Текст книги "Проклятье шаманки (СИ)"

Автор книги: Аноним Astrollet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Глава 3 Кто я?

Проснулся опять утром, спал почему-то сверху спальника, укрытый оленьей шкурой,

странно, совсем не замерз. Спал же я в чуме? А где чум и эта сумасшедшая шаманка?

Смотрю, я так же нахожусь на берегу озера, рядом со мной слегка тлеющий очаг,

обложенный камнями, а вот чума нет, и старухи тоже нет.

Только рядом с очагом на оленьей шкуре, лежит что-то накрытое тряпкой. Я машинально одел свои берцы и пошел посмотреть, что там лежит на шкуре.

Ха! Шаманка мне оставила большой каравай хлеба и разрубленные куски копченной

оленины, а сама свалила. Скатертью дорога, может сняла она уже свое заклятие и я

найду свою экспедицию?

Надо пойти умыться, вот только одно не пойму, почему ботинки мои хлюпают. Когда

покупали, они ж мне были по ноге, на шерстяные носки. Сейчас же просто моя нога болтается в ботинке.

Уселся прямо на траву и вытащив правую ногу из ботинка, снял носки. Нога у меня

тянула на тридцать пятый размер и была тонкой, и изящной. И где мой сороковой?

Только теперь, окончательно проснувшись, я посмотрел на свои руки. Это были

женские руки и камуфляж на мне болтался, как мешок на палке. Тут же потрогал свою

грудь. Грудь, как грудь плоская и без всяких выпуклостей. Еще раз посмотрел на руки

и у меня вдруг мелькнула страшная догадка и я боясь медленно начал опускать их

вниз.

Мой мозг взорвался и хотел крикнуть шаманке трехэтажным, как в моем горле встал

комок и из него вырвалось только яростное мычание.

Хотел опять что-то сказать, но речевой аппарат как будто заклинило и из

горла вылетал один лишь хрип.

Проклятая шаманка, вот что она имела ввиду, когда говорила, твой грязный рот

закроется навсегда. Это понятно, но зачем она меня превратила в женщину и как

она это сделала. Ведь магии нет! Или все-таки есть!?!?

Зеркало у меня было с собой маленькое, для бритья. Быстро достав его и посмотрев

внимательно, горестно замычал. Эта старая карга не просто превратила меня в женщину, а сделала из меня настоящую уродину, со шрамом на все лицо.

И я горестно подумал. Это тебе, Евгений, наказание за все, что ты делал с

девушками раньше и за все нехорошие поступки.

Да я готов принять любое наказание, но быть женщиной не хочуууу!...., а еще такой

страшной женщиной!

И тут от стрессов и наверное от переизбытка чувств, просто, напросто вырубился.

Очнулся уже, когда солнце стояло в зените, палящие лучи которого нещадно жарили

лицо и весь я вспотел, истекая влагой.

Сняв куртку, пошел умываться к озеру. Бросив взгляд на копченные куски оленины,

у меня непроизвольно потекли слюнки. Чтобы со мной не случилось, а есть хочется

всегда. Смотрю шаманка оставила мне черный закопченный чайник и на том спасибо,

но посмотрев на свои руки, берущие чайник, меня опять начала душить злоба, уж

как только я не костерил старуху, какие только эпитеты не придумывал, а

когда выдохнувшись, поплелся к озеру набрать воды и попить горячего чая.

Заварка у меня где-то завалялась. Пошел по округе и собрал хворост, потом поставил чайник на огонь и отрезав ножом кусок оленины стал жевать его, заедая хлебом и принялся горестно размышлять.

Получается по сценарию Чернышевского *Что делать*?

Идти искать экспедицию? А смысл? Будь я в своем обличии, тут вопрсов нет, а если

там появлюсь в виде девушки, да еще такой страшной?

Что я им буду говорить, нет, совсем забыл говорить я не могу, а буду мычать, как Герасим в муму? Хотя могу написать на бумаге и смогу все объяснить.

А что я буду объяснять, что сумасшедшая старуха превратила меня за одну ночь

в такое страшилище, в девушку? Бред и еще раз бред. Скорее всего меня примут за

сумасшедшую, сбежавшую из психушки и неведомо как появившуюся в этой лесотундре.

Хорошо, что мама и папа перед отъездом дали мне денег, да я прихватил из своей

заначки кое-что, на первое время хватит.

Надо подаваться в ближайший город, подумал я, доставая из костра закипевший

чайник и кидая заварку в кружку. Там у меня шансов выжить больше, чем здесь в

тайге. Перво, наперво надо выйти к реке, а там поднимаясь вверх по Енисею добраться до Красноярска, дальше видно будет.

Поев и попив чаю стал быстро собираться, чайник тоже надо забрать с собой.

Наметился хоть какой-то план. Достал компас и карту, про них совсем забыл,

определился с примерным направлением и закинув, для таких хрупких плеч неподъемный рюкзак, потопал потихоньку по тундре. Выкидывать из тяжелого рюкзака ничего не стал, теперь я остался один на один с природой, хоть и тяжелый груз, но может

пригодиться каждая мелочь. Единственно, что доставляли неудобство,это ботинки,

на пять размеров больше моей ноги, но я достал из рюкзака нижнее белье и

прежде чем сунуть их в обувь, тщательно обмотал свои ступни.

Вот иду уже третий день, как на автомате передвигая ноги. Ноги все натер и все

чаще и чаще делаю остановки, перематывая импровизированные портянки.

Стараюсь на ночь останавливаться у ручья, чтобы на следующий день запастись

водой. По ночам слышу вой, то ли северных лис, то ли волков. Интересно, когда

под заклятьем шаманки четверо суток ходил по кругу, даже не обращал никакого

внимание на вой. А теперь, оставшись совершенно один, стал пугаться каждого шороха. Первую ночь даже не мог уснуть, все время вздрагивая и просыпаясь от

каждого шума, даже нашел дубинку и обстрогав ее, таскаю с собой. Хоть гипотетическая, но какая-то защита, возможно чисто психологическая.

Почему тундра такая огромная, зеленый ковер из весеннего разнотравья тянулся

куда-то за горизонт. Как не экономил , а куски копченной оленины таяли на глазах.

И что дальше делать и чем питаться, я ни разу ни охотник, а теперь в этом

девичьем теле и подавно? Мох жевать?

Вдруг смотрю на горизонте вроде дымы. Это ж люди, это мое спасение!

Я оказывается чудом нарвался на лагерь кочующих оленеводов. Там меня накормили

мясом до отвала, даже встать со стола не мог. А ночью от съеденного чуть заворот

кишок не получил, хорошо чукчи или коряки, даже не помню кто они по национальности,вообщем оленеводы, меня спасли,перевернули

меня вниз головой, предварительно залив мне в глотку литров пять подсоленной

воды. Чудом выжил, наверное жажда жизни все перевесила и через три дня я пришел в себя. Меня старший оленевод на своем языке все спрашивал, я так думаю,откуда я и

как сюда попала? Я естественно в ответ только мычал, пытаясь языком жестов что-то

объяснить. С грехом пополам объяснил им дать мне карандаш и бумагу.

Хмуря девичьи бровки с трудом им написал кто я и откуда, выдумывая на ходу историю. Но оказывается зря старался, когда бригадир туземцев, взял мою писанину,

то я так понял с русской грамматикой он не в ладах и дал мне понять, что ничего

не понял.

С трудом, он жестами объяснил мне, что им надо кочевать дальше. А я жестами

попросил мне продать в дорогу оленину, суя ему в руки рубли. В ответ тот отрицательно и энергично замахал руками, и мне выделили огромные куски вяленного и варенного мяса, завернутые в фольгу.

Стоя на краю небольшого водоема, я взглядом провожал, уходящее стадо оленей,

вздохнув и поправив лямки рюкзака двинулся дальше по направлению к дельте реки.

К устью вышел на третьи сутки. Мясо, что дали мне в дорогу оленеводы почти

закончилось, остались небольшие куски копченностей. В первую очередь ел варенную

оленину, а копченную оставлял на потом.

Набрал воды и не долго думая пошел вверх по реке, благо солнце все еще было в зените. Смотрю уже ближе к вечеру появились хвойные деревья, ели и пихта.

Это хорошо, если идти дальше по реке, можно нарваться на жилой поселок, а там

у каждого есть моторка, за деньги меня всегда довезут до поселка, где ходит

большой водный транспорт, а там и до города недалеко.

Настроение у меня поднялось и я решил на ужин наловить себе рыбки и сварить уху.

Выломал не толстый кусок ветки и прикрутил изолентой к нему катушку с леской,

закрепил на конце кольцо и продев леску через него, снарядил ее блесной.

Рыбачить я любил, в свое время с отцом в выходные дни ездили на озеро ловить

рыбу. Батя меня и приучил к рыбной ловле. Поэтому знаю с какого конца подходить

к удочке и как ее снарядить.

Первый заброс был пустой, но я не отчаивался. Только на пятый, кто-то крупный

схватил блесну, это был трехкилограммовый судак.

Мне пожалуй на ужин хватило бы одной этой рыбины, но захваченный азартом, я раз

за разом кидал блесну в реку, выхватывая каждый раз приличную рыбину.

Остановился только тогда, когда очередная рыбина, в своем неистовстве допрыгнуть

до воды, не стала бить меня по ногам. Рыбы наловил очень много и сразу понял, я

столько не съем и поэтому лихорадочно стал кидать еще живую рыбу обратно в Енисей. Но задохнувшейся рыбы еще оставалось много.

Поставил на огонь котелок и когда вода вскипела, закинул в нее самую большую рыбу, предварительно распотрошив ее.

Остальную рыбу завернув в фольгу, доставшуюся от оленеводов, кинул в костер печься. Засыпая в спальном мешке, я с надеждой думал, что удочка есть, пока найду

людей, с голода не умру.

Встал утром, по реке еще стелился туман. Потухший костер не стал разжигать,

умывшись, позавтракал холодной ухой. А испеченную рыбу не стал трогать, только

нарвав широкие листья травы завернул в нее фольгу с судаком и кинул в рюкзак,

в обед доем, если не испортиться.

Тайга началась уже ближе к обеду, тогда и начались мои мучения, ни дороги, ни тропки сплошной бурелом. Движение мое замедлилось очень сильно.

Теперь за целый день проходил не более пяти киллометров, постоянно продираясь

через кустарники и овраги.

И когда выйдя к берегу затона и увидев в ней рыбака,сидящего в лодке и проверяющего рыболовную сеть, моей радости не было предела. Проклятая шаманка,

я не мог даже кричать, чтобы привлечь внимание рыбака, только мычал, как корова.

Но все равно, что-то привлекло внимание мужчины и он наконец увидел меня и очень

удивился, высматривая остальных людей.

Вообще поначалу он меня принял за парня, ну да я и есть парень, но теперь шаманка превратила в девку и внешне я девушка. Тьфу ты, совсем запутался.

Я был в мужском камуфляже, на голове бейсболка, а длинные волосы я до плеч отрезал ножом и сделал из него хвостик.

Я махал ему руками и мычал неистово, но мужик неспешно проверив сети и набив

полную лодку рыбой, неспешно погреб к берегу свою моторку.

– Чего тебе? – грубо спросил он меня.

Я быстро достал из рюкзака блокнот и карандаш, и стал быстро, быстро писать, что

потерялся в экспедиции, только запнувшись перед словом был, исправил на была, ведь я

теперь существо женского рода и остальную записку написал в женском роде.

Наверное это сыграло со мной злую шутку и печальные последствия.

– Так ты девушка? – удивленно спросил он – была в экспедиции, заблудилась и

потерялась? Так? Ты что немая, говорить не можешь?

Я усиленно закивал головой и начал дальше писать.

– Ага, понял ты готова мне заплатить за доставку тебя на ближайший поселок.

И сколько ты мне заплатишь? – спросил он угрюмо.

Я написал и только впоследствии понял, что этой суммой подписал себе смертный

приговор.

– Ты заплатишь мне пятьдесят тысяч рублей – переспросил он – и у тебя есть

с собой такие деньги?

Я опять утвердительно закивал головой.Немного подумав он сказал

– Хорошо залезай в лодку, только доедем до лагеря, там я сгружу рыбу и

заправлюсь бензином, и возьму на обратную дорогу канистры.

Я с радостью кинул рюкзак в лодку и пока залезал в нее, я не заметил как

хищно и опасно блеснули глаза рыбака.

Моторка резво бежала по реке, обдавая меня веером брызг. Я радовался встречному

ветру и своим закончившимся мытарствам и блужданий по тайге, скорей в цивилизацию.

Плыли вверх где-то с час, потом моторка нырнув в какой-то незаметный боковой

ручей еще с полкилометра тащилась по этому ручью, задевая иногда днищем камни

на дне протоки.

Избушка рыбаков, даже не видна была с берега ручья, только немного углубившись

в тайгу, мы вышли на поляну, где стоял охотничий домик.

– Заходи не стесняйся – сказал мне рыбак – перед дорогой похлебаем ухи,

потом двинем в поселок.

Я не подозревая ничего плохого, зашел внутрь избушки. За столом сидело еще трое заросших мужиков с бородами.

– Ну вот, знакомьтесь это Ольга – я так в записке представился – накормите

ее ушицей и потом мы дальше поплывем.....* ______________________________________________________________________________________________________

Глава 4 Рабыня.

Мне навалили целую алюминиваю миску ухи с огромными кусками белорыбицы. И я жадно накинулся на еду, ничего не замечая вокруг. Хотя должен был проявить элементарную осторожность.

Вот, что значит быть мажором. У многих мажоров эгоцентризм прямо зашкаливает и

они считают нормальным, что весь мир должен крутиться вокруг них и все должны

служить и работать на них, исполняя их самые причудливые капризы и желания.

И я тоже не был исключением и наверное только поэтому, не осознавая этого,

спокойно сидел в окружении звероватого вида мужиков и неторопливо насыщался едой.

Я,находясь в эйфории, что скоро увижу город, совсем упустил из виду, что по прихоти шаманки, я теперь не парень, а

девушка, а вокруг меня сидят четверо мужиков, изголодавшихся по женскому телу и

не важно, что перед ними сидит страшилище со шрамом на все лицо, главное это

существо женского рода и для себя они между собой уже все решили. Вот и вылезло

правило, Закон-тайга прокурор-медведь, никто ничего не услышит, никто ничего не узнает.

Я уже заканчивал, свой обед или ужин, когда с удивлением увидел, что самый молодой охотник, стоит и спокойно потрошит мой рюкзак, вынимая мои вещи и рассматривая их и раскладывая на столе.

Напротив меня присел, по самые брови, заросший мужик, борода лопатой и косая

сажень в плечах, наверняка он был раза в четыре шире меня нынешнего, хрупкого.

Он заговорил первым, усмехаясь.

– Ну, что девонька, наелась? Теперь как за еду рассчитываться думаешь?

Я еще раз вопросительно на него посмотрел и пошевелив кистью с поднятой

ладонью и как будто растирая что-то между пальцами показал на парня, раскладывающего мои вещи на столе.

– Ээ! Нет! – смеясь ответил мужик, поняв мои жесты правильно – это уже как бы

не твои деньги, это уже наши деньги. А у тебя сейчас ничего нет, кроме одного

– и он многозначительно посмотрел вниз, на мои ноги.

Я весь съежился под его взглядом и опять посмотрел непонимающе.

– Ну так, что? – деланно нахмурив брови и уперев руки в бока, под громкое

ржание мужиков, находящихся в избушке, сказал тот – за съеденное надо платить, а у тебя денег нет? А?

Глядя на маслянные глазки охотничков, у меня наконец мелькнула страшная догадка, что они задумали и я что есть силы рванул к выходу. Только самый крайний

мужичок был начеку, не зря он во время нашего диалога сдвигался ближе к выходу.

он то и подставил мне подножку, так что я растянулся во весь свой маленький рост. Сзади меня схватил за волосы, вскочивший кряжистый мужик и поташил на деревянные нары, построенные в углу сруба. Берцы, до этого болтавшиеся на ногах,

выпали когда он меня тащил на нары и бросив животом вниз, ловко сдернул с меня

камуфляжные штаны, вместе с мужскими трусами. Оставшись снизу голым, я рванул

на другую сторону нар поближе к окну, но вдруг получил удар и отлетел прямо в

руки третьему. Тот не терял времени зря, а уже сняв штаны и прочее был готов.

Я сопротивлялся как умел, но это тщедушное тело не могло справиться с матерым и

сильным мужиком. Моих сил хватило расцарапать ему лицо и я успел надавить ему на глаз, после чего, он страшно закричал

– Аа! Сука! – и последовал сильный удар в лицо, после которого у меня погасло сознание.

Долго приходил в себя, а открыв глаза не мог понять, где я? Наконец сознание

чуть-чуть прояснилось и я все вспомнил, как меня собирались изнасиловать.

Низ живота тянуло и было страшно больно, внизу все было мокро. Я опустил руку

вниз и ощупал там все, потом поднял ее и поднес к глазам, она была вся в крови и

в чьей-то сперме. Мой жест заметил один из насильников и сказал

– Очнулась? – грубо сказал тот – давай вставай, чего разлеглась иди к ручью

подмойся и простынь с собой возьми, постираешь. Димон, сходи с ней к ручью, а

то не ровен час, рванет с голым задом в тайгу, нету у меня желания на ночь глядя, ее

искать по всей тайге.

– Аа! Сучка! – простонал тот, приложив к глазу мокрую тряпку – она меня чуть глаза не лишила!

– Зато ты первый целяк ей раскупорил – смеясь, сказал бригадир браконьеров,

которого все звали Митричем – за первую кровь завсегда надо платить. Давай,

давай , ты из нас самый молодой иди сходи с ней, можешь еще раз ее за это трахнуть – и под ржание мужиков, сидящих вокруг стола и пьющих мой дорогой

*Бефетер* из рюкзака, опрокинул стакан в рот.

Сволочи, варвары мой НЗ уничтожают, его пить надо с джин-тоником, гады, идя

к воде, подталкиваемый Димоном, ругался я про себя. Вода в ручье была холоднющая, но я яростно тер у себя там внизу, пытаясь вымыть из себя всю заразу,

что напустили в меня эти скоты.

Эта сволочь, Димон со мной не церемонился, а все норовил попасть ногой в мой тощий зад, чтобы шевелился и стирал постель быстрей. Уже в темноте, выжав простынь, я повесил ее сушиться на ветку дерева, а сам содрогаясь от холода, пошел в избушку вслед за моим мучителем.

Перед тем как обратно одеть мой камуфляж, меня тщательно осмотрел Митрич, не

знаю откуда у меня появилось это чувство, но мне было стыдно, что вот так

нагло на меня пялится мужик, причем тщательно осматривая все у меня внизу.

– Жеребцы! – вынес, через некоторое время он свой вердикт – мы там ей все

порвали, заживать будет неделю не меньше. Теперь неделю ее никто не трогать,

не моги!

– Но Митрич – начал возмущаться Иван, тот самый кряжистый мужик – как же

мы будем без сладкого?

– Если не хотите, чтоб раньше времени померла девка, ничего потерпите,

неделя не срок, зато потом оторветесь по полной. Все поняли – строго сказал

главный браконьер.

Затем для меня начался настоящий кошмар. На меня взвалили всю женскую работу,

в которой я ничего не понимал и за это был постоянно бит Димоном. Мне кажется

он мстил мне за свой глаз и испуг, которому я оказался свидетелем.

А Иван, все удивлялся моему неумению вести хозяйство.

– Ты только для одного приспособлена – зло выговаривал он мне, варя на всех

обед и пугая при этом – чтобы день и ночь тебя употреблять. Но ничего оклемаешься я тебя

затрахаю до смерти.

Вот гад.

А через неделю для меня начался настоящий ад. Меня имели днем и ночью, кому

когда вздумается и захочется, но и буквально пинками приучали меня к женской

работе. Я научился поварить и стирать, зашивать им порванную одежду.

Вообщем стал полностью их рабыней, как сексуальной, так и физической.

Дважды пытался бежать, но каждый раз они меня отлавливали и били до полусмерти,

после приходил в себя и все начиналось по новой, даже была мысль повеситься, но

они зорко следили за мной, на ночь привязывая к наровым столбикам.

После моего второго побега, третий из них самый молчаливый Михаил, раздул

импровизированный горн и из старых капканов, сковал мне на ноги кандалы, так

чтобы свободно мог передвигаться, поднимая звенья цепи перед собой, но не смог

далеко с ними убежать в тайгу.

Кончался август, я у них в рабстве уже четвертый месяц и просвета для себя не вижу. Они уже так сильно не обращают на меня внимания, потому-что знают, что с

такими гирями на ногах, навряд ли далеко убегу. И я свободно брожу по территории

поляны, вот только моторки свои они пристегивают на замки, вкопав столбы с кольцами на пристани. Знают на лодке еще у меня есть возможность убежать, а пешком шансов нет.

И вот как-то идя от отхожего места я подслушал разговор Митрича с Иваном.

Молодой и Михаил, поехали трусить сети, а эти двое остались и пили самогонку.

Я, взяв в руки цепи, чтобы не дай бог загремели, подобрался тихонько к окну и

пристроившись сбоку, поближе к стеночке, стал прислушиваться к пьяному разговору.

– Митрич, вот скажи, что с этой девкой делать? – слышался голос кряжистого

мужика – попользовались ей мы знатно, но нам на зиму пора сваливать отсюда, а

куда мы ее денем. Здесь оставлять ее нельзя, не дай бог до людей доберется,

тогда нам точно крышка, сколько дней ее сильничали. А оставлять ее живой нам,

ну никак нельзя. Кто на себя этот грех возьмет, а?

– Ваньша! – ответил ему старший – не кипишуй, я все уже продумал,

недаром вы выбрали меня бригадиром. Я недавно был на золотом прииске у Егора.

– Это, что у черных копателей, что ли? – переспросил Иван.

– Да у них самых – подтвердил тот – и уже договорился с ними, что нашу немую

девку отдадим им в аренду на зиму, за золотой шлих.

– Ну и что? – тупо удивился Иван.

– Как что? – горячился Митрич – ты знаешь скока там мужиков? Человек тридцать, не меньше и все до баб голодные. Да они ее там затрахают до смерти,

даже ежели и выживет, все равно забирать ее от них не будем, так и так, они ее

сами и кончат, а у нас руки будут не замараны и грех не придется на себя брать.

– Ну ты и голова! – восхитился его напарник – молодец все продумал, а я бы ни в жизсть не догадался никогда! Давай выпьем за твою светлую голову.

И они чокнувшись, выпили по полному стакану, а я потихоньку отошел и подошел

к пристани. Присев на бревно горестно задумался. Вот ты Женечка и дождался!

И мне вспомнилась моя прежняя беззаботная жизнь в Москве, с ее тусовками и ночными клубами. Сейчас они для меня оказались настолько далеки и нереальны, что

казалось все было неправдой и иллюзией.

Я уже не раз задумывался о себе, о своих поступках. У меня все время перед глазами стоит дочь того полковника, которого оболгали наши адвокаты и говорят позже он

умер от инфаркта, сердце прихватило. И эта девочка, видя вопиющую несправедливость

кинула мне в лицо правду.

– Бог есть! – кричала она, утаскиваемая коллегами полковника -

и за каждый твой подлый поступок он воздаст тебе по заслугам! За все

ответишь!

Вот теперь наверное, бог все расставил на свои места и я заслуженно получаю

кару, выпавшую на мою долю! Почему же к нам понимание приходит тогда, когда мы

сами окунаемся в боль и страдания, и я уже наверное много раз просил прощения у бога и всех кого обидел, даже прощения просил у шаманки, что превратила меня в

девушку. Видать не долго мне осталось ходить по земле и я стал понимать тех

изнасилованных мной девчонок, что они после этого чувствуют, наверное шаманка

увидела это в моей ауре и специально превратила меня в женщину, чтобы я все мог

прочувствовать на своей шкуре. Я взглянул на ночное небо и мне так стало жалко себя, что из глаз у меня невольно полились слезы.

С прииска, за мной приплыли двое на моторке. К этому времени все четверо браконьеров были в курсе планов бригадира и поэтому приготовили для дорогих

гостей таежные угощения, наварили рыбы, нажарили грибов и даже убили молодого

подсвинка и теперь угощали старателей собственноручно приготовленным шашлыком.

Наварили браги из ягод, да и золотодобытчики приехали не с пустыми руками.

Пьянка им предстояла грандиозная.

Сначала все шло чинно и благородно, но по мере дальнейшего употребления горячительных напитков, градус споров повышался, речь шла о сумме моей *аренды*.

Потом на пир притащили меня и заставили раздеться.

– Ну и страшила! Да к тому же немая! – покачал головой один из старателей.

– Зато женский орган на месте! – возразил тот -и работает как надо. Можете даже

бесплатно попробовать, угощаю – сделал широкий жест Митрич.

Естественно меня после этого все употребили, даже гости, а на меня напала аппатия и мне все было безразлично и когда я оделся, меня самый молодой потащил к пристани, он был почти в невменяемом состоянии, до

того был пьян. И тем не менее у него хватило сил просунуть мою цепь через кольцо на пристани и вновь застегнуть замок.

-Сиди здесь, ик – икнул он сильно– скоро у тебя будут новые хозяева и

будет тебе много, много счастья – и заржал, скот, как жеребец.

Я только горестно вздохнул, ведь я подслушал свою дальнейшюю участь и опустил

взгляд вниз. Там что-то блеснуло. Я напряг зрение, на земле валялся ключ от моих

кандалов. И я резво рванул к ним.

Но цепь натянулась и не пускала меня дальше, дотянутся до них я не смог. Наверное

этот Димон, когда ложил ключ от моих кандалов в карман, попал мимо и тот упал на

землю. Я лихорадочно стал шарить взглядом вокруг, ища какую-нибудь палку, ничего

не нашел. Тогда кинулся к лодке золотоискателей и вытянул из нее багор. Этим

багром и подцепил ключи.

А в это время в избушке во всю шла пьянка-гулянка. Хорошо, что лодка золотоискателей не была заякорена на пристане, а только вытащена подальше на

берег. Я знал времени у меня в обрез, в любой момент меня могут опять хватиться.

Ведь у пьяных мужиков,после определенной дозы алкоголя работает другая головка и

их всегда тянет на подвиги и похоть.

Нашел топор у приисковиков и им порубал все моторы у лодок на пристани, знаю, что у них в сарае висит запасной, но он временно разобранный.

Покидал все полные канистры с бензином в лодку и оттолкнув ее от берега, взялся

за весла и тихо погреб на выход из ручья.

Достигнув реки, я быстро завел мотор и лодка со скоростью рванула вверх по

Енисею......

* ______________________________________________________________________________________________________