Текст книги "Война Хьютай (СИ)"

1. Хьютай Вэру.

2. Найте Лай.

3. Маоней Талу.

4. Анмай Вэру.

5. Черзмали Мато.

6. Абрас Бору.

7. Черми Эрно.

8. Олта Лайту.

9. Керс Уэйра.

10. Истми Сурт.

11. Нэркис Уэрка.

12. Сурми Ами.

13. Окрус Ватпу.

14. Керт Рисси.

Глава 1.

Одна в темноте.

Она очнулась в темноте, нагая и дрожащая от страха, заполняющего всё её существо, не понимая, кто она, где, почему её так страшит темнота. Она собрала все силы, пытаясь прогнать страх, пытаясь вспомнить...

"Кто я? Хьютай. Хьютай Вэру".

Собственное имя словно прибавило ей сил. Страх начал отступать, тьма рассеиваться. Наконец, она сообразила, что лежит в комнате, в которую едва сочился бледный, слабый свет, проникавший сквозь окно-призму в центре потолка. Некоторое время она сонно смотрела на неё, затем, закинув руку за голову, повернула стрелку регулятора. Призма бесшумно повернулась в раме, отразив тусклую желтую зарю на горизонте, иззубренную силуэтами зданий. Их окна мерцали, подобно тусклой пыли.

Глаза Хьютай широко открылись, она подтянула ноги и одним рывком вскочила. Сделав несколько шагов, она потянулась до хруста, поднявшись на пальцы ног, и подпрыгнула высоко вверх, сделав полный оборот в воздухе и снова приземлившись на ноги. Тяжелая грива спутанных крупными кольцами волос укрыла её спину, коснулась тугих изгибов задницы. Хьютай невольно передернула плечами, чувствуя, как от необъяснимого страха у неё замирает сердце и подрагивает невольно поджавшийся живот.

Повернув рубчатое кольцо замка, она вышла в коридор, освещенный фиолетово-зеленым мерцанием тонких газосветных ламп-трубок. Здесь было очень тихо, темные стены слабо отблескивали. Повернув налево, она подошла к темному ответвлению коридора – там был выход наружу.

Хьютай вновь замерла, вслушиваясь в себя и в царившую вокруг тишину. Беззвучно ступая, она подошла к выходу, положив руку на запор. Переключатель щелкнул, толстая стальная плита с тихим жужжанием отошла в сторону, открывая проход.

Сильный холодный ветер обдал её обнаженное тело, растрепал гриву густых черных волос. Вздрагивая от него, – черные, шершавые стальные плиты обжигали льдом её босые ноги, – она подошла к ограждению террасы и заглянула вниз.

На пустынный простор двора из трапециевидного портала главных крепостных ворот, – отсюда он казался очень маленьким, – падал широкий веер бледных отблесков сиявшей в них ртутной синевы. За их громадным прямоугольным зданием с тремя ярусами сужающихся плоских крыш начиналось широкое шоссе, тоже залитое ярким, мертвенно-синим светом ртутных ламп. Дорога, сначала прямо спускавшаяся от ворот, затем принимала вправо, обходя первый форт внутреннего обвода, затем ныряла в туннель, показывалась вновь, резкими зигзагами обходя искусственные россыпи каменных глыб, вновь ныряла в туннель у внешнего обвода, и далее, едва заметно мерцавшей светящейся полоской спускалась вниз, пока не сливалась с океаном искристо мерцавших огней Товии. Мерцающий ковер города простирался на юг, до самого горизонта, где, едва заметно в свете зари, отблескивала вода – водохранилище на реке Товия.

Поджав пальцы ног от холода, Хьютай посмотрела вверх – небо было темное, матово-черное, беззвездное, с едва заметной бледной дымкой. Оно казалось потолком колоссального зала, перекрывшего весь мир. Его рассекала тусклая, тонкая полоса света, изгибавшаяся дугой – Нить. До неё были больше триллиона миль, но в её тусклом сиянии было нечто зловещее, – даже если не знать, что это был свет притягиваемой Нитью и аннигилирующей пыли. Над Нитью, в сумеречной бесконечности, тускло светился красный, ущербный и мутный диск луны.

Хьютай посмотрела вправо – вдвое меньший, пепельно-бурый диск второй луны был едва виден. Над ним нависала глухая, наклоненная наружу под углом в тридцать градусов, трапециевидно сужавшаяся книзу стена верхней террасы – тридцати метров высоты, одетая в двадцатидюймовую вороненую стальную броню. Казалось, нависавшая стена сейчас рухнет, но Хьютай знала, что в ней было шесть метров толщины – железобетона и броневой стали, подслоенной свинцом – чтобы бетонная основа стены не крошилась, когда броня деформировалась бы под ударами снарядов и бомб.

Хьютай обернулась и опустила взгляд. Перед ней была прямоугольная коробка её жилой пристройки, облицованная сталью и примыкавшая к стене седьмой террасы центральной пирамиды Цитадели. На её плоской крыше, словно огромный, горизонтально-узкий зрачок, горящий тусклым желтым пламенем, блестела призма-окно её спальни. За этим странным жильем вновь лежал пустой простор террасы, обнесенной трубчатым ограждением.

Перегнувшись через него, Хьютай увидела на тридцатиметровой глубине край нижней террасы, такой же темный и слабо выступавший, а глубоко внизу, – часть пустого двора, башни и огромный восьмиугольник крепостных стен. От ворот извивами вниз, с плато, спускалось широкое шоссе, ярко освещенное мертвенно-синими лампами.

Она вновь передернула плечами и пошла вдоль террасы, обходя бронированные короба самонаводящихся зенитных ракет ближнего боя, и короба побольше – увенчанные башнями многоствольных автоматических пушек – по две на каждую сторону верхних четырех террас. Дойдя до угла, она повернула направо, на север, потом снова направо, на восток. Здесь царил уже почти полный мрак – и без того тусклый свет зари загораживала огромная масса пирамиды. В темноте Хьютай добралась до места, где часть защитной сетки была поднята на трубчатом каркасе перед орудием, образуя подобие гигантского окна. Подойдя к нему, она взялась за ограждение и уселась, свесив вниз босые ноги. Поёжившись от холода, Хьютай положила руки на верхнюю трубу ограждения, и, опустив на них голову, стала смотреть.

Внизу темнела часть огромного восьмиугольника крепостных стен. В их углах возвышались прямоугольные массивы башен с закругленными передними торцами. Их внешние уступы венчали другие башни – орудийные, с толстыми ступенчатыми стволами шестнадцатидюймовых пушек, по три в каждой башне. Горящие на вершинах башен резкие, ярко-красные огни образовывали неровное разорванное кольцо. Открытые входы далеко внизу сияли ровным синим светом, бросавшим широкие веера бледных отблесков на пустынный простор крепостного двора.

Хьютай смотрела неподвижно, несмотря на то, что её сильные бедра вздрагивали от холода стальной плиты, на которой она сидела. Её смуглое скуластое лицо, почти неразличимое в темноте, было спокойно, лишь большие, широко расставленные серые глаза, опушенные густыми ресницами, живо блестели.

Далеко за стенами на сумрачной равнине виднелись треугольные массивы фортов. Редкие фонари на соединявших их дорогах мерцали, словно множество крохотных, острых огненно-синих глаз. Маленькие клочки освещенного ими грунта казались рассыпанными осколками какого-то иного, прежнего мира. Вдоль внешнего обвода шел широкий пояс яркого освещения, казавшийся отсюда зыбкой дорожкой света. Дальше, за сумрачной равниной пустыни, поднимались бледные, призрачные горы.

Хьютай посмотрела налево. Под маленьким диском пепельной второй луны целое созвездие цветных огней отмечало поле главного столичного аэропорта. Там тоже царила тишина, хотя крошечная отсюда стеклянистая громада главного здания и грузовые площадки были сплошь залиты ярким, бело-желтым светом, в котором отблескивали корпуса тесно стоящих самолетов. Сейчас аэропорт казался вымершим.

Хьютай вздрогнула и стала смотреть вперед, на пустыню. В прохладном, чистом воздухе далекие горы казались очень четкими. На вершине самой высокой и массивной горы можно было, приглядевшись, заметить едва мерцавшие синие огоньки, казавшиеся блестками горной породы – это был один из сторожевых фортов, охранявших спуск на низменность. Далеко справа и слева тоже можно было заметить почти угасавшее мерцание синеватых призрачных огней, вырывших из мрака крохотные клочки каменистого грунта. Дальше, за горами, сгущался уже непроницаемый мрак.

Вдруг в этой тьме вспыхнул огонь, – крошечная, быстро угасшая искра, – и острые глаза Хьютай тревожно сузились. Даже беглые одичавшие гексы никогда не заходили так далеко на север, к Пустынному Морю. Впрочем, насколько ей было известно, никакое животное не могло излучать такой свет. Что это было – лампа, вспышка пламени, взрыв? И – кто мог это сделать? Для чего?

Внезапно Хьютай почувствовала, что дрожит – не только потому, что сидя на холодной стали, она промерзла до костей под непрекращающимся холодным ветром.

Она поднялась и побежала обратно, к открытой двери своего дома. Когда за ней со стуком задвинулась стальная плита, она почувствовала себя увереннее, но никак не могла согреться. Только забравшись в душ и сжавшись в комок под струями горячей воды, она почувствовала, что согрелась и смогла размышлять спокойно, не дрожа от холода, но страх не исчез. Времени – она посмотрела на вделанные в стену, обрамленные узорной бронзой часы – было 2.15 пополуночи, и было ясно, что заснуть уже не удастся.

Хьютай задумалась о том, что её разбудило – это был сон. Довольно странный и неприятный. Она, нагая и безоружная – как сейчас – идет по темной, уходящей в беспредельность равнине, а навстречу ей движется нечто бледное, неясное, огромное, и она проснулась от внезапного страха, хотя, в свои 26 лет, никогда не боялась своих снов. Это слишком сильно напомнило ей её путешествие спросонья.

Хьютай усмехнулась своим страхам, подойдя к зеркалу – на неё смотрела рослая, гибкая и мускулистая девушка, на вид 20-25 лет, с гладкой, коричнево-смуглой кожей, широкобедрая, с высокой выпуклой грудью, чуть впалым мускулистым животом и длинными крепкими ногами.

Покрутившись перед зеркалом, она вернулась в спальню. Одевшись, она снова посмотрела в зеркало, теперь уже без усмешки. На ней была только свободная белая блузка и короткие шорты. Металлический рубчатый пояс, плотно охватывающий талию, и ременные сандалии на крепких босых ногах дополняли её наряд. Лицо с твердыми, правильными чертами казалось серьёзнее, на нем появилось суровое и решительное выражение, подобающее Единому Правителю Фамайа, каким она и была на самом деле.

Глава 2.

В начале эры.

Хьютай пристегнула к поясу маленькую рацию с металлическим корпусом и застегнула на запястье левой руки массивный металлический кодовый браслет. Направляясь к главному выходу из своего жилища, она заглянула в маленький зал оперативной связи. Там было темно, лишь один не выключенный монитор мерцал белесым светом. Чтобы выяснить причину загадочной вспышки, достаточно было связаться отсюда с главным командным бункером, но она вдруг решила, что лучше будет отправиться туда самой.

Она подошла к главному выходу, вновь положила руку на запор. Толстая стальная плита с рокотом отошла вправо, открывая узкую лестницу. Сквозь шесть метров межтеррасного перекрытия она вела вниз, и Хьютай быстро спустилась по ней.

Внизу, в широком, ярко освещенном коридоре, было пусто. Прямо напротив лестницы находились раздвижные двери лифтов. Когда Хьютай вошла внутрь и нажала кнопку первого этажа, кабина – пустая металлическая коробка, окрашенная в серый цвет, пошла в низ тридцатиметровой шахты с резко отдавшимся в царящей здесь тишине лязгом. Когда массивные створки лифта с шорохом разошлись, в пустынных коридорах ещё отдавался угасающий гул.

Хьютай вышла в просторный холл с высоким потолком, – отсюда начинался безлюдный коридор, освещенный синевато мерцающими трубками редких ламп. Его тускло блестевшие стены казались сплошными темными окнами.

Шагая по нему, Хьютай непроизвольно посматривала по сторонам – стены покрывали рисунки, точнее – барельефы, погруженные в стекловидный материал, из которого они выступали со сказочной реальностью. На них были изображены обнаженные девушки и юноши, их гибкие смуглые и белокожие тела сплетались в замысловатых позах. Поверх этих изображений шел широкий фриз, покрытый барельефами морд животных – в натуральную величину и натуральной окраски. Они были искажены безумной яростью, пасти оскалены, стеклянные глаза злобно блестели. Среди них выделялись страшные воронковидные морды гекс, и все остальные хищные твари этого мира, Уарка, тоже были здесь. Множество горящих, неподвижно-застывших глаз алчно смотрели вниз, на прекрасные юные лица, с застывшими навеки выражениями нежности и страсти. Хьютай знала, что это лица реально существовавших людей, и её глаза сузились в ответ на блеск множества глаз, провожавших её безмерно глубокими, неподвижными взглядами.

Дойдя до металлической стены в конце коридора, Хьютай остановилась возле закрытого проема, и, отодвинув заслонку, стала нажимать прозрачные кнопки цифрового замка. При нажатии каждая кнопка на миг озарялась ярко-белым светом, который сопровождал резкий писк, раздававшийся из основания замка. В узком окне над кнопками загорались ярко-зеленые цифры. После восьмой все кнопки ярко вспыхнули, бронированные панели с грохотом разошлись вверх и вниз. Едва она вошла, сработало автоматическое реле, и панели со стуком закрылись.

В лицо Хьютай, стоявшей на узкой кольцевой галерее, ударил поток холодного воздуха, поднимавшегося со дна шахты. Та была больше десяти метров в диаметре, стальные стены скрывались под множеством разнокалиберных труб и кабелей в ярко-красных толстых оболочках. Тут же, вдоль стен, проходили направляющие рельсы скоростных лифтов. Один из них стоял тут же, в проеме галереи – открытая квадратная площадка, огороженная трубчатым барьером.

Хьютай ступила на вздрогнувшую под её весом платформу и взглянула вниз. Шахту освещали только редкие лампы, размещавшиеся на галереях выходов, выступавших через каждые тридцать метров. Череда темных колец, разделенных сужающимися венцами постепенно тускнеющих огоньков, уходила вниз, сбегаясь в точку – дна видно не было. В шестидесяти метрах наверху шахта кончалась – последнее кольцо огней ярко освещало подпертую мощными, радиально сходящимися балками конически-плоскую крышу.

Вновь передернув плечами, Хьютай нажала кнопку. Звонко щелкнуло реле, площадка резко ушла у неё из-под ног, и Хьютай невольно зажмурилась, крепко сжав перила. Вокруг неё зашумел взвихренный воздух, за закрытыми веками замелькал свет и тьма. Всего через минуту площадка лифта замерла, и Хьютай с облегчением спрыгнула с неё.

Здесь, на глубине в триста десять метров, шахта кончалась цилиндрическим расширением, в стенах которого зияло шесть проемов радиально расходящихся туннелей. Перекрывавшие их раздвижные ворота из некрашеной, грубо отшлифованной стали были открыты. Оттуда дул холодный, отдававший неопределенно-резким запахом воздух, и Хьютай, вновь передернув плечами, нырнула во вторые из маркированных белыми цифрами ворот. Отсеки туннеля разделяли толстые выступы открытых щитов-заслонок, – перед ними неровные пучки кабелей скрывались в темных нишах. Вскоре туннель оборвался, выходя в, казалось, бездонную пустую тьму.

Она осторожно ступила на невидимый, неогражденный металлический мостик, едва ощутимо вибрировавший под ногами. Здесь дорогу могли указать лишь слабо тлеющие бледно-фиолетовые стрелки, как бы плавающие в темноте.

Добравшись до места, где мост, как она знала, обрывался в пустоту, Хьютай остановилась, и, взяв рацию, стала набирать шифр, наощупь нажимая на множество утопленных в корпус рации на её верхней стороне кнопок. Вновь раздался металлический грохот, в глаза ей ударил яркий свет. Прищурившись, Хьютай увидела, что свет исходит из расширяющейся щели в выпуклой стене огромного металлического сооружения, подвешенного в воздухе на множестве мощных тяг-амортизаторов. Когда броневые плиты входа полностью разошлись, из проема стал выдвигаться раздвижной мост.

Машинально глянув вниз, Хьютай увидела основание командного центра. Оно покоилось на целой чаще балок и пружин, и дно наружного помещения было очень далеко.

Обернувшись в проходе, Хьютай увидела парящие в воздухе на сети растяжек ленты-мосты, которые она пересекла. Проход закрылся. Повернувшись к внутренним дверям, она подождала, пока сканирующее устройство не убедится, что она – одна из тех, кому разрешено бывать здесь, и вошла внутрь.

......................................................................................................

Внутри центра было тепло и очень тихо. Хьютай прошла четверть кольцевого коридора, остановившись у первой двери во внутренней стене. Едва она протянула руку к контрольному устройству, покрытые белой эмалью тяжелые бронированные панели со свистом разошлись, открывая командный центр Цитадели, сейчас почти пустой – всего одно из десяти высоких кресел было занято.

– Я полагала, Найте, что здесь должно всегда находиться не менее четырех человек, – весело, но несколько удивленно обратилась Хьютай к сидящему.

– Им всё равно нечего тут сейчас делать – а я и так не сплю, – Найте Лай мягко поднялся и пошел вдоль кольцевого пульта. Хьютай покосилась на экран, возле которого он только что сидел – на зеленоватом однотонном фоне выделялось перекрестье прицела.

– Конечно, неплохо придумано древними, что всякий незнающий, сунувшийся сюда с фонарем, будет убит на месте, но когда-нибудь это плохо кончится!

Найте в ответ лишь усмехнулся, – но, наконец, остановился.

– Когда-нибудь – но точно не сейчас.

– Ты искушаешь себя.

– Нет, – Найте отвернулся к другому экрану.

– Тогда что ты здесь делаешь?

Лай быстро обернулся, опершись руками на край пульта.

– Мне не спится, тревожно. Вижу, и тебе тоже, Хью?

Теперь промолчала Хьютай, усевшись в свое кресло. Она рассеянно разглядывала знакомое помещение и своего главного помощника. Найте отвечал за безопасность Фамайа вообще и безопасность Цитадели в частности. Помещение было столь же древним, как и сама крепость, – больше двух тысяч лет, – и казалось ей странноватым. Ноги утопали по щиколотку в белом ковре, над кольцевым пультом с джойстиками и кнопками мерцало множество экранов. Прямоугольные плафоны по краю низкого куполовидного потолка струили мягкий розоватый свет.

Хьютай перевела взгляд на Лая, – тот сидел на поручне кресла, глядя на неё с рассеянно-мечтательным видом. В его смуглом, красивом лице было что-то дикое, первобытное – не в смысле тупости или кровожадности, нет. Нечто такое, что нелегко выразить в словах. Первобытный юноша, схватившийся с саблезубым тигром – такой образ внезапно пришел на ум Хьютай. На плечах его куртки блестел странный серебряный узор, на руке, небрежно облокотившейся на спинку кресла, был такой же браслет, который могли носить всего три человека во всей Фамайа.

– Ты не заметил вспышки пламени на севере? – спросила она, заметив, что он смотрит на один из обзорных экранов.

– Нет, но можно вызвать один из наших северных фортов, например, второй... а в чем дело?

Хьютай кратко рассказала ему о своих наблюдениях. Найте усмехнулся, но тут же вызвал форт. Там не спали – через секунду на экране появился парень в такой же, как у Найте, черной форменной куртке.

– Приветствую, Мастер, – командир коротко склонил голову. – Будут ли распоряжения?

– Пока нет. Не заметили ли вы вспышки пламени в пустыне?

– Я спрошу у часовых, Мастер, – командир отошел, оставив экран включенным.

– Надеюсь, что тебе не померещилось, – сухо сказал Найте. – Иначе ты и я окажемся в дурацком положении.

– Я знаю! – Хьютай замолчала. Немного спустя на экране вновь показался командир.

– Двое парней в колпаке на северном склоне видели пламя в пустыне, но оно горело не более минуты. Я прикажу выслать вертолет и осмотреть это место. Потом вы получите доклад.

– Хорошо, – Найте прервал связь. – У тебя на удивление острые глаза, Хью. Заметить пламя в пустыне с такого расстояния... Но что ты делала на крыше?

Хьютай вновь зябко повела плечами.

– Мне страшно и я не могу заснуть – как и ты. Впрочем, это может быть случайным совпадением!

Найте вдруг обхватил руками бока и поёжился.

– Я... мне тоже страшно, – вдруг очень тихо сказал он, – и я даже не понимаю, чего я боюсь.

– Я тоже, – так же тихо ответила Хьютай. – Но у меня живот уже сводит от страха.

– И у меня, – Найте задумался. – Это странное совпадение. Но, если это чувствует ещё кто-нибудь...

– Знаешь, это легко проверить, – глаза Хьютай загорелись. – Недаром говорят – одна случайность – случайность, две – совпадение, три – закон! Короче, давай спросим ещё кого-нибудь!

– Как? Да тебя на смех поднимут! Впрочем... давай вызовем Талу, – Найте снова подошел к пульту. Маоней Талу отозвался через несколько секунд, – что само по себе уже стало ответом. Судя по всему, он сам уже собирался вызвать их – и очень удивился.

– Прошу извинить, но я... – он сбился, увидев двух правителей, нетерпеливо глядевших на него.

– Ну? В чем дело? – Хьютай стремительно вышла вперед. – Тебе страшно, и ты не знаешь, почему, а?

Талу вздрогнул.

– Да. Я не смог определить причину, и хотел...

– ...только отвлечь от работы главный пост, – закончил Найте. – В твои обязанности входит только наблюдение за настроениями людей искусства в Товии – ничего больше!

Маоней нервно сжал пальцами рукав своей зеленой туники.

– Объясни всё подробно, – потребовала Хьютай.

– Я... проснулся ночью, – Талу оглянулся на дверь заставленной старинной аппаратурой комнаты радиостанции Старого Замка. – Не смог заснуть. – Хьютай кивнула. – Мне было тревожно, я пошел на крышу, там мне сделалось страшно, – мне показалось, что надвигается землетрясение, – Найте презрительно хмыкнул, – и я решил проверить...

– Достаточно, – произнесла Хьютай. – Вы нам весьма помогли.

– А что это? – спросил Маоней. Его глаза зажглись любопытством.

– Это тайна! – рявкнул Найте и выключил связь.

– Факт налицо, осталось установить причину, – Хьютай уселась за пульт. Найте сел рядом с ней.

– Хм... никаких признаков землетрясения – впрочем, их здесь вообще не бывает, – сказал он. – Наверное...

Его прервал низкий звук сигнала. Найте с вздохом подошел к другому пульту. На нем вновь появился командир форта.

– Вертолет нашел источник пламени, Мастер. Дать изображение?

– Да.

Лицо командира сменила зеленоватая, однотонная поверхность пустыни, показанная через прибор ночного видения. На ней выделялся черный прямоугольник вездехода старого образца, рядом – пятно копоти на грунте. Несколько сидевших внутри людей отстреливались из карабинов от стаи гекс – кошмарных шестиногих тварей, похожих на чудовищные ожившие пылесосы: горизонтальные цилиндрические туши с длинными шеями, увенчанными раструбами пастей. На их глазах из салона вылетела самодельная граната, ярко разорвавшись прямо под брюхом ближайшей к вездеходу твари.

– Это ещё больше её разъярит, – заметила Хьютай. Она щелкнула переключателем и отдала короткий приказ.

На экран вырвался дымный факел ракеты, стремительно полетел вниз, – и гекса исчезла в ослепительной вспышке. Изображение запрыгало. Когда оно успокоилось, стала видна лежащая на песке длинная шея твари вместе с передней частью туши – пасть ещё сокращалась. Остальное бесформенными клочьями и комками лежало вокруг. Хьютай заметила заднюю часть тела, отброшенную в сторону – уцелевшая нога ещё дергалась.

Остальные твари застыли, провожая вертолет взглядами огромных, обрамленных густой длинной шерстью глаз. Но тут же к ним устремилась вторая ракета, потом третья. Через минуту всё было кончено. Вертолет приземлился и выпрыгнувшие из него солдаты окружили вездеход. Сидевшие в нем люди тут же бросили оружие и выбрались наружу, подняв руки.

Хьютай поморщилась. Судя по одежде, – комбинезоны и туники, – это была столичная, то есть товийская молодежь, которую как магнитом тянуло к Пустынному Морю, а не повстанцы.

– Пятеро неизвестных взяты в плен, – на экране вновь появился командир форта. – Что с ними делать, Единая?

– Отвезите их в город и сдайте в полицию, – Хьютай опять отключила связь. Ей по-прежнему было неспокойно, и тут же вновь раздавшийся вызов подтвердил её худшие опасения – на сей раз, на экране появился Абрас Бору, генеральный комиссар всей полиции Фамайа. Хьютай вдруг подумала, что он куда больше похож на Единого Правителя, чем она, или даже Анмай, её парень, – мрачное, суровое лицо, массивная челюсть. И черный, с серебряным шитьем мундир Высшего сидел на нем, как влитой – а Анмай всегда подвертывал рукава своей одежды.

– У нас проблемы, Единая, – сразу начал он. – В городе началась паника – все, с кем нам удалось связаться, испытывают чувство беспричинного страха. Его причина нам пока неизвестна.

– Мы выяснили причину, – спокойно сказала Хьютай. – Это явление... хм... космического характера, – она показала вверх. – Для выяснения его физической природы я немедленно вылетаю на плато Хаос, – она вновь прервала связь.

– Нам в самом деле следует связаться с ним, – неодобрительно заметил Найте. Он не сомневался в праве Хьютай командовать – но её манера так вот прекращать разговор очень многих раздражала.

– Да, – Хьютай снова повернулась к пульту.

Через минуту на экране появился командный центр плато Хаос – такое же круглое, приплюснутое помещение. Вогнутые панели стальной облицовки блестели гладкой снежно-белой эмалью. Прямо напротив экрана сидела Олта Лайту, первый заместитель Хьютай, начальник плато Хаос и руководитель всех научных работ, ведущихся там – пожилая, суровая женщина в строгом белом платье. Впечатление, впрочем, портил обруч-рация новейшего образца – украшение и отличие одновременно, с изящными наушниками и выступавшей над лбом вееровидной антенной – он всё время норовил сползти на левое ухо. В помещении за её спиной царила рабочая, но, несомненно, торжественная атмосфера.

– Здравствуйте, друзья! – неожиданно весело поприветствовала их Олта. – Я вижу, вы уже знаете!

– Что? – спросила удивленная Хьютай.

– Мы только что запустили наш главный ускоритель – всё, наконец, работает нормально, машина дает полную энергию – двадцать ТЭВ. Детекторы зафиксировали уже четырнадцать биллионов столкновений. – Олта помолчала, её глаза возбужденно блестели. – Мы получаем очень... необычные результаты.

– Невероятно! – воскликнула Хьютай. – Запуск срывался столько лет, что я уже и не надеялась... – она сбилась от волнения. Успокоившись, она заметила: – Похоже, мы наткнулись на некий неприятный и непредвиденный эффект, – она коротко рассказала Олте о своих наблюдениях. Та скептически нахмурилась – но тут же отдала приказ отключить ускоритель.

– Если сейчас ощущение исчезнет, – хмуро сказала Хьютай, – я поверю уже во что угодно, даже в телепатию.

– Не может быть! Телепатия невозможна – это научно доказано! – крикнул Найте, утратив присущее ему самообладание. – Но... – он вдруг замер, ошеломленно распахнув глаза. – Всё прекратилось! Это невероятно, Хью. Мы наткнулись на нечто потрясающее. Телепатическое излучение. Это можно использовать для связи с...

– Нет! Мы не знаем, что является переносчиком этого взаимодействия, и это слишком... – Хьютай тоже ошалело помотала головой. – Ладно. За работу. Вызови сюда всех операторов – пусть проведут опросы и всё прочее, что нужно в таких случаях.

– Да, Единая, – Найте с усмешкой подошел к пульту оповещения, и, одну за другой, нажал несколько кнопок.

Через минуту в зале появилось четверо зевающих людей в черной форме. Впрочем, увидев в зале двух правителей они тут же встряхнулись и сели за пульты. Вскоре в небольшом зале повис гвалт возбужденных голосов. Хьютай, усмехнувшись, заняла своё вертящееся кресло в центре зала – отсюда она могла следить за всеми экранами и пультами. Ухмылявшийся Найте встал рядом с ней – лентяем он не был, но ему тоже нравилось смотреть, как другие работают. Долго наслаждаться процессом ему, впрочем, не пришлось – их опять вызвал Бору. На сей раз, вызов принял инженер-связист.

– Паника прекратилась, – коротко сказал генеральный комиссар. – Но это повторится?

– Да, – ответила Хьютай, думая о том, что им придется повторить эксперимент, и не один раз – ради торжества истины. – Но мы теперь сможем точно определять моменты... э... импульсов, и предупреждать вас заранее – чтобы вы успели принять меры.

Бору нахмурился.

– Это что-то, связанное с Бездной? – он показал на незанавешанное окно комнаты, сквозь которое пробивался желтый полусвет.

– Да, – глядя прямо ему в глаза сказала Хьютай.

"Ну и вруша! – подумала она. – Неужели ты боишься, что этот старый хитрец будет тебя отговаривать? Нет, – решила она. – Просто у нас и так хватает неприятностей!"

Полицейский помрачнел.

– Сколько это будет продолжаться? – спросил он.

– Пока неизвестно, – на сей раз совершенно искренне ответила Хьютай

– Это... будет теперь продолжаться всегда?

– Нет! Не знаю, – спохватилась Хьютай.

– Если подобные явления будут продолжаться, пойдут слухи о скором конце света – и бог весть, о чем ещё!

– Конца света не будет, – усмехнулась Хьютай. – Это совершенно точно. Но я не вижу смысла сообщать об этом. Так или иначе, но все скоро поймут, с чем всё это связано.

Бору нахмурился.

– Откуда они догадаются, что это связано с Бездной, если страх ощущался в весьма ограниченном районе?

Всё же, я дура, – мрачно подумала Хьютай. Села своим роскошным круглым задом прямо в лужу. Глубокую. А теперь – быстро из неё, пока ничто этого не заметил...

– Откуда они узнают, что это ощущалось в весьма ограниченном районе, если я прикажу закрыть всю информацию об этом?