Текст книги "Обитель Тьмы"
Автор книги: Антон Грановский
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Голица улыбнулась.
– Ты знаешь, Первоход. Ты сам все знаешь.
Глеб повел плечами, словно внезапно озяб, потом нахмурился и сказал:
– Я встречал упыря, который умел открывать проход в иное измерение. Но его забили камнями мальчишки, когда он сунулся на торжок. Где я найду другого? И как его распознаю?
– Найдешь, – с улыбкой сказала Голица. – Распознаешь.
Она опустила взгляд на свое полено и вновь принялась покачивать его, мурлыча под нос песню:
Спи, мой ангел, засыпай.
Отправляйся в мертвый край.
Где не пашет землю плуг,
Где не будет грязных рук.
Выплавляй мечи из криц,
Покарай своих убийц…
Глеб слушал песню с напряженным лицом. И чем дольше он ее слушал, тем сильнее вздувались желваки у него под скулами и тем холоднее становился его взгляд.
Вещунья замолчала, продолжая глядеть на полено и мерно покачивать его на руках. Косматые волосы вновь упали ей на лицо, скрыв его. А пальцы так крепко стиснули полено, что побелели от напряжения. Выглядело это неприятно и жутко.
Глеб выждал еще немного, потом выпрямился и вздохнул.
– Мне жаль, что меня не было рядом, Голица.
Он отвернулся и зашагал к двери. Когда он, Глеб, уже положил пальцы на медную ручку, вещунья хрипло проговорила ему вслед:
– У демона десять жизней, ходок. На одну больше, чем у кошки. Помни об этом.
– Обязательно запомню, – не оборачиваясь, сказал Глеб и вышел из темницы.
Охоронцы стояли в сажени от двери и тихо о чем-то переговаривались. Воевода сидел на лавке, подперев голову кулаком, и, кажется, дремал.
Глеб подошел к охоронцам, остановился и спросил холодным, спокойным голосом:
– Вы насиловали ее?
Охоронцы замолчали и уставились на Глеба. После долгой паузы один из них разлепил губы и переспросил:
– Что?
– Вы насиловали вещунью, – повторил Глеб. – Она понесла от одного из вас. Когда вещунья разродилась, вы убили младенца. А чтобы она не рыдала, вы подсунули ей полено. Все верно?
Охоронцы переглянулись. Самый говорливый из них ухмыльнулся и сказал:
– Ей это понравилось. Все бабы сучки, ходок. А эта стерва и подавно.
Глеб выхватил из ножен меч и всадил его охоронцу в глотку. Второй охоронец смертельно побледнел, облизнул языком обескровленные губы и пробормотал:
– Что ты…
Клинок второй раз блеснул в свете факелов, и охоронец рухнул на пол с рассеченной грудью.
Воевода Бранимир вскочил с лавки и оцепенело уставился на трупы, затем обхватил пальцами рукоять меча и перевел взгляд на Глеба. Глаза его пылали гневом и ненавистью.
– Ты убил княжьих охоронцев, – проскрежетал Бранимир.
Глеб, не отвечая, поднял с пола пучок соломы, тщательно стер с клинка кровь и вложил его в ножны.
– Я забираю Голицу из темницы, – сказал он. – Если попробуешь меня остановить, ляжешь рядом с этими гадами.
Он повернулся к воеводе спиной и шагнул к двери. Спустя минуту он вышел из каменной клети с Голицей на руках.
6
Князь Добровол, прошуршав пурпурной накидкой, скрепленной на правом плече драгоценной фибулой, втянул носом «дорожку» бурой пыли, отложил железную трубочку и откинулся на спинку кресла.
Посидел так немного, прикрыв веки, потом посмотрел на Глеба замаслившимися глазами и вымолвил:
– Бранимир сказал, что ты убил двух охоронцев.
Глеб не ответил. Тогда Добровол улыбнулся кривой, недоброй улыбкой, слегка махнул пальцами, усыпанными перстнями, и сказал:
– Ладно, леший с ними. А вот то, что ты увез из темницы Голицу, – плохо. Может быть, ты не знал, но пока тебя не было, я издал указ о запрете колдовства. Благодаря моим усилиям в городе не осталось ни одной поганой ведьмы.
– Голица никогда не употребляла свой дар во зло, – сказал Глеб.
– Зло… Добро… – Князь поморщился. – Какая, к лешему, разница? Имеет значение только мой указ. И ты, – Добровол повысил голос, – его нарушил.
– Голица больна. И она не вернется в темницу. Это мое условие.
Некоторое время князь Добровол смотрел на Глеба тяжелым, неприязненным взглядом, потом дернул щекой и сказал:
– Ладно, об этом после. А пока расскажи, как далеко ты продвинулся в деле, которое я тебе поручил.
– Пока недалеко. – Глеб потянулся в карман за сигаретами, но остановился на полпути. Курить здесь, в княжьем тереме, ему не хотелось. Было в этом что-то кощунственное – но не для княжьего терема, а для бутовой травы, которую он собирал и сушил собственноручно и которой очень дорожил. Глупо, конечно, но ничего не поделаешь. Глеб убрал руку от кармана и сказал:
– Призрачные всадники приходят в Хлынь-град не из Гиблого места.
– Вот как? – Добровол прищурил пустые, холодные глаза. – Тогда откуда?
– Из другого мира.
Князь хмыкнул и небрежно изрек:
– А разве Гиблое место – не другой мир?
– Гиблое место – часть нашего мира. Но есть и иной.
Добровол пошевелил пальцами, наслаждаясь холодным блеском драгоценных перстней, затем посмотрел на Глеба такими же холодными и такими же блестящими глазами и уточнил:
– И что это за мир? Как мы сможем в него попасть? И как Призрачные всадники попадают к нам?
– Врата в иной мир способен открыть лишь Избранный. Тот, кого падшие боги наградили этим волшебным даром.
– Значит, нам нужно найти этого человека?
– Да. Но это не человек.
– Вот как? Тогда кто?
– Упырь.
Лицо князя оцепенело. Глядя на него, Первоход отметил про себя, что Добровол сильно сдал за минувшие три года. Холеное лицо его заметно расплылось и пожелтело, от носа к концам губ протянулись две глубокие борозды, под глазами появились мешки, а сами глаза помутнели от пьянства и необузданных «экспериментов» с бурой пылью. Наконец Добровол снова обрел дар речи и насмешливо уточнил:
– Про упыря тебе Голица сказала?
Глеб молчал, продолжая изучать одутловатое лицо Добровола, которое с каждой секундой вызывало у него все больше отвращения. Князь злобно прищурился.
– Обычно тот, кто не желает отвечать на мои вопросы, лишается головы, – с легким раздражением напомнил он. Затем выдавил из себя улыбку и добавил: – Но для тебя я, конечно, сделаю исключение. Итак – как мы может найти этого упыря? Как его распознаем?
– Полагаю, мы можем попытаться его выследить, – сухо ответил Глеб.
– Выследить… – Добровол хмыкнул. – Мудрое замечание, И как ты это сделаешь, ходок? Пустишь по его следу собак?
– Нет, князь, мы сделаем иначе. Мы отправимся туда, где упырей больше всего.
Несмотря на изрядную дозу вынюханной пыли, Добровол сразу сообразил, о чем идет речь. Его дородное, высокомерное, бородатое лицо слегка вытянулось, и он недоверчиво спросил:
– Ты говоришь о Кишеньском жальнике?
– Да. Я отправлюсь туда.
Добровол нахмурился.
– Что ж… Пожалуй, другого способа и впрямь нет. Я слышал, этот погост огромен, и он просто кишит упырями. Сколько воинов ты намерен с собой взять?
– Я намерен пойти туда со своим товарищем Рамоном.
– Вдвоем? – удивился князь.
– Да.
Добровол качнул головой.
– Это исключено. Я не отпущу тебя одного, ходок. На тебя и твою жалкую жизнь мне плевать, но слишком многое поставлено на карту.
Глеб молчал, исподлобья глядя на князя. Тот вновь шевельнул пальцами, словно блеск камней придавал ему силы и подсказывал правильные решения, и сказал:
– Вот как мы поступим, Первоход. Я пошлю с тобой двадцать самых метких стрелков. А с ними – воеводу Бранимира. Бранимир опытный воин, а рука его, несмотря на пожилой возраст, все еще тверда. Гораздо тверже и крепче, чем у большинства молодых ратников. Как ты на это смотришь?
– Никак, – сказал Глеб. – Это твои воины, и ты можешь делать с ними все, что пожелаешь. Даже раздеть догола и протащить на животах через весь город, как ты сделал со своими непокорными наложницами.
Князь Добровол поморщился.
– Я не желаю обсуждать с тобой свои деяния, – сухо и неприязненно проговорил он. – А кроме того, я никогда не меняю своих решений. С тобой пойдут мои стрельцы и Бранимир. Если по дороге они погибнут, значит, на то воля богов. Но ты… – Добровол сжал пальцами подлокотники кресла и слегка подался вперед, – ты отыщешь белых тварей и разберешься с ними. Даже если для этого тебе придется пройти сквозь огонь! Иначе не видать тебе амулета Сорни-Най как собственных ушей!
Князь вновь откинулся на спинку кресла.
– А теперь ступай в свою комнату и как следует подготовься к походу, – устало сказал он.
Глеб несколько секунд сидел молча. Лицо его было совершенно неподвижно, но в глазах полыхал холодный, бешеный огонь. Он разомкнул губы и медленно выговорил:
– Разрешаешь, значит? Что ж… – Он поднялся со скамьи. – Ты босс, тебе и карты в руки. Выступаем завтра на рассвете. Да, и приготовь бурую пыль.
– Зачем?
– Без нее врата не откроются. Уж ты мне поверь.
Добровол прищурил тусклые, маслянистые глаза.
– И сколько тебе нужно бурой пыли?
– Полпуда.
– Полпуда? – Князь изумленно уставился на Глеба. – В своем ли ты уме, ходок? Это же целое состояние!
– Ничего, от тебя не убудет. И еще… – Глеб поднял руку и резко смахнул со стола горстку бурой пыли. – …Скажи наркотикам «нет», приятель.
Затем повернулся и, с наслаждением чувствуя спиной злобный, ненавидящий взгляд Добровола, вышел из горницы.
* * *
Воевода Бранимир стоял посреди комнаты навытяжку. Князь же медленно прогуливался по комнате, заложив руки за спину и мягко ступая по персидскому ковру арабскими туфлями.
– Итак… все подтвердилось, Бранимир. Вещунья рассказала Первоходу то же, что и нам. Призрачные всадники являются сюда из Иноземья.
Добровол остановился перед воеводой, посмотрел на него внимательным взглядом и повелел:
– Ты отправишься с ним и сделаешь все, как я тебе сказал.
– Слушаюсь, княже. Но что, если ходок не сумеет отыскать проход в Иноземье?
Добровол нахмурился, пригладил ладонью густую каштановую бороду и ответил:
– Он лучший в своем деле. Если Первоход не сумеет найти проход, то не сумеет никто. Нам остается только положиться на него. Ты же, мой верный Бранимир, будь внимателен и не спускай с Первохода глаз. Он далеко не прост и обязательно попытается затеять свою собственную игру.
Воевода сдвинул косматые брови и угрюмо уточнил:
– Когда мне убить его, княже? Как только он откроет проход?
Добровол вновь пригладил ладонью бороду, отчего камни на его пальцах сверкнули так ярко, что воевода вынужден был отвести взгляд.
– Это ты сам решишь, – сказал князь после паузы. – Возможно, он будет вам полезен и в Иноземье. Убей его, когда посчитаешь нужным, Бранимир. Главное, чтобы он не вернулся назад.
Воевода кивнул.
– Сделаю, пресветлый княже. Клянусь Перуном, ты больше никогда его не увидишь. Дозволь мне идти и подготовить все для завтрашнего похода.
– Иди, – разрешил князь.
Воевода низко ему поклонился, развернулся и чеканным шагом направился к двери.
Глава третья
1
На рассвете отряд верховых стрельцов в полном составе собрался во дворе перед конюшней. А с ними – воевода, Глеб и Рамон-толмач.
Глеб выбрал себе лучшего коня – рослого вороного скакуна, который был так нетерпелив, что и секунды не мог устоять на месте и то и дело бил копытами, высекая из каменистой площадки искры.
Глеб держался в седле легко и не без удовольствия. Рамон был задумчив. Время от времени он принимался что-то нашептывать – не то молился, не то читал стихи. Впрочем, выглядел он, учитывая происшествия последних нескольких дней, совсем неплохо. Целебный травяной отвар делал свое дело, и силы возвращались к Рамону и Глебу быстрее, чем можно было ожидать.
Одет толмач был в белую рубаху и бархатный камзол с теплым подкладом и кожаными врезками. Шерстяные штаны заправлены в яловые сапоги, а длинные черные волосы собраны на затылке лентой. Бородку и усы он подбрил, а одежду тщательно вычистил, так что стал стопроцентным воплощением опрятности.
Стрельцы по указанию Глеба сменили свои мухтояровые красные кафтаны на темные набойчатые. На головах у них были островерхие печенежские шапки, а за спинами, на специальной перевязи, прилажены мушкеты, кожаные мешочки с пулями и рожки с порохом.
Все стрелки были широкоплечие, опытные, с холодными глазами и бесстрашными лицами – и впрямь княжья элита. Глеб, еще не восстановившийся после трех лет, проведенных в Мории, на фоне этих крепышей казался долговязым, худощавым подростком, для солидности выкрасившим волосы в серебристый цвет.
Воевода тоже надел кафтан понезаметней. Однако менять «генеральские» малиновые портки, шитые по швам до голенищ жемчугом, он наотрез отказался. Глеб поглядывал на эти малиновые штаны с иронией.
Сам Первоход предпочел куртку из коричневой замши и штаны из лосиной кожи. На широком ремне его висел промысловый нож в берестяных ножнах. За спиной, в чехле из барсучьей кожи – огнестрельная ольстра.
Взглянув на итальянца, Глеб с улыбкой подумал: «Хорошо, что туалетную воду еще не изобрели. Этот парень вылил бы на себя полфлакона».
Рамон заметил его взгляд и спросил:
– Как думаешь, удастся нам попасть в Иноземье?
Глеб пожал плечом.
– Не знаю.
– Ты ведь там один раз уже был. Тебя не пугает возвращение?
– А должно? – приподнял бровь Первоход.
– В Иноземье тебе пришлось лицом к лицу столкнуться с адскими созданиями. Помни о том, что теперь на шее у тебя висит крест. А значит – ты можешь ожидать Высшей помощи. И, на мой взгляд, тебе не помешало бы об этом помолиться.
– Может быть, ты и прав, – сказал Глеб. – Но я не умею молиться. Так что сделай это сам – и за себя, и за меня.
Глеб тронул коня и подъехал к воеводе Бранимиру.
– Как дела у нас с припасами? – осведомился он.
Воевода посмотрел на него холодным, отчужденным взглядом и ответил:
– Все, что нужно, мы захватили.
– Порох, пули?
– Тоже.
Глеб погладил ладонью шею коня и задумчиво проговорил:
– У нас всего два заговоренных меча. Это плохо.
– Моим стрелкам мечи не надобны, ходок. Или ты думаешь, что пулей, выпущенной из мушкета, нельзя убить темную тварь?
– Если эта пуля отлита из белого железа, то убьешь наверняка. Обычной пулей убить темную тварь нелегко. Только если вышибешь ей мозги.
– Тогда тебе не о чем волноваться, ходок, – заносчиво проговорил Бранимир. – В моем отряде самые меткие стрелки.
Чуть сбавив спеси, он кашлянул в кулак и попросил:
– Расскажи мне о том, что нас ждет впереди, ходок.
Глеб успокаивающе погладил своего горячего коня и ответил:
– До межи доберемся верхом. Дальше углубимся в лес верст на пять-шесть, а потом коней придется бросить или отогнать с кем-нибудь назад.
– А потом?
– А потом будет Черный бор. Бор этот относительно безопасен. Но дальше, верстах в пятнадцати от каменной межи, начинается гиблая чащоба. Она кишит темными тварями. Пройдя еще верст восемь, дойдем до места, где раньше была деревня Моревка. Там когда-то добывали руду. В Моревских рудниках полно волколаков, они хоронятся в пещерах от дневного света, который им неприятен. Верстах в пяти от Моревских рудников будет Кишеньский жальник. Это огромное и очень древнее кладбище. Вот туда-то нам с вами и надо.
– А что будет за кладбищем?
– Мертвый город.
– А за ним?
– Лес вечной гари.
– А за лесом?
Глеб усмехнулся:
– Вижу, тебе нравится задавать вопросы, воевода. Должно быть, в прошлой жизни ты был дознавателем.
– И все же – что там, за Лесом вечной гари?
– Я не могу ответить на твой вопрос, Бранимир. За Лесом вечной гари находится странная область, которая постоянно меняет свой облик. На сколько верст эта область тянется – никому не ведомо. Когда-то там было Пепельное озеро. Но потом оно исчезло. Что там сейчас… – Глеб небрежно пожал плечами. – Об этом тебе лучше спросить у темных тварей. Если, конечно, они захотят с тобой говорить.
Бранимир хотел еще что-то спросить, но Глеб повернулся к стрелкам и зычно крикнул:
– Слушай мою команду, парни!
Тяжелая рука Бранимира легла Глебу на плечо.
– Ходок, воевода здесь я, – угрюмым, недовольным голосом напомнил он.
Глеб, двинув плечом, сбросил его руку и холодно проговорил:
– На время похода тебе придется об этом забыть, Бранимир. – Затем вновь повернулся к стрельцам, восседающим на крепких конях. – Внимание, все! Наша экскурсионная группа отправляется в Гиблое место. Мы пройдем обычным туристическим маршрутом, главной тропою «ходоков в места погиблые». Убедительная просьба – никому от группы не отставать и не отвлекаться. Фотографироваться на фоне достопримечательностей можно только с разрешения экскурсовода. Да, и еще: Бранимир теперь такой же турист, как и вы, а потому его приказы не имеют никакого значения. А вот того, кто ослушается меня, я брошу подыхать в гиблой чащобе! Все поняли?
Стрельцы удивленно уставились на воеводу, ожидая разъяснений. Бранимир сидел на своем вороном коне с хмурым видом и на стрелков не смотрел.
– Не слышу! – грозно пророкотал Глеб. – Все поняли?
– Да… Все… Мы поняли… – прогудели голоса стрельцов.
Глеб прищурил недобрые глаза.
– Надеюсь, что так! А теперь в путь!
Глеб тронул коня с места, развернул его и рысью поехал к большаку. Стрельцы и Бранимир двинулись за ним.
Воевода смотрел на спину Глеба гневным взглядом, чувствуя жгучее желание вынуть из ножен кинжал и метнуть его ходоку в спину. Лишь огромным усилием воли он заставил себя убрать руку с рукояти кинжала.
– Ничего, ходок… – беззвучно прошептали его губы. – Ничего… Я подожду.
2
По пути к Гиблому месту с отрядом не произошло ничего необычного. Ехали споро. Разговаривали мало. Время от времени устраивали привалы, подкрепляли силы хлебом и мясом, поили коней.
Погода благоприятствовала походу. Ветер утих, солнце светило ярко, и набегавшие изредка облака почти не портили картину. Глеб старался ни о чем не думать. Да, собственно, и думать тут было не о чем. Здравого смысла в этом походе немного, но Голица предложила ему положиться на веру – и Глеб положился.
Мерно покачиваясь в седле, он щурился на солнце, вдыхал полной грудью свежий лесной воздух и чувствовал себя почти счастливым. Теперь уже Глебу не верилось, что на целых три года он был лишен этих простых радостей жизни.
О времени, проведенном в царстве кошмаров, он тоже предпочитал не вспоминать. Нет, он не боялся этих воспоминаний. Просто они ничего не давали его душе. Старое правило, гласившее: «Живи сегодняшним днем», срабатывало и сейчас. Позади – мрак. Впереди – туман. Все, что может сделать человек в этом мире, это положиться на волю Высших Сил и плыть по течению в надежде на то, что это течение приведет его, куда нужно. Так Глеб и делал.
Рамон ехал чуть в стороне, и вид у него был возвышенный и задумчивый. Стрельцы то и дело косились на толмача, явно потешаясь над его ухоженным, утонченным видом. В паре верст от межи один из них не выдержал и насмешливо проговорил:
– Эй, толмач, не свались с кобылы!
Рамон остановил на нем взгляд и холодно ответил:
– Друг мой, я объездил больше кобыл, чем ты насчитаешь волосков в своем венике.
– В каком венике? – не понял ратник.
– В том, который ты ошибочно принимаешь за свою бороду.
Ратник нахмурился, пригладил косматую бороду ладонью и с угрозой вопросил:
– Может, и меня объездишь, остряк?
– Вряд ли это доставит мне удовольствие, – вежливо ответил Рамон. – Хоть с виду ты и знатный жеребец.
Стрельцы захохотали, а ратник плюнул на траву и отвернулся от толмача.
У межи путешественников встретил пост охоронцев. Тут было человек двадцать воинов в броне, вооруженных мечами и мушкетами. Воеводу они, конечно, узнали в лицо, но все же Бранимир, порядка ради, предъявил им бумагу от князя, разрешающую проезд.
– Как тут у вас нынче? – поинтересовался Бранимир у начальника поста.
– Да вроде бы спокойно, – ответил тот, поводя широкими плечами. – Уже два дня без происшествий. Позавчера утром три волколака попробовали прорваться у Кривой балки, но мы им дали отпор. Одного волколака застрелили, два других утекли в лес.
– Как насчет ходоков и добытчиков? – снова поинтересовался воевода.
– Не очень-то шалят. Дней десять назад трое добытчиков пробовали перебраться через бурелом около ржавых болот. Двоих мы поймали и отрубили им головы, как и предписывает княжий указ. А третий утонул в болоте.
– Ну, добро, – кивнул Бранимир. – Пошли с нами пару человечков, чтобы пригнали обратно наших коней.
– Сделаю, воевода.
На том разговор был закончен, после чего отряд продолжил свой путь, прихватив с собой двух молодых охоронцев.
За межой дорога пошла отвратная, разбитая, что ни аршин, то буерак. Воздух был мертвый и влажный. Кое-где на голых ветках пели птицы, но как-то неуверенно и пугливо.
Ехали медленно и почти не разговаривали. Стрельцы опасливо поглядывали по сторонам. Пусть еще не гиблая чащоба, но уже Черный бор. Тут держи ухо востро.
Однако и на этот раз боги миловали. За два часа пути не встретили ни одной темной твари, хотя солнце уже клонилось к западу. Пару раз, правда, раздавался отдаленный жуткий вой. Заслышав его, ратники напряглись, однако посмотрели на Глеба Первохода и, заметив, что он спокоен, быстро расслабились сами.
Вой больше не повторился. В лесу было тихо, переговаривались путники мало, слышались только треск сучьев да фырканье коней.
Вскоре въехали в гиблую чащобу. Лес стал гуще, и Глеб все чаще поглядывал на солнце. Кони с трудом продирались через кусты и, спотыкаясь, перебирали копытами по хрустящему валежнику. Пора было спешиться и отпустить коней, однако Глеб откладывал этот момент до последнего.
«Еще версту, – говорил он себе. – Еще полверсты. Все будет меньше работы ногам». Он чувствовал волнение от предстоящего путешествия в Иноземье. Гиблое место по-прежнему пугало его, но теперь Глеб воспринимал его всего лишь как досадное препятствие на пути к настоящему чуду. А чудо это – иной, неизведанный мир. Что же это за мир? Потерянный Рай? Ад, кишащий жуткими чудовищами и страдающими от нестерпимых мук грешниками? А может быть, другая планета, населенная мудрыми гуманоидами? Или параллельная реальность, где реализовались варианты, которым не нашлось места в нашей Вселенной? Чем бы ни было Иноземье, но Глеб всей душой жаждал туда попасть.
Однажды ему уже довелось переступить порог Портала и оказаться в этом странном мире, но тогда он не прошел по траве Иноземья и версты. Теперь же Глеб был полон решимости продвинуться дальше.
Деревья были стройными, но росли тесно, и под сенью их крон было темно и прохладно. Вершины деревьев стряхивали на землю сумрак, шорохи леса и неясные тени пугали коней, и те настороженно косились по сторонам лиловыми глазами и встревоженно прядали ушами.
Вдруг Глеб резко остановил коня, быстро вскинул вверх руку в предостерегающем жесте и крикнул:
– Стоять! Замрите на месте!
Всадники осадили коней и замерли перед невиданным зрелищем. Прямо перед ними раскинулась прогалина, заполненная черной грязью. Прогалина подрагивала, как живая, и выглядело это зловеще, будто грязь была хищником, попавшимся в ловушку и лязгающим зубами на своих обидчиков.
Воевода остановил коня рядом с Глебом и удивленно спросил:
– Что это?
– Голодная прогалина, – ответил Глеб. – Сунешь в эту грязь ногу – и не будет ноги. – Он обернулся и, слегка привстав на стременах, проговорил: – Стрельцы, в голодную прогалину никому не лезть! Штука эта – смертельно опасная!
– Так надо ее объехать, – предположил один из ратников.
– Надо, – согласился Глеб и пристально посмотрел по сторонам, прикидывая, как это удобнее будет сделать.
Жидкая черная грязь зашевелилась, забулькала и вдруг, перехлынув через границы прогалины, стала стремительно растекаться влево и вправо.
Кони с храпом шарахнулись от прогалины.
– Грязь ползет! – крикнул кто-то из стрельцов.
– Она нас окружает! – завопил другой.
И был прав. Черный ручей голодной грязи стремительно обтек всадников с двух сторон и, еще до того, как стрельцы успели что-либо предпринять, замкнул круг за их спинами.
И тут у одного из них сдали нервы.
– Пошел! – крикнул он и, пришпорив лошадь, направил ее к черному кольцу голодной грязи.
Повинуясь приказу опытного седока, лошадь рыжей птицей взвилась в воздух и, несомненно, перепрыгнула бы зловещий черный поток, но тут случилось нечто непредвиденное: из жидкого ручья голодной грязи молниеносно вскинулась вверх огромная черная лапа, схватила лошадь за заднее копыто и рванула ее на себя.
Лошадь вместе со всадником рухнула в черный поток. Черные, блестящие языки грязи тотчас набросились на них со всех сторон. Лошадь отчаянно заржала, ратник закричал от боли, но в следующую секунду крик и ржание оборвались.
Оцепенелые ратники с ужасом смотрели на то, как черная грязь быстро обгладывает тела их товарища и его гнедой лошадки. Не прошло и минуты, как от них остались лишь белые скелеты.
Проглотив всадника и коня, черный ручей, окруживший путешественников, расширился. Теперь он был не меньше сажени в ширину.
Первым дар речи обрел воевода Бранимир.
– Первоход, – позвал он хриплым голосом. – Ты видел такое прежде?
– Чтобы голодная грязь загоняла людей в ловушку и окружала? – Глеб хмуро качнул головой. – Нет. Прежде она была на такое неспособна.
Глаза воеводы холодно и неприязненно сверкнули.
– Ты привел нас сюда и теперь не знаешь, как вывести? Тогда какой от тебя толк, ходок?
Глеб молчал. Лицо его было напряжено, на высоком лбу обозначились резкие морщины. Глеб размышлял.
– Воевода, кольцо сужается! – крикнул вдруг кто-то из стрелков.
Глеб и Бранимир устремили взгляды на черный поток. Голодная грязь и впрямь сужала кольцо – медленно, но верно.
– Через пять минут она нас сожрет, – прорычал воевода. И вдруг зычно крикнул: – Стрельцы, двум смертям не бывать, а одной не миновать! Мы не будем ждать, пока грязь подойдет вплотную, и попробуем перепрыгнуть через поток! Кого-то из нас она схватит, как только что схватила Лучана! Но если мы будем быстры, большинству удастся прорваться! Вы готовы рискнуть?
– Готовы, воевода!
– Мы рискнем!
– Мы попробуем!
– Стойте! – крикнул Глеб, перекрывая возбужденные голоса всадников. – Я еще не принял решение!
– Не указывай нам, ходок! – с ненавистью рявкнул воевода и хлестнул Глеба нагайкой по лицу.
Глеб резко отпрянул, кровь из рассеченной на лбу кожи закапала ему на висок и бровь. Бранимир отвернулся от Первохода и крикнул:
– Стрельцы, рассредоточьтесь! Мы прыгнем все одновременно! У этой дряни не хватит лап, чтобы…
Мощный удар кулаком в челюсть заставил воеводу прервать его речь. Бранимир слетел с седла и рухнул на землю. Глеб тряхнул ушибленным кулаком, взглянул на ошарашенных ратников и властно приказал:
– Стойте на месте! – Затем двинул коня вперед, на ходу доставая что-то из кармана. Ратники увидели, что это небольшая вещица, похожая на мыльный пузырь.
– Что это? – хрипло спросил Бранимир, поднявшись на ноги.
– Сушило, – ответил Глеб. Приблизившись к подрагивающему черному ручью, он распорядился: – Прыгнете только тогда, когда я разрешу.
Затем легонько размахнулся и швырнул вещицу в черный поток.
По грязевому ручью пробежала дрожь. Прозрачный пузырь пару мгновений качался на волнах, а затем стал стремительно всасывать в себя влагу, быстро увеличиваясь в размерах, как накачиваемый воздухом пляжный мяч.
– Приготовились! – крикнул Глеб.
Пузырь продолжал стремительно расти, всасывая в себя все новые и новые порции голодной грязи. Черный поток мелел на глазах.
Глеб напрягся и тихо прошептал:
– Крылатый бог Семаргл, помоги нам. – Затем выждал еще несколько секунд и крикнул: – Вперед!
Резко взяв с места, Глеб первым направил коня к кромке грязи. Прыжок – и конь Глеба, по широкой дуге перелетев через обмелевший поток, приземлился на хрусткий валежник.
– Не останавливайтесь! – крикнул Глеб через плечо.
Краем глаза он увидел, что Сушило раздулось до размеров трансформаторной будки. Два десятка всадников, словно огромные птицы, взмыли на своих конях… И в этот миг раздался чудовищный хлопок. «Сушило» взорвалось, обдав все вокруг потоком голодной грязи.
Глеб осадил коня, за спиной у него послышались отчаянные вопли. Он обернулся. То, что Глеб увидел, напоминало сцену из фильма ужасов. Несколько полуобглоданных человечьих и лошадиных тел валялись на траве, а по этим телам ползали, как черные пиявки, сотни ошметков черной грязи. С невероятной быстротой, подобно адским пираньям, обгладывали они трепещущую, горячую плоть.
Рядом с Глебом осадил коня Рамон. Обернувшись назад, итальянец на секунду замер, а затем согнулся с коня, и его шумно вырвало.