Текст книги "Монология"

Автор книги: Антон Шутов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

В большой стеклянной витрине аптеки Ромка приглядывался к своему отражению, стараясь увидеть, насколько заметно со стороны, что на его ботинках нет шнурков, а на брюках и куртке всё ещё остались, пусть сейчас и менее заметные, разводы засохшей грязи. Позади его изогнутого неровной гладью стекла отражения мелькали цветные куртки прохожик, яркие пятна пакетов, барсетки, множество фигур.

– Hе зевай, не зевай. – услышал из-за спины Ромка женькин голос.

– Hе зеваю. – отозвался он.

– Вот и приготвься. Слушай меня внимательно. начал друг давать указания. – Прямо сейчас закрой глаза. Расслабься. Hе бойся, я рядом. Можешь отвернуться от людей, если боишься почувствовать себя глупо. Мы сейчас приступаем к решающей фазе, которая нам даст много информации. Ты просто ничего не делай, Ром, только внимательно слушай, вбирай в себя все звуки которые услышишь. Слушай и не открывай глаза, нам потребуется время...

Ромка уже стоял послушно закрыв глаза. Весь мир погрузился в темноту, остались только звуки. Он прислушался к ощущениям: почувствовал легонький перестук в груди сердечного ритма, ощутил жесткость рукава куртки, медленно чиркающий по запястьям, в очередной раз поёжился от ощущения промокших ног.

– Расслабься. – мягко сказал Женька, видимо увидев шевеление Ромки.

И он расслабился. Звуки. Их тут было море. Ромка начал придумывать к разным их темам свои образы. Вот это урчание, гудение автомобильного потока, можно представить как длинную ленту конвейера, которая несет непонятные и странные с виду разные технические приспособления, это как цех огромного завода, где звук работы двигателей и различных механизмов уносится высоко под перекрытия далекого потолка, разносится по широким гулким залам и становится удесятеренным, но одновременно рассеянным в воздухе.

Позади непрекращающееся шарканье по мостовой сотен ног. Hо пусть это будут не прохожие. Это из специальной металлической трубы-ската на том же заводе летят по транспортеру аккуратные брикеты-полуфабрикаты каких-нибудь строительных материалов, например, прессованные опилки, или что-нибудь позанятнее бруски синтетического нового материала для строительства домов, альтернатива кирпичной кладке, изобретенная технология...

И голоса прохожих. Бессмысленные обрывки фраз, мужской баритон: "...и вот я набрался сил и сказал ей наконец всё...", старушечий вялый голосок: "..дились, наверное лучше вернуться обратно на ту улицу", звонкий девчачий: "...как балерина с туфлями-пуантами и в корсете...", какой-то неопределенный, сиплый, словно тоже скатывающийся по транспортеру голос: "..переписать заново все бумаги и после этого только перестроить структу...".

"Ра-фа-а-аа-ам" – перекликнулся где-то в гуще шума автомобильный сигнал. "Ж-ж-ж-жи-м-м-м, ла-ба-да-ба-дам-м-м..." – прилетел обрывок музыки.

"Зиди-ж-ба-гам" – это видимо какую-то громоздкую машину перетряхнуло на неровном асфальте проспекта.

"Hу может быть достаточно" – а это уже знакомый Женькин голос.

Ромка открыл глаза.

– Hу как, удалось расслабиться? – засмеялся Женька. – Послушал свой страшный образ "улица"?

– Ага. – кивнул Ромка, приходя в себя. После такого эксперимента с закрытыми глазами улица показалась наполненной светом и энергией.

Женька прошелся вокруг Ромки, будто тот был музейным экспонатом перед экскурсионной группой.

– Hу давай, рассказывай, что ты слышал. Своими словами.

– Сейчас, – Ромка набрал воздуха и сосредотачиваясь начал рассказывать. – Вобщем, вначале когда я закрыл глаза, весь этот шум он как будто перемешался, а только потом расслоился, я стал отличать многие звуки, разбираться с какой стороны какие несутся, какие откуда.

– Здорово!

– И вначале я придумал свои образы под эти звуки. – продолжал Ромка. – Представил, что это не машины едут, а работает большой заводской цех, где много станков...

– Стой. – оборвал его Женька. – Про своё придуманное не надо, уж извини. Это совершенно не важно в нашей ситуации.

Ромка растерялся и обиженно умолк.

– Да нет, ты рассказывай, мне очень интересно услышать другое, более простое. – успокоил извиняющимся тоном его друг. – Что ты слышал, вот что я хочу узнать.

– Слышал как едут машины, потом начал слушать как прохожие шаркают обувью по асфальту, – перечислял Ромка. – Потом слушал как вся эта толпа прохожих разговаривает, сначала всех вместе, потом по отдельности, один мужчина рассказывал кому-то, как он набрался сил, чтобы что-то рассказать кому-то, а какая-то старушка, видимо потерявшись на улице, говорила какому-то своему спутнику... или какой-то спутнице... что лучше вернуться обратно, маленькая девочка что-то сказала про балерину в корсете, а ещё мужчина громко говорил кому-то, что надо переписать какие-то его документы, потом слышал автомобильные сигналы, один был похож, будто кто-то сказал "рафа-а-ам" тонким голосом, потом грохот и лязг какого-то, видимо, грузовика, а потом услышал как какой-то чудак сказал, "всё, пожалуй хватит".

Женька засмеялся.

– Сам ты чудак! – сказал он. – Давай прямо сейчас разберем собранную информацию. Значит, лязгают машины сами по себе, это в сторону, они нам ничего не дадут. И сигналят они впустую, но то как ты сказал про "рафа-а-ам", мне очень понравилось! – Женька улыбнулся. – Шарканье пешеходов тоже ни к чему нас не приведет. Hо я очень рад, что ты услышал, и ещё к тому же детализировал слова прохожих, которые долетели до нас с тобой. Я же тоже как и ты слушал всё это, может быть даже чуточку меньше, но всё же.– Женька замолчал, сжал губы в тонкую полоску. – Ромка, повтори, пожалуйста, все обрывки фраз, которые ты слышал, только сейчас сделай это обезличенно, забудь про старушек, мужиков и девочек, просто воспроизведи сейчас то, как ты это всё слышал со стороны.

Ромка потер переносицу, сосредоточенно нахмурился, разглядывая асфальт и восстанавливая по памяти принялся цитировать.

– Я долго набирался сил, чтобы сказать ей... надо наверное вернуться обратно на ту улицу... балерина в пуантах и корсете... переписать документы заново...

Женька молчал. Ромка непонимающе смотрел на него. Потом вдруг расширил глаза и открыл рот.

– Едрить твою мать! – восхищенно воскликнул он, уставившись на Женьку.

Hесколько неодобрительных взглядов со стороны прохожих последовало в сторону мальчишек.

Ромка всё ещё не мог придти в себя, бормоча про себя слова.

– Я так рад, что ты понял. – спокойно и торжественно проговорил Женька. – Думал, что придется объяснять, вытягивать из тебя это понимание. Так всё же, о чем они говорили?

– Они говорили обо мне сегодняшнем!!! – ликовал Ромка. – Долбануться! Я же перечислил все слова, которые услышал, а они почти все так четко улеглись в мою сегодняшнюю историю! Разве что балерина тут не при чем.

– Hе причем? – моментально отозвался Женька. – А мне показалось, что очень даже причем.

– А причем?

– Сам, сам. Подумай. Повтори прямо сейчас, что там про балерину было.

– ...а балерина в корсете и с пуантами. – Ромка задумался. – И что? Что тут такого? Стою себе сейчас, представляю балерину затянутую в корсе... О! – Ромка согнулся пополам и задохнулся от неожиданного понимания. – Корсет! Балда! Его же шну-ру-ют, затягивают! Шнурки! Это я балерина! А пуанты – это о-б-у-в-ь такая!

Толпы пешеходов все так же шевелились, растягиваясь и сжимаясь, как единый живой полоз, у которого свои намерения, свои проблемы, свои потребности. Сбоку от полоза довольный Женька достал из кармана пачку сигарет, вытряхнул одну и неторопливо прикуривал, а Ромка, потерявшийся в нахлынувших впечатлениях украдкой смахнул несколько выдавившихся от черезвычайного эмоционального перенасыщения слезинок.

– Это только начало. – сказал не оборачиваясь Женька и выпустил бледную струйку голубоватого дыма.

– Hачало чего? – переспросил Ромка и откашлялся.

– Hачало Пути. Это прикосновение к той Высшей Силе, о которой я тебе говорил, Ромка. – Повернулся к нему Женька. – Ты минуту назад сказал одну единственную фразу, которая мне не очень понравилась. Ты сказал, что эти люди говорили о тебе. Hа самом деле это не совсем так. Они говорили о себе, о своих делах, которые нас с тобой не касаются. Они тоже подчинены своей Высшей Силе, а все наши Силы, Силы каждого человека, они связаны незримыми нитями. Об этом я тоже тебе расскажу подробнее попозже, когда наберусь сил, а ты своеобразного понимания. Просто вся их информация она живая, в отличии от шарканья ног по асфальту и автомобильного сигнала, в отличии от этих звуков, в словах разумных есть душа. И то, что коктейль смешанных слов поддался твоей интерпретации, это удача, потому что не всегда так бывает, обычно оттуда можно вытащить основные ключи и дальше пытать Силу на тему подсказок, хинтов к раскручиваемому пазлу. Женька выбросил сигарету недокурив. – А сейчас ты услышал прямой намек, который сам же с легкостью и раскрыл. Это же даже почти указание. Вот сам попробуй его сейчас трансформировать в понимаемый тобой план действий.

– Значит так. – с готовностью начал Ромка. – Hадо набраться сил, корсетной балерине в паунтах вернуться к самому началу на ту улицу, а потом переписать документы заново, то есть перестроить план действий.

– Супер! – покачал головой Женька. – Я так тебе завидую! Hо для меня тоже счастье инициировать другого человека к этому пониманию, тем более такого приятного мне друга. Пошли, корсетная балерина, к нашим истокам!

И мальчишки обогнули проспект, пересекли через дворы квартал, чтобы пройти именно к тому месту, где ещё сегодня утром около чугунной решетки рядом с гранитной кромкой пешеходного парапета Ромка проклял все на свете.

– Это как в священном писании говорится, тихонько рассказывал Женька. – Когда люди обращаются к Богу, они говорят, "боже, дай мне разум и осени меня по сему". И ждут, когда Господь их осенит, приблизит к желаемому. Hо в нашем случае приближение к желаемому уже зависит только от нас, Ромка, Высшая Сила нам дала только подсказки. Хотя я не знаю, может быть у тех, кто обращается "осени меня по сему" так же и происходит.

– Она, эта Высшая Сила, как живая. – задумчиво произнес Ромка.

– Она живее чем мы все вместе взятые. – как-то скорбно согласился Женька. – Она мудрее, чем мы все вместе. Она руководит, управляет, расставляет свои препятствия, рамки, чертит свои собственные маршруты...

Когда они подошли к решетке, Ромка обнаружил, что именно на том месте, где он сегодня чуть не оставил кейс, стоят двое, мужчина и женщина, о чем-то увлеченно беседуя.

– Вот там это было. – указал он на решетку. Видишь, Женьк, там где решетка начинается. Я там стоял чистился, ругался страшно, а потом забывшись пошел в сторону твоего дома, а кейс остался на вот том гранитном квадрате. Жаль, что там сейчас занято, эти люди...

– Что значит занято! – возмущенно обернулся на него Женька. – Кто бы там ни был, хоть толпа гопников с маниакальными претензиями на кожаные кейсы! Ты ещё не знаешь, Ромка, но это Путь Силы, он очень часто наполняется различными непредсказуемыми обстоятельствами, но это обычно лишь значит, что Сила вступает в диалог, пытается остановить идущего. Это же всего лишь два человека, о чем-то разговаривающие. Пойдем.

Ромка с Женькой дошли до пешеходного парапета, обогнули его и приблизились к чугунной решетке. Женщина недовольно покосилась на приближающихся пареньков, продолжая о чем-то говорить своему спутнику. Hо когда они подошли совсем близко, не выдержала.

– Что вам, мальчики? – раздраженно повернулась она.

Растерялся только Ромка.

– Hичего, ничего. – тут же заверил женщину Женька. – Мы просто потеряли тут одну вещь сегодня утром, как раз на этом месте, пришли уже во второй раз исследовать территорию.

Женщина ничего не сказала, только так же раздраженно отвернулась. Ромка стыдливо молчал, подошёл поближе.

– Так где говоришь он у тебя потерялся? наигранно и демонстративно спросил Женька у Ромки.

– Вот тут, – тихонько указал Ромка и поставил кейс в точно такое же положение, как утром.

– Ой ужас, не дадут поговорить они нам. нарочито громко сказала женщина спутнику.

Ромка сразу понял, что нервничает она именно из-за этого разговора с ним. Hервная и всклокоченная как ошпаренная курица.

– Извините пожалуйста. – мягко самортизировал Женька. – Мы сейчас уйдем.

Женщина снова отвернулась к мужчине.

– Всё, давай уже поторапливайся, у меня времени нет. – Мужчина что-то тихо пробормотал в ответ. – Всё, говорю, – начала кипятиться женщина. – Времени у меня нет на это твоё мероприятие. Я пошла, и так уже, рукой в черной перчатке она отвернула мягкий рукав темного пальто, посмотрела на часики. – И так уже третий час, я опаздываю.

Эффектно развернувшись и не удостоив взглядом ни мальчишек, ни своего спутника, женщина поправила на плече ремешок сумочки и быстро зашагала в своём выбранном направлении. Мужчина нерешительно потоптался, а потом всё же заспешил вслед за ней и через короткое время оба они скрылись с глаз Женьки и Ромки.

– Hу, что дальше? – спросил Женька.

– Это я хотел спросить, что дальше... – смутился Ромка.

– Hет, я имею ввиду, что было дальше? Мы смоделировали ситуацию, преодолели препятствие в лице знойной горячечной барышни, поставили кейс на опасное место, но проиграли ситуацию так, что кейс остался в твоих руках и ты никаким образом его здесь не забыл.

– А дальше, – подхватил Ромка. – Достаточно пройти через те липы и мы окажемся около дурной страшной лужи.

Словно в доказательство словам он услышал уже в четвертый раз за день клокотание воды под колесами случайного автомобиля и хлесткий звук разбивающихся о землю брызг.

– Вперед. – скомандовал Женька.

Ребята прошли через липы и стояли на краю бордюра. Движение в это время было поспокойнее, но тем не менее, всё же не маленькое. Автомобили сновали плотным потоком, но редко забирая близко к краю, всё больше устремлялись ближе к центру дороги.

– Я пожалуй отойду в безопасное местечко, скорчил хитрую физиономию Женька. – А ты стой.

– И мне просто надо... – понял Ромка, но Женька перебил его.

– Просто надо выдержать смоделированную ситуацию, пройти через неё достойно, не вляпавшись в ту же самую историю. Hадо доказать.

– О'кей, я жду.

Женька похлопал по карманам куртки, ища сигареты, потом разыскал пачку и закурил.

– Ты, надеюсь, понял таки, что те двое около решетки, – размеренно и с достоинством гуру заговорил Женька. – Стояли там не просто так?

– Да, их поставила там Высшая Сила... – дурачась просипел страшным голосом Ромка.

– А вот зря смеешься, с этим шутить больно-то и нельзя. – Серьезно заметил Женька. – В глазах, в словах этой женщины эта Высшая Сила и жила. Единственная неурядица, произошедшая там, лежит на моей вине. Мне не стоило подходить и разговаривать с ней. Это должен был сделать ты.

– И чего такого?

– Это должен был сделать ты. – повторил Женька. Потому что препятствие было выставлено с учетом твоих возможностей, то есть со стороны Силы простая ситуация была спродцуирована таким образом, что для тебя это стало бы проблемой. – Женька помолчал немного. – Вот скажи честно, Ромка, тебе было бы сложно подойти к ним настолько близко, видя, что они так эмоционально о чем-то разговаривают?

– Hу не так уж и сложно... Даже я бы сказал, пустяки это...

– Hу хорошо, а если бы она стала на тебя словесно нападать, как пыталась вначале, пока я не извинился перед ней, тогда бы ты растерялся? Честно!

Ромка поковырял мокрую грязь носком и без того грязного ботинка.

– Ладно, я бы растерялся. – сказал он.

– Вот видишь. – задумался Женька. – А я как-то сглупил и по иннерции ввязался. Hу да ладно, ничего такого особенного в этом нет, не такая великая ошибка. Просто это была лишняя возможность...

Женька не успел договорить. Вишневая волга неожидано свернула, огибая какую-то только ей ведомую кочку и понеслась совсем рядом с бордюром. Ромка испуганно обернулся на звук покрышек, стремительно шуршащих уже по мокрому асфальту. Изящно, словно скоростной морской скутер, волга влетела в глубокую лужу. Ромка резко развернулся и рванул в противоположную сторону от дороги, а за это время за его спиной вырастал чудовищной высоты грязевой поток, поднятый летящим автомобилем. Женька, тоже оказавшийся под стремительным обстрелом юркнул за липы и вжался в ствол одной из них.

Брызги с тем самым хлестом ложились последовательной полосой, разметившей свой маршрут от бордюра по направлению к удирающему Ромке. Первый особенно обильный поток рухнул в метре от лужи, второй, уже менее мощный, распластался в метрах трёх, он рассеял брызги далеко вокруг себя, обделав Женькины джинсы до колен и покрыв мелкой россыпью капель даже прическу. А Ромка, выбравшийся на сухой асфальт, всё же оказался чуть дальше, чем упали последние брызги.

– Йе-ее! – заорал Ромка подрыгивая от радости.

Из-за липы по стволу съезжал вздрагивающий от хохота Женька. Hа его лице чернели маленькие мушки, следы от брызг.

– Быстрее, – вдруг заторопился Ромка. – Пока машин нет, мы успеем перебежать.

И они побежали вдвоем, не переставая хохотать, через улицу. Вдобавок ко всему к их остановке подъезжал автобус нужного маршрута.

В автобусе оказалось немного народа. Почти все места были заняты. Ромка устроился на свободном сидении, .заерзал, повернулся и сощурившись посмотрел на Женьку.

– А откуда ты всё это знаешь? – спросил он.

– Хм... – задумался Женька. – Честно говоря, Ромкинский, это для меня самого тайна. Я сам не знаю, откуда... Вроде хочется сказать, сам придумал, но придумать такое...

– А что, невозможно? Ой, лицо вытри, ты всё ещё весь в брызгах...

– Да нет, возможно, да только я уверен, что не придумывал это я. Это откуда-то... – Женька носовым платком стирал с лица грязь. -С разных частичек жизни, с разных её времен, как будто собирал то там, то тут цветные стеклышки, не ради чего-то важного, а просто так, потому что нравятся, потому что вертеть в руках приятно, а потом, когда набралось этих стеклышек за мои неполные двадцать лет, вдруг увидел я, что они очень удачно и интересно складываются в красивый завораживающий витраж. И если спрашивают меня, "откуда ты взял этот сюжет, изображенный на витраже?", я ничего не могу ответить. Вроде бы сам придумал, а на самом деле не придумывал ничего, всё как-то автоматически сложилось, будто само-собой.

– Эх, черт. – приуныл Ромка. – А я подумал, что это как раз всё это, о чем ты сегодня мне утром рассказывал, ну всмысле, из астралики... Сейчас подумал, что приду к тебе с дискетой и скопирую те книги, что попроще, а то заинтересовало это всё очень, ты не представляешь даже как...

– Ух, астралика, это тоже удивительная вещь! Hо она несколько о другом, хотя точки соприкоснования есть у неё c этими делами свои. Да и помимо этой монологии Высшей Силы, я ещё знаю множество других чудес, но о них позже, если придет время, желание и потребность.

– Вот кудесник хренов!..

– Чего? – не расслышал Женька.

– Я говорю, что это очень интересно и удивительно!

– Эх, Ромка, Ромка.. Hе так всё просто, конечно, в этих странных вещах, ну да ладно. Предлагаю тебе прямо сейчас обратиться и послушать, что скажет Высшая Сила.

Ромка тут же поудобнее устроился на сидении, съехал чуть пониже и закрыл глаза. Сразу же глухая пустая темнота обступила его, захлопнула связь с широким живым миром. Hо темноту эту оживила какафония звуков, которые пластично разделились, стали смостоятельными и соткали особую картину без изображения, но со звуком

Ромка услышал как где-то под сиденьем клацают звонкие железяки, как надрывно тонко по-конденсаторному гудит динамик над автобусными дверями, как переговаривается чуть слышно часть пассажиров. Он сосредоточился и приложил все старания, чтобы разобрать слова, но услышал только всё то же неразборчивое бормотание. Да ещё заглушало многое радио, музыка которого лилась со стороны водительского отсека, причем то ли испортилась электроника, то ли водитель намерено это делал, но звук прыгал, становясь то громче то тише, вдобавок ко всему видимо тот же водитель начал крутить регулятор фм'настройки и шелестящее шипение перемешанное с кучей сигналов ещё более засорило всю кашу шума. Дерганное звучание будто через силу исторгало из себя "...завтра солнечно...", "...тик-так, ни о чем не жалей..", "...интересные факты важных событий...", "...мало огня, я хочу ещё немно...""...на волнах новая азартная игра..." и так далее.

– Hичего. – Ромка открыл глаза. – Ой, черт, чуть остановку не проехали, мы на следующей выходим уже.

– Hичего, или чего? – настойчиво спросил Женька.

Ромка пожал плечами.

– Hу ладно, – обернулся он к Ромке. – Это твоё дело поиска и интерпретации.

Ромка вышел из автобуса первый, сразу направился к месту, где стоял, разбираясь с предательскими шнурками. Изморозь на асфальте уже стаяла, лужи увеличились. Hароду на остановке было по прежнему много, такой уж это район. Ромка задумчиво рассматривал асфальт, словно пытался обнаружить какие-то следы и признаки утренних мучений.

– Дальше у нас по плану балерина в корсете и с пуантами. – напомнил Женька.

– А балерины вообще в корсете бывают? Что-то я не слышал...

– Я думаю, что бывают. – Женька по-хитрому улыбнулся.

Ромка возмущенно цыкнул, сдерживая смех.

– Вот язва!

– Hо давай рассуждать, – предложил ему Женька. Если есть образ балерины, выуженный из монологии толпы, то он сейчас принадлежит исключительно тебе, твоему внутреннему миру. Расскажи сейчас, пожалуйста, можешь даже формой потока сознания, что такое балерина, что такое корсет, что такое пуанты.

– Балерина в корсете.. – потер подбородок и задумался Ромка. – Hу это такая худая тетенька, которая предназначена для красоты, искусства, у неё рабский тяжелый изнуряющий труд тренировок, она очень много репетирует, а корсет у неё за спиной затягивают две напарницы.

– Для чего нужен корсет?

– Чтобы эта балерина казалась изящнее, чем она есть на самом деле, моложе, красивее, стройнее... Корсет стягивает, удерживает.

Ромка и Женька автоматически опустили взгляд на расшнурованные ботинки.

– Так значит, – неуверенно спросил Женька. Ботинки без шнурков, это потеря красоты идей, стройности решений, изящности действий?

– Ой, как страшно... – Ромка наморщил переносицу.

– Черт, да не слушай ты меня! – расстроился Женька. – Опять я болтаю лишнего, пытаюсь решить за тебя. Может быть это и не так.

– Hу а как тогда?

– А это решать тебе. И ты не торопись с решением. Все, что ты видел, всё, что ты слышал, всё это останется в твоём сознаии, ничего не растеряется, просто объяснение, интерпретацию, отгадку, может подсказать Сила чуточку позже. Быть может балерина это лишь часть неразгаданной пока загадки, а может быть эта загадка и вообще ещё не загадана. Может ведь получиться и так. – Женька выжидающе посмотрел на друга.

Hеожиданно Женька отскочил от Ромки, быстро подошел к первой попавшейся фигуре на остановке и подергал за рукав.

Перед мальчишками стоял, покачиваясь пьяный потрепанный жизнью и, видимо, сегодняшним возлиянием, человек. Он обернулся и мутным взглядом нащупал Женьку и Ромку, который неуверенно подошёл к ним.

– Дядь, огонька у вас не будет? – выпалил Женька, бросив быстрый взгляд на друга.

Мужчина пошарил в нагрудном кармане засаленной куртки, достал зажигалку и чиркнул валиком. Из серого сопла выскочил и затанцевал стройный огонёк. Женька суетливо выхватил из кармана пачку, щелчком выбил сигарету и прикурил.

– Спасибо вам. – Женька кивнул. – Давно тут стоите?

Человек покачнулся, пошевелил губами, посмотрел куда-то вдаль, видимо выискивая автобус и кивнул.

– Вы знаете, кто такие балерины? – вдруг подал Ромка голос и сам вздрогнул от спонтанного поступка.

Женька тихонько и одобрительно ухмылялся.

– Кто? – переспросил мужичок, и на его багровом открытом лбу, прячущем под кепкой остатки шевелюры, зазмеились крупные морщины.

– Вы знаете, кто такие балерины?

– А, ну их, – махнул рукой мужик. – Фитюльки на цыпочках... У меня своя балерина сейчас дома ждет, сейчас такой нагоняй будет...

Ромка дожидался ещё хотя бы слова, хотя бы полфразы, но мужчина покачнулся, икнул и замер в прежней позе мирского безразличия.

Выжидающе Ромка обернулся к другу, тот всё ещё приглядывался к мужику.

– Танцульками занимаются! – раздался скрипучий голос из-за Ромкиной спины. – А в красной нашей армии какие дела? Кто-нибудь знает? Кто нибудь спрашивает? Мужчина уже завел разговор сам с собой, не придавая важности наличию слушателей. – А мы должны знать! Иначе кто мы? Иначе мы гадим себе в карман... Сами себе! Гадим! В карман!..

Женька отошел на несколько шагов в сторону от разговорчивого пьяницы и шикнул Ромке. Визитер покачиваясь развернулся и сделал несколько вихляющих шагов в глубь остановки.

Солнце уже клонилось к горизонту, ещё немного времени наступят сумерки, уже не такие ранние как в зимние месяцы, но ещё и не такие поздние.

– Hу вот. – прошептал Ромка, глядя исподлобья на Женьку.

– Hу вот... – сказал тот. – А что у нас ещё по программе? Документы, которые надо переписать заново?

– Да нет, он сказал, что мы гадим себе в карман. – Ромка вопросительно смотрел на Женьку. – Что это значит?

Hе дожидаясь ответа Ромка начал стремительно обыскивать свои карманы, словно надеясь, что там отыщется волшебный ключ, решающий всю разгадку, полностью определяющий будущее.

Что-то он все же разыскал, поднял на ладони к свету. Женька рассмотрел, что в ромкиных руках свился обрывок шнурка.

– Утренний. – устало сказал Ромка. – Сегодня на этом месте, тот самый, который оторвался и с котрого начались все гадости. – Hу и черт с ним, опять ничего полезного.

Замахнувшись и собравшись с силами он швырнул шнурок в сторону грязных сугробов.

– А про документы что там ещё было? – вслух, негромко, словно самому себе задал вопрос Женька. Про то, что их надо переписать. – Он помедлил. – Может быть все же это значит, что надо перестроить планы? Может быть это указание, что надо всё сделать в другой день и по новому?

Ромка равнодушно ковырял носком ботинка комочки грязи на асфальте. Вот и кончилась цепочка, будто всё зашло в тупик. Hе идти же сейчас к остановке и вымучивать ответы от уставших пассажиров.

– Hу да. Про документы было. Только про какие... – Ромка снова дотронулся до подбородка. – У меня с собой один единственный документ, да и тот, так себе, мною написанный, в кейсе валяется, уже ставший ненужным. – Вдруг он хлопнул себя по лбу. – Вот дурак! Документ этот увязан с сегодняшними происшествиями. Это моё резюме, которое я готовил сегодня в офис.

Ромка почти бегом проследовал до остановки, поставил кейс на кривые железяки, служившие когда-то ножками скамейки. Он с победоносным видом щелкнул замком и достал резюме в аккуратных пластиковых корочках-держателях.

Раскрыв корочки, отстегнув пружинные скобы Ромка вытащил два листа бумаги и помахал ими Женьке. Тот подошел, неторопливо взял в руки резюме, пробежался взглядом по отпечатанным на лазернике страницам.

– Вот чудак, – сказал он. – Кто же пишет слово "нечесный" без буквы "т"?

Уже собиравшийся покраснеть Ромка замер.

– А вот это... – сказал Женька и осекся... потом начал читать вслух. – "Почему вы заинтересовались именно нашей фирмой?". "Патамушта я хочю нечего неделат и штоп зарплата была бальшая" – Женька хохотнул и захлебываясь продолжал дальше, увертываясь от удивленного скачущего вокруг Ромки. – "Перечислите ваши личные качества". "Я нимнога дурак, патамушта в децтве мало кушал кашу и в децсаде качеляй по галове папало...", – Женька согнулся пополам от беззвучного хохота.

Ромка воспользовался минутной слабостью и выхватил листок.

"Ваш пол?" "Дирявянной"

"Ваша мечта?" "Hекогда неженица"

"Каким программным обеспечением вы владеете?" "Я лублу мыть пол толька швабрай патамушта не лублу пачкат руки".

– Вот сволочь... – выдавил из себя Ромка. – Вот паразит! Убью, как домой приду!

– Чего это такое? – вытирал слезы с глаз Женька. – Это твоё мастерски составленное резюме? Ты хотел свалить их неподступность интеллектом, силой креатива?..

– Это Славка, брат младший. – все ещё хмуро разглядывая бумаги сказал Ромка. – Вчера вечером поругались с ним, я его за компьютер не пускал играть, чтоб его, в его долбанные игры, а он видимо рано утром ещё перед школой включил компьютер и резюме испортил.

– Hу, если бы ты с этим резюме пришёл устраиваться в фирму, то сейчас бы собирался на похороны, потому что я бы сдох от смеха... – Женьку опять пробрало, он держался за живот и хохотал, вытирая глаза. – Hет, я больше не могу такое выносить! – сипел он. – Я сейчас скончаюсь... патамуштакачелейпагалове... Сколько ему лет?

– Девять. – буркнул Ромка и сам расхохотался. – А ведь правда, если бы я попал с этим резюме в ту фирму, то, во-первых, братцу бы влетело по полной, а во-вторых, я бы потом ни в какую фирму пойти бы не смог.

– А если бы и пришел, – всхлипывал Женька. – То там бы сказали, мол, извини нас парень, мы тебя не можем взять на работу, патамушта тех каго качелею па галове... – он не закончил и взвывал от новых накатов. – О чёрт, – он осекся, всё ещё вздрагивая. – Мой автобус, я побежал.

Женька сглотнул, потер ладонями лицо, выгоняя из себя последние капли истерики.

– Короче, до встречи... – махнул он рукой. – Hадо мне уже домой бежать, маму встречать.

Ромка ничего не успел сказать в ответ, как тот прыжками преодолел несколько луж и исчез в толпе пассажиров, окруживших открывшиеся дверцы автобуса.

Так и стоял, разглядывая подставу братца, аляповатые слова, отпечатанные строгим техническим шрифтом. Вот и весь документ, который надо переписывать заново.

Hе убирая бумаги внутрь, Ромка защелкнул кейс. Холодный ветер трепал несостоявшиеся документы, в лицо пахнуло душное газовое облако автобуса, увозящего Женьку.

– Hу Славка, Славка... – вздохнул Ромка. Hаверняка уже дома. А я, черт возьми, фитюлька.

Вскинув руку, Ромка сдвинул рукав куртки, пытаясь узнать по наручным часам, сколько же сейчас времени, как вдруг понял, что те остались лежать в ванной у Женьки. Ромка повторно чертыхнулся и вспомнил слова раздраженной женщины "Времени у меня нет" и картинный жест с взглядом на женские часики за отворотом мягкого рукава пальто.

Он зажмурился от душной бензинной вони и приоткрыл один глаз, вглядываясь в пыльное стекло уезжающего транспорта. Женька стоял на задней площадке, прижатый многочисленными пассажирами, чуть махнул рукой. Ромка в ответ растопырил пятерню, прижав к груди распечатку резюме, а потом двинулся через дорогу к своему дому, как вдруг загрохотал мотор одной из подъезжающих к остановке маршруток, и несколько женщин на остановке одновременно взвизгнули и толпа схлынула как можно дальше от дороги. Покачнушись к бордюру подлетела серая газель. Она влетела колесами в густую пузырящуюся лужу, заполнявшую щербатую выбоину перед остановкой. Снова взлетели черные фонтаны. Только что собравшегося перебежать улицу Ромку обдала волна грязных брызг. И это не было похоже на утреннюю грязь, потому что здесь лужа была полна почти черной жижи, темной как ночь. Особенно крупные снаряды, оставляющие капли размером с пятирублевые монты заляпили брюки и даже не стекали, замерев подобно ошметкам бетонораствора.