Текст книги "Цикл "Наследники Старого Света". Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Аноним ziesm

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Натянув на себя лучшую одежду – серебристую куртку и черные штаны, Амадей оглядел свою маленькую комнатку, скоро он переедет. У Посвященных комнаты побольше. И стипендию он будет получать большe.. Сейчас он была крохотной, но Лиас привык к невзгодам. Так что на жизнь хватало. Иногда Амадей даже мог себе позволить пару раз в месяц сходить в таверну. Он гордился своей независимостью.

Что же нашел Астин? Книгу или что-то ещё? Повторяя в голове эти мысли, Амадей вышел из общежития и направился в местную студенческую таверну Кастарана. Кастаран был крупным городом. Это название стало общим для основанной академии и городом, что вокруг неё образовался. Улицы были чисты. В этот вечерний час большое количество народа заполонило их, торговцы, зазывающие клиентов и ремесленники, горожане, возвращающиеся с работы и праздно разгуливающие студенты. Амадей не любил большой толпы, но пульсирующий жизнью Кастаран ему нравился, здесь он чувствовал себя дома. Дома были выстроены хаотично, словно осенние грибы, вылезшие из-под травы. За порядком в этом городе особо следили и штрафы за пьяную драку казались громадными. Но подвыпивших студентов это редко останавливало.

Завернув на перекрёстке улиц направо, Амадей увидел перед собой искомую таверну. Старое деревянное двухэтажное здание было зажато по бокам двумя высокими каменными домами. Таверна имела простое название "Приют". Вообще в городе было множество всяких таверн и барделей, были даже особые, для Посвященных, но в них Лиасу вход пока заказан. Зайдя в таверну, Амадей поздоровался с хозяином. Аферан был мужчиной среднего возраста, уже начавшим лысеть. А ещё когда-то отчисленным студентом. Иногда хватив лишку, он мог пристроиться к какой-то компании и рассказывать истории о своей лихой молодости. Амадей не создавал хозяину неприятностей и тот относился к нему благосклонно.

Излюбленным местом Амадея и Астина был небольшой столик в углу таверны. Если случалась драка, осколки и стулья редко долетали до него. Зато можно было незаметно наблюдать за происходящим. Астин предпочитал более дорогие таверны, но с Амадеем ходил только сюда, зная о материальном положении друга. Бывало, что их мужскую компанию разбавляла Элиза.

Бросив взгляд на столик Лиас нашел её и Астина. При виде Элизы на сердце у него потеплело. Странное чувство и какое-то... новое. Слева от Астина сидел ещё один человек, Усабел. Он был высоким, худощавого телосложения и с русыми волосами. Зачем Астин привел его? Губы Амадея сжались в тонкую нить. Усабел был наивен как ребенок, от природы несдержанным и вечно влипал во всякие передряги, как со студентами, так и с преподавателями. И, как и сам Лиас не умел ладить с девушками. Нет, конечно Амадей находил с ним общий язык, но ведь предстоит разговор о важных, возможно даже запрещенных делах. Постаравшись расслабиться, Амадей подошел к столу.

–Привет Усабел. – Амадей кивнул ему.

– Привет– улыбнулся ему Усабел.

– Ты кажется хотел поговорить о важных делах?– Амадей с намеком обратился к Астину.

– То, что знает Усабел и есть важное дело! – просиял Астин.– Это даже лучше, чем то, о чем мы с тобой говорили.

– Астин хочет провести тебя в подземелья. – С упреком вмешалась Элиза, закатив глаза.

– Именно так! И Усабел знает как. Он мне кое-что должен и в уплату покажет тебе дорогу.

– Но только один раз и ночью. – Будто защищаясь, вставил Усабел. – За последний год у меня и так было семь замечаний. Ещё одно и меня точно исключат.

– Да,да конечно, мы наслышаны. – Ответил Амадей, но мысли его были уже в подземельях. По слухам, все самые важные книги не доверяли библиотеке из-за возможности похищения.

– И не одного Усабела, если вас поймают. – Добавила Элиза. – Как вы вообще собираетесь пройти мимо стражи?

Лиас многозначительно посмотрел на Астина, как бы спрашивая: зачем ты её привел? Но чувство привязанности внутри почему-то никуда не делось. Астин бессильно развел руками.

– Я знаю другой путь. – С улыбкой сказал Усабел. То ли происходящие его забавляло, то ли он уже забыл об опасности и думал только о своей новой проделки. Все-таки он странный.

– И все равно! – не унималась Элиза. – Это тебе не пустоголовым Фелисом огрызаться, это...

– О, а я думал, что он тебе нравится. Да ещё ты вроде уже привыкла к нашим эээ делам. – С юмором сказал Лиас. Элиза охнула и набрала в рот воздуха. Сейчас что-то будет...

– Знаешь что, Амадей?– пылко с вызовом спросила она.– Я вообще-то делала это ради... – Элиза умолка на полуслове и покраснела. Обернувшись Амадей увидел подошедшую официантку. Она была хороша, отметил Лиас для себя, оглядев её.

– Что будите заказывать?

– Пива, будь добра

–Эль. – в один голос сказали Астин с Усабелем.

– Вино. – Элиза сщурясь посмотрела на Амадея, потом на служанку, затем опять перевела взгляд на него. Амадей приподнял бровь. Что не так? Элиза насупилась и отвернулась.

Астин тихо засмеялся, сестра ткнула его кулаком в бок и смех перешел в кряхтение. Он улыбнулся Лиасу. Амадей ничего из этого не понял, видимо он совсем не разбирается в девушках. Повисла неловкая тишина. Амадей прочистил горло и открыл рот, чтобы спросить.

– И где же другой путь? – Спросила Элиза, старательно избегая взглядом Лиаса.

– Через хозяйственную пристройку возле южного крыла. Я в ней отрабатывал... ну не важно. Мы кое-что спускали не первый уровень. Я сумел достать на время ключ и сделать дубликат. На это ушло много времени и стоило мне многого. – Усабель вопросительно взглянул на Уирена. Астин кивнул.

– Я иду с вами. – заявила Элиза. – Вопросы?

– Эли, это очень опасно для тебя, это...– ответил Астин

– Не, опаснее, чем для вас. Это всего лишь подземелье. Еще вопросы? – Элиза взглянула на Астина. Он развел руками и предпочёл промолчать.

– Тогда завтра, встретимся на месте в полночь.

Больше этим вечером важные дела в компании не обсуждались.

Парни заказали еще пива, Элиза пила свое вино. Усабель стал по порядку рассказывать о своих приключениях за последний год. Захмелевшие Лиас и Астин от души смеялись и даже Элиза несколько раз улыбнулась. Но когда спор пьяных товарищей за столиком у стены напротив стал перерастать во что-то большее, она изъявила желание уйти.

– Не переносит драк. – поднимаясь сказал Астин. Вчетвером ребята вышли из таверны. Улицы Кастарана погрузились в ночь. Кое-где зажглись огни– это хозяева теверн и публичных домов осветили дорогу в свои заведения. Уирены жили в небольшом дом в центре Кастарана, арендованным на время их обучения. Амадей решил их проводить. Усабель, выпивший меньше всех, но будучи пьянее чем Амадей и Астин вместе взятые заплетающимся языком попрощался и пошатываясь пошел своей дорогой. Астин покачал головой ему в след. Оставшаяся троица направилась в центр города. По их приближения огней становилась все больше и горели они ярче. Красные, синие и зеленый огни, яркой гирляндой растянувшиеся вдоль стены ближайшего здания, рассеивали мрак. Из окна второго этажа играла музыка и раздавался звонкий женский смех. В этом части города чаще стали встречаться прохожие в богатых костюмах. Красивое зрелище подняло настроение изрядно охмелевшего Амадея. Он улыбнулся.

Троица молча повернула налево в спальный район Кастарана и прошла последние несколько кварталов. Здесь огней стало меньше, но появилось легкое ощущение уюта. Вскоре перед ребятами предстал дом Уиренов. Элиза рукой коснулась плеча Амадея.

– Пока Амадей

– Пока Эли. – Пьяно улыбась ответил Лиас. Он встретился с ней глазами. Синий огонек от ближайшего здания отражался в них. Амадей засмотрелся на них и не отводил взор. Элиза тоже.

– Элиза, у меня ещё будут сегодня дела. – напомнил о себе Астин, махнув рукой в сторону общежитий.

– Да, конечно. Только сильно не напивайся. – Элиза отвела взор, развернулась и пошла в дом. Амадей смотрел ей в след. Астин хлопнул его по плечу, встряхнув его.

– О, как вы друг на друга смотрите. – С улыбкой сказал он.

– Ничего такого. – Возразил Лиас.

– Да ладно, не отнекивайся, я не против. Ну не против вас. Вместе. Ну, ты понял.

Ухмыльнувшись, Астин достал фляжку из-за пазухи.

– Сливовый бренди. Умыкнул у старика Фера, пока он травил байки. – потрясая фляжкой с победной улыбкой пояснил он. Затем открутил крышку и отпил.

– А если б Аферан заметил? Чтобы ты делал, а? Он бы тебя вышвырнул.

– Нет, не вышвырнул бы. Ведь я знаю один его маленький грязный секрет. – хохотнув, Уирен передал фляжку Амадею и приобнял его за плечо. – Чужие секреты, Дей, это самый ходовой товар в мире. – Он широко развел рукой, будто пытался охватить весь Кастаран.

Отпустив Лиаса он быстрым шагом зашагал вперед. Видимо он не настолько пьян, как думал Амадей.

– Пойдем, Дружище. Знаю я одну особу, она быстро приведет тебя в чувства.

И напевая веселый мотивчик, Астин направился в женское общежитие.

– Я, наверное, откажусь. Перебрал. – ответил Амадей.

– Знаю, знаю. Хранишь верность моей сестре.

Миновав спальный район и обойдя центр полукругом, друзья оказались около общежитий академии. Здесь их пути разошлись. Простившись с Астином и пожелав ему удачи, Амадей направился в свою комнату. Поднявшись на этаж, провозившись с ключами, он оказался внутри. Не зажигая лампы, Лиас разделся и лег в кровать. Еще несколько минут перед сном его мысли занимала Элиза и предстоящий спуск и в подземелье, а потом он незаметно скользнул в сон.

На утро его ожидало похмелье.

Амадей вышел во внутренний двор. Тот представлял собой круглую площадку, окруженную колоннадой. Сверху колонны были соединены между собой. Создавалось ощущение некоего храма, только без купола. Каменный плиты двора были покрыты вчерашним снегом. Небо было серым. Двенадцать магистров стояли полукругом. Шесть мужчин и шесть женщин. Их мантии были ослепительно белыми. У каждого был посох. Вся мощь Света воплоти. Амадей усмехнулся.

–Амадей, не делай этого! Всё еще можно исправить! -воскликнула магистр Ринелле, сделав шаг вперед.

Она всегда была добра к нему, но старые привязанности остались в прошлом. Амадей изменился. Должно быть они до сих пор не верили в увиденное. Конечно же магистры знали о пророчестве. Но одно дело знать, а другое видеть, как оно свершается. Надеялись. Что он сбудется уже после их жизни – решил Амадей.

Куртка и штаны Амадея были черными, контрастируя с окружающим и побелевшими волосами хозяина. Только ножны меча на его поясе переливались от пурпурного до светло-голубых оттенков. Отступник видел небольшие завихрения тьмы вокруг себя. Взгляд не мог сфокусироваться на них. Казалось, будто искажается само пространство. Ну, и чего ждут магистры?

Амадей начал стягивать в себя тьму. Что-то помешало ему. Он обратился внутрь себя. Чистейший световой блок окутал его внутреннюю тень. Больше, чем в нем было сейчас, он зачерпнуть не мог.

Заточенный ему о таком не рассказывал. Но, не важно. Половина магического потенциала Амадея была заполнена. Он поднял руку и направил чистую тень.

Магистры создали блок из света. Остановить темную Силу можно лишь первородной и не преобразованной энергией света. Это быстрей истощит их. Тень прежде выкачивает гнев внутри тебя, а Амадей был полон гнева. Значит магистры будут действовать быстро.

Эдерион выбросил руку вперед, формирование воздуха– догадался Амадей. Воздух вокруг отступника казалось пропал. Дышать было нечем. Амадей метнулся в сторону, невидимая стена преградила ему путь. В панике он сформировал из тьмы простой таран огня и ударил в стену.

Стена исчезла. Но прежде, чем Отступник успел вздохнуть, потоки Эдериона, что поддерживали стену ударили его в живот. Амадей пролетел несколько метров и ударился о стену. Спина сильно заныла. Он, сплюнув кровь от прокушенной кубы, поднялся.

На лице Эдериона красовался порез. Туго натянутые потоки угодили и в него. Но магистр остался стоять, видимо сплел щит. Только недостаточно быстро.

Тут же различные плетения огня и молний полетели в Амадея. Отступник сплел водяной барьер, выкачав воду из воздуха и закрепил его. Вопреки этому его обдало жаром, а волосы поднялись дыбом. Количество силы в нем таяло на глазах.

Вопреки ожиданиям, тьма не делала его всемогущим. Барьер прогибался. Амадея объял страх, это не может быть концом! Поддержание барьера начало истощать его. Пот застилал глаза. Это все рано что удерживать дверь, по которой бьют тараном. Из последних сил Амадей обратился к свету.

Душу Отступника стало будто разрывать на части, само сознание, казалось, трещало по швам. Внутри него бушевало две силы, противоположные друг другу по своей природе.

Амадей сплел их в один поток, вложил в руку и ударил им в пол. Все его существо разразилось невероятной болью. Пол затрясся. Барьер лопнул, хлестнув потоками Амадея по руке. Но та будто онемела.

Отступник упал, несколько колонн обрушилось. Одна упала рядом с ним. Опершись на правую руку, он поднялся. Правая его не слушалась. Магистры были повержены. Некоторых придавило колоннами. Амадей насчитал восьмерых. В живых осталось пятеро. Значит еще четыре сбежали.

Амадея шатало, голова кружилась. Ужасная слабость разлилась по телу, в котором все еще пульсировали отголоски боли.

Он обнажил меч и впитал в себя тьму. Блока больше не было. Чудовищная сила потекла к нему.

Столько силы он не мог долго удерживать без посторонней помощи и направил её в меч. Руны на металле засветились тусклым красным светом. Пошатываясь, Амадей подошел к ближайшему телу. Магистр Руин умирал. Колонна проломила ему грудную клетку. Без труда откинув ее потоками, Отступник вонзил меч в тело магистра. Раздался вопль, тело стало извиваться. Снег и куски разрушенных колон вихрем поднялись вокруг. Солонце на миг померкло. По всему Кастарану прокатился гул.

Когда свет засиял вновь, Руин поднялся. Рана исцелилась, глаза почернели. Лицо озарила ужасная улыбка.

–Кому ты предан!?– проскрежетал голос Амадея.

–Тени, Господин! – всегда мягкий и спокойный голос магистра был похож на шепот самой смерти.

В след за ним, Амадей обратил оставшихся. Кто-то сумел сопротивляться, но, в конечном счете тьма поглотила и их.

В тот самый день мир изменился навсегда. Тень вновь легла на мир, а цитадель Кастарана стала ее обителью. И люди, что некогда защищали цитадель, стали первым за тысячи лет войнами тени.

Из трактата о Великой войне. Около 998 г. Старой Эпохи.

Сведения об авторе не сохранились.

Талиб пригубил фляжку с местной водой. На его язык она была слишком жесткой. Значит название источника себя оправдывало. По мере движения на юг климат потеплел и плащ капитана был убран в седельную сумму. Жарко было как летом в Талинтасе. А ведь сейчас весна. Каково же будет здесь через два-три месяца?

Первый оазис находился в недели пути по тракту от Дейрада. Старый каменный тракт был изъезжен фургонами тоговцев. Кое-где он утонул под огромными песчаными барханами, которые разведчикам приходилось объезжать, рискуя угодить в зыбучие пески.

Занятие Дра-Курузей, так назывался оазис– в переводе с узеранского "железная вода", и являлось целью вылазки. Большая часть собранного отряда осталась в холмах, севернее от оазиса, в дне пути отсюда. Вместе с той частью остались отец и старший брат Талиба. Задачей его самого было захватить оазис, спровоцировав кочевников, сжечь все постройки, отравить колодец и отступить к холмам. Там узеранцев должна поджидать гибель.

Отряд Талиба состоял целиком из легкой кавалерии, количеством около пятисот всадников, вооруженных пиками и арбалетами. Это обеспечивало большую скорость отступления. Вместе с ним к оазису отправился Бартас, младший брат Талиба. Опасность провала миссии была минимальной.

Заняв оазис, представляющий собой четыре глиняных постройки, колодец и несколько деревьев, выгнав местных жителей и уничтожив небольшой контингент кочевников– меньше дюжины человек, его защищавший, Талиб разослал разведчиков. Слухи о взятии расползутся быстро, оставалось только ждать.

– Ну и жара. – Сказал подошедший Бартас, вытирая рукавом пот. – Видимо для варваров вода и вправду на вес золота.

Он был в бледно-голубой рубашке и бриджах, на боку висел меч. Ну, хоть его он оставил.

Талиб пожал плечами.

– Пустыня не везде такая. Говорят, к востоку есть большие озера и пастбища.

– Ага, и древний город, из которого никто не возвращался! – театрально добавил Бартас.

– Да, Барт. А ещё говорят, что это именно наши предки согнали кочевников в пустыню.

– Ну, это не правда. Они бы договорились, в то время было много не занятой земли.

Талиб промолчал. Бартас был ещё добр, наивен, как ребенок и не понимал природы человека. Зря его не оставили дома. Талиб сомневался, что в случае нужды у Бартаса хватит смелости кого-то убить.

Человеку всегда мало. Денег, земли... И ему только дай волю развязать войну, особенно если народ, что находится рядом по обычаям или цвету кожи не похож на твой.

– А что, Барт, твоя Ниара тебя ещё ждет? – перевел тему Талиб. Бартас ухмыльнулся

– Тебе тоже пора задуматься о продолжении рода, Тал.

– Да неужели? Смотря на нее ты прямо только об этом и думаешь?

– Нууу... – Бартас замялся и переступил с ноги на ногу.

– Да ладно, ладно. Я знаю, у неё доброе сердце, за это ты её и полюбил. И то, что над ним тоже. – усмехнулся Талиб.

– Да пошел ты! Тебе лишь бы опошлить. – ответил Барт серьёзно. Но Талиб, улыбнулся заметив улыбку в уголках его рта. Они ба рассмеялись.

– Да ничего плохого в этом нету, Тал. Вот ты...

– Милорд Талиб, Милор Бартас, прошу прощения. – Прервал их подошедший. Это был лейтенант Шейн Юртер, правая рука Талиба. – Вернулись разведчики, они докладывают о вражеской армии к югу в дне пути отсюда.

– Сколько?

– Около четырех тысяч.

На тысячу меньше, чем отряд отца.

– Пополните запасы, затем отравите колодцы и подожгите постройки. Пойдем Бартас, тебе нужно облачиться в доспехи.

– Ты говоришь, прям как отец.

Талиб и Бартас разошлись по палаткам.

***

Ко времени, когда сам капитан при помощи слуг надел доспехи и вышел из шатра, соломенные крыши построек уже пылали. Отравить воду в колодце было минутным делом. Несколько пузырьков странной жидкости, которую Талиб получил от главного дейрадского лекаря сделали свое дело. Через несколько дней зараза, что занесли в колодец размножится и воду будет очень трудно очистить. Для варваров – почти невозможно. Как объяснил лекарь, в воде содержится что-то живое, но оно так мало, что обычному человеку, не знающему нужных признаков, незаметно. Испивший эту воду навлечет на себя кровавую рвоту, жуткую диарею и умрет в течении нескольких суток от страшных спазмов.

Бартас, тоже облаченный в доспехи, стоял около колодца и вглядывался в воду. Суета вокруг постепенно стихала, и большая часть войска была готова выступить. Услышав шаги Талиба, Бартас оглянулся.

– Знаешь, сегодня мы отплатили им той же монетой. Люди, что живут поблизости умрут, так и не добравшись до ближайшего чистого источника. Мне не хорошо от этого на душе, Тал. Они этого не заслужили. Это не их вина. Они просто пасут овец и коз, а не разоряют наши деревни. Трудно поверить, что они с кочевниками один народ.

– Завтра они придут сюда с вилами, умрут, но попытаются нас выгнать, Барт. Такова война. Всегда кто-то умирает и лучше бы, если на это раз это будет кто-то не из наших.

Бартас снова отвернулся к колодцу. К Талибу подошел лейтинант и двое солдат, ведущих под узды лошадей.

– Отряд построен, милорд. – Юртер поклонился и ушел.

Бартас подошел и принял лошадь.

– Давай Барт, поехали. Если все пройдет хорошо, завтра в это время мы будем уже на пути домой.

Они оседлали лошадей и направились на север во главе отряда.

Сутки отряд Талиба скакал по тракту на север. Два километра рысью, пятьсот метров шагом. Бесконечный цикл заканчивался только на время кормёжки. И все равно кочевники настигали его. Их более быстрые и выносливые пустынные лошади сокращали разрыв. Когда отряд достиг холмов, фора составляла всего четыре часа.

Талиб был изрядно вымотан, как и все всадники отряда. У всех красовались мешки под глазами. Им бы сейчас лечь и выспаться, но этого не будет. Талиб приказал не распускать боевой порядок.

Въехав в лагерь, он соскочил с лошади и направился к отцу. Лагерь был установлен в небольшой ложбинке, с трех сторон окруженной скалами, которая скрывала его от проезжавших по тракту. Если что-то пойдет не так, отступать будет некуда и это место превратится в заподню. Палатки располагались ровными рядами. Люди собирались в кучки и явно были напряжены. Ирибин кивал на приветствия и поклоны. Шатер отца располагался в центре. Стража поприветствовала его. Он откинул полог и вошел. Около небольшого складного столика в молчаливом ожидании сидели Оверус и Элинар.

– Талиб.

– Отец.

Конечно, разведчики уже доложили о надвигающейся армии.

Двухнедельное пребывание Оливера на корабле подходило к концу. Он только и делал, что драил палубу, ел, спал в гамаке и думал о прошлом. Во время своего последнего плавания он был старшим помощником, но об этом не распространялся, чтобы не привлекать к себе внимания. Экипаж был неразговорчивым, азартные игры капитан Удача запретил, а выпивка строго нормировалась. Судно, как Оливер и предполагал, оказалось контрабандисским. Поэтому капитан и не разглашал пассажирам своего настоящего имени. Любой мог сдать его в порту, особенно если бы за голову капитана была назначена награда. Пассажиров, кстати было трое. Все угрюмого вида наёмники. Он счел за лучшее не заводить с ними беседу. Из примечательного ему запомнился разве что шторм вечером третьего дня плавания. Но Малый океан не шел в никакое сравнение с Суровым морем, каждый выход в которое мог стать последним. Редкие охотники за сокровищами отваживались проплывать теми путями. Но если везло и экипаж живым добирался до драконьих островов, награда простого матроса с вырученной добычи равнялась его годовому жалованию. Однако и путь обратно представлял не меньшую опасность. Редко кто отваживался на такую экспедицию. Оливер отправлялся дважды.

Так он и жил в Урастаре, от одного опасного предприятия к другому. И считал себя мастер по выживанию и ускользанию из передряг. До последнего раза. Что именно такого он мог украсть у того чиновника? Оливер помнил различные фигурки диковинных животных из кости, прозрачный шар, удобно лежащий в ладони и пульсирующий в такт сердцебиению и какую-то булавку, стилизованную под шип розы. Могли ли эти предметы быть магическими? Он искал такие на драконьих остовах. Если да, то тогда он ещё легко спасся. Такие предметы стоили целое состояние и их нельзя было брать голыми руками. Большинство торговцев предпочитали вообще с ними не связываться, стараясь поскорее их сбыть властям, церкви или послам Кастарана. Иногда даже разгорались нештучные торги.

К полудню пятнадцатого дня судно причалило в гавани Истинии, самой маленькой страны Старого Света. Сойдя с трапа на пристань, Оливер огляделся.

Новая жизнь на новой земле. От гавани шла широкая чистая улица. Старинные высокие дома с тремя и четырьмя этажами ровным рядом возвышались по её сторонам. Единственный большой город, он же и столица, был намного красивее Авериора и даже столицы Урастара, Оруи.

Кали шла по саду королевского дворца Ман-Джубероса. Она была юна, среднего роста, с густыми каштановыми волосами, прекрасным лицом и голубыми глазами. Шлейф ее голубого шелкового платья тянулся за ней. Платье было украшено кружевами и богатой вышивкой. Ожерелье на шее, как и серьги принцессы сверкали сапфирами.

Сад был прекрасен под стать ей. Но сейчас его красота не привлекала Кали. Её голова была полна других мыслей. Девушка сильно волновалась за отца. С недавних пор его одержимость стала сильнее и на душе у Кали росла тревога.

Говорили, что раньше он не был таким, что часто улыбался. Но незадолго после рождения Кали, король переменился, сначала ударился в религию, а затем и в мистику. В детстве, узнав об этой перемене, она поначалу искала причину странного поведения отца в себе, однако, когда ее старшему брату исполнилось семнадцать, отец приставил к нему постоянную охрану, затем, через несколько лет повзрослевшему среднему. Кали он никого приставлять не стал, и она списала эту странность, как и многие другие на боязнь отца потерять наследников.

В последнее время отце стал как будто более целеустремленным, если не сказать нервным. Она подозревала, что он что-то искал. Но на все расспросы король отвечал, что не понимает, о чем идет речь. А теперь в тайне снаряжает экспедицию на драконьи острова и ищет капитана. Об этом она узнала случайно, подслушав разговор отца с главой гвардейцев.

Драконьи острова – заброшенная земля. О ней ходили всякие байки. Якобы там можно встретить призраков своих родных или увидеть будущее. Каждый побывавший там возвращался другим. До них практически невозможно добраться. У простого люда даже была в ходу поговорка: проще отправиться на Драконьи острова, чем что-то сделать. Так говорили о невозможном. Но ежегодно несколько безумцев собирали команды и отправлялись туда. Голод, нищета, жажда славы и денег толкали людей на это. Из двадцати кораблей может вернуться один, а может и никто. А еще говорят о всяких морских чудовищах около берегов островов.

В детстве Кали воображала себе путешествия туда. Мнила себя исследователем. Однако отец рассудил по-другому. Когда ей исполнилось восемнадцать, он загорелся желанием выдать её замуж. И, с каждым новым раз ей приходилось выдумывать все новые способы избежать этого. В конце концов отец смирился с непокорностью дочери и желая чем-то её занять, стал готовить на роль посла. Скорее всего Истинии. Страна была во многом зависима от Эринона, а в далёкие времена даже была его частью.

Книга 2,3, хз какая

Талиб шел навстречу армии кочевников. Кровь стекала с его руки и алыми каплями и капала на ещё зеленую и покрытую снегом траву. Настречу дул ветер, развевая волосы и одежду. Он направил силы в меч. Тот завсветился синим. Ублюдки заплатят за смерть его семьи. Душа больше не разрывалась на части. Тьма и свет текли в нем, создавая баланс. Он осознавал, что слезы больше никогда не коснутся его глаз. Он сорвал обожженую и порванную мантию. Ветер унес её, подхватив и плавно опустив на снег позади него.

Кровавый след тянулся за Талибом. Кочевники приближались. Кровь с руки стекала на меч. Ужасный, нечеловеческий оскал появился на лице Ирибина. Он напряг все тело, призвав существ, запечатленных на нем. Тьма и свет заискрились вокруг него, обвивая его голый торс как мантия. С рук потекли тени, формируя существ, которых мир не видел уже несколько тысяч лет. Время будто остановилось. Сегодня Талиб убьёт их всех. Этой ужасной силой. По телу пошла дрожь.

Кочевники кричали в боевых кличах. Мечи занесены. Боевый лошади неслись галопом. Гул стоял оглушающий, но Талиб не слышал ничего. Он поднес руки к лицу. Что-то изменилось в нем. Его как-будто опустошили, оставив одну оболочку. И он чувтсвовал отчаяное желание заполнить её. Гнев объял его. Талиб потянул еще боьше силы. Зкричал. Выбросив руки руки по сторонам, он освобил тени драконов, взятых со стен. Они выпорхнули из его груди, вихрем проносясь вокруг него. Черные и белые, серкающие, их нельзя было поймать взглядом. Свет отражался от них.

Когда до узеранцев оставалось чуть больше ста шагов, Талиб выкинул руку с мечем вперед и тени клином направились в строй кочевников. Бесплотные духи накинулись сверху. Падая и взмывая в воздух. Эффект был потрясающим. Доспехи плавились, трещали и лопались, кожу всадников разъедало до костей. Первый ряды опали пеплом. И ветер понес его на дальние ряды, застилая им глаза, попадая в дыхательные пути. Крылатые тени разрывали их тутже. Войско кочевников обезумело.

Прежний Талиб мог чувствовать, ощущать запахи или слышать крики, но у нынешнего остался лишь первобтный гнев. Стоящего сзади солдата вырвало. Талиб сжал руку и тени сомкнулись, разрывая, режа, сжигая и разъедая людей. Они гибли, захлебывая кровью, своей и друг друга.

Солдаты сзади стали молиться, кто-то падал на колени моля творца о милости, памятуя конец света.

– Упаси нас Творец и Свет. Сам владыка тьмы воюет за нас.

Звкончив со статысячной армией, пепел которрой ветер разносил по полю, Талиб повернулся и пошел обратно в лагерь. Он встретился глазами с Кали и Оливером. Кали рыдала. Оливер тихо молился с бледным лицом.

– Тьма поглотит нас всех– услышал Талиб.

Да, так и есть, она поглотит их, но не Талиба. Талиб держал баланс. Его поглотила пустота. Он сам был пустотой. Казалось больше ничего для него не существовало. Сейчас он должен отдохнуть, тело истощено. Еще много осталось сделать. О больше не хотел власти или смерти. Он не чувствовал боли. Гнев Ирибина испарился, как испарялись тела его врагов. Что там говорил Мудрец, что он не сможет с этим совладать? С этой силой. Вопреки всему Талиб смог.

ОН шел сквозь свою армию, ряды раступались перед ним. Не было никого ближе десяти шагов.

Они уже видели в нем воплощение Света, а теперь узрели и саму Тьму. Пророчества сбываются. Талиб был одним из двух. Один отринет Свет, другой Тьму. Но как можно отречься от этой мощи. У него просто не хватит сил. Но он должен.

Талиб поятнул тени обратно в себя. Подняв снег и комья земли, создав вихрь, они кружились вокруг Ирибина, косаясь его и отпечатываясь на коже.

След из теней тянулся за ним, вливаясь в него.

Когда последняя тень вошла внего, он вложил меч в ножны и отпустил силу. Сознание померкло. Ирибин упал на снег. Его поглотила боль холод и тьма. Снова тьма. Это была последняя мысь Талиба, прежде чем он провалился в беспамятсьво.

Амадей бежал по коридорам подземелья, огнем освещая себе путь. Каменные стены мелькали перед ним и ускользали назад во мрак. В какой-то момент он потерял дорогу. Запаниковав, Лиас остановился. Впереди было очередное разветвление. Какое, второе или уже третье? Он стал судорожно вспоминать. Голова раскалывалась, мысли были будто в тумане. Амадей ощупал затылок и обнаружил кровь на руке. В ярости он сплюнул. Он считал себя непобедимым с новыми-то знаниями, но одно дело знать теорию, а другое – использовать знания в бою. Дира кто-то тренировал, кто-то очень искусный. Должно быть какой-то выдающийся выпускник или даже один из магистров.

Вроде бы...третий, значит правый тоннель. Амадей двинулся дальше. Десять шагов, двадцать, тридцать. Тоннель внезапно кончился знакомым залом. Лиас ускорился. Как быстро все догадаются, куда он сбежал? Кто-нибудь может его сдать, Усабел например. О друзьях он решил так не думать. Кому еще можно было доверять? Ладно, сейчас не время для этого. Скоро настанет время перемен.