старая посуда плохо поддавалась и не хотела переключаться в режим смены формы,– да, думаю, причем он прилетит скоро.

– Может, они не будут так подставляться еще раз? – проговорил старший, затаптывая костер. – Журналисты – слабое звено, они ведь срывают всю секретность.

– Вряд ли они обойдутся без журналиста с передатчиком. Один из главных – сам пропагандист. Ему нужна огласка. Ему нельзя просто говорить о жизни обычных людей или открытии новых колоний. Он хочет быть мессией. А для мессии готовящееся событие вроде как подходит. Поэтому, они пришлют журналиста. И скорее всего, он будет русским. Думаю, какое-то дочернее агентство "Климат-тека". Он будет настоящим журналистом, с официальным передатчиком – заговорщики даже в своей компании не могут никому доверять, слишком разные у них там интересы. К сожалению, наши епископы и главы Орденов куда более едины в стремлении к ереси. Вопрос в том, будут ли они использовать посланца тайно от него самого, насколько он будет подготовлен, и что будет знать. Вот на этом мы и попробуем их вычислить.

Каким-то чудом выживающая среди магнитных аномалий птица криво спикировала на автобус, села на рамке выбитого окна, покрутила головой и скакнула внутрь.

– Так, ладно, вы двое, возьмете покойного. Поедете на легковушке. Сейчас – вокруг города, в Индустриальный округ номер 53. Там много возможностей спрятать тело. На обратном пути, ты выйдешь на станции монорельса, любой, лишь бы в сторону вокзала. Я на всякий случай мертвому на руку еще больше кислоты вылил, что бы от передатчика ничего не осталось. Я возьму джип, отвезу Марту в город, потом буду узнавать насчет отслеживания новых передатчиков и журналистов. И нам нужны еще бойцы, все из доступных.

– Я общался с ребятами из Госпиталя Слез, – ответил молодой,– они конечно стреляют плохо, но человек десять у них найдется. Главное, они верят.

– Мальтийские рыцари? Это же в другом полушарии. Тогда разберись с телом и покупай билет на поезд туда. Устрой мальтийцам подготовку, проверь навыки, недели три у тебя есть, что бы их погонять. И не говори лишнего,сверх уже рассказанного. Неизвестно, насколько Орден на них влияет. Только боевые упражнения. А сейчас, расходимся. И братья, не забудьте помолится перед упокоением тела нашего врага. Он заслужил.

Глава 1. Задание.

Ивана Фомина вызвали в редакцию газеты прямо во время работы над репортажем. Он освещал выборы губернатора провинции Ист Ри. Событие это, в принципе, не слишком важное, да и предсказуемое (а другие репортажи Ивану не доверяли вести), но внезапный вызов в редакцию электронного издания подсказывал: случилось нечто серьезное.

Планета Лагарта относилась к холодным, с нестабильной погодой и сильными ветрами. Колонисты селились только в районе экватора и почти не использовали воздушный транспорт. Иван мчался в столицу на сверхскоростном поезде по проложенным в толще льда и снега тунелям. Пара часов в вагоне – и Фомин увидел за окном монументальные ступени пирамид, каждая метров по сто высотой и покрытая снегом, похожая на мрачную исскуственную елку. Памятники первых колонистов, пирамиды окружали Транквила Сьедад, столицу Лагарты. Раньше Иван любил этот город. пока не побывал на гражданской войне и по возвращению не увидел, что столица проиграла, причем сдалась почти без боя. Впрочем, после своего опыта в "горячей точке" журналист вообще мало что любил.

Редакция издания "Алистад Русо" располагалась в черте русского анклава. Здесь жили, в большинстве своем, работники корпорации "Климат-тек", выполнявшей работы по постепенному преобразованию планеты Лагарта в более пригодное для жизни место. Корации Русского Сектора заслуженно считались среди человечества лидерами по работе с холодным климатом. "Алистад Русо" тоже принадлежала корпоративному медиа-холдингу.

В офисе газеты было тепло, уютно, но безлюдно. Естественно, подавляющее большинство журналистов, операторов, редакторов высылали всю необходимую информацию через сеть Олнет, приходить сюда не имело смысла. Иван зашел через согревающий шлюз, где с его одежды убрали снег, и автоматика почистила ботинки от грязи.

После нескольких минут ожидания на диване со стаканом малинового чая, весьма неприятного, с химическим ароматом, робот-секретарь пригласил Фомина в кабинет главного редактора.

За несколько лет работы на "Алистад", Иван лично видел главу издания всего раза два-три, на праздничных вечеринках, ни разу с ним не разговаривал и не переступал порог его кабинета. Главред, Литейшиков Федор, щеголял широкой и, можно сказать, неподвижной улыбкой, стильной пиджачной парой из настоящей шерсти и размашистыми жестами. Он не очень походил на вертлявого репортера, больше на политика не самого высокого ранга, готового лгать и переступать через других ради большей власти. И кабинет был под стать: стенка, выделенная под одинаковые корешки пятидесяти томов подарочного издания "Истории Галактического Конгресса Человечества", на настоящей бумаге, которые никто никогда не читал. Несколько объемных изображений Федора с известными актерами, сенаторами, гангстерами и прочими кумирами. Еще в углу висел большой панцирь свирепого снежного мечехвоста, коренного обитателя Лагарты. Возможно, этот панцирь был бутафорский. Компьютер на столе был включен.

"Лучше бы я разговаривал с роботом снаружи, он выглядит более внушающим доверие",– подумал журналист Иван. Но тут же поправил себя, ведь при всей "скользкой" внешности, Федор живет в доме с зимним садом, а честный Иван Фомин иногда вынужден спать в шубе, просрочив платеж за электричество и отопление.

–Здравствуй,– главред протянул руку,– Фомин Иван Сергеевич. В прошлом политический журналист, автор исследований про взятки во время предвыборной кампании нашего уважаемого президента, статей о препятствиях на пути реформ парламента Конгресса и Лагарты, как его колонии. Ныне, скромный, но добросовестный выездной репортер. Ты ведь не ходил на последний новогодний праздник, когда мы собирались в " Медвежьих банях"? Вроде, тебя там не было?

–Не было. Я лег спать рано на последний Новый год.

–Ясно. Садись, чего стесняешься?– и Федор сам плюхнулся на странный дизайнерский стул, весь из блестящих трубок и принимающего нужную форму пластика.

–Иван, я тебя сразу спрошу о такой вещи...Это ведь ты был во время военной операции в Коразон-дель-Фуего, а потом написал хорошую статью с размышлениями, но не совсем о войне?

–Да. Но ведь она не понравилась? Редактор Патокин, Ирвин Натанович, сказал "вообще ни о чем, болтовня этого... с Земли который...пьяного Сократа". И не дал добро на официальную публикацию.

– Патокин-идиот!– главред хлопнул ладонью по столу.– А статья интересная. Лаконичная, но заставляет задуматься. Жаль, что не пошла на заглавной странице сайта. Однако, мне кажется, у меня для тебя есть новое интересное задание. Как ты относишься к межзвездной командировке?

– На другую планету? А у редакции хватит денег?

– Денег хватит, мы все-таки черпаем из кошелька, который перестраивает целые планеты под себя. Другое дело, что задание слегка...рискованное. И не совсем по теме журналистики.

– Чем вам может помочь автор политических статей, да еще и на другой планете? Заказуха во время очередных выборов?

–Нет, совсем нет. Ты знаешь Юру Карпенко?

–Никогда не слышал.

–Читал бы внимательнее родную газету. Постоянный автор рубрики "Культура". И он пропал без вести.

– Где? Как?

– Вот в том и дело. Я предполагаю тебе полет на Матушку Россию. На планету Аркаим. Где наш постоянный автор и репортер Юрий был замечен в последний раз...

–Подождите, можно подробнее? Что он там делал? И при чем здесь я?

– Юрий работал над текстовым освещением грабежа Музея Истории Христианства в столице планеты. Около одного земного месяца он провел там, исправно высылая материал раз в двое стандартных суток. Десять земных дней назад мы получили от него последнее сообщение, все было нормально. Мегасветовые волны идут сюда с Аркаима около сорока шести земных часов. Значит, двенадцать суток назад Карпенко был в порядке. Но вот после... Никаких сообщений. Мы уже связывались с органами власти на Аркаиме. Юра не появлялся в гостинице. Есть подозрение, что его похитили.

–Так при чем здесь я? На Аркаиме же есть полиция? Или корпоративная служба безопасности, мы как бы входим в "Климат-тек медиа". Их работа, искать пропавших без вести, а я не детектив, я простой писатель текстов.

–Уф! Ты правда хочешь в этом разбираться? – Федор откинулся на спинку стула.

–Вы ожидаете, что я найду похищенного человека, наверное, мне действительно нужно разобраться, почему не отдать дело полиции.

–Ну ладно.Смотри,– главред пощелкал кнопками компьютера, в воздухе повисла голограмма худого, измученного человека, с черными полосками на шее,– это и есть Юрий Карпенко. Молодой, всего тридцать земных лет. Имел проблемы с тяжелыми наркотиками, проходил принудительную реабилитацию. По словам нарконадзора, пришел в норму, но это вряд ли правда. Иногда позволял себе дозу. Во время реабилитации вступил в христианскую секту "Пястников", одна из ветвей Православия, поклоняются особым мощам, но не будем углубляться в подробности. Когда наша редакция разослала приглашения на одиночный репортаж с вылетом к Аркаиму, единственный, кто отозвался – Юрий.

Аркаим– сама по себе интересная планета. Вроде как и русская, но там преобладает не Православие или разумное безбожие, как на большинстве колоний Русского сектора. Во время смуты Эпохи Ранних Колоний ее захватили язычники, изгнавшие почти всех христиан. Поэтому, разгром музея мы посчитали возможным предвестником масштабных погромов на религиозной почве, а это сейчас интересно. Кадры с избиением христиан хорошо оплачиваются. Поэтому и послали Карпенко. Погромов не случилось, а Юра пропал.

И вот что важно. Кроме язычества, Аркаим еще интересен следующим: на планете и ее орбите большие верфи, в основном, военный заказ для флота Конгресса. И совсем рядом граница с враждебным нам орденом нео-Доминиканцев. К тому же, Аркаим – холодный, нужно прогревать атмосферу, почти весь подряд – за "Куренев Индастриз", которая жестко отбила заказ у нашего достойного и уважаемого хозяина, "Климат-тек", и до сих пор тянется многолетний суд между двумя корпорациями. Понимаешь, к чему клоню?

– Наверное, какой-то компромат?

– Точно! "Пястники", как фанатичное движение в христианстве могут найти общие цели с Доминиканцами, пусть они и не католики. А что, если Юру не похитили? Что, если ему сектантство в голову стукнуло, он сам ушел? Да если "Куреневу" подкинуть шанс, историю со шпионом крестоносцев, связанным с "Климат-тек", они же выжмут это по максимуму! Тут дело пахнет не потерей заказа по Аркаиму, тут может вмешаться Верховный Суд Человечества на самой метрополии, на Ялусе.

– Вы отправили христианина-наркомана через пол-галактики, на планету, где орудуют спецслужбы Доминиканцев, и боитесь, что теперь это всплывет на поверхность? Что собственный журналист вас предсказуемо предал?

– А ты как латинская жена, умен, когда все уже пошло кувырком. Да. Посылать корпоративную СБ – это дополнительный риск. Будто мы заметаем следы. И полиция Аркаима, она вся под колпаком у Куреневой. А вот если прилетит еще один репортер, совсем другое дело. Нужно закончить прерванный репортаж...и сделать новый, о судьбе коллеги. Будто мы ничего не знаем, мы сами растеряны. А ты нам все доложишь. Понимаешь логику?

– Теперь, вроде как понимаю. Вы хотите, что бы я аккуратно выяснил судьбу Карпенко и доложил вам, а вы дальше решите, как поступить?

– Правильно! Если выяснится, что Юра в беде – мы поднимем все службы для его спасения. Если выяснится, что он сам сбежал – ну, мы его уволим задним числом, поработаем с базами данных, есть способы дистанцироваться от собственного сотрудника. Может, пока ты долетишь на Аркаим – Юра уже отыщется, и все будет хорошо. А за согласие на командировку мы сразу тебе платим пятьдесят тысяч кредитов, и по пять тысяч каждые семь земных суток на Аркаиме, сто кредитов на местные сутки для карманных расходов, перелет в оба конца и пятьдесят тысяч в случае успеха.

– Сколько?! Такие огромные деньги?!

– Да, на личный счет.

– Мои услуги столько стоят? Я никогда никого не искал.

– Для политического писаки ты слишком себя критикуешь. Я тебя не случайно выбрал. Ты же отправился снимать бои, когда Корасон пылал, помнишь?

– Тогда хотелось посмотреть на "вооруженную борьбу с коррупцией и несправедливостью", как об этом пели латинские газетки. Посмотрел. Глаза б мои не видели. Несправедливость, что у кого-то нет лишних денег на счету сменилась несправедливостью, что у кого-то нет винтовки для защиты своей жизни. Декоративные пирамиды из гранита на дачах продажных чиновников сменили декоративные пирамиды из убитых, правых и виноватых. Хорошо все поменяли, нечего добавить.

– Ты все правильно говоришь, здраво! Вот поэтому я и предлагаю тебе лететь на поиски Юры. Ты рисковый, но здравомыслящий, наблюдательный и тебе нужны деньги. Согласен?

– Если я полечу, когда старт с Лагарты, и с чего начать поиски?

– Рейс будет завтра. Насчет неоконченной работы по выборам губернатора, не волнуйся, я решу. По прилету на Аркаим, сразу обратись в Планетарный Центр Медиасотрудничества, к координатору Роману Харальдовичу Волхову. Он помогал Юре готовить репортаж, у него вся доступная инфа. Хороший мужик, тебе объяснит, что дальше. Ах, да... еще следует знать. В последних сообщениях Карпенко упоминал, что за ним следят. Какие-то христианские фанатики. И он получал звонки с угрозами.

– Что?! Вы мне сейчас минут двадцать рассказывали, какое интересное задание, как много заплатите, и тут, между прочим, говорите, что пропавшего журналиста преследовали какие-то сумасшедшие. И я должен лететь туда без прикрытия? Я сейчас встану и уйду!!!

– Ну и уходи. Тебе вижу, не нужны деньги, а работа тоже не нужна.

– Так меня сейчас еще и шантажируют увольнением?

– Совсем нет. Если ты уйдешь – я всего лишь забуду о сделанном предложении и буду дальше думать, как найти Юру, другим способом. Просто, я видел много журналистов вроде тебя. Ты не шагнешь выше, Иван. Твой нынешний верх – выборы мэра для свиноводческого моногорода, или открытие нового торгового центра. Война с бандами в Корасоне была шансом сделать репутацию, но ты сломался. И работы другой здесь нет, мы – единственная русская газета с деньгами на Лагарте. Ты ленивым, руками работать не умеешь и не хочешь. Из знаний у тебя – только ментально внедренный базовый курс испанского языка. Так что если не готов насиловать гигантского снежного меченосца в панцирь на камеру, с поминутной оплатой для особых сайтов Олнета – так и будешь до старости барахтаться от получки до получки, и всех ненавидеть. Согласен, Ваня?

– Я верно понял, у меня нет времени подумать?– мрачно спросил Иван, вскочивший было со стула.

– Времени нет. Следующий лайнер в Русский сектор через две локальные недели, пока долетишь, нашего Юру уже порвут на лохмотья. И потом, ты не без прикрытия. Роман, координатор, на постоянном контакте с полицией и прочими планетарными службами, которые сразу придут на подмогу, стоит позвать. А еще, редакция присвоит тебе высший репортерский ранг и имплантирует универсальный ключ к передатчику Вайхмана (при этих словах Иван невольно содрогнулся).

– Я вышлю тебе свой код для связи,– невозмутимо продолжал Федор,– Конечно, Вайхман – это для крайнего случая и лучше не писать по нему открытым текстом. Давай условимся, сообщение "01", ты успешно выяснил судьбу Карпенко, опасности нет. "02"– ты выяснил судьбу Карпенко, он в беде, срочно нужна помощь. "03" – Юрий сам скрывается, он "запачкался", надо от него открещиваться. "04" – ты сам в трудной ситуации, нужна поддержка. "05"-дело полная дрянь, ты бросаешь все и улетаешь с Аркаима.

– И если я соглашусь? – тихо спросил репортер.

– Подпишешь два экземпляра договора, один тебе, другой мне, – Федор извлек из-под стола два листка гербовой бумаги с заготовленным текстом и протянул Ивану.

– В принципе, мне больше нечего добавить, – сказал главред, пока Фомин изучал ссылки на стандартные параграфы, сокращения и, особенно тщательно, условия оплаты, – Роман Волхов тебе расскажет больше полезного, по прибытию. Напоминаю, если ты даже прилетишь, а Карпенко уже нашелся – пятьдесят тысяч твои, плюс компенсация за звездолет. А если примешь участие в успешных поисках – еще пятьдесят. Сейчас подписываешь договор – и я загружаю все необходимое в твой коммуникатор, записываю файл о журналистском ранге в твой паспорт. Останется собрать вещи и заехать в Департамент Связи на имплантацию ключа. У тебя же нет мозговых имплантатов?

– Нет, у меня генная фобия, нейронное отторжение.

– И как ты собирался стать успешным репортером в нашем веке? Ну ладно, для ключа нервы не важны. Так что решил?

В тот момент Иван был ближе всего к тому, что бы послать главного редактора в неприличном направлении. Одно дело, пропавший чудак и гоняющиеся за ним сумасшедшие. Но если издание так просто дает ему доступ к передатчику Вайхмана – такая щедрость не укладывалась в голове, в нее не верилось. Но Иван не ушел. Он сказал:

– Была у меня девушка, Каталина, Кэт. Она часто мне говорила, что я ничтожество, скучный, унылый, нищий, ну, и так далее. Мы с ней ссорились. И она убегала из дому оставляла дверь нараспашку, напускала холод. А потом я брал машину напрокат, искал ее. У Кэт было много друзей, она выключала коммуникатор. Но я как-то находил, ждал ее под окнами с дорогущими цветами, иногда всю вашу зарплату на эти розы спускал. И никогда не поднимался в квартиры ее друзей. Может, боялся, что меня прибьют, ее любили парни "без тормозов". А потом она выходила, разогретая, успокоившаяся, жадно вдыхала запах цветов. Иногда мы даже не ждали до дома, в машине все делали. И мне больше всего нравилось, когда Кэт шептала, что я у нее один-единственный. Вот почему-то нравилось чувствовать себя обманутым. Как сейчас. Здесь же подвох размером с главный храм ацтеков, а я соглашаюсь.

– Ну, мы же не твоя бывшая,-хмыкнул главред, удивленны внезапной откровенностью.

– Нет. Она сейчас замужем за солдатом наркомафии. Скоро родит ему сына. Выглядит счастливой, хотя муж ее иногда по пьяни избивает,– Иван взял ручку со стола, подписал оба экземпляра и полез в карман за паспортом.

После редакции Иван отправился в штаб-квартиру Лагартского Департамента Связи. Здесь, проверив документы, репортера усадили в белой комнате, уда вскоре вошел пожилой сеньор с подносом, на котором лежали хирургические инструменты и коробочка с заветным имплантатом.

– Куда вы собираетесь, молодой человек? – спросил врач, делая обезболивающий укол в руку Ивана.

– На Аркаим. Подменяю коллегу, пропавшего без вести на задании.

– О, времена! Когда я был молод, мне никто бы не доверил такой прибор для связи, даже взрывайся планета под ногами.

Иван Фомин хотел сказать, что во времена молодости почтенного врача ничего подобного технологии Вайхмана не существовало. Но промолчал. Может, сеньор не так и стар, просто жизнь тяжелая. Ему могло быт как семьдесят, так и сто двадцать земных лет. Последнее – вряд ли, если бы старик мог позволить омоложение – зачем работать за мизер на Департамент Связи? В любом случае, передатчик Вайхмана начали применять меньше десяти лет назад. Наиболее распространенная, связывающая разные планеты Галактического Конгресса и узлы информационной сети Олнет, система передатчиков мегасветовых волн имела очевидный недостаток: для космических расстояний такая связь была недостаточно быстрой. Донесения преодолевали расстояние между двумя самыми отдаленными друг от друга колониями за полтора земных месяца.

Относительная медлительность мегасветовой волны особенно остро проявилась во время последней большой войны человечества с другой цивилизацией, и их Конфедерацией Хилим-ла. Телепатическая связь инопланетян, хоть и требовала очень редкого таланты, но позволяла доставлять информацию адресату гораздо быстрее, чем человеческая техника. Над альтернативой военному мегасветовому передатчику и трудился профессор Вайхман и его команда. До заключения мира с хилим-ла новый передатчик не был готов. Однако, через несколько земных лет после войны ученые добились успеха. Передатчик Вайхмана работал не на принципе волн, он искажал пространство, почти моментально передавал сообщения на неограниченную дистанцию. Конечно, скорость имела свою цену. Даже передача пары строчек текста методом Вайхмана требовала объема энергии, вырабатываемого одновременно всеми электростанциями весьма индустриализированной планеты. Огромные многоэтажные приемники-трансляторы Вайхмана к моменту начала истории Ивана Фомина функционировали лишь на пятнадцати из нескольких десятков человеческих планет. Незадолго до описываемых событий передатчик запустили и на Аркаиме.

Ивану как раз зашивали во внутреннюю сторону предплечья универсальный ключ Вайхмана – цилиндрик в полтора сантиметра длинной. В памяти этого цилиндра хранился очень сложный для взлома идентификационный код, детектор ДНК владельца ключа (Ивана в данном случае) и маячок, указывающий местоположение передатчика. Если Ивану нужно было передать сообщение, он его набирал через простую программку на коммуникаторе. Сообщение обычным образом уходило на планетарный передатчик Вайхмана. Затем запускался алгоритм чрезвычайного получения энергии из планетарной электросети. В зависимости от совершенства энергетики на планете, через пятнадцать минут – час сообщение уже читали на другой планете, где стоял свой передатчик-приемник.