Текст книги "Потрошитель душ"

Автор книги: Антон Леонтьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Но ведь только неделя прошла… – пролепетал, покрываясь пунцовыми пятнами, заместитель начальника секции классического детектива.

– Только! Уже целая неделя прошла! И пик явно пройден! Рассчитывать на то, что цифры будут расти, нельзя! Проект, думаю, придется прикрыть. Дурная была идея – привлечь внимание к исписавшемуся и, что ужаснее всего, спившемуся литератору посредством публикации повести с продолжением, причем с совершенно бесплатным доступом к тексту!

– Юрий Викторович идею одобрил! – напомнил Столяров, и Эльвира снова передразнила:

– Одобрил! Юрий Викторович все, что угодно, одобрит, потому что большую часть своего драгоценного времени проводит не в Москве, заботясь о благополучии издательства, а в Лангедоке, на берегу Средиземного моря! И вообще, талант если у ЛДК и был, то давно канул в Лету. Точнее, в океан водки и джина с тоником. Первые романы про этого слепого зануду-сыщика были еще ничего, но последние – просто мрак! Начиная с «Ореста Бергамотова и Евгения Онегина» откровенная халтура пошла. А про воскресшего Джека-потрошителя – так вообще бред! Сплошные штампы, мелодраматическая мура, стандартный сюжет! А этот медиум и убийство в доме графини! Такого не бывает, решительно не бывает! Тема с огромным бриллиантом стырена из «Лунного камня» Уилки Коллинза. Исписался ЛДК, однозначно исписался! Хоть «литературных негров» привлекай, и те живее и интереснее строчить будут…

Доктор Бергамотов не разделял мнения Эльвиры, но, зная ее стервозный характер, вмешиваться в перепалку не стал.

Владислав Столяров, лицо которого из багрового стало иссиня-белым, произнес:

– Не тебе судить, Эльвира! У нас в отделе все зачитываются ЛДК, он – живой классик! И наоборот, продажи «Ореста Бергамотова и Евгения Онегина», где предлагается оригинальная версия последней, тайной главы наиболее значимого произведения нашей с тобой родной литературы, были самые высокие из всех романов ЛДК! А оценить прелесть «Ореста Бергамотова и Джека-потрошителя» может только истинный поклонник таланта ЛДК, которым ты не являешься! И речи не может быть о том, чтобы прекратить публикацию повести с продолжением в Интернете! Только через мой труп!

Он выдохся, а Эльвира иронично спросила:

– Мысль свою жутко умную завершил? Надо будет, и через твой труп перешагнем, Славик. Вперед и с песней! А о замене нашего дорогого и любимого ЛДК на команду живехоньких, дешевеньких и, что важнее всего, непьющих студентиков филфака все же надо подумать. Потому что ЛДК скоро до зеленых чертей допьется, и тогда придется проект «Орест Бергамотов» закрывать. А так – пусть дядя пьет горькую и в дурке сидит, а романы будут исправно выходить по три в год.

Столяров плюхнулся на диван и мрачно проговорил:

– Читатели тотчас заметят подмену! Потому что скопировать стиль и сюжетные ходы ЛДК под силу только поистине гениальному имитатору!

– За те бабки, которые мы отвалим, будет пруд пруди гениальных имитаторов! – безапелляционно заявила Эльвира.

– И все же я думаю… – начал Столяров, но тут зазвонил мобильный Эльвиры.

Доктор Бергамотов отметил, что для «ктулхушников», как он про себя звал работников издательства «Ктулху», он давно стал своим в доску. Даже ненавидящая его Эльвира не испытывала чувства неловкости, обсуждая в его присутствии далеко не самые законные планы стратегического развития литературного бренда «Орест Бергамотов». Как же, однако, просто: ЛДК будет тихо спиваться, пока не помрет от цирроза печени или не додеградирует до белой горячки (или, в самом неблагоприятном случае, не заработает и то и другое), а под его именем будут выходить романы об изобретенном им же слепом сыщике-гроссмейстере!

Наверное, он так болезненно реагировал на эту не самую радужную перспективу, потому что этот Орест Бергамотов, поддельный, а не настоящий, носил его собственную фамилию! И подменяя литературного персонажа, Эльвира и прочие «ктулхушники» словно загоняли нож в плоть его реального прототипа.

Кстати, похоже, и роковая красотка была названа в честь Ильинской – вот умора! А Курицын частично скопирован со Столярова…

– А вы что об этом думаете, Михаил Николаевич? – спросил Столяров, который уже успел прийти в себя и снова развалился на кожаном диване. – Вы же, я знаю, большой поклонник творчества ЛДК…

Доктор кивнул:

– Эльвира в чем-то права… Нет, с «Ореста Бергамотова и Евгения Онегина» качество романов не ухудшилось, но… Они изменились! Стали не хуже и не лучше, просто несколько другими… Мне сложно это выразить словами, но создается впечатление…

В этот момент в прихожей огромной квартиры в Староконюшенном переулке раздалась мелодичная трель.

Доктор Бергамотов смешался, потеряв нить повествования, но Столяров продолжал внимательно его слушать.

– Значит, вы считаете, что… – переспросил он, но в этот момент в зал ворвалась Эльвира.

– Так, Бергамотов, вы должны до завтра поставить ЛДК на ноги. Потому что завтра в шестнадцать ноль-ноль у него интервью, которое вечером пойдет по Первому. И надо сделать так, чтобы наш клиент выглядел опрятно и не нес всяческой чуши!

Доктор кивнул, а Эльвира переключила свое внимание на Славика.

– Нам нужен скандал, но в положительном плане, ты понял? Никаких попоек, никаких эксцессов с блевотиной на ноги известного ведущего. Пиар и паблисити только со знаком плюс. Но при этом нечто такое, нечто такое… Гм, все идеи пиар-отдела замшелые и идиотские. Да и все твои предложения крайне слабенькие. Нам нужно что-то эдакое, что-то…

Тут в зал заглянула Лариса Григорьевна. По ее лицу доктор Бергамотов понял, что ей требуется помощь. Он вышел в коридор, и экономка произнесла:

– Михаил Николаевич, мне, право, неловко, но… Вы бы не могли мне помочь?

Она подвела его к входной двери и указала на небольшой экран, на котором высвечивалась фигурка светловолосой девушки, стоящей внизу, у стойки консьержа.

– Мне кажется, что это происки конкурентов! – прошептала Лариса Григорьевна. – Вы же помните, что издательство «Вольдеморт» пыталось переманить Леонида Мстиславовича… А он им отказал, хотя, возможно, надо было согласиться! И они теперь пытаются его скомпрометировать! Или это вообще «Скрытая камера»…

Не понимая, о чем речь, доктор спросил в домофон, в чем дело. Девушка ответила, что ей надо срочно поговорить с Леонидом Державиным-Клеопатровым.

– Он занят. Ему что-нибудь передать? – спросил он, и девушка вдруг воскликнула:

– Я уже сказала даме, которая со мной беседовала, что речь идет о жизни и смерти! Потому что кто-то совершил убийство… Кто-то вырезал человеку сердце – точно так же, как в первой части повести Леонида Мстиславовича «Орест Бергамотов и Джек-потрошитель»!

Спустившись на первый этаж к стойке консьержа, Михаил Николаевич убедился, что девица пришла одна и никакие вездесущие репортеры с камерами нигде не притаились. Доктор попросил консьержа информировать всех желающих побеседовать с писателем, что он сегодня не принимает, и тот понимающе кивнул.

Взяв девицу за рукав, Бергамотов потянул ее вглубь подъезда и, замерев около огромного, с росписью в стиле хохломы, горшка с фикусом, спросил:

– Как вас зовут?

Девушка, раскрыв темные, практически черные глаза, ответила:

– Ариадна…

Доктор усмехнулся. Ну да, конечно, Ариадна, волшебный клубок пряжи которой выведет его из лабиринта с Минотавром. Так и есть, Лариса Григорьевна права – чья-то провокация. Хотя не исключено, что это проделки поклонницы Ореста Бергамотова, обладающей неуравновешенной психикой и, вероятно, принимающей наркотические препараты.

Профессиональным жестом измерив девушке пульс, на что она не выказала ни малейшего протеста, доктор Бергамотов оттянул ей нижнее веко правого, потом левого глаза, дотронулся до лба, а затем ловким жестом задрал рукав легкой куртки. Следов инъекций не было.

Девушка отпрянула, а доктор произнес:

– Покажите вторую руку!

Она тряхнула длинными светлыми волосами и произнесла:

– Вы такой же, как все остальные! Кстати, вы в курсе, что похожи на прозектора Пузыря?

Доктор приложил немалые усилия, чтобы сдержать улыбку. Конечно, он был в курсе – внешность прозектора Ильи Емельяновича Пузыря, второстепенного, но зачастую важного героя романов об Оресте Бергамотове, была списана с его собственной – сутулая долговязая фигура, выпуклый череп, глубокие залысины, седоватая бородка и, конечно же, очки-велосипед.

Выходило, что ЛДК увековечил его образ дважды: один раз – подарив сыщику-гроссмейстеру его фамилию, а второй раз – прозектору-философу его внешность.

– Вы любите романы Державина-Клеопатрова? – спросил доктор, и девушка со слабой улыбкой ответила:

– Обожаю! Как и вообще детективы. Но первая часть его повести «Орест Бергамотов и Джек-потрошитель»… Она другая! И передайте Леониду Мстиславовичу, чтобы он больше не писал про медиумов и про… предсказания!

Михаил Николаевич внимательно посмотрел на нее и спросил:

– Так что за убийство произошло? Кто, где и когда убил?

Девушка вздохнула:

– Этого я вам, увы, сказать не могу. Видела только мертвое тело… Молодая женщина, кажется, рыжеволосая… У нее еще такая смешная татуировка на щиколотке – улыбающийся розовый слоник…

– Вы уверены, что она мертва? – резко спросил доктор Бергамотов. – Где видели – здесь, неподалеку? Несчастный случай на улице? Вы вызвали «Скорую»?

Девушка по имени Ариадна снова вздохнула:

– Понимаете, ей все равно никто уже не поможет! Ее убили! Убили! И он тоже был там!

– Кто? – спросил, внезапно охрипнув, доктор, и гостья тихо произнесла:

– Убийца! Джек-потрошитель!

Ничего не понимая, доктор Бергамотов изловчился и задрал второй рукав. Нет, здесь следов инъекций тоже не было. Но это не значило, что юная особа не принимала наркотики. Может быть, она кололась не в локтевой сгиб!

– Я не наркоманка! – произнесла, вспыхнув, девушка. – И оставьте меня в покое!

Доктор неловко извинился, заметив, что у него это профессиональное.

– Так где ваше мертвое тело? И с чего вы взяли, что оно мертвое? Не исключено, что ее еще можно реанимировать. Сообщите, где вы стали свидетельницей этой ужасной сцены! – потребовал он.

Ариадна откинула со лба длинные светлые пряди и сказала:

– Она мертва, можете мне поверить! Потому что он вырезал у нее из груди сердце! Я видела, как он держал его в руках, а потом положил в небольшой пластиковый пакет, знаете, такой, на особом замочке, в каких обычно в самолет можно брать жидкость для линз и лекарства…

Доктор дернулся, понимая, что эта дамочка, производящая впечатление вполне нормальной и адекватной, стала свидетельницей жестокого убийства. Только вот почему она пришла к ЛДК, а не обратилась в полицию?

– Вы увидели, как он вырезает у нее из груди сердце? – переспросил опешивший эскулап. – И где это произошло?

Девушка уставилась в пол.

– Не знаю!

Тут доктора прорвало. Схватив девушку за локоть и сжав его, причем весьма сильно, он закричал:

– Что значит «не знаю»? А кто будет знать? Вы что, были на вечеринке, напились, наглотались наркотиков и стали свидетельницей убийства? Вряд ли вы шли по улице и – раз тебе, заметили за углом маньяка, вскрывающего грудную клетку жертвы! И почему вы пришли именно сюда? Обратились бы в полицию!

Кусая губы, Ариадна ответила:

– Вы не понимаете, это все было по-другому…

– Да, не понимаю! – подтвердил доктор. – Потому что вы говорите загадками. Если не помните, где были прошлой ночью, то давайте вместе попытаемся это понять! Где вы стали свидетельницей убийства?

– В метро! – прошептала Ариадна. – На «фиолетовой» ветке, на перегоне между «Беговой» и «Улицей 1905 года»… Сегодня утром!

Час от часу не легче! Доктора, предпочитавшего метро любому другому виду транспорта в Москве, передернуло. Вот уже и до подземки добрались! Но как такое возможно – резать кого-то в донельзя забитом вагоне? Ерунда какая-то!

Хотя… Девица же не сказала, что это произошло в вагоне поезда. Возможно, она имела в виду отрезок туннеля между двумя названными станциями. Да, то, что там бродят сатанисты и, не исключено, серийные убийцы, вполне возможно. Но только что делала в туннеле метро эта хрупкая дамочка?

– Где именно в метро? – деловито спросил доктор. – В туннеле? Но ведь это наверняка километра три, если не больше! Запомнили, где именно лежало тело? Потому что если убийца от него и избавился, следы все равно остались…

– Это произошло в вагоне! – выкрикнула девушка, и Бергамотов изумленно уставился на нее:

– В вагоне? Том, что стоял на старой ветке или где-нибудь в тупике?

– В вагоне метро! В семь двадцать шесть! Это случилось, когда я ехала в университет! – ответила девушка и сникла.

– В вагоне метро? В семь двадцать шесть? – с сомнением повторил Михаил Николаевич. – Ну да, маньяк с перекошенным злобой лицом кромсал несчастную с изображением розового слоника на щиколотке, а все прочие пассажиры, индифферентно отвернувшись, старались ему не мешать… Люди, конечно, в столичном метрополитене на взводе, особенно с утра, и им нет никакого дела до чужих проблем, но не до такой же степени!

– Лица его я не видела! – пробормотала Ариадна. – Потому что я не все вижу, а только отрывки…

– Отрывки? – переспросил доктор Бергамотов. – Да вы отрывки не только видите, но и говорите ими! Потому что я решительно вас не понимаю, милая барышня! Если бы какой-то псих вырезал, точнее, только попытался бы вырезать женщине сердце в переполненном вагоне Московского метрополитена в полвосьмого утра, то об этом, думается, уже сообщили бы все новостные каналы!

Он вытащил из кармана смартфон, пролистал пару страниц новостных сайтов и удовлетворенно заметил:

– Ни словечка о Джеке-потрошителе! Кстати, откуда вы взяли, что его зовут именно так? А не, скажем, дядя Крюк или Андрей Романыч Чикатило?

Ариадна закрыла глаза и, отвернувшись от него, произнесла:

– Да, отрывки… Думаете, я сама это себе выбрала? Как же я хотела бы избавиться от этого… нет, не дара, а проклятия! Потому что оно само вдруг накатывает – и так же внезапно уходит.

– Что уходит? Кто уходит? – повысил голос доктор. – Итак, или вы выкладываете все начистоту, или мы расстаемся. Пригласить наверх на чашку кофе, увы, не могу, потому что квартира не моя, а, как вам известно, Леонида Мстиславовича. А он сейчас… Гм, работает!

Он прекрасно знал, что ЛДК почивал в спальне, приходя в себя после очередной порции алкоголя, но не говорить же об этом поклоннице!

Девушка же, не открывая глаз, продолжила:

– Да, я видела… Как он вынул ее сердце… Руки у него были в резиновых перчатках… Не таких, прозрачных, медицинских, а каких-то иных, плотных, черного… нет, темно-зеленого цвета… Потом пробел… А затем картинка: на этот раз он пишет письмо… Кровью жертвы! Точнее, он его уже написал и как раз подписывал его – «Джек-потрошитель». А рядом лежал конверт… Такой желтоватый, старинный… И на нем витиеватым почерком было уже выведено: «Г-ну писателю Державину-Клеопатрову в собственные руки»… На этом все кончилось…

– Что кончилось? – спросил доктор, уже начиная кое-что понимать.

– Мое видение! – просто ответила Ариадна. – Понимаете, у меня есть… нет, не дар, а проклятие. И я вижу… Вижу определенные вещи, которые мне не хочется видеть! Точнее, я бы все отдала, чтобы никогда этого не видеть, но они накатывают на меня – и все тут! Так и сегодня… Я ехала в университет, к своему научному руководителю, чтобы обсудить вторую главу диссертации… И… Понимаете, это своего рода сон! Но в то же время не сон, а явь, потому что все то, что я вижу, реально! Я села на «Планерной», поэтому место у меня было. А так как ехать долго, до «Волгоградского проспекта», то и задремала… Точнее, нет, не задремала… Сначала пыталась читать на планшетнике электронную версию первой части «Ореста Бергамотова и Джека-потрошителя», но потом… Ощутила, что на меня снова накатывает. Последний раз это было почти десять месяцев назад, и вот снова… Тогда я как раз в ванне была, чуть не захлебнулась, а сейчас в метро… И вот… Вот и увидела все это! Понимаете, это как фильм, а я – то ли зритель, то ли человек за камерой! Я все видела! Он убил ее, убил! Вырезал сердце! И затеял какую-то ужасную пакость в отношении Леонида Мстиславовича! Поэтому я пришла сюда… Предупредить…

По мере того как Ариадна рассказывала, с каждой фразой становясь все возбужденнее, доктор Бергамотов делался, наоборот, спокойнее. Что ж, все понятно – истеричная поклонница! Читала в метро электронную версию первой части новой повести ЛДК, задремала – и все, что только что прочитала, в том числе зверское убийство писателя на спиритическом сеансе у графини, увидела во сне.

Но истеричная поклонница – понятие растяжимое. Это может быть и восторженная дородная матрона, и полная решимости сухопарая дура, которая отчего-то вобьет себе в голову, что надо покалечить или убить несчастного ЛДК.

Так к какой же категории принадлежит эта самая Ариадна?

– Ну скажите же что-нибудь! – выпалила девушка, завершив свое повествование. – Молчите! Считаете меня сдвинувшейся по фазе! Наркоманкой! Шизофреничкой! Да лучше бы я была наркоманкой и шизофреничкой – потому что и то, и отчасти другое можно лечить! А мое проклятие не лечится, вы понимаете, не лечится!

Ее голос сорвался, а доктор понял, что, вероятно, имеет дело с самым опасным видом истеричных поклонниц – невинной студенточкой филфака, которая в случае чего способна перекусить горло и вырвать глаз.

– Я скажу вам, милая барышня, что талант – страшная сила, – произнес доктор как можно мягче, понимая, что злить эту особу очень даже небезопасно. – И что первая часть «Ореста Бергамотова и Джека-потрошителя» произвела на вас неизгладимое впечатление.

– Значит, вы не верите! – произнесла убитым голосом Ариадна. – Хотя я вас не виню – мне никогда никто не верит. И никто не знает о моем… проклятии… Ну или почти никто. Но он убил ее, понимаете, убил! Потому что я уже усвоила: это не предсказания, а своего рода впитывание информации о том, что уже произошло или как раз происходит. То, что случится в будущем, даже самом недалеком, я видеть не могу. Ну или почти… Так что никакая я не прорицательница, а всего лишь биологический, на двух ногах, приемник чужих преступлений. Да, это всегда какие-то гадости – или убийства, или катастрофы, или что-то подобное…

Так и есть! Обычно считается, что искусство копирует реальную жизнь, а тут реальная жизнь решила скопировать искусство. Девица, прочитав первую часть «Ореста Бергамотова и Джека-потрошителя», заявилась к создателю оной, чтобы поведать о мифическом преступлении, которое во многом похоже на то, что измыслил сам ЛДК. И выдает при этом себя за медиума, что, собственно, тоже почерпнула там же. Словом, простая почитательница таланта решила изобразить из себя современную версию мэтра Гийома.

Только зачем ей все это нужно?

– Но если преступление произошло, то чем, собственно, вам может помочь Леонид Мстиславович? – осторожно спросил доктор. Наверняка девица будет пытаться проникнуть в квартиру к маститому автору, заполучить возможность побеседовать с ним, взять автограф, поведать жуткую историю…

И, например, заколоть ЛДК кинжалом, который она прячет за пазухой.

Нет, пускать ее в квартиру никак нельзя, надо бы выяснить ее фамилию и адрес, а потом привлечь к этому делу полицию. Хотя нет, не полицию, а службу безопасности издательства – генеральному директору явно не понравится, что какая-то сумасшедшая донимает самого важного его автора…

Однако девица повела себя неожиданно: она наконец посмотрела на доктора Бергамотова и пробормотала:

– Вы правы, извините… Просто… Просто одно дело, когда в видениях я сталкиваюсь с трагедиями людей, которых никогда до этого не видела. И совсем другое, когда я понимаю, что он задумал что-то страшное в отношении Леонида Мстиславовича. А ведь Леонид Мстиславович – мой любимый автор!

И почему именно ЛДК выпало несчастье стать любимым автором этой психопатки? Донимала бы лучше своими баснями других писателей и, желательно, другое издательство. Например, конкурентов из «Вольдеморта»…

– И я решила, что должна… Должна предупредить его! Вы ведь его предупредите? Обещайте мне, что предупредите!

– Предупрежу! – сухо ответил доктор, а потом в голове у него словно щелкнуло. – А скажите, Ариадна, откуда вам стал известен адрес ЛДК… Я хотел сказать, Леонида Мстиславовича Державина-Клеопатрова? Он ведь в Интернете на странице издательства «Ктулху» не значится!

Вместо того чтобы дать ответ, девушка вдруг развернулась и зашагала прочь из подъезда. Доктор бросился за ней.

– Ариадна, подождите! Вы так и не ответили на мой вопрос!

Она обернулась, ее темные глаза светились странным огнем – и Бергамотов впервые за все время разговора отметил, что она очень даже симпатичная.

– Вы только и знаете, что задаете вопросы! – крикнула она, и он уловил в ее голосе отчаяние. – А мне эти вопросы надоели, понимаете, надоели! Да у меня и нет на большинство из них ответов! Но это не значит, что я сумасшедшая! Я вас предупредила, вы мне пообещали, что предупредите любимого писателя, моя миссия на этом завершена!

И, распахнув тяжелую дверь, она вышла на улицу.

Доктор снова кинулся за ней, но тут зазвонил его мобильный. На связи была Эльвира Ильинская.

– Бергамотов, вы что, решили заодно в Пекин смотаться? Ушли и пропали с концами! Клиент проснулся, начал буянить! Немедленно возвращайтесь в квартиру! Вам не за променады, в конце концов, платят!

И все же Михаил Николаевич выбежал на улицу – и заметил на углу знакомую тонкую фигурку с длинными светлыми волосами, развевающимися на осеннем ветру.

– Ариадна! – крикнул доктор, устремляясь за ней, но в этот момент с улицы вывернула кавалькада черных джипов – прибыл именитый жилец одного из соседних домов.

Конечно же, они перегородили дорогу, потом пришлось пререкаться с охраной, и когда доктор наконец подбежал к тому месту, где видел Ариадну, ее и след простыл. Он крутил головой, стараясь понять, куда же она делась, – но тщетно.

Та, которая должна была вывести его из лабиринта, бросила его, предварительно забрав клубок с волшебной нитью.

Снова завибрировал его мобильный.

– Не надо обращаться со мной так, словно я алкаш какой-нибудь подзаборный! И к тому же контуженный на всю голову!

Леонид Мстиславович Державин-Клеопатров, он же ЛДК, уставился своими большими голубыми глазами навыкате на Эльвиру Ильинскую, которая, вся, как водится, в черном, замерла перед креслом, в котором восседал известный писатель, автор детективов о приключениях Ореста Бергамотова.

Они находились в небольшом помещении внутри металлической конструкции, примыкающей к стенду издательства «Ктулху» в одном из павильонов ВВЦ – Московская книжная ярмарка была в самом разгаре.

Эльвира хотела что-то возразить, вероятно что-то дерзкое и оскорбительное, но, естественно, сдержалась. Она только перевела взгляд на плотного, загорелого, спортивного вида мужчину в дорогущем костюме – он стоял в углу и рассматривал что-то в своем мобильном.

– Юрий Викторович! – воскликнула с надрывом Эльвира, и генеральный директор издательства «Ктулху», спрятав мобильный в карман пиджака, поднял голову.

ЛДК, смахнув со своего бархатного пиджака невидимую пылинку, передразнил ее:

– Юрий Викторович! Может, объясните нашей всезнайке, кто тут главный?

Юрий Викторович Генералов, вздохнув, сказал:

– Леонид Мстиславович, может, обойдемся без сцен и взаимных упреков?

Писатель (костлявый, с испитым лошадиным лицом, стильной седой бородкой и стянутыми в конский хвост седыми же волосами) воскликнул:

– Ах вот как вы запели! Стоило тиражам немного упасть, сразу решили обо мне забыть! А вот они – не забыли!

Он рывком встал из кресла, подошел к лестнице, которая вела на подиум, и произнес, тыча вверх пальцем, увенчанным большим старинным перстнем с плоским изумрудом:

– Все они ждут моего выступления! Павильон переполнен! У меня от автографов, которые я буду раздавать, рука потом отвалится! И это все – мои читатели! И корреспонденты с Первого будут снимать репортаж именно обо мне, а не об этой клуше с ее сатирическими детективами!

Его костлявый палец указал на подиум, на котором восседала и рассказывала что-то в микрофон ярко разодетая дородная дама.

– Саркастические, Леонид Мстиславович, саркастические! – подал голос сидевший на верхней ступеньке лестницы Славик Столяров, облаченный, как водится, в классическую жилетку, экстравагантные джинсы и ядовито-зеленые боты. – Народ ее тоже любит…

– Но тиражи у нее упали сильнее моих! – процедил с ядовитой ухмылкой ЛДК. – Намного сильнее, ведь так? Странно, что вы вообще взяли ее в программу. У нее же таланта ни на евроцент! И вообще, как можно женщине заниматься творчеством! Детектив – мужская епархия! И не только детектив!

И он выразительно посмотрел на Эльвиру, которую, мягко говоря, недолюбливал. Впрочем, она тоже не скрывала своего прохладного отношения к «звезде».

Доктор Бергамотов, стоящий за креслом, в котором недавно сидел его подопечный писатель, ничуть не удивился злобным словам ЛДК в адрес авторши саркастических детективов, с которой около часа назад мирно чирикал, восторгаясь ее «гениальными произведениями».

Писательский мир, как успел уяснить для себя за прошедшие годы Михаил Николаевич, подобен террариуму, населенному гадами – совсем маленькими, чуть побольше, средних размеров, крупными и, наконец, настоящими гигантами.

ЛДК, вне всякого сомнения, был одним из этих самых гигантов. Дородная авторша саркастических детективов, наконец ответившая на последний вопрос ведущего и перешедшая к раздаче автографов, была классом пониже. Возможно, даже сразу двумя.

Но факт оставался фактом: каждый из обитателей этого террариума был гадом. Доктор обвел взглядом собравшихся. Что ж, они все – занятная коллекция рептилий! И он, конечно же, не исключение.

– Почему все затягивается? – капризно спросил автор романов о приключениях Ореста Бергамотова. – Отвели ей сорок пять минут, значит, должна уложиться. И ведущий этот мне не нравится, я вам уже говорил. Мямля мямлей, голос какой-то визгливый, да и руками машет, как ветряная мельница. И вместо того чтобы следить за соблюдением графика, отпускает сомнительные комплименты.

Михаил Николаевич понял, что ЛДК злит то, что к столику, за которым восседает авторша саркастических детективов и деловито подписывает собственные книжки, выстроилась солидная очередь. Так что около стенда издательства «Ктулху» собрались поклонники отнюдь не только его таланта.

– Леонид Мстиславович, вы получите дополнительную четверть часа! – сказал Генералов. Эльвира попыталась что-то вставить, но директор сделал предупреждающий жест рукой.

– Четверть часа! – фыркнул ЛДК. – Да тут и целого дополнительного часа не хватит!

Появилась миловидная девица, сообщившая, что прибыла команда Первого канала. Писатель приосанился, а генеральный директор, сопровождаемый Эльвирой, спустился по лестнице к телевизионщикам.

– Меня сейчас будут снимать! – разорялся беллетрист. – А где эти криворукие стилисты? Славик, посмотри, что они сделали с моим пиджаком! Они его пудрой обсыпали!

Столяров, помыкать которым Державин-Клеопатров ой как любил, тотчас стал отряхивать с пиджака писателя воображаемые остатки пудры. Пришел стилист, и писатель тотчас накинулся и на него с претензиями, приказаниями, пожеланиями.

– И у меня в горле пересохло! – объявил беллетрист, властно вскидывая вверх руку с перстнем. – Пить мне кто-нибудь принесет или мне придется умереть от жажды?

Ему тотчас подали минеральную воду – конечно же, без газа, конечно же, безо льда, конечно же, в хрустальном бокале с соломинкой. Любой другой вариант вызвал бы у ЛДК припадок звериного бешенства.

Для человека, который накануне и двух слов связать не мог и еле-еле стоял на ногах, писатель, по мнению доктора Бергамотова, держался вполне презентабельно. Пришлось, конечно, постараться, сделать еще одно промывание желудка, а потом пару бодрящих инъекций. Ну и стилист, которого ЛДК крыл на чем свет стоит, приложил все усилия, чтобы скрыть красные прожилки на римском носу, припухшие мешки под глазами и морщинистую шею.

– Леонид Мстиславович, к нам гости! – раздался сладкий голос Эльвиры, и ЛДК, оттолкнув стилиста и даже не соизволив извиниться (не говоря уже о том, чтобы поблагодарить), поднялся на ноги.

Доктор Бергамотов всегда поражался тому, как его подопечный может в считаные мгновения перемениться. У себя дома он был алкоголиком. Пять минут назад – великим писателем с желчным, склочным характером. Теперь же, при появлении съемочной группы, он играл роль великого писателя, но на этот раз наидобрейшего и наилюбезнейшего.

И роль эту ЛДК играл отменно.

Когда десятью минутами позднее под громовые аплодисменты собравшихся Леонид Державин-Клеопатров величественно ступил на сцену, шоу продолжилось. Доктор Бергамотов, попивавший тем временем кофе, любезно предложенный одной из ассистенток, наблюдал за всем этим со стороны. И поперхнулся, когда приветствовавший публику на манер политического деятеля ЛДК зазевался и задел ногой какой-то кабель.

Доктор побледнел, представляя, какой будет кошмар – в особенности для него и для «ктулхушников», – если ЛДК растянется при всем честном народе на подиуме и, чего доброго, расквасит себе нос.

Но обошлось – ведущий успел элегантно подхватить пошатнувшегося писателя, и тот, метнув полный ненависти взгляд василиска в сторону стоящих около подиума представителей издательства, вальяжно опустился в кресло и, закинув ногу на ногу, стал велеречиво отвечать на заранее согласованные вопросы ведущего.

Доктор Бергамотов совершенно случайно посмотрел на Эльвиру – и заметил, что на лице пресс-секретаря «Ктулху» играет злобная ухмылка, которая, впрочем, быстро сменилась милой улыбкой. Но Михаил Николаевич был уверен – ей бы доставило огромное наслаждение, если бы ЛДК кувырнулся со сцены. Судя по всему, Эльвира просто ненавидела ЛДК. Только, собственно, почему?

Впрочем, как знал на собственном опыте доктор Бергамотов, Эльвира ненавидела почти всех – в том числе и его самого. Может, ЛДК тоже когда-то отказался воспользоваться ее услугами эротического характера? Михаил Николаевич знал, что впоследствии Эльвира распускала слухи, что, мол, бедняжка доктор Бергамотов – «голубой». То же она твердила и о Славике Столярове.

А вот интересно, как бы она отомстила ЛДК за некое реальное или вымышленное оскорбление?

Или, например, своему бывшему любовнику, генеральному директору издательства Юрию Викторовичу? Ведь, кажется, Эльвира всерьез надеялась, что он бросит свою жену и предложит руку и сердце ей. А он, грубо говоря, поматросив, – элементарно ее бросил. Странно, что такая гордая особа, как Эльвира, после трагического адюльтера не ушла из «Ктулху», а осталась работать бок о бок с экс-любовником. Неужели смирилась – или…