355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Антон Волков » Битва за Свет » Текст книги (страница 6)
Битва за Свет
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 03:30

Текст книги "Битва за Свет"


Автор книги: Антон Волков



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Итак, мы выехали за пределы Москвы. Учитывая, что было уже достаточно поздно, на трассе не было ни души. Я ехал не очень быстро, порядка восемьдесят-девяносто км/ч, ведь состояние трассы было плачевным и ехать по ней в кромешной темноте, освещая путь перед собой лишь фарами, было не очень комфортно и безопасно. К тому же на дороге местами встречался конкретный лёд и можно было запросто улететь в кювет, если разогнаться чуть побыстрее. Андрей тут же накинулся на музыку, которую очень любил слушать, оказываясь в моей машине. Даша, положив голову на стекло, начала кимарить. Мы проехали поворот Шереметьево II, потом Зеленоград, в окнах домов которого можно было заметить еле уловимый свет свечей. «Бедные люди, – думал я. – Совсем скоро их постигнет безжалостное ужасное истребление, и им не заказан вход в Москву. А ещё раньше та же участь постигнет жителей южных пригородов. А скольких уже постигла?!» К горлу подкатил комок от этих мыслей. Я сжал руль изо всех сил от злости и от накатившего в очередной раз чувства какой-то безысходности…

Когда на часах было без малого десять, мы проехали город Клин. Я сбавил скорость до семидесяти, ведь ехать по разбитой, заледеневшей и тёмной дороге стало уже совсем страшно. Андрей спросил по рации Клопа, ничего ли страшного, что будем ехать так небыстро. Тот ответил, что, безусловно, так и надо: «Тише едешь – дальше будешь!» Ещё немного погодя, мы оставили позади Тверь, потом Торжок. Начал падать снежок, из-за чего ехать стало ещё труднее, потому что он отражался в свете фар, и видимость трассы упала до пятидесяти-семидесяти метров, не более. Андрей поставил диск с классической музыкой, кажется, в тот момент звучала «Лунная соната». За окном монотонно проплывали один за другим столбы, за ними – покрытые тонким слоем снега поля и… Кромешная тьма. Поскольку небо было затянуто облаками и не видно было луны, мы могли видеть за окнами лишь то, что освещалось светом фар: те самые столбы и краешек полей. Даша дремала, Андрей, судя по его виду, размышлял о чём-то, глядя в боковое окно и постукивая пальцами по подлокотнику в такт музыке…

Как вдруг в свете фар я увидел человеческую фигуру. До неё было метров восемьдесят. Сперва подумал, что показалось, но через секунду убедился, что нет: прямо на дороге, посередине трассы, метрах уже в пятидесяти впереди в свете фар стоял человек и размахивал руками. Я моментально вдавил педаль тормоза в пол.

Не пристёгнутый Андрей грудью ударился о бардачок, едва не расшибив об него нос. Даша же довольно сильно врезалась головой в подголовник переднего сиденья и вскрикнула от неожиданности. Я успел увидеть в зеркале заднего вида как водитель Фольксвагена, ехавший на дистанции метров сто позади нас, видимо, не ожидая столь резкого с моей стороны торможения, поздно отреагировал и уже юзом летел прямо на нас. Масса их машины была куда больше нашей и от этого её тормозной путь, по всей очевидности, также раза в полтора был длиннее нашего. И когда до столкновения с нами оставалось уже метров пятнадцать-двадцать, полоска света их фар, перестав бить прямо в моё зеркало заднего вида, резко ушла влево и осветила поле. Водитель «Транспортёра» дёрнул руль влево, пытаясь уйти от столкновения, затем, уже объехав нас, чтобы выровнять траекторию движения – снова вправо…

Тем временем человек, махавший руками и спровоцировавший сложившуюся ситуацию, одним прыжком отпрыгнул с трассы на обочину и, поскользнувшись, упал. Микроавтобус завилял, его заднюю часть потащило влево, переднюю – вправо, затем его развернуло так, что свет ксеноновых фар на мгновенье ослепил нас, и он едва не улетел в правый по ходу движения кювет и каким-то чудом остался на проезжей части.

Клоп выскочил из машины и поспешил к упавшему человеку. Мы с Андреем тоже поспешили выбежать на помощь бедолаге.

– Ты чего творишь? – орал Клоп. Мужичок деревенского вида прикрыл лицо рукой, испугавшись, что его могут начать бить.

– Сергей Валерьич, не кипятитесь! – успокаивал я Клопа. – Что случилось, чего вы руками размахивали? – спросил я перепуганного мужика. На вид ему было немногим за шестьдесят. Очень худой, не бритый, одет он был в какие-то нелепые шаровары, ватный тулуп и валенки. На лице видны были следы побоев и кровоподтёки.

– Помогите… – вполголоса произнёс мужик. – Умоляю, помогите, ради Бога.

– Да что, что произошло? – переспросил мужика Андрей. Клоп помог ему подняться и отряхнуть снег с тулупа.

– К нам разбойники в дом ворвались, принялись нас с сыном бить, и даже жену. Жена с сыном без сознания от побоев в сенях лежат, а мерзавцы эти всё в доме вверх дном переворачивают. Чего ищут-то, но мы бедные, и нет у нас ничего почти, из ценного – коровка только… – тараторил мужик, едва переводя дыхание. – Я вот сумел убежать и тут же завидел свет ваших фар. Скорее, пожалуйста, скорее… Вчетвером мы с ними сладим! – мужик имел в виду нас с Андреем, Клопа и себя. – Чем угодно отблагодарю, – лопотал мужик, и на его глаза навернулись слёзы, – коровку вам отдам… Умоляю, спасите нас!

По словам Шталенкова – лучшего друга Клопа, Клоп был человеком очень добрым и отзывчивым. Хотя человеку, впервые его увидевшему, конечно, показалось бы, что он не способен к проявлению хоть каких-то человеческих чувств, потому что лицо его было непроницаемо каменным. Но каменным оно было от того, что Клоп был ветераном двух войн – афганской и первой чеченской и повидал в жизни своей немало видов. Шталенков рассказывал, что больше всего в жизни Клоп ненавидел насилья над невинными. Ещё дядя Дима как-то рассказал нам, что именно Клоп вытащил его раненого на себе, рискуя собственной жизнью, из той ужасной бойни в Афганистане, в которой его и контузило. Поэтому и сейчас, видя беззащитного с круглыми от страха глазами слабого мужичонка, он не мог махнуть рукой и не помочь.

– Ладно, мужик, выдохни, – сказал Клоп, подошёл к открытой двери микроавтобуса и взял свой автомат. – Где твой дом? – обратился он к трясущемуся мужику.

– Спасибо Вам, добрый человек. Там! – мужик показал на еле видневшийся метрах в двухстах от нас силуэт одноэтажного деревянного домика, стоящего метрах в пятидесяти в глубь от трассы. – Пойдёмте, пойдёмте скорее.

– Подожди, а сколько их там? – спросил Клоп несчастного.

– Двое. Безоружны, но здоровые и пьяные в стельку! – неровным голосом ответил мужичок. – Но вчетвером мы им дадим жару, пойдёмте, пойдёмте.

Клоп показал жестом Даше и Валере, водителю Фольксвагена, чтобы те ждали нас в машинах, и мы быстрым шагом последовали за мужиком. Клоп скомандовал нам с Андреем, чтобы мы не лезли в дом. Сказал, что он сам справится и вышвырнет оттуда преступников. Когда мы подошли к дому несчастного крестьянина совсем близко, то заметили, что в окнах бледнеет свет то ли от лучин, то ли от свечей. Замечу, что дом его стоял не особняком, а был третьим в ряду из семи – девяти подобных домишек, в окнах ни одного из которых света больше не было.

– Соседи есть? – шёпотом спросил Клоп мужика в тулупе.

– Нет, – чуть слышно ответил тот, – все давно разъехались или померли, одни мы тут остались.

Крадучись, мы все подошли к дверям неприметного деревянного домика, внутри которого находились пьяные отморозки. Это был самый обыкновенный брусчатый дом с покосившейся крышей; но его состояние по сравнению с соседними домами было очень даже неплохим. Мужик показал пальцем на входную дверь и жестом дал Клопу знак, что открывается она от себя. Клоп приложил указательный палец правой руки к губам, дав тем самым знак не подавать никаких звуков. Мы кивнули. Тогда Клоп чуть слышно щёлкнул затвором автомата Калашникова, сняв его с плеча, и взял его в правую руку. Левой рукой он легонько толкнул дверь. Давно не смазывающиеся дверные петли предательски заскрипели. В сенях было настолько темно, что даже матёрый военнослужащий Сергей Валерьич не стал делать необдуманного поступка и входить в дом. Он ловко вытащил из кармана левой штанины своих камуфляжных штанов фонарик и посветил внутрь сеней. Мы же стояли у него за спиной в полной уверенности, что наша помощь больше формальна, нежели действительно будет ему нужна. Этот человек, как нам казалось, да и как отзывался о нём Шталенков, мог голыми руками уложить троих своей же комплекции… А комплекция у него была – будь здоров! Он был просто сущей громадиной, минимум два таких, как я, в плечах, ростом порядка метра девяносто двух – девяносто пяти сантиметров. Плюс ко всему он ещё являлся и горой мышц; в ведомстве ему не было равных по АРМ-реслингу. Всё это вселяло в нас чувство безопасности, когда Клоп был рядом. Поэтому, даже сейчас, когда нам предстояло помочь беззащитному крестьянину и его семье и вышвырнуть из дома двух здоровых дебоширов, страшно не было совсем: Клоп, да ещё и с АКМом идёт первым, а значит, и опасаться нечего. «Ну, – злорадствовал я, – сейчас вам головы-то проломят прикладом!» – мысленно обращался я к беспринципным жлобам, не гнушающимся избивать даже женщин.

Убедившись, что сени пусты, Клоп очень осторожно сделал несколько шагов во внутрь… И тут он замер как вкопанный…

– Не дрыгаться, ясно?! – прозвучало мерзким голосом из-за двери, которая, будучи открытой внутрь дома, послужила укрытием для кого-то. Но кого?

– Автомат на пол кинул! Живо! – рявкнул тот, кто прятался за дверью. Клоп стоял не шевелясь. Очевидно, к его виску был приставлен ствол пистолета, скрываемый от наших взоров густой пеленой тьмы. Клоп кинул автомат на пол. У меня перехватило дыхание. Я не знал, что делать: стоять ли на месте либо кинуться бежать назад и звать на подмогу ещё трёх вооружённых до зубов бойцов; двое ехали в салоне «Транспортёра», да плюс Валерка – водитель. Но я стоял как вкопанный, равно как и Андрей, и почему-то боялся даже пошевелиться. Тут плавно приоткрылась дверь, ведущая в комнату, и полоска тусклого света разлилась по полу. В двери появился силуэт. Он неспешно сделал два шага из комнаты в сени, и в силуэте теперь можно было увидеть здорового мужика с автоматом в руках. Дуло автомата смотрело в нашу сторону, палец мужика лежал на спусковом крючке.

– Так, ни звука, ни шороха, – пробасил человек с автоматом в руках. – Актёр, иди сюда. Мужичонка, семь минут назад так слёзно умолявший о помощи, мигом скользнул в комнату.

– Вы двое! – скомандовал здоровенный мужик нам с Андреем, – руки за головы, не то пристрелю как псов, ясно?

Мы с Андреем покорно заложили руки за головы.

– Гоги, обыскать их! – по-прежнему командовал верзила.

Из комнаты вышел мужчина с кавказскими чертами лица. Он был вооружён пистолетом. Гоги ловко ощупал с ног до головы Клопа и с лёгким кавказским акцентом отрапортовал: «Чистый!» Затем обыскал и нас с Андреем и, не найдя у нас никакого оружия, отошёл от нас на несколько шагов в глубь сеней.

– Актёр, слышь? – крикнул тот, что с автоматом, в сторону приоткрытой двери в комнату. – Сколько их там всего?

В дверном проёме появился этот актёр, заманивший нас в западню, и ответил: «Там ещё девка и водитель микроавтобуса».

– Что везёте, откуда и куда едете, отвечать! – очень мерзким и скрипучим голосом протянул последнее слово бандит, чей пистолет был приложен к виску Клопа из-за входной двери.

– Молодежь – гражданские, – с невообразимым для меня спокойствием отвечал бандитам Клоп, – я – бывший военный, их сопровождаю из Москвы в Питер. – Клоп на ходу придумал историю, как можно более подчёркивающую, что, кроме Клопа, никто и ничем бандитам не угрожает. Я сразу смекнул, зачем он так придумал: заикнись мы о том, что в машине нас ждут ещё три матёрых бойца – нас тут же расстреляли бы, почувствовав опасность. А так, разоружив единственного вооружённого Клопа, бандиты убедились в своём преимуществе, и у нас появился шанс на более благоприятное развитие событий, нежели моментальный расстрел…

– Водитель ваш вооружён? – поинтересовался бандит с басовым голосом.

– Нет, он просто водитель. Единственный охранник – я, – отвечал Клоп и, судя по всему, своей невозмутимой интонацией удивлял не только нас с Андреем, но и наших возможных палачей.

– Так, хлопцы, – скомандовал своим товарищам их, как нам показалось, главный, разговаривающий утробным басом, – сейчас идём дружно, раскулачим товарищей, а потом, если себя нормально вести будут, тут и оставим, а плохо если – в поле расстреляем к чертям, ясно? – все утвердительно хмыкнули. – А вы, – обратился он к нам, – чтоб ни звука, ни шороха, понятно? А то пулю в голову без разговоров, врубились?

Мы кивнули. Затем нам приказали с заложенными за голову руками идти по направлению к машинам, а сами бандиты шли шагов в пятнадцати позади нас. Всего их было четверо: главный, Гоги, тот, что первым приложил пистолет к виску Клопа из-за двери и треклятый Актёр, заманивший нас в западню. Главный держал нас на прицеле своего автомата, Гоги взвёл трофейный автомат Клопа и тоже держал нас на мушке, а остальные двое шагали за нами с пистолетами в руках. Мне до этого никогда не приходилось быть под прицелом как, очевидно, и Андрею. Мне было безумно страшно. Руки, заложенные за голову, тряслись, во рту пересохло. Хотелось со всех ног просто побежать куда-нибудь, но какой-то оставшийся не заглушённым чувством животного страха кусочек моего мозга предостерегал меня от такой глупости. Мысли вертелись в голове со скоростью света: за те полпути от домика до наших машин, которые мы успели пройти за пару минут, я мысленно проиграл в мозгу множество вероятных сценариев развития событий. Первым, и наиболее, как мне казалось, реалистичным сценарием, был самый плачевный для нас. Я думал: «Почему нас не расстреляли? Ну почему? Времена сейчас такие, что твори беспредел – не хочу! Всё, совсем скоро, вероятно, наступит конец нам всем, как саранче на полях, после облёта их самолётом, распыляющим ядохимикаты. Поэтому ни тебе уголовных дел, ни тюрьмы. Да ничего тебе не будет за расстрелянных посреди безлюдной трассы людей. Даже искать никого никто не станет. К тому же бандюги эти со своим актёром наверняка не первых нас таких тут заловили, а у них это на потоке, да трасса какая: Москва – Петербург… Ну явно они нас не расстреляли ещё только по одной причине: хотят убедиться, что мы их не обманули в том, что больше в микроавтобусе никого, кроме водителя, нет, и ведут нас в качестве заложников на крайний случай. И ведь, если бы никого с нами больше не было, убедившись в этом, моментально расстреляли бы. Но сейчас они подойдут к «Транспортёру», дёрнут ручку двери, а в салоне двое военных. Что будет? Нами прикроются как живыми щитами, затащат нас в машину, отвезут и расстреляют через два километра? Или успеют уложить ничего не подозревающих бойцов до того, как те успеют пикнуть? Но и в таком случае нас непременно расстреляют – это как пить дать. Мало того, что как-то не вызывают доверия слова «если себя нормально вести будут, тут и оставим…» таких профессиональных преступников, какими казались эти четверо, так Клоп их ещё и обманул, что с нами нет больше никого. Не-ет, точно пошли последние минуты наших жизней. Явно этим гадам не нужны живые свидетели. Да и место у них тут, видимо, хлебное. Расстреляют, зароют в поле, а завтра ночью снова Актёра на работу отправят – света фар ждать, машины тормозить и умолять очередных жертв «помочь» несчастным жене и сыну…» Примерно так выглядел первый вариант развития событий, который пришёл мне в голову. Второй вариант был более обнадёживающим… По второму варианту, который я мог себе представить, каким-то чудом мы – трое пленных – должны были избежать вражеских пуль, в то время как трое бойцов, ожидающих нашего возвращения, должны были вступить в бой с противником и одолеть его. Мне очень хотелось надеяться именно на второй сценарий, но внутренний голос отрезвляюще шептал: «Каким образом ты планируешь выскочить из-под носа у матёрых и вооружённых уголовников, в нескольких шагах за твоей спиной ведущих тебя на прицеле? А как, по-твоему, бойцы, сидящие в микроавтобусе, догадаются, что вы придёте под дулами автоматов, и нужно будет исхитриться и оперативно нейтрализовать врага?» Внизу живота у меня как-то неприятно заныло, как бывает обычно перед лицом чего-то страшного. И вот до машин нам осталось пройти метров пятьдесят. Водитель «Транспортёра» уже развернул машину, и теперь она стояла к нам «лицом». Свет фар Фольксвагена, стоящего на несколько метров по ходу нашего движения ближе, чем Хонда, слепил нас, но в этом и был расчет бандитов: если бы с нами были представляющие им угрозу люди, то они могли чётко видеть, что нами прикрываются, как живым щитом. А такие люди были, и они, действительно, видели, что мы идём, и идём не одни.

Главный бандит подошёл к водительскому месту «Транспортёра», а Гоги с Петруччо (так наши недруги называли в разговоре между собой того, который первым встретил Клопа и гнусавил из-за двери), прикрывшись нами с Андреем и держа пистолеты у наших висков, остановились метрах в двух позади. Актёр стоял за ними с перевешанным через плечо автоматом Клопа.

– Где водила? – зло и нервозно вскрикнул главный, обнаружив, что водительское место машины пусто.

– Может, в салоне, там еда есть… – по-прежнему с поразительным спокойствием отозвался Клоп, но достаточно громко. Видимо, чтобы уж точно его голос услышали бойцы, сидящие в салоне. Там же, по моим предположениям, сидел и водитель. Может он, завидев нас, ведомых под дулами автоматов, воспользовался включенными ксеноновыми фарами, слепящими нас и бандитов, и быстро перелез в салон? В любом случае сам факт того, что водителя не было на месте, как-то подбодрил меня; я подумал, что экипаж Клопа – гуру военного дела и, скорее всего, они что-то придумают, если уже не придумали, и для нас, может быть, ещё не всё потеряно.

– Ты, амбал, – скомандовал Клопу басоголосый, – подошёл к двери! – бандит махнул дулом автомата в сторону двери салона «Транспортёра».

После этой команды главный из гадов пропустил Клопа вперёд и ткнул дуло автомата ему под рёбра. Оба подошли к правому боку микроавтобуса.

– Теперь пла-авненько открываем дверь… – велел Клопу бандит и взор его уставился на дверь микроавтобуса. Клоп медленно взял ручку, щёлкнул ею и плавно потянул дверь влево. Мы с Андреем сглотнули, подумав: «Всё, сейчас каюк нам всем настанет». Я же боялся больше всего за Дашу, сидевшую в Хонде, наблюдающую за всем происходящим и совершенно беспомощную. Если нас сейчас всех расстреляют, то, что будет с ней? Этот вопрос промелькнул у меня в голове, после чего мне сделалось совсем невыносимо. Что же произойдёт в ближайшие секунды? Бойцы в Фольксвагене попытаются нейтрализовать угрожающего Клопу верзилу? Но он скорее прихлопнет Клопа, прежде чем те успеют пошевелиться…

Когда дверь полностью открылась, и мы уже ждали чего-то страшного, к огромному нашему удивлению ничего не произошло. Бандит, взяв по-прежнему приставленный к боку Клопа автомат в правую руку, левой шустро вытащил из кармана куртки бывший фонарик Клопа и посветил в салон «Транспортёра».

– Ух ты! – присвистнул главный разбойник. – У них тут пулемет… Представляете, парни?

– Ну ни хрена ж себе! – противным голосом брякнул Петруччо.

Вдруг, в ту же секунду, басоголосый внезапно повалился на землю и, падая, несколько раз пальнул из автомата одиночными. Пули прошлись рядом с головой Клопа, но никакого вреда ему не нанесли, а улетели в воздух. От неожиданности, да и от испуга, я, что было сил рванул назад, одновременно стараясь упасть на землю и подсечь стоящего у меня за спиной Петруччо. Андрей же, как я заметил краем глаза, резко развернувшись, попытался схватить за руку державшего его на прицеле Гоги. Затем я лишь только услышал два пистолетных выстрела, но не видел, что произошло. У меня получилось сбить с ног гнусавого бандита, после чего я вскочил и побежал к Фольксвагену. Актёр, моментально щёлкнув затвором автомата, несколько раз пальнул в мою сторону, но, к счастью, я успел забежать за «Транспортёр». Одновременно с тем, как я скользнул за машину, из-за неё выскочили два бойца в бронежилетах, присели на корточки по обоим бокам микроавтобуса и начали стрелять по бандитам. Тут я понял, почему упал главный бандит: Валерий лежал под машиной и резко дёрнул негодяя за ноги, от чего тот повалился на землю.

– Там Андрей! – орал я что есть мочи сквозь писк в ушах, вызванный оглушающими выстрелами всего в нескольких метрах от меня. Спустя секунды две, я выглянул из-за левого угла машины и увидел лежащего на спине бойца; на его лбу была видна небольшая красная точечка. Лужа крови растекалась по припорошенной снежком дороге. Я поднял глаза выше и увидел, как Актёр, отстреливаясь, сиганул в кювет. Петруччо я не увидел вообще, а Гоги и Андрей лежали и не шевелились. Тогда я резко метнулся и осторожно выглянул из-за машины уже справа. Там валялся бездыханный бандит, который прикрывался Клопом, но был повален рывком за ноги из-под машины, а Клоп сидел на корточках со своим автоматом в руках.

– Не высовывайся! – крикнул мне Клоп. Сам же он медленно переместился к переднему краю машины и оглядел освещаемое фарами пространство спереди. Похоже, он видел, что Актёр соскочил в кювет, и поэтому очень-очень плавно, крадучись, начал двигаться в его сторону. Валерий тем временем вылез из-под микроавтобуса, достал из кобуры пистолет и также на корточках очень осторожно начал перемещаться к месту, где лежали Андрей и бандит-кавказец. Только я решил одним мощным рывком добежать до Хонды, стоявшей метрах в пятнадцати позади «Транспортёра» и проверить цела ли Даша, как вдруг услышал её визг через едва приоткрытое окно. Но кроме ослепляющего света фар Хонды я не мог видеть, почему она кричит. Через секунду Хонда резко дёрнулась с места и на высочайших оборотах пронеслась мимо Фольксвагена, едва не наехав на Андрея с Гоги, и понеслась вперёд по трассе. В этот же миг я услышал очередь оглушительных выстрелов из «Калашникова» справа.

– Этого завалил! – через долю секунды после выстрелов прокричал из кювета Гоша, четвёртый боец из Клоповского экипажа. Он, по всей видимости, при приближении бандитов, ведших нас под дулами автоматов, занял позицию в пожухлой траве кювета.

Я вскочил, выбежал из своего укрытия и увидел Клопа, стоящего у кромки кювета. Подбежав чуть ближе, я заметил внизу распластавшегося Актёра. Все бандиты были нейтрализованы… Все, кроме одного!

– Сергей Валерьич, там Дашка!.. – отчаянно завопил я Клопу, когда моя машина уже достаточно далеко уехала вперёд.

– В машину! Быстро! – крикнул нам водитель Валера, запрыгивая на своё место. Мы с Клопом запрыгнули на передние сиденья. Валера вытащил из кармана штанов ключ, ловко вставил его в замок зажигания и повернул… Но ничего не произошло. Мы не услышали даже щелчка стартёра. «Б…я, ну что такое…» – нервничал Валерий и судорожно вертел ключом туда-сюда. Затем он мигом выскочил из-за руля и подбежал к капоту машины, открыл его, но уже через несколько секунд вернулся.

– Чёрт бы побрал этих уродов, – негодовал Валера, – пробили движок. Всё, теперь мы обездвижены…

– Неет, неееет! – завопил я. – Что делать, там Дашка, Дашка в машине…

– Антоха! – Клоп положил мне руку на плечо. – Соблюдай спокойствие. Ничего они ей не сделают, догоним. Сейчас дождёмся машину какую-нибудь и догоним.

Меня всего трясло. Мы вышли из машины и подбежали к Андрею. Я боялся, что Андрея убили, но очень обрадовался, насколько тогда вообще можно было радоваться, что Андрей был живой, но держался обеими руками за правую ногу и тихонько стонал.

– Друг, ты как? – спросил его я.

– Жить буду! – отозвался Андрей.

Гоги был мёртв. Андрей рассказал, что когда я резко дёрнулся назад, чтобы повалить Петруччо, Андрей моментально предпринял почти то же самое и, резко развернувшись, подсёк стоящего за ним Гоги, и они вместе повалились на землю. Упав, Гоги успел выстрелить и прострелил Андрею правую ногу чуть выше колена, но Андрей ухитрился вырвать у него из руки пистолет и пристрелить мерзавца. Вроде бы кость у Андрея не была повреждена, а пуля прошла навылет через мягкие ткани. Убедившись, что друг мой жив и ничего ему не угрожает, я продолжал полудрожащим голосом требовать у Клопа ответа:

– Сергей Валерьич, что делать? Что? – без намёка на хоть какое-то хладнокровие, коим обладал Клоп, лопотал я.

Клоп же был поразительно спокоен и рассудителен. Видя его хладнокровие и трезвость в оценке происходящего даже после боя, закончившегося пять минут назад, невольно я сам начал брать себя в руки. Сергей Валерьевич предложил сперва похоронить Саню – погибшего, защищая нас, бойца из экипажа Клопа, – затем дождаться попутки на Питер и нам с Клопом и Гошей поехать вперед по трассе и отыскать Дашу. Валере же он отдал распоряжение, также, дождавшись какой-нибудь машины, ехать с Андреем назад, в Москву, иначе последнему может грозить ампутация. Конечно, было сложно даже представить себе машину на этой трассе, которая бы ехала в сторону Москвы. Посему, скорее всего, Валере предстояло дождаться машины, также едущей в сторону Санкт-Петербурга и, пользуясь как служебным положением, так и имеющимися в «Транспортёре» материальными ценностями, постараться по-хорошему развернуть машину в обратном направлении. Главное то, что у нас был бензин, несколько канистр бензина! По нынешним временам бензин дороже любого золота, особенно для желающих укатить подальше от приближающегося пекла. Но, прежде всего, необходимо было убрать с дороги тела убитых бандитов и, самое главное, оттолкать в укромное место Фольксваген, ведь в нем был целый арсенал оружия, которое теперь уже никак было не взять с собой в полном объеме.

Сапёрской лопаткой за час выкопали недалеко от дороги в ещё не успевшей сильно промёрзнуть земле неглубокую могилку для Саши. Похоронили. Бандитов же просто оттащили с дороги и положили среди высохших колосьев на поле, чтобы с трассы их не было видно. Когда мы вернулись к «Транспортёру», обнаружили, что Андрею стало значительно хуже: болевой шок, закончившийся уже достаточно давно, теперь не спасал Андрея от мучительной боли и он еле-еле, стиснув зубы, постанывал, лёжа на продольном сиденье в кузове машины. Туго затянутый выше колена бинт был весь алый от крови, но, к счастью, кровотечение уже остановилось. К слову сказать, перевязывал Андрею ногу Валера, а он умел делать это очень хорошо, ведь служил он в Афганистане сперва в медицинском батальоне, где и приобрёл бесценные навыки оказания первой помощи серьёзно раненым.

С трудом мы вчетвером, – Клоп, Гоша, Валера и я, – оттолкали «Транспортёр» как раз к тем домикам, в одном из которых и устроили нам засаду бандиты. Всего метров двести, как я уже упоминал ранее. Затолкали машину во двор одного из них на место, которое, по всей видимости, раньше и использовалось в качестве стояночного для автомобиля жильца того домишки. Таким образом, «Транспортёр» стоял перпендикулярно трассе. Было решено часть оружия: пулемёт и несколько ящиков патронов, как к нему, так и к автоматам, спрятать где-нибудь в укромном месте, потому что это было куда легче сделать, чем скрыть из виду «Транспортёр». Где-то в километре в глубь от трассы, на опушке леса, Клоп разглядел в бинокль ночного видения кирпичный двухэтажный особнячок, который, видимо, уже давно никем не обитаем: почти все стёкла в нём были выбиты; никаких следов, которые бы могли свидетельствовать о хоть изредка заглядывающих в него людях, Клоп также не заметил. Но это и логично: кто же будет жить сейчас в таком гиблом месте, да ещё по соседству с околачивающимися в округе бандитами? Жители крохотных деревушек с тех пор, как на большей территории страны воцарилась анархия, не переставали быть жертвами озверевших от голода и безысходности преступников и негодяев наподобие тех, что были застрелены недавно. Поэтому люди старались сбиваться в группы, образовывая из множества маленьких, состоящих из пяти-восьми домишек, территориально удалённых друг от друга посёлочков, более или менее плотно населённые деревушки. Мы же сейчас находились как раз в одном из таких крохотных заброшенных посёлочков, ставшим пристанищем тем четверым, что прервали штатное выполнение нашей наиважнейшей миссии и оставили нас среди ночи в этом гиблом месте.

Валера остался с Андреем в домике, где поджидали нас бандиты. Там была койка, на которой Андрею было значительно удобнее лежать, нежели в салоне автомобиля, и, что самое главное, там было тепло от печи, которую топили бандиты. Даже несколько ещё не успевших догореть свечек делали временное пребывание там куда комфортнее в сравнении с тёмным и холодным микроавтобусом.

Минут сорок заняло у нас с Клопом и Гошей оттащить пулемёт с коробками патронов к тому кирпичному особнячку, убедиться, что он совершенно заброшен, и поднять боеприпасы на чердак. Также спрятали на чердаке и сейф с документами, отвезти которые в Норвегию и было нашей целью. Потом Клоп достал из рюкзачка цифровой фотоаппарат, казавшийся теперь чем-то фантастическим, и сделал несколько кадров местности вокруг и самого кирпичного домика. Сделал он это для того, чтобы Валера с другими бойцами смог вернуться сюда, по кадрам распознав местность, забрать спрятанное и продолжить движение в сторону Норвегии, ведь было совершенно непонятно, найдём ли мы Дашу, найдём ли угнанную машину, сможем ли мы вообще теперь добраться до Норвегии. Конечно же, сделать это мы должны были во что бы то ни стало, но нужны были гарантии. Клоп, уже когда мы вернулись в домик к Андрею с Валерой, передал тому фотоаппарат и озвучил необходимость вернуться сюда с подкреплением сразу же, как тот отвезёт Андрея в Москву (а сделать это надо было как можно раньше), забрать документы и оружие и двигаться в Питер, где, при лучшем стечении обстоятельств, уже должны были быть мы, если нам удастся быстро найти Дашу.

Часам к двум ночи, когда всё более или менее улеглось, нам даже удалось перекусить немножко хлеба с консервированной сайрой. Потом мы с Гошей вышли на улицу, сели на лавочку перед домиком так, чтобы просматривалась трасса, и стали вглядываться в темноту в ожидании какой-нибудь машины, чтобы попытаться её остановить и просить о помощи. Условились, что первыми при наличии машины, поедем мы с Клопом и с Гошей на поиски Дашки, а Валера с Андреем должны были ехать во вторую очередь.

У меня в голове творилось нечто: казалось, что всё пищало, грохотало. Очевидно, это было остаточным явлением от оглушительных выстрелов посреди мёртвой тишины. Мне слышались голоса бандитов, переговаривающихся между собой, а особенно мерзкий голос того гада с дурацкой кличкой Петруччо, который увёз Дашку. Почему-то перед глазами вырисовывался светящийся сверхмощными прожекторами МКАД; мерещились мне и шныряющие по полю вдоль трассы афганцы, отчего я то и дело вздрагивал. Одним словом, у меня в сознании был тогда полный каламбур – последствие наслоившихся друг на друга событий, произошедших сегодня, стресса, внутреннего и хорошо скрываемого чувства паники и неуверенности в том, что я когда-нибудь ещё увижу Дашу. Я заставил себя очистить голову от мыслей о том, что с ней могло произойти и где она сейчас, иначе я рисковал «съехать с катушек», представляя себе самые страшные варианты.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю