Текст книги "На поводке за счастьем (СИ)"

Автор книги: Аня Дарк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

– Лера, тебя Виктор Михалыч вызывает, – с недоброй ухмылкой сказала моя напарница Виолетта.

Я прикрыла глаза и выдохнула, отложив в сторону ежедневник с пометками. Встала и под тяжелым карим взглядом женщины потопала к выходу из кабинета.

Пока шла по коридору, а очередной раз осмотрела себя: кофейного цвета водолазка, свободные джинсы и лоферы – всё максимально закрытое и не привлекающее мужское внимание. Волосы убраны в пучок на макушке, на лице минимум макияжа. Да я как моль. Ни один мужик и не взглянет.

Именно к такому образу я и стремилась. Быть незаметной для противоположного пола. Должна отметить, у меня всё прекрасно получалось. Видимо этому кобелю просто нужно поставить галочку: переспал со всеми, даже с этой замухрыжкой. Другого объяснения у меня не было.

Давно я не была в этом кабинете. Пару недель точно. По счастливой физиономии Виолетты в последние дни можно было сделать логичный вывод, что до сегодняшнего дня она скрашивала его досуг. А теперь видимо она ему надоела и он снова решил поиграть в кошки-мышки со мной.

Помявшись еще немного у двери, на вдохе вскинула руку и на выдохе коротко постучала. Тошнота мигом подступила к горлу. Так было всегда, когда мне предстояло провести время наедине с ненавистным шефом.

После невнятного приглашения, больше похожего на недовольное рычание зверя, я вошла в приёмную и тут же отвернулась, зардевшись. Наденька, секретарь Виктора Михайловича, томным взглядом смотрела на губы шефа, вытирая большим пальцем под ними след своей алой помады.

– Прошу прощения, – тихо прошелестела я. – Вызывали?

– Надюш, забери из химчистки мое пальто, – проигнорировал он мой вопрос. – Вот талон, – протянул ей листок из кармана. – Там указан адрес.

– Но туда ехать минут двадцать, – улыбка тут же сползла с ее напомаженых губ.

– Тем более, не теряй времени, – подбодрил он ее. – Валерия, а Вы проходите, – указал мне на дверь в свой кабинет.

Это еще что за шуточки? Раньше меня хотя бы успокаивало присутствие Наденьки за стеной. Она конечно такой себе спасатель, но всё же. Я кивнула и на деревянных ногах поплелась в указанном направлении. Хлопок закрывающейся двери, заставил меня подскочить на месте от испуга.

– Ты чего такая дёрганая, Лерочка, – как всегда в этих стенах он вмиг перешел на «ты». – Расслабься, все свои. Присаживайся, – его лелейный голос не сулил ничего хорошего.

Я присела на стул с идеально ровной от напряжения спиной. Казалось, я проглотила кол и не могла пошевелиться. Дышала через раз и прислушивалась даже к малейшим звукам.

– Я изучил твои отчеты, – начал он, медленно вышагивая за моей спиной, натягивая мои нервы до предела. – И должен сказать… Ты молодец! – удивил шеф. – Хвалю. В прошлом месяце ты привела к нам несколько новых клиентов, которые лестно отзывались о тебе, – мне было настолько непривычно слышать подобные слова от Виктора Михайловича, что я была совершенно сбита с толку. – Да и прежние клиенты довольны тобой, – я даже позволила себе выдохнуть и немного расслабиться. – Прям незаменимый работник.

Последние слова прозвучали так близко к уху, что я непроизвольно вздрогнула. Не смотря на то, что его дыхание, которое я ощутила на своей коже, было горячим, по шее вмиг рассыпались крупные мурашки, а тело вновь налилось свинцом. Кажется все процессы во мне замедлились кроме сердцебиения, которое только набирало обороты.

Наглец усмехнулся, явно довольный моей реакцией, а я боялась даже пошевелиться. И ведь ничего такого он не сделал и даже не сказал, чего же я испугалась? Может он и находился дальше, чем я думала.

– Я решил выплатить тебе новогоднюю премию, – нет, всё же он был слишком близко, я ощущала его запах и казалось, что наши тела разделяют жалкие миллиметры. – Но до нее еще больше месяца, – его голос стал загадочным и томным. – Я буду внимательно следить за твоей работой и поведением, – на последнем слове шеф прочистил горло, а мой ступор вдруг сменился невыносимым жаром. – И определю размер премии по совокупности этих показателей.

У меня закружилась голова от недостатка кислорода, а кожа горела огнем. Красная, как рак, я подскочила, ударившись спиной о грудь Виктора Михайловича и кажется приложила его затылком по лицу. Но это было неважно. Мне было жизненно необходимо увеличить расстояние между нами и сделать полноценный вдох. Иначе просто потеряла бы сознание.

– Ты дура, Филатова? – проорал он схватившись за нос. – Идиотка… – прошипел от боли.

– Соблюдайте дистанцию, Виктор Михайлович, – задыхаясь, возмущенно ответила я.

– Какую на хрен дистанцию? Мы не на дороге! – гремел он, шмыгая носом.

– И не в баре, чтобы… Чтобы…

– Чтобы что, Филатова? – грозно перебил он. – Я тебя и пальцем не тронул, – сказал он с пренебрежением, будто и сам избегал контакта со мной. – А ты мне чуть нос не сломала! Дикая!

– Так поэтому и чуть не сломала. Нечего подходить так близко! – уже тверже защищалась я. – Если у Вас всё, то я пойду, – не дожидаясь ответа, я направилась к двери.

Но вот облом. Дернув ручку, я поняла, что дверь закрыта на ключ. Проклятье! Как я не заметила этого сразу.

– Откройте дверь! Немедленно, – запаниковала я.

– А то что? – он приближался медленно, словно хищник, загнавший добычу в тупик.

– Откройте! Чертову! Дверь! – уже не стесняясь, кричала я, чувствуя, как страх сжимает на горле свои липкие щупальца.

– Не ори! Истеричка! – пробасил шеф, подойдя совсем близко. – Подумай над своим поведением, – завел свою руку мне за спину, обжигая меня касанием. – Начальству нужно подчиняться, а не избивать его. И тогда, – сквозь шум в ушах я услышала щелчок замка, – У тебя всё будет в шоколаде, – его губы скривились в нахальной улыбке, а темный взгляд опустился к моей груди.

Я пулей вылетела из его кабинета. Сердце, как одурелое, колотило по грудной клетке. Руки и ноги тряслись, как у запойного алкоголика, а кожа горела огнем. В наш кабинет я влетела разъяренной фурией и тут же принялась писать заявление, смахивая прилипшие к мокрому лбу пряди волос.

– Переспала бы уже с ним разок, – выплюнула мне Виолетта. – Он бы давно забыл о тебе и не трогал. Не думаю, что ты сгодишься в качестве постоянной любовницы, – с непрекрытой ненавистью сказала она.

– А кто сгодится? Ты? – зло ответила я. – Ну так и иди, успокой своего ненаглядного!

Она явно не ожидала такого ответа, потому как, растерявшись, начала глотать воздух, открывая и закрывая рот, пока я гневно дописывала начатое. Затем подскачила, как ужаленная, и рванула снова в логово к зверю.

– Что это? – невозмутимо спросил Виктор Михайлович, на секунду переключив свой внимательный взгляд с докуметов на принесённый мною лист бумаги, будто это не он пять минут назад орал от ярости.

– Заявление, – твердо сказала я.

– Я вижу, – холодно ответил он и на моих глазах порвал его. – Прекрати истерику и не трать рабочее время на ерунду. У тебя что, дел мало? – снова начал закипать он.

– Я не хочу больше здесь работать, – стиснув зубы прошипела я.

– Тогда я уволю тебя по статье. Пойдешь полы мыть в магазине, – равнодушно сказал он.

– Вы не посмеете.

– Ты же посмела, – поднял наконец он на меня тяжелый взгляд.

– Потому что Вы…

– Лера! – снова заорал он. – Иди работай! Ты всё неверно поняла. Надумала себе того, чего и в помине нет. Как женщина ты меня не интересуешь, – ровным тоном закончил он.

Я постояла еще немного, сверля взглядом его макушку, опущенную в кипу бумаг. Должна признать, последние слова немного остудили мой пыл. Если это правда, то я бы поработала здесь, пока не найду новую работу. Может я и правда так зациклилась на своём страхе стать привлекательной для мужчин, что неправильно всё поняла? Он ведь в самом деле не трогал меня. Подумала, что до конца нелели еще останусь на этом рабочем месте, посмотрю на обстановку и решу, что делать дальше.

12

Валерия

Домой я вернулась, как выжатый лимон. Силы на нуле, настроение давно ушло в минус.

– Привет, моя сладкая булочка, – я рухнула на пол, обеими руками наглаживая Виту, мою Витаминку. – Ты не против, если мы сегодня пропустим прогулку? – жалобно спросила я, зарывшись пальцами в мягкую шерсть за ушами собаки, притягивая ее нос к своему. – По глазам вижу, что против, но я очень тебя прошу. Обещаю, завтра встать пораньше, чтобы дольше погулять, – торговалась я, пока Вита заботливо намывала моё лицо и шею языком.

Не переодеваясь, я сразу взяла в руки рулетку, пристегнула ее к ошнейнику на шее собаки, и мы пошли на улицу. В туалет-то всё равно нужно было сходить. Пока мы шли мимо кустиков рядом с домом, я вдруг поняла, что неудержимо сильно хочу торт. Сходили с Витой в магазинчик за углом, и вот уже настроение начало подниматься.

Как бы Вита не уговаривала меня, мы всё же вернулись домой. Я заварила чай и уселась перед телевизором. Взяла в руки телефон и ответила неугомонным друзьям-собачникам, которые успели нас потерять. Не стала говорить причину. Просто сказала, что устала и нет настроения. И ведь не врала. Так и было. Включила первую попавшуюся романтическую комедию с Дженнифер Энистон и, не разрезая на куски, ложкой начала есть торт.

– Завтра всё сгоним, обещаю, – ответила я на испепеляющий взгляд любимых глаз.

Вита удобно устроилась рядом, положив на меня голову, и негодующе подскакивала каждый раз, когда меня накрывало хохотом.

– Прости-прости, – извинялась я перед ней, поглаживая шёрстку, а потом снова давилась смехом.

В голове было совершенно пусто, лишь иногда там мелькали необремененные интеллектом шутки и смешные моменты. После просмотра фильма я приняла ванну. Горячая вода расслабила не только тело, но и душу, поэтому сон настиг меня быстро и всеобъятно. А на утро я даже удивилась бодрости и приливу сил, не смотря на то, что было всего пять утра.

Раннее утро прекрасно и ужасно одновременно. Пока большинство людей досматривали самые сладкие сны в тёплых и уютных кроватях, я уже морозила свою задницу на улице. Хотя с другой стороны, то самое большинство не видело нежной предрассветной дымки, пустынных, чистых и красивых улиц и аллей. Город спал, а я тайком могла подсмотреть, как он мил и нежен в этот момент. И холодно на самом деле было только поначалу. Потом в движении тело согрелось, и холодный воздух приятно покалывал кожу. Не сильно, будто боялся спугнуть меня.

По утрам особенно явно ощущалось неминуемое приближение зимы. Лужи еще не подмерзали, но деревья уже давно все осыпались, приняв не самый привлекательный вид. Совсем скоро город начнет переливаться разноцветными огнями, и отовсюду будут звучать новогодние песни, создавая праздничное настроение даже самым угрюмым скрягам.

Я же по-прежнему верила в чудеса. Как ребенок, ей Богу. Но как еще можно объяснить появление в моей жизни этого рыжего счастья, да еще в самый нужный для этого момент. Вита родилась для меня. А я ждала ее всю жизнь.

Неожиданно небо затянуло темными тучами, не давая даже самому прозорливому лучику озарить просыпающийся город. Поднялся сильный, пронизывающий до костей, ветер, и с неба упали первые, пока еще мелкие капли дождя. Ну вот. А так всё здорово начиналось. Пришлось раньше задуманного вернуться домой.

На работу совершенно не хотелось идти. Усилившийся за окном дождь прямо-таки заставлял меня забраться под одеяло и остаться сегодня дома. Жаль, что взрослым недопустимы такие слабости. Вита свернулась калачиком на своём любимом мягком коврике, решив, что раз спасти меня невозможно, то она поспит и в одиночестве. Эх.

Я по-прежнему отгораживала от себя воспоминания вчерашнего дня, чтобы сохранить те жалкие крохи хорошего настроения, которые оставила мне безжалостная природа. Иначе пришлось бы расторгнуть договор со своей совестью и наломать кучу дров, не явившись на работу.

По пути я настраивалась на любой исход сегодняшнего дня, но к моему удивлению в офисе всё было спокойно. Шеф меня не вызывал, а так мы с ним практически и не пересекались. Виолетты сегодня не было. А в таких условиях работа меня только радовала. Поэтому рабочий день пролетел так быстро, что я не заметила, как пришло время отправляться домой.

Дождь прекратился еще днем, но всё равно было пасмурно и холодно. Однако это никак не мешало нам с Витой натянуть счастливые улыбки и топать с ними на любимую полянку.

Вита встретила всех так эмоционально, будто мы здесь не были по меньшей мере год. Да и я была очень всем рада. Только вот не могла понять, почему вдруг в груди царапнуло разочарование, что не было ИХ.

– А что же Бог? Уже перевоспитался? – не сразу, но всё же решилась задать вопрос и удивилась коварным взглядам трёх пар глаз.

– Интересно получается, – протянула с хитрой улыбкой Маша. – Ходите по очереди и друг про друга спрашиваете.

Я зарделась. Меня поймали с поличным. Так еще и выяснилось, что Кирилл спрашивал обо мне. Это неожиданно смутило меня.

– Утром были, – продолжила Даша, перетягивая канат с Одой. – Кирилл сказал, что вечером скорее всего не сможет прийти. Занят. Но знаешь, у них не плохо получается. Еще конечно работать и работать, но там всё точно не безнадёжно.

Пока я слушала, как Даша нахваливала Кирилла и Зевса, мой слух начал улавливать какой-то топот позади меня. Будто мчался конь. Нет, не просто мчался, а нёсся на меня. И как только я это осознала, развернулась, чтобы посмотреть и словила дежавю.

Прямо на меня в прыжке летел, расставив в стороны все четыре лапы, Зевс собственной персоной. Ровно за секунду до падения я успела разглядеть за ним бегущего Кирилла. Слава всем Богам, они не были связаны одной нитью. Точнее поводком. Но и Зевс оказался очень тяжелым и… Грязным!!!

Как же больно и не вкусно! Мало того, что Зевс снёс меня с ног, так он еще бросился по мне топтаться вылизывать моё скривившееся лицо. Собачьи слюни вперемешку с грязью… Кайф. Просто предел моих мечтаний.

Девочки лишь успели схватить своих собак, чтобы не случилась «куча мала», и к нам наконец подоспел хозяин этого Демона.

– Зевс! Твою мать! – орал он, стягивая пса с меня. – Лера, ты в порядке? – взволнованно спросил Кирилл.

Мне резко стало легче, потому что Зевс слез с меня и куда-то исчез. Куда-то… Я даже знала куда!

Но стоило мне попытаться подняться, как вдруг перед моим лицом оказалось лицо Кирилла. Я так и застыла, набрав полную грудь воздуха. Мы были непозволительно близко друг к другу. Глаза в глаза. Один воздух на двоих. Я медленно выдохнула, ощущая, что краска стремительно заливала лицо.

Я была вынуждена признать сама себе, что этот несносный мужчина чертовски привлекателен. Особенно тщательно я могла рассмотреть его сейчас. Тем более он тоже это делал, совершенно не смущаясь. Я тонула в омутах его потемневших серых глаз, боясь опустить взгляд ниже, к губам. В то время, как он позволял себе изучать каждый миллиметр моего лица.

– Твой пес, прямо сейчас превращает мою рыжую собаку в грязебаку, – не своим голосом тихо произнесла я, услышав возмущенные ругательства девочек с применением имён наших собак.

– Готов понести за это любое наказание, – пошутил Кирилл, но взгляд остался таким же серьезным.

– Будешь отмывать нас обеих, – тихо рассмеялась я, но напоровшись на чёрный тяжелый взгляд, осеклась.

Кирилл сглотнул и вдруг резко исчез из поля моего зрения. А потом я почувствовала тепло его руки в моей ладони и мир снова закружился. Я ощутила опору под ногами и толику разочарования, что волшебство момента растворилось. Вместо него в воздухе повисли напряжение и неловкость, которые мы с Кириллом пытались прятать, избегая очередного зрительного контакта.

Зато наши собаки прекрасно контактировали. Зевс просто прохода не давал Вите. Что там девочки говорили? Не всё потеряно? А оно находилось вообще?

Зевс не реагировал ни на кого. Только на Виту. Все мои попытки занять свою собаку чем-то полезным оказались тщетными. Даже когда она пыталась побежать за пуллером, ее неизбежно настигал Зевс.

– Это невозможно! – не выдержала я, как ни старалась. – Мне сказали, что у тебя начало получаться взаимодействовать со своим псом. Но на деле – продвижек ноль!

– Зевс вёл себя нормально, пока не было вас! – выдал этот мерзавец.

– Хочешь сказать, что проблема в нас? – от возмущения задохнулась я.

– Именно!

– Плохому танцору всегда что-то мешает! В вашем случае прям в точку!

– А может это Вита дурит ему голову, распыляя тут свои флюиды, – эмоционально махал руками Кирилл, едва не задевая ими меня. – А он просто нормальный мужик, который не может на них не отреагировать!

– Мужик… Кобель он! – едко выплюнула я, сгорая от гнева.

– Это ты еще кобелей не встречала! – орал он не меньше меня.

Я осеклась. Боль пронзила сердце и нырнула прямиком в душу. Глаза неожиданно наполнились влагой, а в горле резко пересохло так, что сказать и слово было невозможным. Дыхание стало прерывистым, предупреждая о надвигающейся истерике.

Взгляд Кирилла горел по-прежнему сильно, но теперь ярость сменилась едва уловимой тревогой и непониманием. Я снова не заметила, как мы оказались слишком близко. Пока обменивались колкостями было не до этого. А теперь создавалось ощущение, что Кирилл слышит мои мысли, чувствует, как мне больно.

Но мне не нужно его сочувствие. Просто оставьте меня все в покое! Не лезьте в душу! Не ворошите прошлое…

– К сожалению, – скрипучим от боли в горле голосом просипела я. – Мы пойдем. Нам еще отмываться, – постаралась я прибавить громкости своему неживому голосу, чтобы услышали все.

С трудом оторвала Виту от Зевса, пристегнула поводок, и мы ушли. Сначала шли быстрым на эмоциях шагом, затем я замедлилась, нужно было остыть. На улице это сделать легче, чем дома. Поэтому, глубоко дыша, я пыталась думать обо всём на свете, лишь бы не вспоминать прошлое.

Не стала говорить девочкам, но я решила не ходить на поляну, пока там будут они. Причин была масса. Зевс не давал нам с Витой заниматься. Кирилл раздражал меня неимоверно. Но больше всего меня пугала моя реакция на этого мужчину. Сегодня я абсолютно точно хотела, чтобы он меня поцеловал. Бред какой-то. Мне это не нужно. Может и правильно, что сразу после этого Кирилл напомнил мне, какие дополнения прилагаются к отношениям с мужчинами. Боль, страдание и отчаяние.

Дома всё-таки поплакала в подушку, когда темнота ночи укрыла меня ото всех. Кроме Виты. Она, услышав мой плач, подошла, положила голову на диван возле меня и тихо заскулила. А я зарылась мокрой от слез рукой в ее шерсть и сминала ее, пока не уснула.

13

Кирилл

– Зевс, ну как ты пьешь воду?! – Ворчал я, в очередной раз, вытирая за ним лужу под миской. – Твоя возлюбленная даже в туалет ходит по команде, а ты как последний босяк себя ведешь. Нужно же соответствовать…

Пёс внимательно смотрел на меня, размахивая неугомонным хвостом. Интересно, он действительно мог бы испытывать какие-то чувства к Вите? Или это всё ерунда, и собаки на такое не способны? А я? Я способен?

Неожиданно мои мысли потянуло не в ту степь. Меня в последнее время бросало из крайности в крайность. То я убеждал себя, что Лера мне даже не интересна, то ходил на эту долбаную поляну в первую очередь, чтобы увидеть ее. Долго я боролся с собой, не желая этого признавать, и в итоге проиграл сам себе.

Потом вообще, узнав, что по утрам они выходят раньше, потащился выгуливать Зевса в шесть утра. Но их мы всё равно не встретили. Зато попали под дождь. Я промок до нитки, а Зевсу хоть бы что. Снаружи мокрый, но если раздвинуть шерсть, там сухо.

Интересно. Обратился к всемирной паутине и узнал много нового об этой породе. Насколько же она удивительна. Я думал, лабрадоры – это такие весельчаки-компаньоны. А оказалось, что они очень многофункциональные собаки. И эта особенность шерсти нужна для того, чтобы они могли долго плавать в холодной воде и не мерзнуть, пока ищут подбитую птицу на охоте.

Зачитался так, что чуть не опоздал на работу. Ехал на машине и думал: на чем Лера добирается на работу? Очень бы хотелось, чтобы на машине. В такую погоду на общественном транспорте ехать на другой конец города – это ад.

И опять я думал о ней. Да что за наваждение? Зеленоглазая ведьма вытеснила все мысли в голове. А может не только в голове?… Грудь сдавило тисками так, что дышать стало сложно.

В последнее время даже не вспоминал об Ангелине. Хотя Ярослав звонил на днях, и на заднем плане я слышал ее голос и детский лепет их малыша. Немного царапнуло. Но скорее по привычке. Неприятно, но боли не почувствовал. Даже сам удивился. И с Ярославом как-то легче разговор шёл. Без былого напряжения.

Зато теперь меня напрягало другое. Точнее другая. Почему именно она? Если Ангелина когда-то пленила меня своей нежностью, хрупкостью и трогательностью, то с Лерой ничего не понятно. Все вышеперечисленные качества явно раздавали в другом отделе. Тогда, как Лера упорно стояла в очереди за вредностью, грубостью и наглостью.

Можно было бы предположить, что она меня зацепила внешностью. Но… Я ведь кроме её лица толком ничего и не видел. Под мешковатой одеждой ничего не понять. На ногах всегда тёплые широкие штаны, удлиненная куртка. Даже волос её никогда не видел за шапкой. Только лицо и шея… Чёрт… Снова в паху ощутился сильный прилив крови.

Можно ли влюбиться в глаза, шею и губы? Ну в такие красивые и манящие, как у нее, да. Так. Стоп! Я сказал влюбиться?! Не-е-ет! Уж этого точно не случится. Не в этой жизни. Не со мной.

Вечером мы с Зевсом снова ждали их на поляне. Но они опять не пришли. На звонки и сообщения от подруг Лера не отвечала, и я даже разволновался, вспомнив ее лицо, когда она заговорила о работе. Вдруг у нее что-то случилось. Может ей нужна помощь…

Когда я уже почти договорился с самим собой и хотел спросить адрес Леры, Маша радостно воскликнула, что та соизволила ответить. Стало немного легче. Но всё равно червячок поедал меня изнутри. Я не понимал, что это, но мне хотелось увидеть ее. Посмотреть в зеленые глаза. И тут же я одергивал себя. Зачем? Ну зачем мне это?

А на следующий день мы всё-таки встретились. И это снова было так же эпично, как в день нашего знакомства. Только с одной колоссальной разницей. Я отчетливо уловил наше притяжение. Сильное и взаимное. Осознание этого факта мгновенно остудило мой пыл. Я будто ходил по краю, едва избегая неминуемого падения в бездну.

Когда она лежала на земле, вся измазанная грязью, в ее глазах искрило страстью. Она флиртовала со мной. А я с ней. Мой ошалевший взгляд метался по ее лицу, останавливаясь то на потемневших зелёных глазах, то на пышных приоткрытых губах, которые так и манили меня испробовать их на вкус. В какой-то момент мне даже показалось, что именно так должно быть. Что вот такой заигрывающий шёпот, интимные неоднозначные фразы и голодный взгляд – и есть то, что мне было нужно.

Но это мгновение растворилось под натиском разума, который нарисовал дальнейшие картинки. И там не было места счастью. Отношения – это чувства. А чувства – это боль. Установка в моей голове послужила барьером, разорвав те тонкие нити, которые неожиданно связали наши тела и души.

А потом… Я что-то не то сказал. Задел Леру за живое. Обычная уже привычная перепалка с зеленоглазой ведьмой вдруг закончилась ее… Паникой? Отчаянием? Болью?

Я так и не понял, что это было, и где именно я облажался. Но сколько бы потом не появлялся на поляне, а ходил я туда даже чаще, чем на работу, Леру больше не видел. И это чертовски злило меня.

В офисе на всех срывался. Еще какой-то слишком ушлый тип уже несколько дней пытался сбить цену на товары. У нас и так недорого, а ему еще дешевле подавай. Какой мне интерес продавать ему материалы, не получая от этого свою выгоду. И к другим поставщикам не уходил, и мне уже плешь проел.

Однажды на прогулке я даже зацепился с каким-то мужиком из-за Зевса. Мол такая большая и страшная собака должна быть в наморднике, а лучше вообще не гулять там, где гуляют дети. Слово за слово и мы чуть не подрались. Со мной творилось что-то странное, и эти метаморфозы мне абсолютно не нравились.

Еще и Элла вдруг объявилась. Начала названивать, писать. Я сначала пытался нормально ей объяснить, что между нами всё кончено. А когда понял, что это бесполезно, внес ее в черный список везде, где только можно.

Единственной отрадой был, как ни странно, Зевс. Занятия на поляне давали хорошие плоды. Мне стало гораздо комфортнее с ним жить. Теперь на прогулках я уверенно справлялся с ним, с восторгом отмечая, что я становился центром его вселенной. Никогда не думал, что подобное может сделать человека счастливым.

Субботний день выдался солнечным и небывало теплым для ноября месяца. Мне вдруг захотелось выйти погулять с Зевсом после обеда. День стал значительно короче, и я решил ухватить последнее тепло этого года. Ведь вечером стемнеет, вся магия осеннего парка исчезнет, а остывающую землю застелит мягкий туман.

На солнце черная шерсть Зевса лоснилась и переливалась так красиво, что взгляд невозможно было отовать. Мы прошлись до уже ставшей родной поляны. Там никого из наших не было. Гуляли дамы с маленькими собачками.

Когда развернулись, чтобы пойти обратно, мне позвонили с работы и я отвлекся. Не заметил, что Зевс нырнул в кусты и активно там ковырялся. Одернул его, и он нехотя вышел ко мне. Такой красивый, что я чуть разрыв сердца не получил. Все лапы и морда были в крови. Её было настолько много, что от него оставались мокрые ярко-красные следы, которые не становились меньше. Кровь не останавливалась. Быстро набрал в поисковике, где ближайшая ветеринарная клиника и помчался туда.

14

Валерия

Даже Настя не задела меня так сильно, как он. Кирилл всковырнул затянувшуюся рану тупым и ржавым перочинным ножом. Может и не специально, но боль от этого тише не становилась.

На эмоциях, я не сразу поняла, что именно меня так сильно зацепило. А когда поняла, стало еще больнее. Так, что в груди жгло огнем, беспощадно испепеляя меня изнутри. Кирилл напомнил о кобелиной натуре мужчин именно в тот момент, когда мне так отчаянно захотелось ему открыться. Попробовать. Ведь это притяжение было взаимным. Я видела. Чувствовала.

С другой стороны я ничего о нём не знаю. Может он женат и у него есть дети. Моему шефу, например, это никогда не мешало не просто флиртовать с другими женщинами, а заводить с ними отношения, менять их так часто, что ни один человек бы не предположил, что его дома ждала семья. Семья, которая и не догадывалась, чем он занимался на досуге.

Когда-то и я не знала, что у моего мужа роман с моей подругой. Ждала его с работы, готовила ему завтраки и ужины, гладила рубашки и старалась быть для него лучшей во всём. А ему это оказалось не нужным. Майскому нужна была страстная любовница, какой я не смогла для него стать. Видимо этим меня матушка-природа не наградила.

И тут я совсем скисла. А ему, Кириллу, тогда зачем такая фригидная нужна? Даже если представить, что у нас когда-нибудь завязались бы отношения, вряд ли бы они продлились долго. Кирилл бы быстро разочаровался во мне и бросил. А мне пришлось бы снова собирать себя по частям. Воскрешать. Выживать.

Спасать меня вызвалась Настя. Приехала с идеальным в такой момент набором: вино, фрукты и всякий пищевой мусор, при виде которого у моей Виты текли слюни и глаза превращались в бестящие блюдца.

– Опять ты взяла эту кислятину, – скривилась я.

– Выбирала, чтобы соответствовало твоей физиономии, – сумничала Настя.

– Ладно, сегодня и это сойдёт.

Накрыв нехитрую «поляну», мы включили фоном какую-то комедию и уселись перед телевизором на пол. Вита немного попрактиковалась в гипнозе, но, поняв, что ей кроме яблок ничего не светит, ушла на свой коврик, обиженно махнув на прощание хвостом.

– Что-то, я смотрю, Фёдор твой не справляется, – съехидничала подруга.

– Руки прочь от моего идеального мужчины, – рявкнула я в ответ.

– Фу, больно надо, – скривилась Настя. – Я по живым мужикам, а не резиновым.

– Какие мы правильные… Ты просто не знаешь от чего отказываешься, – со знанием дела умничала я.

– А ты знаешь, от чего отказываешься?

– Я… Я… – мой голос дрогнул.

Уверенность тут же сменилась слабостью и беззащитностью. Все маски мигом слетели, оголив истиное лицо девушки с израненой, растоптанной душой. Боль сковала всё тело и сдавила горло. В глазах застыли слёзы, но я отчаянно держалась. Глоток вина мог бы помочь. Но вот засада. Горький ком в горле не дал бы его проглотить.

– Ле-е-ер, – протянулула жалостливо Настя, – Прости, пожалуйста, – и полезла обниматься, прорвав тем самым плотину, удерживающую меня от истерики. – У тебя что-то случилось? Тебя кто-то обидел?

Я в ответ лишь то качала головой, то крутила ею в стороны. Никто меня не обижал, но почему на душе так погано?

Веселый хохот с экрана заглушал моё негромкое поскуливание и всхлипы, пока Настя не психанула и не выключила телевизор. В ее бережных и нежных объятиях мне постепенно становилось легче. Залпом осушив бокал вина, я вытерла соленую влагу с лица и совершенно неприлично высморкалась в салфетку.

– Может поделишься? – аккуратно спросила подруга.

– Может и поделюсь, – загадочно ответила я, отпив еще пол бокала. – Фу, какая гадость, – скривилась я.

– Я и смотрю, – усмехнулась Настя, покрутив в руке почти пустую бутылку вина. – Хорошо, что я взяла две.

– Тормози, мне завтра кровь сдавать! – немного захмелевшим голосом известила я.

– Ну не свою же! – возмутилась подруга и, с трудом оторвав задницу от пола, пошла на кухню за новой бутылкой.

Завтра Вита в очередной раз будет донором. Да, раньше я тоже не знала, что и собаки сдают кровь. Ровно, как и людям, она зачасую жизненно необходима. Однажды узнав об этом, я решила, что с Виты не убудет, а кому-то мы подарим шанс на выздоровление.

– Есть один мужчина, который странным образом действует на меня, – решилась я на откровение.

– О Боги! Только не говори, что это Виктор! – выпучив глаза, умоляла Настя, приложив руку к груди.

– Нет. Нет!!! – поспешила я успокоить ее.

– Фух, – выдохнула она. – И кто этот счастливчик? – подруга заигрывая толкнула меня локтем в бок.

– Один несносный зазнайка… Недавно появился у нас на поляне, – краснея начала я.

– М-м-м – разочарованно протянула она. – Собачник. Я-то думала…

– И что теперь? Не человек что ли? – возмутилась я.

– Ого! Ты его защищаешь? – удивилась Настя. – Я хочу видеть этого краснокнижного зверя!

– Ну, – замялась я. – С этим есть некоторые трудности. О том, что он мне нравится, – кошмар! Я сказала это вслух! – Он даже не догадывается. Да и вообще между нами ничего не было, кроме ссор и претензий.

С каждым моим словом, восторг Насти всё сильнее сменялся грустью и жалостью. Лишь когда я смогла всё озвучить, сама поняла, как абсурдно это выглядело со стороны.