Текст книги "Путешествие в сны"
Автор книги: Антон Леонтьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Почему я оказалась здесь? Что со мной случилось? Я что, психически… Психически больная? – спросила она с опаской.
Дмитрий Антонович сверкнул очками и заметил:
– Конечно же, нет, Ирина Владимировна! Клиника у нас не психиатрическая, в ней находятся люди, имеющие проблемы с функцией памяти. Да, в некоторых случаях подобное вызывается психическими заболеваниями, и у нас имеется и такое отделение, однако мы находимся не в нем.
Это немного успокоило Ирину – все же было бы страшно узнать, что являешься пациенткой сумасшедшего дома. Это заведение, «Мнемозина», походило на клинику для весьма и весьма состоятельных людей. Никакого сравнения с государственными медучреждениями…
Странно, откуда она знает, как выглядят государственные больницы? Знает – и все тут. На мгновение ей показалось, что у нее мелькнула какая-то мысль. Точнее, какой-то образ. Но видение исчезло так же, как и возникло – беспричинно и молниеносно.
– С вами все в порядке? – произнес с некоторым беспокойством Гладышев, заметивший, что пациентка на мгновение задумалась.
Она, тряхнув собранными в пучок длинными темными волосами, ответила:
– Да, да. А какие отделения у вас еще имеются?
Доктор улыбнулся и заметил:
– Что ж, перед выпиской я могу устроить для вас небольшую экскурсию. Наша клиника возникла не так давно, нам не нужна назойливая реклама. Те, кто нуждается в нашей помощи, сами находят нас. Ведь технологии у нас уникальные, а результаты превосходят все ожидания!
Он смолк, видимо, поняв, что не стоит расхваливать клинику перед одной из пациенток, и продолжил:
– Итак, вернемся к тому, как вы у нас оказались. Значит, вас интересует, как долго вы являетесь нашей гостьей? Чуть больше месяца – с тридцать первого июля 2012 года.
Ирина быстро подсчитала – если ее доставили сюда тридцать первого июля, а сегодня седьмое сентября, значит, в клинике «Мнемозина» она пребывает тридцать девять дней. Много это или мало?
Гладышев, казалось, прочитал ее мысли, потому что задал этот же вопрос:
– Так много это или мало, Ирина Владимировна? Все зависит от ситуации. И от индивидуума. То есть от пациента – в нашем случае от пациентки. И, конечно, от организма. В первую же очередь – от мозга. Я уже давно бьюсь над его секретами, некоторые, как мне кажется, даже сумел раскрыть, однако затем снова и снова убеждаюсь в том, что новых загадок становится отнюдь не меньше, а больше.
Он помолчал и добавил:
– Ваше пребывание здесь – это рекордно короткий срок. В нашей клинике имеются пациенты, живущие без воспоминаний месяцами, а некоторые даже годами! Вам же потребовался всего лишь месяц с небольшим, чтобы прийти в норму…
– Но я до сих пор не в состоянии вспомнить, что со мной произошло! – заявила Ирина, и доктор ласково улыбнулся:
– Ну, я уверен, что это скоро изменится, потому что улучшение налицо. Вы ведь уверены, что раньше меня не видели и мы с вами знакомы не были. А это не так, Ирина Владимировна! Я являюсь вашим лечащим врачом с первой же минуты вашего пребывания в «Мнемозине». И вы вовсе не находились в коме и не пребывали без сознания все эти тридцать девять дней. Только в первые два дня сознание у вас было спутанное, а потом вы быстро пришли в себя и адаптировались. Затем мы сразу с вами и познакомились!
Ирина закрыла глаза и попыталась вспомнить все то, о чем вел речь Гладышев. Однако нет, она помнила только, как он появился у нее за спиной в тот момент, когда она балансировала на стуле и пыталась вырвать провода камеры наблюдения. Она была уверена, что до этого момента Гладышева не знала.
– Кажется, вы все еще мне не верите? – спросил Дмитрий Антонович с усмешкой. – Нет, это отнюдь не претензия, а всего лишь констатация факта. Я бы на вашем месте, наверное, тоже не поверил. Вот, смотрите!
Он протянул ей тонкую папку, открыв которую Ирина увидела фотографии. На них были изображены она сама и доктор Гладышев. Вот она сидит на кровати, а он стоит рядом. Вот они идут по парку, меж величественных елей. Здесь они остановились около пруда, около большого дуба и беседки.
– Все фотографии сделаны за время вашего пребывания у нас. Причем, уверяю вас, не тайно, в целях наблюдения, а по просьбе вашего супруга, который и поместил вас в нашу клинику. И руководствовался он исключительно вашими интересами! Потому что фотографии – это один из методов нашего лечения. Только при помощи подобных технических средств можно удержать мгновения, которые вот-вот канут в Лету!
И опять ее супруг… Вадим… Интересно, какой он из себя? Ответа на этот вопрос у Ирины не было. Однако она не сомневалась, что скоро ей предстоит получить его.
– Поверьте, Вадим Алексеевич вас любит. Причем больше всего на свете. Думаю, даже еще больше, чем вашу красавицу-дочку. Он приложил все усилия, чтобы помочь вам. И наше лечение увенчалось успехом!
В голосе доктора Гладышева сквозила гордость.
– В первые дни пребывания у нас вы страдали непрерывной амнезией. То есть забывали все, что только что случилось с вами. При этом какие-то фоновые знания все еще давали знать о себе, но это только усугубляло путаницу. Однако подробное состояние продлилось недолго, мы сумели нейтрализовать его при помощи медикаментов, а также разработанной лично мной мнемотической программы выздоровления. Или, проще говоря, мнемотической гимнастики доктора Гладышева. То есть меня. Она, кстати, является нашим ноу-хау.
Ирина взглянула на него и сказала:
– И сколько раз мы с вами знакомились? Сколько раз вы уже вели подобные беседы со мной?
Гладышев снял очки, потер переносицу и задумался.
– Если я скажу, что не помню, то это будет походить на дурную шутку. Фактически каждый день. Однако в этот раз я уверен – вы выздоравливаете. И больше не забудете, что с вами происходит, в частности, что мы с вами беседовали. Так же, как вы не забыли, что мы с вами познакомились вчера. Раньше воспоминание об этом исчезало в среднем через пять часов…
– Так что со мной случилось? – заявила Ирина, а Гладышев, посмотрев на наручные часы, произнес:
– Об этом мы поговорим завтра!
– Но я хочу сейчас! Я чувствую себя совершенно здоровой! – упрямо заявила пациентка.
Дмитрий Антонович ответил:
– Понимаю ваше нетерпение, однако вам придется смириться с тем, что я сказал. Потому что ваше нынешнее состояние вызвано психологическим шоком, и слишком большое количество информации может привести к его повторению. Этого, конечно, мы допустить не можем.
Улыбнувшись, он добавил:
– Если и после сегодняшней ночи вы не забудете нашей беседы, то вы готовы к выписке. Нет, не здоровы, но в состоянии вернуться в лоно семьи. Однако, чтобы это произошло, необходимо регулярно проходить процедуры, цель которых – заставить ваш мозг работать, а ваши воспоминания – вернуться.
– Для этого надо принимать таблетки? – спросила несколько недовольно Ирина. – Если так, то я не согласна. Я не хочу…
– Таблеток не будет, договорились! – заключил веселым тоном Гладышев. – Собственно, я и сам не большой сторонник тяжелых медикаментозных средств. Нет, вам предстоят кое-какие процедуры. Совершенно безболезненные, уверяю вас! И крайне необходимые! Вы ведь хотели осмотреть клинику? Так пойдемте же!
Он подошел к двери и постучал. Через несколько секунд сиделка открыла ее со стороны коридора, в который и вышла Ирина. Коридор был длинный, уводящий вдаль. Они шли мимо окон, за которыми виднелся парк.
– Заповедное, волшебное место! – произнес Дмитрий Антонович. – Мы бы ни за что не получили разрешения построить здесь нашу клинику, если бы не несколько чрезвычайно высокопоставленных пациентов. Вернее, их родственников. Тогда наша «Мнемозина» располагалась еще на задворках столицы. Но после того, как нам удалось помочь некоторым страждущим, их важные родственники поняли, что нам требуется уединенное, спокойное место.
Они двинулись вниз по лестнице.
– Только не просите, чтобы я назвал вам имена этих пациентов и их родственников! – хохотнул Гладышев, ужасно довольный собой, – это, видимо, была его коронная шутка.
– Скажите, а если воспоминаний нет, может ли остаться чувство… Не знаю, как правильно это выразить… Чувство, навеваемое ими…
Дмитрий Антонович внимательно взглянул на нее и заметил:
– Интересный аспект… Если продолжить сравнение с чердаком или, скажем, с кладовкой, то можно сказать, что воспоминаний в вашем случае нет, они наглухо заперты, а ключ исчез. И о самой кладовке вы даже не знаете, вам неизвестно, что она существует. Но ведь имеется стена, из-за которой до вас доносится тонкий писк и поцокивание коготков крыс, которые обитают в кладовке. То есть вроде бы кладовки вам не видно, но звуки, издаваемые крысами, которые, шебурша, шмыгают меж закрытых там вещей, вы все же слышите. И, слыша их, вы осознаете, что есть и крысы, и вещи, и кладовка.
Они спустились по лестнице на два этажа вниз и оказались перед массивной металлической дверью. Гладышев нажал на кнопку звонка, и через несколько мгновений дверь распахнулась. Их встретила улыбчивая особа в белом халате. Кивнув ей, Дмитрий Антонович продолжил:
– Так и с отголосками воспоминаний. Вроде бы воспоминаний нет, но ведь они не исчезли. Они все еще существуют. Старый художник давно умер, но в ателье, расположенном в мансарде, все еще стоят закутанные в простыни мольберты, а на дощатом полу виден причудливый узор намертво въевшихся в них масляных красок…
– Но ведь может статься, что там живет не новый художник, а старая вдова или ветреный студент? – спросила вдруг Ирина. – Художника нет и не будет, и то, что осталось после него, никому уже не принадлежит…
Она могла поклясться, что на мгновение – всего лишь на мгновение! – в глазах доктора, спрятанных за стеклами очков, мелькнул страх. Но затем все улеглось. Наверняка ей показалось – отчего бы он стал пугаться странного сравнения?
Они прошли по еще одному коридору и попали в большую комнату без окон. Ирина заметила аппарат, напоминавший компьютерный томограф. Одна из медсестер распустила ей волосы, а доктор Гладышев, указывая на лежак, застеленный розовой тканью, сказал:
– Этот огромный аппарат нужен для активизации ареалов коры вашего головного мозга, ответственных за воспоминания. Это и есть мнемотическая гимнастика, о которой я вел речь. Так же, посещая фитнес-клуб, можно поддерживать в тонусе мышцы. А при помощи этого прибора – свой мозг. Конечно, нельзя превратиться в гения, даже если постоянно будете тренировать мозг при помощи этой гимнастики, потому что она нацелена на то, чтобы прорвать блокады и позволить вашим воспоминаниям вернуться к вам.
Ирину попросили опуститься на лежак, после чего он с тихим жужжанием въехал в большую металлическую трубу. Уставившись в потолок, пациентка заметила экран, на котором появлялись и исчезали сказочные цветы. Ее обволакивала тихая классическая музыка. А потом до нее донесся голос доктора Гладышева:
– Ирина Владимировна, сейчас мы приступим к мнемотической гимнастике. Вам делать ничего не надо, можете смотреть на экран, а можете закрыть глаза и расслабиться. Музыку вам оставить или выключить?
– Пожалуйста, выключите! – попросила Ирина, и снова мелькнуло воспоминание. Музыка, музыка, музыка… Классическая… Бетховен или Моцарт? Или, быть может, Шопен?
– На нашей свадьбе играли «Маленькую ночную серенаду». А официант поскользнулся и уронил на пол поднос с бокалами шампанского…
Это вырвалось у нее само собой, непроизвольно. И вдруг, зажмурившись, она увидела эту сцену во всех подробностях. Да, несомненно, эта счастливая невеста в белом кружевном платье – она сама. А этот ослепительный красавец-блондин во фраке – ее муж. Вадим… Они держатся за руки и кружатся, кружатся, кружатся…
Она не могла сказать, сколько продолжалось это видение. Видение, которое потом перешло в сон. Вроде бы – всего несколько мгновений, от силы пару минут. А потом раз – она открыла глаза и поняла, что находится в палате.
Ирина отбросила одеяло и встала босыми ногами на прохладный пол. В окно вливался сумрачный, кажется, утренний свет – значит, целый день уже прошел? Она снова просыпается – и все начинается сначала. И ничего изменить нельзя. Прямо как в фильме «День сурка»!
Однако по стеклам барабанил легкий дождь, а ведь накануне дождя не было. Значит, движение вперед все же есть? Значит, она не является пленницей кошмарного сна? Но тут она в ужасе подумала о том, что не помнит, как оказалась в палате. Она ничего не помнит! Значит, все напрасно, значит, опять возвращение в прежней фазе…
Но она тут же успокоилась. Нет, она же помнит, как беседовала с Дмитрием Антоновичем. И знает о чем. Потом они спустились вниз, в отделение, где стоял этот странный аппарат, после чего она отключилась. Но что было дальше?
Дверь палаты открылась, и возник доктор Гладышев.
– Доброе утро, Ирина Владимировна! Хотя, как вы видите, не такое уж оно и доброе – с учетом погоды. В пятницу сияло солнце и было тепло, а в субботу, как только пришли выходные, небо затянуло тучами и полил дождь…
– Вы в субботу на работе? – спросила его Ирина, испытывая к говорливому медику симпатию.
Тот развел руками и признался:
– Ну не могу же я оставить своих пациентов! Например, вас, Ирина Владимировна. Но не думайте, что я трудоголик и провожу все дни напролет в клинике. Просто если процесс регенерации, как в вашем случае, приходится на выходные, то я отменяю все свои планы и продолжаю работу.
– Что со мной вчера случилось? – спросила Ирина. – Я что, заснула в этом аппарате?
– В «машине воспоминаний», как мы называем наш агрегат? – улыбнулся Гладышев. – Да, представьте себе, заснули. Причем так крепко, что вы даже не заметили, когда мы извлекли вас оттуда и привезли обратно в палату. Впрочем, это был полезный сон, ведь сон и воспоминания напрямую связаны друг с другом. И то, что вы так глубоко спали, свидетельствует о том, что процесс выздоровления идет сейчас не по дням, а по часам. Вот, прежде чем заснуть, вы вели речь о вашей свадьбе…
Ирина посмотрела на доктора – и вдруг вспомнила. Вспомнила отчетливо, так, что воспоминание как будто даже кольнуло ее. Ее собственная свадьба. Конечно, вспомнила она не всю торжественную процедуру, а наиболее значимые и важные моменты. И те, что просто остались у нее в памяти, вроде инцидента с поскользнувшимся официантом.
Доктор Гладышев верно истолковал изумленное выражение лица Ирины, а когда она бросилась ему на шею, даже добродушно рассмеялся.
– Вы просто кудесник! – заявила она. – Но как у вас это вышло?
Потирая щеку, в которую его чмокнула благодарная пациентка, Дмитрий Антонович сказал:
– Не буду утомлять вас медицинскими и техническими подробностями. Однако вы правы, Ирина Владимировна, наша «машина воспоминаний» представляет собой прорыв в области компьютеризированных неврологических исследований. Так, раз за разом, мы будем извлекать на поверхность одно воспоминание за другим. А потом, когда критический порог будет перейден, воспоминания обрушатся на вас гигантским потоком, как лавина в горах. И все, тогда вы окончательно будете здоровы!
– Насколько я помню… – сказала Ирина и запнулась. Какое, однако, странное, словосочетание.
– Ничего страшного! – заявил Гладышев. – Вы можете, более того, вам следует так говорить. Да, вы помните! Еще не все. Может быть, вы никогда не вспомните все, что знали до того, как оказались в нашей клинике, но гарантирую вам – большая часть воспоминаний вернется к вам. А те, что нет… Значит, так тому и быть, значит, они этого не стоят!
Поколебавшись, Ирина спросила:
– Вы обещали рассказать мне о том, что привело к амнезии. Она ведь не случилась на пустом месте?
Доктор нервным жестом потер руки и сказал:
– Сначала позавтракайте, а потом предлагаю вам прогуляться по парку. Если погода, конечно, не ухудшится!
После того как Ирина перекусила и приняла душ, она облачилась в приготовленное сиделкой простое белое платье, несколько смахивавшее на больничную рубашку, поверх которой она надела теплый халат.
Дождь все еще продолжал накрапывать, но сияло солнце. Дмитрий Антонович галантно распахнул большой разноцветный зонтик и, держа его над головой Ирины, предложил ей прогуляться по длинной аллее.
– Причиной амнезии может стать многое, – сказал он, – но в вашем случае она была вызвана автомобильной катастрофой, в которую вы попали тридцать первого июля. Во время катастрофы вы сильно ударились головой о лобовое стекло, однако ваш головной мозг поврежден не был. Это подтвердили все проведенные нами тесты.
Он смолк, а Ирина быстро спросила:
– Во время катастрофы кто-то пострадал?
– Вас подрезал лихач, который скрылся с места происшествия. Увы, его так и не нашли. Причем, чтобы избежать столкновения, вы резко вывернули – и переехали невесть откуда взявшуюся на дороге собаку. В машине вы были не одна, а со своей дочкой Людочкой. Однако она отделалась легким испугом и несколькими травмами. А вот вы получили амнезию.
Они подошли к пруду, Ирина заметила знакомую ей по фотографию мраморную беседку, но Дмитрий Антонович качнул головой:
– Там хорошо летом, а сейчас скамейки наверняка отсырели. Так что лучше давайте прогуляемся к зимнему саду!
Он указал в противоположном направлении, и они двинулись туда. Дождь закончился, и доктор сложил зонт, используя его в качестве трости.
– В сущности, ничего ужасного не произошло. Да, собака, которая угодила под колеса вашего автомобиля, погибла, но ведь могло быть гораздо хуже – могли погибнуть вы с дочкой! И на животное вы наехали не намеренно, а случайно, из-за этого так и не пойманного лихача. Но вся эта роковая цепь событий – авария, задавленная собака, кричащая дочка на заднем сиденье – вызвала у вас шоковое состояние, а вслед за ним – и амнезию.
– А это точно была собака? – спросила тихо Ирина.
Дмитрий Антонович пошевелил бровями и шутливо спросил:
– Вы думаете, я что-то утаиваю от вас? Нет, погибла только собака – вот и все. Собственно, больше всего пострадали именно вы. Вот, хотите взглянуть?
Он протянул ей номер уже известной ей желтой газеты «Бульвар-Экспресс» от первого августа – на одной из последних страниц Ирина отыскала заметку об аварии, имевшей место на МКАД, в которой упоминалось, что водитель была доставлена в одну из столичных больниц.
– И это все? – протянула несколько разочарованно Ирина, и доктор Гладышев вздохнул:
– Я же говорю, что вам сказочно повезло! В некоторых случаях амнезия является своего рода защитной реакцией организма на драматические события, которые мозг не в состоянии воспринять и переработать. Но в вашем случае это была небольшая авария. Этим-то и объясняется то, что вы так быстро поправились!
Они вышли к зимнему саду, откуда было рукой подать до центрального комплекса клиники «Мнемозина». Ирина почувствовала облегчение – теперь она знала правду. Но отчего-то это не принесло ей чувства удовлетворения.
Уж слишком… Слишком просто все было. Неужели она была до такой степени истеричной и экзальтированной дамочкой, что забыла, как ее зовут, только из-за того, что попала в передрягу? Но ведь доктор Гладышев сказал, что амнезию может вызвать не только какое-то действительно ужасное, но и вполне заурядное событие.
Они вернулись в палату, и Дмитрий Антонович торжественно произнес:
– Думаю, завтра вы можете вернуться домой. Вам ведь надоело находиться у нас в клинике?
Ирина не знала, что сказать в ответ. Она вопросительно посмотрела на Гладышева, и он продолжил:
– Однако не забывайте: вам нужно регулярно проходить сеанс мнемотической гимнастики. И очередной сеанс ожидает вас прямо сейчас. Вы ведь хотите, чтобы к вам вернулось еще несколько важных и приятных воспоминаний?
Она снова заснула во время процедуры, однако, открыв глаза и поняв, что находится в палате и что наступило новое утро, утро воскресенья, девятого сентября, Ирина не испугалась.
Наоборот, она обрадовалась. Потому что в этот день она должна была встретиться со своей семьей. И потому что за ночь ей удалось вспомнить посещение какого-то вернисажа вместе с Вадимом. А потом, на обратном пути, они еще долго целовались перед тем, как поехать домой. На ней было открытое бордовое платье, а на нем – смокинг…
И все же Ирина боялась встречи со своей семьей. Впрочем, появившийся доктор Гладышев успокоил: забрать ее приехал только один муж.
– Вас хотели встречать и прочие родственники, однако я отговорил Вадима Алексеевича от этого. Впрочем, позволю себе заметить, что дома вас ожидает, по всей видимости, сюрприз!
Он мягко улыбнулся, и Ирина стала тепло благодарить доктора Гладышева.
– О, вы ведь были примерной и очень интересной пациенткой! – заявил он. – Ну что же, ваш супруг обещался приехать к часу дня, вы ведь не хотите предстать перед ним в больничном одеянии?
В клинике имелись парикмахерша, стилист и даже маникюрша. На выбор Ирине предоставили около двух десятков платьев, одно краше другого. Вообще-то все они были более уместны для вечерних приемов, а не для встречи с мужем после месячного пребывания в клинике. Однако Ирина не стала возражать и выбрала темно-зеленое, элегантное.
Странно, но она не могла сказать, какой цвет у нее был любимым. Надо будет поинтересоваться этим у Вадима. У мужа… Да, теперь у нее были воспоминания, в которых фигурировал Вадим, она знала, что он – ее законный супруг. Но чувства все еще не вернулись…
Любит она его или нет? Это она спрашивать у него, конечно же, не собиралась. Но избавиться от волнения она так и не могла. Только посмотрев в зеркало, Ирина поняла, что превратилась в молодую красавицу. Она даже сначала не поверила, что это ее отражение. Эта особа в темно-зеленом платье была такой… Неприступной? Надменной? Таинственной?
Как ни крути, но этой дамочкой была она сама. И только после того, как парикмахерша, стилист и маникюрша удалились, Ирина вдруг подумала о том, что месячное пребывание в клинике «Мнемозина» наверняка влетело ее семье в копеечку. Сколько может стоить курс лечения здесь? Ведь доктор Гладышев как-то упомянул о том, что лечатся у него богатые и знаменитые. Для простых людей ворота его клиники оставались закрытыми.
Выходило, что она не была простым человеком. И воспоминания, которые роились теперь у нее в голове, подтверждали это. Ее свадьба с Вадимом была грандиозной… Ее платье шилось в Лондоне… Автомобиль… Какой у нее был автомобиль? В заметке речь шла о «Порше». Автомобиль явно не для бедных. И теперь еще месяц с небольшим пребывания в «Мнемозине»…
Даже если ее муж и был состоятельным человеком, то за курс лечения в клинике ему пришлось выложить круглую сумму. И то, что он сделал это, лишний раз доказывает – Вадим любит ее! Но отчего-то ее занимал иной вопрос: а любит ли его она?
Но задуматься над финансовой стороной у нее элементарно не хватило времени – появившаяся сиделка сообщила, что ее ожидают. Ирина вышла из палаты и окинула ее в последний раз взглядом. В клинику она еще наведается, и не раз, для проведения мнемотической гимнастики. А вот в палату она больше ни ногой!
Она спустилась на первый этаж, и сиделка проводила ее в небольшой зал, обставленный как холл стильной гостиницы, и попросила ее подождать.
Ждать пришлось недолго, потому что двери открылись, и появился улыбающийся доктор Гладышев. Дмитрий Антонович отошел в сторону, и Ирина увидела Вадима.
Да, он был точно таким же, как и в ее воспоминаниях. Высокий, светловолосый, с чуть раскосыми зелеными глазами и обаятельной мальчишеской улыбкой. Облачен Вадим был в джинсы и легкий кашемировый свитер вишневого цвета, под которым бугрились мышцы.
Он быстро взглянул на Гладышева, и тот, улыбаясь, закивал головой и тактично вышел из комнаты. Вадим сделал шаг навстречу Ирине и произнес, чуть запинаясь:
– Ириша, Дмитрий Антонович сказал, что ты знаешь, кто я…
Странно, но голос его она не узнала. Воспоминаний об этом не осталось. Тембр у Вадима был низкий, приятный. С хрипотцой, обычно именуемой сексуальной. И вообще внешностью он походил на восходящую звезду кинематографа.
Переминаясь с ноги на ногу, он взглянул на жену, и Ирина заметила, что на глаза у него навернулись слезы. Поэтому, действуя больше по наитию, чем по расчету, она подбежала к нему и бросилась на шею.
Ну конечно, это был Вадим. Это был ее любящий муж. Тот, кому она могла доверять и кто заботился о ней. И хотя она еще не знала, любит ли его или нет, Ирина поцеловала его в щеку. Быстро. Стремительно.
Вадим привлек ее к себе, наверняка желая поцеловать по-настоящему. Но Ирина отвернулась, и в этот момент в комнату вернулся доктор Гладышев. Он деликатно кашлянул и заметил:
– Ирина Владимировна, Вадим Алексеевич, в первое время вам обоим будем многое казаться странным, но вы привыкнете к этому. А потом воспоминания вернутся к вам, Ирина Владимировна, и все станет по-прежнему. Однако не надо торопить события – эта реплика относится к вам, Вадим Алексеевич!
Говорил доктор мягко, однако чувствовалось, что воспринимать их надо всерьез. Вадим провел пальцем по руке жены и прошептал:
– Какая же ты красивая, Ириша! И как я рад, что все осталось позади!
– Не совсем! – подхватил эту тему доктор Гладышев. – Не забывайте, Ирина Владимировна, что в первые четыре недели вы должны приезжать на мнемотическую гимнастику каждый день, потом в течение трех месяцев каждые два дня, наконец, в течение полугода два раза в неделю, а потом – в зависимости от ситуации. Однако по завершении этого курса к вам вернется не менее девяноста процентов воспоминаний, это я вам гарантирую!
Он вопросительно посмотрел на Ирину, потом на Вадима, и они оба дружно заверили доктора:
– Конечно, так и будет!
– Иного ответа я и не ожидал! – заявил он и добавил, обращаясь к Вадиму: – Расписание процедур у вас имеется, так что приложите все усилия, чтобы Ирина Владимировна придерживалась графика. Сегодня, в честь возвращения домой, процедуру придется отменить. Однако я жду вас завтра, Ирина Владимировна!
Он проводил их до крыльца клиники. Там стоял черный двухместный «Мерседес», принадлежавший, как поняла Ирина, ее мужу. Странно, но этого она не помнила. Впрочем, марки и количество автомобилей в ее семье ее волновали меньше всего.
Она попрощалась с доктором Гладышевым, зная, что увидит его на следующий день, а Вадим уже уселся за руль. Гравий полетел из-под колес «Мерседеса», рванувшего по аллее к центральным воротам. Вадим с улыбкой повернулся к Ирине.
– Я так рад, что ты наконец выздоровела, Ириша! Я так ждал этого момента! Так ждал!
Видимо, заметив, что лицо жены побелело, он обеспокоенно спросил:
– Тебе что, плохо? Вернуться обратно, в клинику?
– Не гони так! – заявила Ирина. – Ты же знаешь, из-за чего я оказалась здесь. Из-за этого типа, который так же гнал!
Вадим резко сбросил скорость и виновато улыбнулся, что сделало его еще более неотразимым:
– Ириша, извини, как же я мог об этом забыть! Идиот, да и только! Просто я на седьмом небе от счастья, что ты возвращаешься домой! Ко мне и нашим деткам!
Он запнулся и быстро добавил:
– К нашей дочке, конечно, я хотел сказать, к нашей дочке. К нашей Людочке!
Людочка… Их дочь… Интересно, сколько они уже вместе и в каком именно году поженились? Этого Ирина сказать не могла – просто не помнила. Все же странная штука эта память – к ней вернулись воспоминания об их пышной свадьбе, однако она не знала ни месяца, ни числа, ни года.
Спрашивать Вадима она не стала – к чему? Ирина подумала, что то, что произошло с ней, явилось ударом для ее родных и близких. Этого она как-то до сих пор не учитывала. А ведь они тоже наверняка страдают и переживают…
Она то и дело бросала взгляды на Вадима, уверенно крутившего руль. Да, определенно, она сделала хороший выбор. Он наверняка отличный и преданный муж! Только вот чем он занимается? Этого она тоже не знала.
– Все только и спрашивают что о тебе! – вещал Вадим, кажется, не замечавший, что Ирина пристально изучает его. – Все наши друзья, естественно. Но врачи пока что не рекомендуют тебе общение с большим количеством людей. Тебе нужно постепенно вливаться в обычную жизнь…
– У нас их много, друзей? – спросила Ирина, и Вадим с улыбкой ответил:
– Ну конечно, Ириша! Ведь тебя все обожают! И сколько у тебя подруг! Друзья тоже имеются, но немного, я же ревнивый!
Он рассмеялся и бросил на нее полный любви взгляд.
Друзей она не помнила совершенно. Ну ничего, ведь доктор Гладышев обещал, что к ней вернется не менее девяноста процентов воспоминаний. А вот оставшиеся десять? Как он сказал о них: то, что вспоминать не следует, и не вспомнится? Только что именно вспоминать не следует?
И снова что-то пошевелилось в ее черепной коробке, как будто промелькнула тень воспоминания. Мрачного. Тяжелого. Кошмарного. Но Ирина в этот раз отогнала назойливую мысль. Нет, зачем в самом деле какие-то дурные картинки в голове! Ведь многие бы отдали полжизни за то, чтобы избавиться от страшных воспоминаний, а она посредством медицинского казуса избавилась от них. Разве это плохо?
Вадим все говорил и говорил, высыпая на Ирину все новые и новые подробности. Имена, факты, события, веселые истории. Ничего этого ей известно не было – пока. Но женщина знала: скоро, совсем скоро все изменится. Она приложит все усилия, чтобы это произошло.
Поездка длилась около часа. Затем они подъехали к воротам, около которых находилась приземистая кирпичная будка. Ирина увидела плечистого, коротко остриженного молодчика, подошедшего к ним. Он вежливо кивнул Вадиму, назвав его по имени и отчеству. А затем его взгляд переместился на Ирину.
Его лицо расплылось в улыбке, совершенно ему не шедшей, и тип пробасил:
– Добрый день, Ирина Владимировна! Очень рад вас видеть. Отлично выглядите!
Значит, он ее знал, а она, конечно же, его не помнила. Шлагбаум пошел вверх, ворота, за которыми располагался элитный поселок, открылись.
– Спасибо, Олег, у моей жены все в полном порядке! – заметил Вадим, нахмурившись. То ли ему не понравилось, что простой охранник беседовал с его супругой, то ли он попросту ревновал ее к этому местному Рэмбо.
«Мерседес» покатился по идеальным, отлично заасфальтированным улицам. В глаза Ирине бросились особняки – в три или четыре этажа, разностильные, однако нарядные и стоившие наверняка не один миллион (в долларах).
Они обитали в деревне для богатых. И, следовательно, сами были из их числа. Впрочем, Ирина уже пришла к этому выводу: ведь она поняла, что пребывание в «Мнемозине» обошлось ее мужу в круглую сумму. Да и автопарк у их семейства был тоже далеко не самый плохой…
Муж… Она впервые подумала так о Вадиме. Да, он ее муж. Она улыбнулась, окинув его взором, и Вадим в этот момент повернулся к ней и с улыбкой же спросил:
