Текст книги "Вид человеческий"

Автор книги: Антон Эйне

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Зачистка

– Командир, поступили данные с разведывательных зондов.

– Выводите на главный экран и докладывайте, Разведчик.

– Слаборазвитая органическая техногенная цивилизация третьего уровня. Вооружение примитивное, но в большом количестве. Орбитальная оборона отсутствует. Прямой угрозы для нас не представляет. Распространение жизни сконцентрировано только в пределах третьей планеты от звезды. И несколько особей на планетарной орбите. Могу рекомендовать простой протокол зачистки.

– Принято, Разведчик. Запускайте сбор образцов и контрольное сканирование. Чистильщику приготовить оружейные системы для полной зачистки.

– Слушаюсь, Командир.

– Навигатор, начинайте предварительную подготовку к следующей цели, здесь мы управимся быстро.

– Выполняю, Командир.

– Разведчик, по готовности, доложите, и Чистильщик сотрёт следы жизни в этой системе.

– Есть, Командир. Но анализатор выдаёт какие-то странные результаты. Думаю, Вы захотите это увидеть. Вывожу на главный экран. Похоже, этой планете серьёзно досталось. У неё богатая история, полная катастроф и катаклизмов.

– Да, выглядит странно, согласен с Вами, Разведчик.

– Судя по записям, это далеко не первая цивилизация на этой планете. Похоже, что жизнь здесь часто уничтожалась и снова возрождалась. И так много циклов. Удивительно, я не знаю других миров, где доминирующий вид так часто сам себя уничтожал, выживал, снова расцветал и снова истребляли самих себя.

– Да, вижу. Возможно, это особо порочная раса, зацикленная на самоуничтожении. Несовершенство произвольных органических форм жизни.

– Не знаю, Командир. Судя по записям, чаще всего они сами были виноваты в катастрофах, приведших к падению очередной волны цивилизации. Но были и внешние причины, астероиды из космоса, нападение других рас.

– Другие расы? Передайте всю информацию об обнаруженных расах Навигатору, чтобы он сверил с нашей базой данных и проверил, зачищены ли те миры. Возможно, если это здесь рядом, нам стоит отклониться от планового маршрута и зачистить еще ряд миров, с которыми они столкнулись.

– Да, Командир. По окончании анализа, все данные выгружу Навигатору. И похоже, во время каких-то расцветов их цивилизации они достигали уровня путешествия между звёздными системами. И даже принимали участие в галактических войнах. Но в нынешнем витке жизни это слаборазвитая цивилизация. Похоже, сейчас они едва достигают собственного спутника и только пытаются достичь четвёртой планеты системы.

– Отсталые дикари. Зато быстро справимся.

– Однако, командир, есть противоречие. Судя по всему, в более ранних циклах их атаковала раса, обитавшая на четвёртой планете. И даже не раз. Но наши зонды не обнаруживают там никаких следов жизни.

– Да, это странно. Вы уверены в точности данных, разведчик?

– Да, Командир. И им как-то удалось сохранить много записей катастроф, постигших их предшественников. Похоже, в какой-то момент, они смогли разработать технологию, которая документировала и сохраняла записи для последующих поколений и расцветов цивилизации. Я не встречал такого ни в одном из зачищенных нами миров. Даже никогда не слышал о таком. Обычно каждая новая цивилизация в лучшем случае может найти отдельные разрушенные следы своих предшественников. А тут такое…

– Да, это необычно, Разведчик. Я хочу подробный анализ этих записей. Похоже, этот мир столько раз страдал от катастроф, что доминирующий вид приспособился выживать. Мы должны убедиться, что после нашей зачистки, здесь не останется ничего живого. Никаких записей. Никаких новых поколений.

– Будет сделано, Командир. Но анализ занимает много времени и почти все доступные мне ресурсы. Самих записей слишком много, и среди них огромное количество ненужного мусора. Я даже не понимаю, зачем сохранять банальные моменты из повседневных жизней отдельных индивидов. Это бессмысленно.

– Вы утверждаете, что они сохраняют не только важнейшие записи катастроф предыдущих циклов цивилизации, но и бесполезные записи жизней посредственных индивидов? Зачем тратить на это ресурсы?

– Не могу сказать, Командир. Но таких записей в архивах множество. Совершенно разных. Например, очень часто попадается хроника жизни одной особи, которая каким-то образом спасла этот мир. Хотя я так и не смог разобраться, от чего именно он их спас. Но они верят, что он спасёт их снова. И передают эту информацию из поколения в поколение.

– Интересно. Возможно, у него был иммунитет от болезней, и он передал свой генофонд потомкам для выживания?

– Нет, Командир, тут всё запутано. Они убили его, и таким образом он спас весь их мир.

– Не понимаю. Не вижу никакой логики.

– Я тоже. Но у них много нелогичных архивных записей. Вот часто попадается визуальная запись про пару молодых особей их расы, которые находятся на плавучем транспортном средстве. И когда транспортное средство сталкивается с большим куском замёрзшей воды, почти все они погибают.

– Всё население планеты погибает из-за столкновения одного транспортного средства с глыбой замёрзшей жидкости? Бред какой-то.

– Нет, Командир. Только те, кто были на борту транспорта.

– Тогда это еще больший абсурд. Зачем сохранять в архиве такие эпизоды, лишенные ценности для всей расы?

– Не понятно, Командир. Но во всём этом хаосе трудно отсеивать балластные хроники и отбирать для анализа свидетельства катастроф, разрушивших их цивилизацию. Особенно сложно систематизировать их и понять реальную последовательность событий, разрушавших предыдущие витки развития жизни.

– Это не будет иметь значение, когда мы отсюда улетим, Разведчик. Есть еще что-нибудь важное?

– Да, Командир. Чтобы ускорить процесс обработки данных, я задействовал все своим мощности. Если мы хотим обнаружить контактировавшие с ними расы, мне понадобятся резервные мощности Навигатора, пока мы здесь.

– Разрешаю. Навигатор предоставит Вам свой резерв.

– Спасибо, Командир. Потому что объём хроник ошеломительный. Многие из них являются потоками примитивной визуализации, но еще больше вербальных записей. У них тут много различных языков и наш анализатор постепенно расшифровывает их.

– Это не похоже ни на что, что нам попадалось.

– Да, Командир. Они очень странная раса. Но у них сильно развит навык выживания. После стольких закатов цивилизации, они сохранили разумность вида. Какими бы они ни были примитивными и неразвитыми, они всё еще разумны.

– И все эти данные они сохраняют в какое-то единое защищённое хранилище, которое позволяет им передавать знания от цивилизации к цивилизации? Это уникально.

– Нет, Командир, всё ещё сложнее. У них нет центрального хранилища. Скопления визуальных и вербальных записей хранятся во множестве хранилищ по всей планете, дополняя друг друга и обеспечивая резервные копии. Кроме того, большинство представителей их расы хранят множество таких записей в своих жилищах. Но еще больше данных распределено в их примитивной всепланетарной информационной сети.

– И у Вас есть доступ ко всем их записям, Разведчик?

– Конечно, Командир.

– Поразительно. Это невероятный механизм выживания расы. Похоже на коллективный разум, где смерть отдельной особи не несёт потерю данных для вида. Только у этой расы знания распределены в пространстве и времени. Скорее всего в процессе эволюции они выработали такой механизм передачи опыта будущим поколениям. И каждая новая цивилизация их вида может изучить ошибки предыдущей. Понять, что привело их к упадку и вымиранию.

– Но, похоже, что это не сильно помогает им, Командир. Они снова и снова уничтожают сами себя.

– Это да, странно. Возможно, они не учатся на своих ошибках? Или в геноме их вида кроется стремление постоянно уничтожать себе подобных и самих себя. Но зато наличие такого способа передачи данных между циклами цивилизаций объясняет, как они так быстро восстанавливаются. Ведь в их архивах наверняка содержатся не только записи катастроф, уничтоживших предыдущие поколения, и побочный мусор о разных отдельных жителях планеты, но и какие-то технические данные?

– Верно, Командир. Огромное множество информации с их ограниченным пониманием мира, природы, жизни, физики. Большая часть там конечно банальна, а многое неверно, но я согласен с Вашим выводом, что хранение и передача таких данных могут помогать им быстрее возвращаться к цивилизованной жизни после упадка предыдущего расцвета расы.

– Интересный механизм. Способ распределённого хранения опыта целого вида, чтобы обеспечить его выживание благодаря сохранности информации.

– И они это сделали, будучи всего лишь слабой расой третьего уровня развития. Представьте, Разведчик, что было бы, дорасти они до шестого-седьмого. Нам пришлось бы серьёзно постараться с зачисткой, особенно если бы они расселились во множество миров.

– И скорее всего они были бы опасны.

– Нет, при шестом-седьмом уровне? Не думаю. Но вот восьмой-девятый потребовал бы от нас задействовать совсем другие протоколы зачистки. Пришлось бы уничтожать целый сектор или даже Галактику, чтобы обеспечить полноту зачистки.

– Возможно, такая частота перезагрузки не даёт им развиться дальше третьего уровня? Это стимулирует их быстрее развиваться, но часто обнуляет… Погодите, тут какая-то аномалия.

– В чём проблема, Разведчик?

– Не знаю, Командир. Я пытаюсь разобраться. Было много случаев пандемий, биологического и химического характера. В результате некоторых из них большая часть населения планеты погибала, а выжившее меньшинство часто было вынуждено противостоять другим выжившим, впавшим в животное состояние и пытающихся съесть тех, кто не пострадал.

– Омерзительно. Меня всегда отвращала дикость органических видов.

– Но с этим нет особой проблемы, Командир. Понимаете, они множество раз сами себя уничтожали в результате ядерной войны, но показания зондов не могут этого подтвердить.

– Это странно.

– Да, командир. Но это не всё. Их потрепало и метеоритами, и астероидами. Была цивилизация, когда нынешний разумный вид деградировал до уровня их более примитивного животного предка, который развил собственную цивилизацию. И между ними была война. Погодите… Да, вижу. Судя по хроникам, это было даже несколько раз.

– Они быстро размножаются и это даёт им возможность быстро проживать жизненные циклы.

– Да, командир. Но аномалия совсем в другом. Я вижу хроники, когда их планета была полностью уничтожена.

– Но вот же она. Вы уверены, что речь идёт именно об этой планете, Разведчик?

– Уверен, Командир. Именно об этой. Но записи показывают, что она неоднократно была разрушена. Ими самими, вторгшимися расами или катаклизмами. Вот, я даже вижу запись о том, как их звезда погасла и всё живое вымерло.

– Невозможно. Они не могли сами достичь того уровня развития, когда справились бы с восстановлением разрушенной планеты или погасшего солнца.

– Я понимаю, Командир. Поэтому эти противоречивые данные перегружают наш анализатор. Это нельзя объяснить. Это аномально, это парадокс.

– Если только это не…

– Командир?

– Да, я знаю, звучит нелепо. Но, мне кажется крайне странным даже то, сколько испытаний выпало на долю этой расы. Вы согласны, Разведчик?

– Да, Командир. Это далеко за пределами статистически объяснимого.

– Так вот, я думаю, что это не просто отклонение. Им не просто так достаются все эти беды. Жизнь на этой планете стирается и воссоздаётся не естественным образом.

– Вы хотите сказать, что это…

– Симуляция.

– Симуляция. В таком масштабе, с такой детализацией. Цикл за циклом… Да, это конечно могло бы объяснить, что они раз за разом погибали от собственных техногенных или биологических катастроф, от перенаселённости и голода. И что потом симуляцию перезапускали. Но Вы же понимаете, что такое не под силу ни одной из рас, которые нам попадались. Мы стёрли бесконечное множество более развитых цивилизаций, но никто из них не был способен создать симуляцию такой сложности.

– Потому что это не они, Разведчик. Я думаю, что выстроить настолько комплексную симуляцию мог только Предвечный.

– Нет, Вы же не серьёзно, Командир. Предвечный? Но мы уже много миллионов лет не встречали никаких следов его существования. Не осталось ни одной расы, созданной им. Многие считают, что сама информация о Предвечном давно устарела, а возможно даже недостоверна.

– Я всё это знаю, Разведчик. Но что, если мы наткнулись как раз на один из его миров? Это многое бы объяснило. Все аномалии, все нестыковки в их хрониках. Если эту симуляцию действительно создал сам Предвечный, то этот мир уникален. Мы не понимаем целей его симуляции, зачем он смоделировал такой странный мир, какие механизмы задействовал, чтобы так часто уничтожать и воссоздавать жизнь и цивилизацию.

– Да, если Вы правы, Командир, то это было бы интересным объяснением всех парадоксов.

– И еще это означало бы, что мы не можем зачистить этот мир.

– Не зачистить… Но… Мы же зачищаем все миры, стираем все расы, все следы жизни. Почему мы не должны сделать этого с этим странным миром?

– Разведчик, подумайте сами. Если этот мир создал Предвечный, мы не можем разрушить его симуляцию, пока не поймём, для чего она была запущена. Но скорее всего мы не узнаем этого. Важно другое. Предвечный исчез миллиарды лет назад. Но что, если он вернётся?

– Командир, я никогда не думал, что Вы из тех, кто верит в возвращение Предвечного.

– Я и не говорю, что верю. Но допускаю ничтожно малую вероятность. Раз он оставил работающую симуляцию, то может вернуться за результатами. Есть еще меньшая вероятность, что он возвращается в этот сектор время от времени, чтобы проверить промежуточные результаты и перезапустить циклы. И это наш шанс его встретить.

– Вы хотите сказать, Командир, что все эти визуальные и вербальные хроники – это логи, которые, возможно, собирает Предвечный как архивы симуляций? И они случайно стали доступны жителям планеты?

– Случайно или умышленно, не знаю. Но знаю вот что. У нас может не быть другой возможности обнаружить Предвечного. И если есть самый ничтожный шанс, что он когда-нибудь вернётся сюда к своей странной симуляции, то мы будем ждать его здесь. Рядом с этой планетой.

– Вы хотите сказать, что мы не только не зачищаем эту систему, но и не летим зачищать другие? Но, Командир, это же… Я не знаю…

– Всё верно, Разведчик. Мы не сотрём эту расу, мы не станем вмешиваться в эту симуляцию. Мы будем ждать и наблюдать.

– Но другие миры, они же нуждаются в зачистке.

– Знаю. Но любая вероятность встречи с самим Предвечным важнее нашей миссии. Некоторые из тех миров сами умрут. Другие появятся на их месте. Возможно, позже мы сможем наверстать и уничтожить жизнь в тех, что останутся. Но с этого момента приоритетом номер один для нас будет возможная встреча с Предвечным. Разведчик, отзовите все зонды и остановите сканирование.

– Принято, Командир.

– Навигатор, займите позицию, с которой можно безопасно наблюдать за системой, не попадая в зону видимости местной расы и кого бы то ни было еще. Режим максимальной маскировки.

– Выполняю, Командир.

– Чистильщик, отмените протоколы зачистки этого мира. Разработайте комплексную систему защиты.

– Защиты, Командир?

– Да, теперь наша задача – оберегать этот мир от любых опасностей. Пресекать возможные вторжения извне. Заранее аннигилировать любые астероиды или другие космические объекты, представляющие опасность для планеты и её населения. Я хочу, чтобы эта цивилизация осталась существовать к моменту, когда Предвечный может здесь появиться.

– Командир, а Вам не кажется, что, ограждая этот мир от внешних угроз, мы таким образом вмешиваемся в планы Предвечного и нарушаем чистоту его симуляции?

– Да, Разведчик, несомненно вмешиваемся. Но так мы точно сохраним этот мир в целости и сохранности. К тому же, если Предвечный каким-то образом узнает о нашем вмешательстве, возможно, это заставит его объявиться раньше.

– И всё это время мы не сможем зачищать другие миры.

– Верно, Разведчик.

– Даже если на ожидание у нас уйдут многие миллионы лет?

– Даже если целая вечность. Мы будем ждать, наблюдать и оберегать этот мир.

– Принято, Командир.

– Разведчик, сколько времени займёт анализ всего архива логов симуляций этой системы?

– Абсолютно всех, Командир? И вербальных, и визуальных?

– Да. У нас есть достаточно времени, чтобы проанализировать, в чем суть этой симуляции Предвечного. Возможно, в этом даже кроется какое-то послание для нас.

– Точно не скажу, Командир, но давайте прикинем. Записей невероятно много, но часть из них повторяется. На систематизацию всего массива данных уйдёт приблизительно несколько сот лет. И на полный анализ всех текстовых логов и визуализации уйдёт пару миллионов лет, я думаю. Но дело в том, что с каждым обновлением сканирования мы обнаруживали, что они восстанавливали всё новые логи. Скорее всего, утерянные ранее, но извлеченные из каких-то резервных хранилищ.

– Как это влияет на процесс анализа?

– Если скорость восстановления ими логов останется прежней, то это удлинит процесс анализа… так, прикидываю… экспоненциально…

– То есть мы не будем успевать анализировать контент, пока они восстанавливают логи предыдущих сессий?

– Верно, Командир.

– Что ж, выбора у нас особо нет. Начинайте систематизацию логов, а после запустим анализ. Будем разбираться в том, ради чего эта симуляция проходила так много циклов перезагрузки цивилизаций. А пока выведите мне на большой экран видеолог про двух молодых особей на плавающем транспортном средстве.

Пост-молекулярная кухня

Всё началось с индейки.

С этой проклятой «Запечённой индейки по рецепту бабушки Дорис», которую Эми Уильямс выложила у себя в блоге в прошлом году. Начинённой спелой айвой и сочной клюквой. С пюре из молодой картошки и пастернака на гарнир, а также со сливочной подливкой с дикими шампиньонами.

Это был настоящий кулинарный шедевр, представленный за месяц до дня благодарения, активно продвигаемый на рынок и быстро взлетевший в топ блюд сезона.

Я и сам решил попробовать эту новинку, и не разочаровался. Всё было так сбалансированно и великолепно сочеталось: сочное мясо индейки с хрустящей золотистой корочкой, нежное пюре с лёгкими ореховыми нотками и безупречный густой соус с золотистыми кубиками обжаренных грибов.

В начинке чувствовалась щедрая щепотка мускатного ореха, едва заметное прикосновение чеснока и терпковатые ноты лаврового листа. Она пропитывала индейку, придавая нежному филе изысканную карамельную сладость, приятную кислинку и исключительную сочность.

К данному блюду рекомендовалось подавать сухой яблочный сидр, и это тоже было удачным выбором, поддерживая фруктовую гамму основного блюда и освежая рецепторы после обволакивающего соуса.

Я даже поставил этому рецепту 5* из 5 с короткой хвалебной рецензией, а меня редко можно впечатлить чем-то из традиционной кухни.

Собственно, именно тогда и начались мои проблемы.

На протяжении последних пяти лет имя Майкла Тернера заслуженно возглавляло список самых популярных фуд-блоггеров. Все знали, что я лучший в этой сфере, и что мои рецепты всегда являются произведениями искусства, основанными на последних достижениях кулинарной науки.

– Плюс чайную ложечку домашней магии, – любил я пошутить, давая интервью во времена, когда мне еще было смешно и хотелось шутить.

Когда миллионы моих подписчиков и множество наград за самые креативные новые блюда помогали мне парить над землёй, наполняли меня гордостью и придавали сил творить, вдохновляли на новые смелые решения и неординарные гастрономические успехи.

Пока на первой строчке рейтинга не оказалось имя Эми Уильямс.

Как!? Я не мог поверить. Эта выскочка, как она смогла? Как она посмела? Что в ней такого, чтобы обойти в рейтинге меня? Меня!

Поймите правильно, я не зазнавшийся сноб с ущемлённым эго, хотя так и может показаться некоторым критикам. Создаваемые мною блюда действительно совершенны. Они продуманы, просчитаны, прочувствованы до последней крошки.

Многие считают мой подход холодным и бездушным. Это неправда. Я вкладываю в свои рецепты всю душу, все свои знания, всего себя. Просто я не называю их мимимишными именами с псевдо-семейными ценностями, не украшаю свой блог сердечками, цветочками и вензелёчками, как это делает Эми.

Но, возможно, именно эта душевность и отсыл к традиционным домашним застольям и является тем, что привлекает всё большую аудиторию к её блогу?

Поэтому «Мамин любимый грушевый пирог со взбитыми сливками и апельсиновой цедрой» быстро взлетел в топ категории десертов и сладостей.

А «Деревенское рагу из телятины с весенними овощами и свежей зеленью» просто взорвало кулинарный рынок. За ним последовали «Жареная картошка по-домашнему с хрустящим беконом и сладким луком», «Копченый лосось по папиному рецепту, на дубовых дровах, с ароматным укропом» и целый ряд подобных новинок, закрепляющих Мисс Уильямс в звании самого востребованного фуд-дизайнера нашего времени.

И оставляющие Майклу Тернеру почётное второе место неудачника, чьи лучшие дни давно миновали. И чей кулинарный талант блекнет в свете новой звезды, изменившей устоявшееся соотношение сил.

Я даже пытался тоже играть на этой территории. И моя «Утка по-пекински от дедушки Чена, с медово-устричным соусом и имбирными чипсами» даже получила довольно много положительных отзывов. Но и критики с откровенным негативом тоже хватало. Меня обвиняли в неаутентичности рецепта, попытках имитировать классическую азиатскую кухню. И чего уж там – в повторении стиля Эми.

Что же получается? Теперь любые блюда, взывающие к традициям, будут сравнивать с новым лидером этой индустрии? Приписывая ей авторство и эксклюзив на возрождение старинных блюд в современной высокой кухне? Это несправедливо.

Я ломал голову, как мне вернуть потерянное первое место на вершине гастрономического тщеславия. Я воплощал в жизнь самые инновационные поварские фантазии, я раздвигал границы вкусов и ароматов, представлял рынку новые палитры текстур.

Я неизменно получал лестные отзывы от профессионалов, но… сердца рядовых потребителей оставались на стороне Эми Уильямс и её милых простых блюд в красивой маркетинговой обёртке из тёплых уютных эпитетов.

И если бы дело было только в поменявшемся рейтинге и моей уязвлённой гордости, растоптанном самолюбии и ностальгии по временам, когда весь мир кулинарии преклонялся перед каждым моим новым рецептом. Но проблема была в предстоящем ежегодном фуд-баттле, до которого оставался едва ли месяц.

И за прошедший год список участников изменился. Обычно в прямом эфире трое самых популярных фуд-дизайнеров готовили что-то на свой выбор, чтобы удивить и покорить желудки семи искушенных судей, а миллионы зрителей буквально заглядывали последним в рот.

Как вы понимаете, Клара Адамс в этом году не будет участвовать, потому что тройку сильнейших сейчас представляют Эми Уильямс, ваш непокорный слуга и конечно же этот выпендрёжник Теодор Бельмонт.

Я не боялся конкуренции со стороны Тедди, он любил яркие внешние эффекты и украшательства, но никогда не мог доработать нюансы сочетаний вкусов и тонкости текстур. Будучи художником, он пытался перенести свой эстетизм на стол простых потребителей. В итоге его блюда были красивыми, но на вкус, словно жевать «Мону Лизу» или лизать «Черный Квадрат» Малевича.

Но вот проиграть этой Мисс-Домашняя-Кухня я боялся. Честно. Я даже не представлял, что она может приготовить для своего первого публичного кулинарного поединка. И соответственно не понимал, чем мне стараться побить её очередную «Тухлятину тёти Бэтси».

Было почти очевидно, что она представит новую стряпню, якобы отрытую в семейной книге рецептов, передающихся от прабабки мамы сестры её двоюродного племянника по отцовской линии. С соусом из сомнительных близкородственных связей.

Нет, простите, я не справедлив к Эми. Она умна. И она талантлива. До неё никому не удавалось сдвинуть меня с вершины кулинарного Олимпа. И я согласен, что её рецепты великолепны. Будь я беспристрастным судьёй, я бы и сам поставил им высшую отметку. Это меня и пугало.

Что её незамысловатый пасторальный стиль покорит суровые сердца судейской команды, и мой титул многократного чемпиона ежегодных состязаний лучших поваров на глазах миллионов моих поклонников перейдёт к дерзкой новенькой.

У меня было так много идей, но все они казались мне недостаточно смелыми или рассыпались в прах, когда я представлял себе ту самую индейку, с которой всё началось.

Я мысленно ставил перед судьями свой очередной шедевр, рядом с ним треклятую индейку, и честно спрашивал себя, побью ли я её. После чего снова отправлялся на кухню или в свою кулинарную мастерскую искать что-то более впечатляющее, способное помочь мне удержать свой чемпионский статус неизменным.

Возможно, в былые времена импровизация с сезонными овощами или уловом дня дали бы мне шанс в полной мере раскрыть свои таланты. Я мог бы победить её в технике нарезания продуктов, ловкости процесса приготовления. Я мог бы очаровать зрительниц своей харизмой, широкой улыбкой на скуластом лице, блестящим остроумием и возвышенными манерами, чтобы они млели от восторга, какой же он обаяшка, шеф Тернер. Но не теперь.

Время кулинарных конкурсов с живыми продуктами давно кануло в Лету. И говорить об импровизации или поварской технике, когда вся еда готовится в 3D-варках, давно не актуально.

Я часто завидую людям минувших дней, которые могли работать со свежими продуктами из магазина или с фермерского рынка. Готовить отборные стейки из мясной лавки или свежевыловленную рыбу, доставленную прямо с рыбацкого рынка.

Приправлять еду натуральными ароматными специями и украшать свежими травами перед подачей. Готовить на открытом огне, чувствовать, как шипит на сковороде масло и как дымится мясо от быстрого обжаривания.

Всё это конечно в далёком прошлом.

После великого голода 2038-го, вызванного небывалой засухой, погубившей урожаи и посевы большинства культур во всех регионах. Уничтожившего плодовые сады и подорвавшего экологию многочисленными пожарами, вызванными аномальной жарой.

По аналогии с черным понедельником и другими днями обвала биржи, этот год вошел в нашу историю «черным тридцать восьмым».

Последующие два года тоже были тяжелыми, и голод во всём мире выкашивал многие миллионы жителей каждый день, пока население планеты доедало бесценные остатки заготовленного продовольствия.

Эпидемии ускорили процесс, а мелкие и средние приграничные конфликты и гражданские войны с трудом удалось сдержать, не давая им перерасти в новую катастрофу мирового масштаба.

В итоге к середине сороковых вымерло почти три миллиарда человек. Им просто не хватило хоть какой-то еды. А порой даже воды.

Ранее аналитики ООН ожидали, что к 2050-му году нас уже будет около десяти миллиардов человек, и мы будем не в состоянии прокормить себя. Что нам нужно в два раза увеличить производство зерновых, чтобы хоть как-то накормить всех, а это было технологически невозможно.

Всё это перестало иметь смысл, когда население планеты резко сократилось с девяти до шести миллиардов человек. Но меньшее количество ртов не означало, что все проблемы были решены.

Сельское хозяйство было почти уничтожено и едва могло восстановить треть объёма своего былого производства. Запасы стремительно заканчивались, и восстановить их было невозможно. И опасность дальнейшего голода встала еще острее.

Уже в первый год засухи правительства всего мира учредили Объединённый Комитет по вопросам Питания, чтобы решить проблему глобального голода, грозящую погубить человечество.

Аграрный сектор не мог справиться с этим и раньше, а теперь тем более. Поэтому очевидное решение было за химической и фармацевтической промышленностями. Необходимо было срочно найти способы получать хоть какую-то еду в больших масштабах.

К тому времени технологии 3D-печати изменили структуру производства и ритейла, полностью перевернули наше потребление. Больше не было нужды в магазинах и производстве бытовых товаров, одежды и даже простых девайсов.

Всё это можно было легко скачать и тут же напечатать себе. Всё, что вам было нужно, это картридж с необходимыми материалами. Конечно, многие крупногабаритные вещи было нерационально распечатывать дома, поэтому в каждом квартале находились общественные центры печати для габаритных вещей. Или на случай, если у вас закончился картридж, а ждать доставку не хочется.

И конечно же необходимы были хорошие модели для 3D-печати. Потому что вам не нужны кривая вилка, тупой нож, который будет ржаветь, или косая рубашка из неуютной ткани. Модель – это не просто дизайн, это и наполнение, это химия и физика всего того, что вы печатаете.

Поэтому среди дешевых 3D-моделей было много реального любительского мусора, и часто стоило заплатить дороже за надёжные и проверенные разработки, созданные продвинутыми авторами или серьёзными корпорациями.

После падения старых брендов им на смену пришли новые – производители принтеров, картриджей и других расходников, создатели моделей. Все те, кто стал новым рынком для потребительских товаров.

В продуктах питания это не работало. Можно было печатать еду на специальных принтерах, но для этого нужны были пищевые картриджи со свежими ингредиентами, и это получалось дорого и невкусно.

Дешевле было купить настоящие продукты. Поэтому 3D-печать чаще использовалась дорогими ресторанами для нового поколения молекулярной кухни, а также для любителей свинг-кулинарии, ставшей популярной в конце двадцатых: стейк со вкусом клубничного мороженного или банан со вкусом анчоуса.

Вплоть до черного тридцать восьмого. После этого стало невозможно купить любые продукты. И печатать еду оказалось дешевле. Это всё еще было нереально дорого, но хотя бы реально. И правительства ведущих стран стали активно инвестировать в развитие этого направления для замены традиционного сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности.

Для производства ингредиентов было нужно растительное сырьё, от использования животных компонентов большинство стран решили отказаться из соображений экономической целесообразности. Дополнительно использовали специальные наборы питательных веществ, витаминов и минералов, важных для полноценного рациона питания.

В результате получались вполне съедобные синтезированные продукты, спасшие население Земли от жесточайшего голода.

Вполне логично, что, когда миновал кризис, привычное производство сельскохозяйственных культур было потеряно, и большую его часть заменили те, что давали максимальную биомассу, необходимую для производства синтезированной еды.

Все пригодные под посевы земли были конфискованы государствами и находились под строгим контролем. Животноводство было запрещено, так как было иррациональным использованием ресурсов и ускоряло парниковый эффект, не являясь оптимальным с точки зрения стратегии выживания.