Текст книги "Помрачённый Свет"

Автор книги: Антон Ханыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Но когда-нибудь все точно станет хорошо? – не слишком уверенно уточнил Ахин.

– Возможно, – пожал плечами старик. – Произойти может что угодно. Главное, восстановить баланс, а дальше даже очередную Вечную войну можно считать хорошей, если она пойдет в гармонии с нашим миром.

Киатор снова взял книгу и принялся неторопливо листать ее. В разговоре осталась масса недомолвок, но кто знал пожилого сонзера достаточно хорошо, тот понимал, что недостающие слова еще будут произнесены. А пока что – время помолчать.

Темнота за крохотным окошком понемногу растворялась в сизом предрассветном воздухе. Скоро первые лучи восходящего солнца разрежут остатки ночи на мелкие кусочки, которые жадно пожрет утренний туман, обильно взбрызнув все крохотными каплями росы.

Ахину следовало бы поспать немного, чтобы вовремя успеть в контору Элеро, где он возобновит нескончаемую работу, стараясь избежать жестоких наказаний за малейшие оплошности. Но все это стало казаться чем-то незначительным на фоне того, что рассказал Киатор.

«Грядут перемены? Да. Перемены к лучшему. Я ждал их всю свою жизнь. И в итоге оказался к ним не готов…» – Ахин помотал головой, прогоняя лишние мысли, и произнес:

– Допустим, все именно так, как ты предполагаешь. Но скажи мне, Киатор, разве возможно уничтожить сущность Света? Разве ее можно найти и… разрезать, сломать, раздавить, сжечь? Это ведь не какой-то предмет, а… некая сущность, как-никак.

Сонзера посмотрел на него и удовлетворенно кивнул, как всегда, когда слышал правильный вопрос. Отложив рукопись, он некоторое время сидел, о чем-то размышляя.

– А ты помнишь, что сущность Света была поглощена светлым Повелителем во время Вечной войны? – наконец спросил Киатор.

«Сначала старик задаст мне наводящие вопросы, потом даст разъяснения к ответу, а затем и сам ответ. Как я у него, вообще говоря, хоть чему-то научился? Впрочем… Именно так и научился».

– Помню.

– Если я прав… а я почти уверен, что прав, – сонзера постучал пальцем по книге, в которой были записаны результаты его многолетних исследований. – После исчезновения светлого Повелителя… Не знаю, умер он или еще что. Неважно… Так вот. После того, как исчез светлый Повелитель, сущность Света не могла вернуться в обычное эфемерное состояние, особенно в условиях вселенского дисбаланса из-за смещения полярностей сил. Понимаешь?

– Примерно, – поморщился одержимый.

– Не понимаешь. Это нормально. Суть в том, что светлый Повелитель должен был отпустить сущность Света, но не просто высвободить ее из своего тела, а передать некоему другому телу или предмету, к чему я больше склоняюсь.

– То есть сейчас где-то стоит горшочек с сущностью Света?

– А еще примитивнее сравнение ты не мог придумать? – язвительно заметил Киатор. – Но, грубо говоря, ты прав. Более того, теперь мы знаем, где находится этот «горшочек». И мы знаем, что при уничтожении сосуда уничтожится и сущность, как это и произошло некогда с Повелителем Тьмы…

– Ты знаешь, где она? – опешил Ахин.

Сегодня у него был действительно странный день, но он и представить не мог, что окажется на пороге нового мира, навестив старика в нищенской хибаре. Дух захватывало от одной только мысли – восстановление баланса не просто реальность, а очень близкая реальность!

– Точнее говоря, предполагаю с большой долей вероятности, – остудил пыл юноши Киатор. – Настолько большой, что мы просто не можем не рискнуть. Я, в общем-то, уверен, что она там. Хотя, сам понимаешь, цена попытки – жизнь.

– Оно того стоит! – одержимый вскочил на ноги. – Где находится сущность Света? Я хочу быть в первых рядах! Я уничтожу ее, Киатор, можешь на меня положиться! Баланс будет восстановлен, я обещаю тебе!

– Успокойся, – сонзера сурово посмотрел на воспитанника. – Оставь свой героический бред при себе. Твои юношеские порывы мне понятны, но они только убьют тебя.

Взглянув на ситуацию со стороны, Ахин понял, что повел себя достаточно нелепо. «Как бы старик не передумал…» – одержимый сел на место, смущенно уставившись в пол. Тем не менее…

– И что ты хотел мне поручить? – спросил Ахин. – Ты ведь хотел мне что-то поручить, да?

– Да, я думал об этом. Но сначала пообещай, что не будешь делать глупостей, – потребовал Киатор.

– Обещаю, что не сделаю ничего из того, что посчитаю глупостью.

Старик поморщился, но спорить насчет формулировки не стал. В конце концов, он прекрасно понимал, что Ахин все равно пойдет на какое-нибудь безумие, чтобы в точности выполнить все зависящее от него. Киатора больше беспокоило, что по дороге к исполнению заветной мечты его воспитанник вполне может умудриться навредить себе, а то и погибнуть почем зря.

– Итак, тебе понадобятся мои способности одержимого? – нарушил затянувшееся молчание Ахин.

– Ты про слияние с чужим сознанием? Нет, это нам не нужно.

– Нет? Но для чего-то же мне ниспослан этот дар. Он может очень помочь нам.

– Может, но не в том виде, в каком он имеется у тебя сейчас.

– Мне просто нужно больше практиковаться, – возразил одержимый. – Если у нас еще есть время, то…

– Ты попросту размозжишь себе голову, пытаясь войти в коридор к мыслям и чувствам, – резко перебил его Киатор. – Ты не можешь управлять этими темными силами, запомни! Никто не может объяснить тебе их природу, никто не может тебя научить контролировать слившуюся с тобой сущность темного духа, никто тебе не поможет. Не рискуй. Иначе после очередной потери сознания ты войдешь в тот коридор и никогда из него не вернешься.

– Когда темная полярность мира исчезла, порождения Тьмы утратили свои способности, так? Но у меня-то они есть! Такого никто не ожидает, это наше преимущество. И мы обязаны его использовать!

– У тебя есть способности, но они бесполезны! – терпение сонзера иссякло. – Бесполезны так же, как и мы все! Мы слабы и ничтожны, но наша сила в единстве и истовом желании восстановить баланс, вернуть гармонию в этот жалкий мир! Хочешь быть полезным – делай то, что тебе говорят более умные и опытные товарищи! Делай то, что способен сделать! Хватит искать великое предназначение в том, что по какой-то нелепой случайности в тебе слились сущности человека и темного духа. Ты не особенный, ты – один из нас, порождение Тьмы. Прими это, и никакие иные силы тебе не понадобятся.

«Отчитал как мальчишку…» – Ахин пристыженно отвел взгляд.

Старик был прав. Во всем. От первого слова до последнего.

– У тебя есть некая сила, да, – продолжил Киатор, немного смягчив тон. – А ты не думал, что происходит с твоим телом, пока ты бродишь по странным коридорам, заглядывая в чужие головы?

– Я валяюсь без сознания, – пробормотал юноша. – Как правило, с пробитой головой.

– Беспомощный, на грани смерти, окруженный всеми опасностями этого мира. Твои силы больше вредят тебе, нежели помогают. А если ты истечешь кровью? А если тебя поглотит чье-нибудь сознание? А если ты не сможешь вернуться из коридора? А если…

– Я понял! – попытался выкрикнуть Ахин, но раздался лишь невнятный хрип. – Я понял. Прости меня.

Киатор по-отечески улыбнулся.

Тесное помещение заполнила тишина, в которой так любят плодиться мысли. Одна из них – вопрос.

– Ты так и не сказал, – озвучил его Ахин, глядя в узкое окно, за которым шелестел прозрачными белесыми крыльями молодой туман. – Что ты хочешь мне поручить?

– Ты просто не дал мне ответить, – развел руками Киатор. – Увел разговор в сторону, выпятил свое «я», начал зачем-то спорить со мной.

– Я готов выслушать все, что ты скажешь, – смиренно произнес одержимый без тени притворства.

– Тогда слушай…

Киатор рассказал, что сущность Света хранится в квартале фей, а точнее – под ним. Вход в тайное святилище находится под люком у фонтана на центральной площади, которую Ахин мог видеть из своей каморки в особняке Элеро. Пожилой сонзера вкратце пояснил, что ему довелось детально изучить украденную из старого архива карту подземелий исторического центра Камиена, и именно в упомянутом им месте он обнаружил огромное пустое пространство, назначение которого до недавнего времени оставалось загадкой.

– Если хочешь что-то хорошо спрятать, то прятать нужно не там, где предположительно никто не найдет, а там, где никто никогда не будет искать, – глубокомысленно изрек названный отец одержимого.

Далее Киатор привел какие-то факты из астрономии, которые помогли ему в расчетах при обнаружении центра полярности. Затем он рассуждал о психологии высших созданий Света, политике, архитектуре и о других факторах, повлиявших на выбор места хранилища для величайшей святыни мира. Потом сонзера еще неоднократно продемонстрировал чудеса дедукции, но…

Ахин даже не пытался удержать в памяти его умозаключения. Он просто сидел и кивал. В конце концов, перед ним стояла какая-то задача, и ему не терпелось узнать ее. А с деталями можно разобраться потом.

– Так что сущность Света определенно хранится в тайном святилище под кварталом фей… Ты меня слушаешь? – строго поинтересовался старик. – Слушай внимательно! Итак, Мионай…

Мионай, родной сын Киатора, был старше одержимого. Обоих воспитал один и тот же сонзера, но они, в принципе, не считали друг друга даже товарищами, не говоря уж про какие-то родственные связи. Виделись названные братья тоже очень редко – Мионай так и не смог освоить грамоту для работы в столичных конторах, затем из-за крутого нрава его вышвырнули из прислуги, и в мастерских он также надолго не задержался. В конце концов проблемного раба отправили в пригород столицы, где ему приходится вычищать стойла комесанов – выносливых демонических тварей, чем-то похожих на быков или огромных кабанов с когтистыми медвежьими лапами.

Во время Вечной войны порождения Тьмы использовали комесанов в качестве грубой ударной силы, сминающей ряды противника. Но важен был и деморализующий эффект – прожорливые зверюги устраивали кровавое пиршество прямо на поле боя, зарываясь уродливыми приплюснутыми мордами в развороченные тела. За считанные минуты павшие враги обращались в бесформенные груды мяса, перемешанные с испражнениями комесанов. Как создания Света умудрились усмирить их после Катаклизма и даже сделать полезной в хозяйстве скотиной – загадка. Наверное, это исчезновение сущности Тьмы так сказалось на некогда лютых чудовищах.

– А когда все будет готово, Мионай возглавит отряд отважных сонзера, которые проберутся в квартал фей и уничтожат сущность Света, в каком бы виде она ни хранилась. Остальных темных, помогающих нам с подготовкой к вылазке, мы не будем втягивать в это мероприятие, чтобы не подвергать их опасности, если что-то пойдет не так.

«Если что-то пойдет не так, то отвечать все равно придется всем порождениям Тьмы», – печально усмехнулся Ахин. Киатор тоже это прекрасно понимал. Все понимали. Но иллюзия защищенности всяко лучше, чем уверенность в беззащитности.

– А теперь перейдем к делу, в котором нам понадобишься ты.

Ахин сосредоточился. Ему выдался шанс сделать хоть что-то стоящее в своей жизни, внести вклад в новую историю этого мира. Быть может, именно благодаря его действиям наступит эпоха справедливости, согласия и покоя…

– Когда все начнется, тебе надо забраться на стену квартала фей. Если какой-нибудь патруль поблизости заподозрит неладное – опустишь решетку ворот. Так ты дашь немного времени Мионаю и его бойцам. Потом сразу же уходи, чтобы тебя никто не заметил.

«И все?..»

– Ты для этого идеально подходишь, потому что работаешь в конторе Элеро, – продолжил сонзера. – Твое присутствие в квартале не будет вызывать подозрений, а отходя можешь притвориться простым человеком. Тогда шум не поднимется раньше времени. Задачу понял?

Не так Ахин представлял свою роль.

– Залезть на стену, опустить решетку, убежать, – упавшим голосом повторил одержимый. – Понял.

– Это важно, – произнес Киатор, без особого труда прочитав мысли, расползшиеся по разочарованному лицу юноши. – Думаешь, что это какая-то мелочь? Возможно. Но эта мелочь в итоге спасет мир. Наше восстание должно пройти быстро и тихо, мы не можем позволить себе героические подвиги. Нам нужно нанести всего один удар, а затем… начнется хаос, в котором главное – выжить.

«Пора идти», – как-то отстраненно подумал Ахин, посмотрев в крохотное окошко.

Наступало утро, а путь до квартала фей неблизкий. Одержимому придется поспешить, чтобы явиться на рабочее место вовремя. Кстати, о времени…

– Когда все произойдет?

– Скоро, – Киатор открыл недописанную страницу книги и аккуратно вывел новое слово, дав понять, что разговор близится к завершению. – Мы уже почти готовы. Я сообщу.

Ахин вышел на улицу, прихватив пропахший рвотой Элеро камзол, и торопливо направился к выходу из Темного квартала.

«У меня осталось столько незаконченных дел в конторе. Хозяйка разозлится. Надеюсь, хотя бы не прикажет слугам высечь меня… – по привычке вздохнул одержимый, перешагивая через покрытый росой труп наркомана со вскрытыми венами. Рядом лежал мертвый силгрим, напившийся с голодухи темной крови товарища, что его и сгубило. – Неужели все это может скоро закончиться? Слова Киатора звучат… ну, как-то немного безумно, но он работал над своими исследованиями много лет… В любом случае старик рассчитывает на меня, я не могу его подвести. Однако то, что он мне поручил… Мелочь, которая спасет мир, да? Ха-ха…»

Глава 2

Светлый день

Жизнь Ферота существенно изменилась после того, как он стал комендантом Темного квартала. Порождения Тьмы в Камиене давно уже смирились с рабской участью, и присмотра за ними практически не требовалось, поэтому епископ средних – по атланским меркам – лет мог почти все свое время посвящать духовному росту и развитию. Ведь только благодаря постоянному самосовершенствованию атланы сохраняют главенство в империи и поддерживают торжество Света. Ибо истинная ценность озаренного мира – светлая душа и чистый ум.

Комендант Темного квартала – должность почетная. Любой епископ, заслужив назначение на этот пост, имел все шансы в будущем стать архиепископом и войти в совет при кардинале Иустине, что фактически являлось пиком власти в империи. О том, чтобы занять место кардинала, никто даже не помышлял – созданиям Света не свойственны карьеризм и тщеславие. Во всяком случае, так принято считать.

Сегодняшнее утро Ферота ничем не выделялось из череды спокойных дней, наставших с той поры, как он принял возложенные на него обязательства по управлению Темным кварталом. Откровенно говоря, большую часть работы выполнял личный ассистент епископа – клирик Онкан, но в этом не было ничего удивительного, просто каждый делал то, что ему положено. А как так вышло, что Онкану положено работать за коменданта, никто объяснить не мог.

Считал ли сам юный клирик подобное положение дел несправедливостью? Конечно нет. Каждому атлану с малых лет прививали особое мировоззрение, в котором их народ олицетворял вселенское добро, одолевшее зло в лице порождений Тьмы. Такова философия Атланской империи, и если хочешь приобщиться к великому замыслу Света – трудись.

– Это стоит записать, – решил Ферот. – Будущим поколениям пригодятся мои мысли. Быть может, благодаря им родится великий философ или выдающийся политический деятель. Кто-нибудь вспомнит обо мне с благодарностью…

Посмотрев на огромный шкаф с книгами, Ферот встал из-за стола, сделал несколько шагов к хранилищу вековой мудрости, но замер в нерешительности посреди кабинета. Немного подумав, атлан повернулся и подошел к окну. Ему открылся вид на причудливую мозаику фортификаций Цитадели, построенных еще во время Вечной войны.

– Быть комендантом Темного квартала – нелегкий труд, – вздохнул епископ, подставив руку под теплые солнечные лучи. – Создания Света от природы наделены наилучшими чертами разумных существ, но суть отродий Тьмы – порок… Я должен вести их к Свету. И быть может, когда-нибудь они смогут искупить свою вину.

«Надеюсь на благоразумие темных? – печально улыбнулся епископ. – Да, пожалуй, я мечтатель… Зло не может быть благоразумным».

Поправив перевязь с выкованным из белого металла мечом, одним из символов епископата, Ферот неторопливо вернулся к столу и посмотрел на чистый лист бумаги. Стоило бы отчитаться о чем-нибудь или придумать новый указ, но никаких идей почему-то не было.

«Возможно, все и без того идеально», – удовлетворенно кивнул атлан и снова посмотрел на книжный шкаф. Самое время приобщиться к трудам великих мыслителей прошлого…

Дверь в кабинет отворилась без единого звука, лишь слегка оттолкнув охнувший воздух, поэтому увязший в пустых размышлениях Ферот не сразу заметил вошедшего клирика.

– Кардинал Иустин попросил вас зайти в его резиденцию, епископ, – отчетливо выговаривая каждое слово, доложил Онкан. – Если у вас, конечно, нет никаких чрезвычайно важных и срочных дел.

После секундного раздумья Ферот перевел взгляд со шкафа на лист бумаги, лежащий на столе. Потом снова на шкаф. На всякий случай посмотрев в окно, епископ утвердительно кивнул:

– Думаю, у меня есть свободная минутка. Идем.

– Мне пойти с вами?

– Да, – ответил Ферот, направляясь к выходу из кабинета. – Если кардинал даст мне какое-то поручение, то ты должен знать, что тебе надо будет сделать. Незачем пересказывать одно и то же несколько раз, сэкономим друг другу столь ценное время.

Прогулка по лабиринтам Цитадели – целое приключение. Когда Ферот был молодым клириком, он часто в растерянности блуждал по пустынным коридорам и галереям, будучи не в силах найти нужный зал или хотя бы выбраться наружу. Но со временем он научился ходить по священной крепости, попадая точно туда, куда хотел попасть, и даже перестал обращать внимание на новые двери и повороты, возникающие из ниоткуда на пути других атланов.

Чтобы добраться до сердца Цитадели, Фероту и Онкану предстояло проделать длинный путь. Сначала они прошли просторные рабочие помещения со столами, вокруг которых суетились клирики с кипами документов. Потом миновали череду тематических библиотек, где среди стеллажей беззвучно прохаживались епископы, задумчиво разглядывающие корешки книг. И затем оставили позади себя еще несколько скучных переходов с рядами дверей в личные кабинеты, жилые покои, столовые, комнаты отдыха, кладовые, учебные аудитории и лазарет.

Зато чуть дальше начинались роскошные сады, разбитые под открытым небом прямо на массивных стенах. Буйство природы, слитой воедино с удивительной архитектурой, поражало воображение, и даже спешащие на встречу с кардиналом атланы не могли не остановиться и не полюбоваться игрой солнечных лучей на сочной зелени деревьев и травы.

– Не так ли должно выглядеть истинное спокойное величие Атланской империи? – улыбнулся Ферот, вдыхая свежий воздух полной грудью. – Если вдруг у кого-то и возникнут сомнения в правоте Света – пусть увидит эту картину. Светлые народы благословлены на правление миром. Высшее покровительство, красота и гармония, окружающие нас, тому доказательства. Только безумец усомнится в этом…

Онкан, завороженно смотрящий на переливающуюся золотом листву и слушающий умиротворяющий шепот легкого ветерка, что-то бессвязно промычал в ответ. Ферот снова улыбнулся, довольный тем, что его слова произвели такое впечатление, и пошел дальше. Клирик торопливо посеменил следом за ним.

Вскоре двое атланов оказались в огромном зале. На каждой из четырех стен имелось по двери, но, не считая самого входа в зал, Онкан ранее входил только в одну из них, за которой находилась резиденция кардинала. Впрочем, это было лишь раз, при посвящении. С тех пор клирик видел кардинала Иустина лишь во время случайных встреч в коридорах Цитадели, как, например, сегодня, когда тот, воспользовавшись моментом, поручил Онкану передать епископу Фероту просьбу зайти в резиденцию как можно скорее.

– А что это за двери справа и слева? – поинтересовался молодой атлан.

Он задал вопрос шепотом, но звуки разлетелись по залу, набирая силу с каждой секундой. В итоге едва слышная фраза, отскочив несколько раз от высоких стен, вернулась к Онкану чуть ли не криком.

– Одна из них ведет в обитель светлых духов, – спокойно ответил Ферот, нисколько не беспокоясь по поводу оглушительного эха. – Но ты ведь в курсе, что после Катаклизма они… как бы просто существуют. Я даже однажды пытался с ними поговорить, но, честно говоря, не совсем понял их… Они что-то вроде символа Света, самые близкие к нему сущности. Только почему-то никакого участия в жизни Атланской империи не принимают.

– Значит, таков замысел Света, – с умным видом произнес Онкан и посмотрел на четвертую дверь: – А что находится там?

– Кажется, это второй вход в резиденцию кардинала, ведущий напрямую в жилые покои. Чтобы не ходить каждый раз через приемную, как, например, в моем кабинете.

– А-а, понятно…

Поправив перевязь с мечом и воротник идеально белого камзола, Ферот направился к центральной двери. Проигнорировав одинокого привратника, ибо сам Иустин желал видеть коменданта Темного квартала, епископ негромко постучался и вошел внутрь. Его помощник просочился следом, но, испытывая священный трепет перед фактическим главой Атланской империи, попытался слиться с тенью Ферота.

Иустин сидел за длинным столом, размазывая блуждающий взгляд по страницам какого-то отчета. Со стороны могло показаться, что кардинал лениво разглядывал бумагу, нисколько не заботясь о том, что на ней было написано, но на самом деле от его внимания не укрывалась ни одна мелочь.

– О, епископ Ферот! Рад вас видеть так скоро, – широко улыбнувшись, кардинал встал из-за стола и сделал несколько шагов навстречу гостю, но остановился, увидев съежившегося Онкана. – Вы и помощника привели? Что ж… Проходите оба.

– Я подумал, что ему будет полезно вновь побывать здесь. Простите за дерзость, – почтительно поклонился епископ. – В свое время меня сильно вдохновило это место и вы, кардинал. К тому же Онкан очень талантлив, умен и трудолюбив. Мне бы хотелось, чтобы он был в курсе всех моих дел.

– Да? – Иустин подошел к клирику мягкой неслышной походкой и мазнул рассеянным взглядом по его лицу. – Ну, юноша, присаживайтесь. Голодны? Хотите пить? Не надо стесняться, угощайтесь.

Промямлив слова благодарности, Онкан покорно сел за стол, но ни на свежие фрукты, ни на изысканное вино даже не посмотрел. В воздухе резиденции витало спокойствие, но в то же время приятное напряжение обволакивало тело молодого атлана. Клирик замер, ощутив полузабытое чувство, с которым столкнулся во время посвящения. Он действительно стал частью чего-то большего. Его народ избран для великой миссии самим Светом. Поистине, в этом невозможно усомниться…

– С ним все в порядке? – поинтересовался кардинал, глядя в лицо Онкана, озаренное блаженной улыбкой.

– Он очень впечатлительный, – после короткой паузы ответил епископ, тоже немного обеспокоившись состоянием ассистента.

Иустин снисходительно улыбнулся и изящно-небрежным жестом пригласил Ферота пройти на увитый бледно-фиолетовыми цветами балкон, с которого открывался восхитительный вид на Камиен.

Столица в разгар дня поражала своей яркостью и многообразием: причудливые фортификации Цитадели каменными ручьями стекали с утеса, вливаясь в пестрый квартал фей, где как будто всегда шел праздник, и аккуратный торговый квартал гатляуров, потонувший в звоне монет и шелесте векселей. Чуть поодаль расползлось огромное пятно ремесленного района, испускающего в лазурное небо черные клубы дыма из множества труб цехов, мастерских и кузниц. Еще дальше чернели погрязшие в нечистотах трущобы, а уже к ним присосалась мерзкая пиявка Темного квартала.

И все это обхватывала мощными объятиями колоссальная городская стена. По мере роста города столичные фортификации многократно перестраивались, но с недавних пор было решено прекратить заниматься бессмысленной тратой ресурсов – бандиты и демоны Пустошей не могли даже подойти к центру Атланской империи, не говоря уж про штурм столицы.

А Камиен продолжал расти уже за городскими стенами. Вот и сейчас где-то на окраине шла стройка, по которой сновали великаны, немного измельчавшие после Катаклизма, но до сих пор способные переносить бревна на собственных плечах. Честно говоря, гигантские похожие на людей существа хоть и считались созданиями Света, но из-за их недалекого ума иные светлые часто относились к ним как к рабочему скоту… Хотя дальним темным «родственникам» великанов, циклопам, приходилось и того хуже. Скованные прочными цепями, покрытые шрамами от плетей и ожогами одноглазые порождения Тьмы, напоминающие огромных лысых горилл, дни и ночи напролет раздували меха в кузницах, вбивали сваи на строительных площадках и таскали неподъемные грузы.

– О чем вы задумались, епископ? – вопрос кардинала мягко извлек Ферота из неги апатичных размышлений.

– Любуюсь Камиеном, – виновато отвел взгляд комендант Темного квартала. – Простите, я отвлекся.

– Ах, не стоит извиняться, я вас прекрасно понимаю, – Иустин глубоко вдохнул, сдерживая зевоту. – Столица великой Атланской империи и у меня вызывает необычайно теплые чувства и приятные мысли. При каждом взгляде на нее я снова и снова убеждаюсь в могуществе Света и его великого замысла, в котором наш избранный народ играет ключевую роль.

– Мы уже сделали очень многое для блага озаренного мира, – заметил Ферот. – Но я давно хотел спросить, когда же мы приблизимся к осуществлению великого замысла высших сил?

– Никогда, – кардинал лениво обвел рукой пейзаж, написанный лучами солнца по чистому воздуху. – Как вечен Свет, так вечно и наше стремление к нему. Мы должны расти и развиваться, но Свет – абсолют, и дотянуться до него невозможно…

– Однако наш Повелитель смог достичь сущности Света.

– Равных светлейшему владыке больше нет, – как бы небрежно ответил Иустин, но епископ понял, что развивать эту тему не стоит. – И святая сущность давно уже находится там, где и должна быть.

Подул легкий ветерок, исполнив короткий, но завораживающий танец в бледно-фиолетовых волнах цветов. Город внизу жил своей жизнью, дышал и пульсировал, заставляя двигаться абсолютно всех, не разбирая рас и социальных статусов. Есть вещи, перед лицом которых нет неравных.

Безмолвие уже почти сплело паутину на уютном балконе, но Ферот испортил его кропотливую работу, задав вопрос:

– Так для чего же вы пригласили меня, кардинал?

– Верно, верно… Мы победили в Вечной войне не потому, что наслаждались покоем, а потому что действовали, не так ли? – слишком сильно растягивая слова, произнес Иустин. Он как будто пытался как можно дольше не возвращаться к работе.

– А еще мы победили, потому что их мерзкий владыка подавился виноградом и погубил вместе с собой сущность Тьмы, – осторожно напомнил епископ.

– Просто это входило в великий замысел Света.

– Неужели он влияет и на Тьму?

– Безусловно, – развел руками кардинал. – И даже теперь темным отродьям уготована роль в нашем озаренном мире. Разве вы не видите в этом светлое провидение?

– Скорее всего, так и есть, – ответил Ферот после минутного колебания. – Я думал, это лишь стечение обстоятельств…

– Часто провидение выглядит именно так. Но будьте уверены – на все воля Света.

«Однако я до сих пор не понимаю, зачем вы меня позвали…» – подумал епископ с выражением полного согласия на лице.

– Благосостояние жителей Атланской империи – заслуга тех, кто верно следует воле Света. Наша заслуга, – продолжил Иустин. – Но мы не можем позволить себе остановиться на достигнутом.

– Бесконечное движение к абсолютной цели – залог вечного сияния добра, разума и справедливости, – подхватил мысль Ферот.

– Правильно, правильно… Но, к сожалению, не все довольны сложившейся ситуацией, – тон кардинала несколько изменился.

Епископ застыл от неожиданности.

«Оппозиция? В Атланской империи? Не может быть… Феи или гатляуры хотят больше власти? Люди стремятся приобщиться к управлению страной? Может быть, в совете архиепископов больше нет единства?» – догадки быстро сменяли друг друга в голове Ферота, сгорая в сомнениях и тут же восставая из пепла.

– Нет, нет… Вы, наверное, не так меня поняли, епископ, – улыбнулся Иустин. – Говоря о недовольных, я имел в виду тех, кто потерпел поражение в Вечной войне, а не наших светлых собратьев.

– Отродья Тьмы? – изумился Ферот. – Но что они…

– Как обстоят дела в Темном квартале? – перебил его кардинал. – Я ведь могу рассчитывать на исчерпывающую информацию по данному вопросу, обращаясь к коменданту Темного квартала?

В привычной мягкости и вальяжности Иустина вдруг почувствовалась необычайно сильная воля, парализовавшая епископа. Облик флегматичного философа развеялся по ветру, явив свету истинные черты властного правителя Атланской империи.

– Конечно, – нервно сглотнул Ферот, всей душой желая поскорее высвободиться из белого плена глаз кардинала. – В Темном квартале все спокойно, отродья Тьмы…

– Увы, я так не думаю, – возразил Иустин, даже не дослушав до конца.

– Но ведь нет никаких оснований полагать, что темные что-то замышляют…

Епископ лихорадочно пытался вспомнить или хотя бы приблизительно понять, где он мог упустить нечто важное. Какие-нибудь веские доказательства, отчеты, донесения или хотя бы смутные слухи – хоть что-нибудь. Но ничего не приходило в голову. Неужели комендант Темного квартала не справился со своими обязанностями?..

– Оснований нет, – подтвердил кардинал. – Обычных оснований нет. Но у меня есть неприятное чувство, от которого очень хотелось бы избавиться. Чувство надвигающейся… угрозы, назовем это так.

– Угроза со стороны отродий Тьмы? – переспросил Ферот, не до конца поняв, можно ли ему успокоиться или следовало напрячься еще сильнее.

– Грубо, грубо… Это звучит очень грубо и далеко от истины. Но вы уловили суть, епископ, – Иустин сделал паузу, окинув взглядом темнеющее вдали пятно Темного квартала. – Не думаете ли вы, что мы стали слишком мягки по отношению к злу?

– Возможно. Но это лишь еще раз подтверждает, что милосердие созданий Света поистине велико, раз мы способны с состраданием отнестись даже к отродьям Тьмы.

– Безусловно, безусловно… Однако в первую очередь нам надо заботиться о благе тех, кто этого заслуживает, даже если наше естество наделено столь многочисленными добродетелями. И если ради торжества Света необходимо пролить кровь, то мы обязаны это сделать. Так поступали наши предки, сражаясь со злом во время Вечной войны, и они смогли одержать верх. Мы не должны омрачить их славную победу, допустив хотя бы малейшую возможность прощения темных тварей.

– Я не имел в виду прощение, – поспешил уточнить епископ. – Они никогда не смогут заслужить прощение, нет. Я говорил лишь о сострадании.

– Тот ли это случай, когда надо проявлять милосердие к естественному врагу? – холодно поинтересовался Иустин, удивительным образом кристаллизовав безмятежность до величия.