Текст книги "Конан и люди будущего"

Автор книги: Антон Белозеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Козлов Антон
Конан и люди будущего

Антон Козлов

Конан и люди будущего

В окрестностях Шадизара разбросано множество мелких городков, усадеб и деревень, которые неоднократно посещаются обитателями Пустыньки. Необходимость поиска добычи за городскими стенами может быть вызвана разными причинами. Изредка это происходит по вине слишком молодого и ретивого начальника городской стражи, который хочет отпраздновать свое назначение на столь высокий пост проведением облав и обысков в воровских кварталах. Тогда самые дальновидные и предусмотрительные объекты облав предпочитают отправиться в небольшое путешествие по окрестностям, дожидаясь, когда рвение начальника стражи войдет в допустимые пределы. Или же случается так, что до Пустыньки доходят вести о небывало богатом караване или о появлении в загородной усадьбе богатого вельможи редкой и дорогой вещи. И тогда, не успеет солнце сдвинуться на ширину ванирского клинка, как из города через разные ворота выезжает несколько групп всадников. Отъехав от Шадизара на достаточное расстояние, эти люди сворачивают в известном направлении, погоняя коней и стараясь опередить конкурентов. Добыча, как правило, достается сильнейшему, тогда как более слабые соперники, чтобы не терять понапрасну время, на обратном пути занимаются грабежом более легких доступных целей.

Есть, однако, между Шадизаром и Карпашскими горами район, куда уже много лет никто не наведывался с криминальными намерениями. Всем известно, что небольшой городишко Шамбар и несколько окрестных поселков издавна облюбовали последователи Митры-Нестяжателя. Злые языки утверждали, что когда-то все лентяи и бездельники Шадизара были выдворены из города. Именно поэтому в Шадизаре теперь жили только ловкие, изворотливые, сметливые, а в Шамбаре – глупые и ленивые. Было известно, что главным жизненным принципом Нестяжателей был отказ от обладания какими-либо земными богатствами. Работали они ровно столько, чтобы не умереть от голода. Поэтому их земли обходили стороной не только торговые караваны купцов, но и искатели легкой поживы. В Шамбар через Шадизар лишь изредка проезжали новообращенные поклонники этого культа из других городов, а обратно, в большой мир, проходили только бродячие проповедники Нестяжателей.

Но именно по дороге на Шамбар ехал сейчас на крепком, выносливом коне молодой всадник, который едва ли походил на человека, готовящегося стать Нестяжателем.

Высокий рост, грива черных, как смоль волосы и резкие черты лица сразу выдавали варвара из далеких северных краев. Несмотря на то, что варвару на вид можно было бы дать не более восемнадцати-двадцати лет, его богатырская мускулатура, рельефно выступающая из-под кожаной безрукавки, холодный взгляд синих глаз, а также огромный двуручный меч, мирно покоящийся сейчас в ножнах за спиной, заставили бы любого вежливо уступить дорогу молодому всаднику. Звали этого человека Конан. Его родиной была холодная суровая Киммерия, земля бога Крома – хозяина могильных курганов. Но уже много лет назад он покинул родные северные горы. Много дорог прошел молодой Конан в поисках приключений, славы и богатства, пока судьба не привела его в Шадизар город самых богатых купцов и самых ловких воров. Именно поэтому киммериец и задержался здесь, стремясь в совершенстве освоить самое древнейшее в мире искусство изымания чужой собственности. Всего меньше года понадобилось молодому киммерийцу на то, чтобы прослыть одним из лучших воров города. И сейчас, покачиваясь в седле, думал он о том, что лучше бы ему заниматься своим делом в стенах богатого Шадизара, а не тащиться за сомнительной удачей в город Нестяжателей.

Причины, которые вынудили его тронуться в столь непривлекательное и малоперспективное путешествие, были весьма туманны. Здесь, конечно, было не только простое любопытство, но и присущее ему с детства стремление попытать счастье там, где все остальные потерпели поражение. А главным толчком послужил недавний разговор со старым приятелем Ши Шеламом – главным знатоком всех слухов и сплетен, гуляющих по Шадизару. Конан уже провернул несколько прибыльных дел с этим человеком и в какой-то мере доверял получаемым от него сведениям.

– Скажи-ка, Конан, – спросил его неожиданно Ши Шелам, – что ты слышал о Главном храме Митры-нестяжателя?

Они уже больше трех часов сидели в кабачке Абулетеса, ведя ничего не значащий разговор о прибывших в Шадизар караванах. Конан успел выпить два кувшина кисловатого дешевого вина и поэтому его взгляд был направлен на молодую служанку, убиравшую соседний стол. Деньги, остававшиеся от прошлого дела, постепенно заканчивались, и сейчас Конан пытался сообразить, сколько монет лежит у него в кошельке и хватит ли их на то, чтобы закончить сегодняшний день вместе с этакой красоткой. Поэтому поначалу он не обратил внимания на вопрос Ши Шелама.

– Ши, – Конан перевел взгляд на своего приятеля, как ты думаешь, сколько денег у меня осталось?

– Я не знаю, сколько у тебя монет, – начал Ши Шелам, и Конан разочарованно вздохнул, – но я знаю, как увеличить их количество.

– Правда? – Конан оживился.

– Я спросил, что ты знаешь о Главном храме Митрынестяжателя?

– Это тот, который в Шамбаре? – Конан задумался. Если верить слухам, то это просто дыра в заднице Нергала. Животы Нестяжателей пусты, дома Нестяжателей пусты, храмы Нестяжателей пусты. В точности, как их головы.

Конан повторил ходившую в Шадизаре шутку. Он с презрением относился к подобным людям. Его варварские представления о жизни, достойной настоящего мужчины-воина, ограничивались деньгами, вином и женщинами. Честолюбие и неуемная жажда жизни молодого киммерийца полностью противоречили культу Нестяжателей.

– В дырах можно найти самые неожиданные вещи. – Загадочно заметил Ши Шелам.

– Говори ясней. – Конан не любил иносказаний.

– В Пустыньке говорили, что некий купец вызвал к себе одного известного вора и поручил тому привезти из Шамбара кое-что.

– И этот один привез некоему кое-что? – Передразнил Ши Шелама Конан.

– Нет, тем же вечером он ввязался в драку и поглупому получил нож в спину.

– И давно это было?

– Вчера вечером, возле борделя тетушки Жазмин.

– Значит, теперь ему нужен новый человек?

– Совершенно верно, о средоточие мудрости и прозорливости.

– А как зовут купца?

– Мой дорогой, драгоценный друг. – Ши Шелам умильно улыбнулся. – Я буду полным дураком, если сведу тебя напрямую с купцом. Как же я тогда получу свой процент за посреднчество? Разве недостаточно того, что я лично сообщу купцу о том, что мною найден человек, согласившийся взяться за работу.

– Старый смердящий шакал. – Конан улыбнулся не менее сладостно. – И как велик твой процент?

– Такие мелочи не должны беспокоить храброго воина и умелого вора. Достаточно знать, что твоя работа будет стоить три тысячи золотых туранов.

Конан чуть не подскочил на месте.

– Да за эти деньги можно купить весь Шамбар с окрестностями и обитателями. Здесь, конечно, какой-то подвох?

– Никакого подвоха! Приносишь из храма амулет и получаешь деньги.

Это уже было что-то знакомое. Некоторые люди, как успел убедиться Конан, готовы были отдать последние деньги за всякие магические побрякушки. Хотя многие, получив желаемое, внезапно умирали, сходили с ума, или что-нибудь еще хуже, тем не менее розыск и доставка амулетов приносили хороший доход. Тем, кто оставался при этом жив, конечно.

– Какой амулет надо принести?

– Храм Митры-нестяжателя, о величайший похититель богатств Шадизара, имеет форму купола. Внутри абсолютно пусто. Только в середине стоит алтарь. На алтаре, по словам купца, и находится искомый амулет. Ошибиться невозможно. Да ведь ты, лучший из воров мира, никогда и не ошибаешься.

Конан поковырял ногтем щепку на неструганом столе. Хотя он был молод, но уже успел на собственном опыте убедиться, что самые простые дела оборачиваются самыми большими проблемами. Правда, Конан с удовольствием вспомнил, что до сих пор он выпутывался из всех неприятностей, и не только выпутывался, но и получал неплохую прибыль. Вот и сейчас все выглядело заманчиво. Два дня до Шамбара, день, а точнее ночь, на операцию, и два дня обратно. И в кошельке три тысячи. О, Кром, как это здорово. Оставалось выяснить последнее.

– Как выглядит амулет?

– Этого мне не сказали. Я слышал только, что его можно положить в мешок и унести.

– Все что может быть положено в мешок, – Конан важно поднял палец вверх, подражая Ши Шеламу, – будет мною унесено.

На том они и расстались.

А денег у Конана, оказалось, вполне хватило, чтобы приглянувшаяся служанка скрасила ночь перед отъездом.

На пути к Шамбару с Конаном не случилось ничего примечательного. Бурые холмы, покрытые редким чахлым кустарником, тесно обступали узкую колею, покрытую толстым слоем пыли. Эта пыль, поднимаясь из-под копыт коня, крайне неприятно скрипела на губах Конана, что вынуждало его время от времени прикладываться к бурдюку с вином, предусмотрительно купленному в Шадизаре.

Было видно, что дорогой в Шамбар люди пользуются нечасто. Ни свежих следов от колес, ни конских копыт. Лишь изредка попадались отпечатки лап шакалов, лисиц и зайцев. Дорога все время вела в гору, и Конан несколько раз останавливался днем в тени деревьев, чтобы дать отдых своему коню. Холмы по обеим сторонам дороги постепенно становились все выше и выше, переходя в невысокие горы, и дорога петляла между ними, словно проложил ее когда-то в незапамятные времена пьяный караванщик на слепом верблюде.

К полудню второго дня показались первые поселения Нестяжателей. Если сказать, что Конан был потрясен увиденным, это значит не сказать ничего. Он много путешествовал по свету и повидал множество самых разных людей, но такой ужасающей нищеты ему встречать еще не доводилось. Домов, как таковых, не было совсем. Жители ютились в вырытых на склоне холмов ямах, едва прикрытых сверху ветками и старыми тряпками. Вдоль дороги тянулись небольшие распаханные участки земли, на которых росло что-то, что показалось Конану похожим на сорняки, облюбовавшие свалки под стенами Шадизара.

Сами Нестяжатели вполне соответствовали своим жилищам. Худые, изможденные, одетые в рваные плащи и серые набедренные повязки, люди провожали пустыми глазами проезжающего по дороге всадника. Конан обратил внимание, что никто из встреченных им людей не работал. Нестяжатели, похоже, проводили все свое время сидя у своих нор и тупо глядя в пространство перед собой. Даже дети не бегали и не играли, как это делают их сверстники во всем мире.

Конан незаметно для себя начал пришпоривать коня, стараясь поскорее проехать эти унылые места. Казалось, что взгляды Нестяжателей и его самого начинают лишать сил и энергии, навевая усталость и опустошенность. Наконец, оказавшись в долине среди холмов, Конан увидел Шамбар. Хотя, по правде сказать, городом это можно было назвать с очень большой натяжкой. Грубая глиняная стена высотой всего в два человеческих роста, да и то местами разрушенная, окружала Шамбар. За стеной ютились маленькие низкие домики. Они были похожи на виденные ранее норы, только каким-то чудесным образом державшиеся на поверхности земли. Строительным материалом служило все: обломанные ветви деревьев, снопы высушенной травы, обмазанные глиной, остатки некогда дорогих тканей.

Только одно сооружение возвышалось над убогими грязно-коричневыми домишками. Это был купол из огромных каменных блоков высотой примерно в двадцать человеческих ростов. Гигантское сооружение нависало над трущобами, еще больше подчеркивая их убогость. Конан сразу понял, что это и есть искомый Главный храм Митры-нестяжателя.

Конан въехал в один из проломов, служивший воротами, и сразу же столкнулся с одним из обитателей города.

– Постойте, уважаемый и благочестивый человек. – Раздался тихий голос Нестяжателя. – По Шамбару можно передвигаться только пешком.

– Я уважаемый, но вряд ли благочестивый. – Конан нахмурился и положил руку на ножны длинного кинжала. – И не привык, чтобы кто-то указывал мне, что я должен делать.

– Я не хотел обидеть Вас, достопочтенный, – голос Нестяжателя стал еще более тих и мягок, – простите меня. Вы, несомненно, весьма достойный и благочестивый человек, раз решили приехать в город великого Митры-нестяжателя и присоединиться к его почитателям. Судите сами, разве можно проехать на таком прекрасном, крупном коне по улицам нашего города?

Конан, естественно, не стал оспаривать цель своего приезда в Шамбар, названную Нестяжателем. Он осмотрелся и вынужден был согласиться. Улиц в Шамбаре практически не было. Между хаотично поставленными ветхими строениями не прошел бы не только конь, но даже просто тучный человек. Тощим Нестяжателям же, скользившим словно тени между домами, такая застройка не создавала помех.

– А где же мне оставить коня? – Конан готов был сменить гнев на милость.

– Поезжайте налево с внешней стороны стены и через пятьсот шагов увидите дом для прибывающих слуг Митры, еще отягощенных бренным достоянием.

Конан выбрался через пролом и тронулся в указанном направлении. Действительно, вскоре он увидел пристроенные к внешней стороны стены амбары и коновязь. Когда же он приблизился, словно из под земли появились два Нестяжателя. Они также были одеты в серые плащи, еле прикрывающие худые тела. Их длинные волосы, однако, были аккуратно расчесаны и перетянуты тонкими металлическими обручами.

– Добро пожаловать, благочестивый брат наш. – Поклонился один.

– Здесь ты можешь оставить все свои вещи. Больше они не будут мешать тебе на пути к истинному Богу. – С доброй улыбкой продолжил второй.

– Эй, постойте, я приехал пока посмотреть, послушать. А там видно будет – Конан не хотел завязывать драку и привлекать к себе внимание. Пока он предпочитал решить дело без кровопролития.

Нестяжатели были озадачены. Похоже, к ним первый раз приехал столь строптивый гость. Тем не менее они согласились на время присмотреть за конем и вещами Конана, объяснив, что именно для этого они тут и находятся.

– Наимудрейший жрец Главного храма Митры-нестяжателя, – сказали они, – отдал распоряжение: либо сразу принимать имущество у желающих приобщиться к пастве, либо хранить его ровно сутки. По прошествии установленного времени посетитель должен либо забрать вещи и уехать, либо принять обет нестяжательства.

Конан согласился, что это вполне разумно.

– Тогда поторопись, благочестивый господин, ибо через полчаса Наимудрейший жрец будет читать ежедневную проповедь на площади перед храмом.

Конан привязал коня и удивился, увидев что один из стражей ворот уже несет охапку свежего сена. Видимо, не все Нестяжатели тупы и ленивы, как жители окрестностей. Тем не менее он строго пообещал Нестяжателям достать их из-под земли и размазать по стене Шамбара, если через сутки он не найдет коня на месте. Это вызвало лишь мягкие улыбки и заверения, что все будет хорошо.

Если все приверженцы культа окажутся будут такими же тихими и податливыми, как встреченные ранее, то похищение, действительно, окажется не таким уж и сложным делом. Странно только, что до сих пор никто не попытался заполучить амулет... Или все-таки кто-то пытался?

Пока, действительно, все шло слишком хорошо. Заблудиться среди ветхих домишек Нестяжателей было невозможно. Конан уверенно двигался в направлении громады храма, видимой из любой части города. Отсутствие улиц не создавало препятствий. Нестяжатели, встречавшиеся в узких проходах, вжимались в стены и пропускали грозного чужестранца. Конан не один шел в сторону центра. Все население Шамбара потихоньку подтягивалось к Главному храму, и, в конце концов, Конан уже двигался в общем людском потоке. Выходя на площадь перед храмом, Нестяжатели продолжали движение и постепенно сжимали ряды пришедших ранее. При этом не было слышно обычных для такого собрания людей ссор и перебранок. Конан, наоборот, не стал втискиваться в плотную толпу, справедливо рассудив, что его рост и комплекция будут слишком заметны. Он занял позицию в узком проходе между крайними домиками и приступил к осмотру храма.

Каменный блоки, из которых был сложен Главный храм Митры-нестяжателя, были обработаны довольно грубо, но, тем не менее плотно подогнаны друг к другу. Единственным входом в гигантский купол были небольшие двустворчатые медные ворота, которые сейчас были заперты. Позеленевшие от времени, без каких-либо украшений, они выглядели массивными и неприступными. Высоко, почти на самой вершине гигантского купола, Конан заметил несколько отверстий, служивших, видимо, для естественного освещения внутреннего пространства. Оценив на глаз размер этих отверстий и угол наклона купола, Конан решил, что вполне мог бы добраться до них. В родной Киммерии ему приходилось взбираться и на более крутые утесы. Здесь, на равнинах, где не было опытных скалолазов, подобное строение считалось абсолютно неприступным и едва ли кто-нибудь в храме ожидал нападения сверху.

Конан ощупал перекинутую через плечо веревку и подвешенные на поясе приспособления для лазания. С этими вещами он не расстался при входе в город, заранее прикрыв их широким плащом, похожим на плащи Нестяжателей. Хорошо, что ему в самый последний момент перед отъездом из Шадизара пришла в голову мысль захватить с собой "кошачьи когти". Они помогут ему быстро преодолеть первые, самые трудные шаги в нижней части купола. Потом вертикальная стена будет закругляться и наверху, у отверстий, станет почти горизонтальной. Нужно только дождаться темноты, забраться по стене храма и спуститься вниз по веревке. Итак, план проникновения в храм у Конана был готов и он перенес внимание на события, разворачивающиеся на площади.

А на площади уже собрались практически все обитатели Шамбара. Шарканье ног и тихие разговоры смолкли, как по команде. Створки ворот медленно раскрылись и из них вышли попарно десять Нестяжателей. По их возрасту и белым плащам Конан предположил, что это и есть жрецы Митры-нестяжателя. На их головах были одеты тонкие металлические обручи, точно такие же, как на привратниках у входа в город. Разойдясь в разные стороны, жрецы встали в одну линию, освободив проход. Выход жрецов и их построение были так четки и безошибочны, словно это были не люди, а движущиеся фигурки в дорогих часах, которые Конан украл из дома одного Шадизарского купца месяц назад. И хотя, несомненно, подобное представление происходило ежедневно, толпа на площади, да и сам Конан, напряженно замерли, ожидая продолжения церемонии.

И вот раздалась тихая, нежная мелодия. Конан не смог определить ее источник, казалось, что музыка просто изливается на людей сверху. Именно изливается, потому что попадая под власть мелодии, человек словно окунался в тягучую жидкость. Она приятно расслабляла, убаюкивала, заставляла обо всем забыть. Конан встряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения и тут только увидел что перед рядом жрецов стоит еще один старец в белоснежном одеянии. Одежды Наимудрейшего жреца развевались, словно крылья, хотя над площадью не пролетало ни ветерка. Его длинные седые волосы и борода до пояса при этом были неподвижны. На голове у главного Нестяжателя был одет широкий обруч из какого-то темно-серебристого металла. В руках он держал ярко блестевший в лучах вечернего солнца предмет размером с голову ребенка. В целом благообразная фигура Наимудрейшего жреца производила потрясающее впечатление величия и как-бы божественной силы и мудрости.

"Не иначе колдовство! – Понял Конан. – О Кром! Чувствовал же я, что все идет к этому. Этот старикан, век не пить золотого аргосского вина, заколдовал тут всех. Ну и задачу задал мне старый шакал Ши Шелам. В руках у проклятого колдуна, наверняка, тот самый амулет. А уж свой колдовской инструмент он бережет получше инструмента мужского".

Несмотря на молодость Конана, он уже не раз встречался с магами и колдунами. К ним он с самого раннего детства испытывал глубокую ненависть. Он был уверен, и, наверное, не без оснований, что все колдуны действуют только во зло людям, используя свои силы для свершения недобрых дел. Вот и сейчас Конан своим варварским чутьем понял, что от благообразного старца исходит сила, держащая в повиновении множество людей. Он уже готов был выхватить длинный кинжал, скрытый под плащом, перерезать горло жреца и убежать с амулетом. Однако плотная толпа людей на площади не дала бы ему даже приблизиться к входу в храм. Поразмыслив, Конан решил, что не следует торопиться приводить приговор в исполнение. В конце концов, ему заплатят только за амулет, а не за смерть колдуна. Вот если тот встанет у него на пути ночью, или попытается помешать... Тогда с ним случиться то, что случается со всеми, кто смеет угрожать ему, Конану из Киммерии.

Тем временем чарующая мелодия смолкла и Наимудрейший жрец поднял вверх руки с амулетом, как бы накрывая им людей на площади.

– Благочестивые дети мои, – начал он. – Я искренне рад видеть вас здесь, у источника добродетели и добронравия. – Жрец показал на храм. – Нет на свете ничего лучше, чем находиться среди братьев по духу и единомышленников.

– Если только ты не в Пустыньке. – Хмыкнул Конан. Там братья по духу быстро поднимут на перья, если зазеваешься.

– Став почитателями Митры-нестяжателя, – проповедовал жрец, – вы приобщились к единственной правильной и справедливой вере. Вере во всеобщее добро, равенство и братство. Вы освободились от всех материальных оков, которые ранее сдерживали ваш чистый дух.

"Это верно, – подумал Конан, оглядев изможденных людей на площади, – освободившись от одежды и пищи, скоро они, действительно, испустят дух".

– Истину говорю я вам: только отринув земные соблазны, обратившись к истинной вере и не неся тяжкий груз бренного земного достояния, не провалятся души ваши в конце земного пути на Серые Равнины. Только вы, паства великого и всеблагого Митры-нестяжателя, будете вознесены на небо, откуда будете взирать на оставленную внизу грешную землю. Вы – избранные, лучшие люди. Вы нашли в себе силы освободиться от презренных земных благ и отдать их Митренестяжателю. Взамен получили вы прощение за прошлые грехи и вечную добродетельную жизнь.

В такт словам Наимудрейшего жреца десять младших жрецов стали медленно раскачивать поднятыми над головой руками, словно деревья, колыхаемые легким ветерком. Многие люди в толпе также стали повторять эти движения. Вновь послышалась протяжная переливающаяся мелодия, заставляющая людей слиться с ней, раствориться и растаять.

– И еще скажу вам, любимые дети Митры: отриньте, отряхните с ног своих, словно прах, все земные соблазны и удовольствия. Молодые, забудьте друзей и подруг. Зрелые, забудьте детей. Только любовь к Митре есть высшее чувство. Все остальное – соблазны проклятого Нергала. Пусть ничто в мире не отвлечет вас от служения истинному богу, перед которым все вы равны. Не имейте никаких богатств, кроме богатства души вашей. Не проводите дни свои в заботах о бренном теле своем, не ублажайте его едой и дорогой одеждой, ибо тело ваше – лишь сосуд вашей души, принадлежащей великому Митре. Вы уже отдали ненужное вам достояние жрецам единственного истинного бога, и поэтому Он простер на вас свой благосклонный взор и благословил вас.

– Это сколько же добра прибрали к рукам жрецы? – Поразился Конан, оглядев толпу. – А в замен эти придурки получили проповеди сумасшедшего колдуна. Нечего сказать, справедливый обмен.

– Мы братья, мы вместе, мы – добро, мы – святость. Славься Митра-нестяжатель, славься, славься, славься...

Теперь уже все люди на площади медленно раскачивались в едином движении, повторяя слова жреца. Конан с ужасом увидел, что и его руки помимо воли поднялись и начали колыхаться в такт музыке. "Кром! – мысленно заорал Конан. Он и меня заколдовал!". Но варвар никогда не поддавался панике. С огромным усилием он зажал ладони подмышками и бросился прочь от храма Нестяжателей. Когда звуки музыки стихли за домами, он остановился и сумел обрести контроль над своими руками.

"Да тут храм не Митры, а мерзкого Нергала. – подумал Конан. – Подумать только, сколько людей заколдовал этот старикашка, сколько народа отдало ему свои богатства. Я считал себя лучшим грабителем Шадизара, но этот вор один стоит всех обитателей Пустыньки. Хорошо бы потрясти его и выяснить, где он прячет свои сокровища".

Послышался шелест шагов многих людей, и Конан увидел Нестяжателей, возвращающихся с проповеди. На их лицах был написан необыкновенный восторг, но прозрачные глаза были пусты и бессмысленны. На огромного киммерийца никто не обращал ни малейшего внимания, что было Конану весьма непривычно. Хотя, насмотревшись на женщин – Нестяжательниц, он решил, что лучше уж потерпеть до Шадизара.

Между тем солнце скрылось за горизонт. Очень быстро, как бывает обычно в холмистой местности, наступала темнота. Но громада Главного храма Митры была еще видна, и Конан снова двинулся через трущобы Нестяжателей к цели своего приезда.

Осторожно выглянув из-за крайнего домика на площадь, Конан внимательно огляделся. Пространство перед храмом было абсолютно пусто. Ни стражи, ни дозорных. Конан сел на землю и стал ждать.

"Конечно, – думал он, – зачем колдуну охранники? Наверняка у дверей стоят какие-нибудь твари или демоны. Вот только сверху они меня не ждут. Надо подождать, когда совсем стемнеет, и начинать".

За тот время, что провел Конан в засаде, он так и не заметил, чтобы снаружи храм кто-либо охранял. Выскользнув из укрытия, Конан легкими кошачьими прыжками пересек площадь, прижался к стене храма и прислушался. Все было тихо. Ни тревожных криков, ни топота ног. Он достал из специальных чехлов "кошачьи когти" и привычными движениями закрепил их на мягких сапогах. Первоначально подъем по стене оказался труднее, чем предполагал Конан. Однако потом, когда стена, закругляясь, стала переходить в потолок храма, двигаться стало значительно легче. Конан осторожно заглянул в вентиляционное окно.

По стенам внутри храма были укреплены масляные светильники, дававшие достаточно света, чтобы осветить помещение. Внутри храм, как не странно, действительно оказался пуст. Жрецы, возможно, ушли отсюда раньше, чем Конан вернулся к храму, либо у них был какой-то подземный ход. В середине храма находилось что-то вроде алтаря, на котором лежал амулет, поблескивая серебристым светом. К сожалению, все окна на крыше храма были расположены по кругу на некотором расстоянии от центра, поэтому опустить веревку и поймать амулет петлей было невозможно. Конан подумал, что гладкий, посыпанный песком пол мог иметь скрытые ловушки или сигнальные устройства. Поэтому хорошо было бы достать амулет, не касаясь пола. Но алтарь был довольно низок, а расстояние до него слишком далеко, так что нельзя было схватить амулет, раскачавшись на веревке.

– Придется лезть прямо в глотку спящего Нергала. Вздохнул Конан. Он обвязал веревку вокруг прихваченной в городе крепкой палки и тихо опустил свободный конец вниз. Положив палку поперек отверстия, Конан убедился, что она не провалится вниз, и начал быстро спускаться. Оказавшись внизу, киммериец снова прислушался. И очень удивился, опять не услышав никакого шума. Он огляделся и понял, где могут находиться жрецы. С противоположной от входа стороны в стене была небольшая дверь, которая, видимо, вела во внутреннее пространство между стенами храма. Прикинув внешний размер строения и его внутреннюю площадь, Конан решил, что там может с комфортом разместиться не один десяток жрецов.

Стараясь не производить шума, Конан на корточках двинулся к алтарю, ощупывая пол перед собой кинжалом. Но под слоем песка толщиной в ладонь его кинжал везде натыкался на камень.

– Старик настолько свихнулся, что совершенно не беспокоится об охране. – Пробормотал Конан, добравшись до алтаря. Теперь он мог поближе рассмотреть предмет, который стоил три тысячи золотых.

Амулет не был похож ни на один магический атрибут, виденный киммерийцем ранее. Небольшая металлическая гладко отполированная коробка не походила также на сундук или ларец. Почти правильный куб с закругленными углами не имел ни чеканки, ни инкрустации. Только сверху на нем была как бы нарисована полоска из разноцветных квадратиков. Конан уверенно протянул руку и взял амулет.

Вернее, попытался взять, потому что едва его пальцы коснулись поверхности куба, как в одно мгновение по телу прошла леденящая судорога. Внезапно руки и ноги Конана одеревенели. Он шумно грохнулся на спину.

"Давайте, двигайтесь, – мысленно приказывал он конечностям, так как говорить тоже не мог, – шевелитесь, не сдавайтесь". Но все было бесполезно. Могучее тело отказывалось служить своему хозяину. Он мог только смотреть и слушать. Лишь путем неимоверных усилий Конан смог моргнуть и чуть-чуть пошевелить указательным пальцем правой руки. Не успел он обрадоваться своей небольшой победе, как услышал за спиной шаркающие шаги.

– Ага, – раздался старческий голос, по которому Конан узнал Наимудрейшего жреца. – Еще один.

Шаги приблизились. Жрец обошел лежащее тело и появился в поле зрения киммерийца. Его глаза с удовольствием обежали могучую фигуру поверженного гиганта.

– Здоров, нечего сказать. – Старик ласково погладил магический куб. – Но благая сила Митры укрощала и не таких гигантов. Тут дело не в мускулах, молодой человек, а в голове, которая у тебя пока послабее тела.

Конан не удивился, что колдовской куб не причинил вреда своему хозяину, уж наверняка тот сам и наложил на амулет защитное заклинание. А в ответ на замечание Наимудрейшего о своей голове киммериец попытался разразиться жуткой бранью, но так и не смог разжать губы. Это еще больше разозлило его. Если бы взгляд Конана мог двигать предметы, то жрец сейчас уже был бы размазан по всей внутренней поверхности храма.

– Ну, ну, – успокаивающе промурлыкал старик, однако от Конана отодвинулся. – Не ты первый, и не ты последний приходишь в храм великого Митры с нечистыми помыслами. Однако добродетельный бог не убивает оскорбивших его. Твоя последующая жизнь, проведенная в нищете и скромности среди служителей Митры-нестяжателя, искупит грехи юности.

– Жизнь в нищете? – Хотелось крикнуть Конану. – Среди этого стада? Да ни за что!

– Ты еще раскаешься. – Старик, видимо, и так все понял по глазам киммерийца. – Раскаешься – будешь спасен. Не раскаешься – умрешь. Время подумать у тебя есть. Полежи тут без движения несколько дней. Без воды, без пищи, без, хе-хе, обратных процессов. Тебе только кажется, что ты силен. Благой Митра наставит тебя на путь истины и помимо твоей воли. Когда ты сам, добровольно, отдашься его добродетели и милости, оковы недвижимости спадут.