Текст книги "Отпетые отшельники. Книга 2(СИ)"

Автор книги: Антон Марахович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Царь и Лефорт принялись отдавать приказы и рассылать свою свиту. Минут через десять со мной и Мыколой остались только сам Пётр, адмирал, Меньшиков и два десятка солдат.

В назначенное время вновь послышался вертолётный двигатель "двойки". Хотя летали без огней, но отблески от костров корпус и лопасти давали и их,летящих намного ниже

теперь можно было заметить.

С первого же захода Костя вынес восточные ворота крепости, положив 40-ка килограммовый фугас почти в самую арку ворот. Развернувшись, он точно так же поступил с западными воротами. И ушел на базу на острове за новым боекомплектом. Через двадцать секунд над крепостью завис Серёга и стал аккуратно и методично всаживать газовые бомбы во двор крепости и замка. Отбомбившись, он тоже ушёл на остров. Но очень скоро его место опять занял Костя с осколочными бомбами.

И тут тряпкоголовые не выдержали и ломанулись в ворота, прямо под свет костров. Несколько залпов картечью из пушек и ружей, и они начали дружно бросать оружие и поднимать грабки в гору.

– Ну, вот и всё, Твоё Величие. Азов твой!. Только не вели до утра твоим солдатам входить в крепость, а то пообсираются ещё. – подвёл я итог, зажёг "летучую мышь" и начал разводить примус.

Гл.5. Суета сует

Утро разбудило меня ясным солнышком и царём Петром с моей шапкой в руках, полной золотых монет. Однако, шапка-то по щвам трещит, надобно снизу поддерживать. Килограмм 25, а то и 30.

– И не жалко, Твоё Величество, эдакое богатство отдавать?

Пётр весело ощерился:

– Жалко, когда своё отдаёшь. А это мы уже в казне Азова нагребли, а там таких шапок набралось не одна и даже не две. Да и твоему братке тоже уже полшапки отсыпали. Он вчера из своей пищали коменданта крепости насмерть завалил, да ещё двух высших офицеров гарнизона. Так что заслужил. А твоему Князю на его долю так и поболе достанется.

Я сказал царю за шапку спасибо, пристроил её в одном из упаковочных ящиков для мин и начал разжигать примус для утреннего кофе. Почти половина вчерашней свиты опять была здесь. Нахлебники на мою голову..

Кныш уже упаковывал миномёты и нерастрелянные мины. Ко мне пристал Лефорт:

– А скажи, Иван Игнатович. Ты откуда узнал, что солдаты пообсераются?

( Видать, вчера сунулись-таки солдатики в крепость, на предмет, пограбить.)

– Дык, не первую крепость беру, Франц Яковлевич. Да и сами турки свою крепость успели подзасрать изрядно. Там хош-нехош и сам за компанию обделаешься.

Вода в котелке закипела, и мы приступили к утреннему кофепитию.

– Пётр Алексеич, будь ласка, распорядись, чтоб наши телеги отвезли к нашему баркасу у переправы.– попросил я. – А мы с браткой пешочком пройдёмся, жирок растрясём. Пора нам к нашему князю, отчёт держать. А ты, если надумаешь, приплывай к нам на корабль, он к обеду у переправы стоять будет. Там и поговоришь лично с князем Антоном, и дела ваши тет-а-тет обсудите.

Царь оторвался от кружки и кивнул. Солдаты уже погрузили наш багаж в телеги. Мы, закончив завтрак, запаковали и погрузили походную кухню туда же, сердечно распрощались с царём, адмиралом и их свитой и тихонечко почапали в сопровождении двух десятков солдат за телегами в Гнатовский табор.

На переправе, кроме Гната, был только десяток казаков. Остальные отправились в крепость мародёрствовать. Гнат выглядел печальным. Мне его стало жалко, я нашел ящик с золотом и отсыпал сотнику пригоршню золотых кругляков:

– Держи, друже, и не поминай лихом. – хлопнул его по плечу и подмигнул.– А не выпить ли нам, товарищи лыцари, по-трошки горилки?

Кныш мигом сбегал к баркасу, достал из хитро-запираемого рундука канистрочку с метаксой и приволок к таборному костру. Все присутствующие и даже сопровождающие нас солдаты наполнили чарки.

– За Петра Алексеича, Царя русского! За его победу над бусурманями!

Все дружно опростали посуду.

– Стало быть, ты выиграл у "пушкаря Михайлова" заклад, капитан? – резюмировал сотник.

– Выиграл, Гнаша. Сам видишь, крепость наша и не один русский солдат не погиб. А что было в прошлом годе?

– Да, был я тогда здесь. Не успевали убитых хоронить. Так что, спасибо тебе от всего нашего войска, Иван.

– Ладно, сотник. Пора нам. Может ещё и доведётся нам с тобой чарку-другую выпить. Не поминайте лихом.

Мы с Кнышом встали и потопали на причал. Погрузили на баркас виндсёрфер, "ящики с пушками" отгребли от берега, поставили парус и потянули к видимому у острова "Осётру".

Димыч поставил на якоря наш «броненосец» прямо на стрежне реки и шмыгающим туда-сюда петровским галерам и стругам пришлось протискиваться по-над бережочком. Вертолёты с островного мыса на борт пока возвращать не стали, просто замаскировали, закидав камышом. Мы с браткой поспели аккурат к обеду. В салоне все скромно выпили за взятие Азова, быстренько пообедали, оставили часовых на вертолётной площадке под командой Демона, снялись с якорей и под мотором поднялись почти под самые стены крепости. Там уже приткнулись к берегу «наши» галеры.

Я успел снять грим, принял ванну и облачился в свои обычные шмотки и любимые мокасины. Часам к четырём на двух здоровенных лодках прибыли "гости". Мы спустили "парадный" трап. Из динамиков грянула "Славянка". По трапу гости поднялись на борт и в сопровождении Димыча проследовали, озираясь, в салон "Осётра". Там их уже встречал я в компании Кныша, Вирича и Алика. Все в летней "парадке". Первым в салон вошёл Пётр, за ним Лефорт и Меньшиков, и ещё три офицера. После жары снаружи кондиционированная прохлада кают-компании их заметно удивила. В коридоре толпилось ещё около десяти человек. Я по белогвардейски прищёлкнул каблуками и коротко кивнул:

– Ваше Величество. Разрешите представиться, Магистр Ордена Святых Отшельников, Князь Антон Буянский.

У всех троих челюсти отвисли. Даже при отсутствии грима они меня сразу узнали. Я продолжил:

– Господа, разрешите представить вам капитана этого корабля, брата-рыцаря Ордена, князя Якова Одесского.

Яша шагнул вперёд, щёлкнул каблуками и, кивнув, отступил назад.

– Разрешите представить вам брата-рыцаря Ордена, капитана от инфантерии, князя Николая Стрельчанского.

Кныш повторил ритуал.

– Разрешите представить вам брата-рыцаря Ордена, капитана-механика, князя Александра Фисановского. – Алик тоже щёлкнул каблуками и коротко кивнул.

– Разрешите представить вам брата-рыцаря Ордена, капитана-фортификатора, князя Сергея Фанагорийского. – Опять шаг вперёд, щелчок и кивок.

– Прошу рассаживаться, господа. У нас без чинов, всё по простому. Твоё Величество, может остальную вашу свиту, чтобы излишне не тесниться здесь, стоит проводить на верхнюю палубу, там им накроют столы и подадут напитки и закуски? – обратился я к Петру. Он возражать не стал и махнул рукой остальному своему эскорту. Димыч повёл их через бак наверх.

Я, Царь, Лефорт, "мин херц" и Кныш осели вокруг обеденного стола, через пару минут к нам присоединился Димыч. Остальные попадали на диваны и кресла в зоне отдыха.

– Не желаете ли отобедать, господа? Гости, почему-то, дружно отказались. Тогда стюард стал расставлять хрустальные графины с напитками и лёгкие закуски. Хрустальные стопки и бокалы с рюмками из тончайшего стекла дополнили натюрморд. В заключение были разложенны наши "подарочные" столовые приборы.

Я встал: – Твоё Величество и вы, господа. Предваряя ваши вопросы, спешу сообщить, что наш остров Буян находится в Эгейском море, вот здесь. – я подошел к переборке с висящей картой и ткнул пальцем в наши острова. С турецким султаном мы пока всерьёз не воюем, но воевать собираемся и, как мне кажется, уже вчера начали. – я сообразил смущённую морду лица. Все заулыбались.

Вернувшись к столу, поднял уже наполненный стюартом бокал с метаксой:

– Господа предлагаю выпить за сегодняшнюю Победу! Победу Русского Оружия! Победу Русской Армии!!! Виват!

Все присутствующие под крики "виват" дружно выпили по "сто грамм".

Стюард выставил на столы раскладные сигаретницы, зажигалки, подставку с трубками и банки с трубочным табаком. В помощь вентиляторам открыл иллюминаторы.

– Однако, ловко ты меня вчера надул, князь, со своим машкерадом.– вступил Пётр.

– Дык, в чём же надул, царь-батюшка? Обещалси, что к завтрему сдадутся бусурмане. Они и сдались. – съёрничал я.

– А вот эти, твои князья, из каких земель будут?

– Из наших, царь-батюшка. Из наших. – я посмотрел ему прямо в глаза. – Ить у нас титулы и чины даются не по-наследству и родовитости, а за заслуги перед Отечеством. И титул "Князь" означает не наслелника князя, а самого искусного в той или иной науке или умении. Вот и собрались у меня злесь самые знающие и умелые.

– А позволь мне, князь, твой корабль осмотреть? – не унималась царская морда.

– Отчего ж, изволь. Сам пойдёшь или вон Князь Яков тебя поводить может? – покладисто откликнулся я. – У меня от тебя секретов нет.

– Лучше пусть проводит, – согласился царь. – но сперва давайте выпьем за капитана-бомбардира Ивашку Смолокурова, покорителя Азова!

Все опять дружно выпили. Я отослал стюарда и встал:

–Господа, негоже, когда слуги слушают разговоры господ. Так что, теперь пусть каждый из вас наливает себе сам, что хочет и сколько хочет. И двинул ответный тост:

– Господа, когда мы плыли сюда, я на европейских и старинных картах читал очень разные названия этого моря. – я махнул рукой в сторону моря. – Чуть язык с капитаном Яковом не сломали. Предлагаю в честь сегодняшней Победы, отныне и во веки веков называть сие море только Азовским! Виват!

Опять все дружно остограммились.

Димыч повёл Его Величество по своему кораблю. Вернулись они больше чем через час. Морда самодержца российского заметно покривела и слегка дёргалась.

За это время я отбил атаку Меньшикова, требовавшего открыть ему колдовство "его" фонарика. Потом долго объяснял Лефорту, как работает "его" зажигалка (как объяснить людям, что такое электричество, которые и слова такого не знают?). А потом, им двоим, подробно описывал принцип работы шариковой ручки Шеина и моей. При этом мы периодически выпивали и закусывали. Мне даже пришлось незаметно заглотнуть пару пилюль "антиалкоголя". Остальные "братья" тоже не скучали. Их "пытали" на предмет материалов мебелировки и стен, потолка и пола салона. И ещё о куче других разных глупостев.

Перекошенная морда появившегося российского царя положила для меня конец пьянке. Он попросил у меня конфедициальной беседы.

Я повёл его в личный "АДМИРАЛЬСКИЙ" салон.

Открыл дверь и пригласил его войти. Чёрт!!! Как хорошо, что мой комп по старой привычке в ждущем режиме работает как "зеркало", через встроенную видеокамеру. Я его опять забыл выключить! Царь, почему-то его сразу заметил и подошёл. Полюбовался собой, показал язык, а потом провёл пальцем по экрану.

– ЧуднЫе зеркала у тебя, однако, князь – удивился он. – Да и весь твой корабль весьма чудной. Правда, что ль, что из прочнейшей стали сделан и его ядра не берут?

– Правда, Пётр Алексеич. Можешь выйти и ножом борта поскрести. – предложил я.

– Да, скрёб уже, убедился. – проворчал он.– А почто пушек на палубе нет?

– Есть пушки, Алексеич. Тока ты их не заметил. И этими пушками мы можем за минуту разнести в клочья любой линкор за версту.

– Опять ваши хитрые мортиры?

– И мортиры тоже. – подтвердил я. – Но и хитрые пушки имеем. – я достал из мини-бара графинчик с холодной водочкой, нарезанную ветчину и вилки. Поставил на стол резные хрустальные стопки. Нарезал на блюдце лимончик. Разлил по-первой. Предложил царю. Чокнулись и дерябнули, и закусили.

– А мачты зачем валите? – не унимался "юный корабел".

– Так штормовать безопасней и корабль ни в жизнь не перевернёт ветер. А для хода у нас в трюме машина есть.

– Какая машина? – встрепенулся Пётр.

– Дык, хитрая тож. Позволяет двигать корабль в любую сторону без парусов и вёсел. Я её тебе завтра покажу, коли захочешь. А сегодня скоро темно станет. – остудил я его порыв. – У тебя какие планы на завтра?

– Смотр хочу войскам провести. Крепость-Азов хорошенько осмотреть. С пленными турками пообщаться. Уж больно много их. Чем кормить не знаю. Мы там тебе на палубу сундуки подняли. В них 150 фунтов золотых монет и 400 фунтов серебряных. Это твоя доля из азовской казны. Не мало ли? Ты скажи, я и всю казну отдам. – посмотрел мне в глаза Алексеич.

– Вполне достаточно, государь. Не для денег мы тебе помогаем. – ответил я ему таким же прямым взглядом.

– А ты, князь, чего собираешься дальше делать?

– Ну, здесь в Азове у меня особых дел больше нет. Но уж коль я уже здесь. Хочу ещё одно дельце провернуть.

– Это ж какое? – насторожился царь.

– Мыслю я, что пора Крым от татар освободить. Довольно они русской кровушки попили. Будя с них! Но это только, если ты мне в том поможешь.

– Ну и какая помощь тебе нужна? – оторопел Петруша. – Войска у меня, чтобы брать Крым тут недостаточно, да и припасы не великие. Токмо на Азов целились.

– Ну, брать твоему войску Крым и не придёться. Я его и сам возьму, и татар оттуда повышибаю. – успокоил я его. – А твоё войско тока освобожденные земли занять будет должно, да всемерно там укрепиться. Так что, Лексеич, не переживай шибко.

– А на счет припасов. Тут тебе уже сейчас нужно побеспокоиться. Ибо на место татар поганых буду я Крым православным людом заселять. Его первый год-два нужно будет подкармливать, покудова на месте не обживутся, да собственным хозяйством не обзаведутся... А потом уже и твоё войско кормить не начнут.

– Отколь и где ж ты этот православный люд возьмёшь? С Руси манить будешь? – вскинулся царь.

– Зачем с Руси? У турецкого султана заберу. Много бусурмане православных за последние-то годы в рабство угнали. Вот и пущай теперь возвращают. Хочу я поменять у султана татарей-правоверных и турок на православные славянские души. Вот ими-то и заселим Крым и ногайские степи. Крымские рабы православные туда же. Да и Кубань до самых Кавказских гор не худо бы от абреков освободить. Больно землица там хорошая, да плодородная. Всю Россию можем хлебом накормить.. Да и Европу тоже.

– Ну, а пока суд, да дело, я бы на твоём месте, не откладывая в долгий ящик, взял Керчь и Кафу в Крыму и запер керченский пролив.

Даже еще не окончив фразы, я наткнулся на непонимающие, выпученные глаза Петра и поспешил прояснить сказанное:

– Берем приступом Керчь-Еникале и Кафу и закрываем вход из Черного моря в Азовское. Флот у тебя здесь и сейчас есть, хоть и хреновый. Сажаем на него солдат и казаков сколько влезет и плывём в Керчь. Вышибаем оттуда турок, забираем ихние корабли, а дальше морем и сушей двигаем к Кафе. Завтра я пошлю свои корабли, и они пригонят сюда турецкие посудины, ошивающиеся ещё пока поблизости. Я думаю,за пару недель управимся.

Царь ещё сильней выпучил глаза.

– Ты шутишь, аль всерьёз?

– Да, какие на хрен шутки! – возмутился я. – Через неделю сажаем войско на всё, что плавает и к Керчи. Азов вона за один день взяли, Керчь за пару дней возьмем, а там, глядишь, и Кафа через неделю-другую наша будет.

– От тебя-то и нужно-то посадить в Керчи, да Кафе крепкие гарнизоны, чтоб их до будущего лета крымские турки не смогли выбить. Да снабдить эти гарнизоны едой и воинским припасом. Флот турецкий я оттуда разгоню или заберу и тебе отдам, чтоб под ногами не путался. Ворота в крепостях вышибу, а ты уж успевай заводить войска да занимай города и стены. Аль Азов тебя ни в чём не убедил?

– А вот к следующему лету изволь послать побольше войска с казаками к Перекопу. Будем татар из Крыма выгонять.

Пётр налил себе стопку водки, сковтал её, не замечая и вновь навис надо мной.

– Антон, а сколько нужно войска, чтобы удержать Крым, ты знаешь?

– Лексеичь, чтобы удержать Крым, нужно просто не подпускать к его берегам турецкий флот и удерживать Перекоп. То есть господство на море и хорошие редуты на Перекопе.

– Но Россия не может сейчас победить Османский флот в Черном море. У нас нет ни кораблей, ни экипажей для этих кораблей.

– Зато я могу, Петя. И флот для этого мне не нужен. Хватит этих двух-трёх корабликов. А вот со стороны Перекопа, это уже будет твоя забота.

Петя стал мотаться по салону, что-то бормоча и потирая руки. Где-то, через минуту он опять навис надо мной.

– А получится?

– А почему получиться не должно? – срезал я его. – Сажаем крепкий гарнизон здесь, в Азове. Остальные войска переправляем в Крым. Ну, а лишних отправляем до весны по домам.

– Крымчакам-бусурманам ставим ультимамтум: Кто Крым не покинет – будет убит, невзирая на возраст, пол и положение. Срок – август будущего года. Весной ты подводишь свежие войска к Азову. Часть их отправляем в Керчь, а другая с казаками начинают чистить ногайские степи. – я подошёл к карте. – А где-то с апреля-мая от Кафы начинаем бусурман вытеснять к Перекопу. Всех кого из татар-турок и протчих бусурман встретим – будем резать или стрелять.

– А я тем временем постараюсь в Стамбуле с султаном договориться, чтоб принял татар, да переправил куда-нибудь подальше от России, в Сирию там или в Персию. А взамен татар пусть возвращает в Крым угнанных в рабство русичей, да хохлов. А не согласится, так мы татар и ногаев на переходе всех порубаем.

– Вот такая у меня, Петя, программа-минимум. Ну, конешно, если ты мне в ней поможешь. А если даже и не поможешь, всё равно Крым я от татар вычищу!

Вот только ненадолго получится, через год-два с Кубани, да Кавказа другой мрази туда наползёт. Ибо людей у меня нет, чтобы эти земли удерживать.

Петр почесал репу, хмыкнул:

– А не слишком ли ты лют, князь? Вот так! Целый народ?

– Да не лют я, Петя, а прагматичен.

И тут же наткнулся на непонимающий взгляд царя.

– Ну, это когда и делать самому не охота и противно, и людей жалко, и совесть мучит... А сердцем и умом понимаешь, что никто окромя тебя этого не сделает, а делать это нежелаемое в любом случае нужно. Для народа своего, для детей и внуков счастливых. Иначе им счастья не видать. Вот и делаешь, скрепя сердце...

Уже заметно стемнело, и я щёлкнул выключателем, врубая свет. Алексеич от неожиданности дёрнулся и зажмурил глаза. Через несколько секунд начал озираться, разглядывая светильники. Потом повернулся ко мне:

– Это как? Как у Алексашки, что ль?

– Ага, царь-батюшка. Как у Алексашки. Это называется "электричество", сила такая природная. Она и светиться может, и тепло давать, а захочешь, она и холод сделает. – я кивнул на решетку кондиционера. – В Европе сила эта пока не известна, а мы у себя на островах уже вовсю ею пользуемся. Кстати, хочу и тебе подарок сделать. – я достал из ящика комода фонарь, но этот, в отличии от меньшиковского, был побольше и с "крутилкой". Обьяснил, как им пользоваться. – Только ты уж держи его всегда при себе, а то сопрут ненароком "слуги царские", а второго я дарить не буду. Царь пару минут поигрался с новой игрушкой и спрятал её в свой весьма объёмный карман кафтана. Было заметно, что подарком он был весьма доволен.

Разумеется, и этот фонарь был с "начинкой".

Пётр подошёл вплотную к выходу кондишена и подставил руку.

– Хитро, однако. А откель вы эту силу берёте?

– А она почти везде есть, Пётр Алексеич. Как воздух, как ветер. Нужно только уметь её взять. Для этого законы природы нужно знать и уметь ими пользоваться. Вот ты знаешь, к примеру, почему всё падает вниз, а не вверх? Почему рыбы в воде дышать могут, а люди нет? Почему птицы летают? Почему дерево горит, а камень нет? Это всё определяется законами природы.

– И ты все эти законы знаешь, князь? – "засумлевался" царь.

– Ну-у, далеко не все, но очень многие. Поэтому мы и можем строить корабли из стали, двигать их без парусов и вёсел, плавать под водой и летать по воздуху. Знание, это наша сила. Когда-то вон и пороха не знали, а сегодня ты им рушишь стены крепостей.

Пётр глубоко задумался. Я поднялся и зашёл в свою спальню. Настроил гипнопед на "наш" руский язык. Подрегулировал кондишн, чтоб царь ночью не замёрз и вернулся в салон. Пётр очнулся от дум и взглянул на меня. Я потянулся, зевнул и предложил:

– Ладно, пора спать. Завтра ещё будет нелёгкий день. Ты как, здесь останешься ночевать или на берег поедешь? Для тебя, как гостя, вон за той дверью койка есть, а я туточки на диванчике посплю, да и свиту твою как-нибудь разместим. Тока на берег Лексашку пошли или ещё кого, предупредить, чтоб не волновались. А ты, Лексеич, подумай, нужно ли тебе всё ЭТО? Осилишь ли?

Гл.6. Разговоры, разговоры...

Утром, ещё за завтраком, в «ближнем кругу», Пётр начал меня мытарить.

– Князь, ты это, вчера сурьёзно говорил? Тебе-то Крым зачем? Хочешь князем здесь сесть?

Я чуть не подавился омлетом. Аж закашлялся.

– Пётр Алексеевич, мне этот Крым и в дупу не нужен, провались он хоть в тартарары. А вот тебе лично и всему российскому православному люду не надоели ли уже эти ежегодные набеги татар и ногаев на российские земли? Не надоели погромы и разор русских городов и деревень, не надоело каждый год платить дань татарам тысячами душ полона, русскими людьми? Десятки и сотни тыщь православных душ, угнанных в бусурманское рабство? – я подбавил голосом пафосу:

– Хватит, баста! Моё терпение лопнуло! Я уничтожу это гнездо грабителей и людоловов! Не захотят уйти сами, выжгу все стойбища и аулы, вырежу всех под корень! И заселю эти земли православными землепашцами. Если хочешь, помогай мне, нет, так и без тебя справлюсь. Но я бы на твоем месте не отказывался. Земли в Крыму знатные и плодородные. Хошь хлеб расти, хошь скот выпасывай.

Однако, "гипнопед" рулит. Всю свою тираду я выдал на "нашем" русском, и отвечал же он мне на нём. Меньшиков и присные косились на царя двумя глазами. Но Пётр в запале не замечал.

– Вон, карту посмотри. – кивнул я на стену. Всю Россию можно хлебом и мясом завалить, только голову и руки чуток приложить. Да и виноградники можно развести на диво. И вина давить не хуже бургундских и рейнских. И не покупать вино в Европе, а своё туда продавать.

– Ты сколько войска сейчас в Керчь переправить можешь?

Пётр замялся. – Сразу так сказать не могу, нужно с генералами да фуражирами всё обсудить.

– Вот езжай и обсуди, и прикинь хрен к носу. – я встал из-за стола. – А дня через два жду тебя здесь, на борту. А я покедова ногаев здешних попугаю, покажу им КТО здесь Хозяин.

Гипнопед сработал, мы с Петром говорили на "нашем" русском языке и прекрасно понимали друг друга, хотя царёва свита морщилась и удивлённо лупала глазами.

– А вот это тебе, – я подсунул Петру распечатку с компа, где он сам себе показывает язык. Как, нравишься себе?

Петр взял лист, пригляделся и сказал очень нехорошие слова. Свитские обступили его, стараясь заглянуть в листок. Но царь быстренько его сложил и спрятал в карман кафтана. Ничего, пущай задумается.

– И ещё, Твоё Величество, запрети царским указом Армии пить некипячённую воду. От многих болезней её избавишь и потерь среди войска своего избежишь. Пусть воду сперва кипятят минут 15 в котлах, потом остужают, разливают по флягам и из них уже пьют.

Самодержец внимательно на меня посмотрел и кивнул:

– Издам такой указ, князь. Спасибо тебе.

– Александр, – обратился я к Меньшикову, – будь добр, вели приготовить шлюпку Его Величеству.

"Минхерц" выскользнул на палубу и поднял там суету. Мы с Лексеичем приняли еще "на посошок" и последовали за ним.

Царя проводили с помпой. Опять из динамиков гремела "Славянка", опять все "братья" были в летней "парадке". А Аврора, тем временем, чего-то там омывала в каких-то водах.

«Котёнок» и «Мануша» (осторожненько, по лоту) уже подтянулись к крепости. Мы чуть в сторонке от правобережных русских укреплений приткнулись к берегу и сгрузили «Тортилу» и пару «Ёжиков».

Пока разгружались, я с Кнышом и четырьмя автоматчиками из волонтёров на нашей шлюпке перебрались на левый берег к "Гнатовской" пристани. Сотника там уже не было, а командовал какой-то другой донец. Но несколько человек из прежней полусотни всретили нас как родных. От них я узнал, что их командир поехал в крепость, и искать его нужно там. Нам выделили лошадей с коневодами и мы, оставив шлюпку под присмотром знакомцев и двух матросов, "поскакали" к Азову.

Возле западных ворот роилось вавилонское столпотворение. Неподалеку был оборудован временный лагерь для пленных турок-азовцев. Его окружали со всех сторон пушки и срельцы с пищалями в два ряда. Туда-сюда в ворота сновали возы и телеги, маршировали солдаты, скакали казаки и шныряли толпы оборванных "гражданских".

Кныш отловил какого-то верхового донца, сунул ему серебрушку и попросил его найти "сотника Гната" и передать ему, что здесь его ждёт "капитан Смолокур и Мыкола". И хотя мы были уже одеты в собственный камуфляж, броники, шлемы, разгрузки и вооружены соответствующим образом, так что очень резко выделялись на фоне здешнего бомонда, этот всадник ломанулся в крепость. Видать слухи о нас уже широко распространились среди русского воинства.

Уже через четверть часа Гнат галопом выскочил из ворот крепости и, затормозив возле нас, спрыгнул с коня. Мы с ним обнялись, буд-то годами не виделись.

– Гнаша, у мене к тебе просьба. – начал я. – Будь ласка, найди среди пленных, – я кивнул на огороженный лагерь. – самого наиглавнейшего здесь ногайского военночальника, лучше двух или трёх. И приведи их ко мне.

– Тю, капитан! Я думал, чего случилось... – Гнат свистнул и с двумя десятками подскочивших всадников поскакал в лагерь военнопленных.

Уже через полчаса перед нами стояли три помятых и обдёрганных бусурманина. Один молодой, не старше 20-ти лет, почти безусый, один почти дряхлый дедушка и ещё один статный и даже красивый мужчина лет тридцати. Гната и его людей я попросил отойти подальше.

– Слушайте меня внимательно. – обратился я к этим троим по-татарски. – Я не спрашиваю ваших имён и не спрашиваю откуда вы. Мне это без разницы. Мне нужно, чтобы вы нашли в степи самого главного вашего мурзу или хана, который старший над всеми ногайскими улусами и родами, я не знаю как его у вас там величают. И передали ему мои слова:

– Если он хочет, чтобы народ ногаев и дальше жил на земле, он должен не позже одной луны с этого дня встретиться со мной. Я клянусь, что не причиню ему и его людям никакого вреда при встрече, если они сами не нападут на меня. Я хочу просто поговорить с ним о будущем вашего народа. Место и время встречи он может назначить сам, но не очень далеко от моря. Кто-нибудь из вас должен приехать сюда и сказать о его согласии на встречу, месте и времени встречи. Вам здесь не будет причинено вреда, для этого я вам дам свою охранную пайзу. Протянул каждому свою визитку с голограммой.

– Я сам на эту встречу приеду с пятью воинами. – я кивнул на Кныша и волонтёров. – Ваш Вождь может приехать с десятком воинов. Не зависимо от результатов наших с ним переговоров, он и его люди вернуться домой целыми и невредимыми. Поэтому сейчас я переправлю вас троих на правый берег, дам всем вам коней и отпущу в степь. Но, чтобы вы не обманули меня, я забираю ваши души и если в течении одной Луны наша встреча с вашим вождём не состоится, то через две Луны я заберу ваши жизни.

Я неспеша достал из сумки планшет и снял эту троицу на короткое видео на 10 секунд. Показал полученное изображение степнякам. Все трое рухнули на колени, умоляя меня их не губить, а уж они-то приложат все свои силы, чтобы встреча состоялась.

Я подозвал Гната:

– Перевези этих троих на другой берег, дай им коней, отведи подальше в степь и отпусти на все четыре стороны. Дозоры предупреди: ежели кто покажет такую визитку-пайзу, дал ему карточку – немедленно доставить неповреждённым ко мне. Царя я сам предупрежу. А вечером, если свободен от службы, с друзьями приплывай к нам на корабль. Горилки попьём, писни поспиваемо!

– Попробую, князь, но служба...

Вона, оно как... Гнаша уже знает, что я не просто капитан. Но продолжает валять дурака. Однако, не прост сотник! Такие люди нам нужны...

Не успел сотник с ногаями отойти и тридцати шагов, как рядом остановился эскорт с царём во главе :

– Ты что здесь делаешь, Князь?

– Да вот, тебя ищу, Твоё Величество. -смиренно ответил я. – Очень хочу с тобой по одному вопросу посоветываться.

– А это кто с тобой был? – не унимался самодержец.

– Так, то Гнат, козачий сотник с переправы. Много мы с ним намедни горилки выпили. Зело мудрый воин, советую тебе повнимательней к нему присмотреться. Такие люди на дороге не валяются. Рекомендую. Очень может русской Армии пригодится.

Пётр чего-то шепнул адьютанту и тот сорвался в сторону.

– Пётр Алексеич, а что ты намерен со всей этой турецкой сволочью делать? – я кивнул в сторону лагеря.

– Ну, как водится. Военачальников и офицеров за выкуп отдадим, а с остальными ещё не знаю. – пожал плечами царь. – Кормить их нечем. Ихние запасы в крепости нам и самим пригодятся. Их хранить долго можно. А тут более 8 тыщ едоков.

– Ты, Пётр Алексеич, рыбаков с сетками в устье Дона пошли. Весенняя путина ещё не кончилась. Рыба сейчас катится по руслам назад. Могут нагрести ещё столько, что и всю Турцию прокормят... – вступил в беседу Кныш.

– Я предлагаю обменять каждого из них на трёх православных. И к офицерскому выкупу душ по десять православных добавить. – хищно улыбнулся я.

Пётр понимающе хмыкнул.

– Твоё Величество. Я тут трёх ногаев отпустил, при условии, что они мне устроят встречу с ихним наиглавнейшим мурзой. Хочу с ним по-мирному об уходе договориться. Ты не против? – Царь одобрительно покачал головой:

– Ну, ежели сами по-тихому уйдут, то нам же легче будет.

– Пётр Алексеич, я им каждому заместо охранной пайзы свою визитную карточку дал. – я протянул Царю образец. – ты бы предупредил дозоры своей Армии и казачков, что каждого, показавшего такую карту, нужно очень бережно доставить к тебе или мне. Очень важно для нас ЭТО.

– Добро, князь. Сделаю так. – кивнул Алексеич.

– Ладно, не буду тебя более отвлекать от государевых дел. Ты только дай команду, чтобы нас на постой куда-либо вне крепости определили на этом или том берегу.

Царь подозвал одного из адьютантов, негромко распорядился и мы с ним раскланялись. Эскорт умчался куда-то дальше, а адьютант повёл нас к переправе. Наш бот с двумя матросами ждал нас у причала.

На правом берегу выше крепости, ближе к цепным каланчам офицер подвёл нас к внушительному каменному сараю с невысоким крыльцом, коновязью с двумя дюжинами лошадей, колодцем и двором, обнесённым каменным забором в рост человека. Мне этот дом понравился. Во дворе нас встретили два каких-то типа в папахах, и донельзя вонючие. Сопровождающий начал с ними обьясняться. Эти двое из ларца, насколько я понял, по-русски понимали плохо, но сразу начали сверкать глазами, орать и хвататься за кинжалы. Через пару минут таких переговоров офицер подошёл к нам:

– Не хотят сьезжать. Придётся искать другой постой. – развёл он руками.