Текст книги "Античная наркомафия (СИ)"
Автор книги: Аноним Безбашенный
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
Млять, это он ещё о позднереспубликанских и об имперских забавах римской черни не в курсах! Ладно ПРОВИНИВШИЙСЯ раб, может и не до такой степени, если по справедливости, но всё-же хоть чем-то заслуживший какую-то кару. Ладно преступник, осуждённый и ПРИГОВОРЁННЫЙ к арене решением суда. Ладно христианский фанатик, отказавшийся воздать божественные почести статуе императора, это тоже по имперским законам будет считаться преступлением, а закон может быть плох, но это закон. Ладно рабы-гладиаторы наконец, которые для этого и предназначены и ЗНАЮТ об этом заранее, а предупреждённый, как говорится, вооружён. Все эти категории ЗНАЮТ и могут ну хоть как-то подготовиться – кто к бою, кто к мученической смерти во славу Распятого, это уж у кого какие тараканы в башке. Но будут ведь и "сюрпризы", млять! Будут ведь посылать на арену смазливых рабынь, дабы развлекли публику музыкой, пением и эротическими танцами, ни в чём ни перед кем не виноватых и ничего эдакого не ожидающих и уж всяко не подозревающих о том, что главным-то развлечением черни станет их гибель в зубах и когтях внезапно выпущенных к ним на арену хищников. А иногда и не просто гибель и не только от хищников – будут и леопёрды, и павианы, и шимпанзе, и ишаки, и быки, и даже жирафы, обученные употреблять баб по их прямому природному назначению. В основном такая участь будет ожидать, конечно, тяжких преступниц вроде отравительниц мужей и им подобных, но Империя ведь будет нести культуру в массы, и амфитеатры появятся во множестве имперских городов, а подобные номера будут особенно популярны у простых и непритязательных имперских гегемонов, тоже жаждущих развлечений "как в столице", и где ж на них на всех преступниц-то таких напастись? Так что будут на аренах и такого рода "сюрпризы". Эти гегемоны, республиканские, пока ещё до такого не докатились, но судя по травле собаками безоружных рабов – верной дорогой шагают товарищи...
– У нас, расенов, тоже издавна травили преступников и провинившихся рабов собаками, – поведал тесть, – Иногда даже глаза им завязывали, заставляя драться вслепую, но на такого никогда не выпускали больше одной собаки и уж хотя бы дубину-то давали ему всегда. А вот так вот, свору на безоружного, у которого ни единого шанса – боюсь, мне такого никогда не понять. И ЭТИ, вы с Юлией говорите, овладеют всем Внутренним морем, да ещё и на века? И куда только мир катится?
[]
– Дикари, досточтимый, хоть и мнят себя цивилизаторами, – согласился я, – Вот для того и нужно нам своё собственное государство со своими собственными законами, чтобы самим решать, в чём нам приобщаться к передовой римской цивилизации, а в чём и оставаться неотёсанными варварами. Так чем там у римлян с теми львами и леопардами дело кончилось?
– Да затравили они в конце концов двух львов и шесть леопардов поодиночке большими сворами, а потом у них храбрые собаки кончились, и остальных уже дротиками из-за ограды забрасывали, собак запуская на площадку только для вида – ну, чтобы это хотя бы выглядело как травля. Не понимаю я этого...
– А что у тебя, досточтимый, с теми антилопами?
– Стадо газелей – где-то сотни полторы голов. Ну, на самом деле там несколько маленьких стад, не уживаются они большими отарами вроде овечьих, но я считаю общее поголовье. Это и без римлян скоро станет прибыльным – дикие повыбиты, и их не так уж много, а с гепардами на них охотиться любят все, кто может себе позволить, и как выбьют окончательно диких – будут покупать у меня. А вот с ориксами – я рассчитывал с ними на римский спрос, а его нет.
– Будет, досточтимый. Пусть и не в ближайшее время, но будет.
– Ты думаешь, римляне всё-таки увлекутся настоящими охотами на арене?
– Травля хищников собаками и забрасывание их дротиками из-за ограды – это слишком просто. Римская публика быстро пресытится этим, и ей захочется новенького. Будут и гладиаторов против львов и леопардов выставлять, будут и охоту хищников на привычную им дичь демонстрировать, и тогда появится устойчивый спрос и на твоих ориксов. Леопардов, кстати, в Азии повылавливают раньше, чем львов, а орикс – ещё и хорошая приманка для леопарда. Для гепарда он великоват, для львиного прайда слишком мал и слишком быстр, а для леопарда – в самый раз. Бабуинами я бы тоже не пренебрегал – и как приманками для тех же леопардов при их ловле, и сами по себе они будут нужны римлянам для цирковых охот, – я не стал распространяться, что не только для охот, а ещё и для травли ими на арене тех же иудеев с христианами, и не столько мужиков, сколько баб – ага, в том числе и на соответствующую специфику их будут дрессировать, но то уже римляне будут делать и свою римскую совесть этим отягощать, а самих диких или "как бы диких" бабуинов, раз уж они так нужны передовой римской цивилизации – ну, какая разница, у кого они их купят? Спрос, как учат двое бородатых, рождает предложение, и не мы предложим, так другие, а звонкой монеты римским друзьям и покровителям башлять придётся немало, и разве не логичнее тогда уж и зарабатывать её в самом же Риме на самих же римлянах? Главное только не мараться самим в совсем уж одиозных видах бизнеса, так что специфическая дрессировка поставляемой нами живности – это уже как-нибудь без нас. Удастся ли сохранить этот бизнес на Карфагенщине, учитывая предстоящую Третью Пуническую, хрен его знает, но тут важно опыта набраться, а там уж, ближе к опасному периоду, можно будет и в Мавританию его перенести, которая ещё долго будет оставаться вне зоны римских интересов...
Что до травли экзотических для Рима хищников собаками – хоть и наскучит она римлянам в том виде, в котором применяется по неопытности сейчас, полностью она тоже не исчезнет, а усовершенствуется – в лучшую сторону или в худшую, как водится порой за римлянами, это уж вопрос вкуса. Не только львов и не только леопардов увидит Рим в период своего имперского расцвета. Увидит он и тигров, и чёрных индийских пантер, и зебр, и страусов, и крокодилов с бегемотами, один раз даже белых полярных медведей, будут даваться время от времени бои между североафриканскими и индийскими слонами, да и разницу между африканским и индийским носорогом римская чернь будет знать как свои пять пальцев. Изменятся и собачьи бои – в римской армии своры боевых псов хоть и не войдут в штат легионов, но свою экологическую нишу всё-же займут, а в ней – сперва в кожаные доспехи облачатся, а затем и в металлические. И как те же самые боевые слоны, не прижившись в римской армии в качестве "живых танков", перекочуют из неё в этой роли на арены амфитеатров, так и облачённые в доспехи боевые псы тоже её не минуют. Будут травить ими и львов, и леопардов, и медведей, и тигров. Будут и людей, конечно, ими травить – таков уж он, этот античный Рим, и раз уж нам его один хрен не переделать, будем воспринимать его таким, какой он есть. Пламенно любить его при этом или люто ненавидеть – это, опять же, вопрос вкуса. Нравится он нам или нет, хотим мы этого или нет, но Рим – есть. Он не может не есть.
[]
– Почём сейчас, кстати, хлеб в Риме, досточтимый?
– Ты имеешь в виду зерно? Как обычно, четыре асса за модий. Дороже цену не поднимают, чтобы пролетарии не бунтовали, а дешевле её не опускают, чтобы крестьян не разорять. Хотя – не знаю, сильно ли им это поможет. Ты говоришь, по пять лет легионеры в Испании служат? Какое же крестьянское хозяйство это выдержит?
– То-то и оно. С каждым поколением в Риме будет всё меньше крестьян и всё больше пролетариев, которым "хлеба и зрелищ". А римским нобилям – их cursus honorum, который, опять же, идёт через "хлеба и зрелищ" тем пролетариям. А ещё им – их dignitas, который сейчас начинает требовать роскошных пиров. И это – надолго, на века. Помнишь, ты опасался, что наши потомки будут делать, когда в Египте сменится религия?
– Да, этот странный культ распятого преступника, о котором вы рассказывали.
– Он покончит с доходами от заморских "снадобий", на которых богатеет твой род и мы вместе с тобой. Но пировать римские толстосумы не перестанут, да и зрелища со зверями сохранятся и при господстве культа Распятого. Такова эта цивилизация, и пока она такова, нашим потомкам будет чем зарабатывать себе на безбедную жизнь...
5. Опиум для народа.
– Ну, рассказывай, Юля, – я прибомбился в кресле поудобнее и прикурил от настольной ударно-кремнёвой зажигалки сигариллу.
– И с чего начинать? Как я докатилась до такой жизни?
– Для начала – почём опиум для народа?
– А почему опиум, а не кокаин?
– Кокаином мы его заменим, а пока рассказывай конкретно про опиум. Раз уж сказал один лысый в кепке, что это опиум, значит – никаких гашишей.
– И чего тебе рассказывать? Сам, что ли, Библию не читал?
– Да не сподвигся как-то. Не люблю тягомотину. Было бы покороче – может и осилил бы, а когда и мозги компостируют, и много букв – пущай её попы читают.
– Ты чего, серьёзно? – она аж глаза вылупила с блюдца величиной.
– Делать мне, что ли, было больше нехрен? Тем более, что я нехристь, так что мне простительно, гы-гы!
– Всё с тобой ясно, Канатбаев. Ладно, фиг с тобой, считай – отмазался. Так тебе чего, прямо буквальный текст?
– Ну да, раз из него и вытекают все догматы этих "истинноверующих". Если не помнишь слово в слово, то как вспомнишь, главное – того смысла не переври, за который эти уроды убивали и жгли всех несогласных.
– Тоже мне, проблему нашёл! – Юлька порылась в своём аппарате, – Ветхий Завет тебе или Новый?
– Ну, про сотворение мира они ведь в Ветхом насочиняли?
– Так, поняла, Книга Бытия, самое начало, – она раскрыла файл и раздвинула пальцами изображение на сенсорном экране, – Готов слушать?
– Ага, уже развесил ухи, валяй.
– "В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою", – начала Юлька, – "И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днём, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один. И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды. И стало так. И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так. И назвал Бог твердь небом. И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день второй. И сказал Бог: да соберётся вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша. И стало так. И собралась вода под небом в свои места, и явилась суша. И назвал Бог сушу землёю, а собрание вод назвал морями. И увидел Бог, что это хорошо. И сказал Бог: да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя по роду и подобию её, и дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле. И стало так. И произвела земля зелень, траву, сеющую семя по роду и подобию её, и дерево плодовитое, приносящее плод, в котором семя по роду его на земле. И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день третий."
[]
– В общем, пятилетку этот трудоголик, млять, божественный осилил даже не в три года, а в три дня! – прокомментировал Володя, – Не иначе, как могарыч ему хороший за досрочное выполнение плана пообещали!
– Ага, работничек был – не нам чета, – согласился я, – Это у нас чего получается, вся архейская и вся протерозойская эры в три дня промелькнули?
– Ну, вроде того, – согласился Серёга, – Хотя с растительностью непонятки.
– Если "плоды" и "семена" понимать буквально, то с растениями вообще уже в мезозой заехали, – сообщила Наташка, – Причём, даже не в начало, а в меловой период – как раз в то время цветковые растения появились и распространились, и некоторые из них – даже близких к современным видов. Леса позднего мела, например, мы бы не вдруг и не сходу отличили от нетронутых человеком современных где-нибудь в субтропиках.
– Ну, не скажи! Отличили бы мы их именно, что "вдруг" – ага, при первой же встрече с тираннозавром рэксом! – поправил супружницу спецназер.
– Так нету же его, Юля ещё не создала, – отмазалась та.
– А что я? Это всё он, иудейский Яхве! – отмазалась и эта.
– В общем, с самого начала был жидо-масонский заговор, – схохмил Серёга – Они тут нахреновертили, а мы за них – расхлёбывай.
– Ладно, гэбня самозваная, хорош тут дела о вредительстве и саботаже шить, – прикололся я, – Тридцать седьмой год вам тут, что ли? Хренио, тебе твоя агентура насчёт изначального мифотворческого заговора что-нибудь докладывает?
– Есть версия о египетском следе, – принял шутку наш главный мент, – Начать её прорабатывать?
– Ну, когда всех реальных смутьянов повылавливаешь, и нечем будет занять агентуру, чтоб нюху не теряла. Валяй, Юля, дальше.
– "И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной для освещения земли и для отделения дня от ночи, и для знамений, и времён, и дней, и годов, и да будут они светильниками на тверди небесной, чтобы светить на землю. И стало так. И создал Бог два светила великие: светило большее, для управления днём, и светило меньшее, для управления ночью, и звёзды, и поставил их Бог на тверди небесной, чтобы светить на землю, и управлять днём и ночью, и отделять свет от тьмы. И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день четвёртый."
– Сперва сам свет как явление создал, значит, без источников, а потом только спохватился и теми источниками света заморочился, – прокомментировал Володя.
– Ага, примерно как ходжа Насреддин, – подтвердил я, – Его спрашивают, что полезнее, солнце или луна, а он отвечает обалдуям, что луна, конечно – солнце ж светит днём, когда и так светло, а луна – ночью, когда темно как у негра в жопе.
– Ну, Яхве можно, он ведь – Бог, – напомнила Юлька.
– Ну, раз сам Моисей так придумал – ладно уж, ври за него дальше.
– "И сказал Бог: да произведёт вода пресмыкающихся, душу живую, и птицы да полетят над землёю, по тверди небесной. И стало так. И сотворил Бог рыб больших и всякую душу животных пресмыкающихся, которых произвела вода, по роду их, и всякую птицу пернатую по роду её. И увидел Бог, что это хорошо. И благословил их Бог, говоря: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте воды в морях, и птицы да размножаются на земле. И был вечер, и было утро: день пятый. И сказал Бог: да произведёт земля душу живую по роду её, скотов и гадов, и зверей земных по роду их. И стало так. И создал Бог зверей земных по роду их, и скот по роду его, и всех гадов земных по роду их. И увидел Бог, что это хорошо. И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над зверями, и над скотом, и над всею землёю, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле. И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его – мужчину и женщину, сотворил их. И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими и над зверями, и над птицами небесными, и над всяким скотом, и над всею землёю, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле. И сказал Бог: вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя – вам сие будет в пищу, а всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому гаду, пресмыкающемуся по земле, в котором душа живая, дал Я всю зелень травную в пищу. И стало так. И увидел Бог всё, что Он создал, и вот, хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестой. Так совершены небо и земля и всё воинство их. И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал, и почил в день седьмой от всех дел Своих, которые делал."
– Короче, весь палеозой, мезозой и кайнозой, судя по живности, Яхве осилил за два дня, – констатировал я, – И эту чушь схававшие её безграмотные идиоты будут свято исповедовать сами, да ещё и насаждать другим...
[]
– Ну Макс, ну ведь схавали же и те, другие, – заметила Юлька.
– Ага, схавали опосля эдикта Феодосия – вопрос только, ДОБРОВОЛЬНО ли? И ты схаваешь, если перед этим у тебя на глазах Ипатию в мелкие клочья разорвать – как раз за нежелание подобную хрень хавать.
– Ну, вообще-то её не только из-за этого разорвали. Там ещё спор добавился о правильной астрономической дате празднования Пасхи, и она тогда, кажется, по мнению александрийской церкви чего-то там не то вычислила.
– Да не один ли хрен? За разногласия с текущей версией "единственно верного учения" и за упорствование в них, скажем так. И ведь хрен бы даже с ней, с той Ипатией, будь учение на самом деле верным, но не этот же иудейский бред сивой кобылы, который ты нам только что зачитала!
– Но ведь люди хавали его ещё две тысячи лет – я имею в виду уже христиан, как и ты. Так может, не всё в христианстве так уж плохо?
– Я и не говорю, что всё. Были, конечно, и полезные элементы, были просто не такие одиозные, как тот же культ императоров в случае с Калигулой и Нероном – с какой совестью прикажешь и этих уродов почитать как божества? О Вакханалиях вообще молчу – вместе с близкими культами предтечи сатанизма в чистом виде. По сравнению с этими безобразиями даже культ Распятого в известном нам виде выглядит пореспектабельнее. Но по факту именно известное нам ортодоксальное никейское христианство руками своих тупорылых фанатиков уничтожило изрядную часть античной культуры и этим изрядно затруднило переход к будущему Ренессансу.
– На Западе в большей степени варвары постарались, а они были арианами, – поправила меня наша историчка.
– Не суть важно. Ариане, никейцы – разница в одном единственном догмате, а так – считай, близнецы-братья. Искореняй они только те одиозные культы, что и сейчас не приветствуются, упраздняй кровавые жертвоприношения, включая и человеческие – тут я и сам обеими руками только "за", но всё остальное-то рушить зачем? Дал им Феодосий карт-бланш, так они и повадились тут, понимаешь, серапеумы рушить, александрийские библиотеки громить, да ипатий на части рвать. Самое натуральное злостное хулиганство, а оно как-то, знаешь ли, уже ни в звизду, ни в Красную Армию.
– С этим, естественно, не поспоришь. Тёмные века нам, конечно, не нужны, и лучше бы всего из развитой Античности сразу перейти в Ренессанс. Но если проблема в мракобесии малограмотных фанатиков, при чём тут библейская история о Сотворении мира? Как ты одно с другим соотносишь?
– Да напрямую, Юля. В широком смысле – весь этот Ветхий Завет – как раз и порождает конфликт монотеизма с политеизмом, когда все храмы старых языческих богов и всё, что хоть как-то с ними связано и чем-то на них похоже, рассматривается огульно как богопротивное язычество со всеми вытекающими, как говорится. А в более узком – конкретно вот это Сотворение мира – порождает конфликт религии с любыми научными открытиями, потому как всё, что противоречит священному тексту Писания – суть ересь. Вот ты говоришь, две тыщи лет хавали. Так последние полтысячелетия церковь только и делала, считай, что одной рукой популяризацию научных открытий зажимала, как только могла, а другой – прорехи в этом своём "единственно верном учении" всевозможными толкованиями латала, потому как без заплаток оно уже трещало и расползалось по швам. Вот представь себе, выводишь ты сама будущих историков на археологическую практику, копают они под твоим чутким и неусыпным руководством и вдруг раскапывают пещеру с этими знаменитыми кроманьонскими рисунками, как там её...
– Альтамира, что ли?
– Ага, она самая. Датировка росписей, кстати, какая?
– Ну, это мадленская культура, от пятнадцати до восьми тысяч лет.
– Я думал, немного раньше, но тебе виднее, да и не в том суть. Мир по Библии когда сотворён?
– В пять тысяч пятьсот восьмом году до нашей эры... так-так, а у нас сейчас сто восемьдесят пятый до неё же, – и лезет на своём аппарате в куркулятор.
– Правильно, пять тысяч триста двадцать третий от Сотворения мира, – я ни разу не гуманитарий, поэтому несложные расчёты в уме делаю быстрее, – Ну и как, по твоему, церковь должна относиться к этой пещере, которая вдвое старше созданного Яхве мира? Да тут уже, чтоб "единственно верное учение" спасти, без Фоменки хрен обойдёшься! – и мы рассмеялись всей компанией.
– Ну, до Альтамиры-то мы едва ли доберёмся. Она же в Кантабрии, да ещё и в её восточной части – получается, что в римской зоне будущей оккупации. И не доживём, как я понимаю, и не нашим потомкам достанется.
– Да какая разница? Не это раскопаешь с учениками, так что-нибудь другое тех же времён. Длительность железного века известна, длительность бронзового в основном тоже, толщина археологических слоёв соответствующая, так что в грубом приближении датируются по глубине залегания и более древние экспонаты. Но дело ведь даже и не в одной только датировке. Авель с Каином у нас по Библии кто такие?
– Ну, сыновья Адама и Евы.
– А по профессиям?
– Ну, один скотовод, другой – земледелец.
– Вот оно, ключевое! Неолит, то бишь производящее хозяйство, ты с божьей и фоменковской помощью ещё кое-как в библейские рамки впихнёшь, а с палеолитом ты что делать собираешься? Даже с похожими на современного человека кроманьонцами, не говоря уже о неандертальцах со всеми прочими питекантропами, которых этот иудейский Яхве уж точно не сотворял.
[]
– Ну да, это вообще-то проблема. В самом деле конфликт с Библией получается.
– Вот именно. Так этот твой конфликт с библейским Сотворением мира – ещё сущие пустяки по сравнению с серёгиным. Плейстоценовая живность уже не сильно от современной отличается – слоны, например, в Африке есть, а вымирание их в Испании можно и на Всемирный Потоп свалить, наскальные изображения мамонтов – ну, мало ли с какого бодуна древний художник слона волосатым изобразил? Не иначе, как мухоморов сушёных переел, ну и словил глюк – за токсикоманами такое водится. Так что твои чисто археологические разногласия с Библией ещё можно кое-как за уши к ней притянуть, если целью такой задаться. А каково Серёге с его геологией и связанной с ней палеонтологией? Вот прикинь, копают его стажёры, копают, раскапывают себе раковины аммонитов – этим никого не удивишь, они повсюду попадаются. Но вот возьмёт, да и раскопает кто-нибудь из них хорошо сохранившийся окаменевший скелет тираннозавра рэкса...
– В Испании – вряд ли, – поправил Серёга, – Тираннозаврид в Европе никто ещё не раскапывал, да и по логике вещей их в ней и не должно было быть. Тираннозавриды в Европу попасть никак не могли – не было уже в их времена никаких сухопутных мостов ни из Азии, ни из Северной Америки.
– Ну, другого какого-нибудь динозавра, не столь важно. Какие-то ведь в Европе один хрен были? Аллозавры, кажется, по всему миру обитали?
– По всей Пангее, но Европа была архипелагом островов. Был тараскозавр, это абелизаврид такой из поздней родни юрского цератозавра...
– Да нам не шашечки, нам ехать. Один же хрен он двуногий и со здоровенной зубастой пастью?
– Ну да, из этих. Или раптора какого-нибудь есть в принципе шансы раскопать. Они помельче, но тоже видок характерный, и уж точно не для женщин со слабонервными.
– То-то и оно. Сейчас подобной живности нет нигде, а никакой биологической эволюции Библия, как я понял, не предусматривает – какая уж тут в звизду эволюция за считанные дни или пусть даже и века с тысячелетиями? То же самое, и по той же причине, касается и вегенеровского дрейфа материков, так что для Библии, а значит, и для любой основанной на ней религии, приемлем один только голый буквальный креационизм. Ну и как тут нормальную науку развивать в этих жёстко заданных библейских рамках? И если нам приходится выбирать между Библией и нормальной современной наукой, то лично я предпочитаю послать на хрен Библию.
– Ну, вообще-то Книга Бытия – ещё не весь Ветхий Завет, а Ветхий Завет – ещё не вся Библия, – заметила Юлька, – Долгое время, кстати, и среди самих ранних христиан не утихали дискуссии, включать ли в Библию этот Ветхий Завет или оставить его иудеям и отмежеваться от них окончательно.
– Ага, читал у Гумилёва, – припомнил я, – Но в конечном итоге приняли чисто ради придания христианству большей солидности – типа, аж с такой седой старины их учение вытекает, а не просто неким галилейским проповедником с потолка взято.
– Да, окончательно признали Ветхий Завет только на Никейском соборе.
– Но таки признали и приняли, и из этого вытекает весьма неприятный вывод – что с известным нам по реальной истории ортодоксальным никейским христианством нашим потомкам категорически не по пути.
– Гм... А примирить всё-таки христианство с наукой и культурой никак нельзя? – наморщил лоб Васькин, – Я, конечно, вместе с вами за прогресс и против мракобесия, но при этом я всё-же всегда считал себя христианином и добрым католиком. Современная-то католическая церковь научилась ведь уже не конфликтовать ни с наукой, ни со светской культурой. Значит, как-то можно?
– Видишь ли, Хренио, я хоть и нехристь, но тоже ведь разделяю нормальное современное мировоззрение. А оно выросло – через Ренессанс и научно-техническую революцию, но всё-же – из христианского европейского, и в этом смысле я тоже не чужд христианству, – ответил я ему, – Но пойми, то христианство, в котором воспитан ты, и то, которое придёт в Испанию в римские имперские времена – это два разных мировоззрения. Современное ты охарактеризовал сам, и мне нечего к этому добавить, но оно – результат двух тысячелетий развития и притирания к реалиям жизни. И далеко не всё за эти две тысячи лет было гладко – тебе ли как испанцу не знать?
– Я понимаю...
– Так это мы с тобой сейчас – я намекнул, и ты понял – думаем о не столь уж и давних временах Инквизиции, при которой – ну, ты вот хочешь, чтобы и твои потомки имели кое-какие особые способности, а вот как к ним отнёсся бы Священный Трибунал? Ведь монастырь для таких людей – это ещё в самом лучшем случае, а ведь и это тоже и ограничения в самосовершенствовании, и гарантированное пресечение рода. Разве такой судьбы тебе хотелось бы для своих потомков? Много ли тебе будет радости от того, что последнего из них причислят к лику святых? Так это в лучшем случае – если инквизитор решит, что его дар от бога. Худших вариантов я не рассматриваю, но они вообще-то куда вероятнее лучшего, и ты знаешь их не хуже меня...
– Знаю... И этого, конечно, допускать нельзя...
– Так это, заметь, было пятьсот лет назад – церковь была уже образованной и вот уже доброе тысячелетие адаптированной к реальному социуму. А придёт ведь совсем другая – тёмная, малограмотная, тупо насаждающая принесённые с собой порядки и не склонная считаться ни с какими местными особенностями. И что нашим потомкам, ждать полтора тысячелетия, пока она поумнеет?
– Это неприемлемо, конечно. Но всё-таки Библия...
– Хренио, я ведь объяснил уже на примере геологии, в какое положение ставит науку это Сотворение мира по Ветхому Завету. А географию? А медицину и биологию? А астрономию? А ведь этот Ветхий Завет – неотъемлемая часть известной тебе Библии...
[]
– Ладно, с Сотворением мира понятно, – резюмировала Юлька, – Оно и в самом деле противоречит нормальному научному мировоззрению до полной несовместимости с ним. Но ты ведь говорил и о более широком смысле. Ты говорил ещё что-то о конфликте монотеизма с политеизмом, который якобы порождён Ветхим Заветом, и вот этого я, хоть убей, не поняла. Его разве можно избежать?
– Всё можно, если вдумчиво и осторожно. Прежде всего – Моисей не создавал МИРОВОЙ религии. Он создавал своё учение исключительно для евреев, и в этом смысле оно – монотеистическое язычество. Выбрал какого-то одного бога, какой приглянулся, а приглянулся ему Яхве, ну и объявил его Единым, а всех прочих его коллег по семитскому пантеону – ложными и не существующими. Ну а раз Яхве и есть Единый, то кому же ещё и быть Создателем мира, как не ему? И не столь важно, что как был он человекоподобен в числе таких же прочих, так и остался человекоподобным, заделавшись Единым – один хрен, раз прочие боги уволены по сокращению штатов, изволь отдуваться за них за всех и сотворять мир в одиночку. А теперь давайте-ка вдумаемся, с какого бы это перепугу силе, в один прекрасный день создавшей землю, но до этого доброго дела как-то прекрасно без неё обходившейся, быть человекоподобной? Если "бог есть всё", как нам растолковывают современные теологи, так разве не логичнее ему быть разлитым по всей Вселенной? Зачем ему эта человекоподобная тушка?
– Собственно, в иудаизме есть и чёткий запрет на изображение бога, – добавила Юлька, – Не сотвори себе кумира, вторая заповедь.
– Вот именно. Но тогда о каком "божьем образе и подобии" можно говорить применительно к сотворению человека? Звучит это для нас лестно, но по сути – абсурд. Подобие – ещё ладно, может иметься в виду не внешнее, а душа и разум, но образ – это уже внешний вид, то бишь тушка. В заповеди-то Моисей учёл, что Яхве у него теперь – Единый и не имеющий образа, а вот сотворение человека пророк подредактировать забыл. Отсюда и неизбежные попытки то и дело "вернуть всё взад", то бишь и "очеловечить" самого Единого, и уподобить его языческим богам других народов. А Моисей ведь ещё и с терминологией порядок навести так и не удосужился. Боги-то ведь только у самих иудеев сокращены до одной единственной штатной единицы, а у остальных-то как были, так и остались, и раз уж Яхве, заделавшись Единым, стал заведомо выше их, то разве не должен он тогда, если по уму, то и называться иначе? Смотрите ведь, что получается. Политеист называет богом одного из многих, имеющего и свой образ, и конкретную специальность, а монотеист – одного единственного, не имеющего ни образа, ни специальности. Так как же им тогда даже просто понять друг друга адекватно? Тут по уму надо говорить не о боге, а о высшей силе, стоящей над богами, и тогда всё встаёт на свои места.
– Ну, египетские жрецы и не отрицали наличия единого сверхбожества, а те их боги, которым строили храмы и реально поклонялись – это его ипостаси, каждая по своей специальности. У них и переход жреца из храма одного бога в храм другого был делом вполне нормальным и никаким отступничеством не считался. Просто это знание о единой высшей силе считалось тайным и не подлежащим разглашению по причине его сложности для народа. Эхнатон по сути дела "нарушил конвенцию"...
– И не просто нарушил, Юля, а ещё и извратил её до полной профанации. Он ведь чего отчебучил? Так же, как и Моисей, взял, да и возвёл ОБЫКНОВЕННОГО бога на уровень Единого. Имеющегося выбрал или нового придумал – не столь важно, главное – облажался по сути так же, как и Моисей...
– Ну, вообще-то считается, что наоборот – что это Моисей заимствовал идею единобожия у Эхнатона.
