Текст книги "Четверной туз"
Автор книги: Ано Ним
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
Глава 8
– Аэропорт через десять минут.
Чужой голос вывел меня из забытья, и я почувствовала, что еще чуть-чуть и рвота выплеснется наружу. Позывы к тошноте заставили меня закашляться. Мои глаза наполнились слезами, а горло свело спазмом.
Люк, который сидел рядом со мной в автомобиле, обеспокоенно начал искать что-то в бумагах и через пару секунд подставил под мое лицо несколько чистых листов. Я испуганно отпрянула от него и проморгала несколько раз, пытаясь развидеть это видение.
Он дотронулся до моего колена и вопросительно поднял брови, словно молчаливо спрашивал: «Ну что же ты? Передумала?». Но листы продолжал держать передо мной, на случай повторного симптома рвоты.
Я отвернулась, не в силах переносить такой стыд. Бумаги он все же убрал.
Вот я и вернулась в мир Люка. С него все началось, может сейчас все и закончится? Я уже и забыла, как меня потрясла наша с ним встреча. Внутри появилось необъяснимое ощущение радости и тревоги, неужели я скучала по нему?
Что же получается? Я продолжаю, как футбольный мяч, гонять по параллельным измерениям? Это знаете, как щелчок пальцами. Никакого там, например: «А-а-а, меня сейчас разорвет на куски, это же перемещение». Ничего подобного. Щелчок и нет ненавистного Венсана, вместо него умопомрачительный Люк, и я чувствую, что моя коленка горит адским огнем от его прикосновения.
Как говорится? Обалдеть!
В салоне плыл аромат кожаных сидений и тончайшего мужского парфюма, исходивший от Люка. Машина, в которой мы ехали, проносилась мимо построек, деревьев, лесополосы. Над верхушками деревьев медленно, с оранжевым отливом появлялось красное зарево.
Кожа на груди зудела, промежность ныла, как развороченная лунка земли после вспахивания. Какой же Венсан подонок. Срочно нужно от такого бежать. Никогда его не прощу! Я незаметно сжала свои кисти пальцами, но боли не последовало, словно их только что не сжимали цепкие руки Венсана. Тогда что меня преследует? Фантомная боль?
– Где мы? – хрипло спросила я.
Люк вскинул руку и посмотрел на часы.
– Подъезжаем к аэропорту.
Я промолчала. Вот бы знать, какого черта я туда еду?
Впереди сидел водитель, он ни разу не обернулся и не сказал ни слова. С машинного радио послышалась песня Hands of Time в исполнении Groove Armada, я откинула голову и закрыла глаза. Успокаивающая мелодия снимала дрожь от тревоги и паники охвативших меня. Почему произошло перемещение? Если бы я нащупала закономерность, я бы смогла что-то понять, а может и предпринять.
Люк дотронулся до меня и все мысли мгновенно улетучились.
– Ты в порядке? – тихим голосом спросил он.
– Теперь да, – прошептала я.
Но я не была в порядке. К общему беспокойству приписывалось еще и то, что Люк пока оставался незнакомцем, хотя и очень волнующим, и мне до боли в мышцах хотелось во все глаза уставиться на него. Поразительно притягательный мужчина.
В аэропорту, я как под гипнозом следовала за Люком, и мы прошли в отдельный зал, для ожидания. Хотя правильнее будет сказать, небольшая комната, я и не знала, что есть такие помещения. Судя по багажу, уезжал Люк, я, скорее всего, провожающая.
Комната ожидания выглядела дорого. Тишина, обязательное условие. Кожаные большие кресла. Маленький журнальный столик. Несколько картин на стенах. Я подошла посмотрела, настоящие уверенные мазки маслом.
Люк сел, закинул свои ноги в коричневых ботинках чакка на оттоманку и насмешливо смотрел на меня.
– Ты не передумала?
– А нужно?
Люк на секунду задумался.
– Пожалуй, нет. Ты права, тебе лучше остаться.
Я пристально смотрела на него и Венсан, со своей злостью и похотью, уплыл куда-то далеко, будто его никогда и не было. Передо мной сидел уверенный и самовлюблённый мужчина. А как же иначе. Волосы отлично пострижены, лицо точно вылеплено из мрамора. Открытый лоб, очерченные скулы, худоба щек. Легкая щетина усов говорила о тщательном уходе. Белый гольф с высоким воротом выгодно подчеркивал широкие плечи.
Пару секунд мне чудилось нереальность и абсурдность моего положения. Для меня Люк, являлся недоступной рекламой на глянцевой странице. Дорогая обстановка, шикарный мужчина в кресле. Словно листаешь-листаешь модный журнал и на пару секунд задерживаешься на этом магнетизме мужского взгляда, а потом понимая, что ты никогда не сможешь обладать им, просто переворачиваешь станицу, чтобы поскорее избавиться от настигшего разочарования.
Я с силой сцепила в замок свои пальцы и посмотрела на свои руки. Коротко постриженные ногти с отсутствием лака. Нет дорогих украшений, нет колец с бриллиантами. Я инстинктивно дотронулась до своих пустых мочек ушей и рукой провела вверх по волосам, к высокому и небрежно затянутому хвосту.
– Почему я? – невольно вырвалось у меня.
Люк приподнял бровь, но промолчал.
– Почему!? Почему я, а не сотня красоток, что прожигали тебя взглядом, пока мы шли по залу аэропорта?
– Ты преувеличиваешь их желание.
– Разве? Что это? Скромность? Или лицемерие? Ты прекрасно знаешь, какое впечатление производишь на женщин.
– Я не слеп. Во всех их глазах обозначался один единственный знак. Знак доллара. Достаточно взглянуть в глаза женщины, чтобы увидеть, что она ждет от тебя.
– Ты оцениваешь их? Каждую?
– Нет. Это безошибочная интуиция. Я банкир, вопрос денег выработан во мне досконально.
– Значит, во мне ты не увидел жажду денег?
– Не увидел. Ты уже спрашивала меня однажды. Я сказал тогда и повторю вновь. Ты устраиваешь меня. А что ты хочешь услышать? Что я влюблён до беспамятства?
– А разве нет? – нахмурилась я.
– Нет.
– Но разве не любовь соединяет людей?
– То есть нас, ты имеешь в виду?
– Но из-за чего тогда мы вместе?
– Не из-за любви.
– Отрицаешь ее возникновение?
– Любовь ослепляет людей. Мне нельзя поддаваться этой слабости.
– Ты отталкиваешь от себя чувства?
– Отталкивать нечего.
– Ты презираешь влюбленных?
– Нет. Но они все подвержены астении. Расслабляются и допускают ошибки. Как только люди обретают любовь, запомни, они тут же теряют ее. Глупо и безрассудно.
– Многие люди с тобой бы поспорили.
– Но еще больше бы людей согласилось. Пока ты властен над своими чувствами, ты контролируешь ситуацию. А стоит только поддаться этой слабости – пиши пропало.
– Сколько холодных слов в адрес такого горячего чувства. И все же в них чувствуется боль. Тебе кто-то разбил сердце?
– Нет, – он насмешливо смотрел на меня. – Не думаю, что кто-то способен на это. Ты пытаешься отшлифовать наши отношения?
– Мне бы хотелось обозначить это иначе. Я занимаюсь огранкой.
– Огранкой занимается время. Не ты, ни я.
Мы замолчали. Люку поступило сообщение на телефон. Он, довольно быстро отреагировал, но лишь мельком взглянул на номер отправителя. Не заинтересовавшись им, Люк даже не стал читать текст. Я неслышно и глубоко вздохнула. От кого он ждет сообщение?
– Так почему я?
– Ты не любишь меня.
– И все? – фыркнула я.
– Этого мало? Для меня в этом одни преимущества.
Его глаза. Как они на меня действовали. Его взгляд растворял меня всю, без остатка. Как кислота, во мне пузырилась, и кипело вожделение к этому человеку. Что это? Минутная страсть? Похоть? Какое-то наваждение? Желание обладать этим человеком сродни какой-то необузданной злости. Злости доказать что-то и кому-то. Но кому? Самой себе? Своим комплексам? Своим обидчикам? Кому?
Люк был олицетворением недостижимого приза. За который проглатываешь молча годы лишений, годы обид и годы слез. Приз, которого так сильно желаешь, что готова драться за него. До крови. До смерти. Эгоистично ликуя в душе, что только ты принесешь ему удовольствие, от которого с его губ сорвется протяжный стон, напряжет его мышцы, и заставит испытать оргазм, который он будет жаждать еще и еще.
– Ты ничуть не сожалеешь о такой жизни?
– О такой? Сколько цинизма ты вложила в это слово. И какова моя жизнь?
– Она одинока.
– Она свободна, – издевательски хмыкнул Люк.
– Неужели? – саркастически спросила я.
– А ты не замечаешь разницу? Вот ты, например. Ты боишься свободы. Для тебя бич – отсутствие партнера. Стереотипно и глупо. Все равно какой, лишь бы был и заполнил пустоту.
– Неправда!
– Правда. Вспомни от кого я тебя забрал.
Забрал? Люк увел меня из отношений?
– Для меня свобода с партнером это достижение, – продолжал формулировать свои взгляды Люк. – Это власть.
– Ты из тех людей, кто уверяет всех, что любовь эфемерна? Да ты просто никогда не влюблялся, – догадливо улыбнулась я.
– Ты дорога мне, – проигнорировал мое замечание Люк. – Это тебе о чем-нибудь говорит?
– Абсолютно ни о чем!
– Разве?
– Да, потому что в твоей жизни всегда будет жажда свободы!
– Женщины до скуки однообразны, – недовольно сморщился Люк, сцепив руки перед собой. – Почему вы так упорно стараетесь пленить мужчину? Связать его по рукам и ногам? Не понимая, что от этого он теряет независимость, которая вас как раз и тянет к нему.
– Разве мужчины не хотят сдаваться? – пыталась оспорить я. – По-моему, они легко идут на это, понимая, что это игра. Сначала мужчина силен и упорен, ведь для него нет недосягаемых женщин. Потом, как только тыл взят, они добровольно сдаются в плен и, ставят женщину во главу. Для комфорта. Для спокойствия. Даже не знаю.
– Вот именно. Не знаешь. Предположение твое абсурдно. Примитивно и нелепо.
Я промолчала, на время, теряясь в этом споре. Люк уже дважды обвинил меня в узости суждений. Действительно, разве у меня был много мужчин? Я всегда о них больше мечтала, чем имела. Рисуя себе идеальные отношения в идеальной жизни, никогда не задумывалась, про реальную жизнь этой идеальности. Кто знает, почему я тешила себя такими сказками?
– Скажи мне, какая женщина станет для тебя важна? Не та, что будет дорога тебе, как ты говоришь обо мне. А та, которую не позволишь себе потерять.
– Эта та женщина, которую еще не встретил.
– А существует ли та женщина?
– Несомненно. Несомненно, – прошептал он и жестом головы подозвал к себе.
Наивно полагая, что меня сейчас обнимут, посадят рядом с собой, поцелуют пальчики на руках, я подошла к нему. Но Люк положил свою руку мне на ногу, под самым платьем и ладонь медленно поехала вверх. Наверное, мои глаза от удивления, еще никогда так широко не раскрывались. Он погладил мои ягодицы, которые были совершенно голые! Голые! На мне не было нижнего белья, а я даже не заметила.
Если кто и зашел, ничего бы предосудительного не увидел. Я стояла рядом с мужчиной, сидящим в кресле. И с ракурса входа, его руку под моим платьем совершенно не видно.
Пальцы Люка продолжали меня нежно поглаживать. Первым моим порывом было отступить, я чувствовала, как горят мои уши. Но он сжал мою ягодицу очень крепко, словно почувствовал возрождающийся слабый протест. Я неторопливо и судорожно выдохнула, и его рука расслабилась. Промежность Люк не трогал, но появившиеся мурашки оценил и с усмешкой хмыкнул. Убрал руку, указательным и большим пальцами начал поддерживать свою голову, стальной взгляд уставился на меня. Я отошла на пару шагов для уверенности, не отводя от него своих глаз.
О, можно молчать и одним взглядом сказать многое.
Он смотрел прямо, свободно, но ни жестом, ни движением, не указывая на то, что он думает обо мне. Но глаза! Они медленно раздевали меня. Они ласкали меня. Под его взглядом мне стало горячо и жарко, я была раскрепощена и представляла, как на самом деле снимаю с себя платье. Не спеша, обнажая одно плечо, затем другое. Как провожу по ложбинке своей груди, чтобы пальцем собрать выступившие капли испарины, горящие перламутром на моей коже. Его взгляд влажно дышал мне в шею, касался мочки уха, ящерицей двигался по телу вниз, образуя волнующую рябь журчащих мурашек, столпотворившихся внутри живота. Голося наперебой, они устремились в самый низ чувственно распахнутых врат. Дорожкой вожделения они прокладывали открывшийся путь. Его путь ко мне.
Но он не шевелился. Он дразнил и упивался этим. Его губы еле тронула усмешка, а короткая щетина над губой изящно изогнулась. Внезапно, я представила, как эта полоска усов прикоснется к моему набухшему клитору и резко выгнулась…
Глава 9
Резкий и громкий шум ворвался в мои уши, и тут же сразу повеяло прохладой. Натужно шелестит листва, вибрирует поток машин. Ветер исправно разносит прямую трансляцию с улицы в открытые окна домов. До того, как поднять ресницы, я уже поняла, что меня с Люком уже нет. С уголка моего глаза стекла слеза. Она закатилась прямо в ухо, но я даже не пошевелилась, мертвым взглядом смотрела в потолок и слушала непрерывный монолог ветра.
Постепенно, взгляд начал подавать информацию, что я не в своей квартире. Потолок был другим, освещение от окна падало в другую сторону от кровати. Новый мир? Но я не хочу даже знать, где я и с кем. Эти перемещения давящим грузом поселились где-то в груди. Не знаю, наказание все это или спасение: метаться между незнакомыми мирами и оставить где-то в неизвестности свой. Мне до безумия стало жаль себя. Если я и пыталась разгадать мужчин, что окружали меня, о себе я до сих пор ничего не знаю. То я пугливая, то я жестокая, то я вообще, странная. Кто же я на самом деле? И чего я действительно хочу?
Легкий озноб расшевелил меня, я повернула голову на окно и удостоверилось, что оно приоткрыто. Накрывшись одеялом, села в постели и растеряно оглядела себя. На мне были только трусики и мужская белая футболка. Почему мужская? Потому что большая, растянутая и ужасно пахла сигаретами.
Спальня была маленькой и компактной. Старый шкаф, с полировкой, вишневого цвета. Узкая кровать. Стул, с наваленными на него вещами, я сощурилась, вроде мужских, под стулом лежал рюкзак. Фотография со смеющейся мной и обнимающим меня юнцом, была прикреплена на скотч на пустой стене, обклеенной обычными бумажными обоями в полоску.
Что ж, значит пришел черед юнца. Вот и познакомимся наконец.
Шум с улицы мешал думать, и я закрыла форточку. Противоположные окна соседнего дома, находились так близко, что можно было разглядеть обстановку квартир. Но не чужие жизни меня интересовали – моя собственная требовала порядка, которого не было и нет. Я снова переместилась от Люка к юнцу. Но почему я уверена, что перемещаюсь? Ведь мое тело и лицо всегда одинаковы. Конечно, это подтверждает догадку о параллельности и подтверждает, почему во всех мирах, у меня одинаковая жизнь. Потому что Я это и есть Я. И совершение одних и тех поступков, сказанных слов, допущение одних и тех же глупостей, наделяет меня одной и той же жизнью. Но это идет в разрез о моем представлении параллельных миров. В этой жизни, с юнцом должен находится мой двойник и мы не должны встретиться. Так пишут во всех фантастических рассказах. Но я благополучно живу жизнью чужого мне человека, нисколько не беспокоясь о его существовании. Может я перемещаюсь не телом, а душой? Электрохимическим импульсом? Как информация путешествует между нейронами, так и я путешествую между телами? И на время забиваю эфир. Например, вместо взбалмошной дамочки в жизни Венсана появляюсь я, целомудренная дева с отсутствием тяги любовных утех. А потом, та другая снова налаживает жизнь с Венсаном, восстанавливая ее из руин, оставленных после меня.
Мысли опять начали прогрызать сомнение в моей адекватности. Если я снова и снова начинаю об этом задумываться, значит ли это, что, топя себя в бесполезных попытках поиска ответа, можно спокойно спровоцировать себе какое-либо психическое заболевание?
Осторожно выглянув из комнаты, я увидела маленький коридорчик и по-видимому, кухоньку, с закрытой дверью. Из-под закрытых дверей доносилась музыка. Тихонько нажав на ручку, я приоткрыла дверь и увидела танцующего юнца, в брюках карго и легком свитшоте. Он намазывал на булочку сливочное масло и ритмично двигался.
Молодой, очень соблазнительный, со спортивной и гибкой фигурой.
Юнец увидел меня и смешливо потыкал в меня указательным пальцем, замотав головой. Он покачивал ею в ритм музыки и улыбался, не разжимая губ. В этом движении угадывался срыв сюрприза, который он, видимо, готовил для меня.
– Завтрак в постель не получился, – он подошел ко мне, сцепил кольцо своих рук у меня за спиной и запросто прижался губами к моему рту.
Мне пришлось ответить на поцелуй, в сущности, совсем незнакомого человека, но поцелуй был на удивление приятным и свежим.
– Тебе понравилось? – он счастливо засмеялся и закружил меня в узком пространстве кухни.
– Что? – засмеялась я. – Что понравилось?
– Ночевать у меня, – юнец остановился и радостно заглянул в мои глаза.
– Наверно, да, – неуверенно ответила я.
– Что? – притворился глухим юнец.
– Да.
– Не слышу, – он меня приподнял и рассмеялся. – Громче!
– Да! – крикнула я и рассмеялась вместе с ним. Удивительно, но его легкость, естественность, отсутствие закрытости и некой игры, к какой мы привыкли, смогли растопить лед и зарядить радостью даже меня.
– Я так счастлив, слышать эти слова, – юнец поставил меня на ноги и на секунду смущенно зарылся в ложбинке моей шеи.
Он мне нравился. Чисто-выбритое лицо, красивые синие глаза. Небрежно зачесанный наверх короткий каштановый волос открывает высокий лоб и делает взгляд открытым и доверчивым.
Не удержавшись от такой милоты, я протянула руку и потрепала его по всклокоченной шевелюре. Он поймал мою руку и прижался к ней губами. Не буду скрывать, я не забыла его пальцы у себя в промежности, но пользуясь тем, что в этом мире мы любовники, я на секунду представила себя с ним. Обнаженные переплетенные тела, его неистовость, следствие безудержной энергии, которая будет неустанна и ненасытна. Единственный плюс в перемещениях, это то, что можно заняться сексом с понравившимся мужчиной сразу, без предисловий и лишних слов. Без определенного периода платонических встреч и отсутствием стеснительности первого раза.
– Так, где же завтрак? – спросила я, чтобы отвлечься от навязчивых сексуальных картинок.
Передо мной поставили намазанные маслом булочки, яблочный джем в маленькой розетке, зеленная масса в пиалочке, скорее всего растертое авокадо, тонкий ломтик красной рыбы и тонкие обжаренные тосты.
– Ты помнишь тот день, когда влюбился в меня? – спросила я, намазывая джем поверх масла.
– Конечно. О чем ты? Я столько раз благодарил судьбу, что поменялся сменами и встретил тебя. До сих пор мерещится твое белое платье. И твой смех. И тот шлепок по моей заднице.
Я рассмеялась, не веря этому.
– Шутишь.
– Нисколько. Старший менеджер разозлился. Я всегда был объектом посягательств нетрезвых женщин.
– Какая я развратница.
– Еще какая. Я все голову ломал, как познакомиться с тобой, чтобы ты не отвергла меня в первую же минуту, – юнец подмигнул мне. – А тут, подарок судьбы. Прекрасная из всех женщин перебрала с алкоголем и шлепнула официанта по заднице.
Я снова рассмеялась, не отводя взгляда от его лица. Когда он улыбался, магнитом притягивал мой взгляд.
Едва поев, юнец стал спешно собираться на работу. Я с вялым интересом наблюдала за ним и задумалась. Интересно, а я где работаю? Но в ту же секунду, мне стало все равно. Если я опять пропаду из этого мира, пусть потом расхлебывает мои действия та, другая Я. Какая разница задумываться о целесообразности своих действий, если в любую минуту я покину этот мир и возможно навсегда.
Юнец вошел в комнату, когда я не спеша застегивала пуговицы на своей рубашке.
– Уже собираешься?
– Наверное, да. Нужно попасть домой, – я-то помню нашу первую встречу, дом у меня точно есть.
– Ты не жалеешь, что осталась?
– Нет. Все прекрасно, – соврала я. Врать с каждым разом получается все лучше и легче.
Юнец облегченно выдохнул или мне показалось?
– Сегодня у меня смена до полуночи. Переночевать у себя дома, чтобы не тревожить тебя? – вопрос был задан с надеждой на мое благосклонное согласие все же приехать и потревожить меня.
Я повернулась к нему и улыбнулась.
– Да. Так будет лучше.
Юнец явно не ожидал от меня такого ответа, ему было бы проще, если я для вида хоть бы немного посомневалась.
Он наматывал на руку ремень от рюкзака, который держал в руке и вдруг широко улыбнулся. Я всеми фибрами души почувствовала, что улыбка далась ему очень тяжело. В этот момент ко мне закралось подозрение, что он все равно придет потревожить меня.
Он подошел так близко, что я чувствовала его дыхание на своем лице. Поцелуй был неотвратим. Наши губы медленно сомкнулись, и я опустила ресницы. Мне даже было интересно снова почувствовать вкус поцелуя, который теперь оказался долгим, настойчивым и нетерпеливым. Я раскрыла глаза, но юнец продолжал целовать меня и удерживать в кольце своих рук. Потом он прижал меня к себе, и я почувствовала его возбуждение, результат которого твердо уперся в мой живот.
– Нет, – появился страх от воспоминаний, вызванный насилием Венсана.
Но попытка высвободиться успеха не принесла, он крепко держал меня. Резко упершись ладонями в его грудь, я зло оттолкнула его.
– Я сказала – нет! Мне нужно домой!
Он с непониманием смотрел на меня, тяжело дыша, его рот был полуоткрыт, на губах блестела влага от слюней. Потом юнец стремительно отвернулся и стал бессмысленно перебирать свои вещи, лежащие кучей на стуле, но движения были импульсивные, поэтому он еще больше их комкал и мешал, чем упорядочивал.
– Вот всегда ты так. Не понимаю тебя.
– Что ты имеешь в виду?
Он запустил пальцы в свою шевелюру и вздохнул.
– Ты как-то заметила, что я не веду себя, как мужчина. А когда я стараюсь вести себя ему подобающе, ты меня отталкиваешь.
– По-твоему, применить силу, это по-мужски? – фыркнула я.
– Я не причинил тебе боль.
– Нет, а может да. Ты не можешь знать. Не в моей компетенции объяснять, какие у меня требования к мужским поступкам. Ты сам, только сам, можешь это понять.
– Я пытаюсь. Но всегда есть то, что тебя не устраивает. Может, ты сама не знаешь, что ждешь?
– Может быть. Мне должно или нравится, или нет. Сейчас мне не понравилось.
– А мне не нравится, что ты сравниваешь меня с другими. Ты пытаешься увидеть во мне то, что видела в других.
– Нет! Это абсурд. Я не вижу ничего, да и ты не можешь быть кем-то другим. Твоя индивидуальность делает тебя тобой. Даже если захочешь, ты никогда не сможешь походить на кого-то. Особенность в тебе, это как раз то, что выгодно отличает тебя от других, не теряй ее. И не слушай меня.
– Совсем не слушать? – улыбнулся юнец и снова обнял меня.
Я вздохнула. Действительно, что можно ждать от него? Он еще так молод. По существу, он учится на мне. Каково это быть в отношениях. Каково это сдавать позиции перед партнёром или несмотря ни на что, крепко удержать заданную планку.
– Нет гендерного различия в подаче информации. Нет секретного языка для мужчин и женщин, в принципе, не считая применение рода, мы с любым человеком общаемся одинаково. Но женщина, в каждое слово вкладывает интонацию. Научись слышать ее. Иногда слово «нет», означает всего лишь «нет», а иногда оно означает, «нет, потому что…». И в твоих силах понять, что исправить, чтобы «нет» превратилось в «да». А ты что делаешь? Сила? Изначально зная ее неравномерность? Фу, так предсказуемо и даже примитивно. Куда деваются твои мозги в тот момент, когда ты применяешь силу?
– Но некоторым женщинам нравится.
Можно подумать у тебя было много женщин.
– Хорошо. Скажу еще проще. Ты не такой. В тебе нет этого. Не надо натягивать на себя чужую маску. Будь собой. Милым, весёлым, и безразличным, каким я вижу тебя. Отказали? Безразлично! Есть еще миллион, кто не откажет. Вот ты такой. Вот в этом твоя особенность. И этим ты сможешь удержать возле себя женщин. Чтобы тебя не потерять, тебе не отказывают. Пользуйся этим. А чужое оставь другим. Применение силы не во вред, удается только единицам. Поверь мне. Остальные, просто тупоголовые насильники.
– Чужое оставь другим? Ты считаешь себя чужой?
– Конечно нет, я не про себя. Я про манеру поведения.
Лицо юнца перестало хмуриться, оно снова стало светлым и ясным. Появилась улыбка, широкая и до ужаса обаятельная.
– Ты многому учишь меня. Не знаю, как я без тебя раньше обходился.
О, прежним ты себя уже не ощущаешь. Растешь, парень.
– Я сегодня пробовал, как ты учила.
– Что? – мне самой стало интересно.
– Старался дышать правильно. Дышал ровно и глубоко. Задерживал дыхание. Все в точности по твоим указаниям.
– И?
– Не знаю. Не понятно.
– Не понятно что?
– Сначала, сбивался с ритма. Казалось, что голова начинает кружиться. Не верю я во все это.
– Не веришь во что?
– Что ритм в дыхании – это отвлекающее действие, способствующее эмоциональному выравниванию. Так ты говорила?
Я немного помолчала. А потом неожиданно выдала.
– Вегетативный механизм дыхания у нас работает автоматически, с рождения. А вот пользоваться сознательной регуляцией дыхания, это можно сказать легчайший способ контролировать физиологию. А значит иметь контроль и над эмоциями. В чем ты наиболее уязвим. Пробуй. У меня тоже не сразу получилось.
Откуда я это знаю? Я – сторонник правильного дыхания? Удивительно даже для меня.
– Ты не сердишься?
– Нет.
А что тебе даст моя обида? Научишься контролировать себя?
– Знаю. Я трудный и тебе тяжело со мной. Но я пытаюсь, ты же видишь. Я пытаюсь справиться с этим. И ты понимаешь, все оттого, что я не хочу тебя терять.
Я с интересом смотрела на него. Надо же, мальчик все-таки влюблён и боится меня потерять. Он импульсивен, но признает это, что говорит о наличии хоть каких-то мозговых извилин. Согласен меняться, лишь бы это не развело нас. Ну что ж, похвально. Складка между его бровями говорила, что мальчик очень эмоционален. Но иногда она разглаживалась и передо мной являлась чистое синеглазое лицо с мальчишечьей улыбкой. Обманчивое впечатление? Это мне еще предстояло узнать.
Он подошел ко мне, прижался лбом к моей голове. Ростом юнец был выше меня, и хотел, скорее всего снова поцеловать, но я упорно не поднимала лицо. Он поднял мой подбородок и сощурился, словно показывал, узнает он меня или нет. Я не смогла больше хмуриться и рассмеялась. А он, чмокнув меня, снова обаятельно улыбнулся.
Затем он быстро поднял рюкзак, проверил, есть ли в нем планшет, потом придирчиво стал осматривать свои наушники.
– Ты же придешь ко мне пообедать? Мы договаривались.
– Да-да, – рассеяно пробормотала я, в надежде, что к тому времени что-то изменится.
– Мне хочется засыпать с тобою каждую ночь. Обнимать и знать, что ты со мной. А утром, первое, что я хотел бы видеть – это тебя.
Когда он вышел из комнаты, я перевела дух. Парень чертовски сильно влюблен, это станет для меня проблемой?
– Собирайся. Опять опаздываешь, – крикнул он с прихожей.
Опаздываю? Куда, на работу? Опять? Н-е-е-ет! Только не сегодня.
– Ты на машине? – я вышла к нему в прихожую. – Отвезешь меня?
– Шутишь? – удивился он, развязывая узелок на шнурке кроссовка. – Ты обещала больше никогда не садиться на мой мопед.
Черт! Он ездит на мопеде, что ли? Кто ездит в его возрасте на мопеде?
– Так поедешь? – он замер в дверях, одновременно нахмурившись и приподняв левую бровь.
– Подожди минуту. Я быстро.
– Хорошо. Жду на улице.
Я накинула плащ, который был единственный из всех женских вещей, схватила маленькую сумочку и нахмурившись уставилась на свои туфли. В них, на таком транспорте? Что ж, придется.
На улице, громко и вибрирующе работал мопед. Юнец гордо восседал на нем, опираясь о землю двумя ногами, позади него виднелась мягкая подушечка сидения для пассажира. Я с облегчением увидела, что мопед все же не выглядит как велосипед. Он был скорее похож на мотоцикл, черный, брутальный, с черной кошкой на бензобаке.
Юнец протянул мне закрытый шлем, рюкзак он закрепил у себя спереди.
– Домой ты не успеваешь, – крикнул он мне, пытаясь перекричать звук своего работающего агрегата. – Я везу тебя сразу на работу.
Я никогда не сидела на таком транспорте передвижения, поэтому чинно положила руки на талию юнца. Он засмеялся и рывком подтянул мои руки к себе на грудь, отчего пришлось прижаться к нему. Я стукнулась шлемом об него раза три, пока закрепилась в судорожной позе неумелой наездницы. Но он тронулся, и я схватилась за его куртку и думала вырву добрый кусок кожи из нее. Зажмурившись, прижавшись к нему всем корпусом, мы, буквально, слились в единое тело, проходя все повороты, наклоны, внезапное увеличение скорости и резкие остановки перед светофорами. Никогда больше не сяду на этот чертов драндулет.
Мы, довольно скоро, подъехали к знакомому высокому зданию, черт, мне уже начинает нравится моя работа.
Я еле сошла с мопеда, вся улица каруселью вращалась перед глазами. Сняла шлем, а юнец улыбнулся, увидев мое раскрасневшееся лицо. Меня в который раз охватило ложное чувство удовольствия от того, что я, действительно нравлюсь ему. Прежде всего это читалось в его взгляде, который он немного передерживал на мне, а потом уже во всем остальном.
– Я старался аккуратнее. Ты сама видела.
Да ничего я не видела! Это был аттракцион какой-то, на котором стараешься не открывать глаза.
Он снял свой шлем и потянулся ко мне губами. Еле дотронувшись до него губами и перечеркивая его ожидание страстного поцелуя, я засунула в его руки свой шлем и отошла.
Почувствовав его взгляд, я оглянулась, он уже надел свой шлем, мой шлем убрал в рюкзак и пальцами в черной перчатке показывал, что позвонит.
Работа моя, как и во всех мирах, была самым нелепым и несуразным пятном в моей трудовой деятельности. Я снова была девочкой на побегушках. Выполняла ту же на первый взгляд, простую работу, которая, по сути, являлась непосильно сложной. Я регулировщик чертовых проблем. Да, именно так.
Единственное, что меня огорчило по приходу на свое рабочее место – отсутствие Авроры. Она, вообще не работала со мной и о ней никто и никогда не слышал. Это немного выбило меня из колеи, отчаянно хотелось увидеть знакомое лицо, пусть даже неприветливое и презрительное.
В обед я мечтала умереть. Ноги ныли от высоких каблуков, и я искренне не понимала, почему на работу, связанную с многочисленными передвижениями по городу, ношу просто адски неудобную обувь?
Телефон, валявшийся у меня на столе, оповестил о новом звонке. Я подняла голову, уютно лежащую на руках, и мутным взглядом окинула комнату, в которой находилось несколько столов. Все они были пусты.
– Алло, – безжизненным голосом ответила я в трубку.
– Ты не пришла. – голос юнца выдавал скрытую панику. – Я заказал твой суп. Он готов, а тебя нет.
Обед! Я хотела уже придумать отговорку, чтобы не приезжать, но желудок без стеснения напомнил о своей пустоте.
– Хорошо. Приеду на автобусе.
– Только не садись на двойку, она дольше едет. Садись на пятнадцатый, всего три остановки.
Ресторанчик, где работал юнец, действительно находился недалеко от моей работы. Несколько минут и вот я сижу в полупустом зале, за столиком, где меня обслуживает, как вы думаете, кто? Юнец!
