Текст книги "Передовой боевой отряд партии (СИ)"

Автор книги: Аноним Temptator

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Обратите, братия и сестры, внимание на слова Святого Писания: "всякая плоть извратила путь свой на земле". А что делают пидоры? Пидоры засовывают, извинте, хрен в рот, который Господь Бог создал для того, чтобы им вкушать пищу и благословлять Бога! А еще они засовывают хрен в жопу, которая создана Богом для того, чтобы, извините, срать! Чтобы испражняться! А что делают эти пидоры, эти дети сатанины?! Они сосутся и лижутся, они трахаются в рот и в жопу! В рот, которым едят, и в жопу, которой срут! Перепутали входы и выходы они! Разве это не значит то, о чем сказало Святое Писание – "всякая плоть извратила путь свой на земле"?! И вот за то, что неправильно используют член, рот и жопу – за это-то пидоров и накрыл Потоп, который наслал Господь Бог на жителей земли в Своем праведном гневе! Господи, помилуй нас грешных!

– А надо ли напоминать вам, братия и сестры, о том, что произошло в Содоме? Как на окаянных пидарасов Господь Бог низверг кару с небес и излил на Содом огненный дождь? "И пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь от Господа с неба, и ниспроверг города сии, и всю окрестность сию, и всех жителей городов сих, и [все] произрастания земли." (Быт.19:24-25) – так говорит нам о казни содомлян Святое Писание. И опять, братия и сестры: в Содоме были уничтожены и малые дети, и женщины, и немощные старики! Страшен долготерпеливый Господь в Своем праведном гневе! "Страшно впасть в руки Бога живого!" (Евр.10:31). Страшно, братия и сестры, страшно!

– И я повторю, братия и сестры: или мы, или они! Третьего не дано! Господь заповедал нам убивать пидарасов и мы должны, насколько это в наших силах, с Божиим содействием убивать пидарасов – так, чтобы ни один из пидоров не остался в живых! "Убивай пидарасов!" – повелевает нам Сам Господь и кто мы такие, чтобы ослушаться Его святых повелений и приказов, Его святых законов и постановлений?! Слышите вы, маловерные и теплохладные? – Сам Господь провозглашает: "Смерть пидорам!"!!! Сам Господь в святом Своем Слове – в Слове Божием, в Святом Писании! "Смерть пидарасам!" – говорит Он, от херувимов и серафимов приемлющий поклонение и восхваляемый ими в дивной небесной песне "Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! Вся земля полна славы Его!". А Русь Святая была, есть и должны быть святою землею! Домом Пресвятой Богродицы! И на этой земле, на нашей земле, должна почивать слава Господа Бога! Но как земля может быть свята, если она осквернена пидорами и если по ней ходят те, кто не должен быть среди живых – то есть, пидоры, пидарасы?! Как, братия и сестры, в этом случае почиет на нас и на нашей земле, на Руси, благословение Божие и как в этом случае земля наша исполнится Божией славы? Посему, братия и сестры, прислушайтесь к тому, что говорит Господь! Он говорит: "Смерть пидорам!"!!! Он заповедует и повелевает: "Убей пидараса!"!!! Аллилуйя, братия и сестры! Аллилуйя! Вы должны быть народом святым, новым Израилем! И Бог должен благословлять вас и почивать на вас! Не оставим в живых ни одного пидора, сделаем так, как заповедал Господь! Аллилуйя!!!

Отец Владимир Василисков сделал небольшой перерыв; он немного запыхался от своей вдохновенной речи и, поэтому, ему требовалось немного перевести дыхание. Отдохнув, отец Владимир выпил несколько глотков воды и продолжил свою речь:

– Братья и сестры! Я так счастлив, что сегодня мы собрались здесь, собрались все вместе, чтобы начать борьбу с пидарасами и пидарасией! Мне радостно! Мне так радостно, как будто бы мы положили начало строительству величайшего и святейшего Божьего храма! Но, в то же время, я осознаю, что нам будет трудно. Ведь пидарасы просто так не сдадутся! Пидоры будут сопротивляться! И от них можно ожидать всего: пули в спину, яда, клеветы и многого другого! И поэтому мы, радуясь и благословляя Бога, в то же время ощущаем опасность. Но мы под защитой Бога! Господь защитит верных слуг своих! И нам не надо бояться пидоров и их пидорских козней! Нам надо бояться Бога! Бояться Его и надеяться на Него! И он защитит верных своих! Но, как говорится, "на Бога надейся, а сам не плошай"! И мы должны "не плошать"! Мы всегда должны быть в полной готовности отразить пидорские козни! И поэтому мы должны быть во всеоружии! И по этому поводу мне вспомнились вот какие слова из книги Неемии. Когда иудеи вернулись из плена Вавилонского, они начали восстанавливать Иерусалим вместе с городской стеной и Храм. И когда под руководством Неемии они делали это, то окрестные народы очень не хотели, чтобы Иерусалим и Храм были восстановлены, чтобы была отстроена городская стена; и они нападали на иудеев, строивших и восстанавливавших все это. Но не преуспели в этом. Почему же? Вот что говорится об этом строительстве в книге Неемии: "С того дня половина молодых людей у меня занималась работою, а другая половина их держала копья, щиты и луки и латы; и начальствующие находились позади всего дома Иудина. Строившие стену и носившие тяжести, которые налагали на них, одною рукою производили работу, а другою держали копье. Каждый из строивших препоясан был мечом по чреслам своим, и так они строили. Возле меня находился трубач. И сказал я знатнейшим и начальствующим и прочему народу: работа велика и обширна, и мы рассеяны по стене и отдалены друг от друга; поэтому, откуда услышите вы звук трубы, в то место собирайтесь к нам: Бог наш будет сражаться за нас. Так производили мы работу; и половина держала копья от восхода зари до появления звезд. Сверх сего, в то же время я сказал народу, чтобы в Иерусалиме ночевали все с рабами своими, – и будут они у нас ночью на страже, а днем на работе. И ни я, ни братья мои, ни слуги мои, ни стражи, сопровождавшие меня, не снимали с себя одеяния своего, у каждого были под рукою меч и вода." (Неем.4:16-23). Так и мы братия, строя наш храм антипедерастической борьбы, храм исполнения воли Божьей, всегда да будем держать при себе меч и копье, всегда да будем настороже, всегда да будем ставить на часы бдительную стражу, чтобы всегда быть готовыми отразить все нападки пидарасов! И да будет у каждого из нас в одной руке – кирпич и мастерок, а в другой – меч и копье на поражение всяких пидорских козней. Разумейте же здесь под мечом и копьем меч и копье духовные, а под бдительностью стража – духовную бдительность и непрестанную молитву! Помните, что сказал о духовных орудиях святой апостол Павел? "Для сего приимите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злый и, все преодолев, устоять. Итак станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности, и обув ноги в готовность благовествовать мир; а паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого; и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть Слово Божие." (Еф.6:13-17). О, братия и сестры! Обуйте же ноги в готовность благовествовать мир! Благовестие же заключается в том, чтобы вы всем говорили: "Убивайте пидарасов, ибо так повелел Бог! И когда вы совершите это, на нашей земле наступит мир и благоденствие, ибо она восприимет обильные благословения от Господа!". Обуйте ноги и в готовность исполнять волю Божию; воля же Божия – это убивать пидарасов! Перпояшьте чресла ваши истиною Божией, а истина же Божия – это та истина, что пидарас не должен жить, но его должно предать смерти! Облекитесь в броню праведности; броня же праведности есть искреннее желание сердца исполнить волю Бога и следование этой воле всеми силами души и тела; воля же Бога – это убить пидараса! И щит веры в обетования и словеса Бога возьмите, братия! Верьте, братия и сестры, что неложно Господь Бог заповедал в Слове Своем, в Писании, убивать пидарасов и что за исполнение заповеди этой вы получите великую награду! И шлем спасения возьмите! Спасение же заключается в том, чтобы спасти свою землю, Святую Русь, и своих ближних от развращения и осквернения ее и их пидарасами, предав всех пидоров смерти! И меч духовный – то есть, Слово Божие, – возьмите себе! Слово же Божие ясно говорит: предай пидараса смерти! И помните, что было сказано Господом: "Господь не мог более терпеть злых дел ваших и мерзостей, какие вы делали; поэтому и сделалась земля ваша пустынею и ужасом, и проклятием, без жителей, как видите ныне." (Иер.44:22). Посему, братия и сестры, убивайте пидарасов, чтобы были живы и вы, и дети ваши, и чтобы земля наша обильно исполнилась божественных благословений!

Отец Владимир снова перевел дух и отхлебнул несколько глотков воды из стоявшего на трибуне стакана. Затем он продолжил:

– Так-то братия и сестры! И, борясь с пидарасами, всегда да пребудем едины, всегда да будем помогать друг другу, всегда да будем друг друга подбадривать и вдохновлять друг друга! И всегда будем приходить друг ко другу на помощь! И всегда будем действовать в одном духе – в Духе Господнем. Пусть же почиет на нас благословение святых Божьих угодников и Пресвятой Богородицы! И да будет у нас так, как сказано в книге пророка Исайи про пребывающих в единомыслии и братолюбии родных друг другу людей: "каждый помогает своему товарищу и говорит своему брату: "крепись!" 7 Кузнец ободряет плавильщика, разглаживающий листы молотом – кующего на наковальне, говоря о спайке: "хороша"; и укрепляет гвоздями, чтобы было твердо." (Ис.41:6,7).

– Благословляю вас на эту святую борьбу с пидорской гнилью, заведшейся на Святой Руси! Да пребудет на вас благословение преподобного Сергия и благословения святителей московский Филиппа, Петра, Ионы и Гермогена! Да пребудет на вас благословение святого страстотерпца царя Николая и всех царственных мучеников, а также благословение святого Серафима Саровского и святого праведного Иоанна Кронштадтского, благословение святого Игнатия Брянчанинова и святого Феофана Затворника! Да пребудет с вами благословение всех святых в земле российской просиявших! Да пребудет на вас благословение Пресвятой Богородицы!

После этого отец Владимир на пару секунд замялся и, как и отец Афанасий, с видимой большой неохотой сделал важное в юридическом смысле дополнение или, лучше сказать, разъяснение, к произнесенной им речи:

– Братия и сестры, помните: жизнь и здоровье пидарасов, как и жизнь и здоровье прочих, находятся под защитой законов нашего государства. И эти законы таковы, что пидоров за их пидорские дела не наказывают. Поэтому, братия и сестры, чтобы законным образом убивать пидоров мы должны законным образом изменить законы Российской Федерации. Я призываю и призывал ранее, в этой речи, только лишь к законному убийству пидоров. А для этого все мы, как уже сказано, должны в рамках действующего законодательства изменить законы России так, чтобы они соответствовали законам Бога. Аминь.

Отец Владимир закончил речь и сошел с трибуны. Пламенные речи о нравственности и возрождении Святой Руси закончились. После этого на трибуну взошла женщина, одна из организаторов слета. Она сказала, что наступило время обеда и пора идти в столовую, возле которой стояло несколько полевых кухонь. Молодежь стала расходиться.

Иван Тушенов не спешил идти на обед. Он сидел и улыбался. Ему вспомнился роман Войновича "Москва 2042". Там один из коммунистических деятелей с горечью и досадой говорил: "Мы думали, что окончательное обнищание народных масс наступит при капитализме, а оно возьми и наступи при коммунизме!". Припомнив эти слова, Иван подумал: "Вот, отец Афанасий и отец Владимир говорят о том, что после того, как Святая Русь очистится от пидарасов, ее ждет расцвет и благоденствие. Но не получиться ли так, что окончательное обнищание людей на Руси наступит не при педерастической, безбожной и сатанинской демократии и либерализме, а при гетеросексуальной православной монархии или теократии? Вот и будет тогда всем "божие благословение"! И что, если конец и разорение придет не гей-странам с их пидорократией, а, наоборот, православной России?". Но, подумав так, Иван тут же спохватился: "Надо же! Искушение-то какое!" – подумал он и тут же занял свой ум молитвой Иисусовой.

После обеда и отдыха культурная программа продолжилась. Никаких пламенных речей больше не было – был концерт, на котором пели и плясали. После концерта началось вечернее субботнее богослужение – прямо за сценой, на открытом воздухе. После этого последовал ужин и снова краткий отдых. А затем стемнело и собравшимся на слет показали развлекательный кинофильм. Вернее, даже целых два кинофильма. Последний из этих фильмов закончился где-то аж к 10 часам вечера, когда уже было совсем темно. Наконец, пришла пора расходиться по палаткам. Всем сказали, чтоб они сидели в своих палатках и никуда не выходили – ибо к ним должны будут зайти их старшие товарищи и провести очень важную разъяснительную беседу. И все разошлись по палаткам.

Иван Тушенов сидел в своей палатке вместе с другими ее обитателями и с отвращением устало слушал всякую ахинею, которую несли собравшиеся люди, большинство из которых было, как сказано, уголовной или околоуголовной гопотой. Справа от Ивана один уголовник рассказывал более молодым товарищам про то, как ходил по проституткам и трахал их в рот и в зад. Другой околоуголовного вида парень, который был моложе первого, поддержал первого в его рассказах и сообщил о том, как вместе с друзьями ходил за секс-услугами в детский дом, в котором его обитатели-парни подторговывали своими подругами, девушками, принуждая их к проституции; с удивлением и восторгом он говорил о том, что оттрахать любую девушку в рот стоило всего несколько бутылок или банок хорошего пива. Прочие из обитателей палатки весьма изумились такой дешевизне и с интересом стали расспрашивать рассказчика об адресе.

Помимо подобных разговоров по всему лагерю велись и другие беседы, а именно о том, что всем здесь собравшимся вскоре придется убивать пидарасов в самом буквальном смысле и что для этого им придется организовываться в особые пятерки. Называлась даже сумма вознаграждения за убийство: каждому из пятерки за успешное убийство одного пидора всей пятеркой будут платить по 50 тысяч рублей – то есть, будут платить по 250 тысяч рублей на всю пятерку за одного убитого ей пидараса. Услышав подобные речи, Иван Тушенов весьма изумился: ведь официально никто ничего подобного никому не говорил; но, как говорится, "слухами земля полнилась"... Иван попытался выведать насчет готовящихся убийств поподробнее и из нескольких расспросов заключил, что примерно год или даже менее назад убийства пидарасов уже проводились и что, по крайней мере некоторые из собравшихся на слет, уже участвовали в подобных убийствах. Как думал Иван, этим-то людям неофициально приказали распространить подобные слухи среди собравшихся, чтобы не у кого из них не было сомнений о том, ради чего в действительности здесь, на субботу-воскресенье и был устроен лагерь молодежной организации "Святая Русь" и чем в действительности вскоре придется заняться здесь собравшимся.

Сидевшие в одной палатке с Иваном Тушеновым вновь заговорили о походах по проституткам и о том, как они сношались с ними и со своими подружками в рот и в зад. Ивану это надоело; он плюнул и, нарушая повеление, отданное всем, вышел из палатки и отправился побродить по окрестному лесу. Иван шел тихо; внезапно он заметил, что впереди него, возле дерева, за кустами, стояли, курили и разговаривали двое взрослых серьезных мужчин. Иван остановился, затаился и прислушался. Он сразу узнал эти два голоса: утром, еще до того, как на сцену перед собравшимися вышли выступать священники, речь к молодежи держали эти двое. Это, судя по выправке и по манерам, были военные в чине полковника или даже повыше. Впоследствии Иван узнал, что один из них был генерал-майором ФСБ, а другой – генерал-лейтенантом МВД. Иван вслушался. Говорил генерал-майор:

– Вот, затеяли там, наверху, зачистку от пидарасов. А какая из башней Кремля это организовала, интересно? Патриотическая, чтобы действительно зачистить от пидарасов, или либеральная, чтобы организовать провокацию? Или они все вместе? И, что самое странное, в каждой из этих башен полно пидарасов. Что они там – с ума посходили что ли и сами себя извести захотели?

– Ну что ты... – ответил ему генерал-лейтенант, – из серьезных геев никто не пострадает. Так – шушера всякая. Отбросы. Эти чертовы либералы, среди которых много геев, совсем развинтились и слишком близко сошлись с Западом. Попугать их надо, чтобы были поосторожнее и поутихли. И забились в свои норы. Пусть знают у кого сила. Шушера пострадает, а те, кто повыше – те, скорее всего, попритихнут.

– Когда мы где-то год назад предварительную зачистку проводили, – продолжил говорить генерал-майор, – примерялись что да как, то где-то с десяток пидоров зачистили. Для пробы. Вроде бы, все прошло как надо, но только контингент у нас уж больно ненадежный...

– Что? Контингент ненадежный? – отвечал генерал-лейтенант, – А вы что, хотите для этой грязной работы идеалистов в белых перчатках, которые даже курицу на бульон зарезать не могут? Полагать, что подобную работу будут делать такие идеалисты – это, извините, наивность и идеализм! Конечно, все это придется делать руками уголовных отбросов, по которым давно тюрьма плачет. И, вообще говоря, нашей партии нужен передовой боевой отряд – молодые волчата, что-то вроде штурмовиков; и это должен быть передовой боевой отряд, готовый на все. И поэтому он должен почувствовать вкус крови. Вот мы его, этот отряд, и готовим. И обкатываем на деле.

– Так кого же убивать будем? Поконкретнее? Кто на повестке дня? – спросил генерал-майор.

– Я же сказал: шушера всякая, отбросы, те, кого не жалко. Вот, Кураев например...

– Кураев? – переспросил генерал-майор, – Кураев? Так ведь он вроде бы видным миссионером был. Профессором. Не слишком ли заметная фигура?

– Ну, во-первых, за ним никто не стоит. В смысле: никто из гей-лобби. А, во-вторых, он уже давно – отработанная личность. Шлак. Отработанный шлак. Ему теперь нигде пути вперед не будет, а только назад... на помойку.

Иван Тушенов не стал дальше испытывать судьбу. Конечно, ему хотелось бы послушать этот разговор дальше, но риск обнаружить себя был слишком велик. Поэтому он потихоньку отошел назад, подальше от говоривших, вышел из леса и вернулся в свою палатку.

Это возвращение было как раз вовремя – ибо почти сразу после того, как Иван зашел в палатку, туда же вошел для доверительной беседы и "старший товарищ". Этим "старшим товарищем" оказался никто иной, как отец Афанасий. Он лукаво улыбнулся, подмигнул собравшимся в палатке молодым людям и сказал:

– Ну что? Вопросов не у кого нет о том, для чего мы здесь все собрались и что мы вскоре будем делать дальше? Нет? Вот и хорошо! Трындец пидарасам! Все всё знают и всем все ясно. Надеюсь на вас! И вся Россия надеется на вас! Надеется на то, что вы порвете грязные дырявые жопы всем этим говнюкам-пидорам и заткнете их гнилые вонючие пасти! Пусть сдохнут эти хреноглоты, тыкающие членом друг другу в рот и в жопу! И да пребудет с вами благословение пресвятой Богродицы и благословение Спаса нашего Иисуса Христа!

Окончив эту краткую речь, отец Афанасий быстро вышел и направился к другой палатке для новой доверительной беседы.

Наконец, время приблизилось к половине двенадцатого и все начали укладываться спасть. Иван долго не мог заснуть в тот день. Ему все думалось о том, чем ему предстоит заняться вскоре – то есть об убийстве пидарасов. Иван был или, вернее, намеревался стать именно что идейным убийцей, которому не нужно никакое вознаграждение, не нужны эти обещанные 50 тысяч рублей за участие в одном убийстве. А еще Иван был именно тем человеком, которому трудно было убить курицу, чтобы сварить суп; собственно, он никогда их и не убивал – ибо покупал уже убитых и выпотрошенных куриц в магазинах. И тем труднее Ивану было пересилить себя, чтобы заставить себя убить целого человека, пусть и грешного. Порой Ивану думалось, что он собирается заняться не тем, что подобает делать христианину. В такие моменты Ивану вспоминались слова о христианской любви к ближнему и дальнему, о христианском всепрощении, о кротости, о том, что лучше самому переносить страдания вплоть до смерти, чем мучить и убивать других. И от этого решимость убивать пидоров в Иване ослабевала. Но при этом Ивана посещали и другие мысли – он думал о том, что Бог не только милосерд, но и справедлив и ужасен в своем праведном гневе; а потому, – думал далее Иван, – поскольку пидарасы перешли меру своих злодеяний, есть явная воля Бога на то, чтобы их убить. Да, – думал Иван, – это грязная работа, но и ее надо делать кому-то и стыдно бежать от этого Божьего дела. После "изменнических" мыслей Иван подолгу укорял себя за слабость, трусость и небрежение к божьему делу и, наконец, решимость убивать пидоров в нем вновь крепла – крепла так, что порой доходила до стадии неистовства, подобного некоему желанию добровольного мученичества.

Вот и сейчас Ивана посетили трусливые и "отступнические" мысли – мысли жалости к пидорам. Но Иван тут же углубился в молитву Иисусову, борясь с этим навязчивым искушением; при этом Иван говорил сам себе: "Хватит! Хватит говорить о спасении России! Надо спасать ее! Хватит говорить о делах! Надо действовать! Смерть врагам России и Бога! Убей хотя бы одного врага России и русского народа! Убей хотя бы одного врага православия!". Но бес-искуситель нашептывал ему в левое ухо: "Послушай, Иван! Разве геи осудили твоего отца как экстремиста и посадили его в тюрьму – хотя он всего лишь пользовался свободой слова? Разве геи избили его вдесятером или вдвадцатером в тюремной камере и сделали его инвалидом? Нет! Это сделали русские, это сделал тюремный спецназ! По приказанию генералов МВД! От имени государства! Так почему же ты не мстишь за отца им, а хочешь убивать геев, которые не сделали тебе ничего? Вот, ты ездил и в Донбасс, и в Сирию как корреспондент. Почему же ты не добыл в Донбассе оружие и не расстрелял МВДшных спецназовцев, сделавших твоего отца калекой? Почему ты не достал оружие и не убил начальника тюрьмы, в которой сидел твоей отец и в которой произошло его избиение? Чем ты занимаешься, Иван? Неужели ты так глуп?". И эти нашептывания беса сильно смутили Ивана. Но он, наконец, преодолел искушение и вновь погрузился в молитву Иисусову. Помолившись некоторое время, он тихо сказал: "Иди прочь от меня, Сатана!" и снова стал молиться. А еще через несколько минут, незаметно для себя, Иван уснул.

Наступило утро. Все отправились на воскресную божественную литургию, которая служилась тут же, на сцене, под открытым воздухом. Иван вновь был обуреваем тяжелыми раздумьями о том, как следует поступать христианину, а как не следует. Пребывая в подобных раздумьях, Иван не пошел вперед, к сцене, а остановился подальше от нее, возле деревьев. Внезапно Иван обнаружил, что стоит рядом с Дмитрием Энтео, лидером молодежной организации "Божья Воля".

– Как дела? – поинтересовался Энтео у Тушенова, – Ты, вообще, в первый раз или уже ходил на дело раньше?

– В первый – угрюмо ответил Иван, – и, признаться, меня одолевают сомнения: тем ли делом я решил заняться?

– Тем, что нужно! – сказал Энтео, – Я вот, например, уже на подобное дело ходил с год назад; сначала, конечно, было тяжеловато, но потом поосвоился, попривык – и словно все так и должно быть! Вернее, не словно так и должно быть, а именно так и должно быть!

– Тяжело, небось, было убить первого? – спросил Иван.

– Известно дело, тяжело. Но надо себя преодолеть – ответил Дмитрий.

– А как ты убил первого? – спросил Иван.

– Да, славная был задумка! Пригласили мы к себе, в квартиру, мальчика по вызову. Там и порешили пидараса. Когда мы начали ему из Библии слова читать, и когда он понял, что мы его убивать будем, то тут он взмолился. Кое-кто из нас даже отпустить его хотел. Но я был за старшего и не допустил этого. В квартире был тяжеленный утюг еще советских времен и я взял его и ударил им этого пидора по голове. Он упал. Тогда я его добил. Ударил его по голове, в висок несколько раз этим же утюгом. Пидор и сдох. Потом мы его в ванной на части расчленили и по частям вывезли. Отвозили мы эти части в лес, в различные места, и там закапывали. Во славу Божию!

– А по ночам он к тебе не приходил? Совесть потом не мучила? – спросил Иван.

– С чего бы это он приходил и с чего бы это меня мучила совесть? – изумился Энтео, – Ты что, Библии не читал? Писание про такие случаи говорит: "Кровь его на нем!". То есть, по Божьему правосудию выходит так, что он сам виноват в том, что его убили; то есть, он как бы сам бы себя взял и убил. Поэтому, Иван, не бери подобную чушь в голову и помни, что сказал Бог: "Кровь его на нем!".

Иван замолчал и надолго задумался; после этого он отошел от Энтео и направился поближе к сцене, за которой шла литургия. Иван стоял за литургией, молился и думал: "Вот, даже Энтео убил пидора! А я? Неужели я не смогу?! Грош мне тогда цена! Ведь какой я тогда воин Христов, какой я тогда русский? Позор!".

Далее не происходило ничего примечательного. Литургия закончилась; после нее был обед; а после обеда подошли автобусы, чтобы отвезти собравшихся в лагере обратно, в Москву. Перед тем как начать рассаживаться в автобусы, иерей Владимир поставил на стол, стоявший на сцене, частицы мощей четырех московских святителей – Петра, Филиппа, Ионы и Гермогена; эти частицы находились в серебряных ковчежцах и это были те самые частицы и ковчежцы, возле которых некогда Андрей Кураев неожиданно для себя сделал свое скандальное публичное признание. Все собравшиеся приложились к святым мощам. После этого иерей Владимир и иерей Афанасий еще раз благословили всех, а затем все расселись по автобусам и тронулись в путь. К вечеру все были уже в своих домах.

На дело Ивану пришлось идти уже через неделю. Для "дела", то есть, для убийства Гея, члены "Святой Руси" организовывались в пятерки. Иван был старшим в своей в пятерке. Его заместителем был то ли уже отсидевший уголовник, то ли просто просто парень уголовного вида. Он был на год младше Ивана. Иван и этот молодой человек уже встречались – это было в молодежном лагере; они даже, кажется, жили в соседних палатках. Из остальных трех человек двое были младше Ивана, а один был на два года его старше; этот молодой человек уже отсидел несколько лет и поэтому смотрел на Ивана и на всех прочих свысока. Никто из этих трех не был приглашен в молодежный лагерь – хотя все они и состояли в молодежной организации "Святая Русь".

План был следующий: пятерка во главе с Иваном собиралась в определенном месте; заранее никто из них не знал заранее, кого следует убивать и где нужно искать того, кого надо убить. Через некоторое время к этим собравшимся должен быть подойти "старший товарищ" из "Святой Руси", которого именовали "комиссаром". Он-то и должен был сказать, кого надо убивать и где следует его искать; кроме того, он должен был передать оплату за убийство главе пятерки. После этого комиссар уходил, а пятерка шла на дело. Оплата следовала сразу же за убийством. После "дела" следовал устный отчет главы пятерки "комиссару"; для этого глава пятерки должен был один придти в заранее обусловленное место, где и должна была состояться его встреча с "комиссаром".

И вот настал день убийства. Пятерка во главе с Иваном Тушеновым уже была на обусловленном месте и ждала прибытия комиссара. В лицо этого комиссара знал только Иван Тушенов. Ни у кого – в том числе и у комиссара, – не было телефонов; на этом пункте организаторы убийств настояли особо: ведь по телефонам можно было довольно точно отследить местоположение всей пятерки. Пятерка сидела на скамейке и смотрела вдаль, на автобусную остановку, туда, откуда, сойдя с автобуса, должен был прибыть комиссар. И тут произошло странное стечение обстоятельств...

Комиссар вышел из дому с заданием для пятерки. Задание было таково: убить Андрея Кураева прямо в его квартире; квартиру следовало предварительно взломать. Но едва комиссар вышел из дому, как почувствовал сильнейшую спинную боль. Такие боли периодически бывали у него раз или два в год. Приступ, который почувствовал комиссар, был очень не к стати. Комиссар не мог стоять; он был вынужден лечь на лавочку. Так он пролежал более получаса. Наконец, боль прошла. Уже заметно опаздывая, комиссар подошел к автобусной остановке и сел на автобус. И тут произошло второе неприятное происшествие. Где-то за километр от той остановки, на которой комиссару надо было сходить, автобус сломался и из-за этого комиссар был вынужден идти до места встречи с пятеркой пешком. Он очень торопился, но, тем не менее, вполне мог не успеть и придти к тому моменту, когда ожидавшие его люди уже разошлись. Из-за поломки автобуса комиссару пришлось идти к месту назначения совсем не по тому пути, который от него ожидала собравшаяся пятерка: ведь эта пятерка надеялась, что комиссар должен был явиться на автобусной остановке и придти к ним именно оттуда. Дело осложняло также то, что от беспокойства комиссар забыл взять в левую руку газету "Известия", что было обговоренным условным знаком, по которому его можно было узнать.

Когда комиссар уже почти подошел к обусловленному месту, собравшаяся пятерка решила, что в этот день на дело им идти не придется из-за опоздания комиссара: они и так уже выждали все обговоренное время, в течение которого им следовало ждать "вестника из центра". Все собрались расходиться. Но тут Ивану Тушенову пришла в голову следующая мысль: все ждали комиссара у дома с номером 154 дробь 3, но что если комиссар что-то напутал и ждет их почти рядом, у дома 154 дробь 1 или 154 дробь два? Для "очистки совести" Иван Тушенов решил сходить по этим адресам и поискать там комиссара. И вот, когда Иван отошел от остальных членов пятерки на самое дальнее расстояние, на глаза оставшимся членам пятерки явился этот самый злополучный комиссар. Никто из оставшихся четырех не знал, что человек, которого они видят перед собой – это тот самый комиссар; к тому же, как сказано, он не держал в левой руке условленную газету. Комиссар был одет в дорогие, красивые и модные "фирменные" одежды; в руке он нес дипломат. Место было глухое и темное; прохожих не было. И тогда четверо, немного переговорив между собой, пошли навстречу комиссару. Ничто не предвещало беды. Когда четверо и комиссар поравнялись друг с другом, заместитель Тушенова нанес комиссару сильнейший удар в нос. Комиссар потерял сознание и упал. Удар не был слишком тяжелым или даже смертельным, но, падая на землю, комиссар ударился головой о камень. И этот удар почти убил его. Еще не понимая, что комиссар уже не дышит, четверка сорвала с него куртку, забрала у него дипломат, сняла с его руки золотое кольцо, а с его шеи – большой золотой крест, обшарила его карманы и забрала из них все деньги. Этих денег было пятьсот тысяч рублей. Еще пятьсот тысяч рублей несколько позже четвертка обнаружила в дипломате. Наконец, кто-то из четверки заметил, что комиссар не дышит; четверка, присмотревшись, увидела, что перед ними – труп. Осознав это, все они мигом скрылись с места преступления. Когда Иван Тушенов вернулся обратно, то он уже не обнаружил никого из пятерки; только лишь бездыханное тело комиссара предстало пред ним.