Текст книги "Второй шанс (СИ)"

Автор книги: Антон Демченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

ГЛАВА 8
Слова и дела

Отстрелялся… последний экзамен, или как тут принято говорить: «испытание», сдан. Ох и попил у меня крови этот чёртов комитетчик. На каждом предмете валил. Чуть ли не загонную охоту устроил, язва такая. И всё равно не у дел оказался. Спасибо хорошей памяти и… ускорению мышления. Правда, после каждого экзамена, из кабинета я вывалился взмыленный и уставший. Трудно так часто переключаться из обычного режима в ускоренный и обратно. Вот и сейчас, устало полюбовавшись на очередное «превосходно», закрывшее последнюю свободную строку в табеле, я привалился спиной к стене и тяжело вздохнул. Голова гудит, как колокол…

– Ты как, Кирилл? – Горский «отстрелялся» раньше и уже привычно дожидался меня у дверей экзаменационного кабинета. Как-то так сложилось, с самого начала этой эпопеи с испытаниями, что мы стали дожидаться друг друга после очередного испытания… Нашли друг в друге достойного собеседника, ха… – Кирилл…

– Хм? – Я открыл глаза и уставился на приятеля. – Да, всё в порядке. Отхожу от боя.

– Это да… Гонял тебя Трезуб знатно, аж тут слышно было. – Покивал он. – Не повезло, что в этом году он от комитета в выпускающую комиссию вошёл. Зуб у него на «домашних».

– Тогда уж, три зуба… исходя из фамилии. – Фыркнул я, нехотя отлипая от стены. – А с чего он так неровно дышит к нашему брату, не знаешь?

Горский замялся. Что, неужели не знает? Не верю… за прошедшие две недели я уже успел убедиться, что познания Михаила просто бескрайни… когда касаются окружающих людей и событий в нашем тихом пригороде.

– Да была там какая-то тёмная история… я, честно говоря, не интересовался. – Промямлил Горский.

– Ну и чёрт бы с ним, с этим «господином коллежским секретарём». – Отмахнулся я. Накатила волна расслабления. Организм осознал, что я больше не собираюсь изматывать его многочасовыми зубрёжками, и теперь радовался предстоящему отдыху… – Михаил, у тебя какие планы на остаток дня?

– Хм… вообще-то, отец хотел пригласить тебя на ужин… – Протянул он и, наткнувшись на мой недоумённый взгляд, пояснил. – Фонарик помнишь? Очень он батюшку заинтересовал.

Фонарик? А, ну да, помню, как-то в ходе очередного спора с Михаилом, по поводу руники, использовал свою поделку в качестве примера… да так и забыл забрать его у Горского.

– И чем он ему так приглянулся? – Поинтересовался я.

– Вот уж не знаю. – Развёл руками Горский, но тут же спохватился… – в смысле, отец говорил что-то о двух «пустых» режимах, но мне было не до того, так что в детали я не вникал.

– Понятно. – Кивнул я. Вот ведь догадливый Иван Фёдорович… это ж он, получается, не смог разобраться с инфракрасным и ультрафиолетовым свечением. Хм… Ладно, раз пригласили, схожу, хоть познакомлюсь с мировой знаменитостью. Не шучу. Его действительно знают не только в Новгороде, но и в Европе и на востоке, что ближнем, что дальнем… даже очерки его за рубежом печатают.

Добравшись до дома, уже стоя у калитки, я заверил Михаила, что не забыл о приглашении и обязательно загляну в гости в восемь вечера, после чего распрощался с приятелем.

А дома меня ждал скандал… Это Хельга каким-то образом узнала, кого именно прочат юнцом на «Феникс» и, сорвавшись со службы, явилась домой, чтобы устроить «подлым заговорщикам» большой бэмс.

Крики на тему «почему не предупредили?!» и «как вы могли?!», постепенно превратились в выспренную речь том, что она де, «не нанималась нянькой к строптивому необразованному мальчишке, и не намерена вытирать сопли мелкой помоечной…» Вот тут всё и заглохло.

– Договаривай, Хельга… – Попросил я, опершись плечом на дверной косяк. – Мелкой помоечной крысе… ты же это хотела сказать?

Дядька Край… всё не привыкну называть его Мироном, как следовало бы, смачно сплюнул прямо на ковёр гостиной, смерил дочь разочарованным взглядом и молча вышел из комнаты.

– Рик… Кирилл… – Тихо забормотала Хельга.

– Продолжай. Что замолчала? – Поинтересовался я. – Это же правда… я, действительно, крыса, только не помоечная, а «трюмная». Так нас называли горожане, вахтовики и поселившееся в Меллинге отребье, ищущее контракта. Хотя сами они, пожалуй, хуже крыс. У них был выбор, уехать или остаться в той бочке дерьма, в которую превратился Меллинг, и жить по новым, откровенно людоедским законам. У меня такой возможности не было. Близкие мертвы, документов нет, а твоему отцу, уж извини, в начале этой эпопеи я не настолько доверял, чтобы поселиться с ним под одной крышей. Да и сам он тогда, почти тут же угодил в гарнизонную тюрьму и вышел оттуда только через месяц. За это время я успел организовать себе вполне приличное жильё… нашёл заработок. Непрестижный, да… зато честный. Извини, возможности жить на полном пансионе в каком-то училище, спать на чистых простынях и кушать трижды в день, заодно получая уважаемую профессию, у меня тоже не было. Но я справился… своими силами. Заметь, я никого не грабил и ничего не воровал, хотя мог бы, наверное. Что может быть проще, чем подстеречь какого-нибудь нажравшегося матроса в тёмной подворотне, пристрелить его и забрать лопатник? Но нет, вместо этого я ползал по ржавым остовам «китов», в любую погоду, в жару и холод, корячился, искал что-то, что может принести мне честный доход. Ты знаешь, каково это, просидеть в двадцатиградусный мороз четыре часа в железном ящике размером метр на три, пытаясь снять чудом уцелевший купольный датчик давления? Я знаю. Наловчился, научился. Работал, и смог сам обеспечить себе всё то, что ты получала на блюдечке с голубой каёмочкой. Одежду и чистую постель, толковые инструменты и оружие… не поверишь, у меня «дома» даже ванная и тёплый клозет были, их я тоже сделал своими собственными руками. И имущество своё я отстаивал сам… вполне успешно. Так, кто кому сопли должен вытирать? Ты, выросшая на всём готовом, не знающая, с какой стороны браться за гаечный ключ или нож, собираешься приглядывать за мной? Смешно. «Трюмная крыса» меньше всего нуждается в присмотре домашнего ухоженного котёнка.

Закончив свой спич, я смерил Хельгу взглядом, но в отличие от Края не стал портить ковёр и, махнув рукой, отправился в «свою» комнату. Пора собирать вещи.

А что? Если я правильно понимаю, то обещание выполнено. Все испытания сданы на «превосходно», а значит, пора представляться капитану «Феникса». Надеюсь, мне не откажут в немедленном заселении в кубрик?

Но прежде, чем я добрался до своей комнаты, меня тормознул хмурый дядька Край… то есть, Мирон… прямо на лестнице. Не знаю, что хотел сказать мой опекун, настроения вести душещипательные беседы у меня не было. Поэтому я просто протянул ему выуженный из внутреннего кармана табель. Отец Хельги, кажется, понял моё состояние, потому что, не сказав ни слова, взял листок и, пробежав по нему глазами, слабо улыбнулся.

– Молодец. – Тихо проговорил он. – Завтра отправимся в порт, для представления Гюрятиничу… Кирилл, ты…

– Не дурак, понимаю. – Вздохнул я, поняв, что разговора всё же не избежать. – «Она вспылила», «она так на самом деле не думает»… Мне нет до этого дела, дядька Край. Уже нет.

– Я с ней поговорю.

– А смысл? Кому от этого станет лучше? Ей? Вряд ли. Нотации, даже по делу, настроения ещё никому никогда не улучшали. Мне? Как я уже сказал, мне нет до неё дела. Тебе? Сомневаюсь… что бы ты не сказал, помириться у нас не получится. По крайней мере, в ближайшее время. А о доверии я и говорить не буду. Не знаю, как Хельга, а я ей доверять, как тебе, уже не смогу. Извини. Так, зачем тогда воздух сотрясать?

– И что, оставить её с этой дурью в голове? – Рыкнул Завидич и вдруг сгорбился. – И когда ж она успела-то, а?

– Что именно? – Уточнил я, аккуратно вынимая из ладони дядьки Мирона, чудом не смявшийся табель.

– Ханжой стать… – Буркнул он и, вздохнув, кивнул в сторону двери в мою комнату. – Ладно, иди, отдыхай.

Пожав плечами, я сложил лист табеля и, убрав его обратно во внутренний карман пиджака, двинулся в комнату. Отдыхать… Ну да…

Испортила мне Хельга настроение. ПМС у неё, что ли? Или она действительно искренне считает меня помоечной крысой, из жалости взятой отцом на попечение?

Да к чёрту! Какое мне дело, что думает эта фифа?! Хочется ей, такой благопристойной и приличной барышне, думать обо мне, как о каком-то клошаре? Вперёд и с песней, тем более, что последние полтора года именно им, фактически, я и являлся. Обижаться на правду, было бы глупо, не так ли? Но… отчего ж тогда так противно на душе?

ГЛАВА 9
Разрешите представиться

Встречу с отцом Горского пришлось перенести на другой день. Идти этим же вечером в гости и непринуждённо улыбаться, поддерживая беседу, я бы не смог. Настроения не было совершенно. Поэтому, я просто ушёл на прогулку, едва услышал, как Завидич начал по второму разу отчитывать Хельгу, старательно втирая ей, чтоб не вздумала трещать обо мне и моей биографии, где попало. А что, с неё станется… наверное. С другой стороны… да весь экипаж и так, наверняка, в курсе нашей эпопеи.

А на следующее утро, едва часы пробили восемь утра, к дому подъехал заказанный дядькой Краем, то есть дядькой Мироном «емелька», и уже в половину девятого мы были в порту.

Владимир Игоревич Гюрятинич – потомок старого Новгородского рода, капитан Вольного флота и владелец дальнего транспортника «Феникс», встретил нас в каюте собственного «кита», куда мы долго добирались под присмотром ражего детины в матросской робе и с внушительной «гаубицей» сверкавшей никелем в открытой кобуре на поясе.

Невысокий, подтянутый, с открытым загорелым лицом, одетый в идеально подогнанный чёрный мундир, мужчина лет двадцати восьми – тридцати… Эдакий плакатный командир со стальным взглядом и волевым подбородком, капитан «Феникса» поднялся нам навстречу и, поприветствовав со скупой улыбкой, предложил располагаться в креслах у его стола. М-да, а каюта у капитана «кита» не чета тем каморкам, что я видел на каботажниках.

Поздоровавшись со старым знакомым, дядька К… Мирон представил меня капитану и в брошенном Гюрятиничем взгляде я заметил лёгкую настороженность. Ну да… навязанный мальчишка… как ещё мог смотреть на меня капитан и владелец корабля? Я же для него источник беспокойства. Ладно, взрослые члены экипажа, от них, хотя бы знаешь, чего ожидать. А вот что может выкинуть тринадцатилетний юнец, не знает никто… Ничего удивительного.

– Полагаю, вы, Кирилл, и есть тот самый молодой человек, что желает начать службу на моём корабле, не так ли? – Поинтересовался капитан, когда мы расселись за столом.

– Именно так, Владимир Игоревич. – Кивнул я.

– Что ж, похвально… нынче не многие молодые люди отваживаются начать свою карьеру со службы юнцом. Пусть и на «ките». – Задумчиво проговорил Гюрятинич. Синие глаза смерили меня долгим изучающим взглядом, задержались на миг на загрубевших ладонях, в которых я крутил папку со своими документами… – Чего вы ждёте от этой службы, Кирилл?

Вопрос прозвучал неожиданно, но сбить меня с толку таким приёмом?

– Знаний. Умений. – Коротко ответил я.

– Надо же… а мне показалось, что вы ищете убежища. – Ровным, бесстрастным тоном произнёс капитан.

– Если бы мне нужно было убежище, я бы уехал за Урал. – Пожал я плечами. В глазах Гюрятинича мелькнул интерес. – Но там у меня не будет возможности получить нужные знания.

– Мечтаете о карьере воздухоплавателя?

– И о собственном «ките». – Добавил я.

– Дерзко… а учитывая ваше нынешнее положение, я бы даже сказал, нагло. – Медленно проговорил Гюрятинич, не сводя с меня пристального взгляда. Хм… Это было завуалированное оскорбление, или капитан решил проверить меня на вспыльчивость?

– Если смотреть только в землю, никогда не увидишь звёзд. Тебе ли этого не знать, Володенька… – А вот в тоне Завидича явно послышалась угроза. Капитан отвёл от меня взгляд и, нахмурившись, откинулся на спинку кресла.

– Я никого не хочу обидеть, дядька Мирон. – Устало проговорил Гюрятинич. – И уж точно меньше всего, я хотел бы ссориться с тобой и твоей семьёй. Но… кое-кто из моих офицеров вчера был очень недоволен грядущим пополнением экипажа, и это мнение я тоже не могу не учитывать.

– Володя, дела семейные, они в семье и остаются. – Проникновенным тоном заговорил Завидич. – И в нашем случае, пусть так и будет. Хорошо? А служба пусть идёт как должно. Что же до этого твоего офицера, уж поверь, до вашего вылета я мозги-то ей вправлю. Ремнём по заднице, чтоб чушь не мела!

– Вот за такие сложности, я и не терплю кумовства на корабле… – Со вздохом проговорил Гюрятинич, скинув маску строгого капитана.

– Раньше об этом вспоминать надо было, когда на Хельгу глаз положил… Тоже мне, подарок он ей сделал, штурманом взял! – Проворчал дядька Мирон и неожиданно улыбнулся. Вот так новости…

– Младшим. – Уточнил зачем-то Гюрятинич, отводя взгляд.

– Да хоть капитаном! – Фыркнул Завидич, но тут же посуровел. – В общем так, меньше слушай Хельгу, она о Кирилле почти ничего не знает. А то что видела, не понимает. Или ты считаешь, что я стал бы ручаться за пропащего человека?

– Нет, конечно. – Вскинулся капитан. Хм, а дядька Мирон для него, оказывается, авторитет… Надо запомнить.

– Вот и славно. А чтоб не было недопонимания, я тебе прямым текстом говорю: за Кирилла я ручаюсь. Понял?

– Понял. – Гюрятинич явно расслабился и, расстегнув верхнюю пуговицу кителя, вдруг предложил. – Может, чаю попьём, дядька Мирон, Кирилл?

– Это дело… а то, понимаешь, сходу огорошил, подозревать в чём-то начал… – Проворчал Завидич.

Чай принёс тот же матрос, что провожал нас к капитану. Белоснежный фарфор на серебряном подносе, на мой взгляд, смотрелся в интерьерах «кита» несколько… хм… неожиданно, но с другой стороны, в чужой монастырь со своим уставом не ходят, правильно?

Чай оказался отменным, а выпечка – свежайшей… Они что, её прямо на здешнем камбузе готовят?! Хорошо живёт экипаж «Феникса», ничего не скажешь.

– Скажи, Володя, неужели ты действительно поверил россказням моей дочери? – Поинтересовался Завидич, вдохнув поднимающийся над чашкой ароматный пар.

– Хм… тут, дядька Мирон, просто слишком много всего наложилось. Просьба седьмого департамента, возраст предполагаемого юнца… тринадцать, это не пятнадцать, согласись? Ну и слова Хельги о найдёныше со свалки, тоже сыграли свою роль, не без того. Как-то уж очень мутно всё получается. Даже с учётом интереса седьмого департамента. – Уже куда более расслабленным тоном объяснил Гюрятинич.

– Кстати, как Хельга вообще узнала о личности кандидата? – Прищурился дядька Мирон, и капитан неожиданно смутился…

– М-м, я вчера получил письмо от контр-адмирала Несдинича. Ну, а когда прочёл фамилию… хотел подшутить над Хельгой…

– Детство в заднице заиграло, да? Владимир, с каких пор письма из седьмого департамента стали поводом для шуток?! – Завидич взъярился не на шутку. – Ты в своём уме, капитан?!

– Мирон Куприяныч, да ну что вы!

– Молчать, щегол! Кирилл, выйди!

Честно говоря, я и сам уже подумывал, как слинять из каюты капитана, чтоб не стать свидетелем грядущего разноса. Такого урона своему авторитету, Гюрятинич мне не простит, точно… особенно, учитывая тот факт, что я буду служить под его началом.

В общем, из каюты я исчез со скоростью звука… и вернулся, лишь когда выглянувший за дверь, дядька Мирон позвал меня… чай допивать, ага. Правда, вопреки ожиданиям, когда я вошёл, в капитанской каюте царила вполне мирная атмосфера, а о бушевавшем здесь урагане напоминали разве что чуть покрасневшие лица собеседников…

– Но под начало Хельги, я Кирилла поставить не могу. – Как ни в чём ни бывало, заговорил Гюрятинич, будто продолжая недавно прерванный разговор. Впрочем, может так оно и было?

– И правильно. Грызться будут. Да и не доросла ещё Хельга до командования. Ветра в голове много. – Согласился Завидич. Я так понимаю, речь идёт о той самой традиции, суть которой недавно объяснял мне дядька Мирон…

– Извините, а можно назначить моим куратором второго помощника капитана? – Тихо спросил я. Взрослые переглянулись.

– Ветрова, что ли? – Уточнил Гюрятинич. Я кивнул. Капитан нахмурился, но почти тут же его лицо просветлело. – Ну да, это же он вёл шлюп… И чем же тебе так угодил наш Святослав Георгиевич, а?

– Мастерством.

ГЛАВА 10
Частности и мелочи

Гюрятинич ухватился за идею «наставничества» Ветрова с немало обеспокоившим меня энтузиазмом, и даже пообещал в ближайшее время представить нас друг другу «как положено».

– Мирон Куприянович, не возражаете, если сегодня вечером мы со вторым помощником нанесём вам визит? – Осведомился капитан у Завидича, и причины такого воодушевления капитана «Феникса» стали кристально ясны. Ну да, нашёл способ напроситься в гости.

– Почему бы и нет? – Пожал плечами дядька К… Мирон. – Буду рад видеть вас к ужину.

– Хм… Владимир Игоревич… – Заговорил я, поймав паузу в беседе. – А когда я могу перевезти свои вещи на борт?

Завидич нахмурился, но вмешиваться не стал. И правильно. Спорить с ним, да ещё при капитане, не хотелось, но и оставаться жить под одной крышей с Хельгой, я совсем не желал.

– В любой день. «Феникс» пробудет в порту ещё две недели. – Откликнулся Гюрятинич, явно не заметив перемены настроения дядьки Мирона. Капитан выудил из ящика стола небольшой медальон, демонстративно коснулся его печаткой с изображением феникса и толкнул на миг засветившийся металлический кругляш по крышке стола в мою сторону. – Вот, держи. Это пропуск и знак принадлежности к экипажу «Феникса». Надень и не снимай до окончания контракта. В любом порту, при любой проверке, он заменит тебе паспортную книжку. Ясно?

– Ясно. Но… вот контракта-то, я до сих пор и не видел. – Протянул я, покрутив в руке простенький металлический медальон на цепочке, украшенный своеобразной рамкой из рун и изображением стилизованного феникса. А на обороте, по центру кругляша медальона выбит двузначный номер. Сорок восемь. В экипаже «Феникса» меньше пятидесяти человек?

– Упущение. – Меланхолично заметил Завидич, глядя куда-то поверх головы капитана. Тот хмыкнул… и на стол легла папка с тоненькой стопочкой исписанных от руки листов внутри.

– Ознакомься… юнец. – Протянув мне бумаги, проговорил Гюрятинич и под его удивлённым взглядом, я погрузился в чтение. Уж что-что, а читать канцелярит меня ещё в той жизни научили.

По мере прочтения документа, я передавал уже прочитанные листы дядьке Мирону… для ознакомления. Ну а что, совет опытного человека в подобных делах не повредит. Тем более, что со здешней правовой системой я почти не знаком. В Меллинге оно было как-то без надобности, а в Новгороде навалились другие дела… но зарубку в памяти о необходимости хотя бы поверхностного знакомства с законодательством, я себе сделал.

Матросский контракт, как потом объяснил мне дядька Мирон – штука стандартная, для всего Вольного флота. Отличаются, в основном, лишь суммы жалованья, да выплаты «боевых». В условиях засилья каперов и просто пиратов, такой пункт в контракте не кажется чем-то странным.

Подписав прочитанный документ, я уже с полным правом надел на шею флотский медальон, после чего пообещал капитану в течение трёх дней прибыть на борт своего нового «дома». Дядька Мирон в очередной раз недовольно поморщился, но этим дело и ограничилось.

Тем временем, Гюрятинич успел вызвать боцмана и, кивнув в мою сторону, начал отдавать приказания.

– Знакомься, Кузьма Николаевич. Это Кирилл Завидич – юнец «Феникса». Проведи его по кораблю, покажи, что у нас где, и определи в кубрик. В твоё распоряжение он поступит через три дня. Об обязанностях расскажешь сам, дежурства согласуешь с господином вторым помощником. Ясно?

– Так точно, господин капитан… – Рявкнул седоусый боцман, морщинистый, словно шарпей, но при этом живой и подвижный, будто шарик ртути. Компактный, жилистый такой дядька лет под пятьдесят, с откровенно плутовской физиономией.

– Кирилл, это наш боцман. Его приказы для тебя, отныне, как божий глас. Выполнять будешь всё что он скажет, быстро, чётко… и с умом. Кроме него, подчиняешься только «наставнику». Кстати, об уме… что будешь делать в случае получения двух разных приказов?

– Доложу о противоречии по команде. – Пожал я плечами, вспомнив слова дядьки Мирона, когда он рассказывал о традициях наставничества на флоте.

– По команде… ишь ты. – Пробормотал в усы боцман, так и оставшийся стоять в дверях.

– Верно. – Кивнул капитан. – Ладно, идите оба. А мы тут с Мироном Куприяновичем ещё потолкуем. Да, Кузьма… по окончании экскурсии, не забудь вернуть юнца, где взял. Понятно?

– Так точно, господин капитан. – Проговорил боцман и, глянув на меня, мотнул головой в сторону выхода. – Ну, идём, Кирилла… посмотришь, где служить будешь.

Стоило нам покинуть капитанскую каюту и закрыть дверь, как боцман замер на месте и, смерив меня о-очень долгим взглядом, вздохнул.

– Ох и угораздило же тебя, паря…

– Вы о чём, Кузьма Николаевич? – Не понял я.

– О наставнике. Чем ты не угодил, что капитан определил тебя к Святославу Георгиевичу?

– А что, он такой лютый? – Напрягся я.

– Да не то что бы… но высокомерный, это да. Нашего брата-матроса, в упор не замечает. Оно бы и ничего, да он и офицеров-то не слишком жалует. Только капитан для него авторитет. – Покачав головой, с готовностью объяснил боцман. – Ну да ладно, познакомишься ещё, сам поймёшь. А пока, иди за мной. И рассказывай…

– Что рассказывать? – Не понял я. Мысленно уже укоряя себя за то, что вылез со своим предложением о личности наставника, в разговоре с капитаном. Ну что мне стоило промолчать?

– О себе рассказывай, тетеря. Кто таков, что умеешь, каким местом думал, когда в юнцы решил идти… – С ухмылкой проговорил боцман, шагая по глухо звенящим решёткам фальшпола.

Ну, что могу, расскажу… Почему бы и нет?

Из порта мы с дядькой Мироном выбрались только часа через два. За это время, я успел лишь пробежаться по основным коридорам и галереям «Феникса», да вдоволь наболтаться со своим будущим начальником и командиром Кузьмой Николаевичем Осташковым.

Боцман оказался крайне любопытным и говорливым типом, совершенно непохожим на сложившийся у меня образ этакого бывалого морского волка… прошу прощения, воздушного, конечно, воздушного волка. Ни тебе затейливого матерка, ни трубного голоса и широких словно лопаты, ладоней, ни даже курительной трубки в зубах. Наверное, я просто слишком много читал приключенческих романов. Зато корабль и всё его хозяйство, Кузьма Николаевич знает от и до.

Показал он мне и кубрик, в котором я буду жить. К моему удивлению, это оказалась отдельная каюта! Да, она больше похожа на половинку вагонного купе, и кроме койки, с рундуком под ней, и столика с узким шкафом рядом, в ней ничего нет… да и не поместится. Но это отдельное помещение! Тогда как я рассчитывал, максимум, на четырёхместный кубрик.

– Это же дальний транспортник, Кирилл. – Усмехнулся боцман в ответ на мой удивлённый возглас. – За полгода в рейсе, не имея личного пространства, матросы и резню устроить могут, от скученности. Да и… почему бы не добавить немного комфорта, если объёмы «кита» позволяют?

В общем, экскурсия по кораблю меня искренне порадовала, так что даже мысли о возможно допущенной ошибке в выборе наставника, ушли куда-то на второй план. А вот дядька Мирон всю дорогу до дома хмурился. Ему явно пришлось не по душе моё решение съехать на корабль.

– Как же ты намереваешься служить на одном корабле с Хельгой, если даже жить с ней под одной крышей не хочешь? – Прервал молчание Завидич, когда до знакомого дома оставалось всего несколько кварталов. Ну, что я говорил?

– Служба, есть служба. – Пожал я плечами. – Да и сомневаюсь я, что мы с ней на корабле так уж часто видеться будем.

– Служака… – С неопределённой интонацией протянул дядька Мирон. – Ладно, твоё дело. Ты парень самостоятельный, сам разберёшься. Об одном прошу. Не лезь на рожон. Юнцу с офицером спорить не по чину, а Хельга, как ни крути, офицер. Пусть и младший.

– Не дурак, понимаю. Да и контракт читал. – Кивнул я. В ответ, Завидич только головой покачал. Может быть, он и хотел что-то сказать, но в этот момент ландо остановилось, и мы принялись выгружаться.

* * *

– Ну, Кузьма, что скажешь о нашем пополнении? – Поинтересовался Гюрятинич.

– Бойкий парнишка и головастый… Железо знает… хотя и не любит. А вот небо обожает.

– Вот как… – Протянул капитан. – Небо, значит, любит. Хм, может и сработается он с Ветровым, а? На почве общих интересов… Как думаешь, Кузьма?

– А может другого наставника ему определить? Это ж ещё не решено? – Чуть помявшись, проговорил Осташков. Но Гюрятинич только усмехнулся и кивком отпустил подчинённого. Выйдя за дверь, боцман вздохнул. – И чем же ты, парень, так не угодил капитану, а?