Текст книги "Одиссей Фокс. Космический странник"

Автор книги: Антон Карелин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Дело #2. Полнота картины

Люди принимают решения, не зная всей полноты картины, и совершают поступки, о которых жалеют всю жизнь. Мой совет каждому, кто хочет принять важное решение: сначала спросите себя, вижу ли я всю картину или только её часть?

Брильянтовый Коуч, имя утеряно.

Из архива дозвёздных мудростей планеты Земля.

Боль выдрала Фокса из забытья. Сдавленно дыша, он сплюнул кровь и увидел, как она падает вниз. Внизу извивалась странная бело-голубая пустота, в которой кружились десятки прозрачных синеватых… ветерков? Они набросились на кровь, как голодные пираньи. Мощные прозрачные тела закрутили алые капли – и мгновенно стёрли в ничто.

Фокс повернул голову, зарычав от боли в затёкшей шее, вывернутых руках и пережатых ногах. Справа от него висел ещё один несчастный: такой же вздёрнутый над бело-голубой пустотой, такой же окровавленный, ещё не пришедший в сознание. Судя по мягкому рыжему пуху и безвольно свисающему хвосту, по расе он был не человек, а гепардис. Сами себя они называли по-другому, что-то вроде «Мрррфрш», но человеческому горлу произнести такое было трудно. А судя по мускулам, военной одежде и тактическому поясу, по выбритым на лапе и на затыке полоскам, это был военный следак.

Значит, корпорация «Кристальная чистота» тайно от Фокса наняла второго профи вдобавок к самому детективу. И Меценаты взяли их обоих. Проклятье, проклятье, проклятье! Это было страшно, крайне глупо и, главное, Фокс этого совершенно не предусмотрел. Его мысли метались от сценария к сценарию, но ни в одном не было благополучного исхода. Несчастный, ни в чём не виновный кошак-следак погибал первым.

Взгляд детектива, нервный и цепкий, облетел пространство вокруг; он извивался в своих путах, терпел боль, только чтобы как следует осмотреться.

Они были в здоровенном ангаре, в темноте угадывались контуры малых боевых кораблей, сверху свисали гроздья беспилотников. Это хороший знак: половина флота Меценатов в ангаре, значит, налёт на «Кристальную чистоту» ещё только готовится.

Место в центре ангара освещалось куда лучше. Прямо под Фоксом и его товарищем по несчастью развернулся большой квадратный аквариум из прозрачных стен и пола, заполненный «ветерками». А вокруг раскинулся целый зрительный зал, полный удобных кресел, чтобы наблюдать за тем, как казнят очередную жертву. Но сейчас зрителей не было.

– Они очнулись, Трай, – раздался сладострастный голос, слегка гортанный и при этом глубокий, чувственный.

Говорила высокая, стройная и сильная женщина-ящерка, длинный хвост которой покрывали мерцающие татуировки, похожие на неоновые узоры. Её гордо выгнутый гребень светился такой же раскраской и показывал наивысший статус в групповой иерархии ящернов. Она шла в стае сразу за вожаком.

Фокс знал, как её зовут: Камарра, и знал, кто она такая. Выдающийся археолог, специалистка по артефактам древних вымерших цивилизаций. Её плоская, покрытая чешуёй грудь была увешана амулетами, и каждый из них выглядел по-своему, потому что все они были украдены, куплены или отняты на разных планетах. Камарра примкнула к Меценатам всего год назад, но уже добилась огромного успеха и поднялась на самый верх этой пугающей криминальной организации. Ведь хитрость, жестокость и, главное, успешность Меценатов славились на весь сектор. А боевая сила их бандитской станции и флота внушала опасения правительству большинства ближайших систем.

Зов Камарры был обращён к двоим Меценатам, которые совещались, обсуждая голографические планы нападения на конвой корпорации «Кристальная чистота». Это была простая и очевидная деталь: если охотники не прячут свои планы, значит, они не собираются оставлять пленников в живых.

Вожак с ближайшим помощником повернулись и подошли ближе. Первый был настоящий гигант, могучий, весь в пластичной геранской броне, из-под которой выступали боевые наросты. Тоже из ящернов, только генно– и техно-модифицированный, огромный, в десять раз сильнее человека. Колючий гребень с боевой раскраской – очевидно, это был Трайбер, вожак Меценатов, прославленный воин и убийца. На его гребне чернели отметки, уже почти сотня: имена выдающихся бойцов, убитых Трайбером в поединках.

В отличие от пары ящернов, не скрывавших своей личности ради славы, Фокс ничего не знал про их помощника, тактика и стратега. Только его имя, Стальной Нюхач. О носители этого имени ходили лишь слухи, тем интереснее, что стратегом оказался родич Фокса по расе, человек.

Но было сложно представить более непохожего родственника: утончённый, худой и вытянутый, практически голый, всё тело покрыто тускло блестящим литым шитьём. Стальные нити входили прямо в тело Нюхача и вырастали из него – наверняка прошиты напрямую в позвоночник и нервы. Нюхач больше походил на великолепное и неуловимо-отвратительное насекомое, чем на человека. От каждой части его тела отходило несколько тускло-стальных нитей, которые не свисали вниз, а медленно трепетали в воздухе. Чувствительные щупы, считыватели и передатчики информации.

Итак, верхушка Меценатов предстала перед Фоксом (то есть под ним и несколько левее). Они уселись на лучшие места, отгороженные от обычных кресел. Детектив и кошак висели метрах в восьми над полом, прямо над квадратной коробкой, стены и пол которой образовывало силовое поле. Видимо, это был единственный способ удержать ветерки, потому что материальные ограды они стирали в порошок. Сейчас удивительные существа плавали и ныряли в воздухе, переливались друг через друга, как прозрачные волны. Они жадно тянулись вверх, к Фоксу и гепардису, но не могли подняться выше шести метров над полом. Почему?

– Гадаешь, отчего они не взмоют вверх и не помножат тебя на ноль, милый детектив? – спросил Нюхач мягким, шипящим голосом, словно кто-то лил кипящее масло на горячий, но не раскалённый металл. Он мелодично рассмеялся, и тусклые нити едва слышно зазвенели, раскачиваясь в воздухе. – Я расскажу, маленький сыщик. Ириалины, существа-ветерки, рабы гравитации. В своём родном мире они уничтожают все материальное, питаясь распадом, и когда насыщаются, становятся грязными, полными мельчайшей атомной пыли. Их тянет к земле, и в самом низу, придавленные весом своих грехов, они умирают. А из павших душ рождаются новые, чистые, голодные ветерки. Летать им позволяют гравитационные неровности, к которым ириалины необычайно чувствительны. Поэтому они вытачивают в своей планете извилистые тоннели, и мчатся по ним, надеясь поймать что-то материальное и утолить свою жажду. Всё живое избегает их, но магнитные полюса планеты часто смещаются, и ириалины получают возможность лететь в другом направлении, выгрызая себе тоннель и пожирая всё на своём пути…

Нюхач откинулся на спинку роскошного кресла, обитого чьим-то мехом.

– Их практически невозможно убить, ничто не берёт, – сказал он. – Но нужно всего лишь поставить станцию неподвижно, далеко от планет и звёзд, где гравитация не может существенно измениться. И поместить ветерки в силовое поле, которое они не способны прогрызть. И вот смертоносные убийцы могут лишь беспомощно тянуться вверх. Они почти дотягиваются до края стен, но никогда не перевьются через него и не сдуют на свободу. Так странно, что настолько совершенными созданиями так легко управлять.

– По-твоему, это было легко, изучить и приручить их? – с глубоким грудным смехом отозвалась Камарра, и кончик её роскошного чешуйчатого хвоста нежно обвил ножку кресла. Фокс впился взглядом в эту деталь, посмотрел на Нюхача и удивлённо моргнул.

– Нелегко, но на то ты и гений своего дела, – с поклоном ответил ей Нюхач.

– Хватит болтать! – рявкнул огромный ящерн, маленькие глазки которого взирали на всё вокруг с яростью и злобой. Самка затрепетала от рыка вожака и покорно склонила голову, прижала гребень. А стратег, если такое было возможно, ещё сильнее побледнел.

– Начни с этого, – приказал Трайбер, указав на кошака. – Буди его.

Стальной Нюхач повёл руками, металлические отростки затрепетали, и силовое поле, которое сковало и держало несчастного следака, резко сжалось, причиняя ему боль. Гепардис глухо застонал и пришёл в себя, он непонимающе озирался, извиваясь в силовых тисках. А затем резко вздрогнул и выдохнул, когда увидел вожака.

– Нет! – вскрикнул гепардис на своём языке, но все поняли значение его возгласа. – Нет!

– Да, – безжалостно ответил ящерн, уставившись на пленника взглядом, полным ненависти. – Ты сдохнешь, потому что решил перейти мне дорогу. Тогда, в войне за Варруну, и сейчас.

– Но ты останешься жив, если расскажешь нам всё, – чувственно, призывно пообещала Камарра. – Ну же, говори!

Фокс смотрел на военного сыщика, и видел, как в его глазах борются долг, честь и желание жить.

– Нет.

То же самое слово, но сказано совсем по-другому. Фокс ощутил искреннее уважение к следаку. Тем горше было безнадёжное положение, в котором они оказались.

– Ногу, – пророкотал вождь.

Нюхач артистично взмахнул длинными пальцами, тусклые металлические нити затанцевали, и силовое поменяло конфигурацию, перетекло на два метра ниже, увлекая пленника за собой. Его нога освободилась и свесилась, врезавшись в прозрачные волны беснующихся от жажды ветерков.

Мгновение, и ноги не стало, сверху свисала культя, кровь толчками выливалась вниз, и гепардис начинал морщиться от изумления и боли, которую только сейчас ощутил.

– Зажми рану, – приказал вожак, и силовое поле стиснуло культю, чтобы пленник не истёк кровью слишком быстро.

– Теперь говори, – потребовал ящерн.

Кровь капала из ровно обрезанной лапы кота, прозрачные ветерки танцевали, оттесняя друг друга от драгоценных капель, и за мгновения стирали их в ничто.

– Нет…

– Вторую ногу.

– Стойте, – хрипло воскликнул Фокс. – Я расскажу всё. Только не убивайте его, прошу. Всё будет сделано, как вы пожелаете!

Покрытый испариной, окровавленный, измученный гепардис поднял на человека лицо. Сквозь боль и ярость в его оскаленной морде проступило удивление, затем презрение.

– Пусть будет так, – кивнул ящерн.

Фокс снова вынужденно сплюнул вниз, прочищая горло, чтобы ответить. Кровь из ноги гепардиса едва сочилась сквозь силовые тиски, и тоже исчезала внизу, в извивающейся пустоте.

– Удобно, да? – усмехнулся Нюхач. – И уборка не требуется.

– Ты. Человек. Расскажешь, зачем выслеживал Меценатов. Расскажешь, кто тебя нанял.

– Это ты и так понимаешь, Трайбер, – ровно ответил Фокс. – Нас наняла корпорация «Кристальная чистота», наняла отдельно друг от друга, чтобы мы вычислили, кто именно хочет напасть на их конвой и украсть уникальный артефакт, Сердце истины.

– Они узнали, что будет нападение? – настороженно рявкнул вождь.

– Узнали. Их внутреннее расследование вскрыло утечку, и они сумели вычислить Маккелена, который слил вам корпоративную тайну.

– То-то он не отправил последнюю часть кода, – фыркнул Нюхач. – Я же говорил, его взяли тёпленьким. Но они так и не узнали, кто именно купил их секреты, так?

– Не узнали, – согласился Фокс. – Маккелен убил себя, причём, таким способом, что посмертное сканирование и реконфигурация мозговых тканей ничего не дали. Служба безопасности «Кристальной чистоты» зашла в тупик. Они наняли меня… и этого гепардиса, чтобы мы вычислили, кто именно замышляет рейд на артефакт.

Трое прославленных криминальных героев переглянулись.

– Как ты вышел на нас? Как догадался?

– На самом деле несложно, – кашлянув, ответил Фокс. – То есть никаких реальных улик на вас не было, поэтому безопасники не могли определить, откуда исходит угроза. Но я не работаю с уликами.

– Мы уже знаем, – плавно кивнула Камарра, и её тело красиво выгнулось в такт этому движению. – Ты не обычный сыщик. Ты аналитик, но оперируешь в первую очередь не массивами данных, а реперными точками. Выстраиваешь между ними семантические сюжетные схемы. Ты сверхразвитый логический интуит.

Её маленькие, но глубокие глаза смотрели на Фокса с куда большим интересом, чем у двоих остальных.

– Ты разузнала всё это, когда вы увидели, что я рою в вашу сторону? – недоумённо спросил детектив. Казалось, Камарра хочет что-то ответить, но она промолчала.

– Как ты догадался? – рявкнул ящерн. – Отвечай!

– По тому, как повёл себя Маккелен, – Фокс пожал плечами и тут же скривился от боли. – В обычной ситуации он бы просто сдался корпорации или властям. Получил бы полное обнуление статуса и несколько лет корпоративной отработки, а после ему светила дорога в технари среднего звена. Сильное падение для ведущего технолога, но куда лучше, чем смерть. Его бы даже не бросили в тюрьму, такие опытные спецы по информационным системам слишком ценны, чтобы ими разбрасываться. А корпорация не мыслит обидами и местью, она мыслит бизнес-интересами. Тем более корпорация, которую возглавляют живые кристаллы. Однако Маккелен поступил кардинально иным образом. Причём не раздумывая. У него было две минуты на то, чтобы оторваться от преследования, проникнуть в отсек утилизации и запустить процесс. Если бы он промедлил хотя бы несколько секунд, группа захвата успела бы взять его живым.

– Ну грохнул он себя, – сощурился Нюхач, – и чего такого?

– Если бы Маккелен продал план конвоя и коды защиты артефакта кому-то обычному, он бы просто сдался, – повторил Фокс. – Если бы работал на простую банду, на группу наемников, компашку искателей сокровищ, на другую корпорацию или на чьё-нибудь правительство. А раз уничтожил себя, да еще таким суровым способом, как промышленная переработка, значит, была причина.

– Какая?

– На кону стояла не его жизнь, а жизнь его семьи.

Трое убийц молчали. Гепардис, весь мокрый от испарины, посмотрел на них с ненавистью, а на Фокса с удивлением, как на говорящего червя. Зачем двуногий излагает всё это врагам, неужели не понимает, что его в любом случае прикончат?! Но глаза следака уже начинали обессмысливаться, теряться. Фокс торопливо продолжил:

– Когда Маккелен попался, он убил себя, чтобы вас не выдать. Иначе бы вы убили его детей. Ведь такой у вас был уговор и средство шантажа?

– Да, – не таясь и не играя, ответил вожак.

– Он мог заключить с корпорацией сделку, чтобы его семью взяли под защиту. Но он не стал этого делать, так как знал, что даже высшая корпоративная защита в конечном итоге не спасёт его семью. Только небольшое количество самых влиятельных преступных организаций в секторе способны достать семью, защищённую программой полной безопасности, – сплюнув кровью, закончил Фокс. – Но не все из них настолько жестоки и безжалостны, чтобы Маккелен не раздумывая и не колеблясь убил себя.

– Ну предположим, – вкрадчиво произнёс Нюхач, – ты отмёл всякую шушеру, всякую мелочь, отодвинул в сторону цивильных и гуманистичненьких игроков. Убрал всех недостаточно сильных с военно-технической стороны. И осталось пять-шесть настоящих хищников, настоящих хозяев сектора. Мы среди них. Но у тебя нет ни доказательств, ни фактов, только твой домысел, твоя интуиция, которой не поверит ни один настоящий следак, ни профи-безопасники. Да и как ты выберешь, кого из оставшихся копать и расследовать? Куда корпоратам тратить ресурсы здесь и сейчас, от каких кораблей и тактик защищаться, и как именно? Особенно, когда до налёта и ограбления остаётся в лучше случае пара дней.

Фокс помедлил. Он пытался восстановить дыхание и продраться через боль, ведь когда висишь избитым и скрюченным так долго, ощущения далеки от райских.

– Говори! – хлестнул рык Трайбера.

Камарра проникновенно, с точно рассчитанной жалостью и сочувствием в глубоком и волнующем голосе добавила:

– Лучше расскажи вождю всё, человек. Твоя жизнь зависит от того, сможешь ли ты быть нам полезен.

– Именно так, – поддакнул Нюхач. – Чем больше новой информации ты нам передашь, чем лучше мы поймём, где ошиблись и прокололись, чтобы учесть это на будущее, тем выше твой шанс уйти отсюда живым. Меценаты умеют быть благодарными.

Фокс прекрасно знал о методах благодарности Меценатов, поэтому против воли издал хрипящий звук, похожий то ли на усмешку, то ли на всхлип. Но скрывать и недоговаривать сейчас было бессмысленно.

– Мои заказчики на сто процентов уверены, что к этому делу причастен их главный конкурент: корпорация «DarkStar». Их служба безопасности взялась за это направление, а я был нанят специально, чтобы изучить альтернативные варианты. Чем я и занялся. Атомарное сканирование выявило следы неизвестного металла на коже Маккелена. От самого кодера ничего не осталось, но микрочастицы его кожи от обычных бытовых прикосновений остались в рабочем кабинете, на его одежде и вещах, – объяснил детектив. – Безопасники понятия не имели, о чём говорит наличие следов металла. Поначалу и у меня не было никаких гипотез. Это даже не улики, слишком маленькие объекты для сканирования и анализа. Может, просто какая-то примесь в воздухе, может, он что-то такое съел или купался в каком-нибудь бассейне, где вода содержит крохотные доли металла. Причина могла быть любой. А данных в отчете и обследовании было под сотню страниц. О металле упоминалось одной строчкой в конце в разделе «Детали». Так что эту деталь один раз торопливо проверили, не нашли объяснения и забыли.

Нюхач улыбнулся, не разжимая бледных губ.

– Но я уже положил перед собой пять самых опасных криминальных структур, контакт с которыми мог заставить Маккелена, не колеблясь, покончить с собой. И среди них были вы. Про вашего стратега ходят разные слухи и легенды, но никаких фактов. Ты прекрасно прячешься от галактики, Стальной Нюхач. Но ведь тебя почему-то зовут Стальным.

– Значит, если мыслить не фактами, а домыслами, не уликами, а идеями, то можно разгадать загадку? Дотянуться от атомарных следов металла до моего имени? – почти с восхищением протянул стратег. – И чего ты нафантазировал, чтобы хоть как-то обосновать этот прыжок мысли?

– Я обратился к нано-системщикам и уточнил, что все кусочки кожи с металлом были с верхней части головы, а ещё с кончиков пальцев. Битый час пытался представить себе разные варианты такого сочетания… и самым жизненным и логичным мне показался вариант, что металл попал Маккелену на волосы, после этого кожа головы ныла и зудела, и Маккелен чесал её пальцами.

Фокс отдышался, но больше никто не прерывал его криком и не торопил.

– Подумав об этом, я представил, что некто из будущих грабителей выходит с Маккеленом на связь. Чтобы получить слитые данные или чтобы обсудить условия сделки. Это само по себе непростая задача, учитывая меры безопасности в крупной и технически развитой корпорации. Значит, должен быть необычный способ, который проморгала служба безопасности. Причём Маккелен должен был общаться со своим заказчиком несколько раз.

Камарра недоверчиво хмыкнула. Фокс проигнорировал её и старательно продолжал свой рассказ:

– Я просмотрел легенды и слухи обо всех отобранных мной организациях. В одной есть телепаты, им не нужен телесный контакт. В другой нанотех, но от него другие следы: органические полимеры, а не металл. Металл, даже технически продвинутый, штука давно устаревшая. Так отпали три организации, остались Меценаты и ещё один клан. Но у них нет никого с именем или прозвищем «Стальной», «Металлический», «Железный», в общем, никого из этой области таблицы Менделеева.

– Кого? – непонимающе спросил Нюхач, но детектив не стал объяснять.

– И ничего похожего на металлы в известных методах, которые они применяют. В общем, у меня была только одна смысловая связь между теми, кто планирует рейд – и их первой жертвой. Так как же связаны Стальной Нюхач, нужда в переговорах и следы металла на волосах и пальцах Маккелена?

Меценаты слушали, не издавая ни звука. И даже военный следак, из последних сил держась и не теряя сознание, слушал Фокса. К ненависти и презрению на искажённом болью и отчаянием лице примешивалось последнее, искреннее, чуть-чуть детское удивление.

– Я представил, как Маккелен чешет волосы, снова и снова. Потому что с ними что-то случилось, с ними что-то не так. Но что же не так? Может, то, что некоторые из его волос – на самом деле не его волосы? А металлические нити из тела Стального Нюхача? Которые Маккелен подобрал вне работы, и которые вплелись ему в голову, прячась между обычных волос. Слишком тонкие и обычные по материалу и устройству, никакой микромеханики внутри, никаких технологических ухищрений, просто самые обычные сверхтонкие струны металла. Чтобы сканеры не обратили на них внимания и не посчитали угрозой. А даже если обнаружат, то приняли за обычное украшение, косметический элемент. Мало ли как украшают себя представители разных рас и миров, работающих на корпорацию. Я проверил, на этой станции работает сто семнадцать разных видов, у всех свои обычаи и культура.

Гепардис прерывисто зашипел – он смеялся, и что-то пробормотал на своём языке, которого Фокс не знал. Но детектив был готов поспорить, что следак из последних сил прошептал что-то вроде: «Сумасшедший двуногий».

– И эти волосы из конкретного сплава, который реагирует на конкретную частоту излучения, – продолжил Фокс. – Так что, зная эту частоту, можно посылать импульсы и управлять волосами на голове Маккелена… как ты управляешь генераторами этого силового поля, Нюхач. Волосы получают импульс и с помощью незаметных вибраций проводят любые твои слова через черепную кость прямо к ушному нерву. Так работали древние контактные наушники, они прикасались к виску, а носитель слышал музыку, как будто она играла у него в ушах. Так вышло, что я не поклонник совершенных технологий, и у меня нет нейра в голове. Но есть именно такие наушники. Я задал экспертам несколько уточняющих вопросов, получил свои ответы. Ещё три часа пытался придумать другие версии, связующие все известные мне элементы дела. Но ничего не придумал.

Фокс помолчал.

– Так я и понял, что будущие грабители – вы.

Воцарилась пауза, сумрачно-тихая, как последнее затишье перед штормом.

– Да не может быть! – певуче, но страстно воскликнула Камарра. – Ты врёшь, детектив. Как ты мог до всего этого дойти одной своей фантазией?

– Фантазия сильнее и правдивее, чем кажется большинству, – негромко ответил Фокс.

– Получается, мы нигде не прокололись, – торжественно развёл руками Нюхач, он встал, и все нити вокруг его тела одновременно шелестели в воздухе, трепетали, выражая довольство и восторг. – Слышишь, вождь? Мы всё сделали правильно, без ошибок. Мы не оставили следов.

– Просто он на самых общих данных перебрал и отбросил все лишние варианты и постепенно дошёл до нас! – прогнувшись всем гибким телом и указывая на человека горящим узорами хвостом, воскликнула Камарра. Было видно, что она дрожит от возбуждения. Она была достаточно умна, чтобы понять во всём объёме, насколько это удивительно. Фокс сморщился от горечи и отвращения. Как жаль, что такой талантливый разум служит таким уродливым целям и ведёт такую потерянную жизнь.

– Что ещё? – рявкнул вождь. Его маленькие, вечно злые глаза буравили человека. – Хочешь жить? Говори!

– Трайбер, – устало и обречённо сказал Фокс. – Мы же прекрасно знаем, что от моих слов ничего не зависит. Ты в любом случае меня убьешь.

– А ты не дурак и не трус, – медленно, хищно двинув плечами, кивнул ящерн. – Правду про тебя говорили.

– Но ты можешь не убивать бедного глупого кошака, – кротко сказал Фокс. – Которого тут вообще не должно быть. Который попал сюда только потому, что не нашёл своей собственной версии и решил проследить за мной, в надежде, что я выведу его на преступников. Пощади его, вождь. Он лишь грязь под твоими ногами, недостойный умереть от твоей руки. Я хоть как-то значим, а ты победил меня.

Ящерн гулко рассмеялся. Его огромная пасть, полная матёрых зубьев и клыков, усеянная мелкими острыми зубцами, разевалась и закрывалась несколько секунд, как дверь в ад.

– Хорошо, – пророкотал он, и ухватил за руку Нюхача. Дёрнул её на себя, прошёлся пальцами по извивающимся стальным нитям. Силовые тиски распахнулись, и безымянный гепардис с широко распахнутыми глазами рухнул вниз.

Фокса парализовало. Сдавленный неотвратимостью этого падения, он смотрел, как живое существо, маленькая трёхногая вселенная, падает в кишащую смертью пустоту. Как смерть прильнула к этой вселенной со всех сторон, жадно вжираясь в её плоть и в её душу, и истёрла гепардиса в пыль. Следак не успел долететь до пола, не успел издать ни звука, как его уже не стало. Всё произошло меньше чем за секунду.

Человек, висящий над чистой пустотой, не мог двинуться. Планируя это дело, он не ждал такого исхода. Вися над бездной, ждал, но всё внутри отчаянно надеялось, что израненный гордый следак будет жить…

– Я освободил его, – пророкотал вождь. – Я очистил грязь у себя под ногами.

Фокс изогнулся в тисках, забился в судороге, не управляя собой, лицо его скривилось, как мокрая тряпка, из глаз полились слёзы.

– Тупой придурок, – бормотал он, захлёбываясь гневом, – самоуверенный дебил, как ты мог. Зачем ты это сделал?

Вождь смотрел на то, как пленник содрогается наверху, со снисходительным презрением. Он не понял, что эти ругательства обращены не к нему.

– А ты ведь знаменитость, Фокс Одд, – тихо и низко пророкотал Трайбер. – В некоторых кругах даже легенда. Ты удивишься, но мы наводили справки о тебе раньше, чем поняли, что ты копаешь под нас. Знаешь, почему?

Детектив с трудом помотал головой. Эти слова стали для него ещё одной неожиданностью.

– Потому что, планируя это дело, – мягко ответил Нюхач за вождя, – мы с Камаррой оба, не сговариваясь, предложили нанять тебя, чтобы вычислить, где на самом деле будет Сердце истины. Ведь в конвое его не будет. Конвой пустышка, отвлекающий маневр. А где будет это проклятое сердце, мы так и не узнали. Информации, которую сдал нам Маккелен, оказалось недостаточно. Поэтому вы могли бы не искать нас, не расследовать, не рисковать жизнью. Мы бы всё равно не напали, потому что на самом деле не знаем, где этот чёртов артефакт.

Он умилённо и болезненно улыбнулся.

– Но корпорация ведь не знает, что мы не знаем. Поэтому они послали вас.

Фокс сдавленно засмеялся.

– Вот… идиоты… – выдохнул он. – Столько глупости… из-за одной дурацкой вещи… Я считаю, что живые… не должны умирать из-за вещей.

– Разве это простая вещь? – изумился Нюхач. – Ты вообще знаешь, что это за штука? Это артефакт древней цивилизации, которой больше нет с нами. И он позволяет воспринимать мысли любых разумных существ. Погружаться в их разум, выхватывать оттуда всё тайное и важное. Его не зря зовут «Сердце истины». С таким артефактом, дорогой детективишка, мы, Меценаты, станем гораздо сильнее, чем сейчас. Может, уничтожим конкурентов. Может, даже захватим с десяток миров и заложим свою звёздную империю.

– Ведь мы тоже знамениты, Фокс Одд, – напевно продолжила Камарра. – И мы гораздо знаменитее и легендарнее тебя. Мы мастера своего дела, и нас боятся все в этом секторе. Мы крали артефакты по всей галактике для сильных мира сего. И они защитят нас от трусливых корпораций и от правительств жалких миров. Зря ты полез на нас, Фокс Одд. Мы куда сильнее тебя. Надо было тебе сделать вид, что ты не догадался. И уйти прочь.

– Но теперь поздно, – рыкнул вождь. – Теперь ты пошёл против нас, а мы тебя схватили. Я бы сразился с тобой, будь ты воин. Но ты просто мешок с костями. Поэтому ты просто умрешь.

Он начал поднимать руку, чтобы скомандовать Нюхачу раскрыть силовой захват.

– Позволь мне сказать последнее слово, – презрительно усмехнулся Фокс.

Ящерн кивнул, как будто ждал этого, на его хищной морде отразилось одобрение. Хорошая казнь не должна быть без церемоний. Победа над достойным соперником не должна оказаться скомканной, не должна пройти второпях. Иначе на гребень нельзя добавить новую отметку.

– Ты не видишь всей картины, Трайбер. А вождь должен знать правду. Твоя самка, Камарра, отдаётся твоему ближайшему помощнику, Стальному Нюхачу. Хуже того: она глубоко его любит и по-настоящему ему предана. Тебя она видит как великолепный, но ограниченный экземпляр, как бездушное тело, которым можно и нужно пользоваться до поры до времени. Но это время истекает. Когда вы получите артефакт, который читает мысли, ты обязательно узнаешь, что они на самом деле думают о тебе. Они прекрасно понимают это, и знают, что вскоре должны тебя убить. И править Меценатами вместе. Они уже спланировали это.

Ящер смотрел на пленника спокойно, не мигая, его глазки сделались даже умильными. Моя молодая красавица, совершенное тело, соратник и боец, богатый и жирный мозг, изворотливость, достойная лучших воротил теневого бизнеса. Она и этот изнеженный хитрец? Ложь.

– Ты думаешь, что они несовместимы, как представители двух разных видов, – понимающе кивнул Фокс. – Сама идея страсти между ними кажется тебе нелепой и смешной. Но вождь должен знать правду. Ты наверняка слышал про межвидовые связи через нейро-линк. Когда не важно, какой ты расы, какое у тебя тело – в ментосфере можно «надеть» любое тело, любой скин, попробовать любую связь. Они пробовали разные: когда он ящерн и когда она человек; когда они оба лиарры; когда они превращались в сгустки чистой боли и наслаждения, не скованные рамками тел. Им не нужно любить друг друга в физической реальности, Нюхачу достаточно прильнуть к телу Камарры парой своих тончайших стальных волос, – чтобы владеть ей и чтобы разделять с ней радости жизни, вести разговоры о том, что для них обоих важно… а для тебя недоступно. Подумай, вождь, кто из вас ближе друг другу, кто душа в душу: ты с Камаррой или Камарра и Нюхач?

Ящерн скривился, в его глазах блеснула уничтожающая, всепожирающая ненависть, но он запрятал её глубоко и замер, не шелохнувшись, не издав ни звука.

Камарра громко, так громко прыснула в наступившей тишине, её хриплый смех разнёсся по пустому залу. Её реакция была совершенно натуральной, хотя в глубине глаз потемнело от страха. Какая чушь, говорила её мгновенно принятая поза, комедия, представь нас вместе, тонкого человечка и сильную, гибкую меня, как мы вообще способны…

Но Нюхач, бледный, живущий в страхе перед боссом и сознающий всю глубину своей вины – от неожиданной правды замер, как вкопанный, ведь сбылся его кошмар. Тусклые нити перестали трепетать, они застыли, как вытянутые тонкие иглы. Нюхач в мгновение ока превратился в ощетинившегося человека-ежа, это была честная, инстинктивная реакция.

И вот тогда, при виде этого, взгляд вождя изменился. Он стал неуловимо резче, всё его громадное тело незримо напряглось, напружинилось, а в отвердевших чертах проявилась едва заметная смертоносность. Но он не двинулся с места, не позволяя россказням какого-то чужака пробить брешь между ними, испытанными соратниками. Он дал своей самке и своему стратегу возможность оправдаться и объяснить.