Текст книги "Томми Аткинс (СИ)"

Автор книги: Аноним Годунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Сержант Зим по какой-то причине особенно озверел, и к отбою Том устал настолько, что даже заснуть не мог. Желания бесцельно таращиться в потолок тоже не было, и Том решил потренировать разум – телу тренировок на сегодня явно хватит.

Что он знает о себе? Достоверно – только то, что его зовут Томас. Почти достоверно – сирота, вырос в приюте, причём где-то в неблагополучном районе. По крайней мере, по словам врачей, в детстве он недоедал, да и то, что мелькало в снах, никак не говорило о процветании...

Он учился в какой-то частной школе – правда, непонятно, как он туда попал.

К этой школе точно имел отношение старик из приюта – хотя стариком он был разве что на детский взгляд, на вид Том дал бы ему лет пятьдесят. Почти наверняка к школе имел какое-то отношение дряхлый старик в нелепом балахоне – скорее всего, кто-то из попечителей, может быть, даже лорд. Замок... Вряд ли будет большой натяжкой предположить, что школа размещается именно в нём. Вот это, кстати, реальная зацепка – замков в Англии, конечно, хватает, но вряд ли школ в замках много.

Из стройного ряда выбивалась только змея – она уж точно не могла быть реальной, но снилась наравне со всеми и определённо имела какой-то смыл. Смысл, который Том, несмотря на все усилия, так и не мог разгадать. Зато попытки найти его утомили настолько, что, наконец, удалось заснуть.

– Сегодня, – объявил Зим, – вам предстоит боевая операция. Не слишком сложная, но зато весьма типичная. Вы отправитесь в Норвегию, перехватите там один поезд, уничтожите его груз и вернётесь. Цистернам – особое внимание. Вопросы?

– Сэр, что в цистернах? – поднял руку Джерри.

– В одной из них – вся оставшаяся у них тяжёлая вода.

Тому это не говорило решительно ничего – видимо, ему и до контузии не приходилось слышать об этом веществе. Джерри, что ли, спросить?..

Джерри знал. Только Тому от этого было не легче – то ли в школе не было нормальной химии, то ли он всё забыл, но не понял из объяснения почти ничего. Так или иначе, но для задания это особой роли не играло, и вникать он не стал. А вот состав поезда – это уже действительно важно. Вряд ли там одна цистерна, тем более, что норвежцы не рискнули подорвать этот поезд. Видимо, охраны там будет выше бровей -тем более, если эта тяжёлая вода так важна. Значит – платформа перед паровозом, пара платформ с зенитными скорострелками и минимум взвод, причём хорошо, если не эсэсовцев – и это минимум. Понятно, почему партизаны запросили помощь... И мину придётся ставить управляемую, а значит – сидеть где-то рядом. Впрочем, всё равно придётся – цистерна может и пережить взрыв, да и оставлять в живых лишних эсэсовцев не стоило.

Как оказалось, план операции Том представил совершенно правильно. Пусть детали и различались, в общих чертах озвученный сержантом план совпадал с его предположениями... Правда, закончил он инструктаж не слишком радостной ноте:

– Дело это странное и мутное – завод мы ещё в прошлом году разнесли, и откуда вода – непонятно. Так что действуем максимально аккуратно и норвежцам особо не доверяем...

Четырёхчасовой полёт Том благополучно проспал, проснувшись только над Лиллехаммером. Три шага – и он в небе... И три шага сделаны.

Небо вновь приняло Тома.

Парашют раскрылся метрах в ста над землёй, если не меньше. Рисковано, но если их заметят, уцелеть будет нереально... А тогда уж лучше разбиться – это, хотя бы, будет мгновенно.

Впрочем, высадка обошлась без проблем. Закопав парашюты, отряд двинулся к цели – ферме некоего Ханса Йенсена, который должен был уточнить детали задания... Правда, ждал он их вечером, а не утром – но у командования тоже возникли подозрения, и план операции изменили, никто из Сопротивления не уведомив. Так что охотников, если таковые были, ждал фатальный сюрприз...

Без спешки, но и не медля, отряд двигался по редколесью, высматривая врага. Пока всё спокойно, но Тома не оставляло какое-то смутное беспокойство – словно кто-то смотрел в спину, раздумывая: потратить на него пулю, или подождать кого-нибудь поважнее...

Ферма выглядела совершенно нормальной. Над трубой поднимался дым, подрагивали задёрнутые шторы, возилась скотина... Вот открылась дверь, вышла во двор девушка в заношенном пальто, за ней выскочила пегая собачонка, залаяла и рванула прочь. Девушка дёрнулась, словно собираясь броситься за ней, оглянулась на окно и, ссутулившись, пошла к сараю.

– Не нравится мне это... – прошептал Зим. – Аткинс, поймай шавку.

Том кивнул и, пригнувшись, бросился за собакой.

Не так давно он заметил, что может стать почти невидимым – его почему-то переставали замечать – и теперь вовсю этим пользовался. Где ползком, где пригнувшись, он подобрался к мечущейся собаке и схватил её за ошейник – пальцы нащупали туго скатанную бумажку. Выдернув бумажку, Том развернул ее и выругался про себя – записка была на норвежском. Небольшая проблема – норвежец, Конрад Хетланн, в отряде имелся, но до него ещё надо добраться, а восход и брешущая собака этому никак не способствуют...

Насчёт собаки Том оказался неправ – её метания и суматошный лай гарантированно отвлекали любых наблюдателей от скромного солдата. В какой-то момент он даже подумал, что собака специально отвлекает внимание... Но столь сложная дрессировка фермеру явно не под силу, а считать собаку разумной и вовсе глупо.

Благополучно вернувшись, Том отдал записку Конраду – и тут же узнал много нового о норвежском языке.

– Если кратко – никакого поезда нет, это ловушка, – объяснил Конрад, убрав записку в карман. – На ферме засада, причём гестаповская, и какая-то местная шишка. Что будем делать, сэр?

– Точка всё равно засвечена, – Зим покачал головой. – Но на этот случай у нас приказ вывести агента, а шишку... Посмотрим. Вряд ли его стоит тащить с собой, так что потрошить будем здесь. Хетланн, можете набросать примерный план дома?

Главной проблемой было даже не то, что штурмовать ферму приходилось днём – низкие облака обещали снег – а то, что требовалось не навредить заложникам. Всё-таки, SAS прежде всего учили убивать... Но когда оконное стекло со звоном раскололось, а на дёрнувшейся занавеске проступили алые точки, стало ясно: проблемы заложников больше нет...

– Аткинс, гранату, – приказал Зим. – Гасить всех.

Граната выбила остатки окна, и Том, выпустив короткую очередь, прыжком ворвался в комнату, тут же перекатом уходя в сторону.

Живых в комнате не было – у окна лежал парень лет двадцати с простреленной головой, а в углу валялся искромсаный осколками полицай. Выдохнув сквозь зубы, Том метнулся к двери и пинком распахнул её – проём перечеркнула очередь Конрада.

Их не ждали – вернее, ждали совсем не так... Ловушка сработала вхолостую, и самоуверенный охотник превратился в добычу. Лаял команды офицер, полицаи выскакивали в коридор – прямо под английские пули...

Прошло едва ли десять минут, как в живых остался только чиновник из местной администрации – толстый плюгавый очкарик. Два десятка полицаев с офицером-джерри были мертвы. Доживал последние мгновения Конрад Хетланн, получивший пулю в селезёнку. Мёртв был агент Сопротивления – убит вместе с семьёй, причём полицаи основательно поиздевались над ними – особенно над девочками-близнецами лет пятнадцати...

– Что за паскудные ублюдки!.. – прошипел Том и пнул чиновника в живот. – Так, мразь, рассказывай всё, что знаешь – или мы с тобой обойдёмся не лучше, чем твои хозяева – с ними!

– Чистокровные арийцы, – сплюнул Зим. – Ты ещё Дирлевангера и его молодчиков не видел – вот где конченые ублюдки... Ладно, будем надеяться, этот урод говорит по-немецки.

Толстый чинуша говорил, и очень охотно – вот только полезного он знал немного. Выбив всё, что чинуша знал, Зим застрелил его и приказал:

– Похороните семью, оттащите эту падаль куда подальше – и уходим.

– Так точно, – Том стянул с кровати покрывало и укрыл сестёр. – Дирлевангер, сэр? Тридцать шестая гренадёрская?

– Именно.

– Я запомнил, сэр. Всё запомнил...

Три часа спустя отряд покинул разгромленную ферму, уходя на восток, и вскоре исчез в снегопаде. Механически переставляя ноги, Том старался сосредоточиться на лыжне перед собой – получалось плохо. Он считал, что после Арнема его уже ничем не принять – но резня на ферме наглядно показала, что он ошибался. Были вещи куда хуже, были твари куда отвратительней – и он сдохнет, но заставит черномундирную сволочь заплатить за всё...