Текст книги "Томми Аткинс (СИ)"

Автор книги: Аноним Годунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Annotation

Без памяти. Без знаний. Без имени... Немало дорог придётся прошагать десантнику Томми Аткинсу, прежде чем вновь стать Томом Реддлом.

Годунов

Годунов

Томми Аткинс

Тьма. Пустота. Обрывки понятий. Это смерть? Что такое смерть? Что я?

Ощущение тела. Запахи. Звуки. Свет, пробивающийся сквозь веки.

Открыть глаза. Вспышка! Снова темнота...

Он открыл глаза.

Незнакомый потолок... Больница? Он болен? Наверное – вряд ли у здорового человека должна болеть голова. Он в этом почти уверен – насколько вообще может быть уверен в чём-то человек, который не помнит ничего. Кроме, может быть, собственного имени...

– А, вот и вы очнулись! – он даже не заметил подошедшего врача. – Как самочувствие?

– У меня болит голова, и я не помню ничего, кроме имени Том...

– Шок, – кивнул врач. – Тысяча фунтов аммонала – не шутки... Головные боли вскоре пройдут, память... Тут всё сложно. На её восстановление могут уйти годы, и восстановиться она может не полностью... Но у вас отличные шансы, Том. Отдыхайте, через несколько дней мы вас выпишем, а к тому времени, возможно, и ваша часть найдётся...

Том провёл в больнице неделю, жадно поглощая информацию, изредка отзывавшуюся болезненной вспышкой воспоминания... Но редко, мучительно редко.

Весна тысяча девятьсот сорок четвёртого года. Пятый год идёт колоссальная война, уже получившая имя Второй Мировой. Том, по всей видимости, явился на сборный пункт, но попал под немецкую бомбу... И теперь ему предстоит наверстать упущенное. Вряд ли это будет сложно – Том почему-то был уверен, что драться ему приходилось. Он сказал об этом врачу, но внятного ответа не получил. Настаивать не стал – рано или поздно вспомнит сам, а если не вспомнит, значит, и смысла нет вспоминать...

Так прошла неделя, и настал момент выписки. Том ожидал чего-то необычного, торжественного, но всё оказалось на редкость прозаичным – доктор Дональд задал ему несколько вопросов, посветил в глаза, постучал по суставам молоточком и заявил:

– Поздравляю, мистер Аткинс, вы совершенно здоровы. Не считая памяти, конечно...

– Знаете, – неожиданно признался Том, – иногда я вижу странные сны...

– Что ж, возможно, ваша память начала восстанавливаться... Впрочем, вам ещё предстоит освидетельствование у психиатра, а мистер Беккер – мой друг, и, полагаю, ваш случай его заинтересует. И если не поможет он – останется только надеяться, что память восстановится сама собой. Удачи, мистер Аткинс!

Психиатр – невысокий полноватый пожилой джентльмен – почему-то казался смутно знакомым. Он внимательно выслушал Тома, задал кучу вопросов и заявил:

– Что ж, мистер Аткинс, не считая амнезии, ваш разум в прекрасном состоянии. Вы годны к любой службе... И давайте побеседуем о ваших снах.

– Сны... – Том прикрыл глаза. – Несколько повторяющихся снов – чёрная тетрадь, замок, огромная змея и бородатый старик в старомодном костюме.

Это бывает не каждую ночь, иногда появляется только один образ, иногда – несколько... Старик что-то говорит, но я его не слышу, замок и змея просто появляются перед глазами, а тетрадь... Я уверен, что должен её открыть, но не могу этого сделать. Потом я просыпаюсь, через несколько минут снова засыпаю и сплю без сновидений до подъёма.

– Хм... – врач пригладил большим пальцем усы. – Старик почти наверняка реален, возможно, ваш родственник или школьный учитель. Но вот остальное... Могу только сказать, что тетрадь – ваша утраченная память. Змея и замок... Хм... В моей практике таких образов до сих пор не встречалось, но могу предположить, что это – ваше подсознание. Онейрокритика – смутное искусство, едва ли изменившееся со времён Артемидора, что бы там кто ни говорил, ссылаясь на Фрейда. Сны старше, чем созерцательный Сфинкс и окружённый садами Вавилон, и мы приоткрыли лишь узенькую щёлочку в эту бездну... Просите старика, мистер Аткинс, заболтался на любимую тему. Вот ваши документы, вот моя визитка – пишите так часто, как только сможете. Обещаю – если только клетки вашего мозга живы, память восстановится.

– Спасибо, доктор, – Том забрал бумаги. – Постараюсь вам писать почаще.

Вечером шестого июня Том Аткинс вместе с несколькими сотнями таких же ребят сидел в коридоре сборного пункта, слушал радио, вещавшее о высадке в Нормандии и ждал. Его очередь придёт где-то через час, ну а пока можно и поболтать...

– Хей, парень, тебя как звать-то? – толкнул его локтем в бок сидевший рядом невысокий чернявый парень.

– Том. Том Аткинс.

– Во дела! – восхитился сосед. – Юморные у тебя предки... Ну а я – Джерри Вуд. Ты откуда родом?

– Понятия не имею...

– Приютский, что ли?

– Наверное... – голову от виска к виску прострелила боль, за которую уцепилась нечёткая картинка: бородатый старик разговаривает со строгой женщиной, за приоткрытой дверью мелькают детские лица... – Похоже, что приютский. Мне, видишь ли, память отшибло – вот, иногда что-то всплывает...

– У-у, – сочувственно протянул Джерри. – Сочувствую, брат. По пьяни вчерашнее не помнишь – и то плохо, а ты, выходит, всю жизнь забыл...

– Вспомню... – махнул рукой Том. – А ты откуда?

– Из Илфорда, но мы аккурат перед войной переехали в Лондон... Ну вот, а потом отец погиб при бомбёжке, а я мать в Шотландию отправил, а сам вот подался в армию... – вздохнул Джерри. – Ты куда, в парашютисты?

– Ага.

– Ну и я тоже. Жалование-то пехотному не чета, хотя и впахивать придётся... Эй, нам пора!

Подхватив мешок, Том догнал Вуда и на ходу спросил:

– Боишься?

– Есть немного, а ты?

– Не знаю... Вроде бы должен бояться, но как-то не получается – наверное, из-за амнезии. Ладно, сразу в бой не бросят, а всё остальное переживём!

Забравшись в кузов грузовика, Том взял предложенную сигарету, затянулся и раскашлялся. Грузовик, словно только этого и ждал, натужно взревел двигателем и тронулся. Том снова затянулся, сплюнул через борт и выбросил сигарету. Прошлой жизни не было, за спиной не осталось ничего...

– С днём рождения, Том! – крикнул Джерри под хохот солдат.

– Точно! – согласился Том. – Как есть день рождения. Кто-то знает, что дальше будет?

– Учёба и война, – пожал плечами Джерри. – Причём долго учить нас не будут – некогда. Готовься, Том, нас ждёт ад...

– Готовьтесь, парни, вас ждёт ад, – заявил инструктор, когда спустя три часа спустя новобранцы выстроились на плацу неровной шеренгой. – Кромешный ад со мной вместо Сатаны. Не потому, что я злобный сукин сын – хотя это так – а потому, что времени слишком мало. Поэтому сейчас вы получите снаряжение, займёте койку в казарме и вернётесь сюда – портовые шлюхи и то лучше вас построились бы! Бегом марш!

«Бегом марш!» с этого момента стало девизом будущих десантников. Любой приказ выполнялся бегом, если только не было команды «шагом!», свободное время было только после отбоя – и солдаты отключались, рухнув на койку, невзирая на боль в перегруженных мышцах. Где-то там была другая жизнь, шла война, люди с тревогой смотрели в небо, ожидая очередной волны летающих бомб...

А Том сидел на откидной скамейке и смотрел в раскрывшуюся за бортом пустоту. Осталось меньше минуты...

Звонок.

Встать. Шаг вперёд, второй – и под ногами разверзается тысячефутовая пропасть.

– Тысяча один, тысяча два, тысяча три...

Отсчёт закончен. Рывок. Белый купол над головой, покачивающийся горизонт... И чувство абсолютной свободы наедине с небом. Война, изнурительные тренировки, амнезия – всё это исчезло, растворилось в пустоте неба. Все земные проблемы стали пустыми и ничтожными... А потом в ноги ударила земля, гаснущий купол едва не сбил с ног, и Том поспешно избавился от парашюта, перехватил поудобнее "Стэн" и побежал к точке сбора.

И оказался там первым.

– Отлично, – сержант щёлкнул крышкой часов. – Вот теперь вы хоть на что-то годны... И поэтому ваши тренировки усиливаются, а то, я смотрю, вы уже привыкли и расслабились... По борделям время шляться находите, мерзавцы! Парашюты собрать! В расположение бегом марш!

И снова тянется бесконечной лентой армейская рутина, размазывая дни и ночи в глухую серую полосу. Тренировки не просто усилились – они стали кошмарными, но не жаловался никто. Всем было ясно – учёба подходит к концу. Скоро, очень скоро они отправятся в Европу...

Но всё же это случилось совершенно неожиданно.

Ранним утром шестнадцатого сентября весь батальон построился на плацу в полной выкладке, ожидая приказа.

– Ваша учёба окончена, – вместо привычного сержанта на плацу появился сам подполковник Хоквуд, командир лагеря. – Через несколько часов вы присоединитесь к своим товарищам из первой десантной – и завтра ступите на землю Европы. Мы с вами расстаёмся, скорее всего – навсегда, и на прощание я хочу сказать только одно: вы были прилежными учениками, и вам, несомненно, это известно, но я всё же напомню – десант сражается до прихода подкрепления... а подкрепление никогда не приходит. А теперь – по машинам!

Закурив, Том шевельнулся, пытаясь устроиться поудобнее, что было непросто. Впрочем, ехать не больше часа, так что можно и потерпеть... А брезентовые сиденья «Дакоты» куда удобнее.

Первый настоящий бой почему-то не вызывал у Тома никаких чувств. Он просто ждал своей очереди, своей пули, даже не задумываясь о смерти... Потому что и смерть, и война казались приемлемой платой за мгновения наедине с небом. Смерть и война... Странно, ему почему-то казалось, что он должен бояться смерти – похоже, ещё одно воспоминание просачивалось из глубин памяти. Воспоминание, совершенно ненужное – он предпочёл бы не знать, что у него были страхи...

Окурок полетел на дорогу, Том посмотрел вперёд и усмехнулся: ещё минут пять, не больше – и они приедут. Потом последний инструктаж, погрузка – и всё. Война начнётся и для них.

С сожалением выбросив очередной окурок, Том с лёгким интересом взглянул на стоящих в воротах коммандос и хмыкнул – рыжий лейтенант почему-то казался смутно знакомым. Ещё один привет из прошлого? Или просто ошибка, иллюзия, которой мозг пытается прикрыть пустоту в его прошлом? Впрочем, сейчас это неважно... Важно только одно – его снова ждёт небо.

Получены приказы, занял свои места десант, поднялись в воздух машины... Ярмарка началась, продавцы спешат с товаром на торг – а обратно уж как получится. Десант сражается до прихода подкрепления... а оно никогда не приходит. Усмехнувшись, Том поудобнее устроился на сиденье и расслабился – времени ещё предостаточно. Можно и отдохнуть...

– Том, ты спать, что ли собрался?

– А почему бы и нет? Слушай, Джерри, я уже не кот, а ты ещё не мышь, так что прекрати мельтешить, – отозвался Том, закрыл глаза и действительно заснул.

Его разбудила трель звонка – самолёт вышел к цели, начинается высадка...

Шаг. Ещё шаг. Ещё один – в пустоту. Отсчёт. Рывок раскрывшегося купола.

Только теперь Том смог осмотреться – и присвистнул.

Небо было заполнено парашютами – тысячи десантников ангелами возмездия спускались на землю Голландии.

"Ярмарка" началась.

1. To Hell and back

– Ненавижу... – прохрипел Джерри, прикладываясь к фляге. – Всех ненавижу...

Том только кивнул – сил говорить уже не было. Сутки прошли – а такое чувство, что они уже месяц на ногах. И конца всему этому не предвидится...

А началось всё с того, что доблестные Королевские ВВС умудрились промазать и высадить десант в шести с лишним милях от Арнема с его грёбаным мостом, ради которого всё это и затевалось. Шесть миль... Немного? Только не со сдохшими радиостанциями и толпами джерри. Мост слишком далеко, и добрался до него единственный батальон с несколькими шестиуфунтовками... Да, по идее, этого хватит, чтобы протянуть пару дней, а там уже подойдут основные силы... Но верилось в это как-то слабо.

– Правая рука не знает, кого пинает левая нога, – принялся рассуждать Джерри, вернувший флягу на пояс, – голова смотрит только туда, куда повёрнута шея, а думают в штабе исключительно задницей, причём, похоже, на всех одной.

– Сменная задница? – хохотнул кто-то. – А что, удобно...

Том, не обращая внимания на остряков, неспешно набивал магазин патронами. Однообразная работа была сродни медитации, позволяя освободить разум от всего лишнего и сосредоточиться на главном...

В другой раз он бы порадовался ещё одному осколку прошлого – но не сегодня. Сегодня его куда больше занимало будущее – и в его наличии он изрядно сомневался. Несколько дней они продержатся, но мост слишком далеко, и если подкреплений не будет, его придётся оставить и прорываться к своим... Или уходить к подпольщикам – такой вариант тоже не исключался. По крайней мере, Том его рассматривал всерьёз и даже начал потихоньку готовиться. Ведь десант сражается до прихода подкрепления – а оно никогда не приходит.

Заполнив магазин, Том почесал небритую щёку и принялся за следующий. В конце концов, даже если подкрепление и будет, патроны понадобятся...

– Слушай, это уже пятый – куда тебе их столько? – Джерри уселся рядом и рассматривал приятеля с лёгким удивлением. – И где ты их столько набрал?

– Патронов бывает или мало, или мало, но больше не утащить, – ответил Том. – Так ты чего хотел-то?

– В полдень высаживается вторая волна, – сообщил Джерри. – Фрост приказал наших предупредить...

– Что, серьёзно? И он думает, что это нам поможет?

– Том, я не знаю, что он думает – а я вот думаю, что мы тут все Крест Виктории заработаем, только посмертно. А потом, может быть, про нас снимут кино...

– Тебя в кино точно не покажут – у тебя рожа один в один как у того мышонка из мультика, – фыркнул Том. – Пошли, наша очередь артиллеристов прикрывать.

Пользы от подкрепления оказалось немного – тем более, что застрявшему на мосту батальону почти ничего не досталось. Так, по мелочи... И первая же немецкая атака вернула всё к исходному положению.

Мост удержали, но Тому было очевидно, что надолго их не хватит. День, может, если повезёт, два – и всё. Придётся уходить. И прикрывать отступление стопроцентно придётся второму батальону... А тому, что от него останется, придётся уходить к подпольщикам и по одному, в разных местах, пробираться к своим. Или прорываться с боем – всё-таки они не SAS. А скорее всего – все они так и останутся на этом мосту, который слишком далеко...

Том Аткинс оказался близок к истине – ночью немцы подтянули свежие части и снова навалились на англичан. Атаку отбили, но, по мнению Тома, только чудом.

Бой прошёл мимо сознания – Том слишком устал за эти двое суток. Он в кого-то стрелял, кто-то стрелял в него, что-то горело... А утром стало очевидно, что операция провалилась. Раньше была хоть какая-то надежда – но теперь не осталось ничего. Отступление неизбежно... Но не для второго батальона. Второй батальон остаётся прикрывать отход – и не в последнюю очередь потому, что возможности отступить у них, считай, и нет. Может быть, кто-нибудь сможет к ним прорваться – но Том на это не надеялся. Скорее всего, все они так и останутся на этом проклятом мосту, который слишком далеко для хвалёного Монти... И его это почему-то абсолютно не волновало. Куда больше его заботило, как бы забрать с собой побольше немцев – чтобы в аду не так скучно было.

– А нам, приятель, ад и не положен, – хмыкнул на это замечание Джерри. – Потому как солдаты и матросы попадают на Поляну Скрипача, что в девяти милях от жилища Сатаны... Чёрт!

Том поднял взгляд – и увидел летящую гранату. Метнувший её солдат был уже мёртв... Но для них это ничего не меняло. Если только не случится чуда, она упадёт аккурат между ними. Чудо... Ну же!

За глазами прострелило болью, что-то шевельнулось в памяти, мелькнув испуганными детскими лицами, граната взорвалась в кузове горелого "Кюбельвагена", за которым они прятались... И всё это не имело никакого значения – немцы снова атаковали. Выругавшись, Том короткой очередью срезал самого наглого, припал к земле и отполз за груду битого кирпича. Ещё одна очередь, рывок – на сей раз за мешки с песком, и сразу же – к бронетранспортеру с сорванной гусеницей. Вовремя – на мост выполз танк. R35, французское убожество – но тридцать семь миллиметров больше, чем полдюйма, а шестифунтовка осталась одна, и достать этот танк не сможет ещё пару минут минимум... И эти минуты надо как-то прожить, и желательно – убивая немцев. Прожить несколько минут... А потом – ещё несколько, и ещё – вот и час, а там и следующий – и может, ты протянешь до вечера... А дальше нет смысла загадывать – доживешь до вечера, тогда и думай, как дотянуть до утра.

Рывок – и Том оказался за грудой битого кирпича, выпустил короткую очередь и бросился дальше. Ещё чуть-чуть...

Гавкнула шестифунтовка, танк закрутился на месте и свалился с моста, немцы отошли к своему концу моста, англичане – к своему. Ничья – на считанные минуты, и снова серых пятен на мосту куда больше, чем хаки... Только джерри тут не меньше дивизии, а их – давно уже неполный батальон. Они потеряли не меньше двухсот человек, и если так пойдёт и дальше, дня через два в живых не останется никого. И ладно бы их здесь положили с пользой, а то ведь уже всем ясно, что мост этот не удержать – он слишком далеко... Самое время дезертировать, и простая пехота наверняка бы уже так и сделала, но десант считал это ниже своего достоинства. Впрочем, зря подыхать желающих тоже не было – план на такой случай имелся, но для этого требовалось отсутствие офицеров. Тогда можно будет рассеяться и прорываться к своим по одиночке... Но всё это будет потом, а сейчас надо дожить до утра.

Они дожили до утра – сто двадцать до предела измотанных человек, всё, что осталось от батальона. Дожили – но держать мост больше не могли.

Фрост отдал приказ отойти в Остербек, к остальной дивизии, и остатки батальона, огрызаясь, начали отступление. Четвертые сутки без отдыха, под огнём... Они давно уже должны были свалиться – но они шли. Отступали – но в полном порядке, держа строй, отстреливались и даже ухитрялись петь на мотив "Полковника Боуги":

– У Гитлера только одно яйцо,

У Геринга два, но очень мелких,

У Гиммлера что-то вроде того,

А у Геббельса и того нету!

Особенно старался Джерри, омерзительно гнусавя и распевая громче всех – словно надеясь, что немцы его услышат. А может, ему просто нравилась песенка – она ведь всем нравится... Как-то – ещё во время учёбы – Том видел в городе нескольких школьниц, самозабвенно её распевавших, несмотря на то, что песня никак не годилась для девочек лет пятнадцати самое большее. То ещё зрелище... Хотя духа девчонкам было не занимать, это да – пожалуй, и десантникам впору. Не будь они школьницами, он, пожалуй, не отказался бы познакомиться с ними поближе... А, что сейчас об этом думать! До Остербека бы дойти без новых потерь, а там видно будет.

– Эй, Том, о чём задумался?! – окликнул его один из бойцов.

– О выпивке да о девках – о чём ещё солдату думать? – ухмыльнулся Том. – О жратве если только... Кстати, кто знает, что в городе творится?

– Я слыхал, что дела там не сильно лучше, чем у нас, – отозвался Джерри, щёлкая зажигалкой. – Так что на девок и выпивку я бы не рассчитывал... А если джерри до нас всё-таки доберутся, то на Поляне Скрипача нет недостатка в роме и табаке...

К вечеру остатки батальона всё-таки добрались до Остербека – и Поляна Скрипача казалась вполне приемлемой альтернативой.

В городе царил хаос. Остатки второго батальона опередили врага всего на несколько часов – и если кто-то ещё оставался в немецком тылу, они могли надеяться лишь на чудо... Как и вся дивизия, впрочем.

Приказов не было – генерал Эрьюкарт, похоже, чего-то ждал. Правда, чего именно, оставалось неизвестным – но уж точно не подкреплений. Собственно, реалистичных вариантов было только два: либо приказ об отступлении, либо подходящий момент для прорыва. О том, что генерал просто не знает, что делать, думать не хотелось... Но Джерри, наслушавшись рассказов солдат, мрачно утверждал, что это как раз и есть правильный вариант.

Зато немцы определённо знали, что делать, и делали – безостановочно атаковали. Пока что их удавалось отбивать, но силы защитников Остербека таяли – и если даже немцы теряли на каждого погибшего десантника двух-трёх солдат, они могли себе это позволить.

Отдыха нет на войне...

– Кто-нибудь знает, какое сегодня число? – осведомился Джерри, щёлкая невесть где добытой американской зажигалкой.

– Двадцать четвертое, а что?

– Надо же... А я уж думал, что сентябрь кончился, – Джерри затянулся. – Как минимум. Как думаете, мы ещё долго протянем?..

– Неделю, может, дней десять, – Том почесал изрядно заросшую щёку. – Если сильно повезёт – даже две. Так что валить отсюда надо, и чем раньше, тем лучше. Был бы пехотинцем – уже бы в бега подался... Кстати, если действительно придётся уходить россыпью, к своим мы можем и не пробиться. С Сопротивлением кто работал?

– Собираетесь нас покинуть, Аткинс? – раздалось за его спиной

– Никак нет, сэр! – Том вскочил и отдал честь. – Обсуждаем возможные приказы и их наилучшее исполнение! В частности – что делать, если поступит приказ прорываться малыми группами.

– Не поступит, – сообщил Фрост подчинённым. – Генерал Эрьюкарт связался со штабом – не нам одним так погано... Так что скоро, думаю, мы получим приказ отступать. Потерпите, ребята – немного осталось...

Он оказался прав – на следующий день пришёл приказ отойти к Неймегену. Ночью. Под огнём...

– Ну, думаю, достать наши трупы из Рейна будет полегче, чем отсюда, – с каким-то мрачным оптимизмом высказался Джерри. – И, сэр, если мы будем идти ночью, нам ведь следует выспаться сейчас?

– Можете спать, – согласился Фрост. – Не все, разумеется.

Второго приказа не потребовалось – все свободные бойцы немедленно забились кто куда и почти сразу же заснули. Том, устроившийся в некогда роскошной, а теперь разрушенной комнате, с головой завернулся в плащ-палатку, закрыл глаза... И впервые за много дней увидел сон.

Снилось нечто странное – но явно связанное с прошлым. Снова замок, снова огромная змея – и некрасивая девочка-подросток в очках, лежащая на каменном полу. Мёртвая. Её смерть как-то связана с чёрным дневником... Затем мелькнул дряхлый старик в нелепом балахоне – и Том проснулся. Как обычно – за несколько секунд до подъёма...

Наспех, не разогревая, проглотить порцию спэма – и вперёд. Так, чтобы пересечь Рейн в самый тёмный час, надеясь, что враг их не заметит... Том никогда бы не пошёл на это, будь у него выбор – но выбора как раз и не было. Грандиозные планы командования пошли прахом, и те, кому удалось выжить, уходили прочь. Точно так же, как в сороковом – из Дюнкерка, бросая технику, оружие и французов... Хотя нет – на сей раз бросать было, в общем, нечего, да и французы в мероприятии не участвовали. И это почему-то радовало рядового Аткинса – французам он не доверял. Ещё один проблеск забытого прошлого... Память возвращалась, но, проклятье, как же медленно! Медленно и бессвязно, клочьями – а ещё сны! Немыслимые, абсурдные, и от этого только более реальные... Впрочем, нет смысла об этом думать сейчас – иначе можно и не дожить до утра. Тогда, конечно, проблем с памятью не будет... Потому как пуля в лоб – отменное лекарство от головной боли.

Выступив в сумерках, дивизия вышла к Рейну глубокой ночью. Как ни странно – почти без проблем. Вышли на берег, погрузились в брезентовые десантные лодки и отчалили. Лодок, разумеется, не хватало... И больше их не станет – джерри не слишком метко и не слишком активно, но не без успеха обстреливали переправу. А много ли нужно десантной лодке, нередко перегруженной?

Сама переправа прошла мимо сознания Тома – он механически грёб, пока лодка не остановилась, спрыгнул за борт, вышел на берег – и лишь тогда осознал, что они прорвались. Они выбрались из ада... И мир неожиданно потускнел. Постоянная опасность стала настолько привычной, что её исчезновение действовало на нервы...

А спустя несколько часов две с половиной тысячи – из двенадцати – измотанных солдат вошли в Неймеген.

Конец операции "Маркет Гарден". Конец надежде взять Берлин. Конец... Но не для Тома Аткинса, рядового Первой Воздушно-десантной дивизии.

2. The Final Solution

Это было ожидаемо, но приятнее от этого не становилось – Первая Воздушно-десантная в боях участвовать не будет. Пока дивизию пополнят – а по факту, сформируют заново, война закончится... А Том Аткинс хотел поквитаться с немцами – и остальное его мало волновало. И поэтому он, Джерри и ещё несколько человек подали рапорт о переводе в SAS. Ответ должен был прийти через несколько дней, и Том, чтобы не терять времени зря, попытался систематизировать свои сны.

Задача непростая – как понять, что сон имеет отношение к прошлому? Впрочем, если снилась совсем уж откровенная чепуха, сон отбрасывался, а вот если сон стабильно повторялся и имел чёткий сюжет... Вот только чаще всего ему снилась бойня на мосту или отчаянный бросок через Рейн – и просто так эти сны не уйдут.

Но были и другие видения – и они явно были осколками прошлого. Всё тот же старик – хотя стариком он был только в глазах ребёнка, замок, огромная змея и странное ощущение сосущей пустоты – всё это было реальностью... Или же её отражением в тёмном зеркале сновидения. Пока что Том даже не пытался в этом разобраться, просто записывая сны и отсылая письма врачу – но и он мало что мог сказать.

Такие сны были редкостью – но ещё реже воспоминания возвращались наяву во вспышке боли. Всегда невовремя, всегда без всякой связи с происходящим, всегда обрывочные... Но память возвращалась.

Так продолжалось три дня – и Том всё-таки получил ожидаемый приказ. Осталось только собеседование – и он вместе со своей компанией снова отравится на учёбу... А может, и нет, но об этом думать не хотелось. А раз не хотелось, то он и не стал – пусть всё идёт своим чередом.

С такими мыслями Том Аткинс вошёл в кабинет. Смутно знакомый рыжий капитан поднял голову и кивнул.

– Пара вопросов, рядовой, – сказал он. – Кстати, мы с вами не встречались?

– Так точно, сэр – в тренировочном лагере, только вы тогда лейтенантом были, сэр.

– Помню, но я уверен, что мы встречались до того, рядовой. Ваше лицо кажется очень знакомым...

– Не могу знать, сэр, так как страдаю ретроградной амнезией вследствие контузии. Сэр, разрешите обратиться с просьбой!

– Сообщить вам, если я что-то вспомню? Разумеется.

– Спасибо, сэр! О чём вы хотели спросить, сэр?

– Я уже выяснил всё, что хотел, рядовой. Ваши документы, завтра в пять утра явитесь на аэродром.

– Так точно, сэр!

В пять утра трое десантников привычно забрались в «Дакоту», чтобы отправиться к новой жизни. Их ждал тренировочный лагерь в горах Шотландии, жестокая школа – и снова война. Война никогда не меняется...

Том привычно устроился на сиденье, забросил под него мешок и задремал. Лететь предстояло долго, а разумный солдат случаем поспать не пренебрегает. Да и делать в полёте, в общем-то, больше и нечего, тем более – в Англии. Была бы внизу Нормандия...

И Том заснул, ничуть не беспокоясь о будущем – потеряв прошлое, быстро привыкаешь жить сегодняшним днём... Тем более, что завтрашнего может и не быть.

Том благополучно проспал до самой посадки и отлично выспался – в отличие от всех остальных. Поэтому и мрачного сержанта заметил сразу – а сержант не то, чтобы прятался... Но держался в тени.

– Вольно, джентльмены, – негромко произнес сержант. – Я – сержант Чарльз Зим, инструктор. Не буду повторять всю эту чушь про ад и прочее – вы здесь не для этого. Драться вас уже научили, но этого мало – вам предстоит научиться выживать. Никаких "сделай или сдохни" – сдохни, но сделай, и неважно, как. Ваша задача – ударить в спину и вернуться, поэтому в первую очередь вы будете учиться выживать... И экзамен у вас будут принимать джерри!

Когда-то Том думал, что в лагере десанта было тяжело учиться... Но тогда он ничего не знал о подготовке Специальной Авиационной Службы. Нет, многое было хорошо знакомо – только учили этому куда основательнее – но хватало и нового.

Вождение всего, что имеет хотя бы одно колесо. Обращение с любым оружием в первую очередь, естественно, немецким. Основы пилотирования. Тактика малых отрядов. Минно-взрывное дело. Немецкий язык. Физическая подготовка. Прыжки с парашютом – единственная отдушина для Тома...

Иногда начинало казаться, что в сутках не двадцать четыре часа, а все сорок восемь.

Впрочем, друзья довольно быстро втянулись в бешеный ритм учёбы – после Арнема это не казалось слишком уж тяжёлым. Немецкий Том, похоже, знал до контузии – или от имел талант к языкам, стрелять из всего подряд и драться научился в Голландии, да и тактика давалась легко...

Другим было тяжелее – кое-кто уходил сам, других отчисляли, но таких всё же было немного. И, разумеется, никто не жаловался – все прекрасно знали, зачем они здесь. Все они пришли сюда по своей воле, и без очень веской причины уходить не собирались...

Всякий раз Том ждал этого момента – и всё равно он оказывался неожиданным. Вой врывающегося в кабину ветра, зелёный сигнал, шаг вперёд – и небо принимает его. Пустота вокруг, ветер в лицо, мчащаяся навстречу земля – а всё остальное не значит ничего. В эти мгновения он чувствовал себя чем-то большим, чем человек...

Рывок раскрывшегося купола вернул Тома к реальности. Взглянув вниз, он перебрал стропы, наклонив купол, и приготовился к посадке. Парашют раскрыт на минимально возможной высоте, касание будет жёстким, и надо полостью сосредоточиться, чтобы всё прошло гладко...

Касание. Привычный удар по ногам, последний рывок гаснущего купола, пальцы расстёгивают пряжки, а глаза ищут врага...

Чисто. Собрать парашют, быстро закопать его – и можно выдвигаться, раскидав на крохотной полянке пригоршню табака с перцем. Некоторые вещи остаются неизменными...

И снова он оказался на точке сбора первым – кажется, это уже вошло в привычку. Зим, отметив его появление, жестом разрешил отдыхать, и Том устроился под кустом, не забывая, впрочем, следить за обстановкой.

Вскоре появился Джерри, отметился и тоже залёг отдыхать под кустом – терновым, куда вряд ли кто-то полезет. А для того, что бы его заметить, пришлось бы именно лезть в кусты – Том приятеля видел только потому, что точно знал, где он.

На то, чтобы собрался весь отряд, ушло чуть больше минуты. Отличный результат, хотя больше, пожалуй, за счёт везения, а не управления парашютами – но без везения здесь никуда. Помнится, Наполеон как-то раз, когда ему расхваливали какого-то генерала, спросил, везуч ли он...

И на этой мысли Том едва не отвесил челюсть, поняв, что никогда не слышал этой истории. Никогда... В этой жизни. Ещё один привет из прошлого – только что ж такой бесполезный? Нет бы что-нибудь из школьных времён вспомнить...