Текст книги "История одного шотландца(СИ)"

Автор книги: Аноним Светлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Глава 12 ==========

*****

У меня есть план. Нет, не так. У меня есть ПЛАН! И сейчас в моей спальне собралась вся наша компания и слушала мою идею завоевания сердца старосты гриффиндора, по-доброму комментируя предложенное.

– Ты псих, Маклагген, – высказался Ричи.

– Филча удар хватит, когда он увидит это, пожалел бы старика, – Демельза всегда была сердобольной, жалея даже нелюбимого завхоза.

– Ты хоть представляешь, сколько тебе это будет стоить? – Джеффри сокрушенно покачал головой.

– Если из-за тебя я лишусь должности старосты, то я перееду к тебе, потому что из дома меня выгонят. – У Эдди, правда, строгие и помешанные на его карьере родители.

– А, по-моему, мило, – ну, хоть Менди меня поддержала, она очень романтичная особа.

– Ребята сейчас все будет решаться, и я не смогу сделать это в одиночку, поэтому и обратился к вам, ведь знаете, насколько Гермиона важна мне. Так что, поможете?

Сидящие полукругом друзья переглянулись с серьезным видом, дело действительно было сложное и рискованное. Вряд ли кто-нибудь до нас делал подобное на территории школы. Надеюсь, директор примет к сведению уважительную причину нашего поступка в виде одного влюбленного идиота и проявит снисходительность. Томить с ответом меня долго не стали. Кармайкл поднялся и просто озвучил общее решение.

– Кормак, ты сейчас смахиваешь на невменяемого розового слона, но мы твои друзья и в твоем сумасшествии будем с тобой.

Остальные также бурно поддержали его слова, выражая свое согласие. Значит, теперь осталось дело за малым – все это сделать.

День Икс был назначен на тринадцатое февраля. Почему не на Валентинов день? Так я все-таки не тупой и видел реакцию Гермионы на нашем свидании. Все эти тюльпанчики и сердечки не произвели на нее впечатления, а значит нужно действовать нестандартно и только для нее, а не когда все будут носиться вокруг с признаниями в любви друг другу. В общем, прочь банальности!

Прежде всего, пришлось сходить на ближайших выходных в Хогсмит и заказать необходимые материалы, оплатив их со своего счета. Родители переводили мои карманные деньги раз в год, сразу всю сумму, приучая таким образом планировать свои расходы. Сейчас это сыграло мне на руку, и пусть половина всей годовой казны ушла, но девушка того стоила.

*****

Доставку товара произвели в срок, пусть и пришлось доплатить за срочность, а вот от Хогсмита тащить пришлось уже нам. Домашних эльфов беспокоить не стал, они доложили бы отцу, куда и зачем отлучались, а обсуждать эти свои действия я пока не готов. Хорошо, что старшекурсникам разрешен свободный выход, сами справимся.

Прошедший недавно обильный снегопад, наконец-то сменивший надоевшие дожди, был весьма кстати. По всей окрестности Хогварса намело огромные сугробы, и даже дорогу до Хогсмита засыпало настолько, что мы еле пробивались, утопая по колено в снегу. Учитывая, что перед собой приходилось левитировать большие ящики, то путь предстоял нелегкий, но мы молоды и рьяны, а значит, нам все по плечу.

Остановившись у последнего поворота перед воротами в Хогвартс, наша группа из трех носильщиков устроилась на перекур. Предстояло дождаться патронуса Менди, в ее задачу входило отвлечь Филча, охраняющего вход.

– Вот чего Эдди всегда достается самая легкая работа? – разминая затекшую от долгого левитирования кисть руки, поинтересовался Ричи.

– Потому что только он может проникнуть в учительскую и стащить волшебный патефон, при этом не подняв на уши всех авроров, дежурящих в школе.

– Холодает, – Джеффри запахнул свою мантию плотнее. – Цветочки не померзнут?

– Нет, на ящике заклинание, поддерживающие оптимальный климат внутри. – Я постучал по своему сиденью, роль которого и играла передвижная оранжерея.

Нашу беседу прервала серебристая синица, пропевшая голосом Менди, что путь свободен. Затушив сигареты, парни подхватили свою ношу и двинулись дальше, нужно торопиться, у нас еще много работы сегодня.

Благополучно миновав ворота, мы свернули немного в сторону, двигаясь вдоль стен замка. На месте нас уже ждала Демельза, при нашем появлении вышедшая из пустоты, все-таки дезиллюминационные чары ей давались лучше нас.

– Все готово, затаскивайте сюда свою поклажу, – она указала на уютную поляну имеющую форму овала. – Теперь никто не увидит, что мы будем делать.

Следующие два часа шесть недоученных магов старательно махали волшебными палочками, создавая весьма необычную вещь для людей, выросших в магическом мире. Теперь же мы сидели на удобных скамейках и смотрели на свое творение, переливающееся мягким, рассеянным светом. И пусть от пота промокли наши мантии и от магического истощения тряслись ноги, но вид открывающийся перед нами того стоил.

– Сюда завтра сбежится вся школа, и занятия будут сорваны, – Демельза вздохнула. – И за это нам тоже влетит.

– Это будет завтра, – Менди сильнее прижалась к Эдди. – Сейчас главное заманить сюда Грейнджер. Если она и от этого устоит, то я не знаю, что на нее подействует.

*****

Гермиону я нашел в библиотеке, читающей очередной фолиант с премудростями, на этот раз, судя по открытой странице, по нумерологии. Увлекшись книгой, она не замечала меня, пришлось привлечь внимание, присев рядом.

– Привет, я тут проходил мимо, – ага, после того как не нашел ее в гостиной, и Демельза проверила спальни девочек, – смотрю, ты сидишь, а скоро отбой.

– Да? – Гермиона посмотрела на свои серебряные часики: – Действительно. Спасибо, что сказал. Я немного увлеклась.

Собрав свои вещи и положив на место книги, Гермиона в моем сопровождении шла по коридорам школы, направляясь в башню Гриффиндора. Проходя мимо центрального входа, я остановился и посмотрел на улицу. Лунный свет, отраженный от свежего снежного покрова, играл бликами и, действительно, манил выйти и прогуляться среди этой зимней сказки. Видя, что я не двигаюсь, девушка подошла ко мне и, проследив за моими глазами, так же залюбовалась пейзажем, видимым за стеклянными дверями.

– Красиво, – посмотрев на ее профиль, подсвеченный лунным сиянием, решил идти ва-банк. – Я хочу немного прогуляться перед сном, составишь компанию?

– Хорошо, пойдем, – она даже не раздумывала, и это явно было хорошим знаком.

*****

Идя между снежными сугробами, мы наслаждались свежим морозным воздухом, смотря, как звезды, рассыпанные по ночному небу, ярко светили, соперничая своим блеском с лучшими бриллиантами на земле. Несмотря на легкую одежду, от холода мы не страдали благодаря согревающим чарам, поэтому получали удовольствие от этой прогулки под молодым месяцем.

Дойдя до заветной поляны, я взял Гермиону за руку, заставляя ее остановиться и удивленно посмотреть на меня.

– Тш-ш, – я приложил указательный палец к губам. – Ты веришь в чудеса?

– Маклагген, я волшебница! – девушка тепло улыбнулась. – И чудеса часть нашей жизни.

– Тогда ступай за мной, – я стал отходить в сторону границы дезиллюминационных чар, увлекая ее за собой.

Гермиона продолжая улыбаться, следовала по моим следам, не отпуская мою руку. Пройдя невидимую грань, она остановилась, издав восхищенный вздох от открывшейся картины. И здесь было чем восторгаться.

Представляющий собой правильный овал ледовый каток, огражденный аккуратными перилами, был подсвечен сотней светящихся магических шаров, висящих в воздухе. Свет, отражаясь от полированной ледяной поверхности, подсвечивал листья ярких тропических цветов, оплетающих деревянные перила, делая их краски еще насыщенней. А мягкая музыка, звучащая вокруг нас, приглашала скорее ступить на лед и заскользить по нему в танце.

– Добро пожаловать в сказку, – мой голос оторвал девушку от созерцания буйства цветов и света. – Сегодня здесь все для тебя.

Похоже, мои слова затронули ее, либо согревающие чары, наложенные на всю территорию ледовой арены, были слишком мощные, потому что на лице Гермионы выступил легкий румянец. Чтобы не смущать девушку еще больше, я усадил ее на ближайшую лавочку и, присев перед ней на колено, превратил ее сапожки в изящные коньки. Проделав ту же процедуру со своей обувью, пригласил Гермиону на лед. Двигалась она не очень уверено, придерживаясь руками за поручень, и я начал волноваться, что ей незнаком такой вид досуга, видимо, придется подать пример.

– Смотри, это несложно, – легко проехался по льду, показывая движения. – Просто отталкиваешься левой-правой, левой-правой.

Мне вдогонку раздался веселый смех и любимый голос:

– Кормак! Я маглорожденная ведьма! Я знаю, что такое коньки. Просто давно не ездила на них.

От этого я резко остановился, подняв тучу ледовой пыли и пристально посмотрел на Гермиону.

– Я сейчас немного освоюсь и поеду. Не волнуйся. – Но, видимо, что-то в моем взгляде выдало мои бушующие эмоции, поэтому она тихо поинтересовалась: – Что?

– Ты первый раз назвала меня по имени, – улыбка чеширского кота, появившаяся на лице, явно выражала мою радость.

– Правда? – девушка на миг опустила взгляд, наверно вспоминая, как обращалась ко мне до этого. – Прости.

– Прощу, но только если впредь я буду для тебя Кормаком, договорились?

– С удовольствием, Кормак! А сейчас дай мне руку, пока я вспомню, как на них стоять.

Подъехав, я взял ее под локоток, придерживая, пока она приноравливалась к катанию по льду. Потребовалось всего минут пятнадцать, чтобы она вспомнила основы, и теперь мы спокойно двигались по кругу, наслаждаясь музыкой и благоуханием экзотических цветов. Мы теперь просто держались за руки, не столько из-за возможности ее падения, сколько получая удовольствие от теплоты прикосновения.

– Расскажи мне о себе, – я посмотрел на девушку, которая ехала столь близко.

– Что ты хочешь узнать?

– Все! Мне проще сказать, что я знаю. Я знаю, что твои родители датисты и лечат маглам зубы, ты любишь книги и учиться, и ты очень умная и красивая. Вот, пожалуй, и все. А я хочу знать больше, что тебе нравится, что нет.

– Мои родители дантисты, – Гермиона посмотрела на меня. – Так называется их профессия – даНтисты.

– Я запомню, – улыбнувшись, постарался ободрить девушку говорить дальше.

– Что мне не нравится? Я не люблю квиддич, – это вызвало мой удивленный взгляд. – Да-да, не люблю я все эти метлы и погони в небесах! И еще я терпеть не могу розовые тюльпаны и эти картонные сердечки.

– Драккл! Ну, я и балбес! Я облажался на нашем свидании, правда?

– Ты облажался, – Гермиона согласно кивнула и улыбнулась.

– Прости.

Коря себя за тот день, я чуть не проворонил момент, когда Гермиона споткнулась, неправильно поставив ногу, и если бы не реакция вратаря, то девушке могло грозить падение на весьма твердый лед. Но слава Мерлину, мои рефлексы оказались в порядке. Придержав ее за сцепленные руки, левой рукой обхватил за талию, удерживая от болезненного приземления. Вроде мгновение прошло, но теперь мы стоим, плотно прижавшись и не отрывая взгляда от глаз друг друга. Гермиона тихо вдохнула и заправила за ушко свой локон, упавший ей на лицо при неудавшемся падении. Я говорил, что ей не стоит так меня провоцировать?

Полуоткрытые губы позвали теплым дыханием, все мысли просто пропали. Легкое соприкосновение губ, таких мягких и нежных, и таких желанных. Замершие на миг тела и ответное движение, вспыхнувшее невероятным фейерверком чувств, когда ее язычок проник в мой рот и завязал борьбу за преобладание. Ее руки, зарывшиеся в мою шевелюру, заставили прижать Гермиону еще теснее, буквально поднимая надо льдом, и все больше углублять поцелуй.

Оторвавшись, лишь когда стало критически не хватать кислорода, мы пытались восстановить дыхание, тяжело дыша и чувствуя тепло двух тел, стоящих так близко, что казались одним целым.

– Гермиона... – как же много мне хотелось сказать.

– Кормак, – ее голос был охрипший, как после сна. – Кормак, мне нужно время. Пожалуйста, дай мне несколько дней.

Вырвавшись из моих объятий, она устремилась к краю ледовой площадки. Достигнув снега, Гермиона расколдовала сапоги и, бросив на меня последний взгляд, убежала по тропинке, ведущей в Хогвартс. Не знаю, зачем тебе это время, но я подожду столько, сколько захочешь.

С такими мыслями я продолжил нарезать круги по катку, но теперь уже в одиночестве, и наверно согревающие чары начали слабеть, вокруг стало намного холодней.

Комментарий к

Глава 12

Для тех, кто ждал и верил, что это случится)

==========

Глава 13 ==========

*****

День всех влюбленных начался для нас с резкого подъема от криков Смита, а ведь мне снился такой сон с участием одной шатенки, из которого меня так нагло вырвали, что я пожалел о запрете на непростительные заклинания.

– Эй, народ! Вы что еще спите?! Там, во дворе, такое творится! – Смит активно жестикулировал, выражая свои эмоции. – Половина Хогвартса уже на улице, а вы все дрыхнете. Вылазте давайте, на это стоит посмотреть!

С этими возгласами наш сосед свалил из комнаты и, судя по его голосу, доносящемуся из-за двери, направился оповещать тех, кто еще не видел чуда.

– Чего орать-то так? – Джеффри протирал глаза в попытке проснуться. – Как будто я там чего не видел.

– Все равно вставать на завтрак пора, – Ричи поставил на место свой будильник. – Кормак, как все прошло вчера? Нет, не хочешь не говори, просто надеюсь, не зря старались. У меня такого истощения отродясь не было.

– Все было прекрасно, – я откинулся на подушку, в надежде вернуть утраченный сон. – Все было просто великолепно.

– Эй! Земля вызывает Маклаггена! Вставай, Ромео, занятий еще никто не отменял.

Собравшись и выйдя в гостиную Гриффиндора, мы остановились, пораженно оглядывая совершенно безлюдное помещение. Обычно ученики нашего факультета не отличались собранностью и до последнего носились по башне, то в спешке списывая у товарищей домашнее задание на сегодня, то возвращаясь за забытыми вещами, либо просто балагуря с приятелями, так что пустая комната со стоящей тишиной была крайне необычным явлением. На этом фоне спокойствие в коридорах, по пути к общему залу, уже воспринималась нормально.

Выглянув из окна выходящих на сооруженный нами ледовый каток, стала понятна пропажа людей из Хогвартса. По льду, громко смеясь и разговаривая, катались студенты всех факультетов, на лавочках разместились компании молодых магов, веселясь и подтрунивая над бедным Филчем. Наш завхоз безуспешно призывал всех немедленно покинуть это сооружение, так как оно не разрешено администрацией и правилами школы.

Скрывающие чары спали, позволяя видеть, что мы создали. Даже днем наша работа выглядела впечатляюще: ледовая площадка размером тридцать на сто футов, заклинание постоянного цветения и чары сохранности, наложенные на тропические цветы, еще долго позволят любоваться необычным для английской зимы пейзажем, а подсветка создавала дополнительный антураж.

В Большом зале только и было разговоров на тему чудесного появления этого развлечения. Большинство склонялись к мнению, что это подарок от Дамблдора для своих учеников ко дню святого Валентина. В принципе, наш директор еще тот чудак и вполне мог такое выкинуть. Мы как не амбициозные люди, решили не заявлять о своем авторстве, пятнадцать минут славы не стоят двух недель отработок, поэтому сидели за столом молча и спокойно завтракали.

Я иногда бросал взгляд на Гермиону, находящуюся в окружении своих друзей, не хотелось на нее давить, но и поделать с собой ничего не мог. После произошедшего вчера хотелось наплевать на всех и находиться рядом с ней. Видимо, мое внимание не осталось незамеченным, Джинни наклонилась к Гермионе и что-то стала говорить, заставив ее поднять глаза и посмотреть на меня. Увидев, что спалился, я неприметно поприветствовал девушку движением руки, получив в ответ скромную улыбку, но эта улыбка предназначалась только мне и это вдохновляло. Писклявый голос Браун, повисшей на Уизли, испортил все настроение, чуть не вызвав разрыв барабанных перепонок у сидящих за нашим столом.

– О, мой Бон-Бон! Доброе утро! Ты видел эту прелесть во дворе? Давай сходим туда сейчас же, мой любимый!

– Лаванда, ты видишь, я ем? – Шестой Уизли попытался избежать удушения от объятий своей девушки. – Да и на занятия скоро.

– Ну, Бон-Бончик! Пойдем, это так романтично, там повсюду цветочки, светящиеся шарики, и это все среди снега, и мы будем кататься по льду, держась за руки. Ты ведь не откажешь своей Лав-Лав?

– Конечно, Лав-Лав, – рыжий грустно посмотрел на свою тарелку, – только сначала доем.

Видимо, не только мне показалось таким нелепым поведение этой парочки, потому что Гермиона резко встала и, бросив скомканную салфетку на стол, вышла из зала.

*****

Все занятия в этот день проходили под аккомпанемент признаний в любви, обмена валентинками и поцелуями влюбленных пар, не стесняющихся выражать свои чувства прямо в переходах школы. Мне же оставалось лишь завидовать им и терпеливо ждать решения одной гриффиндорки, надеясь наверстать упущенное позже.

Перед последним уроком пришлось сбегать в свою спальню и забрать забытый с утра учебник по ЗОТИ, так что теперь я торопился, не хотелось доставлять удовольствие Снейпу, позволяя снять баллы с нашего факультета за опоздание. Уже на подходе к нынешним владениям «грозы подземелий» столкнулся с каким-то пуффендуйцем в пустом коридоре, в результате мои книги и записи рассыпались по полу, а этот мелкий сорванец, извинившись, побежал дальше. Пришлось собирать все и, устроившись в ближайшей нише, распихивать по сумке вещи. Знакомые голоса, принадлежащие Гермионе и ее подружке, заставили меня замереть и навострить уши. Знаю, знаю, подслушивать нехорошо, но кто бы отказался, учитывая, что обсуждали явно меня.

– Джинни, знаешь, он иногда своим поведением просто бесит меня, но рядом с ним мне как-то теплее, и я привыкла к его улыбке, знаю, что всегда могу положиться на него в трудную минуту.

– Но если ты уверенна...

Следующие слова заставили мое сердце остановиться.

– Я люблю Рона уже давно, ты же знаешь. Знаешь, сколько я ждала, чтобы он обратил на меня внимание как на девушку, и как тяжело мне было видеть его с этой Браун.

– А Маклагген? Ты, конечно, хотела взбесить Рона и заставить ревновать тебя, но, по-моему, это не слишком сработало, мой братец слишком толстокожий и не понимает намеков. Да и использовать постороннего парня таким образом, это как-то...

Прозвеневший звонок, оповещающий о начале занятий, прервал их диалог.

– Послушай, Джинни, давай позже договорим, – было слышно, как Гермиона стянула свою сумку с подоконника. – Мне на урок пора.

Девушки, стуча каблучками, разошлись в разные стороны. Притулившись к стене, я отказывался верить в услышанное. Лишь звук вновь начавшего свою работу мотора, находящегося в моей грудной клетке, заставил меня отмереть и горько усмехнувшись, отправиться прочь. В тот день на занятия я больше не пошел.

==========

Глава 14 ==========

*****

Чем дольше я шел по переходам Хогвартса, тем быстрее становились мои шаги. Вбежав в гостиную Гриффиндора и взлетев по лестнице, я остановился, лишь когда дверь спальни захлопнулась за мной с ужасающим грохотом. Голова буквально разрывалась от вопросов: «Как же так? Неужели все это была ложь?! Выходит это был спектакль для одного зрителя, драгоценного Рона, а тебе, Маклагген, отведена роль игрушечной марионетки? Ты считал Уизли не слишком умным? Да вот оказывается, что ты в сто раз тупее его! Конечно, прекрасный Рони не обращает на меня внимания, так давайте используем глупого, влюбленного Маклаггена в качестве красной тряпки для него, пусть видит, что я тоже стою внимания!»

Швырнув сумку на свою постель, сжал голову руками, пытаясь удержать череп от разрыва бьющими ударами пульса. Казалось, что в голове стучат сотни барабанов. Я больше не мог находиться здесь, поэтому, скинув школьную мантию и надев простую черную, схватил деньги из своей тумбочки и ушел в Хогсмит.

Только наивный первокурсник думает, что питейные заведения Хогсмита представлены только «Тремя метлами» и «Кабаньей головой», здесь есть места и значительно темнее. Именно в один из таких баров и принесло меня желание залиться огневиски по самую макушку, чтобы утопить все вопросы в море алкоголя.

Бар «Изгои» как раз подходил под настроение, а учитывая, что здесь не принято было задавать вопросы о возрасте клиента при продаже крепких напитков, и отсутствие влюбленных парочек в любой день, то он был просто идеален. Грязный пол и паутина по углам, в которой мог вполне жить акромантул, меня не смущали, как и морды посетителей, видимо, недавно вышедших из Азкабана.

– Бутылку огневиски и стакан, – на шершавую барную стойку легла стопка из десяти золотых галеонов.

Эта сумма стоила трех бутылок в магазине, но было плевать. Бармен молча подхватил монеты и поставил передо мной заказанное, удостоив даже понимающей улыбки, что на его явно уголовной роже выглядело зловеще.

Налив первый стакан, я выпил его большими глотками, та же участь постигла и следующий. Лишь приговорив полбутылки, темп стал спадать, но проклятые мысли не желали покидать мое сознание, неотступно подбрасывая воспоминания о тех знаках внимания, что уделяла мне Гермиона в присутствии Уизли. Жестоко сопоставляя эти события и реакцию девушки на парочку Браун-Уизел, память подбрасывала все новые и новые моменты. А фантазия добавляла еще и свою лепту, предоставляя кадры, где сестра рыжего с Гермионой смеются над тупым Кормаком и придумывают новые способы привлечь внимание Рональда, используя дурачка Маклаггена.

– Эй, парень, что отмечаем? – неприятный тип в тряпье, когда-то бывшим парадной мантией, устроился на соседнем стуле.

– Похороны. – Действительно, Кормак, детство умерло, добро пожаловать во взрослую жизнь, полную лжи и цинизма.

– Чьи это ты похороны решил здесь отметить? – самозваный собеседник подмигнул своим товарищам, сидящим за ближайшим столиком.

Похоже, мне сегодня не дадут спокойно утопиться. Эти четыре типа явно собирались дорваться до молодого и пьяного. Что же, мне это только на пользу, сейчас я готов был убивать, а не драться, и эта мразь, наполняющая дно любого общества, подходила под эти цели.

– Твои, если не отвалишь, – смотрю ему в глаза и сжимаю палочку под одеждой.

Не знаю, что он увидел в моем взгляде, но это ему явно не понравилось. Ехидная улыбка слезла, а цвет его лица стал заметно светлее. Молча удалившись к своим подельникам, он тихо поговорил со своими собутыльниками, и больше в тот вечер меня не беспокоили.

Время текло незаметно, как и огневиски по пищеводу. Даже обжигающий вкус напитка практически не чувствовался, я пил его, как воду, заталкивая в себя все больше и больше. На каждый вопрос – глоток, на каждое воспоминание– глоток, на каждую злость – глоток, на каждую боль – глоток.

– Парень, – угрюмое лицо бармена появилось передо мной, слегка покачиваясь. – Иди в школу, тебе пора.

Тяжело было сфокусировать взгляд на одной точке, но вот возвращаться, как бы противно мне не было, придется. Судя по темным окнам, уже давно наступила ночь, и если я не приду к закрытию ворот, то придется спать на улице, в таком состоянии меня даже в мотель не пустят.

– Еще бутылку, – очередная стопка галеонов легла на стойку, рассыпавшись от неуверенного движения руки, – с собой.

*****

Морозный воздух, пытающийся привести меня в чувство, явно проигрывал битву с алкоголем, тем более что подкрепление в виде вливаемых новых порций огневиски не оставляло ему шансов. Вдали уже показались ворота на территорию Хогвартса, слава Мерлину, еще открытые. И начхать мне было на Филча, который присматривает за возвращающимися учениками. Но дуракам и пьяным, как известно, везет, а я пьяный дурак, так что два в одном, и, видимо, эта удача позволила мне спокойно пройти в школу – Филча на месте не оказалось.

Коридоры встретили позднего путешественника тусклым светом факелов и боем часов в холле, пробившими десять часов. Время отбоя, а мне еще ползти до башни по всем переходам и лестницам. Но делать нечего: будем идти, тем более в компании половины бутылки это будет нескучно.

Жаль только темные мысли так и остались плавать, заставляя скрипеть зубами от досады и обиды. Никак не мог смириться с тем, что так поступила моя Гермиона. А была ли она твоя Гермиона? Ты сам выдумал этот образ – такой серьезной, такой честной, такой правильной и умной. Вспомнив о ее уме, я остановился. Еще какая умная, так обкрутить и использовать меня, что сам бегал за ней махая хвостиком и повизгивая от восторга. Сегодня моя Гермиона умерла, осталась лишь Грейнджер, которую я не знаю.

Кружащиеся вокруг моего тела стены заставляли искать опору и напрягать зрение, пытаясь найти неподвижную точку. Взгляд зацепился за окно, открывающее вид на так старательно сделанный подарок. Прислонившись плечом к оконной раме, я наблюдал за переливающимися огнями надо льдом, потягивая огневиски прямо из горлышка. Вспомнились слова продавца цветов, когда он показывал заклинание постоянного цветения: «В это заклинание нужно вложить свою любовь. Чем сильнее чувство, тем дольше будут цвести цветы».

Цветы по-прежнему играли своими красками, раскрашивая перила.

– Тварь! – Бутылка с недопитым огневиски полетела в противоположную стену, разбившись на тысячи осколков янтарного цвета.

Красиво получилось! Только мне было все равно, казалось, что на столько же осколков разлетелась и моя жизнь.

*****

Свет, появившийся в конце тоннеля из арок, и спешащие шаги означали конец моему одиночеству. Видимо, кто-то из старост или преподавателей, патрулирующих школу после отбоя, услышал мой крик и звук бьющегося стекла. И еще до того, как свет люмоса прояснил лицо приближающегося человека, я знал, что это Гермиона Грейнджер.

– Ну надо же, какая встреча! – оторвавшись от стенки и пытаясь устоять на ногах, я поприветствовал нашу правильную старосту.

– Кормак? – вид у нее был весьма удивленный.

– Собственной персоной! – Делаю несколько неуверенных шагов навстречу и распахиваю руки: – Обнимешь меня в честь встречи?

– Ты пьян, – не вопрос – утверждение, и непонимающий взгляд

Какая же из нее актриса могла бы получится! Зря она выбрала магический мир. Среди маглов ее явно ждал успех где-нибудь в Голливуде.

– Что не обнимешь? – приблизившись, я взял ее за кисти рук. – А, ну да! Здесь же нет Рональда Уизли! Перед кем же играть представление?! Да, Грейнджер?!

Ее глаза широко распахнулись, видимо, поняла, что мне все известно. Сюрприз, Грейнджер! Черная повязка спала с глаз бедного Пьеро.

– Кормак, – нервно облизывает пересохшие губы, – я могу все объяснить.

– А что здесь объяснять, Грейнджер? – толкаю и прижимаю ее к стене. – Понравилось играть людьми, да?!

При ударе об стенку ее палочка выпадает на пол, а глаза прикрываются от испуга.

– Мне больно, Кормак, – пытается вырвать руки из захватов.

– А думаешь мне не больно! – кричу, срывая голосовые связки и заставляя ее зажмуриться. – Или думаешь, тупой Маклагген не может чувствовать!

От близости ее тела у меня окончательно срывает крышу. Запах ее кожи проникает в ноздри, перебивая запах огневиски, разящий от меня. Так близко и такая не моя. Я хочу ее, хоть раз в жизни хочу подчинить себе и заставить почувствовать всю ту боль, что наполняет меня.

Задираю ее руки, фиксируя над головой. Ее ладошки такие маленькие, что легко помещаются в одной моей. Прижимаюсь к ее телу, вдавливая в шершавую стену, и провожу рукой по ее лицу, очерчивая скулы. Страх и понимание того, что сейчас произойдет, вспыхивает в распахнувшихся карих глазах.

– Кормак, не надо, – сглатывает ком в горле. – Я не хочу.

Плевать. Я тоже не хотел так, но сегодня ты моя. Целую ее шею, оставляя безобразный засос, расцветающий свинцовым цветом. Чувствую, как она начинает биться, пытаясь вырваться из моей хватки, но это бесполезно, силы слишком не равны. А вот бить между ног не надо, это нам еще сегодня пригодится. Прижимаю еще сильнее, раздвигая ее колени и устраиваюсь между ними. Она кричит, но что именно, я не слышу и не понимаю. Продолжая впиваться в доступную кожу, пытаюсь почувствовать ее вкус и рву мантию одним движением, прихватив несколько пуговиц из блузки под ней. Ненавижу ее. Ненавижу и Люблю. И от этого ненавижу себя.

– Кормак. Не надо. Прошу, – тихий голос.

Всхлип.

До моего затуманенного алкоголем и возбуждением разума наконец доходит, что я творю!

Глаза видят, но не верят происходящему. Гермиона стоит, распластавшись по стенке и отвернув голову вбок, лишь бы не смотреть на меня. По щекам бегут ручьи слез, оставляя мокрые дорожки. Она больше не кричит, и эта тишина меня убивает. Как же низко ты пал, Маклагген! Применяешь силу и совершаешь насилие над женщиной, как последний подонок.

Наклоняю голову, прикасаясь лбом к ее макушке, запоминая этот миг. Знаю, больше никогда мы не будем стоять так близко.

– Прости, – отпускаю ее руки и делаю полшага назад.

Еще несколько секунд мы стоим в такой позиции, не шевелясь. Толчок в грудь, и Гермиона, вырвавшись, подхватывает свою волшебную палочку, наставляет ее на меня.

– Никогда. Больше. Не подходи ко мне! – злость в голосе, а по щекам продолжают бежать слезы.

Развернувшись, она ушла, гордо держа спину и сжимая разорванную мантию.

Холодно. В коридорах школы невероятно холодно. И от этого холода хочется завыть и разбить серый камень этих стен, и противиться этому желанию я не могу. Нанося удар за ударом, разбивая пальцы в кровь, окрашивая все в красный цвет, я слышу собственный голос:

– Ты идиот, Кормак! ЭТОГО она тебе никогда не простит. Ты Идиот!

==========