Текст книги "Открытое море"

Автор книги: Анника Тор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 13

– Стыд и позор! – воскликнула тетя Марта. – Неужели Альма... Нет, я никогда не понимала этого брака!

Тетя Марта и Штеффи сидели за кухонным столом и пили суррогатный кофе. Аккуратно обмакнув в кофе полкуска сахара, тетя Марта высосала из него жидкость и бросила сахар в темно-коричневый напиток.

– Я попробую с ней поговорить, – продолжила она, – однако с трудом верится, что это поможет. Альма всегда делала так, как хочет Сигурд. А он -крепкий орешек. Упрется и никого не слушает.

– Попробуйте, – попросила Штеффи. – Милая тетя Марта, попробуйте. Нелли так несчастна.

Тетя Марта похлопала Штеффи по руке.

– Хорошо.

Она помешала кофе.

– Представляешь, ее муженек собирается приобрести собственную лодку, – сказала тетя Марта. – Утверждает, что, рыбача с Эвертом, не получает свою законную долю прибыли. Можешь себе представить, чтобы Эверт кого-нибудь обделил? Да он скорее свое отдаст!

– Я знаю.

– Ты очень любишь Эверта. И он тебя.

– Да, я его люблю.

Штеффи хотела добавить: «И вас, тетя Марта». Но постеснялась. «Она и так знает, – подумала Штеффи. – Она знает».

– Подумать только, – вздохнула тетя Марта, – ты рассуждаешь как взрослый человек. Если бы в тот день, когда я первый раз тебя увидела, кто-нибудь сказал мне, что мы будем вот так сидеть и разговаривать, ни за что бы не поверила. Ты была такая маленькая, несчастная. Ничего не понимала, сказать ничего не могла... Бывали часы, когда я...

– ...раскаивались?

– Нет, не то. Но мне казалось, что у других людей тебе было бы лучше.

– Я рада, что попала сюда, – сказала Штеффи. – Именно сюда, к вам.

– Мне хочется, чтобы ты знала: заботы о тебе были мне в радость. Жизнь стала светлее с тех пор, как ты живешь у нас. Несмотря на все трудности.

Никогда прежде они так не разговаривали друг с другом. Тетя Марта не любила душещипательных бесед, но сейчас ее слова звучали серьезно и даже торжественно. «Она готовится к тому, что я уеду, -подумала Штеффи. – А может, хочет уговорить меня остаться?»

Штеффи попыталась представить себе жизнь на острове. Неделя за неделей, месяц за месяцем, год за годом. Нет, ее дом был не здесь. Она любила тетю Марту и дядю Эверта, но ее дом был не здесь.

«Лишь бы дядя Эверт жил подольше, – думала Штеффи. – Тогда она не останется в одиночестве». В том, что тетя Марта проживет до ста лет, она не сомневалась ни на минуту.

А потом Штеффи все-таки сказала то, что хотела сказать:

– Тетя Марта, милая тетя Марта, я так вас люблю!

Штеффи помогла тете Марте перетаскать вещи в подвал и прибрать дом к приезду дачников. С дядей Эвертом они отремонтировали мостки рядом с лодочным сараем.

– Мужская работа, – фыркнула тетя Марта. – Брось ты это.

Но Штеффи трудилась с удовольствием, ведь всю весну она провела за книгами. Ей нравился свежий воздух и запах соли.

Одна неделя – так мало! Уже в понедельник утром Штеффи приступит к работе в лаборатории.

Конечно, она обязательно приедет к ним на неделю в июле, но вот бы и сейчас задержаться подольше!

Штеффи беспокоилась за Нелли. Как она ждала летних каникул, а теперь была ко всему равнодушна. Избегала Штеффи.

Тетя Марта еще не разговаривала с тетей Альмой. Она хотела дождаться, чтобы команда «Элизабет» вышла в море.

– Так у Альмы будет несколько дней на раздумья, прежде чем Сигурд снова возьмет ее в оборот.

Но выход в море откладывался – неполадки в моторе оказались серьезными, и дядя Эверт отвел лодку на верфь. Утешало одно: всю неделю до отъезда Штеффи в город дядя Эверт пробудет дома.

Наконец в пятницу «Элизабет» вернулась на свое место у причала, мотор был отремонтирован. Рано утром следующего дня судно отправляется в дальнее плавание к побережью Шотландии. «Элизабет» идет туда не одна, а вместе с другими рыбацкими лодками. Они выходят с острова одновременно и вернутся не раньше чем через неделю. Еще в марте дядя Эверт, разложив на столе карту Северного моря, показывал Штеффи пальцем их будущий маршрут.

Корабли военно-морского флота продолжали разминировать море у берега. В открытом море тоже было еще небезопасно. Но дядя Эверт лучился радостью.

– Мы снова свободны, – говорил он. – Опять можем рыбачить, где хотим.

В пятницу вечером дядя Эверт и Штеффи вышли в море на лодке. Они ловили макрель – совсем как прежде, когда дядя Эверт учил девочку рыбачить.

– Помнишь? – спросил дядя Эверт. – Ты боялась прикоснуться к рыбе. Настоящая городская девчонка.

Штеффи ловко схватила только что пойманную рыбину, быстро распорола ей брюхо, почистила и выпотрошила ее.

– Кое-чему ты научилась.

– Многому, – возразила Штеффи. – Многому.

Они тихо сидели в лодке. Июньский вечер был светлый и теплый. У скалы показалась голова тюленя, его усатая морда с большими темными глазами чем-то напоминала морду собаки. Штеффи кинула тюленю рыбью требуху, но на добычу тут же с пронзительными криками слетелись чайки.

– Папа будет гордиться тобой, – сказал дядя Эверт. – Когда вернется.

– Если вернется.

– Вернется.

Ветер утих. Море поблескивало в лучах вечернего солнца.

– Я бы гордился, – сказал дядя Эверт, – если бы ты была моей дочерью.

На следующий день тетя Марта взяла велосипед и отправилась поговорить с тетей Альмой. Но вернулась ни с чем. К тете Альме приехали дачники, и она была занята обустройством их жизни.

– Им все не так, – рассказывала тетя Марта. – Кровати пришлось переставлять, чтобы поместить детскую кроватку. Такую, знаешь, новомодную, с решетчатыми спинками. А еще приезжая дама пожелала использовать чердак под мастерскую, поэтому нам пришлось убирать оттуда все вещи и мыть чердак.

– Какую еще мастерскую?

– Да она, вроде, художница. Волосы черные, как вороново крыло, темнее, чем у тебя, но я думаю, крашеные. Хлебнет с ней Альма забот, помяни мое слово!

Глава 14

Когда приехали дачники, Нелли сидела на ступеньках крыльца и чистила картошку, лежавшую перед ней в оцинкованном тазу. Очищенные картофелины она клала в большую кастрюлю. Это была последняя прошлогодняя картошка – вялая, с глазками. Скоро появится молодая.

На дороге за забором показалась странная процессия. Впереди двигался высокий мужчина в костюме и шляпе, он нес дорожную сумку. За ним шла няня в голубом платье с белым передником. Она везла детскую коляску.

Замыкала процессию женщина. Чтобы ее получше разглядеть, Нелли приложила ко лбу руку козырьком. У женщины были угольно-черные коротко стриженные волосы, тонко выщипанные брови и алые губы. Платье эффектного красно-черно-белого цвета было слегка присборено на талии. Босоножки на высоких каблуках со шнуровкой вокруг лодыжки. Нелли никогда не видела таких женщин, и эта дама показалась ей очень красивой.

«Интересно, куда они направляются?» – успела подумать Нелли. Тут мужчина остановился возле калитки и, обернувшись, крикнул темноволосой женщине:

– Должно быть, это здесь! Желтый дом с застекленной верандой.

Мужчина открыл калитку. Гравий на садовой дорожке захрустел под его ботинками. Няня с коляской остановилась у калитки, следом подошла и вторая женщина.

– Извините! – обратился мужчина к Нелли. – Семья Линдберг здесь живет?

– Да.

– Мы – дачники, – представился мужчина. – Меня зовут Андерс Борг.

Он хотел протянуть Нелли руку, но передумал, увидев на ее пальцах грязь от картошки. Дачники? Но ведь их ждали только завтра!

– Подождите минутку, – пробормотала Нелли, – я кого-нибудь позову.

Не успела она встать, как на крыльцо уже вышла тетя Альма, вытирая о фартук руки.

– Мы думали, вы приедете завтра, – сказала она.

Теперь и обе женщины подошли к крыльцу. Няня взяла на руки раскричавшегося малыша.

– Ты не позвонил? – спросила мужчину темноволосая женщина.

– Я думал, ты позвонишь, – ответил тот.

– Ты же знаешь, как я занята!

Мужчина повернулся к тете Альме:

– Мне очень жаль, – сказал он. – Вышло недоразумение. Надеюсь, госпожа Линдберг, мы не нарушили ваши планы?

– Не беспокойтесь, – ответила тетя Альма. – Прошу, заходите. А малыша, наверное, нужно покормить и поменять пеленки? Или это девочка?

Няня взглянула на часы.

– В половине второго, – сказала она. – Через полчаса.

Госпожа Борг кивнула.

– Фрекен Грета, вы можете пока поменять ему пеленки. Госпожа Линдберг вам покажет, где находится вода.

– Конечно, – сказала тетя Альма. – Пойдемте со мной. А ты, Нелли, проводи господ в их комнату.

Нелли стало стыдно. Она стыдилась своего старого передника и грязных от картошки ногтей. Стыдилась пятен пота под мышками у тети Альмы. Черноволосая дама так критически оглядела свое будущее жилье, что Нелли стало стыдно даже за гордость тети Альмы – шкаф со стеклянными дверцами, в котором хранились разные безделушки.

Госпожа Борг улыбнулась Нелли.

– Как тебя зовут?

– Нелли.

– Ты унаследовала темные волосы от папы? Ведь мама – блондинка.

– Она мне не мама, – буркнула Нелли. – Я приемный ребенок.

Женщина посмотрела на Нелли с интересом.

– Вот как! Почему же ты оказалась здесь?

– Карита, умоляю, не докучай девочке вопросами, – сказал мужчина.

Жена ответила ему раздраженным взглядом и снова повернулась к Нелли.

– Поговорим позже, – сказала она. – Мы наверняка подружимся.

Тут вернулась тетя Альма.

– Прошу вас, располагайтесь. Осталось прибраться в кухне и перенести в подвал наши постели. Если вам будет угодно подождать здесь, то, как только мы закончим, я покажу вам дом.

Нелли и Эльза бегали вверх-вниз по лестнице, перетаскивая со второго этажа в подвал подушки, одеяла и постельное белье, пока тетя Альма наводила порядок в кухне. Затем они помогли вытащить на просушку матрасы. Кастрюлю и оцинкованный таз с картошкой Нелли отнесла к дровяному сараю. Теперь было не до ужина.

Мальчик-носильщик привез на тележке множество дорожных сумок и решетки, из которых предстояло сложить детскую кровать. В тележке были и другие вещи: большой деревянный ящик, мольберт и чистые холсты в деревянных рамах разного размера. Мальчик занес все вещи на второй этаж и получил от господина Борга монету.

– Ну, вот и все, – сказала тетя Альма. – Не хотите ли осмотреть дом?

Супруги Борг проследовали за тетей Альмой. Няня сидела в кухне и кормила из бутылочки малыша.

Госпоже Борг не понравилось на втором этаже. Она велела вынести из комнаты кровать Эльзы и поставить вместо нее детскую кроватку. Здесь будут спать няня с малышом.

– Конечно, – сказала тетя Альма. – Конечно, как угодно.

– Мама, – позвала Эльза, – мама, тетя Марта пришла.

– Ты вовремя, – сказала тетя Альма тете Марте.

Пока они выносили кровать, госпожа Борг поднялась по узкой лестнице на чердак.

– Андерс! – крикнула она. – Иди сюда, посмотри!

– Что они там нашли? – вздохнула тетя Альма, – там ведь один хлам.

Через некоторое время госпожа Борг спустилась.

– Какой чудесный чердак! – сказала она. – Такой светлый и просторный. Я понимаю, что он не входит в договор, но мы готовы заплатить вам за его использование.

– Зачем он вам?

Тетя Альма так устала, что у нее уже не было сил говорить вежливо.

– Я – художница, – объяснила госпожа Борг. – Я хотела поработать летом на пленэре, но почему бы не устроить и мастерскую? Раз есть подходящее помещение. Вы можете даже не выносить с чердака вещи, достаточно сдвинуть их в сторону.

– Сколько вы заплатите за чердак? – спросила тетя Альма.

Госпожа Борг обернулась к мужу. Тот назвал цену. Нелли мало разбиралась в финансовых вопросах, но поняла, что это большие деньги.

– Договорились, – сказала тетя Альма. – Марта, ты поможешь мне?

Потребовалось два часа, чтобы сделать на чердаке перестановку. Дети носили мелкие вещи. Тетушки, пыхтя, перетаскивали мебель и сундуки.

– Вот если бы Сигурд был дома, – вздыхала тетя Альма.

Они подмели пол, убрали паутину и вымыли окна.

Когда все было готово, Нелли огляделась. Она и прежде бывала на чердаке по поручению тети Альмы, но даже не подозревала, как красива эта комната.

– Ну и дамочка, – сказала тетя Марта. – Откуда она на твою голову свалилась?

– Ее муж позвонил по объявлению, – объяснила тетя Альма. – Представился архитектором. Ни слова не сказал о том, что его жена пишет картины. Сказал только, что у них пятимесячный малыш и что они возьмут с собой няню.

– А ее внешность! Ты хоть раз видела что-нибудь подобное?

– По-моему, она красивая, – сказала Нелли.

Но сказала тихо, самой себе, чтобы никто не услышал.

Глава 15

Работа в лаборатории не утомляла, но и не увлекала. Штеффи приходила к восьми утра и работала до половины пятого с получасовым обеденным перерывом. По субботам она заканчивала в час тридцать. В раздевалке на крючке висел ее белый халат, а верхнюю одежду она оставляла в шкафу. Штеффи мыла пробирки и колбы, стерилизовала их и расставляла по местам. Если ей поручали перевернуть пробирки, она заводила будильник и переворачивала склянки, когда раздавался сигнал. Штеффи вытирала рабочие столы, варила кофе, собирала грязные халаты и отправляла их в стирку.

В субботу вечером, в конце первой рабочей недели, Штеффи позвонила по номеру, который оставил Свен. Никто не ответил. На следующий день она позвонила снова. Никакого ответа. Штеффи надеялась, что они встретятся в выходные, но, очевидно, напрасно. Интересно, чем занят Свен? Семестр в университете закончился, работать во время каникул ему не надо. Может, уехал к морю или в горы? Забыл, что просил ее позвонить?

Одна из сотрудниц лаборатории предложила Штеффи с сентября переехать в ее съемную комнату, которая находится в частном доме в Энггордене, недалеко от больницы. Сама сотрудница поступила в школу медсестер и будет жить в общежитии. Штеффи согласилась.

– Не переезжай, – уговаривала ее тетя Тюра, когда Штеффи ей обо всем рассказала. Но Штеффи видела, как тесно живут Карлссоны. Когда она переедет, они разделят большую спальню пополам, и в одну половину поселят своих троих мальчишек. Эрику больше не придется спать в ванной, и, может быть, скоро в семье появится настоящая ванна, ведь война закончилась! Май и Бриттен сохранят за собой вторую часть спальни, а Гуннель с Нинни будут довольствоваться кухонным диваном, пока старшие девочки не вырастут и не станут жить отдельно.

Май расстроилась, узнав о планах Штеффи, а Гуннель была просто безутешна.

– Лучше бы переехала Бриттен, – твердила она. – Бриттен такая воображала!

В пятницу вечером Штеффи с Юдит пошли в синагогу на богослужение, проводимое в память жертв концентрационных лагерей.

Штеффи впервые оказалась в гётеборгской синагоге. Здание было довольно красивым, хотя не таким большим как в Вене. Штеффи и Юдит сидели рядом на балконе среди остальных женщин и девушек и смотрели на мужчин внизу. В этот вечер все сидячие места были заняты. Многим пришлось стоять. Среди евреев в кипах [ 7 ] 7
  Кипа – традиционный еврейский головной убор.


[Закрыть]и талесах [ 8 ] 8
  Талес – молитвенная шаль.


[Закрыть]Штеффи видела мужчин других национальностей, которые явно чувствовали себя неловко оттого, что не сняли головные уборы [ 9 ] 9
  В синагоге принято находиться с покрытой головой.


[Закрыть].

Служба была красивой и трогательной. Молитвы на древнееврейском и шведском языках сменились музыкой. Скрипач из гётеборгского симфонического оркестра сыграл преисполненное горя и боли музыкальное сочинение. Штеффи и Юдит, взявшись за руки, плакали.

После окончания службы Юдит встретила во дворе синагоги нескольких девочек из еврейского детского дома. Штеффи узнала среди них Сюзи, с которой когда-то вместе приехала из Вены.

Хедвиг Бьёрк тоже была здесь.

– Что-нибудь узнала?

– Пока нет.

– Не теряй надежды, – сказала Хедвиг.

Штеффи огляделась: среди людей, присутствовавших на богослужении, были блондины, брюнеты, евреи, христиане. Их лица выражали скорбь. И вместе с тем – надежду.

– Пойдем, – предложила Юдит.

Штеффи попрощалась с Хедвиг Бьёрк. Но тут к ней сквозь толпу протиснулась темноволосая девушка.

– Стефания! – крикнула девушка. – Стефания, как я рада тебя видеть!

Это была Алиса.

Алиса – бывшая одноклассница Штеффи. Ей пришлось покинуть школу после того, как на экзамене у нее нашли шпаргалку. Тогда Алиса пыталась свалить всю вину на Штеффи.

– Как дела? – продолжала Алиса. – Ты все в той же школе?

– Весной я закончила гимназию.

– Вот как, – удивилась Алиса. – А мне остался еще год. Я учусь в школе-интернате. Хотя ты, кажется, в курсе.

– Да, слышала.

– А твоя семья? – спросила Алиса. – Ты связалась с ними?

– Мама умерла. Папа пропал в сорок третьем, но мы его ищем.

Алиса посмотрела на нее с сочувствием.

– Это так ужасно. Представь, если бы Швеция вовремя приняла беженцев, сколько людей остались бы живы!

Как ей не стыдно! Штеффи помнила слова Алисы, сказанные всего несколько лет назад: беженцы вроде Штеффи наносят вред репутации евреев, издавна живущих в Швеции.

Может, Алиса изменилась, осознала, что была неправа? Нет, увидев, как Алиса игнорирует Юдит, Штеффи поняла, что она придерживается прежнего мнения. Просто теперь так говорить не принято.

Штеффи захотелось одернуть бывшую одноклассницу. Но начинать ссору здесь, после богослужения, казалось недостойным.

– Нам пора, – сказала она. – Пока, Алиса.

– Пока. Удачи тебе, Стефания.

– Кто это? – спросила Юдит, когда они отошли от Алисы на достаточное расстояние.

– Учились вместе.

– Еврейка?

– Да.

– Хорошая подруга?

– Нет, скорее наоборот.

– Я так и поняла, – сказала Юдит.

По пути домой Штеффи зашла в кафе и попросила разрешения позвонить. Ей очень хотелось поговорить со Свеном. Просто услышать его голос.

На этот раз он ответил:

– Сёдерберг.

– Это Штеффи. Стефания.

– Где ты?

– В кафе. Я зашла позвонить.

– Хочешь – приезжай в гости.

Штеффи заколебалась. Согласиться – значит, оказаться с ним дома наедине...

– Сегодня не могу. Завтра утром мне на работу.

– А завтра вечером ты свободна?

– Да.

– Давай куда-нибудь сходим. В семь у Валанда, идет? Я приглашаю тебя на ужин.

– Спасибо, но...

– Никаких «но». Увидимся.

– Хорошо.

– Я рад, что ты позвонила. До встречи, Стефания. Спокойной ночи.

– До встречи. Штеффи осталась стоять с трубкой в руке. Официантка с любопытством смотрела на нее.

– Вам нужно сделать еще звонок?

– Нет... нет.

Штеффи положила трубку. Завтра вечером!

Глава 16

Платье, в котором она была на выпускном, не подходит для свиданий. Свен узнает его и подумает, что ей нечего надеть. Хотя ей и вправду нечего надеть в ресторан. Май и Бриттен вместе со Штеффи перебирали вещи в гардеробе, пытаясь подыскать что-нибудь приличное. В конце концов Штеффи одолжила у Бриттен платье цвета морской волны с плиссированной юбкой. Оно было ей великовато, но Штеффи надела поверх платья белый пиджак, и получилось хорошо.

– Похоже на морскую форму, – сказала Бриттен. – Это сейчас модно.

Штеффи купила пару шелковых чулок и темно-красную помаду. Накрашенные губы выглядели иначе, они казались пухлыми и таинственными.

– Не слишком ярко?

– Очень эффектно, – сказала Бриттен. – Промокни губы салфеткой, припудри и сверху еще подкрась, так помада лучше держится, когда ешь. Или целуешься.

Май бросила на Бриттен недовольный взгляд.

– Ты о чем? Ах да, понимаю, у тебя же есть богатый опыт, и ты знаешь, как сохранить губную помаду при поцелуях!

Бриттен улыбнулась. У нее был постоянный поклонник, хотя ей исполнилось только шестнадцать лет.

– Неплохо бы надеть туфли на высоких каблуках. Но тут я ничем помочь не могу. Мои не подойдут, у тебя слишком маленькая ступня. Подойдут туфли, что были на тебе в день выпускного экзамена.

Когда Штеффи была готова и стояла в прихожей, Бриттен окинула ее критическим взглядом.

– Чего-то не хватает, – сказала она. – Какой-то изюминки.

Она исчезла в комнате и вернулась с красным поясом.

– Вот теперь хорошо, – сказала она, туго завязывая пояс на талии Штеффи.

Штеффи показалось, что пояс чересчур яркий. Разве без него плохо? Но ей не хотелось подвергать сомнению вкус Бриттен.

По пути к трамвайной остановке ей свистнул какой-то парень.

– Ты на танцы в Руту? – крикнул он. – Я тоже приеду туда, и мы с тобой потанцуем!

Танцы в Руте? Нет, больше никогда в жизни! Зачем только он напомнил ей об этом?

В трамвае Штеффи села на свободное место, тщательно расправила юбку и тут же забыла о словах незнакомого парня. Незачем вспоминать о прошлом в такой вечер.

В этот раз Свен пришел раньше. Штеффи увидела его еще из окна трамвая. Он был одет как обычно, в светлые брюки и спортивную куртку. Не слишком ли она вырядилась? Вдруг он решит, что она кокетка?

Штеффи торопливо развязала пояс Бриттен и сунула его в сумочку.

– Привет, Стефания, – ласково улыбнулся ей Свен. – Давай пойдем в парк Трэгорн. Погода такая чудесная!

По Авеню они спустились к парку и там зашли в ресторан. Свен попросил накрыть стол на улице – вечер был светлый и теплый.

Они начали с сэндвичей – трех маленьких бутербродов, которые полагается есть ножом и вилкой.

– Что ты будешь: мясо или рыбу? – спросил Свен.

– Пожалуй, мясо.

– Как насчет курицы?

– Да, с удовольствием.

Свен заказал две порции жареных цыплят в сливочном соусе и бутылку красного вина.

Беседа текла легко и непринужденно. Они разговаривали о работе Штеффи и учебе Свена, о прочитанных книгах, о новом мире, который будет построен после войны.

Штеффи жалела только о том, что заказала себе цыпленка. Есть его ножом и вилкой было трудно, и Штеффи боялась закапать соусом платье Бриттен.

Свен рассказал Штеффи о своих друзьях – тех, с кем Штеффи познакомилась в ресторане. Некоторые из них занимались в школе искусств, двое собирались стать писателями, одна девушка училась на актрису. Чтобы было на что жить, они нанимались в порт грузчиками, сторожами в кинотеатр и брались за любую случайную работу.

– Зато тебе не нужно работать.

– Да, мне платят за изучение медицины.

Штеффи рассмеялась.

– Не хуже любой другой работы.

– За это и выпьем, – сказал Свен, наполняя бокалы.

– А девушки? Кроме той, что будет актрисой. Чем они занимаются?

– Всем понемногу, – ответил Свен. – Мона – помнишь, высокая и худая? Пишет стихи и работает в кафе. Лиллемур – медсестра, она содержит Яна, чтобы тот мог заниматься живописью. Ирене подрабатывает натурщицей в школе искусств.

Ирене – девушка в красном шарфе и с ироничной улыбкой.

– Она позирует обнаженной?

– Думаю, да. Тебя это шокирует?

– Не знаю, – ответила Штеффи. – Я просто не понимаю... я бы никогда...

Свен протянул руку и коснулся щеки девушки.

– Конечно. Ты ведь другого сорта.

Как это понимать? Не такая, как Ирене. Лучше или хуже?

– Будешь десерт?

– Нет, спасибо. Только кофе.

За чашкой кофе Свен неожиданно спросил:

– Помнишь Ирью?

Штеффи кивнула.

– Она выходит замуж за норвежца.

– Я знаю. Я видела ее в тот день, когда объявили мир.

Про другую встречу с Ирьей, которая произошла, когда Штеффи разыскивала Свена, Штеффи решила ему не говорить.

– Я был так наивен, – сказал Свен. – Думал, что Ирья – моя самая большая любовь. А ведь мы были совершенно разными.

Зачем он заговорил сейчас об Ирье? К чему он клонит?

– Родственные души, – сказал Свен. – Как думаешь, мы с тобой – родственные души?

Штеффи не смогла ответить. Горло ее перехватило. Сердце выскакивало из груди.

А Свен уже подшучивал над собой и своими словами:

– Пожалуй, нам пора расплатиться, – сказал он. – Иначе я закажу еще бутылку вина и наговорю еще больше глупостей. Давай погуляем в парке.

В саду бутоны первых роз уже набухли и вот-вот готовы были раскрыться. Павильон с пальмами вечером не работал. Штеффи и Свен пошли дальше, к пруду, и сели возле воды на скамейку. Свен обнял Штеффи за плечи.

– Можно?

– Да.

– А так?

Свободной рукой Свен взял Штеффи за подбородок и повернул ее лицо к себе.

– Да.

– А так?

Его лицо приблизилось. Штеффи смотрела прямо в его серые глаза. Видела его улыбку.

– Да!

Его губы прижались к ее губам.

Этот поцелуй был не первым в ее жизни.

Первый был, когда она поцеловала Свена. Тот полный отчаяния и боли поцелуй обжег ей губы и душу.

Потом ее целовал Бенгт после танцев в Руте. Это был предательский поцелуй, он пытался лишить ее воли и уговорить на что-то нехорошее.

С тех пор Штеффи видела Бенгта лишь раз, дома у Веры с Рикардом. Когда она пришла, Бенгт был там, но он едва поздоровался со Штеффи. Девушки отправились на прогулку с маленьким Гленом, а вернувшись, Бенгта уже не застали.

Было и еще несколько случаев. Ее приглашали в кино или кафе мальчики, с которыми она знакомилась на танцах в гимназии или дома у одноклассниц. Они провожали ее и у подъезда пытались поцеловать. Чаще всего она отказывала, но не всегда.

Поцелуи были. Но в этот раз все было по-другому. Он целовал ее. Она целовала его. Они целовались. Что-то шептали друг другу. Совсем как она мечтала когда-то.

Время летит незаметно, особенно в светлые летние вечера. Но вот молодые люди поднялись со скамейки, и пока Штеффи расправляла и приглаживала юбку, Свен взглянул на часы – было уже больше двенадцати. Последний трамвай в Сандарну давно ушел.

– Возьмем такси, – предложил Свен. – Водитель подождет, пока я тебя провожу.

– Может, пройдемся? – спросила Штеффи. – Такой чудесный вечер!

– Пройдемся? До Сандарны? У тебя хватит сил?

– А у тебя?

– Ты забыла, что я заядлый турист. Ты и вправду хочешь пройтись? А как, по-твоему, мне возвращаться домой?

– Обратно доедешь на такси, – сказала Штеффи. – Да, я хочу прогуляться.

Они спустились к реке, прошли по набережной мимо портовых складов и подъемных кранов. Стемнело, вода слегка поблескивала. Время от времени они останавливались и целовались.

Они добрались до Сандарны с рассветом. На западе, над островом Хисинген, небо было еще темно-синим, но на востоке оно уже окрасилось в розовый цвет. Штеффи натерла ногу и чулки, наверное, порвала. Что с того? Она ничуть не устала.

У подъезда Свен поцеловал ее еще раз.

– Позвони мне завтра, – сказал он. – Может, увидимся на неделе? Выпьем по чашечке кофе, поболтаем немного, а?

– С удовольствием. Я позвоню. Спокойной ночи, или, вернее сказать, доброго утра.

– Какая ты красивая, – сказал Свен. – Спокойной ночи, Стефания.

Двери подъезда закрылись за ней. Через стекло в двери она увидела, как Свен идет по улице. На губах остался вкус поцелуев.