Текст книги "Расклад Таро (СИ)"

Автор книги: Аноним Succin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Ева на мгновение растерялась, а потом сообразила – сейчас это совсем не их разговор. И не их боль.

– Это ты? – ведьма шагнула вперед, вглядываясь в лицо стоящего перед ней. – Гриш, это правда ты?

– А что, не похож? – хмыкнул он, вскидывая голову. Тогда, в магазине, Еве показалось, что у него очень приятное располагающее лицо. Теперь свет пошатывающейся лампочки чертил тяжелые тени под глазами и не скрывал нервно подергивающиеся губы, будто парня подташнивало.

– Почему? – Васса сжалась, по горлу туго прошел комок – так, будто она пыталась проглотить горечь от его поступка.

– Да всё ты понимаешь, – ощерился парень. – Не строй тут целку. Ты тварь всё это сделала. Это всё твоя вина, не моя.

Он мотнул головой и добавил, с не меньшей ненавистью в голосе:

– Я хотел тебе признаться, тогда. Когда ты притащила это чудовище. Всё же было бы хорошо. Какого хрена ты всё испортила, сука?

Она покачала головой, ничего не отвечая и делая шаг назад, но взгляда от него не отвела.

Посмотрев на лицо Вассы, Ева почувствовала, что теперь понимает истинное значение слова "скорбь". Она не поджимала губ, не заламывала брови и не проронила ни слезы, но её тяжелый, безжизненный взгляд сложно было описать как-то по-другому.

Гадалка глубоко вдохнула и выпрямилась. Тихий голос казался даже нежным:

– Мой муж, ты знаешь, сейчас не со мной. Но он знал, что такое может случиться и как-то раз сделал мне прекрасный подарок, с которым я могу ничего-ничего не бояться. Будет жестоко не использовать его, да?

Она опустила голову и развернула ладони по направлению к продавцу. Медленно, с усилием сжала пальцы.

Почти сразу вокруг её ног заклубилось что-то черное, просачиваясь будто из-под пола. Лампочка под потолком зашаталась активнее, или это просто так казалось из-за метания тени по полу.

Ощущение присутствия темных озлобленных духов окутало Еву, будто духота в жаркий предгрозовой час.

Тени закружили вокруг гадалки, как кружат вокруг ног хозяина преданные псы. Безжалостные к другим, но уважающие своего вожака.

– Можете сожрать, – выдохнула Васса, и тени с готовностью вытянулись по полу, рванув к растерянно провожающего их взглядом Григорию. Ева дернулась вперед, но Лев крепко схватил её за плечо, притянув к себе.

– Но! – возразила девушка, на что дух лишь кивнул головой в сторону Влада. Змей стоял за спиной гадалки и вроде бы смотрел только на происходящее впереди, но только почему-то Еве сразу стало понятно – он отреагирует мгновенно.

– Она же убьет его, – прошипела в отчаянье Ева, вскинув взгляд на Льва.

– Убьет, – спокойно кивнул тот. – Но змей не даст тебе помешать. Они любят эту девочку, по-своему. И мыслят не так, как ты. Слишком старые, слишком другие. И я тебя туда не пущу, потому что сейчас он пойдет на всё, чтобы подарить ей эту возможность. Я знаю. На его месте я сделал бы то же.

В гараже раздался высокий надрывный крик, перешедший в захлебнувшийся хриплый стон. Ева судорожно сглотнула, бросив взгляд на Вассу, и почувствовала, как холодный пот скользнул по спине. В то мгновение она поняла, что ошибалась – и Васса никогда не балансировала на гранях двух миров. В какой-то момент, возможно уже очень давно, она просто перестала быть человеком.

В глазах ведьмы больше не было боли. Она неотрывно смотрела вперед, одновременно запоминая картину перед собой и будто глядя сквозь неё, вспоминая что-то своё.

И улыбалась.

***

Шестью месяцами ранее.

Глядя на мелькание огней в окне трамвая, Григорий думал только об одном: «Ну, и как с этим всем найти себе девушку?».

После того, что произошло тогда в квартире, он никак не мог собраться. Окунулся с головой в мир милой рыженькой ведьмы, пытаясь завоевать её внимание своим интересом, и обжегся. Парень понимал, что сам дурак, раз не продумал риски того, во что лезет, но тогда голова, задурманенная гормонами, влекла его по пути надежд и чаяний. Спросить, что думает объект надежд обо всём этом, Григорий как-то не додумался, так что томная улыбка и нечаянно оброненные слова о неком "муже", стали отрезвительной пощечиной.

Он потер лицо, будто красный отпечаток остался на коже в реальности, и мрачно ухмыльнулся в руку. Теперь он ничего не понимал. В основном, девушки из мира Вассы были едва ли не более странными, чем она, да и рядом с ними он чувствовал себя ущербным. У них всех было что-то, чего никогда не было у него – какой-то свой дар. И своя, общая тайна. Они жили в этом так долго, что на обычных людей смотрели как на диковинных зверушек, и быть одной из этих зверушек ему совсем не нравилось. С нормальными же девушками у него все время было ощущение, что что-то не то. Один раз опустив голову в этот пестрый омут магии, он уже не мог вернуться к чему-то обыденному, и общение с ними казалось ему пресным. Гриша понимал, что они не виноваты, и это какие-то свои тараканы в голове, но поделать с ними ничего не мог. Поэтому и поспрашивал друзей на тему грамотных мозгоправов. Не сказать, чтобы у него было много лишних денег, но в данном случае он понимал – надо. По крайней мере, чтобы нормально жить дальше. Избавиться от этой мишуры в голове, избавиться от обиды на Вассу и смотреть на неё так, как он изображал все эти годы – как хороший друг. Тем более что она никогда и не пыталась им пользоваться, чтобы вменить ей в вину "френд-зону". Легче, правда, не становилось. Ничуть не приятнее осознавать, что тебя, даже не заметив этого, отшил хороший человек, а не подлая жадная скотина.

"Соберись, – отчитал себя парень. – Ты для этого к нему и едешь. Поговоришь с ним, и полегчает"

Как описать особенности истории, Григорий пока не придумал, но рассчитывал как-то выкрутиться на месте. Тем более, его предупредили – первый сеанс скорее призван познакомиться и узнать о проблеме, а не разбирать её по полочкам. Так что время придумать красивую аллегорию ещё было.

Пока он уговаривал себя, что вот – поговорит с психологом, и всё резко изменится. Радуга там, единороги, бабочки, жена-красавица и воспитанный умный ребенок, сразу в старших классах школы, желательно.

Верилось, конечно, с трудом. Даже без единорогов и прочих фантазий – хотя бы просто в изменения. Слишком мало было примеров вокруг. Но, попытка не пытка – главное, чтобы хоть хуже не стало. Ездить, правда, неудобно – всего один трамвайчик, да и тот на дороге появляется редко, но терпимо. Без пересадок, по крайней мере.

"Остановка "Первомайская"", – проскрипел динамик. Значит, уже пора подниматься. Ну, как говорится, с Богом. Или к черту.

Первая встреча действительно успокоила юношу. Ничего страшного – поспрашивал, что привело, какие проблемы с девушками, что хочется исправить и к чему в итоге прийти. В принципе, всё то, о чем Григорий и сам не раз думал. Предложил вспомнить дома все эмоции, которые возникали во время общения, и на самом раннем этапе, когда ему в голову вообще приходила мысль пригласить их на свидание.

Это было полезно, но все равно не оставляло ощущение, что "что-то не то".

Парень тяжело вздохнул, и опустился на свободную лавочку. Хотя бы не типичная остановочная "будочка" – остановка была прямо в парке, так что и на счет антуража городской совет озаботился. Красивая защита от дождя (правда железная, на тонких ножках, так что от ветра уже пасовала), новые лавочки, красивая клумба напротив. Не обычная, квадратная, с редкими цветами, а какая-то хитрая, с каменным фонтаном, маленькими ёлочками, у которых, Григорий был уверен, было какое-то особое название, которого он не знал, и декоративным мостиком через всё это великолепие.

В таком месте и ждать приятнее – хоть глазу есть за что зацепиться.

Он откинулся на спинку лавочки, подумывая достать плеер, как кто-то рядом участливо спросил:

– С тобой всё хорошо, сынок? Не случилось чего?

Григорий повернул голову на голос. Рядом примостился седой дед, с неровно подстриженной густой бородой. В первое мгновение парень решил, что тот хочет попросить у него денег, но присмотревшись, почувствовал укол совести. Одет дедок был нормально – чисто, аккуратно, не богато, но и не нищенствовал.

– Нормально всё. Устал просто, спасибо за заботу, – улыбнулся ему Гриша.

Дедок покачал головой, плотнее обхватывая набалдашник трости, на которую опирался даже сейчас, сидя.

– Ох, молодость. Глупые вы все, всегда стариков дурите – кто в банках ентих поганых, а кто как ты, отмахиваются-отмахиваются, а потом что?

– Что? – лениво заинтересовался парень. Все равно времени было в достатке, так что, почему бы и не поговорить немного со скучающим дедушкой? Это казалось ему ничуть не хуже фоновой музыки.

– А то, – нахохлился тот, сверкнув на парня глазом так недовольно, будто прочитал его мысли. – Грыжа вылезет!

Переждав приступ смеха, дед продолжил:

– А выложи всё, вот как оно есть, того гляди и полегчает.

– Так я, дедушка, как раз за этим к психологу и записался. Только от него вышел, – решил всё же признаться парень. Он не стал бы так откровенничать, будь на остановке кто-то ещё, но в этот час больше желающих уехать не было. – Запутался совсем, вот и решил это... ну, распутать. Подумал, раз надо мне говорить с кем-то, пусть я уж лучше этому кому-то деньги буду платить. В конце концов, он и учился, чтобы мозги таким как я вправлять.

– Психооологи, – уважительно протянул дедок, судя по затуманенному взгляду вспоминая о чем-то своём. – Если б у нас были, может я бы и женился. А не куковал с "мечто-ой" до пенсии. Хоть ума хватило работу не просрать ради бабы, и на том спасибо.

Григорий ощутил укол обиды. Ну, да. Он "просрал", но, в конце концов, он и сам понимает, что дурак. Да и что там было терять – место под отцовским крылышком? Не велика потеря.

И, все равно, тяжелый вздох подло вырвался из груди, белым клубком пара растекшись по воздуху.

– По больному попал? – догадался дедок, сразу обратившись во внимание.

Парень кивнул, смущенно почесав в затылке.

– Я как раз это... и работу.

– Балбес, – нахмурился собеседник, но тут же махнул рукой. – Да ладно, я б так же сделал, если бы долгов на семье не висело. Бабы они такие. Моя красива-ая была, коса во, до жопы. И это в наше-то время, когда девки моды ради под корень все состригали.

– Здорово, – уважительно согласился Григорий. По фото бабушки он помнил, что самые "крутые" модницы в те годы ходили исключительно с каре разнообразного пошива. Впрочем, фоткали тогда исключительно городских и модных – а таких, как он подозревал, было далеко не большинство. – Старые традиции поддерживала?

– Да какой там, – кряжисто рассмеялся дедок. – Впереди всех была. В группе играла, на гитаре. Там парни одни, и она. Казалось тогда, что она как из другой страны приехала, ей-ей. Хотя на деле-то... много их таких было. Мне бы тогда мозги мои сегодняшние, другое дело было бы.

Парень повернулся к деду, заинтересовавшись историей, но тут, звякнув о рельсы, к остановке подъехал трамвайчик. С сожалением попрощавшись с дедом, парень забрался внутрь. Он бы с удовольствием посидел ещё, но сеансы были поздно, а возвращаться в ночи не хотелось.

С психологом Григорий договорился встречаться раз в неделю – тот сказал, что чаще не стоит, так в голове не успеет уложиться новая информация. Впрочем, парень был только за – и время есть обдумать, и не так много денег уйдет. И так, с этим фронтом работ ему уже пришлось распрощаться с мечтой о приставке. Ну, не совсем распрощаться, конечно, но знатно отложить её – не по карману пока. Продавцом много не наработаешь, а левых подработок, хоть он и бахвалился Вассе, было совсем не густо. Одна-две в месяц, разве это деньги? Но пока это было всё, что он умел. Кроме того, чем занимался у отца, конечно, но на это парень твердо решил не оборачиваться – лучше голодное (временно голодное, как он надеялся), но своё, чем сытное, но чужое.

За ту неделю он частенько возвращался в памяти к тому дню, восстанавливая беседу с психологом и с дедком после. И не мог не заметить забавную иронию в том, что последняя помогла ему намного лучше. Появились новые мысли, появилась какая-то надежда что ли. Он понимал, что нельзя сравнивать себя с кем-то, но подсознание выгрызшее от одиночества дыру в груди, все равно настойчиво искало родства с кем-то.

"Да выбрось ты из головы, – посоветовал он сам себе. – Это всё, потому что вы говорили от силы минут десять. Вот и додумал себе остальное".

Но всё равно, при следующей беседе с психологом, он поймал себя на почти дословном повторении слов деда. Говорят только "с другой" не страны, а планеты, когда вспоминал Вассу.

"Бесполезная трата денег, всё же", – подумал он, оглядывая пустую остановку и опускаясь на лавочку. Почти уверенный, что позвонит завтра и отменит следующую встречу. Да и зачем она ему, если ничего полезного он там не слышит? Болтология одна и никаких полезных советов. Как разобраться в себе, если не ты считаешь себя другим, а ты, правда, другой. Точнее она – другая. И её круг тоже другой.

– Опять психолух? – спросили справа, и Григорий чуть не подпрыгнул, резко поворачиваясь. Он мог поклясться, что лавочка была пуста, и не слышал звука шагов, но всё же сейчас смотрел на старого знакомого, того самого, с которым встречался на прошлой неделе.

– А вы тут... откуда? – растерянно спросил он, быстро оглядывая сидящего перед собой. Дед нигде не просвечивал, да и авоська была другого цвета, что внушало доверие – скорее всего не призрак. Последних он все ещё побаивался, хотя в целом те были безопасны.

– Да я тут почитай каждый вечер гуляю, – поднял мохнатые брови собеседник. – Воздух тут хороший, тихо вечером. Район тихий, хулиганов нет. Почему не погулять-то?

– А я о вашей истории думал, – смущенно признался парень, решив, что уже можно перевести тему в любопытное ему русло. – Интересно стало, почему вы её другой считали.

– Да дурак был, – отмахнулся старичок. – Да бабы они все, в общем-то, одинаковые. Есть, конечно, немножко другие, но в целом... как из одного котла. Моя то что, она вся из себя творческая, семья хорошая. В левайсах ходила, а носа не задирала – редкая девка тогда такая была. А я что, из рабочих.

Он закряхтел, усаживаясь поудобнее, и начал рассказ. По мере того, как он говорил, Григорий понимал как много общего у них. Разные эпохи, разные девушки, разная внешность и увлечения, но одно чувство – что она стоит где-то там, далеко. А ты не можешь дотянуться. И примеряешь это на всех остальных.

Следующего разговора Григорий уже ждал, даже принес с собой термос с чаем, чтобы было сподручнее коротать время. А потом и вовсе приехал в неурочный день, просто чтобы посидеть на лавочке. Уже подольше. Десяти-двадцати минут даже на начало разговора не хватит, а вот пару часов уже другое дело.

С дедком не надо было даже свою историю рассказывать, он успешно справлялся за двоих. После разговоров ещё долго в голове крутился его голос, будто продолжающий объяснять ту или иную деталь истории. Парень привык к нему, слушал как радио, приятное и ненавязчивое. Это расслабляло и успокаивало, помогало отвлечься от глупых проблем.

Только один раз дедок бросил случайно:

– Да бабы вообще любые норм, если только не ведьмачат, – чем вывел Григория на чистую воду. То, как помрачнел парень, нельзя было не заметить, даже если ты – подслеповатый дед.

– Что, такая что ли? Дурной ты, нет? – рассердился его собеседник. – Вот и зачем тебе это, а? С ведьмой почему нельзя говорить даж, знаешь?

– Странные потому что? – осторожно предположил Гриша.

– Странные, – передразнил дед. – Дурак ты, парень. Это всякие разукрашенные – странные. Или чулки синие. А ведьмы – с чертями живут, с чертями едят и спят с ними же.

– Не все такие, – нахмурился парень, не желая давать рыжую подругу в обиду, но дедок только отмахнулся.

– Да что ты знаешь. У меня бабка ведьмой была. Не такой, что в селе на отшибе живет и плюётся вслед – эт они под старость уже, да и то не все. Эта в городе жила, улыбчивая, милая вся такая. Только люди вокруг неё чахли. Не сразу, конечно. И не все. А только те, кто её в душу пустил.

Он сурово посмотрел на Гришу из-под бровей и добавил:

– Вот ты. Много у тебя после неё баб других было, а?

– Да у меня и её-то не было, – погрустнел парень. – Но она не обещала ничего, не просила. Ни денег, ни помощи. Она и не знает, что я чувствовал.

– Ага, держи карман шире, – хохотнул дед. – Конечно, не просила. И не обещала. Зачем ей это, ты подумай? Ты и так ей всё даёшь.

– Неправда, – вскинулся парень, но собеседник его перебил.

– Да не то, что другим бабам надо. Это ты должен давать, дурачина – ты же мужик в конце концов. Она душу твою пьет. Вон ты серый какой, а всё почему? Потому что когти ейные у тебя уже, там. Ей и не с руки с тобой ругаться, она наоборот задабривать тебя будет.

Трамвайчик подошел очень кстати. Парень поднялся, и впервые не прощаясь, забрался внутрь. Пошел он. Васса бы так не поступила. Да и даже если бы так, то зачем она бы тогда отвергла его?

А ты подумай, парниш. Зачем ты ей близко? – ответил в голове голос дедка. – Она и домой-то тебя небось не пускала.

– Пускала, – проворчал Гриша, чувствуя себя полным идиотом, разговаривая сам с собой в полупустом трамвае.

А везде ли пускала? – прозорливо спросил дедок.

Григорий отмахнулся, да и голос затих.

Разговор не шел из головы. Парень прокручивал его раз за разом, до головной боли, до тошноты, пытаясь найти ошибки, неточности, что-то, что покажет – дед был не прав, и такого не может быть. Что Васса всегда заботилась о нём и помогала, в чем могла. Что она не заставляла его страдать. Что он не мог быть таким дураком, которого обвели вокруг пальца, и водили настолько долго.

Он не ездил в парк целую неделю, но в привычный час, не отдавая себе отчета в том, что делает, собрался и выехал из дома. Сойдя с трамвая, он присел к дедку на скамейку. Григорий смутно помнил, что вроде бы раньше ездил сюда не за этим, но за чем конкретно никак не мог поймать в памяти, так что решил, что ему просто кажется.

– Ну что, подумал? – спросил дед.

– О чем? – надуто спросил парень, кутаясь в куртку – вечер выдался прохладным.

– Везде пускала-то? – терпеливо переспросил старик.

– Нет, – вздохнул Гриша, чувствуя, что заранее был готов к этому вопросу. – В свою комнату никогда не пускала, и дверь закрывала плотно.

– А я тебе о чем, – ухмыльнулся собеседник, совсем не по-старчески закидывая ногу на ногу и снисходительно глядя на парня. – Понял теперь, на кого наткнулся? Или ты думаешь, что ты один такой наивный?

Григорий поднял на него удивленный взгляд, и дед пояснил.

– Что, скажешь, она никому не нравилась? И не пропадали они потом?

Неожиданно у парня заболела голова. Не резко, а накатывающей давящей волной, и привычные образы стали меняться на другие. Более яркие. Как медленно всплывающие в памяти давно забытые воспоминания.

Случайные взгляды, игривый тон. Завороженные глаза друзей, которые смотрели на ведьму как на кого-то совершенно волшебного. Того, кто их околдовал.

Парень помотал головой, боль постепенно ушла, но образы остались. Он нахмурившись, посмотрел на деда.

– Я помню, да. Но мне кажется, что раньше я не помнил. Это как-то... – он замялся, подбирая слова. – Не могу понять, в общем. Странно.

– Это был блок, – спокойно объяснил собеседник. – Который она поставила, чтобы ты был уверен, что ты один-единственный. И чтобы не сравнивал себя с остальными. Что смотришь так удивленно? Думал, она одна такая на свете? Я посильнее буду.

– Вы можете такое убирать? – растерялся парень, и тут же вскинулся, умоляюще глядя на дедка. – Сделайте так, чтобы я её забыл! И всё это забыл!

– Это тебе половину головы вырезать придется, – хохотнул тот в ответ. – Но подумай, что можно сделать, когда кто-то поступает так, как она?

– Свалить подальше? – предположил Гриша, и тут же вздрогнул – головная боль снова накатила, на сей раз сжимая виски до темноты в глазах.

Подумай ещё

– Подумай ещё, – прозвучало одновременно вслух и у него в голове, раскатившись громом.

Если бы это был кто-то другой. Чтобы ты сделал?

– Если бы это был кто-то другой. Чтобы ты сделал?

Если бы ты знал, что этот кто-то поступает так с другими?

– Если бы ты знал, что этот кто-то поступает так с другими?

– Я бы сделал так, – слова давались ему тяжело, голову ломило, но сознание начало проясняться. – Так, чтобы я был последним, кто пострадал. Потому что... это неправильно. Так нельзя делать.

Когда он открыл глаза, на лавочке никого не было. Но это было неважно, потому что голос в голове остался. И он готов был помочь ему.

***

– Зачем ты это сделала?!

Васса вздрогнула, поворачиваясь на голос. Глаза Евы сверкали даже в таком тусклом свете. Она выдвинулась вперед – Лев поднял руку, чтобы остановить её, но опустил. Решил, наверное, что сейчас не стоит вмешиваться.

– Зачем ты убила его?

Ведьма глубоко вздохнула. Следовало ожидать таких вопросов. Вот и он – момент, когда между ними зазмеится быстро расширяющаяся пропасть. Так или иначе – столкновение со второй стороной монеты происходило всегда. Она всегда пыталась объяснить. И её очень редко понимали.

– Он уже не мог думать. Внутри одна ненависть. Чистая. Оставь я его в живых, продолжил бы попытки, пока не сгорел бы.

– Ты не можешь знать заранее. Он болен, может ему помогли бы, – тон Евы уже ниже, но все равно жесткий, упрямый.

– Могу. Сейчас он не закрывался и я хорошо его чувствовала. В таком я не ошибаюсь, – покачала головой ведьма. – Жаль только, что я не увидела этого раньше.

Медиум помялась, отводя глаза. Вопрос она выпалила только когда Васса уже подошла к двери:

– Почему ты улыбалась?

Ведьма замерла, глядя вперед. Ответить надо было. Но поворачиваться не хотелось – она и не стала, только полуобернулась, не глядя на девушку.

– Он был хорошим человеком. Пусть не сейчас, пусть когда-то. И это позволило ему не сомневаться в себе перед смертью. Я сохранила его мир, в котором я маленькое местечковое зло. Это единственное, что я могла для него сделать.

Она потянулась к ручке, но перед глазами потемнело. Васса успела подумать, что с лампочкой что-то не так, как её ноги подкосились, и она попыталась с размаху сесть на каменный пол. Только попыталась – поскольку её подхватил Влад, поднимая на руки.

– Я пойду спать ко Льву, – слышала ведьма голос Евы, ещё не отключившись окончательно. – Идите во вторую комнату.

– Не волнуйся, отнесу её на диван внизу, – прохладно отвечал змей. И, уже мягче, наклоняясь над самой Вассой:

– А ты спи давай, мелкая.

Дальше ведьма погрузилась в настолько глубокое забытье, что не могла сказать – на диван ли отнес её Влад, или все же решил в постель. Остался ли с ней или ушел спать в другое место. Не знала, кто собирал их вещи, в котором часу приехал Саша, и говорила ли что-то ещё Ева на счет того, что случилось.

Очнулась она только в дороге, от того, что машину тряхнуло на ухабе. Осторожно приоткрыла глаза, обозревая рукав Влада, на плече которого и спала. На удивление, другой бок прижимался не к холодной двери, а к чему-то теплому – скосив глаза, Васса увидела Льва.

– Ого, – ухмыльнулся тот. – Да ты ещё жива, старушка.

– Проснулась? Жаль, – оживился Влад. – Я уж думал чучело из тебя сделать или в гипс закатать, как предостережение потомкам.

– Да ну вас обоих, – сонно рассмеялась Васса, пихнув локтями в оба направления. – Поспать уже нельзя, сразу какие-то подозрения.

Саша с водительского кресла бодро поприветствовал её и поинтересовался самочувствием. Быстро рассказал, что Джека отправили без приключений, возможно, потому что спиртное дома кончилось.

Даже Ева буркнула что-то приветственное – это немного обнадеживало.

Васса чувствовала себя на удивление хорошо. Тело ломило, не отнять, да и голова немного кружилась, но не было давящего чувства опустошения, которое должно было быть после призыва. Тени были подарком, но всё же даже для активации она выскребла остатки.

Устроившись поудобнее, девушка откинулась на спинку и прикрыла глаза. Спать уже не хотелось, но так она, наоборот, могла собраться и быстрее придти в себя.

На мгновение ей показалось, что лица коснулся теплый луч солнца – только через пару мгновений она поняла, что ошибалась. Утро было пасмурное и темное, в салоне даже горел свет.

Озадаченно двинув бровями, Васса слегка вышла из тела, и тут же воровато нырнула обратно, пряча в вороте свитера смущенную улыбку. Она поняла, почему сидела в середине – и справа, и слева исходила ровная, теплая сила, полукругом растекающаяся от каждого из мужчин. Она не знала, в курсе ли второй – ауры не соприкасались, но оба осторожно помогали её телу подпитать себя самому. Оно уже восстановилось, так что теперь могло переваривать силу не пытаясь самовозгореться.

"Нужно их как-то отблагодарить. Влада-то найду, чем порадовать, а вот Льва... спрошу у Евы, что он любит", – подумала она, и спохватилась. Спросить у Евы, ага. Легко сказать. Это будет возможно, только если она как-то согласится с ней контактировать, а это, как говорится: "сильно вряд ли". После того, что она увидела, это было и понятно – редкий человек мог выдержать такое зрелище, тем более понимая, что это сделал тот, с кем ты общался. Ведьма знала, насколько у неё самой уже сместилось понятие морали, так что не ждала таких же странностей от окружающих. Но все равно, было немного обидно. А может и не "немного".

Слегка помрачнев, Васса бросила взгляд в окно. Мимо быстро мелькала лесополоса, изредка сменявшаяся прогалами, в которых были видны то поля, то дачные домики. Васса не помнила, как они ехали в первый раз, а сейчас проспала часть дороги, но надеялась, что скоро всё закончится. Они будут в городе, она будет заново обживать свою квартиру, а Ева будет пытаться забыть то, что видела.

"Пожалуй, так будет лучше для всех", – решила ведьма.

Её настроение будто передалось всем остальным. Никто не разговаривал, даже радио наигрывало что-то отвратительно-тоскливое. У этой победы был определенно не самый приятный привкус, поэтому, когда Саша остановился перед домом Евы, ведьме показалось, что все вздохнули с облегчением. Перебрасываться короткими фразами из разряда: "Это ваше? А то? Мы что, и макароны с собой уволокли? Вам помочь занести?", было уже приятнее и спокойнее. Бытовые занятия всегда успокаивают, поскольку к ним ты привык, но они требуют твоего внимания, и отвлекают от проблем.

– Мелкая, ты в норме? – спросил Влад, когда Саша уже плавно отъехал от бордюра. Васса повела плечами, двигаясь немного вбок, давая Владу место, и затаскивая ноги на сидение – предварительно скинув ботинки. Так появлялась иллюзия, что она дома и всё вокруг нормально. Ведьма понимала, что в квартире теперь она это чувство ещё долго не поймает, так что пыталась добрать, по крайней мере, так.

– Если честно, я не уверена. Наверное, стоит спросить меня об этом попозже, когда в голове всё уляжется. А то пока я одновременно чувствую себя дурой, и жестокой скотиной. И честное слово, на данный момент я без понятия, что из этого меня больше расстраивает. Вот Саш, ты что бы выбрал из предложенных вариантов?

– Пожалуй, ни один, – отозвался парень спереди. – Ну, жестокой скотиной меня, конечно, пытаются выставить некоторые клиенты, увидев счет, но у них плохо выходит, сама знаешь, сколько я беру. С дурой сложнее, для этого надо ещё и пол менять, а оно дело так-то затратное...

Ведьма захихикала. Это она и любила в своем окружении. Пусть юмор и бывал немного, а порой, если дело касалось Влада и излишне, черным, но после всегда становилось легче. Ни одна проблема не может продолжать тебя убивать, если ты смог посмеяться над ней, или обернуть её в приятные воспоминания.

– Кстати, – Саша вырулил в узкий проулок и поинтересовался. – Как там с той девушкой, к которой я возил вас на дачу, всё нормально?

– Да тоже не сказала бы, ей пришлось увидеть кое-что неприятное, и под "неприятным" я подразумеваю неприятное для нас – а для нормального человека, пожалуй, шокирующее и возможно травмирующее. Да уж, геморроя мы ей добавили, я так в особенности, – цокнула языком ведьма и осеклась, всмотревшись в задумчивое лицо Александра. – А почему ты спрашиваешь?

– А, ты же не знаешь. Это я посоветовал твой номер, – улыбнулся парень, склонив голову, но не отвлекаясь от дороги. – Знакомый сказал, что у девушки какие-то проблемы связанные с духом рода, и она ищет хорошую гадалку. Я бы посоветовался с тобой, стоит или не стоит тебя дергать, но много кто жаловался на волнения в тонком мире в последнее время. Это где-то... дай подумать, несколько месяцев назад началось. Я всё хотел сказать, но на приезд Джека отвлекся, а ночью, ну, я уже говорил, он отправился к себе, у меня освободилось места в голове, и я вспомнил. Понятия не имею, что там и к чему было, но надеюсь, что всё улеглось, а то там совсем какая-то чертовщина мутная творилась.

Ведьма моргнула, фактически чувствуя, как медленно двигаются веки и как сокращаются мышцы вокруг глаз. Она не была против того, что Саша дал её номер – она и так была за, когда дело касалось новых клиентов, а услышь то, что услышала сейчас – сама бы вручила парню визитку, чтобы передал. Её затормозило другое. Она совсем забыла, как именно они познакомились, и почему Лев пришел сюда. И это было далеко не из-за Григория, и не из-за опасности для неё. Она даже Влада вызвала совсем не из-за себя, потому что чувство, что что-то идет не так, появилось у неё не после посещения магазинчика и встречи с Гришей, а до. Сильно "до". Тогда, когда в её дверь позвонила Ева. И это чувство было намного сильнее, чем страх за жизнь, оно будто шло откуда-то извне, откуда-то оттуда, куда нельзя достать физической рукой.

Глаза Вассы распахнулись, на неё внезапно накатил давящий ужас, настолько огромный, будто кормился где-то в стороне, поджидая, когда же его заметят, и только сейчас обрушился со всей силы. Волнения в тонком мире. В мире духов. Ева – медиум. И Гриша вел себя, будто...

– Поворачивай. Сейчас, пожалуйста. Я пока не знаю, почему, но нам нужно обратно к ним, – выдохнула Васса, вцепляясь в спинку водительского кресла. – Быстрее, Саш. Если у них всё в порядке, пускай я лучше побуду параноиком, но если нет, то я никогда себе не прощу.

Никогда ещё четвертый этаж не казался Еве настолько далёким. Лев забрал сумки – видимо, та трава всё-таки помогла, двигался он уже свободно, но даже отсутствие нагрузки медиума почему-то не спасало. Голова немного ныла от недосыпа, и роем сновали мысли, совершенно не помогающие процессу передвижения конечностей.

– Да что с тобой? – спросил Лев, фактически затаскивая девушку на их площадку. – Тебя вроде никто не бил, не кусал и не травил, а ты еле ползаешь.