Текст книги "Жертвенный престол"

Автор книги: Антон Гурко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

– Убить их! – без колебаний скомандовал ягуар.

Кшатрии переполошились и направились исполнять приказ. Нововеры приняли вызов, их вынимаемые из ножен клинки злобно заскрипели. Лансер ловко завертел своим копьем и грозно зашагал в сторону неприятеля.

Ящеры забыть забыли о пленнике. Еще бы! У них теперь других проблем полный воз. Надо шкуру свою спасать.

Сын очищения с усмешкой развел руки, в которых мгновенно засияли огоньки колдовской энергии. Брахман-ягуар, прикинув, что кшатриям одним не справиться с нововерами, среди которых есть боевой маг, тоже отвернулся от Куаутемока. Это его шанс!

Руки пленника загорелись волшебным пламенем, и он сжег путы. Клинки язычников и нововеров сошлись, завязалась схватка. Ягуар, крепко сжимающий свой посох, только сейчас понял, что он оставил пленника без присмотра, и обернулся. Вот только вспомнил об этом кот очень поздно, и спасти его это уже не могло.

Куаутемок огненными руками схватился за лицо ягуара. Кот истошно заорал, его шерсть загорелась, от боли и неожиданности жрец выронил свой посох. Он пытался оторвать смертоносные руки Куаутемока от своего лица. Едкий запах паленой шерсти и плоти, зловонный дымок обжигал ноздри Куаутемока, из-за него слезились глаза. Но борьба за жизнь и свободу не бывает легкой. Он выдавливал глаза ягуара своими пылающими пальцами. Теперь других вариантов нет. Кот не оставил ему выбора. Неприятель пытался дотянуться до лица и шеи Куаутемока, но силы стремительно покидали его, ягуар ничего не видел и хаотично размахивал руками.

Один из кшатриев бросился на помощь своему командиру. Куаутемок отбросил труп кота и схватил его посох. Он отразил удар кшатрия и огрел его посохом по голове, да так сильно, что шлем воина треснул.

Остальные кшатрии всецело были заняты неравной схваткой с недобитыми нововерами. И им было явно не до бунтующего пленника.

Отлично, сражающиеся воины разберутся друг с другом сами. Их судьба Куаутемока не касается. Он свободен и вооружен, и ему пора делать ноги. Пока нововеры методично расправлялись с кшатриями, брахман забрал у кота свой нож и улизнул в лесную чащу.

ХХХ

– Джаван! Выпей с нами за победу! – командир гвардии лучших радостно протянул чарку с пульке, горячительным напитком из агавы, едва увидев своего принца.

– Чему, ты проспорил, ха-ха! – усмехнулся Джаван, радостно принимая стакан.

Джаван был младшим братом наилучшего Трапезустия, но все это меркнет по сравнению с тем, что он – лучший боец во всей Зоократии. О его воинских талантах ходят легенды, но при этом по его виду никак нельзя сказать, что он самый сильный воин в стране. Принц был высок, да, но у него не было горы мышц, даже больше, его телосложение нельзя было назвать плотным. Вообще у него не было никаких внешних признаков безмерной физической мощи.

С раннего возраста Джаван тренировался с самыми лучшими солдатами Союза, а когда более или менее подрос и окреп, начал выступать в бойцовских ямах. Принц состязался с самыми разными противниками. Были среди них и профессиональные бойцы, и крестьяне, решившие в свободное от работы время заработать легких денег. Бился Джаван и с такими силачами, чья хватка настолько крепкая, что, если такой схватит тебя за руку, проще ее отрезать, чем пытаться высвободиться. Но при всем при этом он не потерпел ни одного поражения!

Выступления в бойцовских ямах всегда считались недостойным принца занятием. Но Джавана это не останавливало. Он вообще был весьма своевольным. Быть средним дитем в семье – это нечто особое, и уж тем более в доме государей. Родители всегда уделяют особое внимание старшим и младшим. Старшим, потому что они эдакие первопроходцы в походе под названием воспитание детей, а младшие – они ведь еще маленькие, за ними нужен более пристальный присмотр. А о средних детях периодически забывают на фоне проблем младших и старших.

Так вот Джаван, которого опекали меньше старшего, Трапезустия, и младшей, Оры, нередко был предоставлен сам себе. Делал, что хочет, развлекался, как может. Он часто убегал из дворца, и иногда этого даже никто не замечал. Юный принц ходил по Тагараски один, бегал по крышам, дрался с дворовыми мальчишками, дружил с ними, ловил голубей, иногда даже воровал яблоки и булочки у городских торговцев. Просто ради забавы, иногда – чтобы покормить какого-нибудь парнишку-попрошайку. И эта жизнь, когда ты сам по себе, можешь постоять за себя без чьей-либо помощи, кардинально отличается от той жизни, которая уготована всем членам царской семьи.

Трапезустий, которого всю жизнь готовили к тому, что он однажды взойдет на престол, и шагу ступить не может без доброй свиты слуг. Чрезмерное внимание к его особе неизгладимо повлиял на него, мания величия старшего брата была столь же грандиозной, как воинские таланты Джавана. Это всегда бесило среднего принца, но родичей надо любить и поддерживать, несмотря на все их недостатки. Младшенькая, Ора, всегда была окружена заботой, любовью и роскошью, и ее капризам не было границ. Впрочем, в этом нет ничего плохого, она же девочка, принцесса, а потому ее следовало баловать. Но ее тараканы Джавана, в отличие от заскоков брата, нисколько не раздражали. Более того, он всегда находил их весьма забавными. И вообще, Джаван безмерно любил свою сестричку. И она его тоже. Всегда, когда что-то случалось, она бежала откровенничать с братом, и поэтому принц мог уверенно сказать, что знает ее даже лучше, чем родители, да пусть их духи всегда пребудут с ним.

Джаван радостно осушил чарку с пульке, которую ему проспорил Чему. Они заключили пари, что Джаван пойдет в бой безоружным, и теперь принц радовался двум победам: в споре и в бою.

Язычники вязали пленников, грабили их дома, тела убитых людей относили в лес. Воинство уйдет, а звери попируют на пепелище битвы. Духам джунглей это должно понравиться. А эти проклятые, неугодные предкам дома и деревни следует сжечь дотла. Бойцы тащили хворост к постройкам нововеров. Но некоторые воины, подобно гвардейцам-лучшим, не утруждали себя всей этой работой и всецело предавались празднованию славной победы. То тут, то там можно было увидеть группы брахманов и лучших, которые пили и плясали на окропленных кровью улицах.

– Ладно, парни, меня ждет брат, – Джаван вернул Чему кружку и откланялся.

Он шел к донжону деревянного замка, центральному укреплению колонистов. Зная брата, Джаван был уверен, что он гордо восседает там, безмерно радуясь своей победе, несмотря на то что он наблюдал за битвой издалека.

Кругом толпились испуганные пленники под бдительным присмотром языческих воинов. Джаван поглядывал на них жадным взглядом. После боя кровь всегда так и кипит, так и хочется взять какую-нибудь девицу в охапку и утащить в чащу. Вот только взгляд царевича не находил подходящей кандидатуры. Какие-то все пленники худощавые, бледные и словно еле живые. Желание при взгляде на них пропадало само собой. Ну да ладно, значит, он пойдет и побеседует с братом, а утехам предастся по возвращении в столицу.

– Что значит «его нигде нет»?! – Джаван вошел в просторный зал в завоеванном замке под аккомпанемент панического крика брата. Как-то это не похоже на радость от победы.

Колонисты были сворой беглецов, ищущих лучшей жизни на чужбине, и потому у них не было ни короля, ни царя, ни иного подобного лидера, поэтому и в зале замка не было трона, на котором теперь мог бы горделиво восседать наилучший. И потому Трапезустий в свойственной только ему манере восседал, скрестив ноги, на длинном столе, словно просветленный брахман.

– Да, наилучший, ни его, ни Куна никто не может найти, – смиренно отвечал Менцэуаль, второй советник Куаутемока, бывший раньше первым советником его отца.

– Как так?! Он же понимал, что в битве может случиться все что угодно! Неужели он все равно пошел в бой наравне со всеми?! – удивленно вскинул брови Трапезустий. Он даже отвлекся от пульке. Джаван же при этих словах тихо и брезгливо хмыкнул. Эх, это Трапезустий считает, что участвовать в битве выше его высочайшего достоинства, хотя на самом деле именно такие поступки и дают уважение войска и подданных, а не трусливое отсиживание в тылу. В этом плане Куаутемок, а речь наверняка идет именно о нем, раз вспомнили и его верного друга, койота Куна, заслуживал уважения. Правда, Джаван был лучшего мнения о его воинских навыках. Неужели Куаутемока одолел какой-то из испуганных нововеров?

– Да, господин, Куаутемок лично повел людей в атаку, а затем, по словам очевидцев, с небольшим отрядом отправился в погоню за убегающими поселенцами. После этого его никто не видел, – подтвердил предположение государя Менцэуаль. При этих словах Трапезустий разочарованно развел руками, а Джаван мысленно похвалил себя за догадливость, речь и правда идет о главе храма пса.

– Найдите его, что бы с ним ни случилось, – нервно тыча непонятно куда пальцем, приказал наилучший. – Он мог просто еще не вернуться или потеряться, может быть, он просто лежит где-то раненый, и ему нужна помощь. Черт! Да даже если он мертв, отыщите его тело! – Трапезустий не сдержался и повысил голос.

Джаван стоял в дверях, скрестив руки и внимательно, с аккуратно замаскированным интересом, наблюдал за этой беседой. Он знал, что его брат более чем просто высоко ценит союз с храмом пса, но не думал, что Трапезустия выбьет из колеи новость об исчезновении Куаутемока. Понятное дело, канун союзных переговоров – это весьма неудачный момент, чтобы лишиться надежного компаньона, но, тем не менее, если мыслить здраво, все не так критично, чтобы показывать окружающим свою неуверенность или обеспокоенность.

– Да, повелитель, мы обыщем все окрестные чащи и обязательно его найдем, – и при этих словах Менцэуаль спешно покинул зал, дабы поскорее приступить к исполнению приказа наилучшего и найти своего господина. Джаван проводил его ленивым взглядом и, как только жрец покинул помещение, вольготной походкой направился к Трапезустию.

– Приветствую тебя, мой брат! – Трапезустий сразу оживился, едва заметил Джавана. – Оставьте нас!

«Черт, почему он вечно так высокомерен? Почему хоть со мной нельзя говорить попроще?» – только и подумал Джаван, а вместо этого сказал:

– Привет!

– С победой тебя! – при этих словах наилучший радостно развел руками и снова взялся за пульке.

– И тебя, – без особого энтузиазма ответил Джаван. Он пришел сюда не ради поздравлений, у него есть дело поважнее. – Что, Куаутемок пропал после битвы?

– Да… – радостное выражение лица Трапезустия мгновенно сменилось кислой миной при упоминании верховного брахмана храма пса. – Ты представляешь? В такой ответственный момент он позволил себе так рисковать собой! – и наилучший разом осушил свой стакан.

– Ну, такое бывает, – пожал плечами Джаван. – Но я здесь не для того, чтобы справляться о здоровье Куаутемока, – заговорщическим тоном продолжил принц.

– А зачем тогда? – поинтересовался Трапезустий, наливая себе еще пульке.

– До меня дошли слухи о том, что некий пес, Куаутемок, спит с нашей сестрой, Орой. Это правда? – голос Джавана мгновенно стал жестким и не предвещал ничего хорошего.

– Да, это правда, – без колебаний подтвердил Трапезустий, словно это само собой разумеется, и снова приложился к выпивке.

– Так значит, ты знал об этом и ничего не сделал? – Джаван чувствовал, как он постепенно закипает. Он никому не позволит порочить честь его семьи, и тем более его ненаглядной сестренки!

– Это не важно, – махнул рукой наилучший. – Куаутемок – наш верный и преданный союзник. Мы уже достигли соглашения, что он возьмет Ору в жены. А уж когда они переспят, до или после бракосочетания, это уже не имеет никакого значения. Об этом никто и не вспомнит, когда они станут мужем и женой, – наконец Трапезустий отвлекся от выпивки.

– Не имеет значения? Не имеет значения?! – Это Трапезустий зря сказал. Терпение Джавана лопнуло, и он сорвался с цепи. Принц схватил брата за глотку, не дав этому напыщенному индюку вернуться к попойке. – Послушай, ты, тупой баран, ты хоть понимаешь, что об этом уже все знают?! Знаешь, откуда я об этом узнал? Мне воины рассказали, прямо перед битвой! Я был в шоке и бешенстве одновременно! И как ты думаешь, кто и когда об этом забудет, если все и так уже смеются над тобой, потому что твой верный союзник трахает твою сестру у тебя за спиной, а ты улыбаешься ему, как паршивый сутенер?! – в ярости кричал Джаван, вбивая каждое слово Трапезустию прямо в лицо.

– Отпусти! – Трапезустий попытался потребовать уверенно, он даже нашел в себе силы вновь поднять взор, но все равно прозвучало неубедительно.

– Нет, братец, мне тебя трогать можно, и я буду держать тебя, пока ты не дослушаешь до конца, – Джаван даже и не думал повиноваться. – Ты все время прикрываешься политикой и мнишь себя талантливым лидером, но ты постоянно забываешь, что все намного проще, чем ты думаешь. Ты боишься, что ясамальцы, биститы и коэты объединятся и поднимут бунт? И поэтому ты откупаешься от них тем, что прошаешь им убийство нашего отца, не так ли? И ты абсолютно уверен, что тем самым ты спас страну от гражданской войны, – Джаван был одним из немногих, кто выступал против выдвижения наилучшим ультиматума котам. Джаван настаивал на том, что коты должны понести суровое наказание независимо от политической конъюнктуры.

– Но ты не учел того, что коты, которые пошли на убийство одного правителя, почувствовав свою безнаказанность и твою слабость, теперь будут точить нож у тебя за спиной, чтобы перерезать тебе горло! А ты, наивный придурок, уже поверил, что приструнил котов и стал великим миротворцем, – Джаван усмехнулся. – А теперь ты еще позволяешь своим союзникам плевать тебе в лицо и вытирать об себя ноги?

– Это политическая необходимость. Нам нужен союз с храмом пса… – просипел Трапезустий.

– Неужели?! – злобно хмыкнул Джаван. – Знаешь, что такое власть? Позволь объяснить. Власть – это страх и уважение, кнут и пряник. Чувствуешь? Не наоборот, в первую очередь именно страх и кнут, а не уважение и пряник. У тебя нет ни страха, ни уважения. Ты слишком молод, и тебя никто не рассматривает всерьез. К тебе присматриваются. И многие хотят «подвинуть» неопытного юнца. А власть наилучшего – это умение решать споры между участниками Союза, защищать страну и вершить суд. В чем из этого ты уже успел проявить себя?

– Я сплотил все земли для борьбы с колонистами, я только что разбил нововеров и восстановил нерушимость границ! – сдавленно огрызнулся Трапезустий.

– Это все ерунда! – рявкнул Джаван. – Да, ты уговорил всех выступить с тобой в поход, но это лишь цветочки. Проявить себя на этом поприще тебе еще только предстоит на союзных переговорах. А победа… Наблюдение за битвой – это не проявление силы. Проявление силы – это когда ты во главе своих людей бросаешься на врага, отрубаешь ему голову и воспеваешь над его телом хвалу духам, а вовсе не то, что сделал ты. Да и вообще, много ли чести в том, чтобы одолеть спящих людей? Конечно же, нет! Так что ты пока никого не заставил себя ни уважать, ни бояться.

– А что бы тогда сделал ты?

– Честь семьи превыше всего! – с мстительным запалом воскликнул Джаван. – Слаб тот государь, который не может защитить себя и свой род, поэтому я бы сразу при помощи храма пса расправился с котами и выгнал их из города! Храм пса поддержал бы это предприятие, так как их лидер тоже был убит. Объединенные силы одолели бы котов. А уже после этого можно было бы подавить и тех, кто посмел поддержать цареубийц: насекомых и ящеров. И то, я тебя уверяю, когда всем стало бы известно, что ягуары перебиты за убийство наилучшего, никто не стал бы их поддерживать. Так ты показал бы, что никто не смеет покушаться на нашу семью и что твои враги долго не живут. После этого никакой Куаутемок и не посмел бы даже пальцем притронуться к Оре, а если и посмел бы, то мы бы и с его храмом расправились. Ведь то, что он натворил, – преступление, а значит, на нашей стороне были бы другие княжества. Понимаешь? Защищая свою честь, карая своих противников, ты завоевываешь уважение друзей и страх врагов. После такого никто и не подумает выступать против тебя. – И при этих словах Джаван отпустил Трапезустия. Нет, он его бросил! Да с такой силой, что наилучший чуть не упал со стола, на котором так величественно восседал.

– Ты хороший воин, но ты ничего не понимаешь в государственных делах, – прокряхтел Трапезустий, потирая шею.

– Заткнись! Ты просто бесхребетная тварь, как и твой Куаутемок. – Джаван пошел прочь, хватит с него на сегодня общения с этим идиотом, который волею судьбы оказался его братом.

Рисунок 5. Языческий воин.

ИНТЕРЛЮДИЯ 1

– Зараза! – выругался Эйно, прихлопнув очередного назойливого и безмозглого комара, наивно вздумавшего полакомиться кровью путника.

Он ненавидел этот лес, он ненавидел язычников, он ненавидел комаров… А еще он ненавидел их – древних элементов. Это из-за них бессмертный вынужден бродить по этим лесам, служить пищей комарам и прочим мелким гадам, это из-за них он вынужден постоянно быть в бегах…

Да-да, он бессмертный, ни много ни мало. Мир вокруг вечен и нерушим, и иногда часть его нерушимости переходит к его обитателям в виде бессмертия. Бессмертие бывает трех видов: естественное, божественное и абсолютное. Естественным бессмертием обладают высокие народы – эльфы и гномы. Они не могут умереть своей смертью от старости или болезней, но в целом они такие же смертные, как и люди. Умирают от оружия или стихийных бедствий точно так же. Божественным бессмертием обладают все боги – обитатели плана богов. Вместе с божественным бессмертием его обладатели обретают не только вечную жизнь и неуязвимость, но и огромные сверхъестественные силы. Но сила божественного бессмертия исходит из источника Живой Воды, поэтому боги и не могут покидать Гилион-Палантин, где действует сила источника, иначе они теряют не только свою силу, но и бессмертие.

И есть еще абсолютное бессмертие – один из самых редких и загадочных видов бессмертия. Его обладатели всецело неуязвимы к смерти и разрушению. Как правило, абсолютное бессмертие могут обрести только существа материального мира. Но такое бессмертие навсегда лишает их возможности попасть в идеальные планы бытия – планы духов и план богов. Даровать абсолютное бессмертие могут только два бога: Баал, бог зла и тьмы, и Айли – единственная богиня, которая вечна, как сам мир. Ее еще называют богиней-Матерью и Создательницей, но она не создавала этот мир, просто она была в нем вечно, в то время как остальные боги когда-то в нем появились.

А еще абсолютное бессмертие может породить сам мир. Никто не знает, как это происходит, но иногда в загадочных и потаенных уголках света появляются невиданные существа, в крови которых спрятано абсолютное бессмертие. И тот, кто одолеет таких тварей, получает этот дар. А еще реже бессмертие может быть сокрыто в древних артефактах.

Обладателей абсолютного бессмертия нельзя убить, им нельзя отсечь конечности, ибо они либо не отсекутся, либо вскоре отрастут. Поэтому многие мечтали бы обрести его, но такое счастье выпадает далеко не всем. Впрочем, в последнее время Эйно все чаще подозревал, что именно в его бессмертии и кроется причина его проблем, проблем с древними элементами.

Он прекрасно помнил тот проклятый день. Две с половиной тысячи лет назад он ушел из своего дома – вернее, как сказать «дома»… из места обитания, – чтобы поохотиться. Да, он бессмертный, но он точно так же, как и смертные, хочет есть, пить и спать. А там, где он жил, были лишь заброшенные руины некогда могучего Аториэйского царства и безжизненные скалы, а потому, чтобы прокормиться, приходилось иногда уходить на охоту. Уходить далеко…

Тысячи лет он жил в руинах давно покинутого города магов. Он столько лет охранял его от темных сил, и все ради чего?! Ради того, чтобы они пришли ровно в тот момент, когда он ушел за едой?!

В тот день Эйно как раз шел обратно по узкой горной тропе, когда земля вдруг задрожала и городские развалины взорвались, превратившись в извергающийся вулкан. Из его рокочущего пламенного кратера в небо взмыли две стрелы черного дыма и устремились на юг, за пики далеких гор. У Эйно не было никаких сомнений, он знал, что все это может означать только одно – силы тьмы вернулись в священный Гилион-Палантин, и они забрали Подавитель. Теперь дакны, слуги темного бога Баала, могут беспрепятственно проходить в Гилион-Палантин из Остального Мира.

Эйно понимал, что Подавитель нужен дакнам для того, чтобы изгнать из идеального измерения в материальный мир древних элементов, духов ложных стихий (дерева, стали, льда и лавы), порожденных верой людей. А сделать это темные силы могли только в одном месте – в Шэйдинао, священном храме для служителей древних элементов. А это означало, что у Эйно еще была возможность все исправить. Он сразу же отправился туда в надежде опередить баалистов, но, увы, этой надежде не суждено было сбыться.

Бессмертный опоздал, и к его появлению Шэйдинао уже был опустошен. Территория храмового комплекса была усеяна останками жестоко убитых священнослужителей и их стражников, а значит, древние элементы были низвергнуты в материальный мир, а дорога в святую землю для подданных темного бога открыта.

Да, бессмертный понимал, что для того, чтобы попасть в Гилион-Палантин, Баалу необходимо изгнать из идеального плана бытия древних элементов, вот только он не понимал, как именно эти духи помогут Князю тьмы преодолеть защитную ауру Гилион-Палантина, не пропускавшую порождений мрака в святую землю. И он решил разобраться в этом.

Эйно много лет искал древних элементов по всему Гилион-Палантину. Все улики указывали на то, что изгнанные духи направились на юг, но нагнать их ему все равно не удавалось. А затем они нашли его сами! И с тех пор Эйно постоянно вынужден скрываться от этих синеглазых духов, укутанных в бело-красные одежды.

Эйно долго пытался скрыться от духов, но, куда бы он ни отправлялся, как бы ни заметал следы, древние элементы все равно выходили на его след, а потому бессмертный никогда нигде не ночевал дважды. Поняв, что уйти от преследования не удастся, бессмертный решил во что бы то ни стало продолжить свое дело – остановить вторжение темных сил в Гилион-Палантин. А раз древние элементы связаны с планами Баала, то, наверное, если остановить дакнов, удастся отделаться и от этих неугомонных синеглазых.

Он знал, какой будет следующий шаг слуг Баала, и именно поэтому Эйно пришел сюда, в эти проклятые языческие леса. Да, у него не было никаких иллюзий относительно дружелюбия язычников, но так как раньше бессмертный с ними никаких дел не имел, то он и помыслить не мог, что зоократы настолько замкнутые. Они любого иноземца, встреченного в их лесах, считают преступником и норовят схватить его, дабы принести в жертву. Это в высшей степени затрудняет любые коммуникации. Да, убить его им бы не удалось, но и раскрывать свое бессмертие в планы Эйно не входило, а потому всячески скрываться приходилось еще и от зверолюдей и живущих с ними людей. Поэтому чертовы поиски растянулись на долгие-долгие годы…

Но теперь у бессмертного не было времени. Баал готов реализовать следующий этап своего плана, и Эйно нужно спешить, чтобы ему помешать. За много лет, что он странствует по языческим землям, он изучил эти края, узнал много ценного, в том числе где все зачарованные клинки! И сейчас нужно было во что бы то ни стало поговорить с хозяином одного из них, с парнем, чьего отца Эйно не удалось спасти…

Сейчас этот юнец ушел вместе с языческим войском на восток воевать с колонистами, а зоократы могут очень быстро передвигаться по этим чертовым лесам, чему бессмертный не научился даже за столько лет странствий по джунглям. И теперь он никак не может нагнать войско зоократов, чтобы встретиться с этим парнем. А если по дороге на восток Эйно догонят древние элементы, то встречу с хозяином клинка придется и вовсе отложить…

Эх, в этот раз у бессмертного странника нет права на ошибку!

Рисунок 6. Схватка людоедов.