Текст книги "Хочешь мою жизнь? (СИ)"
Автор книги: Анюта Тимофеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Глава II: За набором цифр
"Под напором неудач мы растеряли свою самоуверенность и растеклись по вселенной, уняли свою жажду познания. Но не все…
Некоторые продолжали вглядываться в струны мироздания подле себя. Они пытались их порвать, изменить, заставить колебаться в угоду себе, но не сумели. Разочаровавшись в своих попытках, они бросили свой взгляд к звёздам.
Так началась наша борьба."
Ситуация накалялась быстро. Я поинтересовался бумагами на Вакуса и выяснил, что ранее он нигде не проживал. По документам выходило, что он жил вместе с Пи с самого рождения. Но я-то знаю, что это не так. Может это какая-то ошибка, а может, намеренное вмешательство. Я тут же задался вопросом, зачем на самом деле Пи попросил нейропроцессор.
***
Я ехал в институт на общественном транспорте — монорельсе. Своим безрассудством Пи способен навредить и себе, и мне. Так что разбираться с этим пришлось вне рамок моей должности. Я ехал сам: без рабочего планшета, без охранника. Просто частная поездка.
Голова гудела — весь день думал о своём друге, работал кое-как. Долго потом придётся бардак за собой разгребать. Но в монорельсе я как-то расслабился. Солнце уже зашло, и я начинал дремать под монотонный гул транспорта. В это время с экрана на стене говорила девушка:
"… А что вы испытывали там, на передовой?" — она брала интервью у космонавта. Съёмки, кажется, вели на космодроме.
Космонавт постепенно начал объяснять свои мысли:
"Знаете, передать эти ощущения очень сложно. Когда позади находится человечество, а впереди, пускай и на приборах, я вижу неизбежную угрозу, когда я понимаю, что моё будущее, и будущее наших потомков зависит только от меня, я чувствую… чувствую, что не способен отступить. Пожалуй… уверенность." — подвёл космонавт. — "Я всё это время чувствовал неистовую уверенность!"
"Я слышала, что это была ваша первая миссия за пределами Земли." — продолжила репортёр. — "На фоне пережитых впечатлений, приводят ли вас в восторг перспективы на будущее, или допсредства, которые для вас выделят?"
"Вы знаете, нет. И дело даже не в моих впечатлениях!" — воодушевлённо возразил космонавт. — "Сейчас ни один человек на Земле не живёт бедно, и я тоже никогда не нуждался в большем. Всё, чего я хотел — защитить наши жизни, позволить человечеству жить дальше, в мире и достатке." — закончил он.
"Это были все вопросы от нашей редакции! Спасибо, что уделили нам время." — сказала девушка, после чего повернулась к камере. — " Это был образцовый герой нашего времени, дорогие зрители! Этот человек совершал подвиг, длинною в месяц, рисковал своей жизнью на орбите нашей планеты, и с великим усердием выполнял свой долг! Восславим наш труд!"
— Впечатляет, правда? — услышал я сквозь сон хрипловатый голос. — Чего достигло человечество.
Я открыл глаза и увидел напротив себя пожилую женщину. Она смотрела на телевизор, но обращалась, очевидно, ко мне. Больше в вагоне никого не было.
— Мы многого достигли — ответил я сквозь зевоту. — Но меня это не впечатляет. Всю мою жизнь человечество было таким.
— Мою тоже, я знаю. — женщина мечтательно улыбнулась. — Но мы способны бороть такую серьёзную угрозу, и превращать это в захватывающее шоу на протяжении стольких лет… — в морщинистых глазах этой женщины я увидел какой-то странный… блеск, словно отражение звёздного неба за окном, — Так может, мы способны на большее?
Меня чем-то задел её воодушевлённый взгляд, напомнил мне моего друга. Я внезапно понял, что ни разу не задавался вопросом, как же народ видит будущее человечества. Эта беседа резко затянула меня:
— А что ещё мы можем сделать? — по рабочей привычке я задал вопрос холодно.
— Простите, я просто… — женщина вздохнула, — выразила вслух свои мысли. Не хочу вас утруждать. Вижу по вашему костюму, вы человек занятой.
Она сидела, сложив руки в коленях, и мило улыбалась.
— Нет-нет, я хочу послушать. Говорите.
Женщина продолжила:
— Мне просто интересно, что мы найдём на просторах вселенной…
— Если повезёт, то просто ещё один дом, ещё ресурсы. Больше там ничего нет… — рассудил я.
— Я вам совсем о другом говорю! — перебила женщина. — Я говорю о вопросах, о возможностях. За свою жизнь я чётко поняла о наших знаниях лишь одно: их не становится больше. А если во вселенной мы найдём что-нибудь новое, что откроет нам глаза, продвинет нас вперёд?
— Это вряд ли. Если бы мы считали подобное возможным, давно бы организовали научные миссии. Но мы пришли в тупик. На большее человек претендовать не может.
— И всё же, мы ничего не узнаем о космосе, пока не побываем там. — сказала женщина.
Тут мне вспомнилась эта симуляция, которую создаёт Пи. Возможно, она могла бы выступить аргументом в этой дискуссии, но об этом говорить пока рано. Так что я просто сказал, что думаю:
— Мы научилось жить на Земле. Стабильно и уверенно. А подобные мечтания… это пустые рассуждения, не более того.
Мда. И что я ожидал услышать от пожилой женщины? Вдруг, в окне за её спиной, я увидел длинное здание — Исследовательский институт. Моя остановка.
Я поднялся со своего сиденья и встал перед дверью. Внезапно ко мне пришло осознание, что если бы я не ввязался в этот диалог, то мог бы проспать свой выход:
— Спасибо вам за интересный разговор. — я посмотрел на женщину.
Она сидела зажатая и угрюмая — наверное, потому что я не прислушался к ней. Но вот её глаза… Они продолжали блестеть. Я неосознанно улыбнулся, и вынырнул из вагона.
***
Я быстро преодолел просторную площадь, и оказался в тени огромного здания. Меня сразу же окликнул солид, охраняющий вход:
— Стойте, гражданин! Предъявите бумаги.
— Добрый вечер, я оставил планшет в офисе. Мне нужно увидеться с другом.
Солид достал свой планшет и лениво навёл на меня камеру. Но увидев мои данные, встрепенулся:
— Господин конфицер! Не признал. Сейчас сделаю отметку… — он уставился в экран, — к кому собираетесь?
— А у вас много учёных засиживается по ночам?
— О, точно. — солид поднял голову и указал на лифт за спиной. — Вам на последний этаж и по коридору…
— Да, я знаю, где его лаборатория. Спасибо.
О встрече с Пи я не договаривался, но был уверен, что найду его там. Это был его второй дом. Я поднялся на последний этаж и прошёл в самую дальную часть коридора, оказавшись у нужного кабинета. На стук в дверь никто не отреагировал, так что я вошёл сам.
Его лаборатория представляла собой длинное просторное помещение. Стены были уставлены специальными стеллажами с частями роботов, а по центру стояли в ряд несколько столов, заваленных запчастями, электроникой, и инструментами. Освещение было отключено: не споткнуться об оборудование мне позволил лишь слабый свет звёздного неба, лившийся из окна на другом конце комнаты.
В полутьме я пересёк помещение и приоткрыл болтающуюся створку окна: меня сразу обдало потоком свежего воздуха. На улице раскинулась ночная идиллия: перекликались птицы, роботы-садовники ухаживали за кустами, а купол неба с такой высоты казался ближе, чем обычно. Я точно знал, что раз лаборатория открыта, а внутри никого нет, то Пи опять засиживался на крыше. Вот только сверху раздался голос Вакуса:
— А это типа какая-то потребность?
— Нет-нет, это другое. — объяснил Пи. — Потребностей у человечества нет уже очень давно, представь себе… Мне этого просто хочется.
Честно сказать, я не ожидал, что у Пи будет компания. Но меня заинтересовал их разговор, так что я тут же переступил через порог окна, оказавшись на пролёте старой пожарной лестницы. Звук действительно доносился с крыши:
— Ахах. А я всё равно не понимаю. — сказал Вакус. — Почему нельзя просто наслаждаться своей жизнью здесь?
— А я и наслаждаюсь, — ответил Пи мечтательным голосом, — в такие моменты. Когда я вот так сижу, и выступаю один на один против этой светящейся бездны… Когда пытаюсь осознать масштабы и величие того полотна, что раскинулось передо мной… И когда я понимаю, что мы, маленькие и слабые создания, способны покорить всё это величие себе… — он тяжело вздохнул, — я испытываю невероятное наслаждение.
Вакус ответил после недолгой паузы:
— Вроде бы понял.
Пи радостно рассмеялся:
— Ну раз даже ты понимаешь такие вещи, то может, и для нас ещё не всё потеряно!
— Так ты собираешься воплощать свой план Пи?
— План? Да куда там! — разошёлся учёный. Его громкий голос заставил меня невольно остановиться посреди лестницы. — Конфицеры вовек не допустят подобного. "Верховенство человека", "слава нашему труду". Тупые консерваторы…
— А что Клеменс?
Я спокойно выглянул через лестничные перила, и увидел этих двоих недалеко от себя. Они сидели на парапете и смотрели вверх. Оба с детским упоением разглядывали, как Лунный Хвост пересекает Млечный Путь.
— А что Клеменс… он прав. Люди сейчас к такому просто не готовы. Но не переживай. С его помощью, и с твоей, у человечества обязательно появится шанс покорить небо. Рано или поздно…
Ни слова о нейропроцессоре или о деталях их знакомства… Впрочем, мне не пристало тайно подслушивать чужие разговоры:
— Гостей принимаешь?
— Вроде того, — невозмутимо ответил Пи, не отрывая взгляда от космического пейзажа. — Но вообще-то, я работаю. Рад тебя видеть.
Он поднялся и пожал мне руку. Я окинул взглядом спину Вакуса, продолжавшего сидеть на краю.
— Ты знаешь, Пи, я тут заметил одну странную деталь в базах данных.
— Да? — невинно ответил учёный.
— Ты как давно с Вакусом знаком?
— Ой, да ты же знаешь, что недавно. — отмахнулся Пи. — Только не говори, что ты пришёл о такой ерунде спросить.
Я грозно свёл брови:
— Это не ерунда! Если ты используешь нейропроцессоры для каких-то незаконных манипуляций, то…
За годы переговоров я научился передавать серьёзность своих намерений одним только голосом, и сейчас способность сработала как надо. Воздух стал густым, как масло, и между нами повисло напряжение.
Пи схватился за голову:
— Нейропроцессор! Я же запустил пробную симуляцию! — он рванул в сторону пожарной лестницы, пихнув меня плечом. — Она должна была просчитать уже пару миллиардов лет!
— Пи! — грозно крикнул я ему вдогонку, но учёный уже нырнул в окно лаборатории.
— Бесполезно. — сказал Вакус. — В такие моменты его невозможно отвлечь.
Уж кому, как не мне, об этом знать. Серьёзность намерений это одно, но Пи мой друг. У меня никогда не получалось обходиться с ним так же строго, как со своими подчинёнными.
Уж не знаю, был ли я слишком наивным, или слишком проницательным… Но мне не хотелось бросаться обвинениями в сторону Пи или Вакуса. Слишком уж простым человеком он мне представлялся. Мы поспешили спуститься внутрь здания.
Освещение уже было включено, а Пи судорожно носился вокруг одного из столов.
— Так ты расскажешь, что ты сделал с нейропроцессором? — спросил я.
— Да, конечно, я просто… — учёный схватил со стола свой планшет, и тут же уставился в него. — Просто я навозился с эпохой рекомбинации, хочу убедиться, что всё нормально… — он глянул куда-то на стол. — И наконец, плотность энтропии… Отлично! Всё верно!
Вакус сел на стул у стены, попутно зацепив стеллаж с роботом. Висящее на цепях механическое тело начало качаться с раздражающим звоном.
— Это важно, Пи! — вспылил я. — Мне нужен твой отчёт на случай, если придётся тебя оправдывать.
— Да, Клеменс, прости мне мои манеры. — выдохнул учёный. Он смёл со стола детали от головы робота, и поставил на их место свой планшет с презентацией. — Я объясню всё в подробностях.
— Только сильно не затягивай, — со стулом в руках я подошёл в Вакусу и уселся рядом. Аккуратным движением руки я остановил качающееся тело робота, и в лаборатории наступила тишина. — Весь внимание.
Пи выровнял осанку и прочистил горло:
— И так, передо мной стояла задача провести высокоточную и масштабную симуляцию вселенной. Новые данные об эволюции и особенностях нашего мира помогли бы нам в исследовании новых принципов и явлений, которые можно использовать для покорения дальних рубежей космоса…
— Так, подожди. — возразил я. — Ты же рассчитывал на покорение только ближнего космоса.
— Это только в ближайшие несколько лет, и без лишних трат бюджета. Но ведь на этом наши амбиции не заканчиваются? — возразил учёный. — И так! В виду ограниченных возможностей цифровых компьютеров, мною было принято решение обратиться к искусственному интеллекту. Именно на его основе я и создал прототип симуляции.
Внезапно Вакус подскочил со стула и потянул руку вверх. Пи жестом дал ему слово.
— А как мозги робота вообще могут симулировать вселенную?
Пи оживился:
— Отличный вопрос! — в ответ на это Вакус манерно поправил свой плащ и аккуратно сел на своё место. — На самом деле, в этом и заключается суть моего исследования. Алгоритмы обучения мне пришлось придумывать практически с нуля. За основу я взял те симуляции, которые проводились на обычных суперкомпьютерах, но вместе с тем, я дал системе представление о принципах действия гравитации, свойствах пространства и материи. В общем-то, все те основы, которые мы знаем о вселенной…
— А можно ближе к сути? — не выдержал я. — Получилось у тебя, или эти "мозги" можно отправлять в списание?
— Клеменс. — Пи поводил пальцем. — Не перебивай, а не то выгоню из аудитории.
В ответ на это я невольно усмехнулся. Пи продолжил:
— Я только работаю над тем, чтобы узнать, получилось у меня или нет. Очень уж… специфичный получился проект. На данном этапе, я лишь отслеживаю показатели нарушения плотности энтропии. — в этот момент он поймал мой недоумённый взгляд. — Я просто проверяю, похожа ли созданная мной симуляция на те, которые мы создавали на цифровых компьютерах.
— Ну-у… это… — протянул я.
Пи шлёпнул себя по лицу:
— Ладно. Смотри сюда.
Он убрал со стола свой планшет. За ним стояла чёрная коробочка размером с ладонь, а на её боковине светился какой-то циферблат. С такого расстояния его сложно было разглядеть. Я поднялся со стула и подошёл к столу.
— Там находится нейропроцессор и некоторое оборудование для измерений. — объяснил Пи. — А для наглядности я вывел кое-какие данные на небольшой экран.
Он указал на боковину. Теперь я увидел, что светится не циферблат, а целая матрица из нулей.
— Нули означают, что эта симуляция похожа на наш мир. Теперь понятно? — спросил Пи. — А когда научусь создавать её идеально, буду пробовать извлекать более подробные данные.
— Сразу бы так и сказал, мол, всё получилось. — пробурчал я, утомлённый лекцией.
— Вот плохо ты меня слушал, Клеменс. Я не знаю, получилось у меня или нет. Сейчас я даже даже не знаю, какие законы физики правят тем миром.
— Как это не знаешь? Как эта симуляция тогда вообще работает?
— А вот через… кхем… Я же говорю, симуляция при помощи нейропроцессора, это как… ну… образ в голове. Методом проб и ошибок я пытаюсь научить его быть похожим на наш мир. Но если у меня это всё же получится…
— То это будет лучшая симуляция из когда-либо созданных. Я понял.
— Да! Но пока у меня есть только косвенные данные.
Пи приложил свой планшет к коробочке и начал разглядывать цифры и графики на нём.
— Слушай, Пи. А что означает единица?
— На матрице? — он не отрывал взгляд от планшета. — Отклонения от нужного результата. Погоди… Там что, отклонение?
Я подобрал коробочку и показал её Пи. На её дисплее, посреди десятков нулей затесалась одна-единственная единица.
— Отклонение… — пробурчал учёный. — Но это очень странно. Неточности симуляции должны иметь равномерное распределение. А здесь отклонение точечное. Очень странно…
— Пи…
— Не сейчас, Клеменс! — учёный многозначительно уставился на светящуюся матрицу из цифр и не произносил ни слова, лишь моментами заглядывая в планшет.
— Что-то не так? — подорвался Вакус.
— Ему нужно подумать, — объяснил я, и жестом направил Вакуса обратно к стульям.
Некоторое время мы просидели молча. Пи возился со своей симуляцией, утыкаясь то в планшет, перебирая данные, то в потолок, проводя какие-то умозаключения. "Может, это гигантская чёрная дыра?.." — рассуждал он.
Вакус заворожённо наблюдал за этим процессом.
— И чем же ты так заинтересовал Пи? Ты вроде человек простой. — спросил я у него.
— Я? Сам не знаю. — спокойно ответил Вакус. — Что-то он во мне нашёл.
Я заметил, что на протяжении всего дальнейшего разговора Вакус подбирал слова с какой-то особой тщательностью.
— Ну хорошо, а ты почему общаешься с ним? Тебя интересует наука?
"Нет, у чёрной дыры масштабы не те…"
— Сам не знаю. Мне просто нравится его человечность.
Я впал в недоумение:
— Человечность… У человека?
— У людей нет стремлений и изменений. Так он мне говорил. Из-за процветающей робофобии и стагнации человечество на планете Земля сейчас похоже на летящий в космосе булыжник.
— Ну… Такие вещи он любит говорить, но что с того?
— Он хочет это изменить. А я влюбился в это стремление.
— В этом мало смысла, знаешь ли. Булыжник, хех. — я усмехнулся. — Люди, роботы, метеориты — это создания из космической пыли. В этом мы все очень похожи.
"А может, экстремальная форма материи?"
— Ты сказал о схожести людей с чем-то неживым. Так в чём разница?
Тут дверь лаборатории распахнулась, и в помещение зашёл робот-уборщик, громыхая ведром со шваброй. Он тут же приступил к уборке, и начал приближаться к нам. Я решил выпроводить его, чтобы он не мешал:
— Эй, помещение сейчас используется, не видишь?
"Нет, экзотическая материя это слишком сложно. Может, это просто необычное системное образование?" — за своими рассуждениями Пи даже не заметил, что в лабораторию кто-то зашёл.
— Да простите. — сказал робот. — Я уберусь позже когда никого не будет.
Незваный гость невозмутимо, с мёртвым пластиковым лицом, собрал своё оборудование и вышел так же спокойно, как и зашёл.
— Вот тебе и разница. — пояснил я. — Глупо её не понимать.
— А я вот не понимаю. Люди тоже следуют твоим приказам.
— Эх, Вакус. — я чуть не рассмеялся. — Я не отдаю людям приказы, а скорее, выполняю. Я слуга народа, слышал о таком? — по пустому взгляду собеседника стало понятно, что он не слышал. — В общем, это люди выбирают свой образ жизни, а не я. И они свой выбор сделали — просто жить.
— Жить без стремлений? А как же желание покорять новые вершины?
— Мы уже покорили вершины. Роботы — это наш инструмент, да и космические булыжники — тоже. Мы их используем для того, чтобы сплотиться в одно целое, чтобы жить в мире и достатке. Мы буквально построили мир для себя.
"Система, которая нестандартно влияет на распределение энтропии… А это имеет смысл!" — выкрикнул Пи.
— А он… — продолжил я. — просто не понимает этой утопии.
— Он свой выбор сделал. — отрезал Вакус. — Не хочет останавливаться на достигнутом.
На это мне нечего было ответить — он действительно хорошо знает Пи. Это меня удивило.
Какое-то время мы просидели молча. В голове всё перемешалось, и я уже не понимал, как долго сижу в этой лаборатории — понял лишь с восходом солнца. И ровно в тот момент, когда в окне блеснул первый луч, Пи закричал:
— Клеменс! У меня есть одно безумное предположение насчёт этого отклонения!
Я, уже успевший прикрыть глаза от усталости, ответил с раздражением:
— Пи, у меня от твоих рассказов и так крыша едет.
— А сейчас тебе её вообще снесёт! Я сделал несколько предположений, аккуратно взвесил их, проанализировал доступные данные, и знаешь, что оказалось наиболее вероятным?
— Ну удиви. — отчаянно выдохнул я.
— Жизнь! Скорее всего, в этой вселенной естественным путём возникла жизнь, представляешь?
— Жизнь? Звучит нелепо. Как в симуляции может возникнуть жизнь?
— Это беспрецедентная симуляция, мы же с тобой это обсуждали! Так что гипотетически, такое вполне возможно.
— Гипотетически. — подчеркнул я. — Да и какая вообще разница? Формально этой вселенной не существует.
— Нет-нет-нет, Клеменс. Я говорил, что лишь формально, но она существует!
— Звучит как-то надуманно, попробуй что-нибудь ещё перепроверить. — сказал я сквозь зевоту. — А я, пожалуй, пойду отдохну. Мне предстоит очень тяжёлый день.
— Ну иди, отдыхай. — ответил учёный, потирая ладони. — А я, пожалуй, сообщу о своём открытии коллегам, и начну собирать конференцию.
Тогда я понял, что Пи немного забылся со своим исследованием:
— Ты забыл, что у тебя на руках ворованный нейропроцессор? Ты хотя бы заявку сделал?
Учёный шлёпнул себя по лбу:
— Вот чёрт, совсем из головы вылетело!
— Ну тогда и с громогласными открытиями придётся повременить. — подвёл я.
Пи понурил голову. Он вроде бы уже смирился с ситуацией, но окинув взглядом коробочку будто воспылал:
— Но Клеменс! Что, если я прав? Если это правда жизнь? Если я сделал шаг в сторону новой вехи космологии? Зарождение жизни, её связь с законами вселенной, глубинное понимание мироздания — это же такие возможности! Но сам я с ними не справлюсь!
Я тяжело выдохнул. Вот честно, я практически никогда не был способен воспринимать его доводы. Но вот его порывы… всегда что-то задевали внутри меня. Я снова увидел в его глазах этот странный блеск.
— Ладно, Пи. Я могу решить этот вопрос быстро, но нам с тобой придётся заглянуть в кураторство по вопросам снабжения.
— Что!? Ты решишь этот вопрос через конфицера?
Что ж, иногда я просто не могу идти ему наперекор. Тогда я смотрел на его исступлённое выражение лица, его неуверенную, словно у младенца, позу. Но я прекрасно понимал — глаза этого человека видят больше, чем мои.
— Да. — сказал я, и поманил его к выходу.
***
Мы вышли из здания, попрощались с солидом у входа, и встали посреди просторной площади. Солнце уже поднялось над горизонтом, развеяв ночную прохладу, но я всё равно немного дрожал. Бессонная ночь не прошла бесследно.
— Ты симуляцию взял? — спросил я. — Этому человеку всё нужно объяснять на пальцах.
— Взял, — ответил Пи, аккуратно похлопывая карман лабораторного халата.
— Отлично, тогда подумай над речью. — я крепко зевнул. — Чтобы не утомить его, как меня.
Но я видел, что Пи совершенно не настроен на подобные размышления. Он дрожал от нетерпения, переминаясь с ноги на ногу.
— А где Фаут? — беспечно поинтересовался учёный.
— В офисе, наверное. Пора бы уже. — я глянул на часы. — Кстати, мои бумаги тоже там, так что сначала залетим ко мне.
Тут сверху раздался специфичный гул, и в нескольких метрах от нас приземлился личный полётный транспорт. Отвернув лицо от потока тёплого воздуха, я заметил, что к нам подошёл улыбающийся Вакус:
— Классными штуками вы пользуетесь.
— А ты с нами собрался? — удивился я.
— А что такого? Раз Фаута нет, будет нашим телохранителем! — с улыбкой сказал Пи, хлопая меня по спине.
— Я сейчас не очень настроен на шутки.
— Да ладно, пускай с нами слетает. Ему же интересно посмотреть.
Вакус уставился на машину, разглядывая её придаточные крылья и изогнутые формы.
— Да и к тому же, это мой полётник. — сказал Пи, открывая выдвижную дверь.
— Но в курсторство он с нами не пойдёт. — отрезал я, усаживаясь рядом с учёным. Вакус разместился сзади.
Нам пришлось воспользоваться транспортом Пи, потому что свой я не мог вызвать без планшета. По этой причине у нас не было возможности приземлиться на территории кураторства, да и горячительных напитков в салоне не было. А жаль, в тот момент я бы не отказался выпить…
Пи всю дорогу болтал о своей симуляции, и о возможности существования виртуальной жизни. Благо, длилось это недолго, ведь до места мы добрались за считанные минуты. Полётный транспорт — очень удобная штука. Пускай ему и нужно много места для посадки, но в наших городах полно просторных улиц и площадей. Под сопроводительные взгляды прохожих мы приземлились в паре сотен метров от огромного здания кураторства.
Пока мы шли по улице, Пи крутил в руках коробочку с симуляцией и рассматривал матрицу из цифр.
— …Но всё же, насколько это удивительно! Нейропроцессор, и нечто живое! Какая же связь таится между ними…
Тут я заметил, что в нашу сторону посмотрел солид из отряда неподалёку. Я резко положил руку Пи на плечо, прервав его рассуждения:
— Заткнись на пару минут, пожалуйста! — выдавил я полушёпотом. — Хотя бы при солидах, не болтай о процессоре.
Он тревожно огляделся:
— Ой, извини…
— Что за заминка? — настиг нас Вакус.
В тот момент нам и без подозрительных разговоров хватало внимания. Конфицер, в аккуратном костюме, учёный, в карикатурном белом халате, и странный прохожий, в ободранном кожанном плаще… Все вместе вышли из личного полётного транспорта и направились к главным воротам кураторства.
— Знаете, что. — рассудил я. — За бумагами сам схожу. А вы присядьте где-нибудь и спокойно посидите. И не привлекайте внимание, хорошо?
— А как мы его привлечём? — поинтересовался Вакус.
— В идеале — никак.
— Да что ты нас отчитываешь, как детей малых? — смутился Пи. Он схватил Вакуса за руку и повёл к скамейке. — Всё нормально будет.
— Я надеюсь.
Подходя к зданию, я поднял голову вверх: полюбовался строгой красотой сооружения. На табло у входа красовалась надпись на золотой табличке: "Слава нашему труду!" Миновав её, я оказался внутри.
Несмотря на усталость, там моё самочувствие сильно улучшилось. Тесные коридоры и офисная суета могут оттолкнуть граждан, привыкших к спокойной и тихой жизни, однако для меня это место давно стало родным — как никак, я провёл здесь пол жизни.
Впрочем, спокойствие это было лишь внутреннее. Когда я прохожу по коридорам без сопровождения, моим вниманием навязчиво пытаются завладеть:
"Здравствуйте, господин конфицер! Отчёт о распределении готов!"
— Секретарю отправь.
"Хей Клеменс, там в разграбленном театре одного робота не досчитались!"
— Я потом всё узнаю, мне сейчас…
"Мародёры совсем разгулялись! Уже второй случай за неделю!"
— Я занят!
Конфицеры — это публичные лица, которые отвечают за связь между кураторствами и людьми, все важные проблемы в том или ином виде проходят через нас. Именно поэтому сотрудники так жадно требуют нашего внимания.
Но тут меня заметила мой секретарь. Она грациозно проскользнула меж нескольких человек, и встала передо мной, расплывшись в широкой улыбке:
— Добрый день, Клеменс! — она показательно протянула мне планшет.
— А ну-ка, дай взглянуть. — громко сказал я, забирая документ.
Делая вид, что смотрю в экран, я аккуратно огляделся: все сотрудники, желавшие моего внимания, вернулись к своим делам. Мы спокойно двинулись в сторону моего кабинета.
— Спасибо. — облегчённо выдохнул я. — Что там нового?
— Приказ на послабление мер для дельцов. — ответила секретарь. — Я его подготовила.
— Ага… — я вошёл в дверь кабинета, пролистывая текст в планшете.
Стены родного офиса позволили мне расслабиться и сосредоточиться:
— Я вот ещё что подумал. Говорят, обстановка напрягается.
— Ага. — кивнула девушка, — Сейчас всё больше говорят о том театре с роботами.
— Так его ведь уже разгромили.
— А вот разговорчики всё ходят. "Роботов всё больше, нас всё меньше." Ну как обычно.
Мысль о верховенстве человека прекрасно объединяет людей, а роботы хорошо трудятся. Именно так мы достигаем мира и достатка — аккуратно выдерживая баланс между этими силами. Я решил:
— Знаешь, надо бы замять пару проверок. Пускай дельцы успокоятся, а за ними и люди.
— А такой приказ я тоже подготовила. — ответила она с улыбкой, и ткнула в экран. Золото, а не секретарь. Раз почти вся работа была сделана, то я решил, что могу задержаться в офисе на несколько минут.
Мы сели за стол и начали верифицировать документы. Дело простое и недолгое — так что мы слегка разговорились, о делах и не только.
Но тут я заметил в окне нечто очень тревожное…
— Что случилось? — спросила секретарь, глядя на моё испуганное лицо.
— У меня дела. — сухо ответил я, и сорвался с места.
В этот момент кто-то хотел войти в кабинет, но я пулей вылетел из двери, не обратив внимания на крупный силуэт. Неважно. В тот момент меня интересовало лишь то, что я увидел в окне. Белый халат, порванный плащ, вокруг стоят солиды… Да я как будто изначально этого ожидал! Из кураторства я выскочил быстро, протиснулся сквозь коридоры словно обмазанный маслом.
***
— Не понимаю, в чём мы провинились!? — вопрошал человек в белом халате.
Я был уже недалеко, и начал различать, что происходит. Около скамейки стояло пять человек: мои товарищи и трое солидов. С Пи разговаривала девушка:
— Помолчите, пожалуйста, гражданин! — её голос показался мне знакомым. — Меня больше беспокоит вот эта… ВЕЩЬ.
Я не сразу понял, но кажется, она кивнула на Вакуса. Двое схватили его и заломали ему руки.
— Силён! — сказал один из них, хотя Вакус совсем не сопротивлялся.
Девушка обыскала его и достала из кармана чёрный предметю. Как вдруг, она увидела матрицу из цифр:
— Это что, таймер!? — она резко развернулась, отбросив предмет в сторону.
Тогда я и увидел лицо девушки, а также её перебинтованную правую руку. Коробочка с симуляцией небрежно прокатилась по брусчатке, и остановилась у моих ног. За трещиной на экране, среди множества нулей, я увидел очертания цифры "2".
Как я понял, Пи испугался испугался солидов, и попросил Вакуса спрятать симуляцию. Но это не помогло.
Девушка тут же крикнула мне:
— Товарищ конфицер, отойдите оттуда, это может быть опасно!
