Текст книги "Рождение Солнышка (СИ)"

Автор книги: Аноним Katsurini

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Да наши все юнцы какие-то... Надо кого-то постарше. Как известно, юноши взрослеют медленнее девиц, и только при разнице в несколько лет в его пользу, приблизительно зрелость на одном уровне, – выдала Мила. Это она научных книг начиталась. Она тоже на строительное направление поступала, но не срослось... не хватило баллов. Предложили вот к нам на заочное бесплатно. Платное направление тоже существовало, но туда брали тех, кто не смог на бесплатное поступить по разным причинам. Но платники обычно не сдавали вступительные испытания, поэтому к ним относились как к глупеньким, иногда со снисхождением даже. Но... считалось зазорным, если ты ему откажешь в помощи, даже наоборот, если сессию он не тянет, то самые сильные учащиеся с ними занимались перед испытаниями. Обычно к окончанию обучения образование выходило достойным у обоих направлений. Редко когда отчисляли за неуспеваемость.

Как рассказывали наши преподаватели, нетянущих учащихся брали в помощники к преподавателям. И они сидели на всех их лекциях, часто проверяли работы, сверяясь с образцом, в общем, их вытягивали за счёт постоянного начитывания материала. Что-то да откладывалось. Когда помощник чувствовал свои силы, мог попробовать сдать испытания за очередную сессию. В конце концов за пару-тройку лет и они получали диплом.

А после сессии у меня будет практика. Буду под наблюдением инструктора водить трамвай. И это здорово! Да ещё и деньжат немного выплатят. Тоже неплохо...

Поскольку я уже считалась девицей на выданьи, у меня был свой счёт в банке – моё приданое. Если раньше приданое делалось своими руками, шили и вышивали сорочки, то в современном обществе, когда большинство тканей и одежды шьётся на заводах и малых предприятиях, нужда в собственном сундуке с одеждой отпала. Хотя, те, кто мог позволить себе, считались невестами с золотыми руками. Правда, сейчас и это уже купить можно. Я вот вышиваю и шью на заказ. Мне ткань дают или сама покупаю, подбираем узоры с заказчицей, и за отдельную плату выполняю кропотливый труд. Уже половину соседнего селения, можно сказать, одела. В городке, где я жила, там жителей в несколько раз больше, да и работающие. Редко с кем встречаюсь. Но соседей по многоквартирному дому обеспечила наименьшее по двум праздничным – мужской и женской – сорочкам. Сама тоже хожу в таких. Но это скорее расхваливание собственного товара. В обычной жизни народный наряд надевают лишь по праздникам.

Ну и дома просто моей обязанностью стало нашить приданого Лене и праздничный наряд мачехе сделать. У меня самой были только вышитые сорочки, и как хорошо, что маленького размера. Лена была на два размера крупнее меня и выше, поэтому мои наряды ей не подходили.

В училище же наоборот. Форма была народная. Подпоясанный любого цвета, кроме красного сарафан и вышитая рубашка. На голове – красная лента. На праздник – кокошник и красный сарафан. И любо-дорого глядеть на всех. И если мы просто шли до надземки, на нас обращали внимание. Мужчины и юноши заглядывались, мамы обращали внимание на нас своих детей.

Вплоть до дома. Уже дома сарафан меняла на порты. С тех пор, как разрешили женщинам их носить, многие перестали юбки надевать.

– Девочки, а давайте погадаем? – предложила Мила.

– Ложусь на новом месте? – уточнила Даша.

– Ага, приснись жених невесте! – закончила фразу Мила.

Каждый шепнул себе.

Незаметно для себя уснула.

Что снилось, я не помнила поутру. Но до сих пор ощущала тот первый поцелуй.

Разбудил всех звонок на урок. Я взглянула на часы. Всего десять утра! Десять? При том, что легли мы около восьми... Спать хотелось нещадно. Я кое-как поднялась. Натянула сарафан, достала из сумочки расчёску и поплелась в туалет полусонная, пока очередь не образовалась.

Сделав все дела, а также умывшись и причесавшись, уже более бодро, но при этом пошатываясь, поплелась обратно. Вереница из сонных студентов растянулась в том же направлении.

В тренировочном зале народ уже собирал матрасы. Использованное бельё скидывали в кучу. Я собрала свой, взяла вещи и потопала к нужному кабинету к первой паре. Девочек встретила там же. И когда успели? Причёсанные, правда, помятые какие-то. Будто ночь не спали.

– Привет, девочки!

– Спать хочу! – пробормотала Мила.

– Все хотят.

– Зачем пары проводить, если мы не в адеквате? – спросила, зевая, Даша.

– Для галочки. Да и мало ли, проверка какая... Занятия отменять не положено, пропускать материал – тоже. Как экзамены сдавать будем?

– Да, экзамены – это кошмар. Не представляю, как сдавать устройство трамвая, – пробормотала я.

С другими экзаменами проблем не было. Правила я все знала и готовилась. А вот с устройством у меня не выходило. И если девочки заранее контрольные сдали до сессии – приезжали к ребятам в общежитие, те им помогали, то у меня возможности такой не имелось. И до экзаменов надо успеть получить допуск...

Вскоре подошёл преподаватель и начал начитку. Я списывала всё с доски, но молчала. Обычно в расписывании и подсчитывании всех формул трудностей нет. И ошибки все выискиваю, стараясь обязательно на них указать. Надо, чтобы меня заметили, тогда препод более дружелюбно относится на экзамене. А сейчас мозги вообще не соображали.

– Машенька, что ж вы сегодня молчите? – поддел препод, не помнила, как его зовут.

Я одарила его сонным взглядом, перевела взгляд на доску. Непонятные значки, интегралы, пределы...

– А зачем нам формулы? Мы ж не на создателей трамваев учимся, а всего лишь на водителей.

– Потому что вы должны понимать, как это всё устроено и к чему приведёт скорость движения трамвая, радиус поворота, тормозной путь, удар и всё остальное. Вождение трамвая накладывает ответственность в первую очередь за пассажиров, потом уже за пешеходов.

И я новыми глазами поглядела на доску. И вот не понимала, зачем? Мы ведь по рельсам вагончик водим, так зачем надо знать радиус, как трамвай изнутри устроен и писать все эти формулы?

Ну ладно, поломку починить, но формулы зачем?

Препод же, видя моё непонимание, стал спрашивать, что я не понимаю. Ответ "всё" его не устроил.

– И как вы собираетесь сдавать этот предмет?

Я пожала плечами. Засада!

– Значит так, идите сюда. Идёте в читальню, берёте вот эти книги, покупаете тетрадь общую и идёте в общежитие. Там спрашиваете вот этого человека, – он записал, – скажите, что Лёвушкин прислал, и занимаетесь с ним до победного. Завтра чтобы первая контрольная была сделана!

Это я два дня дома уже не буду?

Я хлопала глазами и чувствую, что меня как-то заносит то вперёд, то назад. И, кажется, глаза слипаются...

– Садитесь! Можете поспать на парах. После них топаете по адресам. Всё ясно?

Я кивнула, чуть не заснув.

Взяла свои вещи и перешла на последнюю парту. Потом таки да, уснула.

Разбудили меня девочки.

– Идёшь?

– Куда? – удивилась я, не соображая, где я.

– По адресам, что Лёвушкин дал.

– Ой, мамочка!

– Пойдём пообедаем сперва, – подхватила меня под одну руку Даша. Под другую – Мила.

– А собрать вещи?

– Уже собрала. Пойдём!

Я не сопротивлялась...

Девочки со мной и в читальню потом сходили, и до общежития довели. Дальше наши дороги разошлись.

– Меня мачеха убьёт! – сказала им на прощанье.

– Пусть соскучится. Может, решит, что ты начала свою личную жизнь и ценить начнёт... – предложила Мила.

– Ой, сомнительно! Она мне скорее косу оттяпает за одно такое заявление.

– Тогда скажи, что в читальне всю ночь просидишь.

Вздохнула. Грустненько. Врать плохо. А ещё страшно: вдруг этот тип озабоченный какой, приставать начнёт... Я достала бумажку, что Лёвушкин дал, взглянула на фамилию типа. Соколов какой-то с пятого курса.

Это ведь мужское общежитие! Но если не сдам, будет недопуск, тогда сессию мне продлят ещё на месяц, буду ещё сидеть на всех парах и заново сдавать все экзамены.

Неуверенно потянула ручку входной двери.

– Здравствуйте! – поздоровалась с дедком, явно с военной выправкой.

– Вам кого?

Я протянула бумажку. Дедок надел очки и стал читать.

– А, Соколова, это вас Лёвушкин прислал?

– Да, а как вы догадались?

– Да к нему часто девушки ходят. Каждый раз новые.

Такие сведения мне ой как не понравились. И я шагнула назад

– Не бойтесь, одного раза будет достаточно.

Какого одного раза? Я уже схватилась за ручку двери, собираясь забить на сессию, Соколова и Лёвушкина вместе взятых, как дедок воскликнул:

– Соколов, а тут к тебе девица.

– Маша? – удивлённый знакомый голос. Я узнала его и лишь сильнее вцепилась в дверь.

– Пойдём, Лёвушкин прислал?

Я вздохнула. Повернулась. Покраснела. Смотреть в его глаза было стыдно после того поцелуя. И к нему девицы табунами ходят... Но сил не оказалось даже чтоб открыть дверь.

– Маша!

Он подошёл забрал у меня книги и привалился к так и не открытой мною двери.

– Пошли, я не кусаюсь.

И пошёл через проходную. Мои книги у него...

– Да не бойся, – сказал тихо дедок. – Ярославу девицы неинтересны.

– Он что, мужелюб?

– Замечен в этом не был.

– Но к молодому человеку домой идти...

– Тут любовные отношения запрещены, – пояснил дедок. – Надо встретиться – идите за пределы общежития.

Его слова немного успокоили.

– Третий ярус! – сказал едок, указывая на лестницу слева от него. Ну что ж, пойду. – Комната 305.

– Что ж мне мачехе сказать? И правде не поверит!

Я поднялась и нашла нужную комнату. Несмело постучала.

Яра увидела сразу. Он на маленькой кухоньке что-то себе разогревал в печке.

– Привет! – несмело поздоровалась, пытаясь сгладить молчание.

– Привет!

– Я думала, ты живёшь поблизости от меня.

– Я здесь живу.

– А родители?

– В Дубках.

– И ты не с ними живёшь?

– Нет. Здесь. Домой ездил, надо было взять кое-какие документы.

– Взял?

– Да. Потому отчим и вызверился.

Продолжать разговор не стала.

– Что у тебя с пневматикой?

– Да вот, Лёвушкин велел до завтра сдать контрольную. А я ноль в предмете.

– Совсем ноль?

– Ничего не понимаю.

– Так в контрольных задачи.

Я кивнула, погрустнев.

– Давай я тебе дам образцы, ты пока попробуешь по аналогии решить. Ты обедала?

– Да, спасибо.

– Тогда решай, – он провёл меня в соседнюю комнатушку с кроватью и письменным столом у окна с вычислителем и стопкой моих книг. Имелся ещё шкаф и стеллаж с книгами.

– Сколько я тебе буду должна?

– Много.

– А конкретнее? – я решила не рисковать.

– Двести семьдесят пять поцелуев.

– Что? – выпала в осадок я.

– Да пошутил я.

Но я ему не поверила. Бочком собралась драпать.

И когда обернулась, он уже стоял в проходе.

– Садись!

– Н-нет!

– Садись, а то заставлю отрабатывать на полном серьёзе!

Мне не понравился его тон, но всё же села за стол.

– Получилось что?

– Решила три задачи, – призналась тихо.

– Молодец! Покажешь?

Я показала свою общую тетрадь, переписанные уже его образцы и свои решённые задачи с кратким условием.

– Быстро схватываешь, а говоришь, что ничего не понимаешь, – похвалили меня. Даю тебе час на всё про всё. Чтоб не искала, давай закладки сделаю.

И он посмотрел мои задания и по содержанию искал в своих аккуратных записях. Его тетрадь с решёнными заданиями была образцом для подражания. Идеальный почерк, выделение разными цветами. Вначале шёл конспект по теме с формулами и определениями, затем уже решение задач. Пронумеровал закладки.

Сам взял книгу по сопромату с тетрадкой и сел в кресло. Нажал какую-то кнопку и выдвинулась полочка-столик.

– Тебе Лёвушкин только контрольную сказал сделать или темы разобрать?

– К завтрашнему дню только контрольную.

– Хорошо. Доделывай и домой отвезу.

– А ты можешь со мной позаниматься по предмету? У нас экзамен через неделю.

– Могу. Чем расплачиваться будешь?

– У меня нет ничего, – ох, зря затронула эту тему. Задарма он трудиться не станет. И то, что мы только познакомились, роли не сыграет. Долг свой он отплатил сполна: и вчера с Борькой выручил, и сегодня ночью с тем поцелуем, хоть его и не просила, и сейчас с конспектом. Потом подумала, может, ему своей приработкой смогу расплатиться? – Хочешь, сорочку сошью да вышью?

– Хочу.

– Тогда сделаю. Но это после сессии уже, да и один заказ обычно выполняю недели две.

– Разберёмся, – он поднялся, достал из стола ежедневник и стал листать его. – Могу в пятницу после пяти. Но тут можно до восьми наибольшее, дальше не дадут заниматься. А трёх часов – слишком мало.

Я погрустнела. И правда, очень мало.

– Ну, и трёх часов порою достаточно, чтобы понять суть. Время твоё идёт, осталось восемьдесят пять минут*.

Я нахмурилась. Не люблю иметь ограниченное время. Но я должна выложиться по полной.

И погрузилась целиком в решение. Его образцы были подобны моим, хотя и не во всём, но я решила всё. Посмотрела на часы. Времени до условленного срока оставалось порядка пяти минут. Успела! Не может быть!

Повернулась к Яру.

– Сделала? – спросил он.

– Да.

– Умница! Поехали!

– Погоди, а мерки снять?

– Не стоит тут...

– А где, на улице? – там мерки будут неточны через верхнюю одежду.

– Ладно, снимай, – разрешил он, усмехнувшись.

Я велела ему встать. Ох, здоров он! И разворот плеч огромен, и высокий, я ему до шеи только! Но стоило мне его обнять, чтобы обхват груди сделать, как сработала сигнализация.

– Что это? – отпрянула я, но мерку запомнила, записала в свой блокнот.

– А, это, не обращай внимание.

Я продолжила снимать мерки. Дверь с грохотом отворилась. На пороге стоял тот дедок-охранник.

– Продолжай! – велел Яр.

Я уже снимала длину рубахи.

Охранник взирал на нас с удивлением, пройдя в комнату к нам.

– Что вы делаете?

– А вы не видете?

– Не пойму.

– Маша мерки снимает.

– Зачем?

– Шить будет.

И тут я поняла.

– У вас сигнализация на объятия?

– На сближение двух объектов, длящееся больше пяти секунд.

Сигнализация выключилась.

Я дописала мерки и положила свои вещи в сумочку.

– Попрошу на выход! – сказал охранник.

– Да, я как раз ухожу.

– Пойдёмте, я провожу вас, – настаивал охранник.

– Я сам проведу.

Но нас провожал не только охранник. Из других комнат повываливали другие молодые люди.

– Яр, у тебя девчонка наконец-то появилась, а ты притащил её в общагу! – слышалось во след. – Ну и дурень!

Мой, можно сказать, учитель сохранял невозмутимость вплоть до самого выхода. Охранник проводил и остался в здании.

А мы отправились на стоянку позади здания. Тут было много машин, были и мотоциклы. Но привлекло меня больше других странное устройство. С одной стороны напоминало мотоцикл, а вот с другой – он был закрыт, будто машина.

– Нравится? – спросил Яр.

– Очень! Никогда такого не видела. На нём зимой тоже можно ездить?

– Ага, для того и придумывал! – с гордостью молвил мой знакомец.

– Это ты создал его?

– Скорее доделал, но да – я!

– Красавец!

– Поехали, прокачу!

– А мы вдвоём влезем?

– Да.

– А можно? Он допущен к эксплуатации?

– Да. Переделку сегодня дооформил.

Яр нажал пульт и мотоцикл, мигнув огоньками, открыл с правого бока дверь.

Сзади места было достаточно только при условии, что подвозимый сидит тесно прижавшись к водителю.

Но помимо того, что меня достаточно быстро доставят домой, привлекало само катание. Никогда не каталась на мотоциклах, только машинах, когда права получала. Потом оказалось, что права категории "Б" не нужны, на трамвай – отдельная категория. Разве что для управления мотоциклом мне надо будет лишь досдать экзамен на площадке.

– А шлем надо надевать?

– Нет.

Я села. При этом оказалось, что мотоцикл устойчиво стоит и без подножки. Яр сел, завёл двигатель, дверь сама закрылась, и мы рванули с места.

Ехал он бесшумно. Но пришлось тут же схватиться за водителя. А вот обзор оказался прекрасным. Органическое стекло вид совсем не портило и давало прекрасный обзор по бокам. К сожалению, дорогу впереди я разглядеть не могла, ведь здоровенная спина закрывала весь обзор.

В тулупе даже запарилась немного.

Удивилась, что он не спросил дорогу.

– А ты знаешь, куда меня везти?

– Так в Дубки ж, говорила уже.

– А, ну да! – вспомнила я.

– Тебе не жарко?

– Жарко!

– Тогда сейчас, сбавим тепло.

Через пару минут жарко быть перестало. Видно, наконец-то охладился воздух.

– Так ты ещё и машины создаёшь? – спросила я, чтобы разбавить молчание.

– Машины? Нет, машинами не увлекаюсь.

– Только мотоциклами?

– Нет. Ещё поездами, мостами.

– Трамваями?

– Трамваи входят в поезда. Диплом можно писать по трамваю или поезду. Я выбрал поезд.

– Почему?

– Более сложная конструкция.

– И что надо описать в дипломе?

– Описать? – удивился он.

– Ну, исследовать...

– Я не исследователь, а создатель. Мы придумываем новые модели, просчитываем их и воплощаем в жизнь. И это начинается уже с первого курса. На защите диплома разработка должна быть протестирована, одобрена к использованию и показана экзаменационной комиссии.

– Ого, так серьёзно?

– А то!

– И это всё сам делаешь?

– Нет, конечно. У нас отделений много в училище, поэтому набираешь себе команду. Я отвечаю за проектирование и просчитывание конструкции. Остальные – кто за что. Кто-то оформляет проект надлежащим образом, кто-то по моим чертежам создаёт детали, кто-то собирает модель. Сборщиков обычно несколько. Ну а дипломный проект засчитывают или нет всей команде.

– А работать потом где?

– В отделе создания транспорта.

– И можно так просто создавать потом новые модели?

– Если докажешь, что она выгодна – да. Ну и с каждой созданной модели, если её возьмут в оборот, имеешь доход.

– То есть, вот эта модель не взята в оборот.

– Я её пока расхваливать буду. Если заявок наберётся от ста штук, тогда её возьмут в оборот.

– Здорово! А я могу подать заявку?

– А ты покупать будешь?

– Смотря сколько он стоит.

– Стоит как заработная плата хорошего изобретателя или учителя.

– О, тогда мне точно не по карману, – огорчилась я.

– Мне эта модель досталась бесплатно. Так что если что, обращайся – покатаю.

Пока ехали, причём достаточно быстро, ловко обгоняя машины, не скользя, без заносов, причём не нарушая скоростной режим и правила, уже стемнело. Что ж, отлично! Меньше свидетелей моего прибытия.

Уже в Дубках он спросил, куда ехать. Я ему назвала улицу и номер дома.

Возвращаться домой ой как не хотелось.

– Подвозить ближе или как?

– Тут высади, будь добр.

Наш дом стоял на окраине. А остановился Яр у леса, через который я должна была пройти, если б добиралась домой пригородным поездом.

Он вылез первый, подал мне руку. Вокруг ни души. Только ветер завывает да Мара снег метёт.

И я не заметила, как меня притянули к себе и поцеловали. Нежно, что ноги б держать перестали, если б не его сильные руки, обнимающие меня.

Когда он всё же отпустил, Яр сказал:

– Осталось двести семьдесят четыре.

– Что? – не поняла я.

– Поцелуев.

– Мы ж договорились на рубаху.

– Ты предложила рубаху, я согласился, но не вместо, а плюс.

Я готова была его побить. Вот, честно! А он запрыгнул в мотоцикл и уехал.

Дома меня встретили с распростёртыми объятиями.

– Здравствуй, Машенька! А тут к нам сваты пожаловали!

– Здравствуй, матушка! А я при чём? Пусть Лена сама за ними и ухаживает.

– Нет, ты не поняла. Сваты к тебе пришли.

– Ко мне? – не поверила я. Мне вот только сватов и не хватает!

Но моё мнение мачеху не интересовало.

– Иди переоденься в праздничное убранство и приходи.

Значит, вот, почему она такая добренькая!

Одежду выбрала самую простую. Чистую укороченную сорочку до порты. Волосы переплела да красную ленту вокруг головы обвязала.

Стоило мне войти на кухню, как гости, узрев меня, скривились. Мачеху аж перекосило. Сватов принято встречать в самом лучшем наряде: сарафане да вышитой сорочке, кокошник надевать. А порты – так вообще мужская одежда считается, хоть женщины и носят, да сваты не поощряют, ведь тогда женская суть теряется. Женщина черпает силу от земли-Матушки, потому и юбка должна быть, чтоб силу эту в лоно направлять. А мужчина – наоборот, считается, что из космоса. А вот женская энергия ему ни к чему, поэтому портами он её как бы отсекает. Потому наши предки и нижнее бельё не носили.

– Пусть ваша Машенька приготовит нам что-нибудь. Жених любит вареники с сыром.

Зато я их терпеть не могу. Не сами вареники, а именно с сыром. От одного вида плавленного сыра мутить начинает. Благо, любителей у нас нет.

Готовила я с чувством брезгливости. Заместила тесто на воде вместо кефира, и сделала его слишком крутым. А как лепить начала, так чувство брезгливости не покидало.

Сварила вареники, а сама в туалет побежала. Хорошо, хоть, тот на дворе у нас.

Вернувшись, сваты принялись расхваливать меня. И так усердно месила тесто, и так старательно лепила... И так вкусно вышло, что, право, им даже неудобно всё съесть да хозяевам не оставить. Издеваются?

– Ты, верно, деточка, устала после училища. Иди, приляг! – лебезила мачеха. Выгоняет, чтобы гостей не полила своим обедом? Это правильно. А может, остаться? Тогда точно сваты удерут да расхвалят все мои прелести, что на порог сюда ко мне больше никто не явится!

Но тут вдруг Яр вспомнился. Что,если слух пойдёт и до него дойдёт? Не то, чтобы я б вышла за него замуж, но и отваживать не стала б.

Портить всё ещё больше не стала. Просто вышла тихонько да в баньку пошла – париться. Да так там и осталась. Прикорнула на лавке, уже одетая, ожидая пока гости уйдут, да сон сморил меня.

А наутро спохватилась. Холодно! Мне только простыть и не хватает! Но тьма постепенно расступалась.

– Мара?

"Ты, деточка, зря тут спишь на холоде," – послышался голос в голове.

"Благодарю, Марена*!"

"Ты правильно вчера поступила! Но Макоши* виднее... – туманно сказала богиня. – Иди, дитя, тебе предстоит ещё разговор с мачехой".

И тьма полностью исчезла. Я вышла из бани и направилась в дом, на ходу пританцовывая, стараясь согреться.

Встретила меня Лена.

– О, танцуешь! – ехидно поинтересовалась она. – Не знаю, куда ты вчера смылась, где ночь болталась и с кем, да рано радуешься!

– А я не радуюсь, за-замёрзла п-просто, – и зубы, словно решили подтвердить мои слова, выбив барабанную дробь.

– Мам, Машка явилась! – крикнула Лена.

Я отправилась завтракать, понимая, что если не поем сейчас, уеду голодная в училище.

Еды – пустой холодильник. Разве что неудавшиеся вареники напоминают о вчерашних сватах. Достаю яйца, собираясь жарить яичницу.

– Глядите, кого черти принесли! Что ж свои вареники не ешь? Холодильник пуст, а ей и дела нет!

– Мне через полчаса уезжать. Сварганю яичницу и на вашу долю, – пошла на уступку я.

– Ишь, какая хитрая!

– Так жарить на вас?

– Ленусик, ты яичницу будешь? – крикнула мачеха громогласно.

– Не хочу!

– А что будешь?

– Манку с изюмом!

– Ты слышала – выполняй!

– А молоко есть? – я оьречённо полезла в холодильник. И он был пуст.

– А ты разве не купила вчера? – нахмурилась мачеха.

Блин! Я вчера совсем забыла! Мы ж Яром с другой стороны подъезжали, и мимо молочной лавки не прошла я.

– Я забыла! Простите, матушка!

– Ах, она забыла! Ты вообще как себя вчера повела! – и меня схватили за косу и больно дёрнули. Я молчала. Мачехе доставляет удовольствие делать больно. А если заплачу или закричу – хуже будет.

– Простите, матушка! Это больше не повторится!

– Ясный перец, не повторится! Тебя вчера просватали!

– Как просватали? – удивилась я. От обиды хотелось плакать. Мачеха отпустила косу, видно, чтобы я в полной мере прочувствовала новость.

– А вот так! Несмотря на твои проказы, ты сватам понравилась.

Я упала на колени от безысходности. Ноги не держали.

– Но как же так, матушка?! Я ведь вам служила верой и правдой!

– Вот, будет тебе впредь наука, как мою Леночку завтрака лишать! Жарь яичницу, лентяйка!

Пришлось соскребать себя с пола, давиться слезами, но делать завтрак. Руки-ноги казались пудовыми*.

Спохватилась лишь когда на,часы взглянула. Позавтракать я уже не успевала.

– Я побежала!

– Быстро ты оклемалась! – пренебрежительно крикнула во след мачеха.

Я ничего не сказала. Нацепила форму, схватила свою сумку с контрольной и на выход. Тулуп надевала на ходу.

На поезд еле успела. А следующий через два часа только! Никак не успеть на первую пару!

В поезде уже отдышалась и чуть остыла. И только влезла в сумку, чтоб проверить, всё ли на месте, как увидела, что контрольной нет. Как так? Ну что за засада?

Что же теперь делать? Может, мачеха вновь рылась? Или у Яра в мотоцикле выронила?

Что же делать? Можно попробовать заново решить всё – вдруг запомнила. Но задания у меня нет!

Нашла номер Яра у себя в часах. Звонить казалось неудобным. Вдруг он спит. Времени около восьми. Звонить или нет? Решила подождать десять минут. Чтобы, если у него будильник на час*, он успел проснуться. Занятия начинаются в 2-00, значит, у меня где-то полчаса* от прибытия. Успею ли заново написать?

Набрала номер Яра. Поднял трубку сразу.

– Да?

– Яр, это Маша. Здравствуй! Извини, что беспокою в такую рань. Просто я не могу найти контрольную. Она не могла выпасть у тебя в мотоцикле?

– Привет! Я перезвоню, – и отрубился.

А я полезла в конспект, где были переписанные его задачи. Как же они звучали?

Я достала чистую тонкую тетрадь, которые всегда про запас лежали у меня, и стала похпамяти восстанавливать краткую запись задачи. Благо, записывала в той последовательности, в какой у меня по контрольной шли. Вот тут была дана масса, а здесь скорость была другой. Восстановила лишь две задачи, когда раздался звонок.

– Да, Яр!

– Нету.

– Понятно, – упавшим голосом молвила я.

– Так, чем мне тебе помочь?

– А чем ты поможешь? – слёзы наворачивались на глаза. Жизнь паршива. Вначале контрольная, ещё и мачеха со своим сватовством.

– Я приеду.

– Куда? Я уже в электричке еду.

– Я тебя заберу на конечной станции. Дай своё мыло*!

Я продиктовала по буквам, не зная, зачем ему.

А через пять минут пришло сообщение на почту.

И там снимки заданий контрольной. Разве что решения не было. Зато имелся ответ.

Написала ответ: "Благодарю, Яр, я тебя люблю!

Отправила. Лишь потом сообразила, что написала. Блин!

Ладно, дело прежде всего.

Контрольную успела дорешать как раз к прибытию электрички на вокзал. Убрала контрольную и конспект, проверила, что положила её. И вышла.

Напротив подземки меня ждал Яр, стоящий у мотоцикла. Смутилась. Глазки долу опустила. Приехал ко мне! А я ещё такое ему написала!

Подошла.

– Благодарю!

– Садись!

Села. Поехали. Прижалась к его спине. А слёзы так и текут из глаз. Доехали быстро до училища.

– Ты ж успела, так чего расстроилась? – он увидел мои слёзы. – Всё ведь хорошо!

И как накатило! Я всхлипнула и заревела.

– Кто обидел мою красавицу?

– М-мачеха!

Он гладил по волосам. Прижав к себе. Благо, мы встали за кустами и из училища видно нас не было.

– И что она сделала?

– Просватала меня. Я сопротивлялась, сделала всё, чтобы сватам не понравиться, и даже из дома ушла... Но... Она с утра "обрадовала"! Знала ведь, что свинью подложит! Что мне делать, Яр?

– А отец у тебя есть?

– Нет. Прошлым летом преставился.

– Плохо дело.

Я вновь всхлипнула.

– Сколько тебе, Маш?

– Восемнадцать.

– Точно?

– Да, вчера было. В ночь перед Колядой родилась.

– Значит, в девках засиделась. Что ж целое лето тебя никто не сватал?

– Сваты приходили да всё к Лене.

– К Лене?

– Мачехина дочка.

– А ей сколько?

– Семнадцать с половиной.

– Вот, значит, как!

– Объясни! – оживилась я.

– Ну там ты старшая, тебе первой замуж выходить. Видно, решила тебя спихнуть, чтоб свою дочку замуж выдать.

– А мне как быть?

– Ты жениха видела? Может, тебе понравится!

– Н-нет. Не было его. Да и как может он понравиться, если не мил мне.

– Свадьбу без тебя не справят.

И тут меня осенило! И я стала расплетать косу.

Яр перехватил.

– Ты что делаешь?

– Опростоволошусь. Как ты...

– Нет!

– Яр!

– Я сказал – нет!

– Но почему?

– Потому что это лето было самым тяжёлым в моей жизни. Осуждение людей сквозит в глазах, безотказно следует выполнять всё, что попросят. А некоторые люди злоупотребляют этим. По сути, добровольное рабство! Поэтому – нет!

Тут запиликали часы Яра.

– Время! Через пять минут пара начинается! Беги!

Я прижалась к нему крепче, вытерла слёзы, кивнула и побежала.

Яр! Похоже, я не лукавила, когда отправила то сообщение ему. Я влюбилась. И от этого так больно!

Контрольную я сдала. Мой заплаканный вид Лёвушкин списал на бессонную ночь.

А после пары девочки меня обступили.

– Ночь провела с парнем?

– Нет, с чего вы взяли?

– Ну так тебя ж явно к парню направили.

– И что? – вспомнилось, как сама переживала по этому поводу, а потом то, что произошло в общежитии. – Зря вы думаете нехорошее. Но забавно вышло.

Я грустно улыбнулась, вспоминая вой сирены.

– Может, как-нибудь сами узнаете.

– Хочешь сказать, что Соколов тебе всё решил?

– Нет.

– И ночь ты провела... – с намёком сказала Мила, ожидая ответа.

– Меня Яр домой отвёз.

– О, Яр, значит... – девочки меня совсем засмущали.

Я погрустнела. Яр... Да только поцелуи нам теперь запрещены, раз я просватана. Хотелось плакать.

– Он тебя обидел? – Мила сжала кулаки, готовясь ринуться в бой

– Меня вчера просватала мачеха, – прошептала я.

– Как просватала? За кого?

– Не знаю девочки. Да и какая разница? Моего согласия не спрашивали, жениха не видела, – я всхлипнула.

– Значит, надо от него избавиться. Твоя честь не пострадает, если он сам облажается или передумает!

– Но я не знаю, кто это...

– Надо узнать! – Мила оказалась решительно настроена.

– Давайте в сети поищем! – предложила Даша.

– В сети? Думаешь, там освещают такие мелкие события?

– Что мы теряем? – Мила не сдавалась.

И мы влезли в сеть.

– Какой город у тебя, говоришь? – уточнила она.

– Дубки.

Мила вбила в поиск "Дубки. Сватовство".

И вывалилась много ссылок. Одна из первых была озаглавлена так: "Сын местного бандита женится". Новость стояла от сегодняшнего дня.

Мне как-то нехорошо сразу стало.

– Девочки, откройте первую новость. Что пишут? – каким-то странным голосом сказала я.

Открыли. Новость звучала так: "Единственный сын главы местной бандитской группировки Многозлатова женится. Вчера состоялись смотрины. Имя невесты пока держится в тайне, но судя по отзывам – это порядочная девушка, местная рукодельница и замечательный человек".

Я начала оседать, а меня подхватила Даша, вовремя оказавшись рядом.

– Может, ещё какая-то рукодельница. Не одна ж ты в целом городе! – поддержала Мила.

– Да, не позавидуешь! Попала ты, Маруська, ой как попала! – пробормотала Даша.

Голографический экран исчез, что говорило о том, что Мила выключила вычислитель.

Меня усадили за стол и принялись отпаивать сладким чаем. У меня даже руки дрожали.

Примечания:

Простоволосый* – значит, распущены волосы – не заплетены в косу.

Порты*, портки* – штаны простого крою, обычно на завязках. (Даль) Порты или портки м. мн. холщевое исподнее, мужское платье, гачи, штаны, шаровары.

Космы* – косы, имеющие связь с космосом.

Светоч* – большая свеча или факел. Но в данном контексте – фонарик.

Требы* – жертвы, сотворённые своими руками, как то пироги или ещё что приготовленное.