Текст книги "Заклинание Акарб или ошибка колдуна (СИ)"

Автор книги: Анжела Кристова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Кристова Анжела Васильевна
Заклинание Акарб или ошибка колдуна

ЛЕКАРСКАЯ ПРАКТИКА

Глава 1

Глава о женском счастье – был бы кто-то рядом!

Я посмотрела по сторонам. Кругом меня радовали глаз разнообразные цветы и зелень всевозможных оттенков. Мечта трудолюбивой идиотки: дом, сад, огород, клумба. Мне было не жаль столько сил убить на такую красоту! И рук не жаль! Как-то раньше я не знала, что мне будет приятен тяжелый физический труд!

Клумба.

На клумбу я сил не пожалела. Её сейчас и разглядывала, стоя во дворике собственного домика. Она, родимая, радовала глаз обилием ярких красок. Середина лета, теплынь! Не забывай рыхлить и поливать, и вот тебе результат – цветет и пахнет одуряющее, а вечером особенно! Пчелы, жуки зелёные, просто мухи со всего города..., мне иногда казалось, что к моей клумбе слетается всё крылатое население нашего городка! Птицы слетаются также, их как раз не красота привлекает, а насекомые. Для птиц у меня приготовлено чучело и куча длинных ярких ленточек, привязанных к плетёной изгороди, что окружает мой дом, мой двор и мой сад.

Чучело я на клумбу не поставила – страшное оно. Одетый в рванину некто странный и пузатый, стоял, прислоненный к изгороди, прибит гвоздями крепко, чтобы не унесли. Было чучело огромным, закрывало часть неба, если на него смотреть с крыльца дома, и что самое главное – видно сиё произведение больного воображения всем входящим и летящим...

Я назвала его Чучел. Так и обращалась каждое утро, как к одушевленному существу. А как иначе?! В каждом предмете интерьера есть частичка нас самих. Частичка бывает большой или маленькой, и она точно отрывок человеческой души. В этом я была уверена точно. Сама же сделала! Своими руками, между прочим, женскими.

Мужские руки призваны часто только рушить, ими не создавать можно, а в большинстве случаев только калечить, что в старом мире, что в этом, новом, в котором я с некоторых пор живу.

Ну ладно! На клумбу полюбовалась, пора в дом, практику открывать надо.

Утро.

Я работать люблю. Я не белоручка, я трудолюбивая идиотка в чужом мне мире, но в этом мире у меня уже есть свой дом. Это плюс! Причем большой! И в этом мире тоже!

Я взошла на невысокое крыльцо. Песочного цвета стены, с ярко красной черепичной крышей дом, с окнами на все четыре стороны света, сейчас, широко распахнутыми. Утренний воздух еще прохладен. Пускай проветрится мой дом.

Вздохнула глубоко, прикрыв глаза. Уловила слабый аромат близкого моря. Нюх у меня собачий. Я за версту чую человека, зверя или труп. Каждый пахнет по-особому. Двух одинаковых нет. У меня в этой жизни обострилось восприятие, как и нечеловеческая сила приросла горкой с верхом. Сила во мне звериная. Могу при желании стальной прут в крючок согнуть. Здоровьем создатель не обидел еще в той, прежней жизни, ну, а если говорить о нынешней...

Облик вот вернула человечий. Всё при мне осталось. Внешность – это первое, а для женщины часто и главное. Второе после внешности – это ум. Для большинства женщин главное первое, для меньшинства второе, а для некоторых важны оба качества. Это про меня сказано.

Посмотрела придирчивым взглядом на стены дома – с цветом я угадала. Мой домик один такой во всей округе. Кругом серые, мрачные средневековые постройки. Стены городские выложены из серого камня, которого тут полно. Под ногами валяется, людям неудобно ходить, лошадям неудобно скакать. Одним козам удобно – трудно горных козлов поймать в нашем крае, а край наш горный, а еще рядом синее море – теплое, доброе, мягкое.

Так вот..., о козлах:

Этих козлов и коз, куда без них? в округе очень много. Так же много, как и камней.

А всё и надо, что оштукатурить каменные стены глиной с добавлением извести и к смеси добавить краску. Я добавила желтую. Результат? А результат сейчас радовал мой глаз, и притягивал взгляды соседей. Завистливые взгляды, так как я рецепт смеси им не озвучиваю.

Мой дом! Дом у моря! Подарок благодетеля! Работодателя и просто хорошего мужика.

Взялась рукой за шнурок. На конце шнурка привязан маленький колокольчик. Дернула шнурок. Раздалась еле слышимая серебряная трель. Пора на работу. Я лекарь с лицензией.

Лечила я всех – от диких козлов до магов: лошадей, коров и их хозяев. На заднем дворе оборудовала небольшой лазарет для братьев меньших, а в моём домике две комнаты были перестроены под палаты – направо девочки, налево мальчики. Общий коридор и общий санузел – не разгуляешься. Я смотрела в оба глаза. Ночью палаты запирались на ключ, своим пациентам я на ночь выдавала ночные горшки. Есть правда окна, но таких случаев, чтобы кто-то в окно..., в общем, не было еще прецедентов.

Ну и красиво у меня перед окнами. А еще страшно, наверное, я не знаю. Злить меня боялись.

Людей я лечить не особенно любила. Капризные они и все норовят не заплатить причитающееся мне по закону.

Животные же я лечила их с большой охотой и часто задаром.

***

Практика на сегодня началась с курицы. Молодой человек, очень здоровый на вид, принес мне молодку – петухи расклевали. Бедолажка. Я её осмотрела, шея разодрана, зашила по-простецки – нитками белыми. Сил на нее и тратить не пришлось. Ранку замазала глиной.

– Отсади её на пару недель от сволочных петухов. Пускай всё зарастет. Второй раз принесешь, если заметишь, что мокнет ранка. А сейчас иди, иди, меня люди еще ждут! – Я всунула заштопанную птицу в руки молодого животновода и указала рукой на дверь. – И помни: один петух на пять куриц, а не два петуха на три курицы, не пять петухов на три курицы..., в общем петухов лишних на мясо. Понял меня?

– Да, Ваше магичество! Всё понял! Один петух..., – и тут животновод что-то вспомнил, обернулся ко мне, уже разглядывающей из окна комнаты красивую клумбу.

Я обернулась.

– Ну. что еще?

– А если петух помрёт от..., – животновод замялся, засмущался, глазки опустил на курицу, что сидела у него в здоровенных ручищах, как голубь белый – один клюв и торчит.

– Не помрет, не переживай! Иди уже! И да, с тебя две тараньки.

Парень кивнул и, перехватив курицу в одну руку, полез второй своей граблей в карман за оплатой.

Достал, протянул медь в раскрытой ладони, медяшек на ладони я не разглядела, были точно, но в таких лопатах...

– Брось вон туда, – и указала головой на стоявшую в углу напольную вазу.

Мелочь я собирала и на нее покупала корм находившимся у меня на передержке животинкам. Некоторых страдальцев было страшно сразу возвращать в руки хозяев. Некоторых я вылечивала и отпускала на волю, а хозяевам говорила, что помер их хомяк, от заворота кишок помер. Впредь, больше так обильно не кормите нового бедолагу, что возьмете себе в дом! Звери едят редко, обильно едят, но редко..., очень редко. А не несколько раз в день по тарелочке с горочкой!

Хозяин курицы вышел на улицу, слышимо брякнулась дверка калитки. Ушел. Унес курицу. Дай Бог ей счастья! Один петух на всю жизнь..., один!

Я только хотела обернуться к клумбе и полюбоваться ей вновь, как раздался треск и во двор ко мне прилетел магический снаряд, и упал он прямо на клумбу. Дым повалил. Я замахала руками, силясь что-то на клумбе разглядеть.

Вот те на! Прямо посреди поломанных цветов на моей недавно такой идеальной клумбе сидел пожженный в нескольких местах маг и держал в руке лепесток розы.

Я взвыла.

У меня контракт, и вот таких неумех и лентяев лечить приходится. Иначе отберут лицензию, так и сказали, отберут! И не разрешат животных лечить! Этот аргумент решил дело в пользу практики на людях. И я практиковала! Ух уж! Оторвалась я на некоторых и продолжу отрываться, только дайте мне их в руки!

О чем это я? Ах да!

Я лечить людей не люблю! Я животных лечить люблю! Но тут лечить животных не принято, если эти самые животные не магические создания, а простые дойные коровы, несчастные гужевые лошаденки или простые дворовые собачки. Этим всем, и плюсом птахам разным, им всем, если что сломают или по старости лет станут не нужны – прямая дорога на живодерню.

Это место в нашем городке я посещала регулярно. Приходила, смотрела на всех, кого пригнали, приволокли, принесли или просто бросили на улице, а ночная стража встретила и довела до места.

Последний приют. Для одних, а если пришла я, то начало длинной, славной, сытой жизни для всех тех, кого я решила забрать. Я бы всех пригрела, но не в силах просто была, в физических силах! Всех не пригреешь! Я выбирала самых несчастных, побитых, калечных, и молодых, им еще пожить надо!

Выбрав самого несчастного страдальца, я выкупала его, несла к себе в домик. Выхаживала. Потом пристраивала в "хорошие руки". Обычно с этим проблем не возникало. Здоровое животное выглядит красиво – шерстка гладкая, глазки блестят, ушки стоят, пахнет опять же сладко. Я очень старалась.

Чтобы не было проблем с потомством нежданным, я выполняла простую в техническом плане операцию и никому о том не рассказывала. Как всё подживало и зарастало, я выставляла животинку на всеобщее любование. Желающим забрать себе в дом кошечку или собачку, я говорила, что применила заклинание, и потомства не будет. Никогда.

Правда, пару раз ко мне приходили, некоторое время спустя, странные дамочки и один раз прибежал мужчина, очень просили расколдовать такое красивое и ласковое животное: "Уж очень соседке охота котеночка от его девочки!"

Тётеньки тоже приходили с такой просьбой. У одной была собачка, подобранная мной на улице, сучка. У второй кот, ласковый, ленивый, никуда странно не отлучающийся со двора.

Я разводила руками. Мол, магия у меня сильная. Обратно вернуть способность к размножению я не в силах! А насчет кошечки пускай ваша соседка обращается ко мне. Подберу ей красавицу, лучше вашей.

Мужик нахмурился и проговорил, что лучше его кисоньки не надо. Пускай у соседки будет пострашнее кошечка, с изъяном каким – одноглазая или хромая.

Я кивала головой. Мол, хорошо. Учту пожелания! И через некоторое время ко мне в дом приходил новый желающий поселить себе в дом ласковое, не орущее день и ночь животное.

Правда, несколько страдальцев так и осталось обитать со мной – три кошки, две собаки, один голубь со сломанным крылом. Его крыло я не в состоянии была излечить. Так как не было крыла как такового – кошка отгрызла или крыса. Голубя я подобрала на песке у моря. Странное место. Тут чайки летают, а не голуби. Они и летали, орали, кружились и падали на птицу, что лежала на песке, я издалека заметила – клевали несчастного в голову. Я подошла и, увидев, что птица еще жива, забрала ее к себе в дом.

Часто приносили на излечение комнатных птичек домохозяйки сердобольные. Им муж забаву в клетке, чтобы не скучала женушка, пока муженек в отлучке по работе. Ну, а та подарок давай орешками засахаренными кормить. У птички от сладкого конфуз, ой, простите, понос открывается. Птичка брык с жердочки. И все..., несут ко мне, так как я сама объявление на стене ратуши повесила – мол, лечу всех, от магов до канареек.

Практику мне разрешили открыть, и патент выдали на лечение людей. А кошек и собак начали нести сразу, как только прочитали объявление. Вот я и приспособила сарайчик на заднем дворе для передержки разного рода страдальцев. И приём там мне вести удобнее, от глаз людских подальше. Наняла двоих еще себе в помощь – тетку травницу – она мне всякую зелень сушеную таскала, и парнишку беспризорника – клетки убирать.

Эти двое – одна принесет, ушла к себе спать, второй прибежит, уберется и тоже отвалит, на море, с пирса рыбку ловить котам моим. Весь день только я на ногах. Не присесть, ни прилечь. А все почему? А потому что у нас случилась война с соседом. Не с моим соседом, а война одного короля с другим королем. А так как мир магический, то и война началась магическая. Раненных, убитых много стало. Простой люд, он от войны магов бежал куда подальше, вот например, к нам, в теплый край и к морю, в битвах магов не участвовал. Ну, а я, так сказать представитель смежной военной профессии – лекарское дело практикую. Мне прямая дорога, если не в армию нашего короля, то вот в лазарет у моря. Все так и случилось. Война одним, а нам увечные.

Вот и начали прилетать в мой дом, на мою клумбу всякие...

Я зло глянула на все еще сидящего на розовом кусте мага.

– Ну и чего ты расселся там? – грозно вопросила я из комнаты. Вид из окна меня удручал. Клумба частично повреждена. – Вставай! Иди сюда, в дом иди! – проорала я магу из окна.

Тот начал елозить одним местом по клумбе.

– Вот несчастье! Кто же тебя учил расчеты делать?! А? Это клумба, а не место выхода из портального окна! Вон оно, окно! – я высунулась наполовину из раскрытого окна и указала магу на начертанное мною же схематичное изображение круга на моем же дворе.

Прилетевший маг, наконец, встал на ножки и попытался выйти... из клумбы на камешками выложенную дорожку.

Я отвернулась. Посмотрела на стенку напротив. Там висело расписание. Полетов.

– Так, сегодня у нас второй лунный день. Значит..., – я задумалась, в уме делая расчеты. Мне важно было посчитать дни. Все может быть, может это и не мой клиент. Ошибся, прилетел не совсем туда, куда его направляли. Если так, то погоню его взашей. С клумбы своей.

Но оказалось, нет, это мой пациент, клиент, больной, раненный. Обзови, как хочешь. Главное теперь понять приблизительно, чего это он так кардинально ошибся с точкой выхода из портального окна? А то следующий опять промажет..., при приземлении.

Клумба и раньше тут располагалась. Не такая красивая и обильно усаженная цветами. Раньше на ней только стадо маргариток и одуванчики росли. Тоже красиво, по весне – белое и желтое великолепие, стремящееся одно задушить другое в попытке вылезти повыше и поближе к солнышку. Это я уже розы насадила...

Маг сделал шаг, второй и повалился боком, опять на мою клумбу, окончательно смяв все то, что до этого еще выглядело не помятым.

– Ах ты ж! Гадство какое! – взвыла я в голос. Задрала руки и вцепилась по давней привычке в свою шевелюру. – Лежи не дрыгайся! Я сейчас сама тебя на ноги поставлю, – и выскочила на двор.

Маг был увечен в руку, в шею, в голову и еще в несколько менее значимых мест, а еще он был молод и красив, как греческий бог Аполлон: светлые вьющиеся кудри, цвета глаз не разглядела, маг их уже закрыл бледными до синевы веками, обрамленными длинными темными ресницами. Но точеный нос, красиво очерченные губы и мужественный подбородок я оценила. Глянула, хмыкнула и поволокла его в дом..., за ноги. Доволокла до порога и оставила лежать. Ко всем характеристикам, что я дала ему чуть раньше, раненный маг был еще очень тяжел.

– Инвар! Инвар! – заорала я что есть мочи в легких. – Иди сюда! Инвар!

Маг от моего крика дернулся как-то странно. Я глянула:

– Ох ты ж! Ну надо же! Какие мы чувствительные! Глазки опять закатил! – толкнула его носком ботинка в ребра, потом присела рядом. – Ты чего? Как звать?

Я решила исправить, что еще можно, например, нагнать туману. Я на службе, а значит не орать должна, а оказывать помощь. Еще помрет тут у меня на пороге! Да и волокла я его как труп – за ноги, он мне головой двор подмел.

Прибежал Инвар. Вдвоем мы затащили раненного мага в комнатку и уложили его на постель.

– Всё! Иди к себе! Но не уходи никуда, вдруг мне, что для лечения понадобится? Побежишь в лавку или в мастерские.

– Не уйду, магиня! На улице посижу.

– Иди! Сиди!

Инвар всем хорош, только боится меня, и еще, ну никак не желает даже одним глазком глянуть, как я делом занимаюсь. Не будет толку из парня! А жаль! Доброе сердце уже половина дела в работе с животными.

Я всех делила на людей с добрым сердцем, и всех остальных. Остальных было больше в разы. Равнодушных, злых...беспринципных и лихих на голову.

Я обернулась к магу. Все еще не пришел в себя! Дышит? Я наклонилась к груди. Могла и так, на расстоянии прослушать и сердцебиение и дыхание оценить. Но вот тянуло его... понюхать. Я наклонилась к самой груди и осторожно втянула ноздрями воздух. Все собачьи привычки у меня остались, слух обострился, обоняние, а еще чутье на плохих. Чутье уже несколько раз выручало меня.

Пах раненный приятно. Только собралась его раздеть и рассмотреть повнимательнее, как маг открыл оба глаза. Глаза были голубыми, и такими бездонными, как синее небо. Я ахнула от восторга, чуть отпрянула, потом вновь наклонилась. И тут он как скосит глаза... Странный взгляд. Видно он только сейчас рассмотрел меня, а может, рассмотрел что-то еще, выдающееся? Не знаю...

– Вы чего делать собирались? – губы раненного задрожали. Он попробовал даже, чуть отстраниться, но сделать это оказалось невозможно. Он лежал головой на подушке, а я нависла всем корпусом прямо над ним и в наглую любовалась цветом его глаз. Как у Кольки моего! Вот красотища какая! Живая красота! Всё красивое я люблю безмерно.

"Так, – вспомнила я о работе. – О чем это я?"

– Ты с каким недугом ко мне прилетел? А? Болящий?– с хрипотцой в голосе спросила я.

– Я ррраненный..., в грудь раненный, – смог, заикаясь, проговорить Аполлон греческий и вновь, как испугался чего, попытался передвинуться на постели. Ну, это он зря! Не передвинется никуда, места нет. Кровать односпальная. Подушка тоже одна. Ползти некуда, только если под кровать. Я положила ладонь ему на грудь.

Усмехнулась и неожиданно для мага облизнула губы. Взгляд раненного стал странным донельзя. Я начала гадать, с чего бы это? И отвернулась к окну.

Мой благодетель сейчас очень далеко. Воюет, стреляет магическими снарядами, командует гвардией короля. В общем, ему некогда мной заниматься. Совсем некогда. Отписался сам, что сильно занят..., мол, на работе он. Долг службы, долг службы.

"Так, – опять вспомнила я о работе. – Опять я не о том думаю. Сейчас и делать не то начну..."

Я глянула в глаза мага:

– Так говоришь ты в грудь раненный...

Подумалось: стрелой амура раненный..., и мой взгляд слегка затуманился, как представлю вот такого голубоглазого, да в своей постели белой...

Маг начал прямо на моих глазах сереть. Глазки его голубые, закатились и конкретно, проявились белки, а зрачки пропали. Обморок. Я вскочила с постели на ноги.

Чего это с ним?!

В следующие несколько минут я в спешке уточняла места ранений и ставила диагнозы: сквозное ранение в грудь, навылет; пробито правое легкое; поломано три ребра справа; пневмоторакс, а скоро начнется отёк легких и как осложнение – воспаление плевральной оболочки. Его спасать надо и срочно, а не охмурять!

Я получила в этом новом мире, кроме уникального набора качеств еще и способность видеть всех насквозь – как рентген аппарат у себя в родном мире. Если поднапрячься, то могла видеть цвета ауры, разглядывать внутренние мягкие органы, а так как люди, в общем, мало чем отличаются в плане болезней и недугов от зверей, то и ставить диагнозы я могла с большой точностью. В той, прошлой жизни, в своем родном мире, я выучилась на Айболита. Лечить вот нечем было. В новом мире не было привычного набора лекарств и технических приспособлений, но я и тут не растерялась. Заказала у кузнеца себе инструмент по своим эскизам и рисункам. Кузнец покрутил пальцем в воздухе, но я совсем немного подождала и в скорости получила набор иголок, ножниц, зажимов и резаков разного вида и размеров. Ну, а топоры и пилы в этом мире были, как и травы, грибы и минералы. Я исходила все окрестности, и однажды встретила настоящую травницу, ползающую в ближайшем к городу овраге. Разговорились, и я пригласила её к себе на обед. Разговорились за чашкой травяного чая.

Познания в травах ее были примитивными, я и то больше трав знала! Но второй лекарь мне был необходим, ну и знала она в округе почти всех по имени. В общем, мы нашли общий язык.

Еще я скоро догадалась множество недугов лечить физикой.

Притягивать грозовые молнии не научилась, но я отлично пользовалась теплом, идущим от рук. Я могла раскалить ладошку до температуры утюга электрического, выставленного на делении "хлопок". Мне ничего, а вот нагреваемому..., сами попробуйте к раскаленному утюжку пальчик приложить! Также я могла заморозить одним взглядом воду в стакане, снять таким образом отёк или удалить синяк на теле. А еще я могла вызвать икоту, слезотечение и кашель и разговорить того, кто не собирался откровенничать со мной. Вот как гляну...

Все эти физические опыты мне пригодились на практике, о которой чуть позже.

Сейчас же...

Лекарская практика моя была обширна...

***

Раненный пришел в себя и начал подавать признаки нетерпения.

Я сидела на стульчике рядом и дремала. Очнулась от дрёмы и глянула на болящего, укрытого до подбородка тонким одеялом. Одеяло начала шевелиться.

– Зачем вы меня связали? – прошептал Аполлон.

– Это бинты, стягивающие поломанные ребра. Так быстрее срастется всё. Не шевелись и не надо ничего разматывать, – глянула в глаза и добавила, – иначе привяжу конечности к кровати, и будешь каждый раз проситься на горшок.

– Не надо, – прошептал вмиг охрипшим голосом раненный.

– Не буду, – ответила, – и ты не будь...

Поднялась на ноги и вышла из комнаты. Морока с этими людьми. Вот звери куда приятнее в качестве пациентов – и сказать ничего не могут и спорить не умеют, терпят, лечатся и выздоравливают куда быстрее людей!

Вышла на двор и глянула на небо. Вечерело. Спать мне не хочется. Пока маг валялся без сознания, я его полечила магией, срастила ткани нагревом, в простонародье, я его прижгла огнём в нескольких местах – кровь остановила, заварила теплом несколько разорванных кровеносных сосудов. Потом дала обезболивающее, а напоследок перевязала туго ребра, предварительно сопоставив сломанные концы как надо, разглядев все переломы через кожу, не делая надрезов. Подумала: зачем портить такую красоту?!

Ребра срастутся, кожа без шрамов останется, я даже те места, куда попали магические снаряды, залечила так, что через несколько недель никто и не догадается, что в этом месте дырка толщиной в мой большой палец была. Я мастер своего ремесла, это точно!

Маг все манипуляции с костями и тканями, всё моё прогрессивное в этом мире лечение перенес относительно хорошо – в отключке был всё время. Обезболивающее дала только, когда он начал строить мне гримасы. Можно было и не тратиться, но я уже имела на мужика виды. Рассмотрела. Оценила. Браслета на запястье не было. Значит холостой. Правда, молод он, младше меня года на два-три точно. Вот не везёт мне на постояльцев! Всех, кого не пришлет магическое ведомство ко мне, можно смело записывать мне в младшие братья – три, четыре, пять лет младше, молодняк. И чего их на войну в таком нежном возрасте тянет? Ладно, тянет – это понятно, но вот на какой, извините, хрен вы свою башку подставляете под пули так рьяно?!

И лечи вас потом, а еще родственницы, это вообще отдельная песня подстреленного воробья. Я старше, я взрослее, и я адекватнее большинства дам в этом мире!

А мне скучно.

Пока маг приходил в себя, я приняла троих покалеченных людей, осмотрела двух пригнанных хромых лошадей, заштопала одну кошку, и вправила вывих головки лучевой кости парнишке двух лет от роду. Один ребенок и лошадки мне не доставили никаких неудобств моральных. Ребенок просто плакал, и сразу замолчал, как только я вправила вывих, а лошади вообще дали мне себя осмотреть без лишней суеты и нервов.

Кошку я усыпила, капнув ей на язык пару капель настойки макового молока. Та сразу уснула, а я выгнала из комнаты её хозяйку. Потом вынесла ей кошку и сразу ушла смотреть лошадей.

У одной нашла нарыв на бабке, нарыв был созревший, вскрыла, выпустила гной, обработала рану мазью собственного приготовления, перевязала сустав чистой тряпицей.

У второй лошади было сломано копыто, слом прошёл очень глубоко, задета была копытная стрелка. Боль адская, ткань то живая. Несчастное животное дергало и ногой и головой. Рядом сопел хмурый хозяин и через слово спрашивал, не лучше ли отвести коня на живодерню, пока он идти еще может?

Я как могла, старалась сдержаться. Два раза сказала, что вылечу, и всё заживет, три раза попросила замолчать, один раз промолчала на вопрос сама, наконец, хозяин меня допек, и я подняла голову, глянула ему в глаза, и мужик тихо осёл кулем на пыльную мостовую. Утомил. Я и так умею, взглядом успокаивать. Некоторых на пару часов успокаиваю...

Как хозяин рухнул на землю, я отвела хромающее животное к себе на задний двор. Подбежал Инвар.

– Придётся тебе его подержать.

Я передала парнишке поводья, а сама зашла в сарайчик и вынесла губную закрутку. Сама смастерила. Завернула лошади губу, вручила в руки парня закрутку:

– Держи, и не дергай коню голову.

Сама присела перед его задней правой ногой, осторожно ее подняла, зажала между коленками и начала сантиметр за сантиметром срезать копытным ножом ороговевшую ткань. Нужно максимально приблизиться к живой ткани стрелки. Потом тепло, потом копытня мазь на дёгте, потом уже магия на сращение тканей. Но сначала грязная санитарная работа ножом.

Закончив лечение больного копыта, я опустила заднюю ногу и разогнула спину. Ох! Как тяжко! Глянула на все еще держащего закрутку в руках парня.

– Все, отпускай! И отойди, если боишься!

Инвар мотнул головой:

– Не боюсь, лошадей я люблю.

– И я лошадей люблю, а еще мне жалко их, – вздохнула, потирая натруженную спину.

Раскрутила губную закрутку. Отошла к сарайчику и присела на бревнышко. Нужно хоть глянуть как там раненный маг и как там лежит ли еще на улице хозяин коня? Но сначала нужно немного перевести дух. Глянула на держащего все еще на весу свою больную ногу коня.

– Можешь наступать, – сказала я коню.

Животное дернуло головой, потом очень медленно поставило ногу на землю, оперлось на больное копыто и, повернув голову, серьезным взглядом посмотрело мне в глаза.

Я ахнула. Это он чего?! Мои слова буквально понял?! Речь человечью понял?! Тряхнула своей головой. Конь переступил вновь на здоровую ногу, больную опять чуть поднял и оперся краем копыта о землю. Тяжко вздохнул.

– Ну, вот и славно. Сейчас я гляну, как там на улице поживает твой хозяин, и вернусь. Нужно привести в порядок остальные твои копыта. Этим и займемся, но чуть позже, – проговорила я, двигаясь в направлении калитки. – Завтра поковыряюсь, вид у них удручающий.

Прошла по дворику, мельком глянула на испорченную клумбу. Тяжко вздохнула. Жаль красоту! Отыграюсь на твоем теле, маг болящий! Ох, отыграюсь!

Уже идя к калитке, ведущей на улицу, я подумала, что ковать его еще не скоро можно будет на больную ногу. И работать – вернее, скакать, таскать телегу или чего он там таскал на себе – хозяина, он не скоро еще сможет. Нужно как-то объяснить это хозяину.

Вышла на улицу. Хозяин лошади уже сидел на земле, но по взгляду, я поняла, пришел он в себя совсем недавно, сейчас мужик пытался встать на ноги. Тянул к зевакам руки и что-то им верещал. Помогать ему никто не спешил. Люди знали мой дом, знали хорошо и меня. Хозяин коня глянул и вновь посерел лицом, но сознания не потерял.

– С вас сорок серебряных за лечение или может, вы мне продадите коня? За пятнадцать?

Мужик ахнул и передумал подниматься. Уселся вновь на землю.

– Работать лошадь сможет не скоро. Месяц точно стоять должна в стойле. Есть у вас стойло свободное?

Мужик помотал головой.

– Нет..., на живодерне вам за него дали бы десять. Я даю пятнадцать. Решайте скорее, меня пациенты ждут, – глянула на зевак. Люди не расходились.

А я вдруг подумала, а куда я поставлю лошадь? У меня нет стойла.

Купила я лошадь.

Позвала Инвара, чтобы забрал покупку и нашел ей место, ушла в дом, практику продолжать.

До самого заката я лечила больных. Про мага вспомнила только когда глянула в сумерках опять на развороченную клумбу.

Пошла в комнату. Осторожно толкнула дверь и вошла.

– Стучаться надо!

Маг стоял у умывальника. Вид сзади меня впечатлил. Я не оставила ничего взамен его одежды, ну кроме бинтов и те были намотаны выше живота и всего, что пониже спины.

– Я у себя дома, а вы в лазарете. Или вы меня стесняетесь? Так я сейчас при исполнении.

Маг замер, не разогнув в спину, как был наклонен над умывальником, так и остался стоять. Я без тени смущения его рассматривала с тылов.

– Может, вы выйдете и дадите мне закончить процедуры? – хмуро ответили мне, не обрачиваясь.

Я хмыкнула и вышла в коридор.

Раз огрызается, значит пошел на поправку. Как совсем оклемается, вручу ему лопату и резак и выгоню на клумбу. Пускай наводит красоту, а я посмотрю, как это у него получится.

***

Итак, я лекарь по призванию. Учиться в этом мире даже не пришлось. Патент выдали, практику разрешили открыть, ну а дальше я сама. Так как лениться не умею, а работу свою люблю. Вот только призвание мое – это я точно знала: лечить немых, и неразумных. Я даже готова была всех лечить бесплатно, но устала в этом мире всем объяснять, что животные тоже нуждаются в заботе и лечении недугов. Здешний люд привык доверять все магам. А те лечить самих себя толком не умеют, как оказалось на практике и при ближайшем рассмотрении вопроса по существу. Я же лечить умела, а еще, что немаловажно, я ставить правильно диагнозы могла.

Мне помогли устроиться в этом мире. Помогли во всем и деньгами и связями и личным участием. Опека! Забота! Внимание и ласка.

Я получила многое, и мне сразу захотелось больше.

Глянула на себя в зеркало. Шатенка. Глаза зеленые. Большие и выразительные. Взгляд, скорее лукавый, и если точнее – наглый и смелый. Искры из глаз не вылетают, но если вот так гляну, то мало не покажется. Волосы отросли, и я их укоротила вновь. Не люблю я длинных косм.

Ко мне притягивало противоположный пол как магнитом. Притянуло и благодетеля и покровителя. Я сама не сильно старалась. Но, а потом как распробовала вкус удовольствий, поняла, что и в этом мире я могу распрекрасно жить и работать, что для меня было главным после забот о Кольке.

Мой сынок. Благодетель мне помог во всем. Меня вылечил от недуга, вернее снял частично заклятие, под которое я попала в ту памятную ночь полнолуния на склоне горы вместе с моим сынишкой.

Но вот только расколдовать ребенка он не смог. И я осталась жить в новом мире. Раз Колька должен расти здесь, то и мне нечего делать в своем мире. Колька! Как я приведу за собой в свой мир щенка?!

Я осталась ждать, пока Колька вырастет и в первый раз обернется человеком. Ждать долго – тринадцать лет или чуть меньше, как будет расти сын. Так объяснили маги.

А магов в новом мире было много. Я со многими поговорить успела, Кольку им показала. Качали головами, вздыхали, а еще отводили глаза.

Магов я боялась и на все беседы со мной ходил мой благодетель. Магическое прикрытие.

Моё заклятье, моё проклятье.

Я пила средство и не перекидывалась ежедневно. Это было замечательно! Я и сил теряла меньше и вообще...быть в образе человека приятнее, чем в шкуре собаки.