Текст книги "Россия 2270 (СИ)"

Автор книги: Антон Близников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 33 страниц)

– Хорошо, – Настя села, сложив руки перед собой и всё внимание отдав Борису.

– Родился в Кировке, если знаете такую деревню. Это была рабочая деревня, что снабжает город всем необходимым для жизни. Статус такие деревни имели хороший, деньги тоже были. Меня отправили в школу. Там всё как обычно. Нас учили жить в этом мире, но это всё было на доске. По факту мы этого не представляли. Под стенами Разгина были ещё две деревни, помимо нашей. Это было на всякий случай, вдруг неурожай. Денег, обычно, было мало, но это не критично, еда всегда была. После школы пошёл в институт на торговое дело. В этот момент ситуация относительно города стала плавно меняться и перетекала в бедность города. Снабжать его был сложнее и сложнее, а платить стали меньше. Я был на третьем курсе, когда родители сказали, что больше не могут тут жить и они знают о месте получше, – он доел пару ложек супа и продолжил: – Мне это место не сказали. Почему? Не знаю, самому интересно…

– Борис, прости, что перебью, – вдруг встряла Настя, – но такое случалось не потому, что они не хотели тебе сказать, а скорее не могли. Города часто продавали рабочих жителей в другие города или деревни. Но добровольно. Возможно это было так, и новое место, скорее всего, было ужасно. Они не хотели, чтобы ты их отговаривал. Я так думаю.

– Возможно, не знаю. Они всё равно могли бы мне сказать. Хотя, зная отца, – он задумался. – Не понимаю почему так поступили, они могли мне сказать место, куда их переводят. Ладно, если коротко, то закончив институт, я основал свою торговую компанию "Вездеход" и возил в основном одежду и ещё всякого по мелочи, что нагрузят. Всё шло неплохо, но в один момент меня решили убрать из дела и была серия покушений на караваны, в результате которой я лишился своей компании и встретился в одной деревне с Антоном. Там провели одну совместную операцию и покинули её. Пошли в Новожиневск, там поработали, но в результате одного задания, разошлись. Там как раз Лена и была замешана. Потом я перебрался сюда и случайно встретил Антона, когда проследил за учёными. Тут пожили и пошли мы с ним в Завинск. Вот так, если очень кратко, – закончил Борис.

– Неплохо, а ты Антон, что расскажешь?

Я рассказал всё то, что рассказал тогда Инне. О том, как жил, как не смог поступить в ВУЗ и пошёл по пути охранника, а затем наёмника. Кратко рассказал про события, связанные с Леной и учёными, а потом моя история пересекается с историей Бориса.

– Интересно у вас вышло. Случайности не случайны – это точно. Ну а теперь моя очередь? Давайте только в гостиную переместимся, – мы согласились с предложением Насти и пошли к камину. – Про меня вы часть уже знаете. Родилась я далеко на северо-востоке от Завинска, в Локтино, где сейчас живёт мой отец. Он держал свою лавку по ремонту механизмов, и ещё ковал разные штуки. Я тогда была маленькая и любопытная. Мама меня приучала к делам по дому, но я не упускала момент заглянуть к отцу в мастерскую. Так он по чуть-чуть стал учить меня своему ремеслу. Также старались учить меня грамоте и всему тому, что знали сами. В пятнадцать лет стала помогать отцу в его лавке и маме на огороде. Всё шло хорошо, но потом через наше село прошла война. Точнее напали Оружейные Братья, а Броненосцы пошли на защиту. Оружейникам тогда не нравилось, что староста не стал платить им за защиту, и те видимо решили показать, как бывает без этой платы. В бою погибла мать, а отца пригласили в Завинск работать. Мы с ним не видели смысла оставаться в руинах нашей деревни. Поэтому согласились и отец там помогал с доспехами, а я просто была на подмоге.

– А сейчас отец почему уехал? – поинтересовался я.

– Мать забыть не может. Решил, что так ему будет лучше. И ей. Мы там её и похоронили на заднем дворе. Ну вот и всё. Теперь мы знаем друг друга чуточку лучше и это несомненно плюс.

– Это точно. Хорошая идея была, Насть, – подметил Борис. А на улице, тем временем, начался дождь, который забарабанил по окнам и крыше дома.

– Ну что, уберёмся после ужина и можно идти спать, да? – я встал с кресла и подошёл к окну, чтобы закрыть ставни.

Возражений мне не последовало, поэтому мы все вместе пошли убираться и мыть посуду, а затем наверх, чтобы лечь спать. Кровать встретила меня своими мягкими объятиями, и я быстро погрузился в сон.

Разряд молнии разбудил меня. На улице был настоящий ураган, и тяжёлые капли стучали по крыше, словно пытаясь её пробить, но тщетно разбивались на мелкие брызги. Я полежал, попробовав уснуть, но понял, что не смогу, пока не спущусь вниз в туалет. Встав с кровати, я продрал глаза и медленно вышел из комнаты. На балконе был силуэт. Я пошёл, чтобы узнать кто это.

– Ты меня напугал, – шум дождя усилился в три раза, когда я открыл дверь и из-за этого голос Насти был едва слышен.

– Ты что тут делаешь в это время? Промокнешь, замёрзнешь, заболеешь! Давай в дом, – небольшая крыша над балконом держала дождь, но ветер порывами заносил сюда потоки воды.

– Уснуть не могла, вот и пришла посидеть, подумать над всем.

– Всё хорошо?

– Да, – коротко, но не убедительно ответила она.

– Тогда что за мысли тебя волнуют, раз ты тут сидишь?

– Не волнуют, скорее заставляют размышлять и из-за этого трудно спать.

– Ты всё ещё не ответила на мой вопрос, – Настя уже промокла и явно замёрзла.

– Свои мысли, долгие истории, – она уклонялась по максимуму, и я решил, что это бесполезно.

– Любовные пади, – усмехнулся я. – Ладно, это не суть. Давай в дом, ты уже промокла и спать ложись.

– Хорошо, считай, что уже иду, – я не был готов ей поверить на слово и поставил условие.

– Когда поднимусь обратно, то ты должна быть внутри, товарищ командир.

– Можно было без этого, но хорошо, – она встала и посмотрела мне в глаза. Волосы были уже сырые, но не мокрые на сквозь. – Я уже возвращаюсь в дом. Хоть раскаты молнии ужасно красивы и за ними можно наблюдать часами.

– Природа страшно красивая, но и страшно опасная, давай, я надеюсь, что ты не заболеешь.

– Не заболею, – мы зашли внутрь, и она закрыла за собой дверь.

– Спокойной ночи, и спасибо за заботу, – для меня это было даже чем-то неожиданным.

– Спокойной, обращайся, – сказал я и начал спускаться вниз.

Вернувшись в кровать сон снова начал брать своё, словно я был поднят только ради того, чтобы вытащить Настю с балкона и сходить в нужник. Под одеялом было значительно теплее, чем в доме, поэтому я закутался в него и так уснул.

На утро следующего дня было всё также, как и до этого, словно ночной встречи с Настей и вовсе не было, хоть это и логично, что могло измениться от той встречи? В этот раз после обеда Настя учила нас азартной игре. Смысл игры был в том, что игрок загадывает число, которое он выбросит за четыре броска кубика, и если у тебя наибольшая разница между загаданным числом и фактическим, то тебе загадывают желание. В эту игру можно было играть на деньги, используя кучу разных схем с количеством бросков и правил. Неизменным был сам принцип, а именно подсчёт разницы между числами. Эту игру называли "Бросок Фортуны", ведь в какой-то мере тут всё зависело от удачи, а также от формы кубиков, ровности поверхности, на которую их бросают и, конечно же, от самой техники броска кубика.

– Итак, Антон, ты в третий раз остался позади, – сказала Настя, у которой разница между загаданным и выпавшим была всего единица, – а значит и нам загадывать тебе действие или ещё что-либо. Борь, какие твои предложения?

– Я даже не знаю, что такое можно загадать, – Борис либо не хотел придумывать мне что-то изысканное, либо он прикрывал меня, а может просто давал инициативу Насти, которая всё время и придумывала все задания и вопросы.

– Ладно, тогда пойдём по самому простому. Антон, сколько раз ты признавался в любви? – такого вопроса я не ожидал. Не то, чтобы он застал меня врасплох. Просто в моей жизни не было каких-то долгих отношений, да их вообще не было. Так на пару недель, дней, часов.

– Дважды. Первый раз это произошло, когда я лежал на крыше сарая, а по дороге аккуратно шёл лысый, здоровый как бык, бандюга. А рядом его свора, – в этот момент на лице Насти застыл вопрос, а Борис смекнул и уже сидел улыбаясь. – Я прицелился и сделал ровно семь выстрелов, чтобы положить пятерых на расстоянии в три сотни метров. Тогда я признался в любви своей винтовке. Это было так давно, даже сложно вспомнить что за винтовка была, но я уверен, что она не в обиде.

– А второй раз? – Настя рассмеялась, поняв, что к чему.

– Второй раз я признавался в любви бронепластине, – тут уже не выдержал Борис и тоже рассмеялся. – Ничего смешного, когда вам в грудь прилетает снайперская пуля, а ты, едва сдержав такой удар ныкаешься, то проверив, что нет сквозного в плите, признаёшься ей в любви за её верность и стойкость. Если бы не она, я бы тут не сидел.

– А если честно? – Настя смотрела мне в глаза, словно я был на допросе.

– А чем тебе не честно? Больше я и не признавался никому в любви. Время знаешь ли не находил. Я не веду оседлый образ жизни, да и не встречал девушек, что рвутся за тобой в бой и вообще рады ходить круглыми стуками по выжженной войной земле. Выживать тут не так просто бывает. Каждый день может быть последним, когда спишь не в большом и защищённом доме, а где-нибудь в сарае, а то и вовсе под деревом. Ладно, когда вас двое, а когда ложился один, то тут все шансы были не проснуться утром.

– Хорошо, продолжим, – Настя схватила кубики и немного подумав сказала: – Одиннадцать, – потом совершила серю бросков и в общей сумме выпало шестнадцать. – Ну у меня ещё есть шансы, – неловко сказала она.

– Проверим, – Борис, взяв кубик, повертел его в руке. – Двадцать один, – что было самым удивительным, так это то, что именно двадцать один он и выбил.

– Хорошая рука, – медленно проговорила Настя, понимая, что теперь всё зависит от меня. А Борис теперь откинулся на стуле в ожидании окончания партии.

– Одиннадцать, – я специально выбрал это число, осталось только выбить максимально близкое к нему.

– Ты специально, да? Ну давай, удачи, – Настя смотрела с напряжением.

Первый бросок показал два, что было вполне хорошо. Второй – четыре. Третий – три, а на четвёртый раз кубик бешено завертелся на столе и в итоге показал шесть.

– После третьего броска у тебя не было шансов проиграть, – Настя словно обвинила меня в том, что я так бросаю.

– Ну что поделать, давай думать над вопрос, Борь.

– А давай влепим ей ответочку? Такой же вопрос, как и она тебе?

– Ах вот какие вы хитрые, ну хорошо, – она собралась с мыслями и начала. – Было три раза и во всех случаях это были люди, – уточнила она, бросив на меня взгляд и наклонив голову на бок. – Первая детская любовь в двенадцать лет. Я тогда ещё с родителями ругалась, объясняла, что он мой на веки и мы с ним будем жить в шалаше. Ничего не вышло, он построил шалаш для другой. Второй раз уже была постарше, в шестнадцать. Это был молодой солдат. Долго это не продлилось, я была малой для него. Возможно он бросил меня не без помощи отца. Третий раз в двадцать лет. Молодой офицер, сначала всё было прекрасно, но потом он начал зазнаваться и всё закончилось. Вот и всё. Ничего серьёзного, если честно.

В следующей партии проиграл Борис.

– Ну прям по очереди, – усмехнулся я. – Давай придумывать. А нет, стой, – перебил я Настю, которая хотела всё-таки что-то сказать. – Чего ты боишься больше всего в жизни?

Борис задумался, посмотрел в окно и с минуты молчал.

– Остаться один я боюсь – это точно. С вами смерть уже не страшна, – такого ответа я не ожидал. Это было приятно, что он нас так ценит, но одновременно с этим немного и жутко, ведь, по сути, одиночество хуже всего на свете.

– Понимаю дружище, но одиночество нам не светит, – подбодрил я его.

– Это однозначно, – закончила Настя.

После этого мы уже не стали продолжать играть, а занялись бытовыми делами по дому. Плюс один из ветряков сломался из-за ночного урагана, и я полез его чинить, пока было не совсем поздно. Потом ко мне подключился Борис, так как обнаружил, что и с солнечных панелей сигнала нет. На крыше мы провозились часа два, под наблюдением Насти с земли, которая вечно бурчала, что вот-вот мы сорвёмся и что ей с нами делать. Я предлагал ей нас добить, если мы сорвёмся отсюда. А она шёпотом говорила, что со мной только так и никак иначе. Закончив с работой на высоте, мы пошли ужинать, а потом спать. Природа больше не делала нам сюрпризов в виде шторма и порадовала тихой, спокойной ночью. Я разобрал кровать и положил под подушку пистолет. Я сел на край и задумался о том, какой же была моя жизнь. Что в ней было? По сути ничего. Я ничего не добился в своей жизни. Просто слоняюсь по миру туда-сюда и сую свой нос куда не попадя. Но я хоть жив, а это уже не плохо. С этими мыслями я лёг в кровать и уже в сонном состоянии вёл у себя в голове диалоги про смысл существования и цели в этом мире. Для чего каждый человек делает то, а не иное. Почему всё складывается именно так. В эту секунду десятки, а то и сотни людей пытаются выжить. Ещё столько же спят. Кто-то рожает новых людей, а кого-то уже настигла смерть. Сон незаметно увёл от меня эти мысли, погрузив в чёрную густоту беспамятства.

***

Чёрные существа. Их было четверо. Огромные метра два. Они смотрели на меня своими глазами, в которых читалась пустота. На этот раз я снова был собой. Они о чём-то переговаривались, глядя на меня. Я не мог понять их язык. Это был скорее просто набор хриплых звуков, отдававшихся эхом в моей голове. Вдруг они все разом замолчали.

– Кто вы? – спросил я. Они мгновенно отреагировали. Немного помолчали, а затем снова начался этот шум в голове. Они снова о чём-то разговаривали между собой.

– Тебе дано так мало знать, – медленно протянуло одно из существ. Хриплый голос был словно сухим, мёртвым, пустым.

– Но тебе необходимо много сделать, – сказало второе существо и резко толкнуло меня.

Я думал, что встречу холодный бетон или траву. Но я сначала падал в бездну, вокруг который был лишь мрак, а затем резко погрузился в воду. Я должен был достигнуть дна, но вместо этого, абсолютно сухой, выпал на бетонный пол. Встав, я понял, что был по среди коридора, в котором горело пару ламп. Я пошёл прямо. Вокруг стояла звенящая тишина. Неожиданно из разлома в стене выскочило то существо в серебряной броне и с воплем бросилось на меня. Я не успел рассмотреть его.

***

Я резко проснулся и сел на кровати. Было уже утро. В голове мелькала последняя картина сна, но с каждой секундой уползала от меня, а через какое-то время сон совсем забылся, словно его и не было. Только осталась тревога и испуг на душе, но это тоже ненадолго.

Все ещё спали, и я не хотел их будить. Поэтому я медленно, стараясь не скрипеть ступеньками, спустился вниз, чтобы умыться. Потом пошёл посидеть на балконе, понаблюдать за обстановкой, но взял с собой автомат. Солнце встало совсем недавно и на улице было немного прохладно. Я поставил стул, закрыл за собой дверь и сел по средине балкона, чтобы всё было как на ладони. По площади он был не очень большой, и поставив стул ровно к стене, у меня ещё было сантиметров тридцать предо мной, и этого вполне достаточно, чтобы комфортно расположиться.

Птицы пели и летали друг за другом, словно одна из них что-то не договорила, а вторая слушать этого уже не может. Балкон выходил на западную сторону и отсюда был виден лес. Где-то там вдалеке должен быть главный город учёных, который они назвали Светоч. Поднимаясь с востока, солнце освещало всё передо мной, а меня оставляла в тени. Я положил цевье автомата на перила и припал к оптике, рассматривая, что происходит в утреннем лесу.

Молодой олень в ста метрах от меня щипал травку, совершенно не боясь и не думая, что сейчас на него смотрят в оптику и потенциально он может быть убит. Но делать я этого не буду. Во-первых, выстрел всех разбудит, а во-вторых в этом нет необходимости. Вдруг к нему что-то подошло, и положило на него свою зелёную лапу. Полутораметровый зелёный леший стоял и гладил оленя. Он словно заботился о всех жителях леса. Олень оторвал голову от травы и посмотрел на своего гостя. Потом лизнул тому лицо, если так можно это назвать. Я первый раз в жизни могу наблюдать за лешим, который не собирается меня убить. Его ноги были словно покрыты мхом и деревом, а сами ступни были чем-то в виде большого числа корней, переплетающихся между собой и при этом в них пульсировало что-то живое. Руки были прям как у человека, это если касаться общего вида. Над пальцами были острые когти, словно лезвия, но они не торчали как при атаке, а были убраны, чтобы он мог гладить животное и не ранить его. Грудная клетка была прикрыта каким-то бронежилетом из ветвившихся между собой, словно куча змей, корней. Его голова не имела выраженных ушей, рта или носа. Это была овальная голова, заросшая мхом, а местами и вовсе торчали самые настоящие листья. Глаза горели зелёными огоньками и было видно, как он ими дёргает туда-сюда. Леший так близко от дома. Это может быть опасно. Но сейчас он не выглядит опасным, а скорее добрым и заботящимся о природе. Я не знаю где границы его леса и не уверен в том, что эти границы не разрастутся до нашего участка. В любом случае я буду не спокоен, зная, что он тут рядом бродит.

Я аккуратно положил руку на предохранитель и сделал им два щелчка вниз, поставив на одиночный темп стрельбы. Затем немного отвёл затвор, чтобы посмотреть есть ли патрон в патроннике, стараясь при этом создавать как меньше звуков. На моё счастье я увидел патрон и вернул затвор в прежнее положение. Леший всё также стоял и словно о чём-то беседовал с оленем, а тот навострил уши и внимательно его слушал. Я решил, что лучше стрелять в голову, так как есть шанс убить его на месте, а вот разгневать его будет плохо. В любом случае мы в доме и шансов победить его будет значительно больше. Жаль, что у меня нет с собой какой-нибудь крупнокалиберной винтовки, хотя бы 7,62х54, чтобы наверняка. Но сейчас было уже поздно об этом думать, и прицелившись я увидел, как глаза Лешего посмотрели ровно на меня через оптику. Вжав спусковой крючок, я выстрелил. Я точно попал, но он был все ещё жив, только отшатнулся назад и повалился на землю, а олень быстро убежал. Отсюда ему будет трудно ввести меня в гипноз, он практически меня не видит, но прекрасно чувствует. Я сделал ещё три выстрела, но и этого было мало, тогда я стал прицельно посылать патрон за патроном по его телу и по голове. От его тела отлетали щепки и мох, а крови не было видно. Когда он перестал подавать признаков жизни, то я сделал ещё два выстрела в голову.

– Что происходит?! – выскочила на балкон испуганная Настя в одной рубашке и штанах, а в руках был автомат.

– Без оптики не увидишь, но там Леший. Прикончил вроде бы, – я следил за ним в оптику и был готов стрелять.

– Леших так просто не прикончить. Ты зря это затеял. Ты знаешь, что он может быть не один? – Настя обеспокоенно вглядывалась в сторону, куда смотрел ствол моего автомата.

– Всё хорошо? – уже подоспел Борис. У него был сонный вид, а в руках также держал автомат.

– Отличный прикид, – рассмеялась Настя. Борис нацепил бронежилет прямо на голое тело и вышел к нам в шортах и босиком. – Антон тут по Лешему стреляет, надеемся, что убил, а то у нас могут быть проблемы.

– Чёртов зелёный карлик был так близко к моему участку? – возмутился он. – А прикид вполне себе боевой, я тут к вам на выручку бежал.

– Ага, только если бы я перестреливался с людьми, то на балконе аккурат было бы три трупа. Мой, Насти, а потом и твой.

– Я слышала только твои выстрелы, вот и вышла сюда, – в оправдание сказала Настя.

– Хорошо, ну он вроде не шевелится, – я сделал ещё два выстрела на всякий случай. – Точно не шевелится. Думаю, труп.

– Сколько ты в него всадил уже? – спросил Борис. – А, вижу, – он пнул одну из множества гильз, что лежали на полу.

– Опасные они, может достанем его и сожжём. Так будет точно наверняка. Только пойдёт за ним Антон, ибо твоя идея была стрелять по нему ранним утром! – возмущалась Настя.

– Хорошо, без проблем, только дайте оденусь получше, – я встал, и мы вышли с балкона, закрыв его.

– Гильзы надо будет собрать, – подметил Борис.

– Пока рано. Дай я тоже оденусь и с балкона тебя прикрою, – Настя широко зевнула и пошла к себе в комнату.

– Борь, прикроешь меня в непосредственной близости, а то эта соня ещё задремлет в самый неподходящий момент, – сказал я так, чтобы Настя точно меня могла слышать.

– Не усну, не боись! Автомат свой оставь, у меня то оптики нет, – донеслось из её комнаты.

– Я прикрою, давай только соберёмся, – Борис снял с себя бронежилет и пошёл с ним в комнату.

Я не стал цеплять на себя броню, так как леший её спокойно прорубит, да и резать он любит горло и конечности, а сажать на когти как на шампуры – не его стиль. Я взял с собой лишь Глок, хотя и от него толку мало, но хоть что-то взять с собой надо. Когда я вышел к лестнице, то Настя уже стояла и собирала волосы в пучок, а Борис, надев броню стоял с автоматом в руках.

– Сними лучше. Это не спасёт, а лишь помешает тебе двигаться, если придётся бежать, – сказал я Борису, протягивая автомат Насте.

– Я прикрою с балкона, сколько тут патронов? – она взяла у меня автомат и пошла к двери.

– Не знаю. Думаю, сорок точно есть, так что хватит.

– Я лучше ещё магазин возьму из своей разгрузки. Кстати, возьми мой автомат, – предложила Настя.

– Хорошо, давай его, это всяко лучше, чем Глок, – я даже не планировал отказываться.

– Пошли, – Борис начал спускаться вниз, когда все были готовы.

Мы вышли из дома и направились в сторону убитого мной лешего. Когда было примерно метров пятьдесят до него, то Борис остался чуть позади, обеспечивая мне прикрытие, а я аккуратно пошёл дальше. Место, где я его убил должно было быть уже очень близко, но тела я до сих пор не видел из-за высокой травы, и тогда повернулся к Насте и развёл руками. Прозвучал выстрел, и я услышал куда прилетела пуля и пошёл туда. Леший лежал неподвижно, а глаза давно потухли и теперь там были лишь тёмные впадины. К его телу тянулись от земли мелкие волокна, словно обнимая его на прощание. Из пулевых отверстий сочилась золотистая кровь, похожая больше на сок или смолу. Я закинул автомат за спину, и взял тварь за ноги. Сдвинуть с места оказалось не так уж и просто, волокна вцепились в него, и я рывком словно вырвал его от земли. Это было странно, и я поспешил оттащить его к нам во двор как можно скорее. Тут неожиданно прозвучали выстрелы, доносившиеся с балкона. Настя стреляла по огромному оленю, что бежал на меня, но между нами было метров сто. Он направил свои огромные рога прямо на меня, и тогда я услышал, как подключился автомат Бориса, а сам ускорился, практически переходя на бег. Я услышал, как олень упал на землю и автоматы затихли, но лишь на мгновение. Настя снова куда-то стреляла, причём очень интенсивно, а я в страхе быстро поднял лешего на руки, и побежал с ним со всей силы. Борис перезаряжал свой автомат, а когда я почти пробежал его, то он сделал пару очередей. Сзади послышалось скуление, а Борис тут же побежал за мной вслед.

– Весь лес словно взбесился от этого! – крикнул он мне, оглядываясь назад, но преследователей не было.

– Я его едва от земли оторвал! – выдавил я из себя тяжело дыша. До дома оставалось немного, но бежать в густой траве было не просто.

Когда мы забежали во двор, то я оббежал дом и кинул тело на землю, а Борис побежал за чем-нибудь, чтобы сжечь эту тварь.

– Там вроде чисто, сейчас спущусь, – сказала Настя и выбежала с балкона.

Я не стал терять время напрасно, и начал искать сухой хворост и складывать его вокруг Лешего. Борис прибежал с бутылкой, в которой находилась какая-то воспламеняющаяся смесь и обильно полил укрытого хворостом лешего, после чего достал устройство для выбивания искры, которое представляло собой два кремня, скрепленных и плотно прижатых друг к другу. Резко дёрнув за ручку из устройства вылетали искры, которые и подожгли дерево.

Мы стояли и смотрели, как огонь начал медленно перебираться на тело лешего, а кровь закипала от создаваемого огнём жара. Я боялся, что само тело не будет гореть, но всё прошло хорошо и оно полностью занялось огнём.

– Надеюсь это его убило, – Настя смотрела на огонь, который пожирал тело твари.

– Теперь точно, но когда я его отрывал от земли, то она словно пыталась его вылечить. Какие-то стебельки или волокна тянулись к нему и не давали мне забрать тело.

– А весь лес вышел на его защиту. Зато у нас теперь есть опыт в том, как точно прикончить эту тварь, – Борис подкинул ещё хвороста в огонь.

– Он с утра гладил молодого оленя. Даже боюсь представить сколько лет этому лешему. На своей территории они практически бессмертные выходит.

– Они дружат со всем живым в лесу? Это с какой-то стороны даже мило, – Настя протянула мой автомат.

– Да, а я выстрелил в него. Пули он держит хорошо, от третьей или четвёртой только откинулся, несмотря на то, что первая была в голову.

– Пошли завтракать, кушать хочется. Думаю, с ним ничего не станет, отсюда он уже не убежит, да и прогорел хорошо, – Борис пошёл домой, а я постоял ещё полминуты и пошёл следом.

Хорошо позавтракав мы пошли думать на счёт бани, а Настя проектировала огород. В итоге она нас попросила, чтобы мы перекопали намеченный ею участок и сделали из него грядки. Вместо бани мы пол дня копали и перекапывали, рыхлили землю и удаляли из неё сорняки, а Настя отправилась готовить обед и раздумывала над тем, что посадить на её новом огороде. Ближе к вечеру мы собрали останки лешего и бросили их догорать в печь. После ужина Борис принёс три бутылки медовухи и поставил их на стол.

– Предлагаю выпить, но не просто так! Антон, сегодня у тебя день рождения, если ты не забыл! Я хотел бы это отметить и поздравить тебя от всей души! Я желаю тебе быть таким же целеустремлённым, и чтобы беды обходили тебя стороной! – сказал Борис.

– Спасибо большое! – я был сильно удивлён, ведь действительно забыл, что у меня день рождения.

– Дабы украсить этот вечер прекрасными воспоминаниями, у меня есть для этого одна игра! Мы наливаем кружки и каждый по очереди говорит фразу – "я никогда не", и заканчивает её как-нибудь. Тот, кто делал то, о чём говорит человек – выпивает. Только давайте честно, а то так будет не интересно.

– То есть можно придумывать любые фразы, – уточнил я.

– Да, всё что хочешь, ну что? Играем?

– Конечно! – в один голос сказали мы с Настей.

Борис достал стаканы и налил медовуху в каждый. Чтобы определить, кто будет первым, то кинули кубик. У Насти выпало шесть, а значит и ей начинать.

– Я никогда не проверяла заряжен ли автомат, путём нажатия на курок.

Я улыбнулся и выпил немного медовухи. Она была вкусная и почти не чувствовался алкоголь.

– Антон? Серьёзно? – рассмеялась Настя. – Профессиональный наёмник, защитник караванов проверял заряжен ли ствол путём нажатия на курок?

– Было дело, чего таить, теперь я? – мы пошли по кругу, и теперь моя очередь была придумывать фразу.

– Я никогда не падал лицом в грязь, – я и Борис выпили немного, а Настя залилась ещё большим хохотом.

– Вот вы даёте, – едва выговорила она, – Антон, ну ты вообще профи, – она согнулась от смеха и нам самим стало от этого смешно. Вечер был прекрасным.

– Я никогда пьяный не танцевал на столе, – предложил Борис и тут уже приложилась к кружке Настя.

– В этом нет ничего такого, – улыбнулась она нам, поставив кружку га стол. – Теперь снова я. Я никогда не прыгала с крыши в сугроб, – на этот раз выпили все трое.

– Я прыгал вообще из-за того, что за мной гнались кривоступы. Пришлось сигать с пятиэтажки, – я вспомнил этот момент с особым теплом, ведь в тот момент мне было одновременно страшно и весело.

– Как это они тебя заставили прыгать? Они вроде не очень опасны? – поинтересовалась Настя.

– Ну, когда как. Я наткнулся на их логово будучи на четвёртом этаже. Даже не предполагал, что весь дом ими кишит. Зима была, холодно. Я заранее хотел подняться повыше, чтобы найти место для ночлега. Вроде было тихо, но захожу я на четвёртый этаж, открываю с диким скрипом старую дверь и тут на меня уставились их мутные глаза. В коридоре не меньше десятка стояло. Я даже не думал стрелять, понял, что тут не только эта кучка. Рванул на лестницу, а там ещё трое снизу стоят смотрят на меня, с такими ошалевшими глазами, явно не ожидали такой наглости. Я рванул наверх и с пятого этажа к погоне за мной подключилось ещё не меньше пяти, наверное. Попав на крышу, я решил, что прыгну в сугроб, даже знал в какой, так как приметил его с мыслями о том, что там целую пещеру вырыть можно. Этот полёт был вечным для меня. Кривоступы тогда, наверное, так ахуели, что решили не гнаться за таким отморозком, – кривоступы получили такое название из-за того, что колени их были вывернуты внутрь, а стопы наружу. Выглядит забавно, но каким-то чудом не мешало им быстро бегать. Не быстрее, чем человек, но всё же. Жрали всё подряд, без разбору. Интеллект у них был, говорят, что они вполне разумны. Живут всегда большой группой. Опасны своими когтями на пальцах и мощными челюстями с острыми зубами. Рост был как у человека, кожа толстая, но сами худощавые, белого цвета.

– Не плохо тебя жизнь помотала, – Борис долил всем медовухи в кружки.

– А то. Но я никогда не крал еду с прилавка, – выпили мы с Настей.

– А я как-то даже и не думал, – сказал Борис. – Я никогда не засыпал пьяный на улице, – Настя одна выпила.

– Сразу видно, кто в городе жил, – рассмеялся я.

– Ну да, Завинск безопасный, вполне. Ну там было не совсем прям на улице. На дворе у друга.

Мы играли до тех пор, пока вторая бутылка не была осушена на половину, а потом мы решили пойти спать. В процессе игры выяснилось, что Настя бросила помидор в своего возлюбленного, но тут увернулся и помидор попал в девушку, за что ей было очень стыдно, но девушка стала её лучшей подругой, так как сразу ударила парня сумкой из-за того, что тот вообще увернулся. А ещё Настя никогда не ходила надолго в походы и не кипятила воду из лужи, после питья которой приходилось заседать в кустах. А Борис отличился тем, что однажды чуть не подрался за лошадь, которая была не его, но после попойки он плохо соображал и ему потом за это было стыдно. Я стыдился лишь за то, что однажды не вовремя ворвался к своему товарищу с хорошей новостью, а тот как раз забавлялся с двумя девицами. Ну и ещё куча всяких обыденных мелочей о каждом из нас.

После того, как я умылся, то перед нами стояла главная задача, а именно подняться по лестнице, не упав вниз. Хмель кружил голову и одновременно с этим придавал смелости для взятия этого уступа. Настя показала нам пример, забежав наверх быстрее всех и с завидной ловкостью.