Текст книги "Колесо Фортуны (СИ)"

Автор книги: Аноним Асенат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Асенат
Колесо Фортуны

Он ненавидел бедность. Она была как ободранные локти у пиджака. И стыдно ходить так, и вроде бы никто не видит. А если пиджак носить в руках, даже в лютый мороз, можно сойти за экстравагантного юношу. Такие бедными не бывают. Поэтому Алистер читал трактаты по оккультизму, посещал студенческие собрания «О Неведомом», и как-то раз неделю постился. Все равно есть было нечего.

Аристократ, пусть рода захудалого, может позволить себе причуды. Наверное, незнатные богачи это понимали. Они не могли купить древнюю родословную со славными подвигами предков, но причуды подделать могли. Муж алистеровой сестры, вот уж кто чудил направо и налево. Максимиллиан построил замок, куда увез сестру навсегда. раз в год она появлялась на королевском приеме. На такие Алистеру ходу не было, тут нужен новый пиджак хотя бы. И уж точно в дешевенькой подшитой сорочке нельзя показываться на глаза светлейшему князю. Алистер как-то передал сестре записку с богатым, но незнатным другом. "Дорогая Фелиция! Я вынужден писать тебе коротко, поскольку большое письмо привлечет внимание. Ты не пишешь ни мне, ни матери. Что случилось? Все ли у тебя хорошо? Не могла бы ты дать мне небольшую сумму?"– на эту записку Алистер ответа так и не получил. Только зря простоял около черного входа в княжеские чертоги. Фелиция не вышла, да что там – и весточки не послала. Подумав, он возненавидел и сестру. Она зазналась так, что не хотела поддерживать родственные связи. Мама, когда Максимиллиан пришел просить руки ее дочери, сказала: "Уж теперь есть кому позаботиться о вас. Фелис, не забывай брата. Ему необходима твоя помощь". Фелиция кивнула да и умчалась в Ниццу. Даже свадьбу она справляла далеко. Мама не поехала бы, здоровье не позволяло. Максимилиан отправил ее к своим родственникам, в какую-то далекую деревню. Изредка оттуда приходили письма. Они не очень радовали. Мама писала, что нужно отлично учиться. "Ведь ты – надежда нашей семьи, – сообщал красивый витиеватый почерк с острой буквой "д", – Не подведи память об отце и роде Драгонов"

Алистер на мамины письма отвечал не сразу. Он долго бродил по комнате, и его тень металась по обоям. Алистер был на грани исключения. Он никак не мог сдать экзамен по алгебре. Зачем ему, будущему адвокату, эта скучная наука? Пусть плебс ведет подсчет цифр! Словно почуяв древнюю знатную кровь, алгебра никак не давалась. Цифры и значки сплетались в единую невнятную цепь. Алистер начал готовить маму к мысли, что, быть может, потомок Драгонов должен заниматься чем-то другим. Писать поэмы, прославляя род невероятным талантом. Или, быть может, заняться военным делом. Их предок, Артур Драгон, получил прозвище Клинок Алмазной Стали. Он участвовал в двух войнах, под его началом была выиграна не одна битва. Из трехсот тысяч солдат в его войске домой не вернулось только сорок. Этот человек умел воевать, не проливая и капли лишней крови.

Алистер лукавил, описывая свою жажду военных подвигов. Он не любил драться. А война, пусть и великая, это просто драка. Алистер не знал, чем еще успокоить маму. Она начинала что-то подозревать. в последнем письме она настойчиво интересовалась, как дела с учебой и покорилась ли своенравная алгебра. "Сынок, постарайся в этом триместре получить стипендию. Моих накоплений осталось совсем мало, а у Максимиллиана просить стыдно. Он и так содержит твою сестру в роскоши, а я живу в прекрасном особняке"

Алистер отложил ответное письмо. Часы показывали без пяти семь. Самое время собираться. У выхода Алистер поправил сюртук. Его плечи слегка протерлись,и ткань на них блестела. "Бедность, – подумал Алистер. И ему почудилось вдруг, что и он сам поистерся на сгибах. Стоит поставить его под яркий свет, засияет нищетой лицо.

Останется правда – разорен, никчемен и, к тому же, лжец.

Алистер потряс головой. Нет. Он не будет так думать.

Они собирались в кафе напротив городской площади. Там подавали вино и кофе. Еще были пирожные – Алистер всегда ждал, когда самый богатый из компании предложит закусить. Для Алистера они часто были спасением. С недавних пор он стал ловить себя на мысли, что бедность отдает заварными пирожными. Только одним вкусом, только одним запахом – ешь, иначе худо будет. И он ел. За дальным столиком, под чахлой пальмой, сидел Энтони. Он не был состоятельным, да и с родостловной не повезло. Сын лавочника, Энтони обладал другими достоинствами. Алистер слегка кивнул.

– Вы прили первым, – Энтони вынул из бархатного футляра игральные кости. – Не хотите ли сыграть пробную партию? Без вложений.

Алистер закусил губу. Одно время он учился предсказывать. Его мечты не отличались грандиозностью. Больше всего он хотел угадывать, какие карты приходят соперникам. Как-то ему сказали, что здесь скорее поможет алгебра. Так Алистер охладел к мантическим наукам, а "Предсказание и Предвидение" Джейса Стануа выбросил. Алистер успел проигаться в пух и прах. Долги он отдавал до сих пор. Мама не знала, куда уходят ее ежемесячные начисления. Слава богу, Энтони – а у него дар был придумывать игры – нашел новую забаву.

Энтони расстелил на столе яркую ткань. Она вся была изрисована кружками и квадратами. Внутри лежали яркие цветные фишки.

– Правила очень простые, – Энтони потряс костями, – сколько на них выпадет, на столько делений вы и передвигаетесь. В некоторых пунктах встречаются ловушки. Тогда вам нужно будет вернуться назад. Выигрывает тот, кто первым доберется до конца пути. – Энтони указал на последний квадрат. В нем с трудом умещалось какое-то слово. Против воли Алистер наклонился.

– Дар богини? – прочитал он, – Почему?

В обществе Энтони он обычно скучал. Энтони ни чем не отличался от Марка и Мишеля. Такой же наивный, несмотря на везучесть. Энтони был на два курса младше, в каникулы уезжал к родителям во Французские альпы. Он вздыхал по какой-то полячке, но ходил по куртизанкам. У Алистера не хватало денег ни на один вид любви – продажной или законной.

– Как вы думаете, – начал Энтони, – какая богиня заповедует нашей жизнью?

– Фемида, – ответил Алистер, как истинный юрист.

– О нет, Фемида немощна, потому что слепа. Справедливость у нас вершится не всегда. Фемиди нужны поводыри, такие как мы с вами. Истинно жизнью заповедует другая богиня, именно она научила людей играть. Это благодаря ей совершаются великие взлеты и чудовищные падения. Ее зовут Фортуна.

– Я имею представление об этом, – Алистер почувствовал, как краснеет. Так опозориться перед младшекурсником. "А если они узнают, что меня вот-вот отчислят, я сгорю со стыда"– подумалось.

– Фортуна, – Энтони улыбался так, словно говорил о возлюбленной, – покровительствует смелым и рискованным. Она любит игру, она то помогает, то отворачивается. Она будет ждать, когда человек примет главное решение – идти или упасть. Если он выберет дорогу и свершения, то в конце концов Фортуна одарит его. Вот это и символизирует моя игра Дар в конце пути.

– Я вижу, ты замучил беднягу Алистеар, – послышалось за синой. Джордж – самый богатый и знатный из компании – грациозно опустился на стул. Он щелкнул официанту.

На Джорджа было приятно смотреть. Роскошное кашемировое пальто обволакивало плечи. Куафюра отменная, волосы красиво уложены.

Алистер с радостью отметил, что Джордж заказал напитки на всех.

Первый ход, как всегда, достался Джорджу. Он вытащил фиолетовую фишку и оставил на начальный пункт. К тому времени компания расширилась. Подоспел Карл, тот еще циник. Говорили, что однажды Карл довел соперника по дуэли до самоубийства. Он просто встал напротив и начал описывать жизненный путь приличного и состоятельного господина. «В конце же, лет в шестьдесят, все мы умрем от несварения. Бледные и несчастные, потому что любимых лобстеров уже не отведать»

– А если игра не закончится? Ты видел, сколько здесь тормозящих пунктов?– Карл отхлебнул из чашки, – Это не индийский чай. Это пыль от чая. Почему никто не поймет, что транспортировка чая должна быть сделана по правилам.

Джордж отмахнулся. Кости легли на полотно.

– Шесть шагов, друг. И все в светлое будущее!

Фишка гордо обогнула "Адский перевал", постояла на "Внезапной тюрьме" и очутилась в "Гавани наслаждений".

Настал черед Алистера. Он нехотя взял свою зеленую фишку. Впервые друзья и развлечения не отвлекали его.

Спустя три чайных подноса и один с пирожными, к ним подсела какая-то дама. Ее лицо скрывала вуаль. Даму привел Джордж. Он сказал, что негоже веселиться без такого приятного общества. Элен, а так дама представилась, вытащила красную фишку.

– И что мне делать с ней, господа студенты? – спросила она. Более ужасных манер Алистер никогда не видел. Ее платье несомненно было из дорогой ткани, сшито у хорошего портного. Ее руки в атласных перчатка отличались тонкостью и изяществом. Но как она вела себя! Она громко смеялась и затягивалась из мундштука. Она игриво трепала Карла по щеке всякий раз, когда тот заводил речь о тщете всего сущего. Она точно была из куртизанок. Джордж с другими женщинами не дружил. да и не пойдет приличная дама в чайную да без спутника.

От сигарет Элен все заволокло дымом. Пальма скрылась в чаду. Убранство, состоящее из золотистых ангелов и набросков городской площади, заволокло молочным туманом. Алистер почти не видел, что происходит на полотне. Вроде бы его зеленая фишка замерла в пункте "невероятная опасность"

– Вы убиты, – смеясь, сказала Элен Джорджу, – вас ограбили, когда вы шли домой. Вы сопротивлялись, поэтому вас слегка ударили по голове. Кто же знал, что у вас в голове давно зреет маленькая аневризма. Один удар, и она лопнула.

– У вас дар рассказчицы, – отвечал Джордж, – здесь ведь написано только "Смерть от несчастного случая".

Они засмеялись еще громче. Энтони вдруг сказал

– Но тут не было такого пункта! В моей игре предполагается, что все дойдут до конца.

Дым плыл над столиком. Вуаль Элен закачалась.

– Мой друг,а что вышло у вас?

– Долгая жизнь в родовом гнезде, – прочел Энтони удивленно. – Никогда бы такого не написал. Терпеть не могу нашу усадьбу, там так сыро.

– Древние дома дольше стоят, – Элен повертела в руках фишку Энтони, – Хорошая и спокойная судьба. Почему же вы недовольны?

Алистер поднялся. Он не собирался участвовать в диспутах о предназначениях. Давно пора было освежиться в уборной. Его раздражала игра, раздражала Элен. Друзья, которые не понимали, каково это – быть бедным. Мать, которая оставила сына одного. Живет, наверное, припеваючи. Больше всего Алистер злился на сестру. Они ведь так дружили в детстве. Фелис называла его своим рыцарем. У них тоже было родовое гнездо. Ох, если б не дурацкие подземные воды. Когда Алистер шел обратно, он сначала не понял – где именно находится. Дым свивался в спирали и кольца. Откуда-то бил странный тусклый свет. А за столом сидели другие люди. Старый благообразный мужчина в пиджаке Энтони подпирал щеку рукой. На месте Джорджа был человек с красной диадемой. Когда Алистер приблизился, он понял – не диадема это вовсе, а кровоподтек на лбу. Карла не увидел Алистер, на его стуле стояла урна с прахом.

– Погиб в Индии, когда буйствовала холера, – раздался голос. Алистер не хотя обернулся. И в этом странном дыму уже не было кафе с круглыми столиками. Со стен кусками сползали обои, пол месивом камней лежал под ногами. А посреди комнаты стояла фигура в длинной белой вуали.

– Ваш ход, господин Драгон, – сказала она. На ладонь упали игральные кости. Алистер бросил их, не глядя.

Мир поменялся. Дым рассеялся, и кафе приобрело прежний вид. В углу по-прежнему умирала пальма. Карл жаловался на чай. Энтони грустил о родовом гнезде.

– Ого, – сказал он, – Алистер, тебе выпал Дар богини. Ты выиграл.

Ужасная новость пришла утром. Алистер не читал корреспонденцию раньше обеда. Письма на подносе казались ему символом другой жизни, богатой и достойной. Утреннее письмо почему-то встревожило Алистера. Оно было упаковано в дорогую бумагу, но небрежно, словно отправитель нашел первый попавшийся конверт. Алистер поймал себя на том, что смотрит и смотрит на письмо. Наконец, он его развернул. Строчки долго не складывались в

голове. Каждое слово по отдельности было знакомым, но что они означали вместе – Алистер не понимал. Он даже решил, что письмо написано на иностранном языке. Наконец он сообразил: это какая-то шутка!

Он подскочил и засобирался, впервые не удостоив свою бедность даже взглядом. Нужно сказать Джорджу, что тот перешел все границы приличия и культуры. Такое не прощают даже аристократам.

У джорджевых аппартаментов с видом на набережную толпился народ. Пришли кокотки, они прятали лица за широкими шляпами, поодаль стояли однокурсники. Даже ректор выпрыгнул из двуколки и бросился к дому. Алистер нашел Энтони. Тот всхлипывал, сидя на ступенях.

– Что? Это правда?

Энтони кивнул.

– Вчера Джорджа ограбили, и он скончался от удара. Подумать только! Мы же только вчера виделись!

– А Элен предсказывала, – Алистер сжал кулаки.

– У тебя есть знакомая предсказательница? – Энтони, как и все прочие, верил в алистерову духовность.

– Она вчера с нами играла, – Алистер сел рядом, – забыл, что ли?

Ему стало жаль Энтони. Тот таскался за Джорджем, как за старшим братом. Они часто путешествовали на каникулах.

– Алистер, с нами вчера никакая дама не играла. Она бы и не пришла в кафе после восьми, – Энтони поднялся, – Мне нужно написать его родителям. Он их единственный сын.

Алистер решительно не понимал ничего.

На похоронах Карл стоял с видом торговца гробами. Его лицо выражало печаль и желание продать еще пару венков. «Ему повезло, – прошептал Карл Алистеру, – а то бы точно дожил до сифилиса. У него все дяди от этого скончались. Да и вообще, старина Джордж растратил бы состояние к тридцати» А ведь Карл всегда завидовал Джорджу. Тот имел успех во всем, что касалось денег и женщин. Джорджа либо обожали, либо проклинали. Карл же вызывал недоумение – в лучшем случае.

Среди черной толпы мелькнуло что-то белое. Алистер невольно проследил взглядом – белое покидало похороны. Сам не зная почему, Алистер направился следом. К его удивлению, белое, точнее дама в белом, не пошла к воротам. Она двигалась вглубь старого кладбища, где хоронили только известных, великих или богатых. Здесь лежал и знаменитый предок Алистера, Артур Драгон. Интересно,не заросла ли его могила бархатцами. Мама сажала их сама. Она любила цветы, даже вывела сорт бархатцев "Дыхание дракон";. они были апельсиновыми по краям и ярко-красными изнутри. Род Драгонов получил свое имя не просто так. В еще более давние времена, когда существовали драконы, феи и истинная любовь, безымянного предка отправили на съедение последнему дракону. Тому требовались ежегодные подношения в виде неугодных королю воинов. Безымянный предок был очень неугодным, он полюбил саму королеву. Он не хотел умирать, он предложил дракону поединок. Глупая затея оказалась, ведь дракон почти поймал предка. Но он не съел его, он сказал:"ты жаждешь жизни, как и я. Ты можешь жить, я вижу великую линию твоего рода. Я отпущу тебя при одном условии. Наш род закончился, но если сохранится наше пламя – мы воскреснем однажды. Ты будешь носить в крови мое пламя." Выбора у предка не было, и дракон опалил его своим дыханием. Дыхание дракона создало род Драгонов. Сильные войны, мудрые, справедливые и отмеченные богами. Не люди, а клинки из алмазной стали.

Сильные войны – и Алистер, как венец творения. Он всегда думал, что в его крови нет никакого дыхания дракона. Его кровь сгниет, а не воспламенится.

Он долго блуждал вокруг могил. Так и не нашел Артура Драгона. Уже уходя, Алистер наткнулся на клочок белой ткани. Он зацепился за ажурную ограду, что стояла около памятника некому Дж. Дж. Фортину. Алистер снял клочок. От него пахло дымом. Он напоминал завиток вчерашнего дыма. Громкое карканье оглушило. Над головой пролетела стая ворон. Кладбищенские птицы – это души мертвых, – вспомнилось утверждение из книги по некромантии.

– Счастливого пути, Джордж, – пробормотал Алистер.

Дома он обнаружил, что клочок ткани пропал.

Алистер понимал, что из затеи ничего не выйдет. Он вообще старался не выдумывать лишнего. Его

планы имели привычку рушиться, погребая под собой честь, достоинство и надежду на лучшее. И все-таки, он решился.

Сестра жила в поместье недалеко от города. Она никогда не выезжала, даже к бывшим подружкам. Это немного радовало Алистера – значит, не только их с матерью забыли.

Он уговорил Энтони подвезти его на экипаже. Энтони в те дни не сиделось одному. Его видели то в кафе, то в университете. Дома он старался не появляться.

–Вы совсем не поддерживаете связь с ней? – в который раз спросил Энтони. – Даже письмами?

Алистер скрепя сердце поведал ему о Фелис.

– Она резко перестала писать. Я хочу объясниться.

Они подъехали к воротам. На них сидела странная химера с телом человека и головой осла. В руках химера держала круг.

– Отвратительно, – заметил Алистер, – У Максимиллиана совсем нет вкуса.

– Это последняя работа Франческо Бонвивни. Цикл работ "Арканы Таро". Здесь, как мне кажется, Колесо Фортуны. Видите, у него на колесе написано "TARO"?

– Все равно некрасиво, – Алистер был непреклонен. Он спрыгнул на землю. – Вам идти не предлагаю, ждите здесь. Если не вернусь через час, уезжайте.

Энтони кивнул. Он все еще рассматривал химеру. Кажется, его все еще не оставляла мысль о богине удачи и везения. Алистер прочитал о ней на досуге. Фортуна тоже была слепа, иначе как объяснить ее причуды? Почему одним везет, а другим нет? Почему господин Рондо ест с золота и пьет из серебра, а госпожа Рондо обменяла жемчужные серьги на лекарства? Или, к примеру, почему в одночасье зачах род Драгонов? Алистер однажды нашел игрушки, которые ему не принадлежали. Старые машинки, несколько оловянных солдатиков, ракетки – все это он показал маме. Тогда-то он и узнал про других детей. Все они умирали, не дожив до десяти. "Я молилась богу, но он не слышал меня. Я обратилась к Неизвестному Драгону. Я попросила его сохранить жизнь моим последующим детям. И ты, и Фелис, благополучно пережили свое десятилетие" Жаль, Алистер никогда не спрашивал, а не потребовал ли неизвестный Драгон что-либо взамен?

Он протиснулся через прутья. Они здесь были только для композиции.

Внутри поместье выглядело... обычным. Дубовая роща, где так приятно рисовать пейзажи. Небольшое круглое озеро манило почти чистой водой. Алистер заприметил беседку вдалеке. К ней он и пошел. Он не знал, что движет им. Сестра могла сейчас находиться где угодно.

Она была там. Она сидела и вязала. Спицы резво бежали туда-сюда. Алистер долго смотрел на Фелис. Она похудела. Ее лицо казалось бледным и несчастным. Может, съела несвежий пирог? Шляпка на Фелис переливались нежно-голубым. Руки в перчатках из тончайшего белоснежного батиста порхали над куделем. На груди сияла брошь с изумрудом.

– Добрый день, – сказал Алистер.

Фелис резко обернулась. Она открыла рот и тут же закрыла.

– Уходи немедленно, он же тебя увидит!

– Кто увидит?

– Макс! Он запретил тебе приходить! Он сказал, что перестанет содержать маму, если я хоть раз с тобой увижусь!

– Что...– Алистер опустился на скамью. Он захлопал глазами. Ему не нравился Максимиллиан. Он всегда говорил, чуть цедя слова. А когда приходил в гости, брезгливо оставлял чашку с чаем. Чай, между прочим, мама к приходу гостя покупала самый дорогой.

– Но как так, Фелис? Что произошло?

Она вздохнула. Тут Алистер понял, как скучал. Ему не хватало чужой нежности. Была кошка, но характер у той выдался скверный. Кошка приходила лишь поесть и подрать обои. Изредка Алистеру дозволялось погладить кошку по пятнистому боку. Алистер так удивился, когда чужая рука легонько прикоснулась к его волосам.

– Мой маленький...

История про Максимиллиана вышла невеселой. Сразу после свадьбы он поставил ультиматум жене: ты не поддерживаешь связь с родней, не зовешь их сюда и не разговариваешь с ними. Ты теперь моя жена, и у тебя только одна семья – я. Максимиллиан даже не хотел детей. Он не выпускал сестру из дома, а ее корреспонденцию тщательно просматривал.

– Я не понимала, что происходит. Но в самом начале он выкинул из окна моего старого друга.

Тот сказал что-то, от чего Макс вышел из себя. И я испугалась, что то же случится с тобой или мамой. Тем более, Макс высылал вам пособие.

Алистер вздохнул. Его пособие почти целиком уходило на долги.

– Тебе нужно бежать, – сказала Фелис серьезно, – Иначе Макс перестанет давать тебе деньги. Ты не думай, я знаю про игру. Вот, – на ладонь Алистера упала брошь, только сейчас он заметил, что изумруд представлял собой тело дракона, вокруг выстроились брильянтовые лапы и хвост, – Только прошу тебя, не бросай университет. Тебе еще немного осталось. Потом будешь адвокатом, и я смогу бросить Макса. Пожалуйста, Алистер!

Он к стыду своему подумал, что день назад полностью удовлетворился бы таким исходом. Теперь же Алистер не хотел ее страданий. Он проклинал день и час, когда их собственный дом пошел трещинами. Фундамент разрушился, и толстые белокаменные стены не вынесли притяжения Матери-Земли. Все в одночасье пришло в упадок. Эту землю еще тридцать лет никому нельзя продавать, пока почва снова не нарастет в земляных пустотах.

Он не хотел быть юристом. Ни адвокатский парик, ни слава прокурора, ни даже большие гонорары адвоката не привлекали Алистера. И если Энтони считал, что юриспруденция -это одна большая игра со сложным правилами, то Алистер думал – одна большая бессмысленность. Он со злостью отшвырнул конспекты по алгебре. Нужно было что-то менять. Быть может, семейное поместье не так сильно пострадало, как говорили? Алистер вычеркнул дом из жизни. отчасти по тому, что вспоминать очень не хотелсь. Да, он был рад там. Да, тогда он вообще радовался целыми днями. Дом предал его, развалившись.

А может, там осталось что-то ценное?

Энтони только рад был прокатится еще раз. Он, кажется, обрел новую привычку – спать в экипаже. Что-то мешал ему вернуться домой.

– Только я должен предупредить вас, – сказал Алистер, – мест давно потеряло всякую привлекательность. Быть может, там живут сейчас отбросы общества. А может, и они предпочли ночевать под мостом.

– Алистер, – вдруг спросил Энтони, – Почему вы так себя ненавидите?

Алистер не нашелся, что ответить.

К руинам они приехали на закате. Солнце обрушилось за горизонт, разбрызгав всюду красный свет. Алистер бросился по аллее. Деревья росли, как вздумается. Природа победила цивилизацию.

– А знаете, – сзади ковылял Энтони, – ваш род, род Драгонов, находится под покровительством Фортуны.

– Оно и видно, – Алистер наступил в лужу. Стало холодно и мокро. – Мы же такие везунчики.

– Фортуна любит сильных и отчаянных. Она испытывает только тех, к кому привязана.

– Это вряд ли про меня, – любезно ответил Алистер. Он уже пожалел, что взял Энтони с собой. Тот нуждался в поводыре не меньше, чем слепая Фемида.

Алистер должен был что-то предпринять!Хотя бы ради сестры. Иначе она зачахнет куда раньше, чем Алистер натянет магистерскую шапочку. И маме то-то радости доживать свой век вдали от семьи. Все потому что Алистер слаб. Ему не хватило мужества и смелости. Он играл в карты, вместо того чтобы учиться.

Дом был именно таким, каким Алистер его запомнил. Огромный особняк с двумя колоннами. Там было очень сыро. Грунтовые воды годами размывали почву, отсюда и разрушения. Из дома вывезли все ценное, особенно постарались служанки. Мать продала украшения давно, еще когда думала сохранить семейное гнездо. Алистер стоял в прихожей и ненавидел бедность с утроенной силой.

– На этом месте ничего нельзя строить, – сказал Алистер,– из-за вод. Они столько лет спали, и вот, два года назад открылось большое течение. Мы не хотели уходить, но и у мамы не хватило сил спасти дом, и я был мал и слаб. Они так хотели, чтобы я учился в Университете. А меня, скорее всего, отчислят. Все будет становиться только хуже и хуже, и так до самой смерти. Ваша Фортуна, Энтони, ненавидит людей. Она дает им краткое счастье, ждет, чтобы они в него поверили – а потом забирает и хохочет. Ей доставляет особое наслаждение смотреть на то, как люди мучаются. Как борются. Как верят и надеются. Но больше всего она

любит наблюдать за их крахом.

Энтони не ответил. Он стоял на коленях около черной жижи. Та ручьем текла из-под земли.

– Еще и гниль какая-то, – взвыл Алистер.

– Нет, – Энтони достал подсигар и зачем-то ткнул им в жижу.Та вспыхнула, – Это не гниль. Это нефть.

Что это сон, он понял сразу. Музыка в кафе не играла. Пустовали столики. По залу кружился дым. Он свивался в белую высокую фигуру. И Алистер не боялся ее, видит бог.

– Ты – Элен? – спросил Алистер.

Фигура покачала головой.

– Что тебе нужно? Ты меня преследуешь?

Фигура молчала.

– Это из-за тебя мы разбогатели? Это ты помогла мне найти нефть? – из жизни Алистера разом исчезли поношенные пиджаки, съемная комната и Максимиллиан. Последний устроил такой скандал, что слухи о невменяемости расползлись по континенту. Фелис ликовала. Мама выкупила почти все драгоценности. Драгоны жили под одной крышей, знатные и вновь богатые. С радостью Алистер покинул Университет.

Фигура не отвечала. Место изменилось. Исчезли стены, и вместо потолка над головой повисло серое небо, задымленное снарядами. В ушах зазвучал грохот. Алистер увидел себя со стороны. Почему-то он был в мундире. И он был старше, многим старше. Фигура стояла рядом с ним. Он не замечал.

"Драгон, – сказал кто-то, – да вы любимчик Фортуны. Вы опять это сделали. Ни одной смерти. Вы прям как ваш знаменитый прадед!Вот что значит, породниться с драконами,ха-ха"

Мгновение – и Алистер вновь оказался в кафе. По столику катились игральные кости. Алистер обернулся к дымчатой фигуре.

– Ты этого хочешь? Чтобы я пошел на войну?

Фигура кивнула. Алистер утих. Он чувствовал, как внутри становится горячо. С испугом взглянул на свои руки – по ним расползался жидкий огонь. Многие поколения проносились перед глазами – разные люди,разные судьбы. И у каждого за плечом стояла высокая фигура в белом. Она направляла их род веками. Это ей клялись, и это ей бросали трофеи под ноги. А когда они забыли о ней,о вечном спутнике до гробовой доски, их род чуть не иссяк. – Хорошо, я согласен,– сказал Алистер. И тут он понял, что его мать пообещала Неизвестному Драгону.