Текст книги "Битва за Свет"

Автор книги: Антон Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Мда-аа… – протянул Шталенков. – Зомби, блин. Да кто ж они, чёрт побери, такие-то?! – задал он вопрос, не требующий ответа.

– Надо бы на исследование парочку сюда приволочь, – сделал логичный вывод Андрей, с задумчивым лицом сделав глоток и поставив чашку на столик у дивана. – Очевидно, шпион этот не выдал, что это за чудо техники такое, сам потому что не знает.

– А давайте-ка, парни, привезём сюда это чудо, пусть вон медики-эксперты поковыряются! – очень задорно ответил на реплику Андрея Шталенков. – А то на видео-то мы на них насмотрелись – страа-ашные… – шутливо протянул он. – А в душе, может, добрые и отзывчивые? – пародийно детским голосом протянул дядя Дима.

В этот момент я делал глоток чая, но завершить его не успел… Я так гоготнул прямо в кружку с чаем, что и я сам, и Андрюха были прилично поражены брызгами от моего напитка. Андрюха и сам взорвался громким хохотом.

– Сегодня вечером на экстренном заседании я намерен выступить с предложением отправить отряд бойцов к линии обороны и подкараулить там единичную тварь. К фронту лезть нет желания – слишком рискованно. А вот подстеречь заблудшего афганца в какой-нибудь прифронтовой деревушке – дело плёвое. Ну так, пацаны, – на блатной манер выговорил слово «пацаны» Шталенков, – нет ли желания скататься на СПА-процедуры, поваляться пару-тройку часиков в грязевой, так сказать, ва-анне, выпить чашечку кофэ где-нить под Самарой, а?

Не нужно было ничего и отвечать: Шталенков слишком хорошо нас знал, чтобы понять, что прозвучавший вопрос был автоматически квалифицирован нами как риторический. Конечно, мы были готовы, без всяких сомнений! Мы попросили сегодня же вечером сразу после заседания прислать к нам кого-нибудь, чтобы рассказать нам, было ли принято положительное решение по предложению Шталенкова.

Обратно с Андреем ехали все взбудораженные. Мы почему-то нисколько не сомневались в успехе предстоящего выступления Шталенкова с инициативой отправить отряд за «языком» (хотя афганец вряд ли мог представлять собой «языка» в классическом смысле этого определения).

– Дашка, Дашка, ты представляешь чего? – начал я с порога. – Скорее всего, мы с Андрюхой на войну поедем! – взволнованно протараторил я.

Я рассказал Даше и про сегодняшний доклад Измайловского и про то, что, вероятно, в момент моего рассказа обсуждал на экстренном заседании Шталенков. Сразу было понятно, что она уж точно не разделяет нашего с Андреем стремления принять участие в довольно опасной операции, а напротив, что она очень напугана и не хочет этого.

– Ты, надеюсь, понимаешь, что это вам не игрушечки?! – крайне серьезно начала Даша. – Сам прекрасно понимаешь, что твари эти не изучены. Даже если вам удастся одну подкараулить и пристрелить, так, может, они какие-нибудь радиоактивные или еще что? Но, если честно, я боюсь, что даже ваш отряд может нарваться не на единичную бестию, а на группу их – и что тогда??? – голос ее задрожал, и она крепко обняла меня.

– Малыш, ну не волнуйся же так! – я тоже крепко обнял Дашку, – в пекло нас никто посылать не будет. Ну, Шталенков же планирует, не кто-нибудь! – я сделал огромное ударение на фамилию. – Мы даже на пять километров к фронту не приблизимся. Там просто афганцы поодиночке проскакивают через фронт и мыкаются между фронтом и линией обороны… Конечно, даже если с десяток гражданских такого среди ночи встретят… Эхх… Несладко придётся несчастным. Но мы-то с отрядом целым собираемся! Одного-двух духов этих в решето превратим – и глазом моргнуть не успеют! – уверенно-бодрым тоном убеждал я Дашку, у которой по щёчкам текли слёзы. Она знала, что мы всё равно сделаем по-своему, и что нас не отговорить, и скорее все её доводы «против» были просто криком души. Плюс ко всему, в случае, если операции суждено будет состояться, Даше придётся некоторое время остаться дома одной, а времена были отнюдь не самые благоприятные. Не успели порадоваться отмене одного ЧП, как меньше, чем через год на тебе – второе! И причина-то первого – цветочки в сравнении с причиной второго. Кто знает, что будет дальше! Может быть, нас всех перебьют к едрени-матери, и это совсем не Освенцим, не противостояние homo sapiens себе же подобным. И если тогда, во время Второй мировой войны, расклады сил были примерно равны, ну или хотя бы преимущество одной противоборствующей стороны перед другой было относительно небольшим, то теперь бойцы с автоматами и на бронетранспортёрах были сродни первоклассникам, противостоящим в драке кандидатам, да что там, – мастерам спорта по каратэ!

Я очень волновался за Дашу, но я должен был ехать. И не то, что без нас с Андреем или конкретно без меня там не справятся, нет… Я сам желал этой «вылазки», хотел воочию посмотреть на врага. К тому же я был у Шталенкова на хорошем счету и, прояви я себя с лучшей стороны в работе на ведомство, я мог претендовать на дальнейшее трудоустройство туда на постоянной основе. Но и не это главное, вовсе нет. Главное то, что идёт война, настоящая, да такая, какой ещё не было. Война, нацеленная врагом на полное истребление популяции материка или даже всего континента, война с применением то ли новейших биотехнологий, то ли самой нечистой силы. И пусть я и мог претендовать только лишь на роль водителя в этой стратегически важной операции (я время от времени подрабатывал на ФСБ на своей машине), но я хотел внести хоть какую-то лепту в борьбе за выживание миллионов людей.

– Что там от тебя-то нужно? – всхлипывала Даша.

– Ну, Андрей поедет с оператором, им надо будет материал отснять, – отвечал я Даше, – а я их повезу… У них ещё оборудования много, то есть нужна машина отдельная. Ну а почему ж мне не ехать? Я тоже хочу хоть чем-то помочь в этой войне! Не всё же время с генераторами ковыряться, когда всеобщая мобилизация… Я не хочу отсиживаться, мне совесть не позволяет.

– Езжай, мой хороший, езжай! – сквозь слёзы говорила Даша, прижимаясь изо всех сил ко мне. – Я тебя понимаю, просто мне страшно!

– Не волнуйся, приеду целёхонький, – бодро сказал я и поцеловал свою девочку.

Глава 7. Война наступает на пятки

В половине первого ночи 24.07 в дверь постучались. Я пулей подлетел на стук. На пороге стоял человек, присланный Шталенковым. Я как-то видел его, выходящего из кабинета дяди Димы.

– Вы Антон? – спросил он меня.

– Здрасте. Я самый!

– У Андрея я был, ему всё рассказал. Завтра будьте на своей машине в пятнадцать часов у проходной на Лубянке. Оттуда колонна выдвинется в шестнадцать. Можете с собой ничего не брать – пайки, бензин, спальные мешки и прочее уже организовано. Вопросы?

– Ни одного. Хотя… На сколько примерно едем? – решил удовлетворить своё любопытство я.

– Туда, там берём объект, и обратно. Дней пять максимум. Если объект сразу попадётся, то три дня.

– Спасибо.

Человек Шталенкова, попрощавшись, ушёл.

Проснулись мы в одиннадцать. Я решил выспаться как можно лучше, ведь поспать теперь получится не раньше завтрашнего утра. В половине первого дня встретились с Андреем, дошли до гаража, завели мою Хонду и поехали на Лубянку. По пути заскочили за оператором, товарищем и коллегой Андрея. Приехали точно к сроку, к пятнадцати часам. Возле проходной уже стояли три ЗИЛа и «ГАЗель», все защитного окраса. ЗИЛы огромные, военные, на трёх парах здоровенных колёс каждый, с предназначенными для перевозки людей кузовами у двух из них. Такими раньше, до «конца» света, возили к месту несения воинской службы призывников. В этих ЗИЛах уже сидели бойцы в камуфляже. Один ЗИЛ с большой цистерной вместо кузова и с надписью «дизель» на ней. «ГАЗель» тоже была тентовая, но без скамеек в кузове. Зато в нём я заметил два пулемёта и десять здоровенных канистр, очевидно, с бензином.

Непосредственно у КПП стоял и курил Шталенков. Мы вышли из машины, подошли к нему.

– Мы и не сомневались, что сегодня поедем! – весёлым голосом сказал Андрей, протягивая Шталенкову руку.

Шталенков, улыбаясь, подмигнул.

– Я вчера только озвучил предложения и сразу добро дали, – ответил дядя Дима, пожимая уже мою руку. – Короче, едете под Самару, там деревушка есть, Колокольцевка называется, она аккурат в пяти километрах от фронта. Так вот там, судя по имеющимся данным, наименьшее количество афганцев за линию фронта прорвалось, так что там относительно безопасно. Бензина – сто двадцать литров, тебе, Антох, – обратился ко мне Шталенков, – ещё и на юга скататься останется; бойцы в отряде – ребята надёжные, четыре снайпера с вами. Камера, плёнки, инфракрасные объективы с собой? – шутливо командным голосом отчеканил Шталенков.

– Так точно, дядя Дим, – приложил вытянутую ладонь к правому виску Андрюха.

Итак, всё было готово к выезду. Шталенков познакомил нас с водителями трех ЗИЛов и «ГАЗели». Времени – шестнадцать часов; наша колонна выдвинулась в сторону трассы М5 Москва-Челябинск. «ГАЗель» ехала в голове колонны, следом мы, за нами ЗИЛы с бойцами, а замыкал колонну ЗИЛ-заправщик.

Первые километров двести пятьдесят не было ровным счетом ничего примечательного. Проехали Рязань. Так как скорость колонны была небольшой, порядка семьдесят километров в час, солнце уже начинало спускаться за горизонт. Андрюха сидел рядом и ловил кайф от прослушивания старых дисков, коими изобиловал бардачок моей машины, и которые ему теперь казались чем-то необычным, особенным. Ещё бы! За полтора года без электричества мой друг уже отвык от музыки. Я же частенько работал на машине и ничего этакого в прослушивании дисков не находил, – подумаешь, невидаль! Да и было мне в тот момент не до музыки… Я очень сильно волновался, хоть виду и не подавал. Мне ни разу с «Конца» света» не доводилось выезжать куда-нибудь дальше, чем в ближайшее Подмосковье. Катался в основном по Москве, да и то не часто: от силы пару раз в месяц, когда Шталенков просил. Получал я по десятку продовольственных талонов за поездку плюс бензин. Но теперь, когда мы ехали среди лесов и полей по совершенно пустой трассе к месту, где нам предстояло встретиться с жуткими тварями, было как-то не по себе! Конечно же, тот факт, что позади едут два десятка матёрых бойцов, вселял уверенность, но напрочь изгнать из головы подсознательное волнение тем не менее было невозможно. Ещё часа через два с половиной стало совсем темно. Пару раз во встречном направлении проехали мимо нас легковые автомобили, на крышах и в приоткрытых багажниках которых были огромных размеров тюки. Я удивился и сразу не понял, что это могли быть за машины и кто и куда в них мог ехать среди ночи, да ещё и везти какие-то непонятные тюки. Спросил Андрюху, вдруг он знает, но он только пожал плечами и развёл руками. Оператор, которого тоже звали Андрей, дремал на заднем сиденье. Из аудиоколонок негромко доносилось пение Владимира Высоцкого: «Идёт охота на волков, идёт охота!»… «М-да… Идёт охота на людей, идёт охота…» – отголоском подсознательного волнения невольно подумалось мне. Мы оба с Андрюхой ехали погружённые в свои мысли. Мне же было очень легко и от этого непривычно вести машину по абсолютно пустой, некогда бывшей одной из самых загруженных федеральных трасс. Никаких фур, которых каких-то четыре года назад, едучи по этим же самым местам, приходилось то и дело обгонять с риском влепиться во встречный автомобиль, никаких рейсовых автобусов – пустота. И было страшно от темноты и пустоты. Правда, деревни, которые то и дело встречались то слева, то справа на нашем пути, заставляли немного расслабиться: в окнах теплился свет от свечей, из труб на крышах валил густой дым, очень красиво поблёскивавший в свете луны и наполнявший воздух за окном приятным ароматом деревни.

Совсем уже глубокой ночью, часа в три или в четыре, вдалеке я заметил несколько фар, режущих своим светом напополам кромешную тьму. Когда мы поравнялись, я узнал в едущих навстречу машины, подобные встретившимся нам ранее, все увешанные тюками. По мере движения такие машины стали встречаться нам всё чаще. Но самое главное и необычное было в том, что, помимо машин, нам стали попадаться конные упряжки, в которых сидело по семь-десять человек. В упряжках тех можно было также разглядеть и наваленные тюки, такие же примерно, какие перевозились на машинах. И тут мы с Андреем всё поняли: чем ближе мы подъезжали к Самаре, удаляясь тем самым от Москвы, тем больше нам навстречу ехало беженцев! Как же мы не догадались раньше! Ведь в каких-то километрах в трехстах впереди свирепствует невиданной силы нечисть, рвущая голыми руками военных и гражданских без пощады и жалости. И хотя линия обороны, организованная военными в тылу фронта километров за пять от него, пока и справлялась со своей задачей по уничтожению одиночных, прорвавшихся через фронт афганцев, слишком страшно было местным жителям оставаться вблизи боевых действий, вблизи возможной страшной смерти от рук то ли людей, то ли чертей.

Поразительно было наблюдать всё увеличивающиеся колонны всевозможного транспорта по мере того, как рассветало. По совершенно безлюдной ночью, а теперь достаточно оживлённой трассе встречалось всё больше и больше караванов, двигающихся в сторону Москвы. Причём гужевых повозок встречалось уже гораздо больше, чем автомобилей. Они плелись длинными цепочками, обгоняемые машинами. В отличие от ночного образа обвешанных тюками машин, теперь можно было рассмотреть и тех, кто был внутри. В средних размеров легковушке ехали человек по семь: двое спереди и пять, а то и шесть человек, сзади. Каждая без исключения машина, встречающаяся нам, была заполнена до отказа. Были и грузовики, в кузовах которых сидело по несколько десятков человек. Даже в кузовах самосвалов. Люди, погрузив самый необходимый скарб в машины, лошадиные упряжки, кто как мог покидали свои родные края на неопределённый срок, а может быть, и навсегда…

Картина, которую нам пришлось наблюдать, заставляла сердца съёживаться от какого-то щемящего грудь ощущения безысходности. Устремившиеся прочь от смертоносной угрозы, караваны напоминали сцены из фантастических фильмов, где инопланетные завоеватели в неравной схватке с человечеством захватывали и опустошали города, готовые в небольшой срок стереть с лица Солнечной системы человеческую цивилизацию.

От осознания того, что нам всем грозит, вероятно, полное истребление в пользу заселения материка беспощадными, позарившимися на наши колоссальные природные ресурсы, американцами, уже стёрших с лица Земли при помощи своих зомби несколько стран, я ещё отчетливее осознал свою роль в операции, на выполнение которой и ехал наш отряд. Хотелось сделать всё, что в моих силах, чтобы посодействовать тяжелейшему противостоянию наших войск этой заразе, огромными толпами напирающей со стороны Афганистана…

Глава 8. Трофей

Рассветало. Наша колонна уже проехала километров триста в сторону Москвы. Первые километры пути, пока сильны были впечатления от увиденного, я вёл машину с дрожащими руками… В горле было сухо, как никогда. В кузове «ГАЗели», ехавшей передо мной, как и на пути в Кол о кольце в ку, лежали теперь уже не только пулемёты, но и страшный груз, который, вероятно, ещё дышал.

Когда было уже около пяти утра, возглавляющая колонну «ГАЗель» помигала и приняла вправо. Я сделал так же, предварительно оповестив ехавших за мной ЗИЛов сигналом поворотника. Колонна встала у обочины, водители всех машин поспешили подойти к водителю «ГАЗели», который вышел из кабины и направился к кузову. Из кузова же слышался страшный вопль. Мы с Андреем переглянулись, сбавив шаг. Кто-то окликнул бойцов, дремлющих в ЗИЛе, чтобы с автоматами подошли к «ГАЗели». Пока семеро военных с АКМами не подбежали к «ГАЗели», никто не решался заглянуть под брезентовый тент. Когда же пятеро бойцов направили дула автоматов на кузов «ГАЗельки», двое других синхронно схватив брезент слева и справа, резко подняли его. Из кузова раздался ещё более сильный вопль, от которого даже вояки изменились в лице. В кузове лежал почти дохлый афганец, тело которого неимоверно трясло. Было очевидно, что он отреагировал так на солнечный свет. Бойцы, поднявшие брезент, от оцепенения и, может быть, инстинктивно, опустили брезент. Тварь сменила оглушительный вой на гораздо более тихое, глухое постанывание.

– Похоже, солнышко ему не нравится, – громко заключил водитель «ГАЗели». – Мы, как выехали, я его слышать не слышал, так, хрипел себе понемногу. Как солнце всходить стало, он начал громче вопить. Минут десять назад уже начал недуром орать. Похоже, когда на кочках брезент колыхался, и солнце в кузов проникало, он на это и реагировал.

– Очень похоже на то, – сказал Андрей, оператор, который успел запечатлеть процесс поднятия тента солдатами на камеру.

– Ребята! – обратился водитель «ГАЗели» к военным. – Давайте завяжем поплотнее выход, – он махнул рукой на свободно болтающийся кусок брезента, который служил этакой дверью для доступа в кузов, под тент.

Затем солдаты вместе с водителем плотно привязали «дверь» веревками к кузову через специальные гаки, существующие для этой цели на кузове. Вновь все расселись по машинам и продолжили путь.

Приехали на Лубянку поздно вечером. С Андреем решили зайти к Шталенкову, вдруг он ещё на рабочем месте. Он часто засиживался допоздна у себя в кабинете, ведь он был холост и дома его никто не ждал. И, как мы и предполагали, дядя Дима оказался у себя в кабинете; он пил чай и читал какую-то книгу.

– Парни, – радостно воскликнул Шталенков, – как быстро-то вы, офигеть! А я бы через десять минут уже домой убежал, а тут сюрприз такой. Ну, рассказывайте, показывайте.

Мы рассказали Шталенкову в деталях, что и как было в эти три дня, и Андрей протянул ему кассету.

– Сейчас посмотрим, – уже никуда не спешил Шталенков, – шарманку заведу только…

С этими словами он включил генератор и телевизор с видеомагнитофоном. Вставил в видик кассету. Под клокотание генератора мы отсмотрели плёнку, пережив с Андрюхой ещё раз весь кошмар, который мы наблюдали воочию.

– Во скотина! – выключив генератор начал Шталенков. – И что, вы его даже живым сюда доставили?

– Да, сами не понимаем, как после такого количества свинца вообще выжить-то можно… Но стонал ещё, гад, когда его медики-эксперты из кузова извлекали, – доложил обстановку я.

– Ну это же просто прекрасно! Столько всего понятно будет после того, как его по косточкам разберут. Езжайте спать, пацаны, у вас мешки под глазами. Я завтра к четырем дня пришлю за вами машину. Приедете сюда за пряниками, да и, думаю, завтра же нам про афганца вашего расскажут на заседании.

Мы поехали по домам. Но нам не терпелось, чтобы завтра поскорее настало. Любопытство распирало нас. Было безумно интересно получить ответы на уже несколько месяцев интересующие всех вопросы: кто они, эти треклятые афганцы, и как можно эффективнее им противостоять.

Да, вероятно, военным следовало в первые же дни, а не спустя два месяца после нападения американских «зомби» на Россию, организовать подобную нашей операцию по доставке «образца» афганца для изучения военными медиками-экспертами. Но настолько массированными оказались набеги нечисти и кровопролитными бои, что в первое время никто и не думал о необходимости изучать врага; всё военное командование было озадачено разработкой стратегии отпора агрессорам, укреплением позиций и формированием линий обороны за фронтом. Да и времена не те сейчас, что раньше были: авиация теперь – роскошь, всего несколько вертолётов имеются на фронтах и они никак не могут быть зафрахтованы для дальних полётов в тыл, они нужны, как рыбе вода там, в самом пекле. Оставалось только снаряжать военизированную колонну из Москвы, а не наоборот. Ведь там, на фронтах, настоящая мясорубка: каждая ночь – неописуемый кошмар для солдат, которые деморализованы, напуганы. Световой день там уходит на восстановление и укрепление позиций, на то, чтобы похоронить растерзанных, и чтобы солдаты могли отдохнуть и наспех пройти сеанс беседы с военными психологами. Ведь то, что там творится, зачастую не под силу выдержать даже закалённой в боях психике матёрых бойцов, не то, что солдат-срочников!

Уже за полночь я постучался в дверь родного дома. Радостная Дашка встретила, лицо её светилось от счастья. Я рассказал ей все кошмары предыдущей ночи. И так как я еле стоял на ногах от усталости и от двух бессонных ночей, мы очень скоро легли спать.

На следующий день ровно в шестнадцать часов нас с Андреем забрала машина и привезла на Лубянку.

Как всегда сперва мы направились в кабинет к Шталенкову. Он обрадовал нас тем, что генерал-майор Измайловский через час выступит с докладом по результатам работы над привезённым нами нелюдем. Час пролетел за чаем незаметно, и вот мы уже сидели в зале заседаний в ожидании доклада генерал-майора.

– Я хотел бы поблагодарить Шталенкова Дмитрия Юрьевича за оперативно проведённую операцию по доставке с фронта образца противостоящих нашим войскам «зомби», – начал выступление вышедший на трибуну Измайловский. Затем он немного рассказал о том, как происходила наша операция. Мы сидели гордые и довольные, слушая, как хвалят наш отряд за проделанную работу.

– Наши медицинские и военные эксперты изучили предоставленный видеоматериал, а главное, самого бойца противоборствующих сил. Результаты работы экспертов позволяют сделать нерадостные выводы: те, кто атакуют по ночам наши позиции, всё глубже продвигаясь на территорию нашей страны, не люди. Но это уже давно ни для кого не секрет…

Во время речи Измайловского с помощью проектора на белый экран выводились изображения, как с видеоряда, заснятого оператором Андреем, так и фотокадры из лаборатории ФСБ. На последних видно, что ещё живой афганец, привязанный толстыми хомутами к операционному столу, пытался дёргаться и вырваться из надёжных оков. Можно было видеть, как лицо его сводило в судорогах от света ламп. Сам он был похож на человека, предположительно арабской наружности, одетый в изрядно запачканный темно-чёрной спёкшейся кровью камуфляж. Но цвет его кожи был тёмно-зелёным, отчего афганец этот одним своим видом вселял какое-то животное чувство страха. Тело его уже толком не было похоже на тело человека, так как было сплошь изорвано пулями.

– Представленный на изображении солдат, – генерал-майор, сделав пол-оборота, указал рукой на экран, – это обычный человек, афганец в прямом смысле слова, в прошлом. После каких-то медицинских вмешательств в его организм, вероятно, уже после смерти, он приобрёл нечеловеческую физическую силу и обострённое осязание, при этом он [афганец] полностью лишён человеческого разума. Кожный покров у этих нелюдей в три раза более плотный по сравнению с человеческим, наряду с подкожными жирами, способными к почти стопроцентному замедлению скорости пули, выпущенной с расстояния семьдесят-сто метров из автомата Калашникова. Также его организм устойчив к обильным потерям крови, которая, в свою очередь, имеет повышенную свёртываемость. Данные факты в разы снижают эффективность применения против них огнестрельного оружия. Они не чувствуют боли, а чувствуют только инстинктивное раздражение от нарушения штатного функционирования организма. Существенным недостатком их устройства является нетерпимость к свету, преимущественно к солнечному. На солнце у этих тварей происходит резкое повышение температуры тела, и пульс их увеличивается в несколько раз, вследствие чего сосуды сердца нелюдя, не выдерживая перегрузки, разрываются. Прямо под затылком у него был обнаружен неизвестного происхождения микрочип, который в настоящий момент изучается нашими инженерами. Данная особь, назовём её «зомби», не имеет собственного разума, а движима, вероятно, при помощи неких команд извне. Вероятно, но не точно, что найденный микрочип – есть ни что иное, как некий приёмник, посредством которого эти зомби и управляются. Но, повторюсь, информация данная предварительная и по мере изучения материалов будут докладываться дополнительные подробности.

Сидящие в зале шёпотом, но достаточно оживлённо, начали переговариваться, пока Измайловский прервался, чтобы сделать пару глотков воды. Фактически ответ на вопрос, терзавший всех долгие два месяца, был обнародован. Наш враг – человекообразное существо, каким-то образом перевоплощенный в машину для убийств людей. Это существо – плоды трудов американских спецслужб и врачей. «Как они управляются? Радиоволны?! Но как это возможно в условиях дефицита электроэнергии на всей Земле? Кем были эти люди до их превращения в чудовищ? Как дать им отпор, принимая во внимание их троекратное превосходство над людьми?» – эти и многие другие вопросы без ответов на них пронеслись вихрем у меня в голове в эту семисекундную паузу.

Больше ничего интересного на том докладе не было. Мы с Андреем были невероятно горды тем, что внесли посильный вклад в борьбу с американской нечистью. Но в ближайшие месяцы на нашу с ним долю более не выпадало никаких значимых заданий. Только обычная, повседневная работа.

Глава 9. Конец «Света»

27.10.2016, четверг.

Оборонительные силы Российской армии # месяц назад были на голову разгромлены не иссякающими потоками афганцев и отброшены с предыдущих рубежей обороны назад, в глубь страны. Держа оборону в течение без малого полгода, погибло немыслимое число наших солдат, многие из которых, не выдерживая жесточайшего психологического давления от происходящего на ночных полях сражений, кончали жизнь самоубийством. Из-за всеобщей мобилизации абсолютного большинства мужского трудоспособного населения темпы восстановления электроснабжения страны упали до рекордно низких за всё время с начала «Конца» света». Обострилась до предела ситуация с поставкой горюче-смазочных материалов не только гражданскому населению, но и на фронт. Осложнилась и ситуация с ремонтом и производством вооружения и техники для обеспечения измотанной и полуголодной армии. Всё это спровоцировало и накаливание ситуации в городах, в первую очередь крупных, таких как Москва и Санкт-Петербург. Да и о происходящем в остальной, не европейской части нашей страны, было ничего, ну или почти ничего не известно: государство было отброшено на несколько веков назад, когда весточки из отдалённых окраин нашей Родины могли месяцами, теряя свою актуальность по пути, с торговыми или военными обозами идти до столицы. Но теперь… Теперь ещё с огромной скоростью различные регионы страны, продолжающие автономно держать оборону, как куски от пирога отрезались друг от друга страшными чудовищами, хоть и в получеловеческом обличии. То, что творилось восточнее Поволжья, уже доподлинно не было известно.

В Москве и Петербурге жизнь шла почти своим привычным чередом, по нынешним меркам, конечно. Но день ото дня, по мере того, как всё больше и больше военнообязанных мужчин покидало город и отправлялось на фронт, обстановка становилась всё более напряжённой в криминальном плане. Женщины с детьми, оставшиеся одни в своих квартирах, всё чаще и чаще становились жертвами грабежей и насилия со стороны расплодившихся в городе уголовников и отчаявшихся, переступивших моральные рамки и рамки закона мужчин. Власти всё хуже справлялись с задачей поддержания порядка в городах. О маленьких же городах и говорить нечего: там относительно давно уже воцарилась полная анархия. В какой-нибудь Рязани или Туле – именно на этих рубежах сейчас удерживали свои позиции военные группировки – жить уже было невозможно. Кто сумел, бежали в Москву, совсем счастливчики – в Питер, ведь чем дальше и севернее, тем безопаснее убежище можно было найти. Нечисть подступала уже совсем близко к переполненной беженцами (в основном теми, кто не мог оказывать содействие фронтам: стариками, женщинами, детьми и инвалидами) столице. К слову сказать, Питер теперь выглядел куда более благоприятным для жизни местом, чем Москва. Во-первых, потому, что он был расположен гораздо дальше от гильотиной нависшей над головами жителей Московского региона угрозы, ежедневно на шаг приближающейся к перенаселённому мегаполису. Во-вторых, хоть государственное устройство России, да впрочем и любой другой страны, теперь уже мало кого волновало – в обществе царил дух паники, отчаяния и безысходности – власти всё же две недели назад объявили о переносе столицы из Москвы в Санкт-Петербург и, соответственно, ключевые общественные институты (по большей части невоенные) в спешке переводились в город на Неве.

Даша моя всё чаще плакала, казалось бы, без видимых причин. Чего греха таить? Мне тоже очень часто становилось не по себе от осознания того, что происходящее вокруг – не кадры из фантастического фильма про приближающийся конец человеческой эпохи и не кошмарный сон, от впечатлений после которого легко избавиться умывшись ледяной водой… Нет! Это было взаправду. Частенько у меня тоже средь бела дня подкатывал комок к горлу, а в голове мутнело; состояние из нормального превращалось как будто в предобморочное. Это происходило в моменты, когда в голове проносились мысли, которые лучше моментально прогонять всеми правдами и неправдами. Например, просто хотелось выпрыгнуть из окна или выпить отравы, когда начинал моделировать у себя в голове ход событий, варианты, по которым может развиваться происходящее.

Например, один раз ковыряясь с генератором… (Да, я не был призван на фронт, поскольку всё больше меня привлекал Шталенков для различной помощи ведомству. Так же, как и раньше, я работал в производящей и обслуживающей генераторы мастерской тоже, кстати, по большей части обеспечивающей ими ФСБ.)…Я погрузился в долгое размышление о том, что будет через две недели, месяц, в крайнем случае, через полгода. Но началось всё с того, что мне вспомнилось тринадцатое декабря 2014 года и внезапное выключение света во всём городе… Насколько же тогда мы все, люди, а в частности мы с Дашей, были уверены в том, что не может, абсолютно точно НИКАК НЕ МОЖЕТ произошедшее быть чем-то из ряда вон выходящим. Наверняка очередная авария на подстанции, обрыв какой-нибудь линии, но точно уж не что-то, лежащее за рамками нашего представления. Тогда мне ещё не было и тридцати, и я за всю жизнь свою ни разу не усомнился в незыблемости Земного устройства; ведь «… Земля как крутилась миллионы лет вокруг Солнца, так и будет крутиться ещё столько же, а потом ещё столько же по столько же и до бесконечности…» был уверен я. Только ли я? Конечно, нет! 99 % людей, голову даю на отсечение, были точно так же в этом абсолютно уверены. А тут «БАА-АХ!», тринадцатое декабря, четырнадцатое, январь, март, снова январь, а всё… Нет больше того, к чему привыкли и в незыблемости чего были так уверены… Да, Земля, конечно, не перестала вращаться вокруг Солнца: на смену ночи снова приходил день. Уже не услышать было привычного голоса диктора из телевизора в комнате, не было телефонной связи, способной посредством простых нажатий кнопочек на аппарате перенести твой голос в любой уголок Планеты. Границы возможностей вдруг стали в сотни раз уже: не летали самолёты, не ходили поезда. «Как же так?» – думалось всем. «Ведь это раньше, давным-давно, нельзя было просто так ррра-аз!…и очутиться за скромную сумму в Праге или Гаване. Ну а теперь, теперь-то в XXI веке – это же раз плюнуть!». Но толку-то плевать, когда буквально всё в современном обществе зиждется на электрическом токе, а его нет! Есть немного, но того, что есть, едва ли хватает на то, чтобы просто выжить, а не жить в полном смысле слова. Внезапно стало невозможным покинуть в поисках новых ощущений насиженное место, да и вообще новые ощущения теперь никак не предполагали положительных эмоций – фактически началась борьба за выживание, жестокая и несправедливая. К этому ли шло человечество со своим техническим прогрессом, космическими кораблями и нанотехнологиями? Шло-то, может, и к благим целям, но не дошло, а, будто бы описав в своём развитии громадный круг, вернулось обратно! Точнее, его вернули. Вернули обстоятельства, чьей волей человечество было отброшено на века назад и было к этому совершенно не готово.