Текст книги "Другая женщина (СИ)"
Автор книги: Аноним Dreamer
Соавторы: Оксана Лебедева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
– Ну, уж нет, ты их вызвал, ты и разбирайся.
Марк зло чертыхнулся, снял фартук и рассерженно кинул им в меня. Пока он разбирался с курьерами, я решила немного прибраться на кухне. Правда, я даже не успела убрать со стола, как Марк уже вернулся обратно. Почему-то без пиццы и какой-то озадаченный, я бы даже сказала смущённый.
– Крис, там это...там...
– Что 'там'? Марк, ты меня пугаешь. Ума не приложу, кто мог заставить смутиться Марка Туманова?
Я оплела руками его шею, поцеловав мужчину в небритую щёку.
– Кристин, там твоя мама пришла...
До меня даже не сразу дошёл смысл его слов. Сначала мне показалось, что я просто ослышалась или что-то не так поняла. Слишком безумна была эта фраза.
– Что ты сказал?
Марк замялся, неловко оглянувшись на дверь.
– Там твоя мама пришла...чёрт, так неудобно поучилось. Мне лучше уйти да?
Я несколько секунд прибывала в полном оцепенении, всё ещё не веря в то, что это происходит со мной, на самом деле. Она пришла? Заявилась на порог моего дома? Неужели даже в душе ничего не дрогнуло? Да нет, быть такого не может! С чего бы это я ей понадобилась?
– Нет, подожди меня здесь, я на пару минут.
Выйдя в коридор, я накинула на себя лёгкую куртку и, переступив порог квартиры, прикрыла за собой входную дверь. Честно, я до последнего не верила, что ОНА действительно пришла. Я думала, что Марк ошибся, что-то не так понял, но когда я увидела ЕЁ, стоящую у дверей моей квартиры, я чуть сознания не потеряла. Первый раз в жизни я испытывала такой шок. У меня словно почву из-под ног выбили, лишили возможности дышать, разговаривать, даже шевелить губами...Мне невыносимо сильно захотелось зажмуриться. В голове пульсировала мысль, что это какое-то видение, сон, абсолютный бред...Она здесь. Возле моей квартиры. Она стоит в шаге от меня, как будто ничего и не было. Никакой аварии, никакого развода, выкидыша, предательства...ЕЁ предательства. Когда-то я думала, что больнее, чем Лёша...Алина, мне никто уже не сделает. Потом, когда я встретила Марка, я поняла, что развод с бывшим мужем и предательство лучшей подруги – всего лишь пшик. Если бы всё это произошло при других обстоятельствах и не пять лет назад, а, к примеру, сейчас, когда из моей головы выветрились все наивные мечты, мне не было бы так больно. Разве что скверно, неприятно, но я бы точно не стала пытаться сводить счёты с жизнью. А вот то, что сделала ОНА,...причинить мне большую боль уже никто не сможет. Даже Марк. Потому что это просто исключено. Любовь многогранна. Она бывает страстной, когда сносит все планки, кровь бурлит в венах огненным водопадом, с глаз сыплются искры; бывает нежной ласковой, как например, к детям, друзьям, близким; и есть любовь к родителям, я бы вывела её как отдельный аспект. Эта любовь вечна, страшна и безумна сама мысль, что она может когда-то закончится, иссякнуть. Чтобы кто не говорил, но только любовь к родителям, никогда не утрачивает свою силу. Спустя многие годы чувства не остывают, наоборот, всё больше хочется приехать, обнять, просто увидеть....А потому нет большей боли, чем потерять её. Когда её вырывают из твоего сердца и безжалостно сжигают, остаётся только пустота, которую никто и никогда не сможет заполнить.
– Здравствуй, Кристина.
Мне пробрало от этого голоса. Одно дело слышать его по телефону раз в полгода и всего несколько минут, а совсем другое – вот так, вживую.
– Здравствуй. Зачем ты здесь?
Она поправила волосы, на несколько секунд отведя взгляд в сторону. Этого хватило, чтобы я подметила, что она ничуть не изменилась. Всё такая же красивая ухоженная, в дорогой одежде. Я бы ни за что не дала бы ей её возраст, даже, несмотря на пару появившихся морщинок.
– Может, пройдём в квартиру?
– Это ни к чему. Говори здесь.
Ей было неловко, это очень сильно чувствовалось. Она явно не знала как себя вести, что говорить. Столько времени мы уже не виделись....Только помогать я ей не собиралась. Я её в гости не звала и особого удовольствия видеть её, у меня тоже не было.
– У тебя появился друг да?
Она неловко улыбнулась, стиснув в ладонях свою сумочку. Нервничает. Наверняка, уже жалеет, что пришла. Так пусть уходит. У меня нет никакого интереса, знать, что заставило её пойти на такой шаг. Может, опять какие-то проблемы с её депутатом? Так ведь вроде развелись уже давно. Тогда что? Деньги? Аня говорила, что в последнее время у неё туго с финансами. Узнала, что я собираюсь обменивать квартиру и поэтому решила вспомнить о дочке?
– Не хочу показаться грубой, но никого кроме меня это не касается. Зачем ты пришла?
– Мне нужно с тобой поговорить...
Она замолчала, потупив взгляд в пол. Меня эта ситуация начала уже порядком раздражать. Хорошо же утро началось.
– О чём?
– Это очень важно...может, всё-таки зайдём в квартиру? Это не пятиминутный разговор...
– Нет, мы никуда заходить не будем. Меня совсем не интересует, о чём ты там хочешь поговорить, а тратить на тебя больше пяти минут я не собираюсь.
Я развернулась, открыла входную дверь и уже собиралась уйти, как вдруг моё тело резко парализовало. Всего одного слово. Слово, в котором плескалась столько скрытой мольбы и отчаяния. Слово, которое я давно в себе похоронила.
– Дочка!
Медленно обернувшись, я встретилась взглядом с нежно голубыми глазами, излучающими так много боли, раскаяния....В эту секунду внутри меня что-то дрогнуло. Надломилось. Мне вдруг так невыносимо сильно захотелось послать гордость к чёрту, забыть все обиды, простить....Но словно сам дьявол вдолбил в моё сознание, разъедающую, переполненную ядом фразу: 'мама...она сказала, что ты умерла'.
– Здесь женщина, вашей дочери нет. Жила, когда-то, вот в этой самой квартире, но вы похоронили ее, пять лет назад.
Захлопнув за собой дверь, я сжала челюсти с такой силой, что меж них проступили желваки. Меня трясло как в лихорадке. Я не понимала, жарко ли мне сейчас или наоборот дико холодно. Это был тот самый край. Выигранная разумом война над чувствами. Всё так и должно быть. Я правильно поступила. Только сердце всё равно кровоточит от боли. Ему невозможно ничего объяснить, доказать...Оно наполнено любовью и выдрать её из него нет никаких сил...Легче себя убить.
– Кристин, всё в порядке?
Марк вышел в коридор, и я заставила себя спрятать чувства за фальшивой улыбкой.
– Всё в порядке. Когда там твоя пицца приедет, я ужасно голодна!
– Я отменил заказ. Мне кажется, сейчас не лучшее время для завтрака,...Что с тобой?
Марк обхватил моё лицо ладонями, пленив меня испытывающим, въедающимся под кожу взглядом. В эту минуту мне так всё надоело. Так осточертело сдерживать себя, пытаться быть сильной, не показывать своих слабостей. Мне так захотелось прижаться к нему, разрыдаться у него на груди, свалить всю эту ношу со своих плеч. Но я переборола себя. Душа кровоточила, сердце рвало на части, а на губах улыбка. Радостная нежная счастливая, с изысканным привкусом фальши.
– Всё в порядке. Так чуть-чуть поссорились...с мамой.
Последнее слово мне пришлось буквально выдирать из себя. Но я смогла. Ни один мускул на лице не дрогнул. Только улыбка стала ещё шире, ещё радостней.
– Обманываешь, – Марк притянул меня к своей груди, зарывшись лицом в мои волосы. Именно в эту секунду мне вдруг стало как-то невероятно легко. Его объятия как отдушина, как огромная крепкая стена защищающая меня от всякой опасности. В эти мгновения я первый раз за долгие годы почувствовала себя такой слабой и вместе с тем такой защищённой. Наверное, только сейчас я всё же призналась себе, что люблю его. Нежно страстно, местами даже ненавистно...Я люблю вот таким, какой он есть. Со всеми его недостатками. Он мой. И это не эгоистичный порыв злобной любовницы. Я просто знаю, чувствую, что какая-то часть его, пускай даже самая маленькая, всегда будет принадлежать мне. Только мне. – Почему ты не хочешь рассказать мне о них?
– О ком 'о них'?
Я подняла на него удивлённый взгляд.
– О родителях. Ты как-то всегда обходишь эту тему. Почему?
Я осторожно высвободилась из его объятий, всеми силами постаравшись, сохранит улыбку на лице.
– Да нечего особо рассказывать. Папа умер уже давно, с мамой мы редко общаемся, времени почти нет. Ты мне, кстати, тоже о своих ничего не рассказывал.
Я быстро свернула разговор на другую тему. Называть эту женщину МАМОЙ с улыбкой на лице...да я лучше ещё три раза попаду в ту чёртову аварию.
– Да, мне как-то тоже особо нечего, – Марк почесал затылок, улыбнувшись как-то юношески, совсем по-мальчишески. – Родители развелись несколько лет назад. Мама сейчас живёт в Барселоне, мы с ней, конечно, поддерживаем связь, но видимся не больше нескольких раз в год. С папой у нас как-то с самого детства сложились более тёплые отношения. Он живёт в другом городе, видимся, конечно, не очень часто, но бывает, что мы даже становимся партнёрами по бизнесу. Недавно только провернули одну небольшую сделку.
Я улыбнулась, проведя ладонью по его щеке. Первый раз он заговорил со мной о своей жизни, о своей семье....Раньше мы как-то старались обходить стороной частную жизнь друг друга. Эти темы негласно были под запретом. А сейчас мы словно перешагнули какой-то невидимый рубеж и...это очень страшно. Становится всё труднее и труднее подпитывать себя утешающими мыслями, что это всего лишь ничего не значащая интрижка, которая никак не может повредить ни мне, ни ему. Хотя мне, наверно, и вправду не может, а вот ему...
– Иди, время уже много. Я взяла отгул на три дня, а ты давай чеши на работу.
– Неа, – с легкостью поборов моё сопротивление, Марк притянул меня к себе, зарывшись лицом в мои волосы. – Я сам себе начальник. Во сколько хочу во столько и прихожу.
– Помимо работы у тебя ещё есть семья, где тебя наверняка ждут.
Может, не стоило этого говорить, но я не хотела, чтобы у него из-за меня были проблемы. И хотя больше всего на свете я желала завалиться в кровать и поудобней устроиться в его объятиях, одна только мысль, что его может ждать скандал дома, портила всё настроение.
Марк обхватил моё лицо ладонями, заставив меня посмотреть прямо ему в глаза.
– Гонишь?
Голос спокойный, кажется, что даже равнодушный, но как бы Марк не старался, ему всё равно не удалось скрыть от меня нотки тревоги, отчаяния, ужасной тоски. У меня внутри всё разорвалось. Я изнывала от желания прижаться к нему и никуда не отпускать,...но я не могла этого сделать. Наше время вышло. Уже утро, он не ночевал дома и ему наверняка предстоит нелёгкий разговор с женой. С женщиной, которая имеет на него все права. Это тупик, в который мы оба себя сознательно загоняем.
– Нет, но тебе действительно нужно идти. Пожалуйста...
Мы несколько минут неотрывно смотрели друг другу в глаза. Я не знаю, какими силами мне удавалось сдерживать слёзы. Душу рвало на части. Меня убивала сама мысль, что он сейчас уйдёт, что я должна отпустить его в другой дом, к другой женщине...Мне хотелось кричать, вопить, скулить от боли,...но я понимала, что сама во всём виновата. Я это начала, мне одной за всё и отвечать. Марк не виноват. Он всего лишь запутался в себе, в своих чувствах. Настоящую подлость совершаю я. Я ведь люблю его, понимаю, что лучше будет отпустить, разорвать всё сейчас, потом будет только больнее,...но я не останавливаюсь и не пытаюсь остановить его. А это уже не просто подлость. Это гнусное лицемерие, эгоизм.
Марк оделся молчаливо. Натянул на себя рубашку, пиджак, пальто. Всё это время я старалась не смотреть на него. Я только молилась, чтобы он не передумал. Марк изменился. Стал каким-то более резким, грубым. Если бы он сейчас настоял на том, чтобы остаться, я бы не смогла его прогнать. Это за гранью моих сил. Мне легче из груди вырвать сердце, чем вырезать из него Марка.
Он остановился уже на самом пороге, когда я хотела закрывать за ним дверь. Обернулся и пригвоздил ко мне какой-то совершенно безумный взгляд.
– А если я разведусь?
Можно сказать, что эта фраза окончательно развеяла все иллюзии, которыми я себя окружила. Меня пробрало до самых костей. Дыхание перехватило. В горле начало драть. Только сейчас я начала понимать, что происходит на самом деле. Что я творю. Ведь он...он сейчас не шутил, не блефовал. Он был серьёзен и абсолютно решителен. Мне стало ужасно страшно. Одна мысль, что я действительно могу разрушить семью, а по-сути уже разрушаю, убила какую-то частичку моей души. Никогда я ещё не чувствовала себя так мерзко, так отвратительно.
– А если ты разведёшься, ты больше никогда меня не увидишь.
Я захлопнула дверь, тут же заперла её на все замки и съехала на пол, обессилено закрыв лицо руками. Это тупик. Нет никакого выхода. Я должна бежать...бежать как можно скорее, без оглядки...но куда? И от кого? От Марка...или от самой себя?
Практически весь день я провела на кухне, не отводя взгляда от окна. На улице лил дождь. Крупные капли барабанили по стеклу, а я всё думала о своей жизни. Что я делаю не так? Почему всё идёт наперекосяк? В чём и перед кем я провинилась? Все говорят, что любовь это что-то светлое, возвышенное. Чувство, которое даёт нам силы преодолеть все трудности, несчастья. Бред. Обман. Ложь. Может и существует такая любовь, но я с ней не сталкивалась. У меня всё по-другому. Отношения с Марком походят на затяжную хроническую болезнь. Она убивает меня, медленно, мучительно, высасывает все силы, но мне хочется ещё и ещё. Люблю ли я его? Может, и нет. По крайне мере не так как об этом пишут в красивых книгах. Но я дышу этим мужчиной. Я живу, чтобы видеть его, чтобы слышать его голос, вдыхать в себя его запах, который впитался в каждую клеточку моего тела. Каждый день без него – серость, одиночество, тоска. Каждый день с ним – страсть, огонь, борьба, продирающая душу боль. И не понятно, что лучше. Как справится...как найти в себе силы отказаться?
На часах было уже восемь вечера, когда в дверь позвонили. Я нисколько не удивилась, увидев на пороге сестру. Аня всегда могла заявиться в любое время дня и ночи, причём совершенно без предупреждения.
Как только мы прошли на кухню, сестра тут же достала из сумочки бутылку коньяка.
– Ну, что подруга, порезвимся?
– Резвись. У меня как-то нет настроения, да я своё уже вчера отыграла.
– Кстати о вчерашнем, – Аня открыла бутылку, плеснув янтарную жидкость себе в бокал. – Что это за сумасшедший за мной увивается?
– Ты о чём?
– Ну, мне вчера звонил Сергей, чуть ли не матом на меня орал, за то, что я к тебе своих хахалей подсылаю.
Я покраснела, тут же отведя взгляд.
– Ань, понимаешь...
– Да я всё я понимаю. Надо было как-то выкрутиться, и ты не придумала ничего лучше как сослаться на меня. Ладно, я свой парень, как говорится, могу и грудью от пули прикрыть. Но ты только объясни мне, с кем ты всё-таки роман-то крутишь?
Я устало закрыла лицо руками, даже не зная, что ей ответить.
– Ань... мне так хреново. Я совершенно не знаю, что мне делать. Я так запуталась.
– Так расскажи, будем распутываться вместе.
Сестра встала за моей спиной, обхватив меня за плечи.
– Не могу,...пока не могу. Может быть, позже...сейчас нет никаких сил.
– Ладно, в душу лезть не буду. Когда сможешь, тогда и расскажешь. Только ты всё-таки выпей...мне тебе кое-что сообщить надо. А на трезвую голову такая новость тяжело воспринимается.
Я подняла на сестру удивлённый взгляд.
– Какая новость?
– Как по мне, хреновая. Только ты мне сначала скажи, почему ты маму прогнала? Я, конечно, понимаю, ты была не одна, но ведь можно было как-то помягче. Наверняка, нахамила. Я когда с ней разговаривала, у неё такой голос был...Крис, ну неужели нельзя было помягче?
– Слушай, я прошу тебя, не начинай. Это старая песня, и музыка на неё у нас с тобой разная. О чём ты хотела поговорить?
– Вот не прогнала бы маму, узнала бы всё ещё утром, – прежде чем я окончательно впала в транс, Анька пропустила ещё один бокальчик. – В общем, Лёха объявился.
– Какой Лёха?
Сестра усмехнулась.
– Что значит 'какой'? Ты как будто не знаешь? Хотя я его чаще 'скотина' называю, но всё же при рождении он 'Алексеем' был наречён.
По телу прошёл холодок дрожи. Я постаралась не выдать своего волнения, но наверное, мой 'плавающий' взгляд говорил всё за меня.
– И что?
– Как 'что'? Он в городе.
– Ну и что с того? – я встала из-за стола, подойдя к окну. – Ему, что запрещено сюда приезжать?
– К сожалению, нет. Но дело не в этом. Вчера он приходил к маме....Просил устроить с тобой встречу, зачем, не объяснил.
*****
–...В общем, дела у нас идут очень и очень неплохо, можно даже сказать хорошо. Объект ребята сдали на две недели раньше срока, так что думаю самое время браться за гостиничный комплекс. Проблемы с бывшим владельцем мы уже утрясли, пора приступать.
Туманов усмехнулся, захлопнув папку и бросив её в верхний ящик стола.
– На какие деньги?
– В смысле? – Ветров перевёл на начальника удивлённый взгляд. – Я ведь сказал, жилищный комплекс достроен. Притом на две недели раньше срока. С финансами у нас сейчас всё очень неплохо, как раз нужно ловить момент и заниматься гостиницей.
– Неужели? – Марк достал из кармана брюк пачку сигарет, прикурив одну. – А ты не забыл, на чьи деньги мы выплыли из того дерьма, которое принесла нам 'сделка' со Шнайдером?
Ветров напрягся, поддавшись вперёд.
– Погоди, твой тесть, что требует вернуть денеги?
Марк расхохотался, потушив сигарету и скрестив руки в замок. В его взгляде промелькнули икорки яростной злости.
– Мы с тобой не в детском саду. Какая разница требует или нет? Долги надо возвращать.
– Ты рехнулся? Зачем возвращать долг, если этого никто не требуют?
С лица Марка момента исчезла даже тень былой усмешки. Мужчина зло глянул на друга.
– Я, слышишь, я этого требую! Мы вернём ему всё до последней копейки и больше никогда не возьмём в долг у этого человека.
Ветров напрягся. В его взгляде промелькнула догадка.
– У тебя с Мариной, что-то случилось? Поссорились?
Марк ослабил узел галстука, откинувшись на спинку кресла.
– Тебя это не касается. Я говорю тебе, просто, чтоб ты знал и потом не бегал по офису с округлёнными глазами. В ближайшие три дня на счёт моего тестя должна перейти ровно половина той суммы, которую мы получили за жилищный комплекс.
Ветров чуть было не подпрыгнул на месте.
– Ты сдурел, что ли?! Это огромная сумма!
– Да, огромная. И, несмотря на это, её не хватит, чтобы погасить весь долг перед тестем. Будем делать это постепенно. С каждой удачной сделки, половина суммы будет идти на его счёт.
Несколько минут Сергей молчал, ошарашенно смотря на начальника. Он просто не мог поверить, в то, что слышал.
– Так, а куда, позволь узнать пойдёт вторая половина, что мы получили с комплекса?
Марк ответил твёрдо, без всяких раздумий.
– Сотрудникам. Каждый получит премию в сумму равную половине их месячной зарплате.
– Я всё понял, ты накурился или просто сошёл с ума. Ну, признайся мне как другу, мозгами тронулся?
Марк не обратил внимания на слова Ветрова, ответив всё также твёрдо, с бесстрастным выражением лица.
– Ровно столько мы им должны. Или тебе напомнить, что в прошлый раз зарплату задержали на две недели?
– Да с каких пор ты стал таким правильным?!
– Послушай, я всего лишь поставил тебя в курс своих намерений, которые в течение трёх дней должны воплотиться в реальность.
Сергей усмехнулся, откинувшись в кресле.
– Замечательно, просто превосходно! А пардон, на какие шиши мы будет строить гостиницу?
– Личные сбережения. Я сниму деньги со своего счёта, привлеку новых спонсоров, если хочешь, можешь, кстати, тоже поучаствовать. Хотя это дело добровольное. Возьмём новые кредиты в банках, это не проблема.
– Вот это круто, у меня просто нет слов! То есть лучше торчать банкам, чем собственному тестю, который на тебя, в случае чего уж точно в суд-то не подаст?!
Марк поправил воротник рубашки, глянув на наручные часы.
– Я у тебя не спрашивал, что лучше или хуже. Просто поставил в курс событий. И давай всё остальное, обсудим завтра, на свежую голову.
Ветров молчал несколько секунд, а потом весело усмехнулся.
– Ты прав. У меня под конец дня башка уже не варит. Давай в клуб поедем? Там на Невском новое местечко открылось, говорят просто рай. Девочки, ммм, конфетки на любой вкус!
Туманов игривый настрой друга явно не разделил. Мужчина ответил всё также твёрдо, с жесткими нотками в голосе:
– Запомни, пожалуйста, на будущее. Меня больше не интересуют ни ночные клубы, ни гулянки, ни девочки. Это всё осталось в прошлом.
На несколько минут в кабинете повисла абсолютная тишина. Ветров безотрывно смотрел на друга, понимая, что тот говорит абсолютно серьёзно, без каких-либо эмоций.
– Знаешь, я бы понял, если бы ты сказал это лет семь назад, когда женился. Но сейчас... – Сергей встал с кресла, накинув на себя пальто. Прежде чем выйти из кабинета, мужчина остановился в самых дверях, бросив задумчивую фразу. – А ты изменился...только непонятно в какую сторону.
Когда за другом захлопнулась дверь, Марк скинул пиджак, устало провел ладонью по лицу, бросив мелький взгляд на часы. Уже половина девятого. Все давно разошлись. Рабочий день чёрт знает, когда закончился. А он не хочет домой. Сама мысль, что надо туда возвращаться, противит. У Марка было такое ощущение, что ему набросили петлю на шею и медленно начинают её стягивать. Что делать? Как жить дальше? По-старому нельзя. Просто невозможно. Серый прав, он действительно изменился. Весь этот месяц провёл как на вулкане. Стал более вспыльчивым, придирается к сотрудникам по всяким мелочам, сколько раз за это время орал на Марину, без всякого повода, просто потому что она его бесит. Раздражает одним своим присутствием. Марина...он вёл себя с ней по-скотски. Изменял абсолютно в открытую, не передумывал оправдания своим похождениям. Ночевал в стрип-барах, трахал секретаршу на рабочем столе, приходил домой, даже не задумываясь о том, что от него за километр несёт женскими духами. Они его раздражали. Все. Стриптизёрши в ночных клубах, обыкновенные трассовые шлюхи, секретарши, которых он трижды сменил всего лишь за один месяц, и Марина, жена дьявольски его бесила. Ему было наплевать на её слезы, на истерики, на просьбы, даже на угрозы. Он потерял к ней всякий интерес. Звучит цинично, но она стала для него мебелью, предметом интерьера. Наверное, рано или поздно он бы сам сдох от такой жизни, если бы не эта встреча....У него душу разорвало, всё тело покрылось капельками пота, а кровь в венах яростно забурлила, когда он увидел ЕЁ там, в том клубе...с каким-то чмырём. Тварью, которая её лапала, которая смела прикасаться к ЕГО женщине. И она сама, дрянь, она затеяла эту игру. Она знал, что он на неё смотрит, знала, что едет за ней, знала и испытывала его терпение. Да он отомстил ей за это. Он врывался в её тело яростно, как изголодавшийся зверь. Она стонала, царапалась, выгибалась в его руках, а он слизывал с её щёк слёзы и брал вновь и вновь, наказывая за эту выходку, за то, что въелась ему в мозги, за то, что никак не мог её забыть....А потом произошло то, что, наверное, навсегда перевернуло его жизнь. Он признался себе, признался в том, что любит. Нет, не так. Любовь – жалость, совершенно ничтожная былинка, по сравнению с тем, что он чувствовал. Но это даже не самое страшное. Он понял, что больше не сможет её отпустить. Легче из груди вырвать сердце и заживо себя похоронить, чем вновь прожить без неё, пускать даже день...
Она первая женщина, с которой он заговорил о разводе. Марк даже сам не понял, как это произнёс. Но он не испугался. Наоборот, в душе что-то болезненно кольнуло, когда она ответила ему. Когда сказала, что больше не позволит приблизиться к себе, если он разведётся. И Марк видел по её глазам, слышал в каждом слове, что это действительно так. И что он должен был чувствовать? Радость? Кристина ведь не отвергла его, вновь позволила ему быть рядом и при этом совершенно от него ничего не потребовала. Он вроде до потолка должен скакать, только почему-то орать хочется, рвать глотку, ломать кулаки о стену. Где выход? Как разорвать этот замкнутый круг? Так больше не может продолжаться. Он сам скоро не выдержит. Сдохнет, пустит себе пули в лоб, но ведь как-то это нужно прекратить.
Рука сама непроизвольно потянулась к телефону. Словно под гипнозом набрал отпечатавшийся в каждом уголке памяти номер и чуть не забыл, как надо дышать, когда услышал её голос.
– Здравствуй, родная. Что моя птичка делает?
– Телевизор смотрю,...Скоро спать буду ложиться.
Она удивленна, это слышно по её голосу. Хриплому голосу, прерывистому.
– Что-то случилось? Что с голосом? Ты плакала?
Марк яростно сжал трубку в ладони, непроизвольно поддавшись вперёд.
– Нет, всё нормально. Просто погода пасмурная, ветер холодный, а я решила на балкон выйти....Теперь вот глотать нормально не могу. Горло болит.
– Ну, вот мозги есть? – Марк резко вскочил на ноги, накинув пиджак на плечи. – Так говори, что купить, я сейчас приеду.
На несколько секунд в трубке повисло молчание, а потом послышался тихий удивлённый голос.
– Марк, не нужно....У меня всё есть, правда.
Мужчина усмехнулся.
– Ну да, конечно. Да у тебя в аптечке кроме зелёнки вообще ничего не найти. Так, я сейчас в аптеку, а потом к тебе. Кстати, может ещё в магазин заскочить? Ты голодная?
– Нет, я не недавно кушала, – её голос дрожал, был очень тихим. – Марк, ты с ума сошёл? Не надо приезжать, всё нормально, я не маленькая, сама в состоянии о себе позаботиться!
– Знаю я, в каком ты состоянии! Небось, даже балкон не закрыла. У тебя, кстати, шерстяные носки есть?
– Зачем?
Мужчина усмехнулся, одной рукой пытаясь натянуть на себя пальто.
– Ножки должны быть в тепле, как и ручки и всё остальное тельце. Я надеюсь, ты хоть пледом-то укрылась? Давай говори, что купить. Что тебе лучше всего от горла помогает?
– Коделак, – Марк вздрогнул, резко обернулся и чуть не выронил телефон из рук, когда увидел стоящую в нескольких шагах от себя Марину. – От кашля мне обычно лучше всего помогает коделак.
Она смотрела на него кричащим взглядом, со смесью дикой боли и отчаяния. Наверное, хотела заставить его чувствовать себя виноватым. Заставила. Только не перед ней. Марк боялся, что Кристина могла что-то услышать, понять...
– Я перезвоню.
Он сбросил вызов, чувствуя, как в груди что-то болезненно кольнуло. Не так...всё опять не так.
– Ну, может просветишь меня с кем ты разговаривал?
Усмехнувшись, Марина села в кресло.
– А тебя не учили, что прежде чем войти надо стучаться?
Марина расхохоталась, прикусив нижнюю губу.
– А тебя не учили, что не стоит отвечать вопросом на вопрос? С кем ты сейчас разговаривал? Со своей подружкой, да? Слушай, а она знает, что ты не хранишь ей верность? Знает про твоих секретуток, разгульных девках, с которыми ты проводишь время? Может, дашь мне её телефончик, я бы помогла дружеским советом, как лучше всего пережить мужскую измену. Я же в этом деле спец!
Марк спокойно застегнул пальто, не обращая внимания на застывшие в глазах жены слёзы.
– Если ты решила поскандалить, время не самое удачное. Мне нужно отъехать по делам. Вернусь домой – поговорим.
Марина усмехнулась, вцепившись нервно дрожащими руками в свою сумочку.
– Слышала я, по каким делам тебе нужно отъехать, – женщина глубоко вздохнула, попытавшись успокоиться. – Я там котлет пожарила...Ты, когда вернёшься?
– Не знаю. Поздно, наверное. Я ужинать не буду.
– Поздно это когда? – Марина встала с кресла, бросив на мужа жалостливый взгляд. – Мне опять полночи не спать, дожидаясь тебя?
– Не надо меня дожидаться, – огромными усилиями Марку удавалось сдерживаться в себе с каждой секундой накатывающую всё сильнее и сильнее ярость. – Езжай домой, поужинай, ложись спать. У меня ещё очень много важных дел, вернусь не раньше двенадцати.
Марина усмехнулась, перекинула через плечо сумочку и остановилась уже в самых дверях.
– Знаешь, – голос женщины дрожал, взгляд блестел от невыплаканных слёз. – Иногда мне кажется, что в один день ты просто не придешь,...Я буду ждать тебя ночь, день, неделю, месяц,...а ты так и не появишься. Никогда.
*****
– Мариш, милая моя, ну успокойся. Хватит плакать, посмотри на себя, ну в кого ты превратилась? Глаза все красные опухшие, щёки вон впали, похудела до ужаса, а что это за лохмотья на тебе? Ты выглядишь лет на сорок!
Усмехнувшись, женщина взяла из рук подруги кружку с горячим чаем.
– Да, иногда мне порой на себя в зеркало страшно смотреть....Только для кого мне наряжаться?
– Ну что у вас всё совсем так плохо?
Поставив кружку с так и не тронутым чаем на столик, Марина дрожащими руками потеплее закуталась в одеяло, свернувшись в калачик и опустив голову на колени подруги.
– Мне, кажется, что 'нас' уже нет. Он стал таким чужим холодным,...Вчера опять не ночевал дома. Я даже спрашивать ничего не стала. Отмазался бы своей командировкой, но я-то знаю, что он вернулся ещё прошлым утром и всю ночь был с ней...
Оля успокаивающе погладила подругу по голову, заботливо заправив выбившиеся пряди волос ей за ушко.
– С кем 'с ней'? Ты узнала кто она?
– Пока нет...
– Почему?
Марина резко поднялась с колен подруги, бросив на неё обезумевший взгляд.
– Я боюсь....Тогда всё рухнет. Сейчас я ещё могу поддерживать себя хоть самой слабой иллюзией, что никого нет, что у него действительно много работы, но потом...Я не знаю, что мне делать, когда я увижу её...
Оля рывком обняла подругу, прижав её голову к своему плечу.
– Мариш, а может хрен с ним? Ну, на черта тебе такой мужик? Ты молодая красивая умная, просто превосходная хозяйка, да за тобой мужики штабелями ложиться будут! Ну, зачем тратить лучшие годы жизни на этого...да у меня даже слов нет, чтобы выразить какой он всё-таки подонок!
– Нет! – Марина вскрикнула, резко отстранившись от подруги. – Я не могу,...куда я без него? Мне скоро тридцать, у меня ничего нет, я никогда не работала! Да кому я такая нужна? И...я без него не смогу. В нём вся мою жизнь, я не смогу без этого мужчины, никогда не смогу!
Прежде чем слёзы градом стали скатываться с глаз женщины, Оля вновь с силой обняла подругу, начав укачивать её как ребёнка.
– Тогда надо бороться. Если ты хочешь быть с ним нельзя отступать...Я раньше думала, что никуда от тебя твой Марк не денется, всегда будет возвращаться, но теперь...Он действительно изменился. И причина этому может быть только одна – женщина. Причём на этот раз похоже всё действительно серьёзно.
– Но, что мне делать? – Марина жалостливо всхлипнула, шмыгнув носом. – Что же мне делать?
Несколько минут Оля молчала, а потом совершенно спокойно произнесла.
– Ребёнок. В таком случае помочь может только ребёнок. Вы ведь как раз хотели обзавестись потомством?
– Хотели, – Марина усмехнулась. – До того как эта тварь не появилась....А теперь он ко мне даже не притрагивается.
