Текст книги "Дворец, где разбиваются сердца"

Автор книги: Антон Леонтьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Каролина видела, как Жан-Батист, одарив ее мимолетным взглядом угольных глаз, вступил в разговор с несколькими почтенными господами. Маркус нервно поглядывал на Жан-Батиста. До его слуха долетали отдельные фразы:

– Вне всякого сомнения, это отец за него вступился... О да, у меня точные сведения, но ведь это так трусливо... Какая низость, он недостоин быть дворянином...

Не вытерпев, Маркус ринулся к Жан-Батисту, который стоял к нему спиной и мирно беседовал. Всеобщее внимание устремилось на молодого Вилмайо. Каролина бросилась вслед за Маркусом. Она уже говорила ему, что Жан-Батист намеренно провоцирует его, но Маркус, в котором играла горячая кровь, не желал давать спуску обидчику.

– Сударь, – произнес он намеренно громко. – Да, да, это я к вам обращаюсь, сударь!

Жан-Батист, бледный и собранный, повернулся к Маркусу. Он словно ждал этой сцены. Маркус выпалил:

– Вы ведете себя низко, сударь! Вы смеете распространять обо мне порочащие слухи, которые являются измышлением вашей больной фантазии. Даже сейчас вы упоминаете мое имя в связи с выдуманной вами же бредовой историей! Вы – трус! Мне вас жаль! Примите мой вызов!

Все молчали, понимая, что значит такая тирада. Дамы закрылись веерами, их мужья напряженно ловили каждое слово, даже музыканты прекратили играть полонез.

– Я вел беседу с господами о бесчестном поведении полковника Костильо, который проиграл большую сумму денег из средств армии, а потом пытался все свалить на своих сослуживцев, и о том, как его отец, маршал Костильо, пытался выгородить сына, – произнес крайне спокойно Жан-Батист. – И если вам, мой милый юный друг, показалось, что эта история имеет отношение к вам, то мне искренне жаль. Искренне жаль вас. Потому что я принимаю ваш вызов.

По залу прокатился шепот. Все стали свидетелями того, как молодой Вилмайо, неверно интерпретировав слова Жан-Батиста де ля Круса, нанес ему оскорбление. И завершиться это недоразумение могло только одним способом – дуэлью.

Маркус отшатнулся, как будто его ударили. Жан-Батист продолжил:

– Вы оскорбили меня, поэтому за мной остается право выбора оружия. Я выбираю пистолеты. Мои секунданты свяжутся с вами этим же вечером. А завтра на рассвете я вас убью!

Он повернулся спиной к Маркусу и продолжил неторопливую беседу. Музыка возобновилась, бальное торжество продолжилось. Каролина почувствовала, что ее тошнит: Жан-Батист заранее спланировал каждую деталь, он знал о реакции Маркуса и специально сделал так, чтобы тот нанес ему оскорбление. Жан-Батист как вызванный на дуэль имеет право стрелять первым. Он лучший стрелок в штате!

Она подхватила под руку все еще бледного Маркуса. Это же ясно, де ля Крус спровоцировал дуэль с одной целью – убрать с дороги конкурента и сделать ее своей женой или любовницей. Они немедленно покинули бал. Каролина попыталась заставить Маркуса одуматься:

– Ты оскорбил его незаслуженно, принеси ему извинения, Маркус!

– Еще чего! – ответил тот, когда в карете они ехали обратно в поместье. – Я точно знаю, что он распространяет клевету обо мне и моем отце. Он заслуживает смерти, этот де ля Крус!

Каролина знала: единственный выход спасти неразумного мальчишку – просить Жан-Батиста де ля Круса принять извинения. Она не хочет, чтобы тот убил Маркуса. И она приложит все силы, чтобы дуэль не состоялась. Жан-Батист желает ее, ну что же, он ее получит!

Они прибыли в поместье адмирала Вилмайо. Маркус сразу же сообщил отцу о том, что он будет драться на дуэли с де ля Крусом. Старый моряк одобрил это решение. Адмирал, высокий статный старик с благородными сединами и белоснежной бородой, заявил:

– Он нанес оскорбление чести нашего рода, сын, и твоя святая обязанность смыть это оскорбление кровью!

Каролина не посмела возразить. Она понимала, что если прольется чья-то кровь, то это будет кровь Маркуса. Внезапно она ощутила если не любовь, то какое-то щемящее чувство, жалость, смешанную с симпатией, к этому своенравному юноше. Поцеловав жениха и пожелав ему удачи, она сказала, что хочет вернуться к себе в поместье. По ее приказу был заложен экипаж. Когда карета выезжала из поместья, Каролина заметила двух всадников, которые неслись ей навстречу. Так и есть, это секунданты Жан-Батиста. Она проводила их взглядом, а потом крикнула кучеру, пожилому негру:

– Хосе, мы едем не к нам в поместье, а к де ля Крусам!

Кучер, привыкший не задавать вопросов хозяевам, беспрекословно повиновался. Уже стемнело, и Каролина, думая о чем-то своем, вглядывалась во мрак джунглей, которые проносились за окном кареты. Наконец показались огни особняка де ля Круса. Едва только карета остановилась около крыльца-колоннады, дверь дома распахнулась. Ее как будто ждали. Появился дворецкий с серебряным канделябром в руке.

– Я желаю видеть господина де ля Круса. Причем немедленно, – сказала Каролина, проходя в холл. Надо же, с момента ее последнего визита внутреннее убранство особняка преобразилось, наверное, Валентина вытянула у своего новоиспеченного мужа очередную сотню тысяч на «ремонт семейного гнезда».

Дворецкий исчез, Каролина осталась одна. Затем раздался знакомый ей голос:

– Ну что же, ma belle enfant[8]8
  Мое дитя (фр.).


[Закрыть], я знал, что ты пожалуешь ко мне!

Каролина обернулась и разглядела за тяжелой портьерой, скрывавшей вход в соседние комнаты, Жан-Батиста. Де ля Крус был облачен в тот же наряд, в котором он был на балу.

– Мне надо поговорить с вами... С тобой, – произнесла девушка, поражаясь, какое демоническое воздействие оказывает на нее присутствие Жан-Батиста.

Тот сказал, улыбаясь:

– Я к твоим услугам. Пройдем в мой кабинет!

Они оказались в его кабинете. Каролина заметила, что де ля Крус захлопнул дверь и повернул ключ, который затем вынул и положил на камин. Значит, она в его полной власти. И опять в ней проснулось непонятное чувство – она одновременно боится, ненавидит и презирает этого человека, но в то же время ее влечет, безумно влечет к нему, а вернее, к его телу!

В камине, несмотря на теплое время года, потрескивало рыжее пламя, оно отбрасывало блики на предметы и людей, находившихся в комнате. Жан-Батист очутился около Каролины и произнес воркующим голосом:

– В чем дело, моя прелестная синьорита? Чем я могу помочь тебе, Каролина? У меня завтра дуэль, и мне бы хотелось хорошенько выспаться, прежде чем я вышибу мозги из этого щенка. Впрочем, вряд ли это получится, потому что, судя по всему, у сына адмирала Вилмайо нет мозгов!

Его тон был тихим, а голос вкрадчиво-соблазнительным, но Каролина поняла: Жан-Батист угрожает. Поэтому она произнесла:

– Я прошу вас... Я прошу тебя, Жан-Батист, отменить дуэль. Это была глупая выходка со стороны Маркуса, но он мой жених! Прошу, если я дорога тебе, как ты утверждаешь, то прости его!

Жан-Батист прикоснулся к шее Каролины, и она ощутила тепло его кожи. Ей не было неприятно, наоборот, ей хотелось, чтобы де ля Крус как можно дольше не убирал руку...

– Моя милая девочка, это невозможно, – сказал он. – Извинения должен приносить тот, кто нанес оскорбление, а не его невеста, иначе я могу расценить это как новое оскорбление. Но этот мальчишка упрям, как осел, он боится меня, я чувствую его страх, однако еще больше он боится оказаться трусом. Поэтому твой Маркус, дорогая, предпочтет скорее получить от меня пулю в живот, чем принести извинения. Оставим это, Каролина...

Девушка закричала:

– Но, Жан-Батист, ты не можешь убить его только за то, что он сказал несколько глупых и опрометчивых слов! Выстрели в воздух, намеренно промахнись, прошу тебя! Он же не умеет стрелять, этот Маркус Вилмайо, а ты – ты лучший стрелок в штате! Это же преднамеренное убийство!

Жан-Батист рассмеялся, и от его смеха у Каролины пробежали мурашки по коже.

– Ma chere, ему уже двадцать два года, он в состоянии принимать решения не под влиянием аффекта. Признаюсь, мне тоже жаль этого молокососа. У него впереди вся жизнь, еще бы, он хотел получить в жены такую прелестную и соблазнительную даму, как ты...

Рука Жан-Батиста скользнула по спине Каролины, спускаясь ниже. Девушка закрыла глаза. И почему сейчас, в этот страшный момент, когда решается судьба Маркуса, она вспоминает, как Жан-Батист овладел ею тогда в саду. Нет, забыть невозможно!

Каролина, повинуясь инстинкту, опустилась на пол и заплакала:

– Прошу тебя, Жан-Батист, пощади его! Я знаю, почему ты спровоцировал Маркуса, – это все из-за меня.

– Ты права, ma chere, – ответил де ля Крус. – Но этот мальчишка не стоит твоих слез, моя прекрасная мадемуазель. Так и быть, я оставлю его в живых. Я не буду убивать этого наглеца. Но за это... За это ты должна заплатить мне, Каролина!

Она подняла голову и посмотрела на ухмыляющегося де ля Круса. Она прекрасно понимала, чего именно ждет от нее Жан-Батист. Ей придется снова отдаться ему. Но разве не стоит человеческая жизнь одной ночи с этим чудовищем?

– Хорошо, Жан-Батист, – произнесла покорно Каролина, и при этом какая-то часть ее естества кричала и радовалась. Неужели она в самом деле хочет снова оказаться в его власти? Но это же безумие!

Жан-Батист подошел к окну, выходящему в сад, закрыл жалюзи. Комната погрузилась в кромешную темноту, и только отблески затухающего огня освещали кабинет. Затем он опустился в кресло и сказал будничным тоном:

– Раздевайся, petit ange[9]9
  Ангелочек (фр.).


[Закрыть]!

На мгновение у Каролины сперло дыхание. Нет, решено, она спасет Маркуса, даже если ради этого ей придется отдаться Жан-Батисту.

Она неловко спустила с себя пышное бальное платье, оставшись в нижнем белье и корсете. Жан-Батист не сводил с нее глаз. Каролина отшвырнула корсет, затем, стыдливо прикрывая грудь, сняла шелковую сорочку

– Опусти руки! – сказал все так же тихо Жан-Батист, но почему-то этот шепот показался Каролине криком. Она подчинилась. Де ля Крус промолвил: – Ты самая совершенная женщина, которую я только видел, ma chere. Но на тебе осталось еще несколько деталей туалета. Сними и их!

Стыд исчез, внезапно Каролина ощутила желание. Будь что будет, она хочет, чтобы де ля Крус прикоснулся к ней, чтобы он ласкал ее и занялся с ней любовью.

Она сбросила последние остатки одежды и предстала перед Жан-Батистом во всем ослепительном блеске своей юной красоты. Он тяжело вздохнул, и Каролина, уже не стесняясь, посмотрела ему в глаза. Жан-Батист отвел взгляд, затем он поднялся из кресла и подошел к девушке.

– Я всегда знал, что мы созданы друг для друга, – прошептал он и поцеловал ее грудь. – Ты мне нужна, Каролина! Этот идиот Маркус не оценит тебя, он не сможет дать тебе то, чего ты заслуживаешь!

Каролина вспомнила слова, которые обращал к ней когда-то толстый адвокат Сильвио, кузен Артуро. Ведь он тоже твердил что-то о предназначении. Руки Жан-Батиста заскользили по ее нежной коже. Не сумев сдержаться, Каролина застонала.

Де ля Крус сбросил камзол и рубашку. У него было поджарое мускулистое тело, состоящее, казалось, из сплошных мышц и сухожилий. Каролина почувствовала озноб – но от чего: от стыда или вожделения? Она впервые видела перед собой обнаженного мужчину.

Жан-Батист терпко поцеловал ее, и они опустились на софу, стоявшую в углу кабинета. Каролина отдалась опытному Жан-Батисту. В момент наивысшего наслаждения она подумала, что ей так хочется, чтобы эта сцена – она, обнаженная, перед Жаном-Батистом и все, что за этим последовало – повторялась и повторялась.

Он был необычайно нежен, но в этой нежности и чувственности было что-то от затаившегося в чаще ягуара. Затем Жан-Батист сделался неистовым. Каролина ощутила боль и вскрикнула, на этот раз не от наслаждения, а ощутив, что зубы Жан-Батиста прокусили ее кожу до крови.

– Молчи! – сказал Жан-Батист, возвышаясь над Каролиной. Затем он ударил ее. Девушка вскрикнула, все очарование происходившего исчезло. Похоже, Жан-Батисту доставляло наслаждение причинять своим жертвам страдания.

– Или ты будешь терпеть, или я застрелю твоего жениха, – проскрипел зубами де ля Крус. Каролина предпочла терпеть. Она не могла сказать, как долго продолжалась пытка. Де ля Крус заставил ее исполнять все свои изощренные прихоти. На какое-то время он отваливался от ее тела, словно напившись боли и крови, но потом все начиналось заново.

Каролина потеряла сознание и пришла в себя, ощутив ледяные прикосновения ко лбу. Она открыла глаза. Было ли все на самом деле, или эта ночь, полная сначала наслаждения, а затем только боли, была дурным сном?

Она лежала на софе, укрытая шкурой леопарда. Камин потух, жалюзи были открыты, сумеречные лучи солнца пробивались сквозь листья. Жан-Батист, одетый в изящный темный костюм, стоял у окна и в задумчивости курил.

Каролина попробовала потянуться, чувствуя, что нога затекла, и сморщилась от судорог. Все тело ныло, как будто ей пришлось работать в каменоломне или на плантациях. Она отбросила шкуру и увидела, что ее белая кожа покрыта синяками, укусами и царапинами. Вот что сделал с ней Жан-Батист.

– Ты была великолепна, ma petite amie[10]10
  Моя малышка (фр.).


[Закрыть], – с усмешкой дьявола сказал де ля Крус. – Ты вытерпела почти все и потеряла сознание только во время одной забавы, которой я научился в самом гнилом борделе Каира. Тебе потребуется время, чтобы все зажило. Мне пора. Если ты не забыла, у меня дуэль с твоим Маркусом!

Каролина, попытавшись встать, застонала от боли. Что он сделал с ней? Все тело – снаружи и изнутри – разрывает дикая боль. Она произнесла:

– Ты мне обещаешь, что ты не причинишь ему вреда? Жан Батист, ты сказал, что выстрелишь в воздух!

Де ля Крус отшвырнул сигарету и произнес:

– Я всегда сдерживаю свое слово, Каролина. Но тебе лучше сейчас одеться и исчезнуть. И будь счастлива с Маркусом!

Он вышел из кабинета. Девушка с трудом натянула помятое бальное платье. Она вспомнила ухмылку Жан-Батиста. Но можно ли ему верить?

Она вышла из кабинета, в гостиной никого не было, часы показывали половину пятого. Она миновала роскошные апартаменты и вышла во двор. Жан-Батист уже исчез. Каролина разбудила спящего на козлах кучера. Затем она прошла в конюшню и спросила у молодого мулата:

– Куда направился твой хозяин?

Тот ответил:

– Он сказал, что до завтрака должен убить одного прощелыгу.

– Что! – вскричала Каролина. – Куда он поехал, куда поехал Жан-Батист, говори мне!

– В дубовую рощу, – ответил конюх. Каролина побежала к карете, чувствуя, что каждый шаг отдается болью во всем теле. Слезы отчаяния и злости текли по щекам девушки. Как она могла поверить этому ничтожеству! Он изнасиловал ее, сделал ее послушной рабыней своих диких фантазий, обещая взамен, что пощадит Маркуса. А на самом деле де ля Крус и не собирался этого делать!

– В дубовую рощу! – бросила она кучеру. – Гони как можно быстрее, это вопрос жизни и смерти!

Карета полетела по пустой дороге. Каролина молила бога, чтобы они прибыли во время. Она расскажет всем, как повел себя с ней Жан-Батист, и ей плевать, что это разрушит ее репутацию. Она отдалась ему в надежде, что спасет глупого Маркуса, а де ля Крус с самого начал знал, что не сдержит данного ей слова.

Тяжелая и старая карета громыхала по дороге. Как назло, одно из колес вдруг попало в яму и, жалобно скрипнув, отлетело. Каролина, бросив кучера около кареты, заспешила к роще. Она не могла быстро бежать, силы покидали ее, наконец в изнеможении она упала на пыльную дорогу.

Еще немного, внушала она себе, еще совсем чуть-чуть. Вот показались и могучие великаны-дубы, которые окружали небольшую поляну. Каролина присмотрелась и увидела Маркуса с растрепанной прической и собранного и элегантного Жан-Батиста. Секунданты поднесли им пистолеты. Каролина попыталась что-то крикнуть, но из горла вырвался только хриплый стон. Она снова опустилась на дорогу.

Маркус и де ля Крус отмерили всего по пять шагов. Затем развернулись и оказались лицом друг к другу. Собрав все силы, Каролина поднялась и, шатаясь, поплелась к роще. Солнце поднималось над тропическим лесом, слышались крики птиц и стрекот насекомых. Каролину наконец заметили, к ней заспешил один из секундантов.

– Синьорита Рокасолано, что с вами? – задал он вопрос, одарив девушку непонимающим взглядом. Наверное, она выглядела как нищенка и попрошайка, подумала Каролина.

– Он... Он убьет его... Остановите это... – прошептала она потрескавшимися губами и почувствовала, что у нее подгибаются колени. Секундант подхватил ее на руки.

– Вам туда нельзя, – сказал он. – Вы не можете присутствовать на дуэли или вмешиваться в ее ход. Не беспокойтесь, все будет кончено очень быстро!

– Он же убьет Маркуса, – произнесла в отчаянии Каролина. – Он его убьет!

Раздался выстрел, который эхом разнесся по джунглям. Каролина встрепенулась и подняла голову. Она надеялась, что Жан-Батист сдержит слово. Однако ее глазам предстала следующая картина: мрачный, но в то же время светящийся внутренней энергией де ля Крус замер на месте, держа в руке дымящийся пистолет. А Маркус Вилмайо ничком лежит на траве. Около него суетились второй секундант и доктор.

– Он мертв, – услышала Каролина слова врача. – Пуля попала в мозг. Он мертв!

Каролина, оттолкнув секунданта, пошла по направлению к Жан-Батисту. Тот, улыбаясь, приветствовал ее:

– Доброе утро, ma chere! Ты, возможно, огорчена тем, что я не сдержал слова? Но не в моих привычках позволять себя безнаказанно оскорблять. Мои соболезнования – ты лишилась жениха. Так, может быть, теперь ты согласишься стать моей женой? Я приглашаю тебя на завтрак ко мне в поместье, и, если хочешь, после него мы опять займемся тем, что делали этой ночью, ma belle![11]11
  Моя красавица (фр.).


[Закрыть]

Каролина отвернулась, не в ее силах было видеть торжествующего мерзавца. Она подошла к мертвому Маркусу. Каким же красивым и по-детски наивным был он, ставший добычей смерти. Его глаза были распахнуты и устремлены в небо, куда и отправилась его душа. Каролина опустилась около него на мокрую траву, отбросила со лба окровавленные слипшиеся волосы. Он погиб из-за нее. Из-за нее и по злой воле Жана-Батиста.

Она поцеловала мертвого Вилмайо в еще теплую щеку. Затем вернулась к карете, которую кучер успел с грехом пополам починить.

– Маркус умер, – сказала она. – А теперь вези меня к адмиралу. Мне надо поговорить с ним!

Вечером того же дня Каролина вернулась в особняк, где царила Валентина, ее мачеха. Сестра де ля Круса примеряла новый подарок дона Витторио – гарнитур из изумрудов и алмазов: ожерелье, браслеты и подвески.

Отец, завидев дочь, нахмурился и велел ей идти к себе в кабинет. Рокасолано сказал ей:

– Ты позоришь меня, Каро! Мне известно, что ты едва не помешала дуэли между Маркусом и Жан-Батистом. И где ты была прошлой ночью? Ну ладно, теперь это не так уж и важно. У меня была беседа с де ля Крусом. Я никогда не скрывал от тебя, что с самого начала был рад его кандидатуре в твои мужья. Но ты предпочла этого мальчишку! Теперь он мертв, и я не вижу никаких препятствий тому, чтобы ты обвенчалась с Жан-Батистом. И не смей мне перечить, Каролина! Как я сказал, так и будет! Вы поженитесь как можно скорее, по мне – хоть завтра!

Девушка знала, почему отец так настаивает на женитьбе. Валентина полностью подчинила старика своему влиянию, теперь она исподволь внушала ему нужные мысли, которые дон Витторио принимал за собственные желания. Значит, де ля Крус хочет, чтобы она стала его женой. И чтобы каждая ночь превращалась для нее в пытку.

– Отец, – проронила Каролина. – Я не могу!

Дон Витторио ударил по столу кулаком так сильно, что загремел чернильный прибор:

– Что значит – я не могу! Только не говори, что у тебя еще кто-то просил руки и ты дала согласие. Ты обещана Жан-Батисту – и точка!

Каролина усмехнулась, но усмешка вышла у нее горькой:

– Отец, невозможно быть женой сразу двух человек. Мы же католики, не так ли?

– Что ты хочешь сказать? – приподнимаясь со стула, прошептал Рокасолано.

Каролина честно ответила:

– Три часа назад я обвенчалась. Моим законным мужем является адмирал дон Вилмайо, отец Маркуса. Он специально пригласил в свое поместье священника, который и соединил нас узами брака. О чем и была сделана соответствующая запись в приходской книге, папа!

Лицо дона Рокасолано сначала налилось кровью, да так, что Каролина думала: старика хватит апоплексический удар. Затем Витторио побледнел. Наконец после долгого молчания он сказал:

– Отныне ты мне не дочь! Убирайся из моего дома, шлюха! Сначала спала с сыном, а потом – с отцом! Если то, что ты сказала мне, правда, то катись к своему мужу! Я не дам тебе ни сентаво, я проклинаю тебя и сегодня же лишу наследства!

Он подошел к Каролине, размахнулся и ударил ее по лицу. В этот момент дверь кабинета отлетела, появилась высокая и грозная фигура адмирала Вилмайо. Он перехватил руку Рокасолано в тот момент, когда тот хотел снова ударить Каролину:

– Если вы не остановитесь, сударь, то я застрелю вас на месте. Вы не имеете права бить мою жену!

Рокасолано скривился от боли и отошел в сторону. Адмирал, обняв за плечи Каролину, произнес:

– Ваша дочь на самом деле стала моей женой. Она немедленно покидает этот дом и никогда больше не появится здесь. Пошли, Каролина!

Они сели в карету и направились в поместье Вилмайо. Каролина не знала, какие именно чувства обуревают ее. Когда старый адмирал, узнавший о смерти единственного сына, сам предложил ей стать его женой, она согласилась.

– Не думайте, что я претендую на вас, Каролина, – сказал он ей тогда. – Я уже стар, и плотские удовольствия давно стали уделом моих воспоминаний. Сын мертв, моя карьера уже в прошлом. Я вижу, что вокруг вас плетется интрига. Убийца моего сына хочет завладеть вами, и в этом ему активно помогает ваш отец. Так что если я смею предложить вам свою помощь... Они ведь ни перед чем не остановятся, эти гиены! А став моей супругой, вы сможете чувствовать себя независимой и свободной. Мне много лет, через несколько весен меня не станет, и тогда вы сможете начать все заново!

Каролина согласилась с доводами адмирала. Поэтому немедленно послали за священником в соседний городок Санта-Кларита. Тот, получив от адмирала более чем щедрое вознаграждение, совершил обряд венчания.

Каролина наконец-то смогла почувствовать себя в безопасности. Она взяла с собой Лулу, которую новая жена отца, Валентина, на дух не переносила. В поместье адмирала все было совершенно иначе: старый морской волк давно дал своим рабам вольные, никто и помыслить не мог о том, чтобы поднять руку на служанку или повысить на нее голос.

Каролина после смерти Маркуса решила уединиться и отказалась от балов и увеселительных забав, которые казались ей теперь глупыми и ненужными. Муж сдержал слово – они заняли разные спальни. Адмирал относился к ней как к дочери, и Каролина почувствовала, что любит Вилмайо как отца.

Они совершали прогулки на лошадях, играли в шахматы, читали новейшие английские и французские романы. Прошел почти год, и все предыдущие события казались Каролине чем-то далеким и нереальным.

Только оказываясь около могилы Маркуса, расположенной в уединенном уголке сада, она возвращалась мыслями к Жан-Батисту. С тех пор она видела его всего несколько раз, во время своих редких выездов в столицу штата. Жан-Батист кланялся ей, как всегда улыбаясь, адмирал, сурово нахмурясь, игнорировал подчеркнутую любезность со стороны убийцы своего сына.

Каролине казалось, что Жан-Батист отступился от нее, хотя она и не верила в это. Он вел размеренный образ жизни, получил повышение по службе и очередную награду. Но не такой человек был этот де ля Крус, чтобы позволить кому-то помешать исполнению своих затей.

В первый день Рождества, 25 декабря 1858 года, когда над плантациями бушевала буря, а Каролина с мужем и Лулу собрались в уютной гостиной, где читали Святое Писание, в поместье адмирала Вилмайо прискакал негр на взмыленной лошади. Каролина сразу поняла, что произошло что-то неладное. Негр был одним из рабов отца. С доном Витторио после ссоры она не виделась, изредка ее навещала Антония, которая докладывала об очередных безумствах ошалевшего от любви старика: тот завещал все молодой жене, продолжал покупать для нее редкие драгоценности и антиквариат.

– Донна Каролина, – сказал, задыхаясь, негр. – Беда – ваш батюшка скончался! Донья Антония послала меня к вам. Она просила вам передать, что в поместье творится что-то непонятное.

– Немедленно едем! – сказала Каролина и умоляюще посмотрела на мужа.

Адмирал сухо ответил:

– Конечно же, мы едем, Каролина. Так, где замешано семейство де ля Крус, пахнет преступлением.

Адмирал Вилмайо не ошибался. Валентина, всегда питавшая непонятную страсть к ядам и токсическим зельям, с самого начала знала, что ее старому мужу долго не жить. Дон Витторио был богат, но что значат деньги, если ими распоряжается нудный старик, а не ты сама, полная сил, молодости и красоты?

Жан-Батист, который подозревал о коварных планах сестры, велел ей быть осторожной и сделать все так, чтобы никто не заподозрил убийства. Валентина долго выбирала яд, который сама и приготовила, совершив несколько экскурсий в джунгли, якобы для пополнения своего гербария.

Ранним рождественским утром, получив от мужа в подарок брошь с александритом, Валентина приняла решение, что Витторио пора скончаться. Поэтому она преподнесла супругу во время завтрака чашку какао, которое сама заботливо и приготовила. В какао она добавила бесцветную жидкость с металлическим привкусом, которую получила в результате долгой возгонки листьев дикого табака. Муж, выпив какао, похвалил его чудный вкус.

Спустя полчаса он пожаловался на тошноту, затем сказал, что у него немеют руки и ноги. Валентине были известны эти симптомы: яд, который получался из табака, оказывал паралитическое действие. Она сказала мужу, который сидел в кресле, что прикажет послать за доктором. На самом деле Валентина закрыла двери на застекленную террасу, где находился дон Витторио, велела слугам не беспокоить хозяина, а Антонии, которая хотела поговорить с отцом, сказала, что тот отдыхает.

Спустя еще полчаса Валентина обнаружила мужа мертвым. Он скончался, видимо, во сне (или потеряв сознание). Молодая вдова проверила пульс и попыталась услышать стук сердца. Нет, Витторио скончался.

Об этом она и сказала Антонии, предварительно приняв заплаканный вид и растерев докрасна глаза. Немедленно прибыли Жан-Батист с Изольдой, которые и занялись процедурой подготовки тела усопшего к погребению. Антония желала, чтобы отца осмотрел врач, но Жан-Батист, взяв ее под руку, внушал:

– Для чего? Твоему отцу было уже за шестьдесят, он скончался во сне, на Рождество. Что может быть прекраснее смерти в столь святой день? Une belle mort![12]12
  Прекрасная смерть (фр.).


[Закрыть]

Тело дона Витторио отнесли в подвал, где заперлись Изольда и Валентина. Антония, улучив момент, послала гонца к Каролине с просьбой немедленно приехать.

Адмирал с Каролиной застали Антонию в смятенных чувствах. Жан-Батист был разозлен появлением незваных гостей.

– Я хочу видеть отца, я имею на это право, – сказала Каролина.

Де ля Крус холодно ответил:

– Это ваше право, синьора Вилмайо. Однако для сохранности тела мы отнесли его в подвал.

Каролина отдала распоряжение послать за врачом. Жан-Батист заявил, что это излишне, однако не стал вступать в спор. Прибыл врач, после чего Каролина в его обществе соблаговолила последовать в подвал поместья.

Там они застали ужасную картину: тело дона Витторио было подвергнуто воздействию уксусной и серной кислоты, которую Валентина и Изольда вливали ему в горло. Каролине стало дурно, когда она увидела изуродованный труп отца. На вопрос, ради чего в рот мертвецу вливали кислоту, Валентина ответила:

– Мы думали, что это поможет при такой жаре помешать тлению.

Объяснение было абсурдным, однако никто не решился произнести вслух версию о намеренном отравлении. Врач по настоянию Каролины и Антонии произвел вскрытие, однако он не мог установить точную причину смерти, так как внутренности и пищевод покойника были изъедены кислотой.

Под нажимом адмирала к делу о смерти дона Рокасолано подключили полицию, которая чрезвычайно неохотно занялась расследованием. В итоге был вынесен вердикт – смерть последовала от естественных причин, и в действиях супруги покойного не прослеживается злонамеренного умысла.

Каролина была уверена – Валентина отравила отца, но доказать это было нельзя. Донна Витторио погребли возле его первой жены, им же самим до смерти и избитой. По завещанию, составленному Рокасолано незадолго до смерти, все его имущество, как движимое, так и недвижимое, драгоценности, земли и рабов получала его жена Валентина Рокасолано, урожденная де ля Крус.

Дочери Витторио не получали ничего. Даже золотые дублоны, упавшие с неба во время грозы в ночь появления на свет Каролины, унаследовала Валентина. Адвокаты уверили адмирала, что завещание составлено по всем правилам и опротестовать его нет ни малейшей возможности.

Безутешная вдова заявила, что не потерпит общества своей падчерицы под одной крышей, и Антонию выставили на улицу. Некоторое время она жила у Каролины и адмирала Вилмайо, а затем вышла замуж за богатого пожилого промышленника из Эльпараисо и переехала вместе с ним в столицу.

Смерть отца стала для Каролины ударом. Вот еще одно преступление, которое унесло в могилу близкого ей человека, и преступление это снова является делом рук одного из де ля Крусов. Она не скрывала своей ненависти к Валентине, Жан-Батисту и Изольде и поклялась, что те получат сполна за смерть дона Витторио. Она и не знала, что совсем скоро и сама станет жертвой изощренного преступления, спланированного и осуществленного Жан-Батистом и его сестрами.

Прошло десять месяцев, снова настал сезон дождей, и приближалась первая годовщина смерти дона Рокасоланы. Однообразная жизнь в поместье наскучила Каролине, однако она знала, что адмирал не одобряет балы и веселье. Поэтому она как могла вела домашнее хозяйство, занималась с Лулу вышивкой и перечитала за последних полтора года почти всю обширную библиотеку в особняке мужа.

Однажды она поехала вместе с Лулу в город, чтобы сделать ряд закупок. На выходе из лавки она, к своему неудовольствию, столкнулась с Жан-Батистом. Де ля Крус проехал мимо в карете и, заметив Каролину, велел кучеру остановиться.

– Какими судьбами, ma belle, – произнес он. – Как течет твоя семейная жизнь? И почему ты не заглядываешь в поместье?

Каролина знала, что де ля Крусы собираются продать родовое гнездо Рокасолано: им требовались деньги. Уже и покупатель объявился, нувориш из столицы, который был готов выложить за плантации и особняк круглую сумму.

Она решила не обращать внимания на де ля Круса, однако тот не выпускал ее из лавки. Наконец он спросил:

– А как быть с нами, моя прелестница? Неужели все так и закончится? Я ведь помню, что тебе нравилось быть в моих объятиях? Или ты все же передумаешь? С твоим нынешним супругом, достопочтенным адмиралом, ты ведешь целомудренный образ жизни. Так что только дай мне знать, и мы можем повторить ту самую ночь накануне того, как я застрелил бедного глупого Маркуса, твоего незадачливого жениха...