Текст книги "Письма"

Автор книги: Антон Дельвиг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

57. А. С. ПУШКИНУ

Начало февраля 1826 г. Петербург

Милый мой Пушкин, до тебя дошли ложные слухи о Раевском {1}. Правда, они оба в Петербурге, но на совершенной свободе. Государь говорил с ними, уверился в их невинности и, говорят, пожал им руку и поцеловал их. Отец их сделан членом Совета. Наш сумасшедший Кюхля нашелся, как ты знаешь по газетам, в Варшаве {2}. Слухи в Петербурге переменились об нем так, как должно было ожидать всем знающим его коротко. Говорят, что он совсем не был в числе этих негодных Славян, а просто был воспламенен, как длинная ракета. Зная его доброе сердце и притом любовь хвастать разными положениями, в которые жизнь бросала его, я почти был в этом всегда уверен. Он бы, верно, кому-нибудь из товарищей не удержался сказал всю свою тайну. Дай бог, чтоб это была правда. Говорят, великий князь Михаиле Павлович с ним более всех ласков; как от сумасшедшего, от него можно всего ожидать, как от злодея – ничего.

По письму твоему приметил я, что ты изволишь на меня дуться, быть может, за долгое мое молчание. Исправься, душа моя, от такого греха; будь человеком, не будь зверем! Пиши ко мне по-прежнему, за то я буду отвечать не по-прежнему, то есть аккуратнее. "Северные цветы" давно готовы, один Дашков не совсем выпростался {3}, а такого; одного ждут с охотою семеро. Твоя 2-я песня "Онегина"; везде читается и переписывается. Я не только что никому! ее не давал, да и сам не имею. Твой экземпляр отдал Вяземскому {4}, и для "Цветов" тобою назначенные куплеты его жена мне и переписала и прислала. Дела поправить нечем другим, как прислать ее с третьей к Плетневу и приказать печатать. Поздравление с "Борисом Годуновым" я было писал на огромном листе, да от радости до сих ‹пор› не окончил. Царицам гор {5} мое почтение. Прощай.

Твой Дельвиг.

58. Е. А. БАРАТЫНСКОМУ

8 февраля 1826 г. Петербург

По всему вижу, что ты не получил последнего моего письма. По крайней мере ничего не отвечаешь на него и пишешь все вызовы, приписывая мое молчание обыкновенной мне лени. Но она имеет свои пределы, и я более месяца, кажется, не упрямился и всегда прерывал мое важное молчание. Твой брат Сергей у нас. Он очень напоминает моего Евгения. Мы им, однако ж, не очень довольны. Все еще церемонится. Я болен привычною моей болезнью: лихорадкой. Она уже на исходе израильтян. "Эда" выйдет прежде, чем ты получишь это письмо. Оленину приказано выслать 25 экземпляров тебе для подарков, я столько же раздарю от твоего имени магнатам Парнасским, в том числе и твоему дяди. На собрание раздам билеты, а ты пожалоста скорее вышли оригинал, чтобы на святой неделе издать было можно. Слышишь ли?

Теперь сердце просит меня поговорить с тобою поважнее. Что ты хочешь сделать с твоей головушкой? Зачем подал в отставку, зачем замыслил утонуть в московской грязи? Тебе ли быть дрянью? На то ли я тебя свел к музам, чтоб ты променял их на беззубую хрычовку Москву. И какой ты можешь быть утешитель матери {1}, когда каждое мгновение, проведенное тобою в Москве, должно широко и тяжело падать на твою душу и скукою безобразить твою фигуру. Вырвись поскорее из этого вертепа! Тебя зовут Слава, Дельвиг и в том числе моя Сонинька, которая нуждается в твоем присутствии, ибо без него Дельвиг как будто без души, как Амур, Грации и все тому подобное без Венеры, то есть без красоты. Прощай, красота моя.

Д.

8-го февраля 826 года.

59. Г. С. КАРЕЛИНУ

8 марта 1826 г. Петербург

Любезнейший друг Григорий Силич, очень благодарю за добрую весть об Вольховском {1}. Он вам дорог как друг, а мне, лицейскому его товарищу, как родной брат и друг. Когда-то увижу опять его и когда в первый раз обниму вас? Я бы сначала согласился на меньшее: мне бы хотелось не через три недели, а хоть через неделю получать от вас ответы. В теперешнем же положении письма наши похожи на монологи. С нетерпением ждем от вас докторского описания болезни милой Александры Николаевны. За две тысячи верст больной друг кажется в две тысячи раз больнее. Мы все здоровы, надеемся летом быть еще здоровее. Это одно время в Петербурге, в которое чувствуешь, что живешь, а не изнемогаешь в тяжелом сне. Прощайте, поцелуйте ручки у вашего ангела. Любите

Дельвига.

60. Е. А. БАРАТЫНСКОМУ

Март 1826 г. Петербург

Милый друг Евгений, слава богу, последнее письмо твое и Муханова успокоили меня: письма мои стали доходить до тебя. Пишу тебе о деле – слушай. Настоящий издатель твоих сочинений {1} тот же, кто и Пушкина: Плетнев. Лучше корректора трудно найти. Во всей "Эде" значительная ошибка: "когда смятешь ты, вьюга" {2}. Четыре стиха, которые тебе кажутся очень нужными для смысла, выкинула цензура {3}. Мы советовались с Жуковским и прочими братьями, и нам до сих пор кажется, что без них смысл не теряется, напротив, видно намерение автора дать читателю самому вообразить соблазнительную сцену всей поэмы. Ты пишешь, что "Эда" хорошо расходится в Москве. Мы этого не видим. С самого начала послано туда сто экземпляров и до сих пор более не требуют. В Петербурге она живее идет, но появление полных сочинений даст ей настоящий ход. "Монах" и "Смерть Андре Шенье" {4} перебесили нашу цензуру, она совсем готовую книжку {5} остановила и принудила нас перепечатать по ее воле листок "Пиров". Напрасно мы хотели поставить точки или сказать: "Оно и блещет, и кипит, Как дерзкий ум не терпит плена". Нет. На все наши просьбы суровый отказ был ответом. Взгляни на свой экземпляр, потряси его, листок этот выпадет. Ты не понял двадцати процентов. Это не за напечатание платится, а за продажу, иле одному Сленину, а всем книгопродавцам московским и петербургским. Никто этого не избегает, и московские еще недовольны, им бы хотелось получать более, так Ширяев объявил свое мнение. Пришли поскорее свои тетради {6}. Нужно очень спешить изданием.

Через неделю получишь "Цветы" {7}, Дашков задержал их до сих пор. Переписывался с Одессой {8} и ленился. Зато высидел большую и прекрасную статью {9}. Дела собственно мои идут вот как: в хозяйственном быту не нуждаемся и не боимся нуждаться; но свадебные издержки посадили меня в долг около пяти тысяч. Скорая присылка твоих стихов в три месяца избавит меня от оного и доставит тебе столько же на прожиток. Я ни копейки не брал еще с "Эды". Пускай копится. Ежели приедешь к нам, увидишь во мне хорошего твоего управителя. Сонинька кланяется тебе. Прощай, мой друг, обнимаю тебя. Нет места более писать.

Длв.

61. А. С. ПУШКИНУ

7 апреля 1826 г. Петербург

Милый Пушкин, посылаю тебе и Прасковье Александровне насилу расцветшие "Северные цветы". Желаю, чтоб они тебе показались. Я было выпросивши у тебя позволение напечатать отрывок об Овидии {1}, хотел поместить к нему картинку: да что делать с нашими скотами академиками? Ни один не мог сделать что-нибудь сносное. С досады наш Дельвиг бросился к Григоровичу, уговорил его написать статью о русских художниках и велел гравировать с пяти русских хороших картин {2}. Граверы сделали сколько могли, к будущему году жду от них еще большего. Пора им привыкнуть к альманачному вкусу! К будущему году надеюсь на тебя, как на каменную стену, надеюсь лично от тебя получить лучшие цветы для моего парника или теплицы. От Баратынского тоже. Деньги твои я взял, как хороший министр финансов, то есть назначил Плетневу источник уплаты: я купил у Баратынского "Эду" и его "Сочинения", и "Эда", продаваясь, в скором времени погасит совершенно мой долг. Живи, душа моя, надеждами дальными и высокими, трудись для просвещенных внуков; надежды же близкие, земные, оставь на старания друзей твоих и доброй матери твоей. Они очень исполнимы, но еще не теперь. Дождись коронации, тогда можно будет просить царя, тогда можно от него ждать для тебя новой жизни. Дай бог только, чтоб она полезна была для твоей поэзии. Прощай, обнимаю тебя.

7-го апреля.

Жена моя тебе кланяется и благодарит за поздравление. Еще прощай.

62. П. А. ВЯЗЕМСКОМУ

11 апреля 1826 г. Петербург

Любезнейший князь Петр Андреевич. Очень виноват перед вами; но более меня виноваты обстоятельства. Я ждал каждую неделю окончание моего альманаха и насилу дождался. Вы, я думаю, уже получили его. Очень благодарен за ваши прекрасные цветы и жалею, что не мог всех поместить, особливо "Коляску" {1}. Она уже была напечатана с маленьким пропуском; но после 14-го числа совершенно выкинута цензорами, и все за такую безделицу, какую вы никак не отгадаете, ежели бы я вам не сказал. Стих: _что я не подлежу аресту_ и _воздушные кесари_ испортили все дело. Что прикажете писать после этого? Но, говорят, мы скоро получим Цензурный кодекс {2}. Как бы он строг ни был, все мы будем подчинены закону положительному, а не капризу произвольному г-на цензора. Надеюсь, вы не оставите меня и на следующий год и подарите новыми вашими произведениями. Булгарин очень смешон, ему хочется показать, что он не совсем понял _Семь пятниц на неделе_ {3} и скрепя сердце хвалит их. Будьте здоровы, пишите более. Сколько бы вы ни написали, вас всё будут читать много.

Прощайте, любите вашего

Дельвига.

11 апреля

1826 года.

63. Г. С. и А. Н. КАРЕЛИНЫМ

14 апреля 1826 г. Петербург

Поздравляю вас, милые друзья наши, с новой гостьей мира и с праздником пасхи. Молю планеты, под влиянием которых родилась ваша Софья, об ее счастии. Зная вас, знаю, каково будет ее сердце. Простите. Любите

Дельвига.

64. П. А. ОСИНОВОЙ

7 июня 1826 г. Петербург

Милостивая государыня

Прасковья Александровна.

Спешу отправить вам два анкорка столового вина и анкорок французской водки. Красное стоит 80 рублей: оно вино чистое, но требует быть разлито, и пить его должно, когда оно немного постоит у вас в погребе. Белое хорошо без предисловий и стоит 70 р. Французской водки решился купить целый анкорок за ее хорошие достоинства и в уверенности, что она, сколько бы ни стояла, никогда не испортится. Цена 180 р., а за все 330 р., в остатке у меня 30 рублей. – Мне благодарить вас за память, а вас трудно забыть! У меня теперь одна молитва к моим Пенатам: нельзя ли заманить в нашу обитель Тригорскую гостеприимную хозяйку. Пушкина, вероятно, пустят на все четыре стороны, но надо сперва кончиться суду. Что за времена! Я рад моему счастию, рад подруге моей, которая научила меня прелестям тишины домашней, и ей, по всем вероятностям, обязан удовольствию покупать для вас вина и надеяться на свидание с вами. Простите, любезнейшая владычица гор, засвидетельствуйте мое почтение вашему милому семейству.

Не забывайте и любите вас истинно любящего и уважающего.

Барон Дельвиг.

7 июня

65. А. С. ПУШКИНУ

2-я половина июня 1826 года

Третьего дни получил от Муханова это письмо и по первой почте тебе посылаю его, милый Пушкин. Что ж ты не присылаешь "Цыган", мы бы издали их? Плетнев тебе кланяется, он живет теперь на Кушелевой даче, верст 7-мь от городу, и я довольно редко с ним видаюсь. Его здоровье очень плохо {1}. Теперь, кажется, начало поправляться, но до сих пор мы думали и его проводить к отцу Ломоносову. Баратынский другим образом плох, женился и замолчал, вообрази, даже не уведомляет о своей свадьбе {2}. Гнедичу лучше, он тоже живет на даче и тебе кланяется. В комнатах, в которых он живет, жил в последнее время Батюшков {3}. До сих пор видна его рука на окошках. Между прочим, на одном им написано: "Есть жизнь и за могилой!" {4}, а на другом: "Ombra adorata!" {"Возлюбленная тень" (ит.). – Ред.} {5}. Гнедич в восторге меланхолическом по целым часам смотрит на эти строки. – Вяземский у меня был в проезд свой в Ревель. Он сказал мне, что он уверил Василия Львовича, что: "Ах тетушка, ах Анна Львовна" написано мною {6}, и тем успокоил его родственную досаду. Мы очень смеялись над этим. Отец твой ничего об этом не говорил и не говорит. Тебе напрасно его оклеветали. Из "Онегина" я взял то, что ты мне позволил, только у меня и переписано было, проч. у Вяземского. Что ты не издаешь его? Ежели тебе понадобятся деньги гуртом, продай его мне и второе издание твоих поэм. Только цензура пропустит их, деньги ты получишь. От "Эды" деньги скоро накопятся. Отдам их Плетневу или кому велишь. Прощай, душа моя, будь здоров и вспоминай обо мне.

Весь твой Д.

66. П. А. ВЯЗЕМСКОМУ

Конец июля – август 1826 г. Петербург

Любезнейший князь Петр Андреевич. Посылаю вам письмо от Александра {1}. Оно распечатано не мною – так получил. Как вы проводите время в Ревеле и скоро ли будете у нас? {2} Пишете ли вы стихи? Я уж засеял Цветы и понемногу они подрастают. Не оставьте меня и нынешний год, нынче я решился издать без помощи Оленина. Будьте здоровы, князь, кланяйтесь Пушкиным, любите вам преданного.

Барон Дельвиг.

67. М. П. ПОГОДИНУ

3 августа 1826 г. Петербург

Милостивый государь Михаило Алексеевич {1}. Вы предупредили меня {2}, но я не совсем виноват. Уважая и любя вас за литературные труды ваши, я не знал ни вашего имени, ни места жительства. Позвольте поблагодарить вас за приятное товарищество – на поприще альманахов. "Урания" меня обрадовала одна в этот год, прочие соперники наши лучше бы сделали, если бы не родились. Вы мне давно знакомы и не по одним ученым, истинно критическим историческим трудам; но и как поэта я знаю и люблю вас, хотя, к сожалению, читал только один отрывок – перевод первой сцены трагедии: "Двадцать четвертое августа" {3}. Ежели вы не продолжаете переводить ее, искренно жалею. Мы теряем надежду читать эту трагедию в русском верном и прекрасном съемке. Позвольте мне начать приятнейшее с вами знакомство просьбою. Не подарите ли вы в собрание "Цветов" моих один или два ваших цветков {4}. Вы ими украсите мое издание и доставите мне приятный случай прибавить благодарность к почтению и любви к вам и ваш‹ем› у таланту, с которыми имею честь быть, милостивый государь, вашим покорным слугой.

Барон Дельвиг.

3 августа

1826 года.

Петербург.

Пишите ко мне: Б‹арону› Антону Антоновичу Дельвигу в книжную лавку И. В. Оленина.

68. П. А. ОСИПОВОЙ

15 сентября 1826 г. Петербург

Милостивая государыня Прасковья Александровна.

Плачу добром за испуг. _Александр был представлен, говорил более часу и осыпан милостивым вниманием_ {1}, – вот что мне пишут видевшие его в Москве. Сергей Львович и Надежда Осиповна здесь и счастливы как нельзя больше. Поздравляю вас с общей радостью нашей и целую ваши ручки. У меня есть еще две просьбы к вам: 1) Напишите Александру и помогите мне уговорить его написать мировое письмо к своим. 2) Позвольте мне посвятить вам мои русские песни {2}. Вы одолжите человека, который ничем более не может вам показать своего почтения, и любви, и благодарности. Позволение напишите на особенной бумажке для цензуры, которая не позволяет посвящать без позволения тех, кому посвящаешь. Жена моя вам кланяется, она познакомилась с милой Анной Николаевной. Когда-то познакомится с вами? Прощайте, будьте здоровы и уверены в преданности вашего покорного слуги барона Дельвига.

1826 г. 15-го сентября.

69. А. С. ПУШКИНУ

15 сентября 1826 г. Петербург

Поздравляем тебя, милый Пушкин, с переменой судьбы твоей. У нас даже люди прыгают от радости. Я с братом Львом развез прекрасную новость по всему Петербургу. Плетнев, Козлов, Гнедич, Оленин, Керн, Анна Николаевна – все прыгают и поздравляют тебя. Как счастлива семья твоя, ты не можешь представить. Особливо мать, она наверху блаженства. Я знаю твою благородную душу, ты не возмутишь их счастия упорным молчанием. Ты напишешь им. Они доказали тебе любовь свою. – Душа моя, меня пугает положение твоей няни. Как она перенесла совсем неожиданную разлуку с тобою. Что касается до Осиповой, она меня испугала отчаянным письмом. Обними Баратынского и Вяземского, и подумайте, братцы, об моих "Цветах". Не осрамите моих седин перед Федоровым {1}. За канцелярские услуги А. И. Тургенев наградил его статьями Карамзина и Батюшкова! Каково это! Уродливый боец выступит в состязание с заслуженным атлетом и победит его. Ради бога, собирая фимиам себе, вербуй хорошенькие пьески мне, а более всего своего, Вяземского и Евгения. Тебе и Дмитриев не откажет, хотя бы страничку из его журнала {2}. Надеюсь на тебя, как на каменную стену. Да пиши ко мне подробнее обо всем, а поласковее к отцу, матери, роду-племени. Пиши скорее к нам; уведомь, куда посылать к тебе деньги и письма и сколько ты останешься в Москве. Прощай, радость моя, оканчиваю письмо это, чтобы приняться утешать и обрадовать Прасковью Александровну.

Жена моя тебе кланяется очень. Между тем позволь мне завладеть стихами к Анне Петровне {3}. Еще прощай! Guten Tag!

Твой Дельвиг.

70. Г. С. КАРЕЛИНУ

1 октября 1826 г. Петербург

Верно, я что-нибудь соврал без намерения, любезнейший друг Григорий Силич. Ничего другого не могу вспомнить, что бы похоже было на упреки в письме моем {1}. И за что? Кроме дружбы, драгоценной для меня, я не ждал ничего от вас. Приезжайте поскорее к нам, вы, узнав меня, не будете подозревать во мне и способности оскорблять друзей. Приезжайте поскорее, это одно успокоит нас. Мы не перестаем говорить о вас, молим у бога свидания с вами и совершенного исцеления милой Александры Николаевны. Поцелуйте у нее ручку, а у Сониньки пока губки.

Весь ваш Дельвиг.

71. В ГЛАВНЫЙ ЦЕНЗУРНЫЙ КОМИТЕТ

19 ноября 1826 г. Петербург

В Главный цензурный комитет титулярного советника барона Дельвига

Прошение

Предполагая издать в свет собранную мною и при сем прилагаемую рукопись под заглавием "Северные цветы", имею честь представить оную, на основании 50 и 51 высочайше утвержденного 10-го июня сего года устава о цензуре, прося покорнейше дать мне дозволение к напечатанию оной.

Титулярный советник барон Антон Дельвиг.

19 ноября 1826 года.

Жительство имею Московской части 2-го квартала в доме купца Кувшинникова под N 168-м.

72. Г. С. КАРЕЛИНУ

23 ноября 1826 г. Петербург

Любезнейший Григорий Силич.

Целую ручки у Александры Николаевны, обнимаю вас. Об минералах я было замолчал, полагая, что вы сами за ними приедете. Теперь я послал уже новое требование ответа и, надеюсь, получу.

Давно бы все было кончено, если бы был здоров. Будьте здоровы.

Весь ваш

Дельвиг.

73. Е. А. БАРАТЫНСКОМУ

3 декабря 1826 г. Петербург

Милый Евгений, виноват, долго не писал, но нечего было хорошего писать. Жена моя, я, люди наши, – все мы были больны, и не шутя. Теперь два дни уже как начал выезжать. Поздравляю тебя и милую Настасью Львовну с Новым годом. Твои стихотворения в цензуре, в феврале выйдут в свет. Справься у ваших книгопродавцев, сколько экземпляров им надобно, не уступай им более двадцати процентов и напиши мне. Я их тебе и пришлю, и ты сейчас по получении будешь иметь деньги. Жена моя вам кланяется и поздравляет с Новым годом. Здравствуйте и благоденствуйте и любите вашего

Дельвига.

3 декабря.

74. В ГЛАВНЫЙ ЦЕНЗУРНЫЙ КОМИТЕТ

Около 7 декабря 1826 г.

В Главный цензурный комитет титулярного советника барона Дельвига

Прошение

По поручению коллежского секретаря Александр Сергеевича Пушкина предполагая издать в свет при сем прилагаемую рукопись – поэму его под заглавием "Цыганы", имею честь представить оную на основании 50 и 51-го высочайше утвержденного 10-го июня сего года устава о цензуре, прося покорнейше дать мне дозволение к напечатанию оной {1}.

Титулярный советник барон Антон Дельвиг.

Декабря 1826-го года.

Жительство имею Московской части 2-го квартала в доме купца Кувшинникова под N 168-м.

75. А. С. ПУШКИНУ

Первая половина января (?) 1827 г. Петербург

Здравия желаю Александру милому и поздравляю с Новым годом. "Цыганы" твои пропущены цензурою до чиста и мною доставлены Бенкендорфу {1}. Выйдут от него и будут печататься. Рылеевой я из своего долга заплатил 600 рублей {2}. В остатке у меня осталось 1600 р., которые при появлении "Цветов" сполна заплатятся. За "19-е октября" благодарю тебя с лицейскими скотами братцами вместе. Пиши, ради бога, ко мне, ты ни на одно письмо мое не отвечаешь. Странно для меня, как ты не отвечал на последнее {3}. Оно заключало другое письмо, которое если не тронуло тебя, то ты не поэт, а камень. Осипова тебе кланяется, я с ней часто говорю о тебе, и вместе грустим. Нынче буду обедать у ваших, провожать Льва {4}. Увижу твою нянюшку и Анну Петровну Керн, которая (между нами) вскружила совершенно голову твоему брату Льву. Ты, слышу, хочешь жениться {5}, благословляю – только привози сюда жену познакомиться с моею. Прощай.

Дельвиг.

76. В ГЛАВНЫЙ ЦЕНЗУРНЫЙ КОМИТЕТ

16 января 1827 г.

В Главный цензурный комитет коллежского асессора барона Дельвига

Прошение

По поручению отставного прапорщика Евгения Абрамовича Баратынского предполагая издать в свет при сем прилагаемую рукопись под заглавием "Стихотворения Е. Баратынского", имею честь представить оную на основании 50 и 51-го высочайше утвержденного 10-го июня прошлого 1826 года устава о цензуре, прося покорнейше дать мне дозволение к напечатанию оной.

Коллежский асессор барон Антон Дельвиг.

16 генваря 1827 года.

Жительство имею Московской части 2-го квартала в доме купца Кувшинникова под N 168-м.

77. В. Г. АНАСТАСЕВИЧУ

1 февраля 1827 г. Петербург

Милостивый государь Василий Григорьевич! С одра болезни пишу к вам, дабы помочь моему доброму знакомому Василию Андреевичу Эртелю вашими познаниями. Он пишет о немецкой литературе, и ему нужно упомянуть о всем переведенном на русский язык. Никто, кроме вас, не может в сем быть его руководителем. Не оставьте его вашими советами, будьте здоровы и верьте тому глубокому почтению, с которым честь имею остаться вашим, милостивый государь, покорнейшим слугою.

Барон Антон Дельвиг.