Текст книги "Анти-Быков (СИ)"

Автор книги: Аноним Бруннов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Бруннов
Анти-Быков

Анти-Быков

(литературоведческая эпопея продавшегося таланта)

Лекции писателя Дмитрия Быкова, посвященные литературным произведениям, довольно известны. Известны потому, что интересны как по стилю, так и содержанию, и еще потому что усиленно распространяются в Интернете. Это значит, их финансируют некие добрые дяди. И, вроде бы, они молодцы, ибо пропагандируют культурные ценности. Так сказать веют по миру вечное и... Но тут возникает заминка: «доброе» ли? А целевая аудитория Д. Быкова и его спонсоров – дети, подростки, молодежь в целом. Как говорится – наше будущее. И авторы передач хотят видеть это будущее вполне определенным, заряженным нужной им идеологией, имя которой «либерализм». А любая идеология – это искусство пропаганды – раз, мастерство передержки фактов – два, манипулирование сознанием слушателя – три. Все ради цели – внедрить в сознание объекта нужные ценностные установки, которые будут влиять на его поведение. Чем Быков талантливо и занимается, а его кураторы тиражируют усилия бывшего демократа, ныне окончательно перешедшего на сторону либералов, с которыми он пытался даже воевать в 1990-е годы (1). Но российских демократов читать лекции в США не позовут, и платить по хорошим расценкам не будут даже в России. Другое дело либерал. О, это совсем другое дело, ибо нынешний российский либерал – составная часть так называемой «пятой колонны» и глобальной политики великих держав.

Но не только либералы призваны манипулировать общественным сознанием. Ими также манипулируют давно известными в мире средствами: подкупом прежде всего. Впрочем, во все времена продажа души было делом выгодным. Материально, конечно. Дмитрий Быков полноценно проделал соответствующую эволюцию, поставив свой талант бывшего вундеркинда на службу вполне определенным силам. Сия нелицеприятная оценка требует доказательств, поэтому перейдем к делу, – проанализируем некоторые лекции ("открытые уроки" для школьников) бывшего демократа.

1. Демократ отличается от либерала тем, что первый придерживается консервативных моральных и политических принципов в рамках народоправия, а либерал с ХХ века стал проповедником свободы вседозволенности, антипатриотизма (патриотизм – составная часть инстинкта самосохранения народа), а применительно к России еще и проводником компрадорской психологии. Они те, кто, критикуя власть, целятся в страну.

Обломов

Д. Быков начинает урок-лекцию школьникам с объявления, что роман Гончарова – произведение крайне скучное, и прочитать до конца нет никакой возможности. Почему он солгал?

В вопросе оценки любого литературного произведения присутствуют разные обстоятельства. Восприятие личности всегда индивидуально, и то, что нравится одному, может совсем не понравиться другому. Восприятие и, вытекающая отсюда оценка, определяется жизненным опытом, эстетическими пристрастиями, внушением (авторитетом) других лиц. Наконец, просто моментом жизни. Та или иная книга (фильм, спектакль) может попасть под "настроение", а может, и нет.

Вкусовые оценки всегда пристрастны и Быков их демонстрирует почти в каждой лекции. Быков крайне субъективен, что в хвалении произведения, так и в его критике, и рассчитывает на то, что ему будут верить на слово. Он может хвалить произведение, как выдающееся, которое не "прокатит" у другого. Причина тому понятна. Быков нередко упоминает, что книга, произведшая на него глубокое впечатление, прочитана в детстве. Но в детстве любая книга воспринимается как открытие. В этот период всё внове. Однако с числом просчитанного и просмотренного новизна и свежесть восприятия идет на убыль. Читающий все чаще сталкивается с повторами сюжетов, схожестью типов персонажей и художественных приемов. Он может не осознавать этого, но подсознание фиксирует повторы и интерес постепенно угасает. Запойный период чтения книг в детстве и отрочестве сменяется умеренным "потреблением" книг в зрелые годы и потерей интереса к чтению в старости, ибо уже "ничто не ново под луной". Возможно, что Быков ознакомился с "Обломовым" в "насытившейся" период и этот интереснейший роман, написанный великолепным литературным языком, который Гончаров уже не смог повторить в последующем, не оставил у него должного впечатления. И пусть! Есть люди, погруженные в культуру, которым при этом активно не нравится язык и образы Достоевского. Ну и что? Вселенная литературы беспредельна и каждый найдет себе писателей по вкусу. Но Быков не просто заявил, что роман не читабелен, он делает то, что ни один учитель делать не должен, – он отговаривает читать его своих учеников (а равно слушающих его в Сети): мол, роман "невозможно прочесть". И вот это уже интересно, ибо Быков, как опытный пропагандист ничего не делает "просто так", заранее не обдумывав свои ходы. И это только кажется, что лектор, забывается и противоречит себе в конце урока, вдруг заявляя на голубом глазу: Гончаров со своим романом попал в первый литературный ряд "потому, что уж больно хорошо написано".

Создается впечатление, что Быков не советует читать "Обломова" потому, что предпочитает, чтобы восприятие живой ткани романа у молодых людей шло через его оценку. А эта оценка идеологична и направлена, как многие его инвективы, против российского государства и российской истории. Его подспудная цель в большинстве лекций – воспитание стойкого скептицизма вплоть до неприятия России и той частью общества, которое не воспринимает либерализм.

Известно, что эпоха Николая I была временем реакции, временем, когда жизнь общества сковывалась жесткими цензурно-полицейскими рамками и государственной идеологией, призванной воспитывать в людях чинопочитание, верноподданничество, некритичное мышление, покорность любым действиям властей и восприятие действительности, как вершины и предела социального движения. Этакое "остановись мгновение, ты прекрасно!" У Николая I есть свои почитатели, но Быкова интересуют не любители "крепкой руки", а нечто иное, более глубинное. Быков говорит вроде бы правильные вещи: "...роман о преодолении сна написан, и об отсутствии мотивации пишется в эпоху сна, эпоху тотального оцепенения".

Роман о социальном сне написан в эпоху отсутствия мотивации к пробуждению. Красиво сформулировано! Более того, раз за разом в сознание слушающих внедряется тезис: "Россия – это страна, в которой мотивации нет, а есть лишь ленивое существование и бесконечное терпение". Но верно ли это? Такая ли убого-ленивая у нас страна? Достаточно полистать справочники, чтобы убедиться: в якобы сонном царстве бурлила активная созидательная жизнь. В эпоху Николая I творили Пушкин, Гоголь, Лермонтов. Начали свою литературную карьеру Достоевский, Гончаров, Тургенев, Некрасов, Салтыков-Щедрин. Литературная критика расцвела благодаря Белинскому, Писареву и Добролюбову. В музыке явил свой талант Глинка, в живописи – Брюллов и Федотов. И т.д. Так что с мотивацией в ту эпоху было все в порядке, а вот с властью... Погибли Пушкин и Лермонтов, на каторгу отправился Достоевский, в ссылку Салтыков-Щедрин. По любому получается, что обломовщина не была главным выражением того времени. Но именно этот момент Быкова как раз и не устраивает. У него "Обломов" – "книга о том, как Россия проспала на своем диване все свои исторические шансы". На самом деле "проспала" не Россия как таковая, а правящая элита. И будет это делать еще не раз.

Быкову нужно выработать у младежи нужное восприятие России. Не просто понимание сути конфликта активной части общества и правящего класса, а представление о порочности российской истории как таковой. Правда, он оговаривает, что нельзя все валить на эпоху (мол, "время было такое"). Но эта "объективность" говорится ради маскировки. Вызвав доверие у слушателей свой "объективностью", Быков делает шахматный ход конем по голове. "Катастрофе режима предшествовала крымская катастрофа... Всегда с Крыма в России начинается упадок", – утверждает Быков. Он, как всякий российский добропорядочный либерал, сторонник постулата "Крым не наш". Их не интересует мнение населения Крыма. Им достаточно мнение госдепа США. Сказано, что Крым цэ Украина, значит так и есть. И никакие ссылки на историю и референдум не имеют значение. И в оправдании этой позиции в ход идут любые аргументы, в том числе литературные.

Илья Обломов мил определенной части интеллигентствующих. Обломов хотя и не делает карьеру, но он свой по духу. Что это за дух? Это возможность воспариться над суетной жизнью. Не только противопоставить себя ей, постылой, а встать над ней. Так делают монахи, уходя в скит, отгородившись от мирского бытия ради спасения своей души. Обломов ушел в свой "скит", только стараясь сделать свою полумонашескую жизнь сладкой и по возможности безмятежной. А что взамен?

Быков внушает отрокам: Обломов "опускается социально, а морально остается на прежней высоте". Ой ли? Чтобы понять, что это не так, надо прочитать роман, где пошагово показана деградация асоциальной личности, где автор разражается обличительным монологом страшной болезни, которая называется "обломовщина". Но этого как раз учитель ученикам читать не советует, предлагая верить его оценкам на слово. В том-то и дело, что Обломов опускается и социально (в бедность), и физически, и морально, становясь "тряпкой", отдавая деньги любому проходимцу, пока не остается на иждивении вдовы. В сущности, он объедает эту женщину и ее детей. Хорошо, что вмешивается Штольц и железной рукой наводит порядок в обломовских материальных делах. Кстати, "сухарь" Штольц не только спасает Илью Обломова от нищеты и позора, но и пристраивает затем у себя его слугу – никчемного Захара. Обломов добр "вообще", а прагматик Штольц – к конкретным людям. Но то, что именно Штольц неоднократно демонстрирует отзывчивое сердце и щедрость души, ученики Быкова не узнают, в полной уверенности в обратном.

Быков всегда безапелляционен. Это его кредо. Раз он так чувствует и мыслит, значит, так оно и есть на самом деле. Все его лекции – это непрерывный поток субъективных впечатлений и умозаключений, выдаваемых за истину. Девятая глава "Сон Обломова" с описанием комфортно-приемлемого мира в грезах Ильи превращается у Быкова в психоделику: читатель, якобы, впадает от нее в гипнотический транс. Он будто бы с трудом борется со сном и переходит в состояние полубреда. Остается лишь подивиться фантазийной отзывчивости читателя Быкова, всегда готового увидеть в произведении то, чего там нет, но что соответствует позывам его сознания и извивам подсознания. Показательно, что Н. Михалков в своем фильме сделал из сна Обломова сатирическую и одновременно лирическую вставку о детстве Ильи. Что значит трактовка! Тем более что глава "Сон Обломова" есть, в сущности, рассказ о семье Ильи, об имении и близлежащей деревне, о его детских годах...

Кстати, о трактовке. Одни и те же события и явления можно объяснить по-разному. Одинаковость царит лишь в мире неживой материи, да и то в известных пределах, пока не доходит до Вселенной или квантового микромира. Вот как трактуется в лекции вереница посетителей на квартире Обломова. Зачем они к нему ходят? Ответ: Обломов "демонстративно отказывается двигаться и в результате мир вертится вокруг него". Вряд ли имеет смысл соглашаться с таким выводом, ибо он никак не подтверждается самой жизнью. Попробуйте долго оставаться дома. Какое-то время знакомые вас будут донимать, а потом все упокоится и вас забудут. Куда толковее другое замечание Быкова: "Спит Россия, а разного рода идеи и соблазны пытаются ее разбудить". Но это замечание общего свойства, что же касаемо главного героя романа, то визитеры, по мнению Быкова, хотят, чтобы "Обломов их похвалил, потому что на фоне его покоя все они занимаются суетой". Это не так, но для того, чтобы убедиться в этом надо опять же прочитать роман. Ходят к Илье Обломову разные люди по разным причинам: одни от нечего делать, другие, чтобы занять деньги, ибо отдавать не придется... Но раз Быкову хочется глобальных обобщений, то можно дать следующую трактовку. Обломов не просто некий человек, а дворянин, член господствующего класса, да к тому же владелец порядочного имения в несколько сот душ. Он представитель элиты! А ходят к нему плебеи. Общение с дворянином не менее почетно, чем в ХХ веке станет знакомство рядовых граждан с актерами и писателями. Элита ведь бывает разной...

Так вот по поводу элиты. Если бы Гончаров написал о некоем ленивом человеке, то, вряд ли роман имел большой резонанс. Мало ли кто лентяйничает, спивается и тому подобное. Это тема рассказа или фельетона, но не большого произведения. Обломов же не просто некий странный человек, предпочитающий диван всему остальному. Илья Обломов – управленец! "Директор" большого аграрного предприятия. В его подчинении несколько сот человек. И от умения вести дело зависит благополучие и сама судьба большого числа мужчин и женщин. И он не просто лежит на диване, вдали от суетного мира, а последовательно и методично проедает доход данного предприятия, обрекая на нищету вверенных ему людей. И Обломов сознает свое предназначение, и в мыслях постоянно возвращается к прожектам усовершенствования имения, проведения реформ... Ах, как это знакомо! И насчет проектов реформ, и мечтаний о процветании имения, области, страны... И все они премилые люди! Но оказывается мало быть милым человеком, требуется еще нечто.

"Обломов", "Вишневый сад", "Дядя Ваня" и т.д. – это картины энергетического умирания правящего класса. Крах режима был связан не с "Крымом", а потерей правящей элиты того качества, которое нередко именуют пассионарностью.

Пассионарность дворянства угасло вследствии паразитарного существования. Крестьяне исправно производили прибавочный продукт (капитал), большая часть которого, однако, шла не на развитие (через инвестиции), а проматывалась разными способами. (Ситуация зеркально повторилась в постсоветское время и это также не имеет никакого отношения к Крыму).

Гончаров, вряд ли мыслил категориями социального анализа правящего класса, но он почувствовал неблагополучие и сумел отразить процесс деградации сословия художественными средствами, создав сильный образ, ставший типическим. Впервые данное видение романа дал Писарев, которое Быкову, естественно, не нравится. Ему не надобно типическое в ином ключе, чтоб про спящую, рабскую Россию и Крым, как источник зол...

Кстати, о природе зла.

Мастер и Маргарита

Д. Быков характеризует произведение как «вреднейшую книгу». Это удивляет, если не принимать во внимание его идеологическую миссию. В романе речь идет о темных силах, то есть о том, с чем Быков накрепко связался и теперь уже не выпутается. И в своем иудстве ему придется идти до конца. Он стал тем мастером, который думал, что напишет текст, получит гонорар и тем все обойдется. Как вдруг заказчики явились по его душу... Мастер в романе вызов не принял, а попытался спрятаться в сумасшедший дом. Быков же вызов принимает, только вызов бросает... роману М. Булгакова. Точнее – самому писателю, так нерасчетливо написавшему о сделке с дьяволом, да еще под таким углом... (Нет, чтобы живописать в духе вегетарианского «Фауста»).

В основе "концепции" Быкова лежит ложь (а что делать, раз идеология того требует). Лектор объявил, что Булгаков писал свой "закатный" роман для Сталина и, в общем-то, больше ни для кого, не считая узкого круга друзей.

Вторая ложная посылка: будто книга "Мастер и Маргарита" схожа с эпосом об Остапе Бендере. Мол, Воланд – это сам Бендер, Азазелло – Шура Балаганов, Коровьев – Паниковский. Аргументы "убийственные". Азазелло и Балаганов – рыжие, Коровьев носит канотье, как и Паниковский (на самом деле Коровьев носит жокейскую кепочку, но не будем придираться). И не важно для лектора, что характеры данных персонажей диаметрально разные. "Дух пустыни" и профессиональный убийца Азазело никак не схож с добрейшим Балагановым, клоун Коровьев – с преисполненным самомнения Паниковским.

"А Козлевич?!" – воскликнул бы Балаганов, пораженный, что его приписали к дьявольскому племени. Оказывается, по версии Быкова, раз спутником Сатаны является черный кот и, вроде бы, еще Сатану иногда сопровождает черный козел, то можно указать на шофера Козлевича в свите Бендера в качестве аналога кота Бегемота. Притянуто за уши, но зато концы связаны. Спасибо еще, что Быков не приписал Зосю Синицкую в двойники Геллы. Можно представить в какой ужас пришла бы милая Зося, узнав, что ее подозревают в возможности ходить развязно-голой перед мужчинами.

Все эти литературоведческие изыски можно было бы приписать легкому характеру Быкова, если б лектор не был настроен очень серьезно. А вещает он следующее: будто Булгаков своим романом говорит Сталину (цитирую): "Мы понимаем, что Ты зло. Мы даем тебе на это моральную санкцию потому, что с этими людишками иначе нельзя, но не трогай художника. Потому что художник это то, что останется от Твоей эпохи".

То есть, Булгаков предстает у Быкова подлецом. Мол, ты истребляй сколь хочешь людишек, но корми и оберегай нас, художников, которые собственно и ваяют славу твоему правлению. И ради этого посыла (извиняюсь: мессиджа), Булгаков корпел над своим романом десять лет! Ну прямо-таки раб на галерах. Но раб не простой, а идейный. Причем раб, относящийся к России, как нынешние российские либералы, для которых народ здесь – "людишки", ибо не хотят голосовать за "общечеловеческие ценности" в лице представителей либерального лагеря, чтобы те заняли подобающее им место во власти (у корыта, если быть точным) и распорядились бы страной так, как они сделали с вековым наследством в 1917 году, при Горбачеве и Ельцине.

Быков на этом не останавливается и, напомнив о сценах изъятия валюты и прочих административно-уголовных мерах, описанных в романе, заявляет: "Это сатира или лесть? Думаю, лесть. Это описание тайной полиции, как чего-то прекрасного". И далее (лгать так лгать под видом новаторского прочтения): "В романе самый обаятельный герой, помимо Пилата – это Афраний, начальник тайной полиции".

За что же так Быков отхлестал по щекам уважаемого Михаила Афанасьевича, который, разумеется, ничего общего с нарисованной карикатурой, не имел, для чего достаточно ознакомиться с биографией писателя? Тут можно строить предположения в духе самого Быкова. Например, что лектор был уязвлен описанием писательской братии и, соответственно, его самого, начиная от способа продажи своего пера сильным мира сего до чревоугодия в ресторане дома писателей. Но согласимся, что для идеологического работника высшей категории – это мелко. Его задача "форматировать сознание" молодежных масс, потому надо понять, чем не угодил либералам (а точнее деградантам – активным и талантливым носителям энтропии) Михаил Булгаков, несмотря на свой антибольшевизм, пример чему "Собачье сердце", а также "Мастер и Маргарита"? Когда Быков или Чубайс говорят, что не любят Достоевского – это понятно: уж больно тот плохо отзывался о либералах, причисляя их наряду с ультра-революционерами к бесам. Но Булгаков-то в чем провинился?

В чем можно согласиться с Быковым, так в том, что Булгаков, как и подавляющее большинство советских писателей, попал под обаяние Сталина. И это понятно: Сталин был гением. Пусть и темным (или сумрачным), но гением. При нем Советский Союз рванул к высотам, о которых царям лишь мечталось. А о масштабах репрессий стало известно много позднее. Зато были открытые судебные процессы, на которых Бухарин, Рыков и прочие зиновьевы с каменевыми каялись в своих преступлениях против народа. Так что сомневаться в арестах не представлялось возможным. Но Булгаков почувствовал нечто дьявольское в событиях своего времени и придумал ознакомительный (или может, инспекторский?) визит мессира Воланда в Москву. Но то была чисто художественная интуиция. И писался роман не на злобу дня, а как способ заглянуть в зазеркалье. Кто они эти закулисные силы? Злобные твари, как живописалось в религиозной христианской традиции, или нечто иное? Булгаков описал их как "нечто иное". Как довольно симпатичных и привлекательных персонажей. Почему? Во-первых, их история началась с восстания ангелов под предводительством Люцифера, чье имя переводится как Светоносный. Ангелы и вождь с таким именем заведомо не могут быть уродами. Во-вторых, темных Булгаков видел в жизни. Стоит почитать воспоминания о представителях карательных органов, чтобы в этом убедиться. Нарком внутренних дел Ягода и его заместитель Агранов были вхожи в литературные салоны. Водили дружбу с деятелями искусства. Многие члены сталинского Политбюро также были великими любителями театра и музыки. Власть оказывала огромную помощь культуре. Сталин неустанно следил за литературными и киноновинками, и отмечал отличившихся наградами. А какие смешные комедии создавались в 1930-е годы! "Веселые ребята", "Волга-Волга", "Цирк"... Так почему бы в свите Воланда не оказаться отменным шутам, а самому Воланду предстать мудрым и обаятельным представителем темной стороны космических сил?

Булгаков описал явление темных не лобово, а как оно есть на самом деле, ибо кто возразит, исходя из собственного опыта, что зло не притягательно? Что оно не умеет драпироваться в интеллектуальные и даже гуманистические одежды? В конце концов, мир симметричен, зеркален и диалектичен, а диалектика в СССР была провозглашена главнейшим методом познания объективного мира в его субъективных проявлениях.

Булгаков проделал свою работу виртуозно: и как художник, и как мыслитель, чем поразил советских людей, не предполагавших, что можно взглянуть на мир с таких позиций. Это сейчас написано и опубликовано столько всего, а на телевидении даже существует специальный канал, вещающий о всевозможных "тайнах" и "шокирующих гипотезах", которые давно уже никого не шокируют, так что "Мастер и Маргарита" у нынешнего читателя прежнего удивления и восторга уже вызовет. Поляна затоптана. А в момент опубликования романа читателя будто выбрасывали из лесной чащи на луга. Оказывается, есть и другие панорамы, другие краски!

Но если Булгаков и оценил значимость Сталина, то нет никаких данных, что он "благословлял" его на репрессии против народа. Такое предположение – чистой воды поклеп. Но он Быкову нужен, чтобы уложить сей кирпичек в свою концепцию. А она не сводится к Булгакову. Он мыслит шире (или ширче?), ибо претендует на свое собственное литературоведение (для чего отчасти затеяна вся многотомная лекционная эпопея) и свою "тайную" доктрину (а чем он, гений-вундеркинд, хуже, какой-нибудь Блаватской и иже с нею?). О замахе свидетельствует классификация сюжетов. В их череде Быков выделяет по его мнению центральный, – сюжет о путешествующем трикстере.

Трикстер – это отчасти плут, но не тот, что чистит карманы лохов. Трикстер прежде всего веселый фокусник и бродячий проповедник одновременно. Он совершает чудеса во имя некоей идеи. И первым плутовским романом такого рода Быков называет Евангелие! Там проповедник "откалывает" много фокусов: превращает воду в вино, исцеляет паралитиков, воскрешает мертвых, ну и проповедует в паузах...

Не слишком ли парадоксально для человека, называющего себя православным? Правда, кто ныне не православный (да простит их Господь)? Кого среди этой толпы нет – от Ксении Собчак до... до Дмитрия Быкова. Это тот тип верующих, что и душу продадут и одновременно обеспечат ей вечное блаженство в райских кущах. Таких верующих во все времена было предостаточно. При Иисусе Христе их называли фарисеями, в другие эпохи по-другому, но суть их, по большому к счету, одна. Они всегда приспосабливали религию к своим нуждам, и подводили под эту нужду весьма привлекательную теорию. Вот и Быков делает красивый ход, заявляя: "воспитать человека можно не добром или злом, а только чудом".

Бедный Антон Макаренко, который приехал в колонию бывших беспризорников и принялся воспитывать пацанов обычным трудом, ответственностью за общее дело и личным примером. А равно воспитатели-идеалисты из повести "Республика Шкид". Так чудо нужно или чудеса? И как отличить одно от другого, например, чудеса Воланда в театре-варьете, проведенных, скажет иной читатель, в воспитательных целях, дабы отучить присутствующих от алчности, от чуда духовного преображения, что пытался сделать Христос, – вопрос!

Воланд – трикстер, и Остап Бендер – "трикстирующий" плут (пробавлялся одно время факиром), поэтому через их свиту Быков связывает одного с другим. И Иисус, оказывается в одной компании с Воландом и Бендером, ибо тоже трикстер. А теперь вопрос в духе "Что, где, когда?" Не является ли сам Дмитрий Быков трикстером, вытягивающим из своей шляпы кроликов, голубей и прочию живность? А в уши слушателей вдувающий галантерейно-цветастый идеологический товар?

Уточню вопрос: почему Воланд, Бендер и Иисус не только персонажи из разных типов "романов", но и носители разных моральных векторов и разных идеологических доктрин? Вопрос есть, только ответы могут быть разные, в том числе и такой, что дает Быков. Это уже зависит от самого человека, его мировоззрения. А мировоззрение не появляется в виде чуда озарения. Оно формируется, а также его формируют, чем Быков и занимается, не покладая рук, являя собой очередной пример бродячего проповедника. Только путешествующие проповедники бывают разные. Воланд и Га-Ноцри, вроде бы, из одного ряда мистиков, только разница между ними принципиально и качественно иная. А Быков старается поставить между ними знак равенства. Трикстер одним словом.

Быков убеждает слушателей, что многие известные произведения – пародии. "Гамлет" – пародия на первоисточник, датскую хронику, "Дон Кихот", понятно, пародия на рыцарские романы... Даже Евангелия это пародия – на Ветхий Завет. (Быков путает, и думаю сознательно, пародию и переосмысление, ставя знак равенства между ними). Итак, если мир, по Шекспиру – театр, то, по Быкову, классическая литература – это изысканная пародия на "просто" литературу. Поневоле хочется спросить: а сам Быков – пародия на что? И это не праздный вопрос. Быков, как профессиональный трикстер, искушает слушателей тем, что пародирует их умственные способности. Почти каждая лекция – это испытание здравого смысла внимающих, замер уровня их логики. Он вываливает на слушателей лошадиные дозы "новаторства", как бы вопрошая: "Вы и на этот раз все безропотно проглотите?" И ведь глотают! И с восхищением. Шутка ли: на их глазах родниковая вода превращается в "Портвейн 777", а хромые становятся умственными паралитиками.

Быков – трактователь. Этим он отличается от литературного критика. Тот по своей профессиональной задаче должен раскрыть идею и проблематику произведения, показать художественные особенности метода писателя, арсенал его образных средств и пр. Быков такими глупостями не занимается. Он трактует текст так, как ему хочется, выдергивая оттуда требуемые ему детали и подверстывая их под свой идеологический замысел. Действительный же замысел писателя его принципиально не интересует. Он все знает за самого литератора. Быков – кукловод. И дергает за ниточки не только слушателей, но и самих писателей. Те-то думали, что это они демиурги, а он своими лекциями доказывает, что Демиург над всеми ими Он! Ну разве перед вами не Воланд, пусть и в другой ипостаси?

Вот почему Быкову неугоден Булгаков: тот возомнил себя творцом и распорядителем своих героев. Ну уж нет. Булгаков – раб обстоятельств и слуга Сталина-Воланда. И лишь Быков хозяин положения. Он в контрах с властью (на то и власть, чтобы на нее ворчать, особенно, когда это не возбраняется властью, и совсем клево, когда за критику прилично платят), он управляется с произведениями и писателями так, как ему хочется, и фокусничает перед аудиторией в духе и Га-Ноцри, и Воланда, и Бендера, и кого угодно. В этом его стезя, в этом его призвание, на этом пути он зарабатывает свои основные деньги, в этой сфере он становится лидером либеральной культрегерской тусовки с прицелом превратиться если не в пророка и властителя дум (а хочется!), то в одну из звезд эпохи. Чтобы потомки затем писали книги и диссертации о творческом пути великого Дмитрия Быкова. А пока... А пока будет кромсать по своим лекалам попавшиеся под руку чужие творения.

Быков в качестве интерпретатора одновременно метафизик и диалектик. Он мыслит глобально, для чего расчленяет произведение путем унижения автора и его творения. А потом, как и полагается демиургу ("на все моя воля"), возносит их к хрустальным высотам. Так и с "Мастером и Маргаритой", а заодно и Булгаковым, раз именно он, а не Быков написал сей бестселлер. Вначале лекции он растаптывает творение, а в конце заседания присяжных объявляет: "В романе есть два четко прописанных момента. Первый, это плутовской роман: веселый, изящный, легкий, иногда очень пошлый, обращенный к Сталину. Второй, это трагический роман, роман о Фаусте, обращенный к нам, серьезным читателям".

Надо же так походя лягнуть теперь уже Сталина. "Плутовской (веселый и пошлый) роман" – это для Сталина. А что, большее он не мог поднять? Или это потому так решил Быков, что вождь некстати выразился по поводу одной вещицы, что она-де будет "посильнее Фауста"? Но спасибо и на том, что, оказывается, в "М. и М." есть мощная интеллектуальная составляющая, как раз по нашим мозгам. (Приятно, черт возьми, когда твой умственный горизонт поднимают выше властителя страны). Но лектор вновь повторяет, что роман "Мастер и Маргарита" призван оправдать зло. То есть, главный поклеп Быкова на Булгакова сохранен неизменным ("Роман адресован величайшему злодею в обмен на жизнь нескольких художников"). Более того, он его усугубляет обвинением, будто Булгаков заключил договор с дьяволом. (Как это напоминает прием уклонения на ином допросе: "Это не я, это он убил!")

Но ведь темные силы в книге и впрямь выглядят премило. Ведь и вправду у Воланда появилось множество поклонников, писавших на стенах: "Воланд – мы ждем тебя". (И, кажись, дождались).

Быков обсмеивает Булгакова за описанную им беседу со Сталиным: "Разговор был проведен ясно, сильно, государственно и элегантно". Но ведь именно таким предстает Воланд в романе! (Мы оставляет за скобками скрытый сарказм Булгакова в описании разговора с вождем). Ведь и вправду мессир был карающим мечом всякого рода проходимцев (и не важно, что это "пескари", попавшие под горячую руку, а "щук" и тем более "акул" тот не тронул). Ведь и вправду Га-Ноцри показан слабым и не способным устранить зло. Так на кого уповать, как не на силу имеющих – Воланда в том мире и Сталина в этом? И крыть, вроде бы, нечем. Да и что мог написать Булгаков в 1930-е годы: что тьма когда-нибудь рассеется, а солнце неизбежно встанет? Прозвучало бы с виду оптимистично, но плоско. Когда-то революционеры в тюрьмах мечтали о победе пролетариата, и она произошла. После чего почему-то этих революционеров стали расстреливать пачками свои же "пролетарии". Бухарин перед арестом писал потомкам о будущем торжестве партийной справедливости. Тоже был оптимистом...