Текст книги "Полночь. ХХI век"

Автор книги: Анвар Кураев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Анвар Кураев
Полночь. ХХI век

Настоящий начальник

– Травин, заходите давайте! Побыстрее! – крикнул я, когда дверь медленно приоткрылась.

– Здравствуйте, Сергей Николаевич. – он мялся в дверях, держа в руках вязаную шапку.

Ну что за детский сад? Мужик почти в два раза старше меня, а мнётся, как тёлка. Прошёл. Сел. Ну, наконец-то!

– Приказ на вас. Ознакомьтесь и подпишите.

Взял так, будто это первый экземпляр Святого Писания. Вот тюфяк! Он читал долго. Я успел внимательно рассмотреть его, и ещё раз убедился, что прав. Дешёвая одежда, ужасные ботинки, сгорбленные плечи. Нищеброд. Пинком под зад, и никаких сомнений. Поднял глаза. И я уже знал, что сейчас скажет этот валенок.

– Почему я? – смотрит. Глаза, как у грустной коровы.

– А кто?

Задумался. Тупит. Естественно. Переговоры – моя территория. Даже будь он не настолько закосневшим за пятнадцать лет на одной должности – всё равно, против меня без шансов. Как корова в бассейне с акулой. Быстрее, совкодрочер!

– Ну? Нет ответа? – нужно побыстрее разобраться с ним. Чистка кадров – это важно, но есть и более важные дела.

– Почему?

– Что вы заладили? Почему, да почему. Штат раздут.

– Меня-то за что? Я пятнадцать лет на должности – от звонка до звонка. Каждый винтик, каждую розетку здесь знаю. И семья у меня. Куда меня в пятьдесят пять возьмут?

О, начал на жалость давить. Ненавижу, когда так делают. Вместо того, чтобы показать ценность свою, он мне семьёй тыкает – да срал я! У всех у вас семьи… Достали уже, одно и то же. Ладно, хватит тут сиськи мять. Взбесил – огребёт. Глядишь, другим неповадно будет.

– А у меня – рак! Что, съел? – он оторопело смотрел на меня, не зная, что сказать. – Я тоже могу на жалость давить! А с работой твоего отдела справятся двое твоих подчинённых. И денег меньше на них уйдёт.

– Что вы со мной, как с вещью? Я жалобу в трудовую инспекцию напишу… выслугу мою хоть уважайте!

Робкая попытка нападения. Совсем не соображает, что его единственный вариант – договариваться. Воевать со мной вздумал. Глубже себя закопал только. И хорошо. Остальным наука будет.

– Что уважать? Что уважать?! Пятнадцать лет он на должности сидит! Может, мне ещё нашего охранника уважать, раз он тут дольше меня работает? Жаловаться он будет. На что? Ты что, беременный, что тебя нельзя сократить? Я же с выплатой трёх окладов увольняю. А хочешь, я тебя по статье уволю? Бензин с корпоративных машин кто-то сливает.

– Нет такого! Не врите!

– Нет? Я скажу и будет. Если будешь в том же духе продолжать. Давай, мужик, хватит тратить моё время! Оно денег компании стоит. И немалых.

– Надеюсь, вы ещё пожалеете, Сергей Николаевич… – он поставил подпись в строке «с приказом ознакомлен».

– Единственное, о чём я жалею, что руки до этого не дошли, когда я только заступил на должность. До свидания.

Что там главбух говорила? Жалко ей? Скажите им сами? Скажу. За мной не заржавеет. И этому, и следующему, и остальным, кому надо будет. А то сопли тут жуют годами. Пятьсот человек в штате. До лета разгребу. Настоящий начальник должен резать без жалости. Как хирург должен вовремя вырезать гнойник, пока не началась гангрена. А жалко – у пчёлки.

***

Пройдусь по территории. Я спустился по лестнице из специально оборудованных кабинетов под потолком ангара и прошёл мимо бесконечных стеллажей с продуктами до отдела логистики.

– Быстрее грузим! – Рахмет, главный на погрузке, постоянно подгонял своих людей. Молодец. Большинство мигранты, как и Рахмет. Но он не церемонится. Есть стержень.

– Рахмет, ну что, замену нашёл тому, со сломанной спиной?

– Да, вон новенький. СБ его проверяли, по уши в кредитах и алиментах. Работать будет. Никуда не денется.

– Хорошо. Старика я уволил только что. Больше не будет доставать тебя своими нормами.

– Добро. Быстрее грузим там! Чего встали?

У, цербер. Ничего не пожалеет, лишь бы загрузиться вовремя.

Прошёлся по улице, просто, чтобы размять ноги, и опять поднялся в офис. Вывеска «Отдел закупок». Как там мои наседки, которые золотые яйца несут? Я поманил начальника отдела. Вышли на улицу, он закурил.

– Как в этом месяце?

– Хорошо. В полтора раза больше, чем обычно. Сами знаете, Сергей Николаевич, что перед майскими спрос растёт. Запасов нужно больше. Вот и закупаем. – он хитро улыбнулся.

– Молодцы, пчёлки. Собирайте мёд. Не забывай – лучше рубль недобрать, чем копейку перебрать.

– А как же! Помню, Сергей Николаевич. Спасибо, что порядок здесь навели.

От идеи борьбы с откатами я отказался сразу. Если вся страна так зарабатывает, что-ж теперь? С волками жить – по-волчьи выть. Но нужно делать всё с умом. Контролировать, чтобы закупщики не наглели, и своими откатами не загоняли холдинг в убытки. Тихо и незаметно нужно работать. Тогда собственник будет спокоен, а все остальные получат свои деньги. Закупщики, СБ, их начальник. То есть я. Закупщики всегда могут поиметь свой процент. А безопасники всегда могут потом поиметь закупщиков за это. Но нужно равновесие. Иначе у СБ имелка отвалится, а у закупщиков такая текучка будет, что вся работа отдела пойдёт по бороде. И это равновесие устанавливаю я. За хороший процент. Я определяю, сколько брать, чтобы не спалиться. СБ следит, чтобы никто не перебрал, а закупщики аккуратно берут. И всё. И все при деньгах. Я давно усвоил: кто никак не использует своё служебное положение, тот клинический идиот.

А, вот и до СБ дошёл. Зайду к их боссу. Проведаю, как там Михалыч.

– Дядь, не занят?

– Сергей! Заходи.

– Как обстановка, Михалыч? Чё нового узнал?

– Ты зря закупщикам доверил закупать на общехозяйственные нужды.

– Чего так?

– Старик дёшево брал, а эти сразу обогатиться решили. Знаешь, на чём себе бонус зашили?

– Поделись.

– На туалетной бумаге!

– И на много завысили?

– В два с половиной раза почти. Серёг, первый же аудит спалит.

– Кругом одни идиоты. Ты придумал, как задницу прикрыть?

– Нет пока.

– Значит так. Ищешь старых поставщиков. Работаем только с ними по старым ценам. Договорись, пусть письмо напишут задним числом, что не могут отгрузить нам мартовскую партию согласно договору из-за какого-нибудь форс-мажора. Обязательно задним числом. До даты договора с новыми поставщиками. И пусть у меня лежит. Хоть так прикроемся. Начальника отдела закупки и идиота, кто сделку вёл – ко мне на ковёр!

– Займусь сегодня же. Светлая ты голова, Серёга. Весь в отца. Я благодаря ему дачу построил и детей вырастил, когда в ментовке под его началом служил. С тобой, глядишь, смогу детей в люди вывести, да себе на нормальную пенсию насобираю. Дай бог тебе здоровья!

– И тебя туда же, Михалыч.

СРОК УТИЛИЗАЦИИ

Дизельная Х6М – это вещь. Уже полгода я на ней катаюсь, а восторг всё не утихнет. Вот так – веселее, с ветерком! Пока без понятия, на что её менять. Но менять нужно. Смысл зарабатывать деньги и ездить всё время на одной машине? Нужно попробовать как можно больше. Да, в этом смысле с машиной были сложности. В отличие от предстоящего разговора с Викой. Там-то сложностей никаких. Я опять газанул, обогнав Бэнтли. Машина ещё сильнее раззадорила меня перед встречей. Люблю хорошие переговоры!

Кафе на садовом почти пустое. Отлично. Я плюхаюсь за столик в середине зала.

– Девушка! – официантка подходит ко мне, – Мне чёрный чай. И капучино с булкой для моей спутницы. Она скоро придёт.

– С булкой?

– Ну конечно… С круассаном, блин, с круассаном… Счёт принесите сразу и не беспокойте нас.

Она приносит счёт на полторы тысячи. Дорого? Дорого. Зато народу мало. Нищебродов отсеяли. Через три минуты заходит Вика.

– Серёжа, привет! Я не слишком сильно опоздала?

– Нет. В самый раз.

– Для чего? Можно подумать, ты здесь разговаривал ещё с кем-то…

Я указал на кофе и круассан для неё.

– О, Серёжа, как приятно! Ты помнишь про круассаны! Стой, ты готовился к чему-то?

– Готовился.

– Значит, не забыл про наш юбилей. Я тоже приготовила тебе небольшой подарок…

– Не забыл. Я всегда думаю о будущем. Кстати, как ты его видишь, наше будущее?

Она удивлённо посмотрела на меня и кокетливо улыбнулась.

– Нууу… хорошо вижу. Мы поженимся, ты станешь самым главным топ-менеджером в своём холдинге, я рожу тебе мальчика и девочку. Будешь возвращаться с работы, а они будут бежать тебе навстречу и кричать: «папа, папа!». Счастливая семья… Дорогой, а почему ты мне задаёшь этот вопрос?

Такая довольная…

– Значит, мальчика и девочку… Ты будешь их воспитывать, а я – приезжать с работы? Вика, мы, конечно, раньше об этом не разговаривали, но я считаю, что современные браки – это неравная сделка изначально. В том виде, в котором они сейчас существуют, мужчине они не очень выгодны.

– А поясни поподробнее. Ты всегда думаешь о выгоде? – она всё так же улыбалась. Видимо, ждала, что я выдам какую-нибудь шутку в конце. Ну, мне-то точно будет весело.

– Поподробнее. Раньше как было? Как мужик сказал, так и будет, а все домашние хлопоты – жене. Мужчина определял, как воспитывать детей. Что правильно, а что – нет. Не находился всё время рядом, но его модель поведения считалась в семье определяющей. Мужчина приносил в дом ресурсы, на которые все жили. Он же был основным выгодоприобретателем, когда дети вырастали. Что сейчас? Мужчина так же несёт ресурсы в дом, но воспитанием детей занимается жена. На его ресурсы. Уже не мужчина определяет, как правильно, а женщина. Она насаждает детям не то, что ей говорит мужик, а то, что сама считает нужным. Она черпает всё это из всевозможных источников. Даже если женщина умна, то её воспитание всё равно не совпадает с тем, что в голове у мужчины. И он не может на это повлиять. Никак. Он на работе. Даже если уделять всё свободное время детям, его всё равно не хватит. К тому же, если мужчина активно лезет со своим воспитанием, то это – домашнее насилие. Веская причина для развода. А в случае развода всё пополам. Но ведь женщина никак не влияет на то, сколько зарабатывает мужчина. Это целиком его усилия. А делится всё пополам. Где справедливость?

– Но что, если люди любят друг друга? Ты совсем не хочешь детей? Я не говорю – прямо сейчас, но в будущем?

– Может, и хочу. Но дети – это серьёзный проект. И я бы предпочёл заниматься ими сам, лично. Без совмещения с работой. Чтобы вылепить по своему образу и подобию. А не быть обычным донором спермы и денежным мешком, как все остальные.

– Ты это сейчас серьёзно? Но все так живут. Так мир устроен.

– Мне плевать, как там устроен мир. Я его форматирую под себя. И последние двадцать лет успешно!

– Тогда, может, нам не стоит больше встречаться?

Какое сомнение и сожаление во взгляде, в осанке… Любой актёр позавидует. Вот вижу её позу, и ни капельки не сомневаюсь – пытается манипулировать. Что у неё в голове? Что она вылечит меня от этой «болезни»? Что откроет мне глаза на то, как прекрасен мир, если я прислушаюсь к ней, и сила любви заставит меня следовать её просьбам? Но я не буду очередным дураком, который поведётся на все эти бредни. Я сам себе хозяин!

– Как удачно, что ты сама это сказала.

– Сергей, так мы расстаёмся? Ты для этого меня сюда пригласил?

– Да.

– Значит, поматросил и бросил?

– Поматросил? Не мели пургу. Ты не целка. И каждый из нас получил, что хотел. А теперь – пришёл срок утилизации.

– Срок утилизации? Чего? Меня, или наших отношений?

Я молчал.

– Скажи мне, что же получила я? Чего такого я получила, что очень хотела?

– Вика, у меня много денег, но я их считаю. Какая у тебя зарплата? Сто – сто пятьдесят? Можешь не отвечать, я и так уже в курсе. Давай-ка посчитаем, во сколько нам обошлись наши посиделки по три раза в неделю. Тысяч пять – десять один счёт. Пятнадцать – тридцать тысяч в неделю. От сорока до ста с чем-то в месяц. Сама ты бы такое не потянула. А время проводили хорошо. Плюс выходы к твоим подругам, где ты откровенно мною хвастала и тешила своё самолюбие. Это ведь самое главное! Теперь скажи, что ты сама меня бросила. Мне плевать. А ты выйдешь из сделки без репутационных потерь. Это – лучший выход для тебя. Поверь, никаких будущих дивидендов ты бы не получила. Срок утилизации есть срок утилизации.

– Идиот. Какой ты идиот. То, что ты говоришь – омерзительно! Ты мне омерзителен!

– Ещё вчера не был. Скажи спасибо, что я говорю тебе правду. Я не вру ни себе, ни остальным. Поверь, у всех состоявшихся мужиков точно такая же история. Даже если они сами об этом не знают. Мне пора. Счёт оплачен, кстати.

Она молчит. Тушь на ресницах намокла. Я выхожу и сажусь в машину. Нажимаю пуск, и двигатель просыпается. Она тоже выходит. Стоит в дверях и смотрит на меня. Ну, поглазей в последний раз на того, кого тебе никогда не охомутать. Я поворачиваю руль и резко трогаю. Вика, двери кафе и садовое кольцо стремительно уменьшаются в зеркале заднего вида. Как хорошо, что дизель не требует прогрева.

ОН ЛОПНУЛ

Я выхожу из магазина и кладу пакеты в багажник. И чего все так носятся с этими отношеньками? Одному ведь проще. Всё рассчитано, всё чётко. Ничего лишнего. Я даже точно знаю, что буду есть всю неделю. Никакой лишней траты времени. В чём необходимость постоянных отношений? Внести хаос, чтобы было не скучно? Мне и так не скучно. Всё больше убеждаюсь, что самодостаточным это ни к чему.

Путь домой не занял много времени. Быстро сложив продукты, я переоделся в спортивный костюм и вышел на пробежку. Я должен выглядеть отлично. Я люблю выглядеть отлично. Я хочу выглядеть отлично. И чувствовать себя тоже. Поэтому парк, кроссовки и пульсометр – в помощь. Даже кривое отражение на двери ближайшей машины показало мне высокого и подтянутого жеребца с модной, дорогой причёской и в брендовых шмотках. Пойдёт. Что это там такое серое у меня за спиной?

Я оглянулся. Всё вокруг заволокло серостью, как перед дождём. Где-то далеко загудел клаксон машины. Громадная серая туча приближалась издалека. Воздух стал вибрировать. Я смотрел на тучу и понимал, что недооценил её размеры и скорость. Она приблизилась и оказалась огромным объектом, окружённым туманом. Все предметы стали троиться в глазах, а в голове отчётливо защекотало. Ощущение, будто кто-то изнутри водит пёрышком по черепной коробке. Но никакого звука я не слышал! Я присел на корточки и уловил краем глаза двух человек – один прислонился к столбу, другой сел на землю. Они расплывались в моих глазах. Я потерял ориентацию в пространстве на пару минут, а потом всё стихло. Ни клаксонов, ни моторов – ничего. Чей-то стон вырвал меня из оцепенения.

Голова чуть гудит, но в остальном, вроде бы, всё нормально. У смартфона чёрный экран, на кнопки не реагирует. Оглянулся по сторонам. Все уткнулись в телефоны.

– У вас не работает? – спросил я ближайшего.

– Нет…

«Не работает? Нет, не работает… А у вас? Нет…нет…нет» – как эхо, вторили нам голоса остальных прохожих по всему парку. Их было хорошо слышно. Я пошёл в сторону дороги. Машины стоят, фары не горят. Водители вышли и пытаются добиться чего-то от своих телефонов. Я окликнул газелиста.

– Как заглох? – водитель смотрит на меня, как баран на новые ворота.

– Искра ушла. Захлебнулся двигатель.

– Электричества нет. Фонари не горят, в домах – ни одного светлого окна.

– И чё делать, умник?

Тебе, дядьё, я бы не сказал, даже если б знал.

В полукилометре от меня, нелепо накренившись, беззвучно падал самолёт. Без проблесковых огней и с выключенными двигателями, он обрушился на два жилых дома, подняв тучу пыли. Я не шелохнулся. Зачем? Им никто не поможет, а я в герои не рвусь. Если происходит такое, понятно, что весь город скоро погрузится в хаос. Люди побежали в сторону падения… Медленно соображают. О себе надо сейчас заботиться в первую очередь. Но мне же лучше. Кто быстрее приспосабливается, тот выживает.

Техника не работает. Я даже не смогу ничего приготовить дома. Того, что в холодильнике, надолго не хватит. Ближайший продуктовый примерно в километре. Я шёл, смотрел по сторонам, оценивал обстановку. Кое-где слышна ругань – людей пугает неизвестность. По позам и голосам видно, что паника медленно охватывает их.

Магазин стоял без освещения. Даже сквозь закрытые двери, изнутри доносились крики. Я зашёл. Очереди на кассах. Кассиры перегородили проходы, а люди с тележками стоят, нервно дёргаются и ждут. Чем дальше вглубь магазина, тем темнее. Кассиры не могут никого отпустить. Ждут, пока кассы заработают. Но я почему-то уверен, что ничего не заработает. Эта дрянь в небе пролетела не просто так. Интересно, сколько времени пройдёт, пока народ окончательно взбесится?

– Граждане, без паники. Ждём приезда МЧС. Всё починят, и мы сможем разойтись. – вещал мужик в глубине очереди.

Идиот. МЧС, как и ты, сейчас сидит без связи и без машин. И не знает, что делать. Как и полиция, и все остальные. Пока они пешком до тебя дойдут, ты тут пол магазина сожрёшь. Я вышел на улицу и стал думать.

Мыльный пузырь страхов, напряжённости и шаткого равновесия во всём мире раздувался давно. Я ждал, что он лопнет. Я ожидал чего угодно – третьей мировой, беспрецедентного мирового кризиса. Но то, что лопнет вот так – даже не предполагал. Кто-то изобрёл новое оружие? Или это природное явление? Бессмысленно гадать. Сейчас нужно расставить приоритеты. В магазине кричали сильнее, чем раньше. Что самое главное? Безопасность и еда. В идеале, нужно собрать запасы и побыстрее убираться из города. Даже если придёт помощь, она может прийти слишком поздно.

Полицейский патруль. Четверо, все при автоматах, впереди прапорщик. Идут и зыркают по сторонам, будто что-то украли. Зашли в магазин. Опять крики, и через минуту из магазина повалил народ.

– Козлы! Взяли, выгнали всех. Откуда теперь продукты брать? У меня холодильник пустой! – ругался один из мужиков.

Большая часть вышедшей толпы разбежалась с ворованным добром, но небольшая группа осталась. По работе я знал, что запасов во всех магазинах Москвы хватит, чтобы кормить её население только три дня. Без новых завозов проживёт дольше других тот, кто больше приберёт к рукам. Мужик, который в магазине уговаривал всех не паниковать, собрал возле себя дюжину человек. Что-ж, буду тринадцатым. Нужно послушать, что они говорят.

– Они сами лишают нас еды, хотя должны помогать населению. Я предлагаю дождаться момента и скрутить их.

– Нападение на сотрудника – уголовка! – возразили из толпы.

– Ничего нам не будет. Посмотрите, что творится вокруг! Им просто не до нас! А мы должны позаботиться о себе сами любыми возможными способами.

– У них автоматы! – другой голос.

– Нас много. Если нападём одновременно, они ничего не успеют. Поймите, продукты сейчас – вопрос жизни и смерти! Это больше не полиция. Обычные воры, только с оружием.

– Может, поищем другой магазин?

– А если в другом то же самое? Нам нужны их автоматы. Иначе любой бродяга с оружием сможет нами помыкать.

Люди думали, оглядывались по сторонам вороватыми скупыми взглядами, нервничали. Кто-то кивнул, кто-то тихо сказал «да». Все стояли и ждали новой команды лидера. Я улыбнулся. Нужно много тысяч лет, чтобы забраться на вершину цивилизации, но достаточно одного часа, чтобы скатиться обратно. И я всегда это знал.

«Лидер» больше не успел ничего сказать. Из дверей магазина вышел прапор со своей свитой. Трое толкали тележки, доверху наполненные тушёнкой, крупами, дошираками – тем, что долго не испортится. Прапор шёл сзади и внимательно смотрел по сторонам.

Никто не отдавал никаких команд: инстинктивно, как стая волков, толпа кинулась на полицейских, скручивая их и выдирая автоматы из рук. Прапор попятился спиной к стене и снял с предохранителя. Я до последнего момента спрашивал себя, сработает ли оружие? Толпе удалось завладеть двумя автоматами, когда прозвучала очередь. Потом ещё одна. Прапорщик стрелял в ближайших нападавших. У одной телеги лежал сержант. Без автомата, мотая головой, явно оглушённый. Возле него лежал мертвец – на спине, звёздочкой, будто кто-то специально его укладывал поровнее. Чуть дальше лежал второй – лицом вниз и придавив собой автомат сержанта. У второй телеги один труп и рядовой с прижатым к себе автоматом мотал головой, смотря то на прапорщика, то на остальную толпу. Трое убегали. У третьей телеги осталось шесть человек, один из которых целился в прапора. Ещё двое держали четвёртого полицейского, а трое заходили на прапорщика с флангов.

Я обдумывал варианты. У полиции два автомата. Но рядовой тормозит. У толпы – один, но настроены решительно. Если рядовой придёт в себя и решится стрелять, тут начнётся кровавая баня. Первым он убьёт нашего автоматчика, а следом прапор перестреляет остальных. Или у рядового отберёт автомат кто-то из нас, тогда прапора застрелят. Сейчас – тот момент, когда я могу извлечь из ситуации наибольшую выгоду. Можно отобрать оружие у рядового. Тогда придётся договариваться с остальным народом. Что там говорил их главный? Без паники, ждём МЧС? Быстро переобулся. Но наивный. Кто остальные, непонятно. А прапор? Сразу смекнул, что к чему и пришёл с оружием. Быстро соображает. И отряд его слушает без всякой демократии. Договоришься с прапором – считай, со всем отрядом договорился.

Я подошёл к нашему «лидеру», схватил за ствол и резко рванул вверх, ударив его по лицу. Автомат короткий, и удар пришёлся мушкой прямо под нос. Железо рассекло кожу, а голова «лидера» откинулась назад. Я повторил. Он выпустил автомат и грохнулся на задницу. Смотрит на меня ошарашенно. Крови – как со свиньи! Всю одежду уже заляпал. Я направил автомат на него.

– Сдриснул!

Он немного отполз, поднялся и стал убегать. Двое из тех, кто подбирался к прапору, уже сверкали пятками. Один стоял. «Па-пах» – прапор дал в него очередь из двух выстрелов. Человек упал, как куль с мукой. Я поднял автомат вверх.

– Прапорщик, спокойно! У меня есть хорошее предложение.

– Полож-ка автомат, и помощь тебе зачтётся.

– Хорошо. Я знаю, где взять еду. Много еды. Здесь, в Москве, все будут голодать через три дня. Но в пятидесяти километрах отсюда база продуктов длительного хранения: тушёнка, макароны и прочее. Там тонны всего этого. И народу вокруг почти нет.

– Откуда знаешь?

– Я зам пред правления по логистике самой крупной сети ритейлеров в стране. Поверь мне, там хватит надолго.

– Мне зачем сказал, раз там всё так гладко?

– А в толерастов я из пальца буду стрелять? Рано или поздно они туда придут и всё растащат. Захотят поделить на всё грёбаное человечество, как у них это водится. Мне ничего не останется.

– Толерастов? Хорошо сказал. Значит, охрана взамен на жратву.

– Да.

– Как мы туда доберёмся?

– Пешком долго. Думаю найти велосипеды. Это сейчас самый быстрый транспорт.

Молодые толкали телеги, а мы с прапором шли впереди. Я смотрел на народ вокруг. Паника, но драк у магазинов не видно. Или они все уже закончились, или ещё толком не начались. К нам подошел мужик:

– Вы везёте гуманитарную помощь?

– Нет.

– Когда будет помощь?

– Не знаю.

Он плёлся за нами. Уже собрал около себя несколько человек. Я обернулся.

– Пошли вон!

Но они так и шли за нами до пустующего спортивного. Сотрудники просто закрыли двери и ушли. Когда мы выломали их и зашли внутрь, всё было на месте. В городе паника, и никто ещё не успел подумать о том, что понадобятся средства передвижения. Никому. Ничего. Не нужно! Кроме жратвы. Половина населения, видно, ещё думает, что их спасут и всё починят. Я в очередной раз подметил, как всё-таки туго соображает народ в своей массе. Мир изменился, и назад дороги нет. Что нужно сделать, чтобы они поняли? Что-нибудь отрезать им, наверное.

Выбрали велосипеды, но я решил захватить с собой палатки и всякую ерунду для походов. Вполне возможно, это нам пригодится.

– Прапорщик, мы уедем надолго. Вернуться возможности не будет. Есть что-нибудь в этом городе, что держит тебя, или твоих парней? Жёны? Дети?

– Все свободные, как ветер, командир. Парни ещё недавно в дембелях ходили. Все издалека, здесь корней нет. А я вообще холостяк по жизни.

– Отлично. Тогда ноги в руки и за мной.

Двинули колонной из четырёх велосипедов прямо по дороге. Солнце давно село, но луна была яркой и отбрасывала блики от стоявших машин. Покинутые легковушки и редкие фуры с водителями, которые не могли оставить свой груз. Всё цеплялись за старую жизнь.

Километров через двадцать организовали привал. Пили воду, разминали ноги. К прапору обратился самый молодой из его рядовых:

– Лексеич, я ляжку сильно растёр. Не привык так долго на велосипедах.

– От меня чего хочешь?

– Мне бы отдыха побольше. Рану как-то обработать надо.

– Терпи. Доедем до базы, там отдохнёшь.

– А если воспалится?

– Не знаю я. Хочешь, можем тебя здесь оставить. Только автомат отдай. Он нам пригодится.

Рядовой затих. Молодец прапор. Не слабанул.

У входа на склад толпились люди. Ворота комплекса были закрыты, и один из толпы что-то кричал – видимо, тем, кто был внутри.

– Эй, толпа! Чего тут забыли? – заорал я. Головы повернулись в мою сторону. Человек тридцать, не меньше.

– Вы из полиции? Мы хотели пополнить запасы. У них там консервы, крупы. Продержимся до приезда МЧС, или ещё кого.

– Я не из полиции. Это мой склад! С чего я должен с вами делиться?

– Вы же знаете, что холодильники не работают. У нас семьи. Нам нужны эти запасы. К тому же, там их полно. Хватит на всех, и мы готовы за них работать.

– Работать? У меня есть, кому работать. Вторая смена мне не нужна. Ничё вам не дам. Свалите отсюда.

– Мы не уйдём, пока не получим еду. В чрезвычайных ситуациях нужно помогать обществу. – он сделал несколько шагов навстречу – А если не дадите, то мы возьмём своё силой.

– Своё? Дядя, ты опух? Валите. Последний раз говорю. – толпа тоже приблизилась, следуя за говорившим мужиком.

– Стрелять вы в нас не будете, так что мы никуда не уйдём.

Не будем стрелять? Ой ли? Дальше ждать бессмысленно. Сейчас они пройдут ещё шагов пять, кинутся на нас, и пристрелить всех мы точно не успеем. Чёртов флажок предохранителя никак не опускался вниз. Видно, автоматом пользовались редко. Я надавил посильнее, и он щёлкнул. Какой режим стрельбы? Да хрен его знает. Я прицелился в главаря и коротко нажал спуск. «Та-тах!» – два выстрела.

Люди бросились в разные стороны, как перепуганная стая голубей. Последний выстрел ушёл чуть выше и правее, задел одного человека сзади, и сейчас на асфальте возле ворот терминала лежали два тела. Одно не шевелилось, а второе медленно корчилось, царапая правой рукой асфальт и пуская кровавые пузыри из простреленной головы. Я посмотрел внимательнее – напоминало наполовину раздавленного таракана, который уже без головы, но ещё шевелит лапками. Или червяка.

А ведь я только что убил впервые. Появилось чувство стыда. Оно стало быстро затягивать меня, но я пресёк эти сопли. Чрезвычайные ситуации требуют чрезвычайных мер. И всё. И никакого говна. Значит так надо, и с этим ничего не поделаешь!

Но коварное подсознание тут же подкинуло вопрос: «А что, если с тебя спросят?». Я заглушил эту мысль. Сергей, ты должен думать рационально. Никто не спросит. Они все сами не знают, что делать. Им сейчас не до тебя. Действуй давай. Делай то, что задумал.

Я подошёл к воротам.

– Это Сергей Николаевич! Кто там внутри?

– Я не сомневался, что вы придёте! – отозвался Рахмет.