Текст книги "Матвей. Внештатный канцелярист"

Автор книги: Антон Федотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 5

Кабинет не спавшего сутки князя Михалкова. День тридцать третий от прибытия в столицу Российской империи

– Вы удивительный человек, Матвей Александрович. – Князь Михалков, по своему обыкновению, задумчиво крутил в руках любимую ручку. – Любую ситуацию умудряетесь довести до кризиса. Посчитаем убытки за вчерашний день? Триста сорок тысяч рублей – разбитая вами «Панамера»…

Матвей удивленно поднял взгляд. У кого-то хватило наглости предъявить ему за разбитую машину?! Ну, знаете…

– …Даже если бы не известный вам инцидент, – ничуть не смутился хозяин кабинета, – то я не представляю, сколько сил и средств пришлось бы вложить в ее восстановление. Четыре патрульные машины повреждены. Еще одна не подлежит восстановлению. Господин Комлев Е.А. подал прошение об удовлетворении материального ущерба за разбитый «неизвестными лихачами» автомобиль марки «Мерседес G» в размере шестисот тысяч императорских рублей. Еще столько же он требует в качестве компенсации морального вреда. Иски до десяти тысяч рублей от Управления коммунального хозяйства за повреждение двух поливальных машин и еще на четыре тысячи от «СевТранса» даже и рассматривать не будем как несущественные. Ах да, существенно повреждено здание полицейского управления Фрунзенского района Санкт-Петербурга. Это только те, кто уже успел подать прошения. Скорее всего, сумма ущерба увеличится. Честно говоря, не удивлюсь, если кратно. Имеете что добавить?

– Ольга как? – устало спросил Матвей, которого все последствия после очередных суток допросов оставляли, мягко говоря, равнодушным. Кроме одного. Вернее сказать, одной. Все-таки за девушку он чувствовал некую ответственность. Очень не хотелось бы, чтобы она пострадала.

– Сейчас обследуют. – Взгляд хозяина кабинета скользнул по юноше, лишь на миг отразив хоть какие-то эмоции, но уже через мгновение истинные чувства вновь были надежно спрятаны за создаваемым много лет эмоциональным щитом. – Скорее всего, просто перегорела. Атаку на вас сопровождало ментальное воздействие высокого порядка. Около четырех баллов по Линденманну. Еще четверку составила физическая атака в аспекте Воды.

Ого! Впору загордиться собой! Отбить две четырехбаллки – это надо уметь, да еще и от воды огнем прикрыться. Серьезно. До этого момента Матвею приходилось выдерживать только учебные субъединичные атаки, да одно покушение после древней истории с его срывом оценили в 1,2 балла в аспекте воздуха (род одного из пострадавших от его действий учеников постарался). Тогда он, кстати, около месяца в госпитале погостил. Естественно, после того, как реанимационная бригада буквально вытащила его с того света. А тут две разом. Четверки…

– Никита Владимирович, – чуть справившись с огромным количеством вопросов, почти спокойно уточнил он, – вы уверены?

Князь лишь пожал плечами, словно бы имея в виду, что он никогда не произносит слов, в которых не уверен.

– Матвей Александрович, – протянул только что прибывший в кабинет его непосредственный начальник Андрей Иванович Ефимовский, – это данные объективного контроля. Как вы знаете, любое здание службы государевой оснащается…

– …детекторами Линденманна, – закончил молодой человек, принимая объяснение.

Логично, тогда сила атаки должна быть вычислена с большой точностью. Так что две четверочки он выдержал. Что, впрочем, никак не делало уже круг его вопросов.

– Свободны, внештатный канцелярист, – отдал распоряжение Михалков. – И, Матвей Александрович, до конца рабочего дня извольте не покидать здание. Вы можете понадобиться представителям Службы дознания, если у них появятся какие-либо вопросы.

Дождавшись, когда за молодым человеком, которому огромных усилий стоило сохранить лицо непроницаемым, закроется дверь, Ефимовский коротко рассмеялся:

– Интересного ты мне сотрудничка сплавил, Никита Владимирович. – Имя старого приятеля его зам произнес четко, раздельно, легонько «поперчив» щепоткой едва заметной иронии.

– Не говори, – спокойно согласился князь. – Но ведь и детишки, похоже, на правильном пути. Нащупали ниточку, а? Мои аналитики, изучив стенограммы допросов Матвея, дают около восьмидесяти процентов, что ниточка ведет к Кавалергардскому полку, но при этом с большой долей вероятности выводят из круга основных фигурантов князя Волоконского.

Ефимовский удивленно поднял левую бровь. Этот жест у него получился исключительно удачным, не зря же он столько времени в свои годы уделил постановке мимики.

– Сомнение вызывает только скорость и качество организации атаки, – правильно расшифровал невербальный посыл своего подчиненного Никита Владимирович. – Кстати, не напомнишь, сколько у нас адептов Воды на данный момент в городе и сколько из них могут выдать четверочку? Да плюс совместить стихийную атаку с сильнейшим ментальным ударом?

Ефимовский на пару минут задумался, пару раз отправил какие-то запросы со своего телефона и, изучив ответы, вздохнул:

– Англичанка снова гадит?

– Не обязательно… – Хозяин кабинета пожал плечами, а ручка в его пальцах начала вращаться еще быстрее. – Однако явно кто-то из европейских экселенцев здесь отметился.

Зам хозяина кабинета только кивнул, что-то для себя отметив.

– А у вас есть такой же, но немецкий? – протянул Ефимовский, явно вспоминая что-то, и после театральной паузы закончил: – Жаль, будем искать!

– Ищи-ищи, а я Саше позвоню, – задумчиво произнес Михалков. – Пора подключать его опричников и военную разведку.

Ефимовский застыл на секунду, после чего медленно кивнул. Его старый приятель потому и занимает свое место, что всегда мог разглядеть серьезную угрозу гораздо раньше, чем она постучится непосредственно в дверь государства Российского. Тот факт, что Михалков решил обратиться напрямую к императору, говорил людям понимающим о многом.

– Так, а Службу дознания отправь-таки к своему сотрудничку, пусть устроят потогонную часов на шесть, – неожиданно встрепенулся хозяин кабинета.

Второе поднятие брови Ефимовского за один разговор случалось редко. Мало что могло его удивить настолько, чтобы он повторно за одну беседу прибег к столь сильному выражению своего недоумения.

– Да, я говорил, что ребятки справляются, – опять без труда расшифровал его мимику князь. – Вот только парень твой выдержал сдвоенную четверочку, а учитывая его познания в иных аспектах Воды… Нам нужно очень крепко приучить его к ответственности за свои действия.

Ефимовский вдруг почувствовал себя неуютно. Веселящийся без руля и ветрил потенциальный повелитель или, не приведи Всевышний, абсолют на улицах Санкт-Петербурга…

– Работу с Ольгой мы, естественно, прекращаем, – объявил он, чтобы отвлечься от неприятных мыслей и воспоминаний (правда, с нарезки слетел «всего лишь» воевода, но и тогда потери были… ощутимыми!). – Полагаю, ей лучше пока отбыть в родовое…

– Нет, – последовал короткий ответ. – Глава Демидовых ясно дал понять, что заинтересован в продолжении работы своей внучки с Матвеем. Так что поднимай психологов и… Ну, ты знаешь…

Ефимовский подумал мгновение и, молча кивнув начальнику, покинул кабинет. Мысли о том, что глава рода обязан в первую очередь думать об его усилении, а внучка, в случае чего, у него не единственная, он оставил при себе. В конце концов, его задача сейчас сделать так, чтобы Матвей не вышел из-под контроля Российской империи, а не думать о его гипотетических детях, хотя мысль о родовом союзе Воронцовых и Демидовых в разрезе пользы для Отечества была достаточно интересной. Сейчас патриархи друг друга на дух не переносят, но ведь они не вечны, верно?

А что делать, он действительно знал. Уже сегодня на стол императора ляжет папочка с единственным личным делом для утверждения передачи отделу ликвидаторов, подготовленных для одной цели – избавление государства от вышедших из-под контроля империи одаренных уровня «воевода» и выше. Нелегкие времена теперь ждут внештатного канцеляриста

Матвея Александровича Воронцова. Постоянные проверки на лояльность государству теперь станут основным хлебом целой команды мозгоправов, а малейшее сомнение… Лучше лишиться потенциального (пусть даже у Матвея, едва взявшего уровень гридя, добраться до высших уровней шансов немного, но… они есть) абсолюта, чем разгребать иные последствия его нелояльности.

Матвей же пока пребывал в счастливом неведении относительно всех телодвижений в отношении столь дорогой ему собственной тушки. Он второй раз за прошедшие сутки стоял возле очередного казенного присутствия и, словно опытный дегустатор, маленькими порциями позволял свежему воздуху заполнять свои легкие. Для полного счастья ему не хватало лишь ощущения кофейно-коричной горечи, что способен был подарить стаканчик бодрящего капучино. Однако, несмотря на близость к центру, по столь раннему времени достать заветный стаканчик было негде. Возможно, где-то неподалеку и имелись заведения, готовые порадовать очень раннего жаворонка либо столь же позднюю сову порцией бодрящего зелья, вот только молодой человек о них не знал. Как-то жизнь его слишком разогналась с момента приезда в Петербург, а на простые радости вроде составления карты любимых кофеен времени что-то и не хватало.

Вот и наблюдал Матвей за темными водами Мойки, не имея возможности согреться любимым напитком, не обращая внимания на привычную любому петербуржцу морось, стараясь изыскать в своей черепной коробке хоть какие-то дельные мысли. Таковых не находилось после очередного сеанса общения с людьми в серых костюмах, чьи водянистые глаза и ничего не выражающие лица, казалось, будут преследовать его не только во снах, но и за Кромкой, если Великие Весы покажут, что в жизни своей он больше сделал дурного.

Матвей с удовольствием вогнал в легкие очередную порцию свежего воздуха, прямо-таки кожей ощущая ту волшебную ауру города, что вдохновила Ахматову на замечательные строки:

 
И в памяти черной, пошарив, найдешь
До самого локтя перчатки,
И ночь Петербурга. И в сумраке лож
Тот запах душистый и сладкий.
И ветер с залива. А там, между строк,
Минуя и ахи, и охи,
Тебе улыбнется презрительно Блок,
Трагический тенор эпохи!
 

Молодой человек, не сводя пристального взгляда с темных вод реки, и сам хотел поделиться с городом радостью от наступления нового дня, наслаждения свежим воздухом, а также счастьем от осознания, что он еще жив. Матвей пошарил в самых дальних закутках своей души, решая, что именно он хочет сказать миру в начале нового дня, понимая, что до великих строк классиков ему не дотянуться никогда, и все же… Через миг молодой человек улыбнулся и с выражением полного умиротворения на лице потянулся со словами:

– Блин, хорошо-то как!

Ну а что? Это тоже чувства и экспрессия! Тот же Пушкин, в мистическую связь с которым искренне верила ранее упомянутая Анна Ахматова, недаром сожалел, что из его «Бориса Годунова» «выпущены народные сцены, да матерщина французская и отечественная»[10]10
  Письмо П.А. Вяземскому 2 января 1831 года.


[Закрыть]. И писал поэт великий в своей «Телеге жизни»:

 
С утра садимся мы в телегу,
Мы рады голову сломать
И, презирая лень и негу,
Кричим: пошел! Е**на мать!
 

С этими мыслями уже окончательно вернувший себе душевное равновесие Матвей потянулся в карман куртки за телефоном. Его «телега», призванная доставить юношу к дому, сама себя не вызовет! Чтоб ее!

Стоянка ПИУ. День сорок третий от прибытия в столицу Российской империи

– Матвей Александрович, знаете, вы очень… плохой друг, – задумчиво произнесла девушка с интонациями, которые любому понимающему человеку говорили о превосходном родовом образовании, а также о прекрасной работе наставников по постановке речи.

В чем-то парень был с ней готов согласиться. Во всяком случае, действовал он сейчас отнюдь не так, как полагается рыцарю без страха и упрека. А вовсе даже напротив. Но у всего, как водится, была цель.

– Дружба дружбой, а звездюли лучше получать врозь, Ольга Григорьевна, – столь же изысканно заверил ее юноша, делая шаг вперед и в сторону, словно дистанцируясь от своей собеседницы, но даже и не думая опускать указующий на нее палец. В воздухе до сих пор висело брошенное им небрежно обвинение: «Это все она!».

Третий их спутник обвел своих однокурсников слегка ошалевшим от неожиданно разыгравшегося на его глазах спектакля двух актеров взглядом. Затем единственный зритель сего представления не спеша поднял руки, развернул их ладонями друг к другу и слегка нарочито хлопнул ими раза три, отдавая должное актерским талантам Ольги и Матвея, одновременно демонстрируя, что у него в руках оружия нет.

– Браво, молодые люди, – бодро вскричал князь Владимир Сергеевич Волоконский неожиданно поставленным голосом, чье происхождение он тут же бодро и объяснил: – А что, мы тоже могём! Я же в профильном лицее учился. Ди-пло-ма-ти-чес-ком. Лицедейство – наше всё. Вот только впервые наблюдаю, как служитель Мельпомены под сокрытием игры выходит на огневую позицию. Отвлечь внимание противника на даму и… Матвей Александрович, прекратите тянуться к пистолету. В практической стрельбе с вами никто состязаться не намерен. Наоборот! Я здесь, чтобы урегулировать все те… недоразумения, что в тот день испортили нам отдых.

Ольга и Матвей обменялись быстрыми, буквально искрящими от информации взглядами. Сотни оттенков эмоций, смыслов и вопросов были в один миг молчаливо обработаны, после чего было принято единое решение. Кирилл Бобров, с которым они собирались отметить окончание сегодняшних лекций стаканчиком, а возможно, и не одним, ароматнейшего кофе (кто же мог предположить, что вьетнамские фины, равно как и матвеевская традиция пить сей напиток из граненых, по его собственному определению, стаканов, найдет столь горячий отклик в сердцах сразу трех представителей русского дворянства?!), непонимающе переводил взор с одного на другого участника столь странного диалога.

Что ж. Может, оно все и к лучшему. Будь его воля, Воронцов бы тоже был рад держаться от всех этих игр и нюансов подальше. Однако, увы, шансов у него на это более не было. Это в плохом кино обычно можно представить, что, попав на службу и в иные конторы тем образом, каким умудрился сделать это Матвей, есть шанс быстренько отвоевать свою свободу обратно. А если еще и в секретку какую вляпаться, то работать парню на благо родины еще очень долго. Если не до того момента, когда со службы его просто вынесут. Вперед ногами.

Матвей же лишь усмехнулся, но и руку от пояса далеко не убрал. И уж тем более не стал разочаровывать Волоконского сообщением о том, что на огневую позицию выходил не он, а уже успевшая переместить с поясной кобуры в карман нечто убойно-компактное, что уже почти декаду носила после выписки из родовой лекарской Ольга. Молодой же человек в случае конфликта должен был воспользоваться вовсе не любимым «глоком», а кинетическим щитом. А вот об этом не знала уже Демидова.

«Прямо шпионские ясли», – со злой ухмылкой подумал он, но вслух лишь заметил:

– Действительно, Владимир Сергеевич, отчего же и не урегулировать, – слегка расслабился молодой человек.

Тут и до Кирилла, наконец, дошло, что именно сейчас произошло. Молодой человек в рекордном темпе позеленел лицом, резко вздохнул и, схватившись за голову, простонал:

– Блин, опять пить!..

* * *

– Ого, – удивленно прокомментировал поведение персонала ресторана Волоконский. – Сколько здесь ни бывал, обслуживание и ранее было на высоте! Однако чтобы вот этак…

Действительно, рядом с их столом едва ли не выстроилась целая очередь из готовых услужить официантов, сомелье и прочих разных представителей обслуживания в очень дорогом общепите.

Князь удивленно оглядел выстроившуюся шеренгу и только головой покачал.

– Мы просто заезжали сюда с месяцок назад. Помнят нас, похоже, еще, – невинно прокомментировал Матвей, обводя взглядом по иронии судьбы выбранный князем для скрепления примирения отличным обедом тот самый ресторан, где он не так давно парковал «Хаммер» сынка хозяина заведения. – И правда, печеное вепрево колено сегодня удалось на славу!

С этими словами молодой человек с удовольствием отправил в желудок очередной кусочек свиной рульки, приготовленной по-чешски, абсолютно не по-аристократически запивая его богатырским глотком чешского же пива. Организатор встречи, впрочем, тоже недалеко ушел, предпочтя пинту лагера положенному в это время вину. Ольга же вообще на все условности плевать хотела, традиционно выбрав себе куда более крепкий алкоголь (да-да, и Матвей совсем не заметил, как красотка перед тем сунула под язык таблетку нейтрализатора!). Кирилл же, замахнув с нервов не первый бокал вина, уже куда дружелюбнее смотрел на мир и, как подозревал Матвей, готовился опять напиться до положения риз со словами одной песни «как тот черт, как тогда», но останавливала его лишь мысль, что «нет, это черта, на черта нам тогда?!». Пока останавливала.

– О, вы тут частые гости! – воскликнул воодушевленно Волоконский. – До или после ремонта бывали?

– Мы стали его причиной, – угрюмо прокомментировала Ольга, задумчиво и очень серьезно рассматривая нечто из содержимого своей тарелки, наколотое на ажурную серебряную вилочку. – Матвей Александрович, как считаете, а нам тут…

Глубокий вздох дал девушке время на формулировку собственных сомнений. Уж больно ярко они здесь отметились в прошлый раз.

– …В тарелку плюнуть, например, не могли? – буквально выплюнула она, не обращая внимания на поперхнувшегося князя. – Ну, после твоей феерической парковки в середине зала?

– Не думаю. – Молодой маг, несмотря на сомнения Ольги, продолжил с не меньшим энтузиазмом уничтожать содержимое находящегося перед ним блюда.

Князь же уже справился с первым удивлением и теперь вопросительно поглядывал на своих спутников в надежде приобщиться к числу посвященных в перипетии той славной истории лиц.

Однако Ольга все так же внимательно продолжила сверлить взглядом своего однокурсника, пока тот с сожалением не оторвался от еды.

– Владелец ресторана имел беседу с некими очень серьезными людьми по этому поводу, – пожал плечами Матвей. – Уверен, что они обладают достаточным положением и влиянием, чтобы убедить данного господина не давать делу ход, а также, я уверен, что в том разговоре было упомянуто о нежелательности каких-либо инцидентов с моим участием. Не рискнут.

– Но… – протянула было девушка, однако тут же была прервана не пожелавшим выслушать ее однокурсником.

– Олечка, – проникновенно произнес Матвей, глядя ей в глаза с тем самым оскалом на лице, что в иные времена заставлял холодеть его однокашников. – Уверяю, у этих людей достаточно жизненного опыта, чтобы решить проблемы не только с владельцем этой дурацкой забегаловки, но и со всей кулинарией разом!..

Ольга на секунду задумалась, после чего аккуратно положила на язык все тот же кусочек.

– А действительно вкусно, – прокомментировала она, уже смелее берясь за следующий. – Неплохой выбор, Владимир Сергеевич!

С этими словами несносная девчонка озорно подмигнула несколько впечатленному диалогом князю.

– А о чем вы? – встрепенулся пропустивший большую часть беседы в спорах с сомелье по поводу следующей бутылки уже слегка захмелевший Кирилл.

– Делимся впечатлениями от нашего прошлого посещения сего замечательного заведения, – любезно ввела его в курс дела Ольга.

– Угу! – добавил вернувшийся к еде Матвей.

А что? Он просто не успел поесть утром, а калории крайне важны для молодого мужчины в самом расцвете сил! И вообще, организм у него растущий. Ему требуется энергия!

Все участники «комиссии по согласию и примирению» пантомиму поняли правильно, и на некоторое время зал погрузился в тишину, изредка нарушаемую легким звоном столовых приборов. Этого времени даже молодому магу вполне хватило, чтобы ополовинить свою тарелку и неплохо понизить уровень хмельного в своей же кружке, что сделало его настроение

почти безоблачным. Почти можно было и откинуть, если сменить блюдо на какой-нибудь салат с птицей и зеленый чай, но чертов образ! Нет, хорошо приготовленное мясо он просто обожал, но не каждый же день. О своем организме тоже заботиться нужно…

Вообще необходимость постоянно поддерживать состояние измененного сознания алкоголем и адреналином здорово тяготила Матвея, но… Чертов образ! А нейтрализаторы вроде того, каким пользуется Олечка, штука дорогая.

– Матвей, надеюсь, вы не против, если я буду обращаться к вам по имени? – спросил Волоконский. – Все-таки разница в возрасте у нас небольшая, а так как все конфликтные вопросы мы урегулировали…

– Без проблем, Владимир, – благодушно откинулся на спинку стула юноша. – Думаю, всем нам так будет проще.

– А я не согласен… – пробормотал (кто б его еще спрашивал!) Кирилл. – Я к вам ко всем на «вы» буду!

– Что ж, – кивнул Владимир. – Если подобная фамильярность претит вашим…

– Сам ты «претит», – обиженно буркнул Кирилл, уже успевший одержать сокрушительную победу над второй бутылкой. – А пока вас всех у меня в глазах по двое, все едино выкать буду! А то половина вас обидится… Эх… Пойду-ка я на воздух.

С этими словам наследник славного рода Бобровых очень нетвердой, но крайне целеустремленной походкой направился к выходу.

– Р-р-р-р-р-асплодились тут… – только и смог уловить Матвей, перед тем как Кирилл буквально вывалился за порог.

Впрочем, действие гравитации лично для одного подвыпившего умника отменил навидавшийся на своем веку всякого швейцар. Некий же канцелярист сделал зарубку на память, что кое-кто, достаточно скромный во вменяемом состоянии, остатки самосохранения теряет напрочь после первой же бутылки. Просто на будущее.

– М-м-м… – протянул уже почти Володя, явно пытаясь подобрать слова.

Матвей же с Ольгой лишь переглянулись, да и приложились кто к шоту, а кто к бокалу. Молча.

– Ясно, – так же пожал плечами князь, предпочтя уйти от скользкой темы… на куда более щекотливую. – Матвей, скажи, а упомянутые тобой связи распространяются на силовые структуры?

Глаза юноши сначала едва не округлились, но тут же настороженно сузились, будто перед броском. А как иначе, когда тело моментально переходит в боевой режим, смывая адреналиновой волной негу и только начавшее схватываться алкогольное опьянение. Рука непроизвольно потянулась к артефактному клинку, что был испытан впервые еще в школьные годы. На таком расстоянии гораздо эффективнее, чем огнестрел будет. Краем глаза маг отметил, как рефлекторно подобралась Ольга, тоже потянувшись за… А за чем? Пистолетик-то у нее в другом кармане. Все это Матвей отметил чисто машинально, а мозг уже включился в работу, просчитывая варианты защиты и нападения…

– Стойте!..

Вскрик Волоконского заставил вздрогнуть нескольких официантов и немало наиболее впечатлительных гостей ресторана.

– Матвей Александрович, Ольга Григорьевна, я приношу вам свои извинения! – затараторил он куда тише, чтобы не привлекать внимание к их столику (куда уж больше-то!). – Уверяю, это не оскорбление и не вызов!

Юноша с девушкой, сидящие напротив не на шутку разнервничавшегося князя, вновь переглянулись в своей молчаливой манере, после чего слегка расслабились. Вроде бы расслабились.

– Объяснитесь, Владимир Сергеевич, – холодно произнес Матвей. – И пусть эти объяснения будут очень подробными. В противном случае нынче же жду ваших секундантов!

Повеса, балагур и рисковый парень, роль которого приходилось играть молодому человеку, иными словами на подобное… предположение ответить не мог. Нет, ну думать же надо!

В среде родовитых, насквозь пронизанной неформальными соглашениями союзами, клубами и объединениями предположить вслух, что твой собеседник способен сдать своих контрагентов и покровителей… Это все равно что в камере с авторитетами начать вслух сомневаться в ориентации присутствующих. Можно, конечно, если готов к поединку либо просто появлению инородной стали в теле в виде заточки или пули. Да лет сто назад за подобное подозрение в недоговороспособности убивали не реже, чем из-за дам! Да и сегодня за такое свет его даже не осудит, а на суде в случае убийства Волоконского подобное поведение князя будет являться смягчающим обстоятельством для Матвея. Очень сильно смягчающим. Возможно, и до оправдания!

– Матвей Александрович, я вовсе не хотел вас оскорбить, – начал князь свою покаянную речь. – Неудачная формулировка – лишь следствие душевного смятения, а также волнения за близких мне людей…