Текст книги "В ожидании лета (СИ)"

Автор книги: Анвар Кашин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

        * * *

    Попрощавшись с Кинзи, я подумал, что и вправду засиделся здесь, в городе, и пора бы мне уже собираться домой. Однако, перед этим я все же из вежливости решил сказать несколько слов Картеру. В конторе шерифа Галбрейта я не застал. Там вместо него за столом сидел незнакомый малый в рубахе, расстегнутой на несколько пуговиц больше, чем это обычно принято в официальных учреждениях. Где мне найти Картера, он не знал, зато сумел изобразить на лице выражение крайней занятости, хотя, по-моему, единственное, чем он был занят – это выращиванием у себя под носом тщательно взлохмаченных усов песочного цвета. Выдающихся успехов в предприятии с усами на его лице я не заметил и уже собрался уходить, когда в дверях образовался Галбрейт. Я поздоровался. Он же только удостоил меня кивка и какого-то недовольного бурчания.

    – ... на этот раз, Макинтайр, вы верно задумали улизнуть из города, и почему-то решили меня об этом предупредить? – Услышал я , когда, наконец, смог различать издаваемые им звуки.

    – Да, я хочу уехать сегодня или завтра утром, еще не решил.

    – И что? Вы зашли со мной попрощаться? – Помощник шерифа снял шляпу и уселся на свое место. Удивительно, я и не заметил, куда подевался усатый тип.

    – Не совсем, – я убедился, что Галбрейт удобно расположился на стуле. – Думаю, что еще загляну к вам перед самым отъездом, тогда и попрощаюсь, хорошо?

     На улице стояла настоящая жара. Только на днях я листал календарь и знал наверняка то, что лето еще не наступило окончательно, но здесь, в Уэйко, трудно было в это поверить. Здесь не дул свежий ветерок, а если и дул, то пыль, поднятая им лишь, набивалась в глаза и в нос. В городе ни зрение и ни обоняние не кричали от восторга и не замирали в восхищении от тонких, волнующих, чуть пряных ароматов и ярких, сочных красок. Густой и прозрачный мед воздуха настоянный на океане цветущих трав не наполнял этот мир до самого горизонта. Я придирчиво осмотрел самое не выцветшее из того, что попалось мне на глаза – пронзительно голубое небо, оборванное со всех сторон крышами и заборами, не нашел на нем ни единого облачка и зашагал к вокзалу.

     Вокзал, почта, распивочная и каморка чистильщика сапог помещались в одном скромном даже по местным меркам здании. У окошечка железнодорожной кассы не было ни души. Я купил свежую газету за стойкой напротив, под вывеской почтового ведомства с намалеванными черной краской сигнальными рожками, и устроился ровно в пяти шагах за почти что чистым столиком. Похоже, ни одному из здешних предприятий не грозили успех и процветание, потому что чистильщика обуви вообще не оказалось на своем месте, а бармен безропотно наполнил мой стакан содовой и даже не удосужился состроить кислое выражение на лице, когда я отказался от виски.

     Мне удалось до конца прочесть передовицу о грядущих успехах орошения земель в западных штатах. Потом я просмотрел заметки о происшествиях и уже добрался до объявления об открытии «Курсов достоверных предсказаний и оккультных учений Индии», когда у кассы появился мой знакомый. Кинзи окинул взглядом расписание поездов, коротко поболтал с кассиром и купил билет. Ну, а что еще можно купить в билетной кассе? Прежде чем он попытался выйти за дверь, я окликнул его, отсалютовав стаканом. Газетчик кивнул мне, присел за мой столик и удивленно повертел головой, как бы недоумевая, отчего нам одновременно пришла в голову мысль посетить это унылое место. Вместо ответа я только широко улыбнулся и достал револьвер.

    – Сэм, вы лучше положите руки на стол, а то в магазине у Миллера мне недавно показывали крохотную никелированную игрушку, вроде помеси дамской пудреницы с машинкой для свертывания папирос. Говорят, что подобные вещицы сейчас в большой моде. Никогда и не скажешь, что такая может лежать в кармане, если не знаешь наверняка. А тот парень, что хотел продать мне эту безделушку, утверждал, что пуля из нее с десяти шагов может уложить даже очень здорового человека. Представляете?

    – Вы с ума сошли! Что за бред...

    – Ну, почему бред? Если бы вы сказали, что я осторожен, то в этом было бы больше истины. И вы ведь тоже решили быть осторожным? Нет? – Едва ли взгляд моего собеседника стал более осмысленным, во всяком случае, он продолжил начатую партию в том же духе.

    – Я ничего не понимаю. Это что, какой-то розыгрыш?

    – Да, да, вы не понимаете. Я, между прочим, тоже не понимаю, с чего это вы вдруг собрались уехать. Я ведь не ошибаюсь, вы купили билет на ближайший поезд?

    – Да какое вам дело! Что вам от меня нужно?

    – Давайте я объясню, а если вдруг что-то напутаю, то мы прогуляемся к одному моему знакомому помощнику шерифа и подождем там приезда мисс Хендерсен. Возможно, она поможет нам разобраться. Идет?

    – Мистер Макинтайр, мне кажется, я не давал никакого повода для того, чтобы вы обращались ко мне с подобными странными предложениями – Кинзи почти сумел справиться с нахлынувшей яростью, а я решил, что попал в самую точку. – Я еще раз повторяю, что вы от меня хотите?

    – Я только хочу, чтобы вы честно рассказали о вашем не сработавшем плане, кстати, о смерти своего приятеля можете попробовать соврать. Вдруг у вас получится убедить присяжных в том, что вы случайно в темноте застрелили этого Поджерса.

     – О каком еще плане? Что вы несете? И с чего это я вам буду о чем-то рассказывать! Я ничего ни о каком Поджерсе не знаю! И вы тоже не знаете! И не можете ничего знать!

    – Хорошо, я вам опишу это прискорбное происшествие вместе со всей подоплекой. Скажу только, что вы меня очень обяжете, если все же потом сами обоснуете свои намерения и поступки мистеру Галбейту, а то в последнее время мне чересчур часто пришлось трепать языком, я даже хотел бы взять отпуск, чтобы помолчать недельку-другую. – Я перевел дух и вопросительно глянул на Кинзи.

    – Валяйте, – буркнул он, напряженно глядя в ствол револьвера, – только поскорее, благодаря вам мне, действительно, надоел этот городишко.

    – Видите ли, Сэм, тут двумя словами не скажешь, каждые два слова вы можете назвать выдумкой или совпадением, но у меня найдется для вас несколько дюжин таких слов, хотите послушать? – Кинзи лишь повел плечами, а я кивнул.

    Сначала хочу вступиться за того коммивояжера, Бишопа, хотя в его защиту и сказать-то нечего, разве что одно – в Уэйко он всегда жил только у мистера Каваны. Вы же сперва остановились в «Эсперансе», а когда навели справки и выяснили, что Эл предпочитает заведение Уолли, только тогда и поменяли место жительства. Что касается остальных, то они отлично знали, что я не пью кофе, а значит не могли рассчитывать на действие снотворного. Вам же это было неизвестно. Я о вас тоже почти ничего не знаю, но это не так уж и важно. Суть, как я уже заметил, в том, что знали и чего не знали вы. Я вас не слишком запутал?

    – Да перестаньте же паясничать! – Процедил сквозь высохшие губы Кинзи.

    – Уже немного осталось, потерпите. Я надеюсь вы все еще помните о моей просьбе избавить меня и мисс Хендерсен от подобного рассказа в присутствии шерифа?

    Да, значит, о вас. Первое, что я заметил, вы не стали меня поправлять, когда я со второго раза правильно произнес фамилию Поджерса. Сперва-то я его обозвал, кажется, Солджерсеном, и вы вроде как даже не поняли о ком идет речь. А у себя в блокноте вы его записали именно как Поджерса. Сдается мне, вы знали как его зовут на самом деле и были с ним знакомы. Нет, нет, не возражайте. Я думаю, вы наняли парня для кражи денег у спящих простаков. Это он так думал, а вы планировали разделаться с нами и застрелить его, заодно забрав деньги и жестянку с остатками кофе. Тогда бы у вас были все шансы обставить случившееся как попытку ограбления. Никто не стал бы проверять начинку трупов с огнестрельными ранениями на предмет снотворного. Нет, не думайте, я не жалуюсь на то, что у вас не нашлось пули для меня, но вы так увлеченно палили по Элу, что будь у меня чуть больше сообразительности, я мог бы тогда прямо там, в кустах, схватить вас за руку, как только у вас закончились патроны.

    – А вам самому не смешно? – Выдавил из себя Кинзи. – Ну, какой из меня грабитель? Неужели вы думаете...

    – А разве я сказал, что вы – грабитель? Нет, у вас были другие планы относительно денег мистера Хендерсена. Мне показалось странным то, что вы начали волноваться, когда сами же завели речь о Джимми Уэбстере. Вам не понравилось его увлечение Джоан? И, согласитесь, чтобы выяснить то, что жена Эла умерла, а девочка – его единственная дочь, нужно было приложить определенные усилия. Вы получили эти сведения до нашей с вами беседы и без моей помощи. Иначе с чего бы вы стали говорить о наследстве? Знаете, Сэм, я уже устал от болтовни и поэтому хочу подвести итог. Могу я попытаться предположить, что вы и есть тот самый Нью-Йоркский жених? И тогда, получается, Эл стоял у вас на пути, на пути к руке и к деньгам мисс Хендерсен. Ну какой же вы после этого грабитель? Разве обычный грабитель испугался бы приезда Джоан? Разве простого грабителя мисс Хендерсен узнала бы под маской репортера Кинзи? Кинзи – это ведь не настоящая ваша фамилия?

    Оставив своего пленника в кабинете у Галбрейта, я снова был вынужден окунуться в уличную жару, но на сей раз даже обрадовался душному раскаленному воздуху. Захотелось подмигнуть воробьям, купающимся в пыли у коновязи, и у меня не нашлось причин ни им, ни себе отказать в этом дружеском жесте. Я полез в карман и достал оттуда сложенную вчетверо бумажку, нет, никакую не телеграмму. Не было у меня в кармане телеграммы, и Картер никакой телеграммы в Нью-Йорк не посылал. Знаете ли, телеграфисты и помощники шерифов в Техасе числятся совсем за разными ведомствами. В руках я держал листок с рисунком клейма. Само клеймо было давно готово, и мне стоило поторопиться и забрать заказ, чтобы сегодня же с ним отправиться домой. На этот раз «домой» для меня значило в лагерь Сан Игнасио. Неклейменые телята, скажу я вам, серьезное искушение для всяких там «поджерсов», да и гуртовщиков у ребят вечно не хватает. А недели через две-три, когда приедет Джоан, вот тогда можно будет появиться и в усадьбе Хендерсена. Только тогда там наступит настоящее лето. Эл повеселеет и перестанет донимать всех вокруг игрой на губной гармошке, а Джимми, если не будет дураком... Да, непростой вопрос, может ли человек поумнеть за две недели?