Текст книги "Рождение Солнышка (СИ)"
Автор книги: Аноним Katsurini
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Annotation
Начато 19.12.2017. Новогодняя сказка, посвящённая Рождеству, Новому году и чудесам. Обновление 22 января 2018 Жду ваши комментарии, блошки и отзывы.
Katsurini
Katsurini
Рождение Солнышка
Вход в блинную на опушке леса известил звон колокольчиков. Настолько мелодичный, что я заслушалась замысловатой мелодией. Опомнилась, лишь когда перезвон закончился. Красиво!
Переступаю порог сеней да сквозь стекло заглядываю внутрь, не примечу ль кого сказочного. Просто эта блинная очень сказку напоминает своими морозными узорами на окошках, разноцветными гирляндами да музыкой. Нет, всё спокойно. Люди сидят без верхней одежды. Ах, да, мне тоже не помешает снять свой тулуп. За столиками сидят, мирно беседуют. Чаёвничают да может кого чают*.
Отряхиваю сапоги в сенях, разуваюсь, да кладу приготовленную сушилку в обувку. Заботливые хозяева. На такую погоду – самое то! Снимаю тулуп да платок, вешаю на вешалку. Вижу тапочки, словно мне приготовленные у дверей в блинную. А ведь только что и не было их. Чудеса!
Надеваю, нерешительно захожу. Внутри всё тоже светится огоньками разными, снежинками да мишурой украшенное. Да и запахи здесь божественные. Так бы и стояла да вдыхала. Тихо играет музыка, будто колокольчики на шее у тройки лошадей звенят.
Ко мне тут же подбегает девица в расшитом разными серебристыми узорами синем сарафане, в красивом кокошнике, прямо Снегурочка!
– Здравствуй, сестрица! – низко кланяется. А коса по земле стелится. – Проходи, погрейся да чайку попей с нашими блинчиками!
– Здравствуй, сестрица. Благодарствую за приглашение, – в ответ так же низко кланяюсь, ловко успевая подхватить косу, пока пол ею не вытерла. Хоть и чисто, да негоже так к космам* относиться. Встаю, откидывая назад косу. А сорочка, хоть и вышита, да укорочена, да в мужские порты одета я. Даже неловко стало перед женственной девицей.
Да, надо в женское убранство одеваться, а не мужское.
Меня провела Снегурушка к свободному столику в уголке у окошка. Спросила, есть ли предпочтения.
– Что принесёшь, тому и рада буду. Только горячее, если можно, – заказала я.
Девица убежала, а я в окошко поглядываю. А за окном ветер завывает. Совсем непогода нагрянула.
Вздохнула. Где ж ты, Зимушка? Как домой теперь пойду через лес? Ещё бурелом разыграется. Вздохнула. Взяла с полки книжку, да в ожидании заказа читать принялась. Тепло, пригрелась.
Не заметила, как задремала под тепло печи, к дымоходу которой прислонилась. Совсем разморилась. А проснулась от звона посуды.
Снегурушка пришла, горячий чай принесла да три блинчика трубочкой завёрнутые.
– Благодарю. Ой, а где руки помыть можно?
Девица показала. А когда я вернулась, около моего стола стоял молодой человек да Снегурушка.
А молодой человек заросший какой-то да на бандита похожий. Прямо головорез какой. Волосы простоволосы* да спутаны.
– Вы меня простите, да зал так быстро заполнился. Можно, этот молодой человек к вам за стол подсядет? – обратилась с просьбою внучка дедова Морозова.
Батюшки! Что же делать? И отказать хозяйке невежливо. И страшно. А ещё страшнее отказать такому...
– Да, конечно, – как можно спокойнее отвечаю я, а у самой сердце в пятки ушло.
– Здравствуй, девица-красавица, – приветствует меня молодой человек да в пояс кланяется. Пришлось отвечать взаимностью.
Босой. Ни онучей, ни носков. Порты* да босые стёртые ноги. Сглотнула. Медленно поднимаюсь, встречаюсь с изучающим меня немного настороженным взглядом голубых глаз.
– Сестрица, можно тебя на минутку? – отозвала я хозяюшку в сторонку. Шепнула пару слов и вернулась за свой столик.
Молодой человек глядит сурово, готовый броситься на меня.
А раз гость ко мне подсел, надо потчевать. И чем его угостить?
Составила чашку с блюдечка да один блинчик ему переложила, мельком оглядев молодого человека. Бородат да усат, светлорус. Ненамного старше меня. Чай из чайника налила в ещё одно блюдечко, оказавшееся на столе.
– Угощайся, братец, – отцом, ведь, не назовёшь.
В ответ только кивнул, и набросился на еду. А я и вовсе ему пододвинула блинчики. Зыркнул на меня недоверчиво, но отказываться не стал. Вскоре подошла Снегурушка с подносом с дымящейся едой и сундучком.
Дала его мне и ушла.
– Благодарю, сестрица.
Только кивнула и ретировалась.
А я села на корточки возле своего гостя и стала возиться под столом, включив светоч*, достанный из кожаной котомки.
Когда же соединила травы с яйцом, стала наносить на раны подопытного. Он вздрогнул, но потом замер. И пока обрабатывала, а потом наложила плёночку от яйца, не проронил ни слова.
Я вылезла из-под стола.
– Надо будет чуть позже перебинтовать, – молвила соседу, отправляясь мыть руки.
Когда вернулась, на моём месте стояло блюдечко с тремя блинчиками. А вот молодого человека уже не было.
А я ведь ему не перебинтовала ноги! Схватила бинт из сундучка и бегом в сени. Мужчина как раз собрался нырять в сапоги.
– Стой! Руки вверх! – велела ему, тыча в спину бинтом.
Послушался.
– Я ведь сказала, что перебинтовать нужно! Нельзя надевать обувь, иначе весь мой труд насмарку! – я была вне себя от безрассудства мужчины. Кинулась ему в ноги и стала бинтовать, пока он не опомнился. – Сядь, братец!
Сел. Слишком покорный. Чего это он?
Я вздохнула. Перебинтовала, лишь затем отпустила.
– Всё, можешь надевать. Но постарайся ходить недолго в обуви. А как снимешь её и больше ходить какое-то время не будешь, разбинтуй да плёночку от яйца на ранки наложи! – давала я наставления.
– И откуда ты взялась на мою голову?
– Из ближайшего города. Близ околицы живу. Тут недалеко, через лес, – зачем-то ответила я.
– Как тебя звать-то? – осведомился он.
– Хоть горшком назови, только в печку не ставь, – и я ушла внутрь блинной за свой столик.
Пока сидела и ела, старалась отрешиться от мыслей и думать о еде, наслаждаясь её вкусом.
Коляда на носу, а снега нет. Точнее, он был не так давно, да весь уже сошёл. Где ж ты, Зимушка, бродишь, и где твой муж – дедушка Мороз?
Вспомнила, как сегодня, сославшись на дела в селении, отпросилась у мачехи. Отнести вышитые сорочки заказчику. А сама в лес вошла, да вдохнула поглубже, стараясь прочувствовать природу. Поругаться маленько да задобрить.
– Зимушка-зима! Ты где? Вернись, слышишь! – крикнула я в глубину леса. – Зачем уступаешь место осени?
Можно было б подумать, что это весна пришла, снег растаял, но дождь и пасмурность навевали тоску, как когда облетают последние листочки с деревьев и целыми днями льёт дождь, а солнышка не видно.
И вот Коляда совсем близко. Рождение нового кололета*, нового Солнышка. Рождество. Идут святки, а может схвятки или схватки? Как перед родами у женщины, так и тут перед рождением юного божества. А боги у нас Солнышко, Земля-Матушка да Предки наши.
И творится неладное природой. Всегда в это время снег лежит та дедушка Мороз властвует. А тут занемог будто...
Вот и пыталась я понять, что не так. Могу ль поругаться, иль просить надобно, а может, подпитывать своими мыслями ту, что при Роде. Поругалась маленько, возмутилась, да отдала требы* богам на подпитку.
Ноги промочила, вот и пришла в блинную. Благо, вдоль тропки к селению блинную поставили, ведь путь неблизок до дома.
Чай мне принесли душистый, с кислинкой, на травах настоянный. Держала чашку двумя руками, согреваясь от тепла да пара. Надо идти домой. А не хочется. Вновь возиться по хозяйству, пока моя сводная сестра сидит и в экран пялится. Ладно бы книжки читала или что дельное делала в вычислителе*. Так целыми днями сериалы смотрит. И как вот мачеха её замуж собирается отдавать, если она по дому ничего не умеет?
Но нет, дочка-то родная. А падчерицу можно эксплуатировать!
Но не возразишь! Квартиру отцу припёрло менять, как женился. И хоть у меня есть доля в квартире, это полкомнаты всего лишь. И после смерти отца у меня больше ничего нет. Мачеха меня поит, кормит, за квартиру платит, изволь хоть домашним хозяйством долг отдавать.
И на том спасибо. А то, что я подрабатываю шитьём да вышивкой, так умница, но общий вклад в семью заработанные мною деньги.
Так и живём.
Поступила в высшее училище – решила водителем трамвая стать, так мачеха запретила туда ездить. Мол, что надумала! А хозяйство кто вести будет?
Еле упросила на заочное перевестись. Перевелась. На бюджет даже. Мачеха с трудом терпит мою сессию, когда я домой аж в десять вечера приезжаю четыре раза в год по месяцу. Целых четыре месяца у меня отпуск в одно лето! Благо, всего три лета учиться!
Вот и сейчас у меня первый выходной во время зимней сессии, а мне приходится заниматься не курсовыми, а по подработке бегать. Ну и ловить мгновение, чтобы насладиться жизнью.
Доела, увидела, что на экранчике в столе высветился счёт. Посмотрела, что горшочек жаркого, который заказал тот мужчина, тоже вошёл в счёт, кивнула своим мыслям, притронулась часами со встроенным чипом безналичного расчёта, и, собрав силу воли в кулак, поднялась с места.
Снегурушка вышла провожать.
– Благодарим, что посетили нас приходите ещё.
– Обязательно! – пообещала, улыбнувшись. – Благодарю, было волшебно.
В сенях оделась, увидела упавшие на пол металлические часы. Взяла. Рассматривала, но кроме того, что часы мужские, ничего сказать о них не смогла.
Вернулась внутрь блинной.
Тут же появилась Снегурушка.
– Сестрица, тут кто-то обронил, – протянула ей часы.
– Благодарю. Возьми их.
– Но это ж чужое... Как можно!
– Просто ты с ним раньше свидишься, вот и отдашь.
– С ним?
– Тем молодым человеком, что сидел с тобой за одним столиком.
– Правда? Откуда знаешь?
– Просто ведаю.
– Тогда, будь добра, помоги надеть... – и я протянула руку со своими часами.
Она поняла меня верно и часы надела выше моих. Я опустила вниз рукав. Вздохнула. Надеюсь, не подумала, что я взяла чужое.
– Сестрица, а ты можешь мне подтвердить, что...
– Да, если что – обращайся! Но это и не понадобится.
– Благодарю.
На этот раз я ушла. Надевать чужие часы будто прикасаться к чужому мужчине... Мачеха роется в моих вещах. Раз застукала её на этом. Она сказала, что ей понадобилось немного денег. Но если б только это – могла б просто попросить. Я и до этого замечала, что вещи не так положены, как я клала, и некоторых вещей не находила. А когда застукала, сомнения отпали. Так неприятно было... Но я принадлежу мачехе, пока "живу на её шее" и "всё моё на самом деле её". Поэтому и нет смысла спрашивать моё разрешение.
Вздохнула, отгоняя неприятные воспоминания. Надо ещё прибраться, обед приготовить, запустить стирку, помыть холодильник и написать контрольную работу, а потом развесить бельё, помыть посуду и много чего по мелочи... К вечеру не помешает поменять всю постель, выкроить новые рубахи по новым меркам и хоть немного вышить. Да на ночь почитать что-то по культурологии, чтобы подготовиться к семинару. Завтра тоже весь день расписан... Как бы чего не забыть! Среди ночи не забыть встать, чтобы поставить варить молочную рисовую кашу, ведь на завтрак она должна быть свежая и готовая!
Все будильники и напоминалки надо поставить!
Освободилась я уже когда и мачеха и Лизка глубоко спали и видели десятый сон.
Коснувшись подушки сразу же уснула, даже не успев прочесть тему.
Следующий день прошёл так же в суете. И я даже забыла,что в понедельник Коляда. Вспомнила, когда полезла мыть голову перед учёбой. Мачеха не празднует наши праздники, приняв веру в Христа. Хотя та же вера в Солнышко, переиначеная только. Но ей так мозг запудрили, что она и слышать ничего не хочет и сама не видит этого. И в церковь ходит, благо, мне лучше лишнюю работёнку подбросит, чем я буду лентяйничать в храме.
А утром в понедельник началась учёба, которую я очень любила, потому что не было мачехи , можно было ненадолго передохнуть от обязанностей и напрячь свой мозг решением очередной задачки.
В обед мы с девочками спустились на первый этаж в столовую. Я уже собиралась сделать заказ, как увидела молодого человека, несущего неподъёмный короб. Точнее, мне показался он тяжёлым, но мужчина нёс его легко. Волосы были распущены, хотя явно мешались. И именно они показались мне знакомыми.
– Молодой человек! – обратилась к нему, но он пошёл дальше, не останавливаясь. Я отправилась за ним.
Он подошёл к двери кухни столовой, толкнул её плечом, но она не открылась. Тут я и пришла на помощь.
– Здрав будь, молодой человек, – и нажала на ручку. Дверь и открылась.
– Здравствуй, девица-красавица, благодарю.
– Мне надо с тобой поговорить...
– Некогда, милая.
– Давай помогу.
– Нет, это моё наказание. Его и отбыть должон!
– Что за наказание? – я давно подозревала. Недаром, простоволосый ходит.
– Прости, милая, некогда мне...
– У меня твои часы, – и я закатала рукав. – Ты не подумай чего... Не хотела брать, да хозяйка блинной уверила, что тебя раньше встречу.
Он поставил короб, взял часы, надел, потом схватил другой ящик, наполненный какими-то сложенными коробками.
– Благодарю, – кивнул и обернулся к какому-то парню на кухне. – Ванюш, прими заказ у девицы, верно, голодна!
Ко мне тут же подскочил светловолосый парень с маленькой косичкой и стал записывать.
А знакомец ушёл, только его и видели. Ну да ладно! Мне всё равно поесть надо да на следующую пару бежать.
А ведь мы даже не познакомились. Жаль.
Я взяла поднос, предложенный Иваном, и пошла в общий зал столовой к своим друзьям-одногруппникам. Все мысли крутились вокруг молодого человека, не сильно провинившегося. Ведь в случае сильной вины отрезали косу или сами совершали постриг и уходили в монастырь отбывать наказание.
Убрав за собой тарелки, вернулась к своему месту. На столе стоял круглый пирог. Ребята уже вышли и весело болтали неподалёку, дожидаясь меня.
Подумалось, что, увидев, что наше сходбище* уходит, кто-то решил занять место. Взяла свою котомку и направилась к выходу.
Сегодня наши Коляду празднуют сразу после занятий и до утра. Мачеха будет вне себя от ярости. Разгромит всю квартиру, а мне потом прибирать. Но то будет уже завтра, после бессонной ночи. Мда... Невесело. Значит, надо среди ночи вздремнуть и встретить солнышко.
Все следующие переменки мы обсуждали проведение праздника. Наше училище каждое лето во внутреннем дворе устраивало гуляние каждый солнечный праздник. Надеюсь, завтра лютовать преподаватели не станут, сами ведь с нами будут гулять.
А вот на парах преподаватели сегодня спрашивали дотошно, гоняя отвечающего по всей теме. Благо, я успела вчера подготовиться.
Получив высшие оценки, я со спокойной совестью убрала свои книги в шкафчик в раздевалке. Завтра те же предметы и домашнего задания давать не стали.
Можно отдаться всеобщему веселью и ни о чём серьёзном не думать!
Вот только погода не радует. Зимой льёт дождь.
Я вздохнула. И как встречать Коляду на улице?
Перевернуть тулуп, чтобы шерстью наружу? Вряд ли у моего тулупа есть водоотталкивающий слой. На улице под зонтами в эту зиму многие ходят. Прозвенел трёхкратный звонок, возвещающий о начале подготовки к празднику.
Я позвонила мачехе, решив её предупредить. Волноваться она вряд ли станет, но не порядок вот так,не сказавши ни слова, пропадать на двое суток.
– Матушка, доброго дня!
– Маш, я занята. Чего тебе?
– Матушка, я сегодня домой не приду. В училище Рождество справлять будут... – не стала говорить про Коляду, всё одно, то же самое, только по-старому.
– И у меня служба в церкви, всё одно тебя нет, чтоб двенадцать блюд приготовить. Мы тут с Леночкой вкалываем, так что не отвлекай!
– Хорошо, матушка! Хорошо службу отстоять!
– И тебе того же!
Что это она такая добренькая? Я отключилась. Помнится, прошлым летом* я на Коляду готовила. А мачеха с дочкой вечером на службу пошли, а я к нашим ребятам побежала, справлять Коляду. Да с рассветом, встретив раждение солнышка, домой побежала. Мачеха вернулась довольная, вроде бы, ничего не заметила.
Я собралась идти уже в раздевалку, как натолкнулась на тяжёлый взгляд Борьки. Он давно меня обхаживает. Да только не мил сердцу. Да никак не отстанет. Не желает признавать поражение.
– Маш, пойдём вместе на праздник?
– Борь, я ж тебе уже всё давно растолковала...
– Ты одна да я один. Нехорошо одному быть в такой великий день!
– Борь, у меня есть мил друг, – вспомнила вчерашнего знакомца. А и правда, милее Борьки будет. Да и Борька волосы обкарнал, будто постриг принял. А всё – заморское завлекание ненашенской культурой. Скоро нашу позабудут. Что уж говорить о некоторых девицах, решивших расстаться добровольно с косами. Что ж Борьку такие девицы не привлекают?
– У тебя?
– А почему нет?
– И кто ж это?
И тут, будто на мою долю мимо с коробкой идёт знакомец.
Я его и ухватила поперёк стана.
– Вот, он! – и, краснея, очи опустила.
Остановился знакомец.
– Душа моя, мне трудиться надобно, – молвил он нежно. – Свидимся на празднике.
А я держу крепко, не выпускаю.
Опустил коробку да меня обнял.
– Мне пора... – тихо молвил в самое ухо. – Погоди чуток. До раждения* солнышка.
Кивнула, вновь покраснев. Отпустила.
Проводила его взором. А Борьки и след простыл. Вот и славно.
– Постой! – окликнула знакомца, пока не ушёл.
Побежала. Догнала. – Маша, – представилась тихо.
– Ярослав. Для тебя можно Яр...
Кивнула. А он понёс коробку дальше.
Яр... А внутри тепло разливается. А ведь наши встречи Долею*, выходит, сплетены. Третья встреча – последняя, коль не возьмём намёк на заметку. От сей думки внутри похолодело. Обещал свидеться. Значит, я буду там.
Большинство парней побежало колядовать по близлежащим домам.
Девчата готовились к празднику. Мы сами готовили двенадцать блюд в честь двенадцати солнечных месяцев, среди которых одно на поминание ушедших Предков отводилось – кутья, а второе – узвар – варилось обычно на рождение дитятка. Ведь у нас завтра новорожденное дитятко – Солнышко наше красное, начинающее новое природное лето*.
Вот мы и готовили, кто что, да народу много ведь будет, надо на всех наготовить. И в этот раз черёд первокурсников, то бишь, нас.
Вот мы с девчатами и старались вложить душу в свои творения, дабы всем угодить.
На дворе уж начались гуляния – наши юноши развлекались, да в одних рубахах, а кто и без оных, дождь же...
Вот как Мару провожать, коли и не было её толком? Где ж ты, Зимушка, бродишь?
А ведь по преданию, Мара – покровительница ночи, зимы – раждает Коляду – младенца Солнышка.
Люблю зиму. Когда после осени природа одевается в белые одежды, под которыми раждается новая жизнь.
Попробовала кутью из пшеницы, сдобренную мёдом да сушёнными ягодами. Вкусно. Надеюсь, народу понравится.
– Маш, пойдём на двор. Столы уж скатёрками застелили, – позвала меня подруга Матрёна.
– Я сейчас, идите... Да кутью захватите, будьте добры...
– А ты?..
– Буду.
– Ладненько! Не задерживайся!
Кивнула.
Вздохнула. Да пошла в ту часть училища, где свет уж погасили. Тьма манила. Звала.
Мара...
Стоило мне оказаться в потёмках, как тьма стала гуще, накрыла меня полностью, впиталась в меня, проморозив до глубины моей души. Горячее сердце словно перестало биться.
"Благодарю, я в долгу не останусь".
Я лишь криво улыбнулась. Тьма отступила. Я пошла на свет. Коса, перекинутая на левое плечо стала белой. Я прошла мимо зеркала. Весь мой наряд стал тёмно-синим, будто ночь, покрытым блёстками, точно снежинками. Кожа бледновата. А в зеркале на меня глядела бледнолицая незнакомая особа с моим овалом лица. Да вместо карих глаз стали голубые, волосы из каштановых превратились в белые.
Пора!
Представила, как всё вокруг замерзает, лужи превращаются в лёд, падающие капли дождя становятся хлопьями снега. Улыбнулась, ощутив холод. Хорошо-то как!
А вот учащиеся вдруг задрожали да кинулись надевать на себя скинутую под крышей одежду.
– Холодно-то как! Что это зима вдруг пожаловала?
– Ой, Маруська, ты где такой наряд раздобыла! Прямо Снегурочка! А тебе идёт! – девочки меня заметили.
Снег ласкал щёки, делал ресницы белыми!
– Хорошо, хоть не дождь! Наконец-то Зимушка о нас вспомнила, – девочки Маре явно обрадовались. А она и довольна, моей головой кивает да улыбается. И кружится под снегом да смеётся, развевая синюю юбку. А я вместе с ней радуюсь.
Пришли преподаватели, стали веселиться с остальными. Всё ж на холоде подвижные игры должны быть.
Женщины запели:
Пришла Зима в канун Рождества!
Пришло Рождество, начинаем торжество!
Старшая преподавательница управляла всем, сбивала нас в хороводы, устраивала игры. Один молодой человек со старших курсов играл на гармони, оповещая, что игра началась или закончилась.
Особенно мне понравилось полетать на руках у ребят, когда они в два рядка встают и руки переплетают, а потом перекидывают тебя с одних рук в другие. Или на ряд полусогнутых ребят забираешься ногами и пытаешься пройти, не упав. Конечно, падали в быстро появившиеся сугробы. Девчат некоторые юноши ловили, а ребят – уже нет.
Не знаю, сколько времени пролетело от начала гуляний, да стемнело, зажгли светочи. А сугробы-то намело!
– Айда все горку создавать! – кликнула зов одна из баб.
Ой, сколько смеху то было! Лопат на всех не хватило, так часть народу комы лепили, как на снеговика, кто снежками горку атаковал, дабы укрепить сооружение, кто, и правда, решил Мару соорудить из снега. Но ей не понравилось, налетела вьюга, разрушая снежную бабу.
– Погоди, не надо... – решила вмешаться я, направляя падающие снежные комья прямо к горке.
Мара не поняла, зачем. Не на горку же попала, а рядом. А я, обрадовавшись, что стихия мне подчиняется, закрутила вверх въезд. Как бы опробовать?
Вскоре горку завершили, да не сразу увидели вторую оборотную горку, которую соорудила я. Добры молодцы решились опробовать. Вот только, вторую горку, на которую с разгону влетали с первой, не учли. Я увидела, что того, что намело – не достаточно, ведь скорость падения оказалась приличной. Пришлось поднимать ветрище, создавая очередной вихрь и на скорую руку сооружая длинный сугроб. Визгу было, восторгов!
Мара захотела опробовать мою придумку.
"Не побоишься?"
"Я?" – растерялась богиня ночи и зимы.
"Давно ты занимала чьё-то тело? Давно развлекалась?"
"Не положено мне. Ответственность, дочка..."
"А чего ж зимы нет?"
"Сил нет совсем".
"А сейчас? Ведь и намело, и вьюги создаём..."
"Это всё ты... Откуда только силы берёшь..."
"Я не против каждое лето с тобой делиться..."
"Ты очень добра, Машенька".
С горки я прокатилась, и не один раз. Визгу было! Страшно, но весело! Маре тоже понравилось. И она гнала меня вновь и вновь на горку, пока я не вымокла окончательно.
Ещё и в другие играх играли. Пока не притомились.
– Так, народ, давайте греться и трапезничать, – молвила одна из преподавательниц. К слову, она тоже пару раз прокатилась с горки на ватрушке. Но учащиеся катались в основном на ледянках разных размеров и свойств. Всё же наше училище транспортом занимается, вот и придумывают наши строители-изобретатели на первых курсах ледянки, на вторых – сани, ну и так далее.
Жаль, что я на строительное направление не пошла, но там заочного отделения не было, увы. А уйти из дома и жить чисто на учебное пособие я не рискнула. Ведь тогда у меня дома точно не останется. Нерешительная я.
Мара молчала и не давала о себе знать. По-моему ей жарко в помещении находиться, но не возразила.
"Мне выйти на улицу?"
"Не стоит. Ты мокрая, вещи просушить надо, а тебе поесть горячего не помешает".
"А ты как же?"
"Да я-то что?"
"Свет, тепло... Тебе должно быть больно..."
"Заботливая ты моя, если б я холодами только повелевала, то жила б на севере. Вот на рассвете отступлю, а пока... Наслаждайся жизнью, да и я вместе с тобой".
Ну, раз так, так и будем ловить момент, пока мачеха далеко... Раздевшись и разместив мокрую одежду у печного короба, я села за длинный стол, накрытый белой длинной скатертью. Таких столов было несколько, разместили их в большом зале на первом ярусе. Для каждого курса – свой. А готовили всё мы – первокурсники. Надеюсь, всем понравится наша стряпня.
Ребята вкусили кутю, помянули Предков, лишь потом начали шутить, рассказывать байки из своей жизни, смеяться да понемногу вкушать приготовленные яства. Преподавательницы затянули песню про зиму. До рассвета это праздник Мары-Марены.
Да так затянули, ещё и под гусли, что мороз по коже.
А потом сидеть молодёжи наскучило.
– Айда в снежки играть!
– Ну, вы и играйте, – надули губки девицы. – А мы – хороводы водить.
Сказано – сделано. Ребята вести свою войну отправились, а мы настроились песней на нужный лад и образовали круг. А я особенно остро ощущала, как сила кружит по хороводу. Ходила с закрытыми глазами, отдавшись всеобщему движению. Хороводы поначалу кружились, а потом стали пульсировать. Я открыла глаза.
Занимался рассвет. Схватки в последние минуты Марены и раждение младенца-солнышка Коляды. Эти схватки я ощущала, как свои. Только больно не было.
"Мара, ты уходишь уже?"
"Тьма отступает с рассветом".
Я погрустнела.
"Я не ухожу, просто сын затмевает своим светом. Тьма растворяется, но никуда не девается".
"Правда?"
"Да, милая. До весны я в своём праве. А ты мне дала силы властвовать положенный срок".
"Благодарю," – поблагодарила богиню.
Я была в середине коловода*. Кружилась, чувствуя, как внутри зарождается жизнь. Огонь разрастался, креп, а потом я взлетела. А подо мной разгорался костёр – крес. Сила нашего светила.
С первыми лучами солнышка Мара покинула моё тело, оставив в душе пустоту и упадок сил. Я глядела стеклянными глазами на рождение Коляды и ничего не видела.
На плечи лёг пуховый платок.
– На, пей! – услышала знакомый голос.
Мне Яр протягивал дымящийся напиток. Отказываться не стала, сглотнула, чувствуя, как с горячей пахнущей разнотравьем кисло-сладкой жидкостью в меня вливаются силы. Узвар – напиток, символизирующий жизнь, завариваемый на рождение чада.
И с ним возрождалось тепло в душе.
– Благодарю, Яр!
– Всего лишь долги отдаю... – безразлично протянул он.
Захотелось его треснуть, вот от души...
Я взглянула через плечо, отмечая, что волосы собрал в косу.
– И что же ты натворил, что косу пришлось расплести?
– Невесту бросил.
– О, и куда ж ты её бросил? В огонь? – пошутила я.
Он хмыкнул.
– А ты забавная.
– Ну а если серьёзно?
– Предки нашли невесту. Да меня забыть спросили.
– Как непочтительно!..
– Мачеха да отчим... – пояснил он.
О! Как я его понимаю!
– И что ж, уже наказание отбыл? – мне стало интересно. Ещё не встречала на своём веку тех, кто в мирской жизни исправлял наворочённых дел. Те, кто натворили серьёзных дел, уходили в монастырь, отсекая себе косу – принимая постриг, там отбывали наказание. А те, кто совершил такое да не раскаялся в содеянном, казнились – им прилюдно отрубали голову (косу).
– Ага...
– А от кого ж бежал?
– От отчима.
– Чего ж так?
– Избить хотел.
Значит, старших всё же уважает, и руку на них не поднимает.
– Из-за того, что бросил невесту?
– Да нет, невесту я год назад уж бросил. Как раз лето закончилось, как отрабатываю вину.
– А здесь какими судьбами?
– Учусь.
– На кого?
– На строителя мостов, туннелей.
– О!.. – грустно вздохнула.
– А ты?
– На водителя трамвая, – и я смущённо опустила глаза, покраснев. Почему-то признаться казалось стыдно. Водителем считался человек без образования. Дурень, не способный окончить высшее училище. А зарабатывать на жизнь надо, вот и шли в водители.
– А зачем тебе образование?
– Ну как же, – растерялась я. – На жизнь зарабатывать...
– А муж на что?
– Какой муж? – не поняла я.
– Ну, это обязанность мужа содержать семью.
– Ещё найти мужа надо, – и я погрустнела. Это полбеды. Вторая может быть в виде мачехи. Либо откажется благословлять, либо благословит, да не того... И что делать тогда? Жить с нелюбимым дурнем-водилой, едва сводить концы с концами? Или самой содержать семью?
– Чего, Марочка, опечалилась?
– Яр, всё сложно. Я тоже с мачехой живу и её дочкой. Больше нет никого.
Вздох вышел один на двоих. Мы друг друга поняли.
– А что то за молодой человек?.. – вдруг вспомнил он.
– Ухаживать пытается.
– А тебе он не нравится?
– Нет. Ты не мог бы... – начала я, и вдруг оказалась в его объятиях. Как он так умудрился? Сердце застучало быстро-быстро.
А в следующий миг его губы накрыли мои.
Поцелуй обещал мне понравиться, если б меня резко не отстранили.
– Ушёл...
– Кто? – не поняла я.
– Твой ухажёр.
– Так ты...
– Ну, ты ж просила...
Я ещё больше духом упала. Мой первый поцелуй... Хотелось плакать. Яр, вроде, неплохой, но...
– Пойдём... Там постелили. Поспим чуток. Занятия сегодня всё равно будут...
Так, спокойствие, только спокойствие! Он наверняка не думает ни о чём таком! Да и до свадьбы отношения такие порицаются.
Немного успокоившись, всё же пошла с ним.
Меня увидели наши девчонки.
– О, Машенька! Какой красавчик! Это кто?
– Слава! – представила я. Почему-то делиться "Яром" не хотелось.
– А Яр тебе кто? – уточнила Даша.
– Её парень! – вместо меня ответил Яр.
– А куда это вы? – спросила Мила.
– Почивать! А вы идёте? – ответил вновь за меня заступник.
– Да. Только не знаем, где постелили...
– Пойдёмте, покажу.
На деле оказалось всё пристойно. Девицы в одном тренировочном зале, парни – в другом. Там мы с Яром и расстались.
Не успела я вздохнуть с облегчением, как девочки привязались. Давно ли мы встречаемся? Как мы познакомились и так далее.
Решила не врать,но и всего не говорить.
– Встречаться начали сегодня, – ну, встретились же сегодня. Даже два раза. Точнее, это уже вчера было... – Вот, на рассвете первое свидание... – так он назначил даже его...
– Ой как интересно! А давно ли знакомы? – спросила Мила.
Даша толкнула её локтем под бок.
– Завидуешь! Не приставай. У Маши, скорее всего, это первый поцелуй был. Ещё, небось, не отошла. А ты с вопросами лезешь, – замолвила словечко за меня Даша.
– Понравилось хоть? Умеет он целоваться? – продолжила уже допрос Мила. За что ещё под рёбра удар схлопотала. – Да я что... Мне ж интересно!
– Интересно, так себе парня заведи.
– Тихо-тихо, девочки, разняла их я. – Давайте хоть немного поспим перед парами.
Девочки согласились и стали выбирать тюфяки, застеленные белыми простынями.
Спустя пару минут блуждания нашли три рядом и легли, сняв сарафан, оставшись в рубахе. А то помнётся, стыда не оберёшься. У всех было парадный наряд – красный сарафан и белая рубаха. Под низом ещё исподняя сорочка была, но до неё раздеваться не стали. Тем паче, мимо парни ходят, а дверь одна.
А улегшись, я вспомнила свой поцелуй. Прикоснулась к губам, ощущая его. Яр нежно целовал влажными губами.
– Так и знала,что понравился... – шепнула Мила. – Я тоже хочу такого красавца. – размечталась она.
– Ещё половина курса осталась до каникул да практики. Может, встретишь кого... – встряла Даша. – И присмотрись лучше к нашим ребятам.
